§XXIV ТУНЕЯДЦЫ

Кто возмущает общественное спокойствие, кто не повинуется законам, т.е. условиям, на которых люди и теряют, и выигрывают, должен быть исключен из общества, т.е. изгнан. Вот почему мудрые правительства не терпят, чтобы среди труда и деятельности процветал тот род политического тунеядства, который суровые проповедники отождествляют с праздностью, проистекающей от созданного прилежанием богатства, праздностью, необходимой и полезной по мере роста общества и предоставления ему большей свободы. Я называю политическим то тунеядство, которое не приносит обществу пользы ни трудом, ни богатством, которое выигрывает, никогда не теряя, на которое простой народ взирает с бессмысленным благоговением, а мудрец — с презрительным состраданием к его жертвам. Это тунеядство не побуждает к деятельности, необходимой в целях сохранения и умножения жизненных удобств, и предоставляет разыгрываться страстям, порождаемым разногласиями, не менее сильным, чем другие страсти. Тот не политический тунеядец, кто наслаждается плодами пороков или добродетелей своих предков, кто за получаемые удовольствия дает хлеб и средства к существованию трудолюбивой бедности, ведущей мирно молчаливую войну с богатством вместо неопределенной по исходу кровавой войны с властью. Поэтому не суровая и ограниченная добродетель блюстителей нравов, а сам закон должен определять, какое тунеядство подлежит наказанию. **По-видимому, изгнанию должны подвергаться обвиненные в наиболее тяжких преступлениях, виновность которых весьма вероятна, но не доказана безусловно. Но для этого необходим закон, исключающий всякий произвол и возможно более точный. Этот закон осуждал бы на изгнание того, кто поставит нацию перед роковым выбором: или ей испытывать страх перед ним, или же заставить его самого страдать, не лишая, однако, священного права доказывать свою невиновность. Должны быть более важные основания для изгнания соотечественника, чем иностранца, для изгнания впервые обвиненного, чем обвинявшегося несколько раз.**

120