6.3. Убийство в состоянии аффекта и причинение вреда здоровью в состоянии аффекта

Убийство в состоянии аффекта необходимо отграничивать от причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосто-рожности смерть потерпевшего, совершенного в состоянии сильного душевного волнения.

Как мы выяснили, в случае причинения тяжкого вреда здо-ровью потерпевшего в состоянии аффекта, повлекшего по не-осторожности смерть потерпевшего, содеянное виновным ква-лифицируется только по ст. 113 УК РФ. Поэтому фактически речь идет о разграничении преступлений, предусмотренных ст.ст. 107 и 113 УК РФ.

Представляется, что для отграничения причинения тяжкого вреда здоровью в состоянии аффекта, повлекшего по неосто-рожности смерть потерпевшего, от убийства в состоянии аф-фекта следует использовать те же критерии, что и для разграни-чения преступлений, предусмотренных ст. 105 и ч. 4 ст. 111 УК РФ.

Разграничить рассматриваемые составы преступлений по объекту, объективной стороне или субъекту невозможно, так как они у них полностью совпадают. Убийство отграничивают от причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего, по субъективной стороне составов преступлений. Убийство может быть совершено только умышленно. При при-чинении тяжкого вреда здоровью потерпевшего, повлекшего его смерть, к смерти может быть только неосторожная форма вины. Следовательно, главный критерий разграничения рассматри-ваемых составов — это отношение виновного к смерти потер-певшего. Если по делу выясняется, что к смерти потерпевшего у виновного был любой умысел, а смерть реально наступила от действий виновного лица, то это убийство (см. табл. 4).

Таблица 4

Статья УК РФ Последствия Отношение к послед-ствиям

Ст. 105

Ст. 107 Смерть потерпевшего Умысел (прямой или косвенный)

Ч. 4 ст. 111

Ст. 113 Причинение тяжкого вреда здоровью Умысел (прямой или косвенный)

Смерть потерпевшего Неосторожность

Верно и обратное. Если по делу нет доказательств, свиде-тельствующих об умысле виновного на причинение смерти по-терпевшему, то нет и оснований для квалификации по ст. 107 УК РФ, а вполне вероятно, что это преступление следует квали-фицировать, при наличии необходимых доказательств, по ст. 113 УК РФ.

Необходимо отметить две наиболее распространенные ошибки, встречающиеся в судебной и следственной практике при разграничении рассматриваемых составов.

Первая. Квалифицируют как причинение вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего, если виновный отрицает умы-сел на убийство. Представляется, что роль показаний потерпев-шего нельзя преувеличивать, они должны оцениваться в совокуп-ности с другими обстоятельствами, установленными по делу. Весьма часто ход рассуждений у правоприменителя бывает сле-дующий. Если виновный не хотел убивать потерпевшего, то, зна-чит, он убийства не совершал. Однако при этом почему-то упус-кается тот момент, что убийство совершается не только с прямым умыслом. Если не было прямого умысла, то не исключена веро-ятность, что он действовал с косвенным умыслом. Убийство в состоянии аффекта, как мы пришли к выводу, может быть совер-шено как с прямым, так и с косвенным умыслом.

Вторая. Вывод о форме вины потерпевшего делают, ори-ентируясь на срок, прошедший с момента ранения до наступле-ния смерти потерпевшего. Представляется, что исходить только из данного фактора неправильно, так как время, отделяющее посягательство от его результата, не исключает ни причинной связи, ни виновности лица. Причинение одинакового ранения может повлечь смерть у одного потерпевшего через час, а у дру-гого через месяц, что может объясняться различием в состоянии их здоровья, квалификации медицинских работников, оказы-вавших помощь, и т. д. Все данные обстоятельства не охваты-ваются сознанием виновного и не влияют на квалификацию его действий, так как не входят в содержание его вины и не могут изменить ее форму.

Характер и направленность умысла виновного должны выяс-няться, как это неоднократно подчеркивал Пленум Верховного суда страны, на основании анализа всей совокупности обстоя-тельств содеянного. В частности, должны учитываться способ и орудие преступления, количество, характер и локализация те-лесных повреждений (например, ранения жизненно важных органов человека), а также предшествующее преступлению и по-следующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоот-ношения .

