1.4. СОДЕРЖАНИЕ ДОГОВОРА МЕЖДУ ОБЩЕСТВОМ И ЕДИНОЛИЧНЫМ ИСПОЛНИТЕЛЬНЫМ ОРГАНОМ

Ни в Законе об АО, ни в Законе об ООО практически ничего не сообщается о том, каким должно быть содержание трудового договора между обществом и его Генеральным директором. Только из внимательного анализа норм этих Законов можно вывести, какие требования предъявляются корпоративным правом к таким договорам, а именно:

1) возможность досрочного расторжения договора, которое может последовать в любой момент на основании решения общего собрания акционеров или, если это предусмотрено уставом общества, совета директоров (п. 4 ст. 69 Закона об АО в редакции Закона N 120-ФЗ и подп. 4 п. 2 ст. 33 Закона об ООО);

2) материальная ответственность за убытки, причиненные обществу (ст. 71 Закона об АО и ст. 44 Закона об ООО), исчисляемая по правилам гражданского законодательства;

3) ограничение на совмещение должности в акционерном обществе и должностей в органах управления других организаций, которое допускается только с согласия совета директоров АО (п. 3 ст. 69 Закона об АО).

Помимо перечисленных требований, непосредственно вытекающих из текстов Закона об АО и Закона об ООО, есть и другие проблемы, которые связаны с возможностью включения в договор между обществом и единоличным исполнительным органом иных нехарактерных для трудового права положений, связанных со спецификой работы руководителя: об ответственности за разглашение конфиденциальной информации, о запрете на переход на работу к конкуренту, об обязанности возместить обществу расходы по обучению или стажировке за рубежом, если руководитель пожелает уволиться до истечения установленного в договоре срока, и т.п. Эти положения не урегулированы корпоративным законодательством напрямую, а вопрос о правомерности включения их в договоры с руководителями постоянно возникает на практике.

До 1 февраля 2002 г. большинство указанных требований просто противоречило КЗоТ РФ, что исключало возможность принуждения руководителя к их соблюдению даже в том случае, если подобные требования были включены в договор, заключенный с ним. С введением в действие ТК РФ ситуация существенно усложнилась: хотя ТК РФ и "узаконены" нормы трудового права, содержащиеся в иных федеральных законах (какими являются Законы об АО и ООО), ряд требований корпоративного законодательства был продублирован в самом ТК РФ, причем не дословно. Таким образом, возникли новые коллизии, на этот раз между нормами Законов об АО и ООО, с одной стороны, и ТК РФ - с другой. Изучим все перечисленные требования корпоративного законодательства по отдельности, сопоставляя их с соответствующими нормами ТК РФ.

1.4.1. Заключение срочных трудовых договоров

с руководителями хозяйственных обществ

В Законе об ООО говорится, что договор между обществом и его единоличным исполнительным органом должен заключаться на определенный срок, устанавливаемый уставом общества (п. 1 ст. 40). Закон об АО такой нормы не содержит, однако поскольку этим Законом разрешается прекращать полномочия исполнительного органа общества досрочно, постольку им допускается срочный характер договора между обществом и его исполнительным органом <*>. Таким образом, в данном договоре должен указываться срок полномочий руководителя АО.

--------------------------------

<*> См.: Глазырин В.В. Указ. соч. С. 25.

Однако Закон об АО не содержит четкой нормы, согласно которой единоличные исполнительные органы образуются на определенный срок. В связи с этим в уставах большинства российских акционерных обществ (а равно и обществ с ограниченной ответственностью) не предусматривается, на какой срок назначается Генеральный директор. Такое положение дел не отвечает интересам акционеров (участников) этих обществ, поскольку если в уставе нет точного указания срока полномочий Генерального директора, то можно спорить о том, входит ли ограничение данного срока в понятие "образование" исполнительного органа. Если не входит, то получается, что этот вопрос, равно как и вопрос о вознаграждении Генерального директора, выпадает из компетенции акционеров (участников) и решается только тем лицом, которое уполномочено подписать от имени общества трудовой договор с единоличным органом. Вряд ли это будет соответствовать интересам инвесторов. Поэтому рекомендуется включать срок полномочий Генерального директора в уставы хозяйственных обществ или во внутренние документы, регламентирующие деятельность исполнительных органов акционерных обществ. И уставы, и такие внутренние документы хозяйственных обществ подлежат обязательному утверждению общим собранием акционеров (или участников).

После 1 февраля 2002 г. заключение с единоличным исполнительным органом хозяйственного общества срочного трудового договора прямо предусмотрено ст. 59 ТК РФ. Статьей 275 ТК РФ определено, что срок такого договора должен быть установлен "учредительными документами организации или соглашением сторон". Так что если в уставе общества не будет указано никакого срока, все равно срочный характер трудовых отношений с Генеральным директором будет "легитимизирован" подписанием трудового договора.

На какой срок следует заключать договор с единоличным исполнительным органом общества? Ответ на этот вопрос имеет огромное значение ввиду возможных сложностей при расторжении трудовых отношений с Генеральным директором общества: в зависимости от того, увольняется руководитель досрочно или по истечении срока действия его трудового договора, работодателю придется ссылаться на разные статьи ТК РФ. Об основаниях для увольнения единоличного исполнительного органа речь пойдет в разделе 1.5, пока же постараемся решить вопрос о сроках полномочий этого органа.

Повторим, что ст. 59 ТК РФ прямо предусматривается возможность заключения с руководителями организаций срочных трудовых договоров. Согласно ст. 14 ТК РФ сроки исчисляются годами, месяцами и неделями. Однако ст. 59 ТК РФ допускается заключение срочных трудовых договоров в случаях, когда завершение работы не может быть определено конкретной датой. Полагаем, что именно таким механизмом и следует воспользоваться при заключении срочных договоров с руководителями хозяйственных обществ.

Если срок в договоре определить четкими календарными датами (например, один год), возникнет существенный риск, что до истечения этого срока компетентный орган управления организацией не успеет принять решение о прекращении действия данного трудового договора или о его продлении на новый срок. Это весьма вероятно, поскольку годовые собрания акционеров (участников) почти никогда не удается провести день в день точно по истечении года. Как следствие, не исключено, что в соответствии со ст. 58 ТК РФ такой трудовой договор автоматически превратится в заключенный на неопределенный срок, что, в свою очередь, создаст огромные сложности при увольнении Генерального директора.

Чтобы избежать подобных проблем, договоры с руководителями хозяйственных обществ следует заключать не на срок, ограниченный календарной датой, а на срок, связанный с заранее запланированным заседанием органа управления организации, компетентного решать вопрос о продлении действия договора, например с годовым общим собранием акционеров (участников). При этом все-таки желательно, чтобы приблизительный срок действия срочного договора совпадал со сроком полномочий исполнительного органа общества, указанным в его уставе или соответствующем внутреннем документе.

1.4.2. Ответственность руководителей хозяйственных обществ

Закон об АО содержит нормы, согласно которым единоличный исполнительный орган общества обязан действовать "добросовестно и разумно" и несет ответственность перед обществом за убытки, причиненные "виновными действиями (бездействием), если иные основания и размер ответственности не установлены федеральными законами" (п. 2 ст. 71 Закона об АО). Аналогичные нормы есть и в ст. 44 Закона об ООО. Так как эти Законы, несомненно, относятся к сфере гражданского законодательства, то очевидно, что имеется в виду полное возмещение убытков согласно ст. 15 ГК РФ, предусматривающей компенсацию как реального ущерба, так и упущенной выгоды.

Насколько известно автору, пока не опубликовано никаких судебных прецедентов, когда хозяйственные общества пытались бы взыскать со своих руководителей причиненный ущерб в соответствии с нормами хотя бы трудового законодательства. Это говорит о том, что нормы Законов об АО и ООО об ответственности руководителей хозяйственных обществ на практике пока не работали. Такая ситуация не в последнюю очередь сложилась из-за коллизии данных норм с КЗоТ РФ, который ограничивал возможность применения полной материальной ответственности к руководителям хозяйственных обществ и в принципе исключал возможность взыскания с любого работника убытков в соответствии с гражданским законодательством (ст. 119 и 121 КЗоТ РФ).