Приведем два примера, которые с точки зрения объективных признаков полностью совпадают, однако разграничиваются по субъективной стороне. Поскольку, как мы выше отмечали, при разграничении ст.ст. 107 и 113 УК РФ необходимо исходить из тех же критериев, как и при разграничении ст. 105 и ч. 4 ст. 111 УК РФ, то воспользуемся распространенной практикой по этим составам. Помня, что применительно к рассматриваемому нами случаю (разграничению ст.ст. 107 и 113 УК РФ) преступления совершаются в состоянии аффекта, вызванного неправомерным поведением потерпевшего.

Так, приговором областного суда Асадулин Х. был осужден по п. “г” ст. 102 УК РСФСР (п. “д” ч. 2 ст. 105 УК РФ) за умышленное убийство своей жены Асадулиной М., совершенное при следующих обстоятельствах.

Асадулины проживали в зарегистрированном браке. Последние 10—15 лет Асадулина злоупотребляла спиртными напитками, не ночевала дома, продава-ла вещи, а деньги пропивала. По этой причине между супругами возникали ссоры и скандалы.

16 апреля Асадулина после употребления спиртных напитков пришла к Малышевым, где легла на кровать и уснула. Около 23 часов туда же зашел Асадулин и, увидев жену пьяной, стащил ее на пол и стал наносить ей удары кулаками и ногами по различным частям тела. Он продолжал бить ее по пути к дому, за волосы затащил в коридор, где также наносил удары. После этого Асадулин лег спать. Проснувшись в 5 часов утра, он стал будить Асадулину, но она оказалась мертва. О случившемся Асадулин сообщил в милицию.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР приговор оставила без изменения.

Заместитель Генерального прокурора СССР принес протест в Президиум Верховного суда РСФСР, в котором ставился вопрос об изменении приговора и кассационного определения и о переквалификации действий Асадулина на ч. 2 ст. 108 УК РСФСР (ч. 4 ст. 111 УК РФ).

Президиум Верховного суда протест удовлетворил по следующим основа-ниям.

Объяснения Асадулина о том, что он не допускал смерти жены, а избил в связи с неправильным ее поведением, находят подтверждение в материалах дела.

Предшествующее поведение осужденного и способ совершения им престу-пления не давали оснований утверждать, что он, избивая жену, допускал при-чинение ей смерти.

Действия Асадулина расценены судом как умышленное убийство ошибоч-но, исходя не из характера умысла Асадулина, а учитывая наступившие по-следствия — смерть потерпевшей .

Другой пример. Действия Новикова необоснованно были переквалифици-рованы с умышленного убийства на причинение вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего. Обстоятельства дела следующие.

Супруги Новиковы часто вдвоем употребляли спиртные напитки. В со-стоянии алкогольного опьянения нередко ссорились и при этом Новиков изби-вал жену.

Накануне преступления Новиков днем получил на работе деньги, а вечером пьянствовал с женой. Утром следующего дня Новиков, не обнаружив у себя денег и считая, что их взяла жена, стал избивать ее. Свалил на пол и наносил удары ногами в голову, лицо, грудь, живот и другие части тела. От получен-ных побоев Новикова скончалась.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР, рас-смотрев дело в кассационном порядке и придя к выводу, что у Новикова от-сутствовал умысел на убийство, квалифицировала его действия по ч. 2 ст. 108 УК РСФСР (ч. 4 ст. 111 УК РФ).

Президиум Верховного суда РСФСР оставил без удовлетворения протест заместителя Председателя Верховного суда Республики, в котором ставился вопрос об отмене определения кассационной инстанции и направлении дела на новое кассационное рассмотрение.

Находя кассационное определение и постановление Президиума непра-вильными, Председатель Верховного суда СССР внес протест в Пленум Вер-ховного суда СССР, предлагая отменить их.

Пленум Верховного суда СССР нашел протест подлежащим удовлетворе-нию по следующим основаниям.

Вывод об отсутствии у Новикова умысла на убийство кассационная ин-станция обосновала тем, что осужденный отрицал наличие у него такого наме-рения, и тем, что никаких орудий для убийства он не применял, а после избие-ния жены лег спать, не зная, в каком состоянии она находится.

Эти доводы не могут быть признаны убедительными.