До 1 февраля 2002 г. даже ссылка на п. 3 ст. 69 Закона об АО о приоритете этого Закона над нормами трудового законодательства при регулировании труда единоличного исполнительного органа не была достаточна для того, чтобы убедить суды общей юрисдикции, привыкшие защищать интересы работника, а не работодателя, применить ст. 15 ГК РФ при взыскании ущерба, причиненного обществу руководителем. Более того, сами понятия разумности, добросовестности и виновности пока недостаточно освещены в литературе о хозяйственных обществах, и их применение на практике сталкивается с существенными трудностями. Наконец, в п. 2 ст. 71 Закона об АО и п. 2 ст. 44 Закона об ООО говорится о том, что федеральными законами может быть установлен "иной размер ответственности". Видимо, авторы этих Законов пытались сослаться на закон об ответственности руководителя коммерческой организации, который так и не был принят <*>. В итоге получилось, что федеральным законом, устанавливающим "иной размер ответственности", был именно КЗоТ РФ. С 1 февраля 2002 г. таким федеральным законом является Трудовой кодекс Российской Федерации. Получается, что п. 2 ст. 71 Закона об АО и п. 2 ст. 44 Закона об ООО ссылаются именно на него.

--------------------------------

<*> Интересна судьба этого закона. В нем Правительство РФ (которое и внесло соответствующий законопроект) пыталось усилить ответственность руководителя за убытки, причиненные им организации, и установить упрощенный (по сравнению с КЗоТ РФ) порядок освобождения руководителя от должности. После длительных обсуждений, в ходе которых коммунистическое большинство Государственной Думы пыталось смягчить невыгодные для руководителей положения, законопроект был принят Государственной Думой и одобрен Советом Федерации. 7 июля 1997 г. Президент РФ наложил на него вето, указав, что законопроект "неоправданно ухудшает положение руководителей организаций". Таким образом, Президент РФ поддержал не Правительство РФ, стремившееся к наведению порядка в экономике, а депутатов парламента.

Как следует из дальнейшего анализа, с введением в действие ТК РФ ситуация претерпела серьезные изменения. Однако приходится констатировать, что вопреки оптимистическим утверждениям некоторых специалистов, уже поспешивших отрапортовать о преодолении противоречий между трудовым и корпоративным законодательством <*>, полностью устранить коллизию между ними не удалось, хотя разработчики ТК РФ все-таки предприняли некоторые меры для решения данной проблемы. Вообще с возложением на руководителя хозяйственного общества полной материальной ответственности предвидится много практических сложностей. Помимо неопределенности категорий "добросовестность" и "разумность" судам придется преодолевать инерцию мышления, связанную с тем, что до введения в действие ТК РФ институт полной материальной ответственности применялся либо к лицам, допустившим виновное уничтожение, хищение или повреждение имущества работодателя, либо к лицам, с которыми заключались договоры о полной материальной ответственности. Основания полной материальной ответственности единоличного исполнительного органа хозяйственного общества являются принципиально иными.

--------------------------------

<*> См.: Коршунова Т.Ю. Законодательные "зачистки" // Экономика и жизнь. 2002. N 4.

В соответствии со ст. 243 ТК РФ правило о полном возмещении работодателю причиненного ущерба теперь можно включать в трудовой договор, заключаемый с руководителем организации. Однако не вполне понятно, нужно ли это делать и нет ли в ТК РФ внутренней коллизии между этой статьей и ст. 277, согласно которой руководитель организации возмещает убытки "в случаях, предусмотренных федеральным законом" априори, а не только тогда, когда соответствующее положение включено в конкретный трудовой договор. Можно ли будет теперь возложить на руководителя общества полную материальную ответственность за ущерб, причиненный обществу, если условие о полной материальной ответственности все-таки не было включено в трудовой договор между обществом и его руководителем (или трудовой договор вообще не был подписан)? По нашему мнению, можно, поскольку, во-первых, такая ответственность предусмотрена ст. 71 Закона об АО и ст. 44 Закона об ООО, признаваемых согласно ст. 5 ТК РФ источниками трудового законодательства, и, во-вторых, ст. 277 ТК РФ не связывает полную материальную ответственность с включением соответствующего положения в индивидуальный трудовой договор.

Более того, ст. 277 ТК РФ установлено также, что размер убытков, причиненных руководителем, рассчитывается по нормам гражданского законодательства, но при этом возмещается только "прямой действительный ущерб". Данная норма, очевидно, противоречит ст. 15 ГК РФ, которой в понятие "убытки" включается и упущенная выгода. К тому же из текста ст. 277 ТК РФ можно сделать вывод, что руководитель всегда несет "полную материальную ответственность за прямой действительный ущерб", а вот "убытки, причиненные его виновными действиями", возмещает только "в случаях, предусмотренных федеральным законом". Причем в ТК РФ не дефиницируются понятия "ущерб" и "убытки", и неподготовленному читателю может показаться, что это две разные категории.

Однако это не так. В отсутствии соответствующих дефиниций в ТК РФ их следует почерпнуть из ст. 15 ГК РФ, согласно которой убытки - более широкое понятие, включающее в себя категорию ущерба. Выход из ситуации с такими очевидными дефектами юридической техники ТК РФ придется искать Верховному Суду Российской Федерации в рамках его деятельности по обобщению судебной практики. По мнению автора, наиболее разумным решением этого ребуса является следующее толкование ст. 277 ТК РФ: прямой действительный ущерб, причиненный организации, руководитель возмещает всегда, а убытки (т.е. не только реальный ущерб, но и упущенную выгоду) в соответствии с гражданским законодательством - в тех случаях, когда это предусмотрено федеральным законом. Причем таким законом как раз и будет Закон об АО, а равно и Закон об ООО, которые, в свою очередь, допускают изъятие из установленного ими правила о полном возмещении убытков другим федеральным законом.

Однако после 1 февраля 2002 г. федерального закона, допускающего исключение из правила о полном возмещении убытков, больше нет! Ведь в отличие от КЗоТ РФ, явно противоречившего в этом вопросе корпоративному праву, в ст. 277 ТК РФ говорится об убытках, рассчитываемых в соответствии с теми же правилами гражданского законодательства, к которым отсылают Законы об АО и ООО; и нормы ст. 277 ТК РФ никак не могут рассматриваться в качестве федерального закона, содержащего "иные основания и размер ответственности". Так что при отсутствии "иных" норм будут применяться правила об ответственности руководителей, вытекающие из ст. 15 ГК РФ (т.е. в полном объеме, включая не только прямой действительный ущерб, но и упущенную выгоду) <*>.

--------------------------------

<*> Получается, что размер ответственности руководителя будет зависеть от организационно-правовой формы его организации. Если это АО или ООО, в отношении которых приняты федеральные законы, содержащие нормы о полном возмещении убытков, ответственность будет применяться на основании ст. 15 ГК РФ. В то же время до недавних пор федерального закона об унитарных предприятиях не было, и, как следствие, ответственность их руководителей была ограничена лишь прямым действительным ущербом, установленным ч. 1 ст. 277 ТК РФ. Но со вступлением в силу Федерального закона от 14 ноября 2002 г. N 161-ФЗ "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях", ст. 25 которого предусматривается ответственность руководителя за убытки предприятия, причиненные его действиями или бездействием, руководители унитарных предприятий, как и руководители АО и ООО, также должны будут возмещать убытки в соответствии со ст. 15 ГК РФ.

Как и раньше, до 1 февраля 2002 г., не следует заключать с руководителями отдельные письменные договоры о полной материальной ответственности - ст. 244 ТК РФ, равно как и ст. 121.1 КЗоТ РФ, предусматривается заключение таких договоров только с работниками, "непосредственно обслуживающими или использующими денежные, товарные ценности или иное имущество". Очевидно, что это не относится к руководителю <*> (по крайней мере постольку, поскольку речь идет не о порче выданного ему под расписку компьютера или телефона, тогда он будет нести полную материальную ответственность, как и рядовой работник, на основании п. 2 ст. 243 ТК РФ и без договора о полной материальной ответственности). Конечно, условие о полной материальной ответственности можно просто включить в "общий" трудовой договор между обществом и руководителем, что допускается ст. 243 ТК РФ, но, как уже говорилось, в силу ст. 277 ТК РФ особой необходимости в этом теперь нет.

--------------------------------

<*> На данный вывод не влияет тот факт, что в Перечень должностей и работ, замещаемых или выполняемых работниками, с которыми работодатель может заключать письменные договоры о полной индивидуальной материальной ответственности за недостачу вверенного имущества, утвержденный Постановлением Минтруда России от 31 декабря 2002 г. N 85, теперь включены директора организаций торговли, общественного питания, бытового обслуживания, гостиниц. Если эти директора непосредственно не обслуживают клиентов, то включение их в указанный Перечень будет противоречить ст. 244 ТК РФ.