Новиков наносил удары в большом количестве, с большой силой, причем в область жизненно важных органов. Кроме того, он действовал с особой жесто-костью: топтал ногами. При таком положении нельзя утверждать, что Нови-ков, совершая подобные действия, не предвидел возможности наступления смерти потерпевшей. Тот факт, что все обширные и опасные повреждения, вызвавшие смерть, были нанесены Новиковым без использования каких-либо предметов, с учетом конкретных обстоятельств настоящего дела не могут иметь решающего значения при определении направленности его умысла.

Несостоятельна также ссылка на то, что Новиков, прекратив преступные действия, лег спать. Данное обстоятельство может свидетельствовать, в част-ности, о степени его опьянения, но не исключает его умышленной вины по отношению к смерти потерпевшей.

Приведенные примеры наглядно показывают, что даже выс-шие судебные инстанции испытывают значительные сложности при разграничении убийства и причинения тяжкого вреда здо-ровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего. Поэтому при решении данной проблемы требуется тщательное исследование всех обстоятельств, имеющих отношение к делу.

Другая проблема — отграничение покушения на убийство в состоянии сильного душевного волнения от причинения вреда здоровью, совершенного в этом же состоянии.

Главным вопросом является установление направленности умысла виновного. Для квалификации содеянного как покуше-ние на аффектированное убийство необходимо установить, что виновный действовал с прямым конкретизированным умыслом, направленным на лишение жизни, в состоянии аффекта, вы-званного неправомерным поведением потерпевшего. При отсут-ствии или недоказанности того, что виновный действовал с прямым конкретизированным умыслом, направленным именно на лишение жизни потерпевшего, содеянное должно быть ква-лифицировано по фактически наступившим последствиям.

Для установления характера и направленности умысла ви-новного необходимо исходить из совокупности всех обстоя-тельств, имеющих отношение к делу. Особое значение имеет способ действий виновного, поскольку именно он нередко сви-детельствует о направленности умысла виновного.

К признакам, характеризующим направленность умысла ви-новного на убийство, в науке уголовного права относят сле-дующие:

1) направленность действий виновного на нарушение функ-ций или анатомической целости жизненно важного органа по-терпевшего (голова, шея, грудь, спина, пах);

2) применение такого орудия или средства, которым объек-тивно может быть причинена смерть;

3) интенсивность действий виновного (сила ударов, их коли-чество) .

Как правило, речь идет о таких действиях, которые объек-тивно свидетельствуют о том, что виновный желает смерти по-терпевшего (например, выстрел в голову, удар ножом в область сердца с большой силой, сталкивание с высоты, удушение и т. д.). Если при подобных обстоятельствах смерть потерпевшего и не наступает, то это происходит независимо от воли ви-новного лица.

Сложность при квалификации содеянного вызывают ситуа-ции, когда виновный после некоторых действий, направленных на лишение жизни потерпевшего, прекращает свои дальнейшие действия, иногда оказывает ему помощь или вызывает “скорую”. Как правило, суд или следствие в таких случаях рассуж-дают так: “Мог довести задуманное до конца? — мог. Не сделал этого? — не сделал. Значит, покушения на убийство нет, а соде-янное необходимо квалифицировать по фактически наступив-шим последствиям”.

Представляется, что это по существу неправильная позиция. Следуя данной логике, мы должны признать, что если виновный стрелял в потерпевшего, но промахнулся и прекратил стрельбу, то уголовной ответственности за покушение на убийство он не подлежит, так как добровольно прекратил свои действия, хотя мог и продолжить, имея шесть патронов. Следовательно, имеет место добровольный отказ.

Абсурдность данной логики очевидна, когда она доведена до своего логического венца.

По нашему мнению, в каждом конкретном случае вопрос не-обходимо решать исходя из стадии развития преступной дея-тельности виновного. Если имело место оконченное покушение, то содеянное следует квалифицировать как покушение на убий-ство независимо от дальнейших действий виновного. Они могут учитываться при назначении наказания. При оконченном поку-шении виновный выполняет то действие, которое, по его мне-нию, должно привести к смерти потерпевшего, например, про-изводит выстрел, наносит удар ножом в жизненно важный центр и т. д. Если стадии оконченного покушения не было, то добро-вольный отказ возможен. В этом случае квалификация по фак-тически наступившим последствиям будет и законной и обосно-ванной.