Оставив в стороне случай очевидного виновного хищения, повреждения или уничтожения имущества работодателя руководителем акционерного общества, мы придем к выводу о том, что как Законом об АО (и Законом об ООО), так и ТК РФ предусматривается возможность полной материальной ответственности руководителей за совершение ошибок в осуществлении хозяйственной деятельности общества и без заключения с ними отдельных договоров о полной материальной ответственности. Статьей 277 ТК РФ четко установлено, что возмещению подлежат только убытки, причиненные виновными действиями руководителя. Это не противоречит требованиям п. 1 ст. 401 ГК РФ, в котором также указано на вину как на необходимую предпосылку возложения ответственности (отметим сразу, что п. 3 ст. 401 ГК РФ об ответственности без вины относится только к осуществлению предпринимательской деятельности: поскольку руководитель акционерного общества является работником, а не предпринимателем, действие этого пункта на него, очевидно, не распространяется).

Но Трудовой кодекс Российской Федерации, равно как и КЗоТ РФ, не содержит описания критериев вины. Нет их и в ГК РФ, в котором лишь оговаривается, что виновные действия могут иметь место в форме умысла или неосторожности. По всей видимости, при решении вопроса о наличии вины руководителя в причинении ущерба обществу судам придется учитывать исключающие вину обстоятельства, предусмотренные как Законами об АО и ООО, так и ТК РФ.

По нашему мнению, соблюдение руководителем требований п. 1 ст. 71 Закона об АО (п. 2 ст. 44 Закона об ООО) о совершении действий в интересах общества добросовестно и разумно следует рассматривать как обстоятельство, исключающее вину руководителя. Другим исключающим вину обстоятельством, предусмотренным этими Законами, является соблюдение обычаев делового оборота (п. 3 ст. 71 Закона об АО и п. 3 ст. 44 Закона об ООО). Здесь, правда, следует оговориться, что ни в коем случае нельзя считать соблюдением обычаев делового оборота России заключение договора на одной страничке задним числом или нарушение правил расчетов наличными средствами между организациями: даже массовое пренебрежение разумными средствами оформления прав и обязанностей сторон и массовое нарушение законов не возводят такую российскую практику в ранг обычая делового оборота.

Обстоятельства, исключающие материальную ответственность работника, приведенные в ст. 239 ТК РФ, тоже следует рассматривать как исключающие вину руководителя общества. Тут нужно обратить особое внимание на понятие "нормальный хозяйственный риск", очевидно родственное категории "соблюдение обычаев делового оборота", предусмотренной корпоративным правом. Хотя оно не раскрывается в тексте ТК РФ, в доктрине трудового права к оправданному риску относят:

1) действия, соответствующие современным знаниям и опыту;

2) ситуации, когда поставленная цель не могла быть достигнута иначе;

3) ситуации, когда приняты меры для предотвращения ущерба;

4) действия, когда объектом риска являются материальные ценности, но не жизнь и здоровье человека <*>.

--------------------------------

<*> См.: Лившиц Р.З. Комментарий к ст. 118 КЗоТ РФ // Комментарий к Кодексу законов о труде Российской Федерации / Отв. ред. Ю.П. Орловский. М.: Издательство БЕК, 1997. С. 264.

Наличие названных обстоятельств также свидетельствует об отсутствии вины руководителя.

Помимо вопроса о наличии вины ждет своего решения вопрос о бремени доказывания наличия вины и размера ущерба. Обычно при взыскании материального ущерба с работников это бремя возлагается на работодателя. При применении же п. 1 ст. 401 ГК РФ действует презумпция вины, т.е. сам ответчик доказывает отсутствие вины в своих действиях. Полагаем, что, поскольку отношения между обществом и его руководителем все-таки относятся к категории трудовых, бремя доказывания вины должен нести истец, причем в его роли в соответствии с п. 5 ст. 71 Закона об АО может выступать как само общество, так и его акционер, владеющий не менее чем 1% размещенных акций общества (или согласно п. 5 ст. 44 Закона об ООО любой участник общества с ограниченной ответственностью) <*>.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Комментарий к Трудовому кодексу Российской Федерации (под ред. Ю.П. Орловского) включен в информационный банк.

<*> Иной точки зрения по этому вопросу придерживается Т.Ю. Коршунова, которая в комментарии к ст. 277 ТК РФ указывает, что "обязанность доказывания добросовестности поведения, его соответствия требованиям делового оборота, разумности возлагается на лиц, в результате действий или бездействия которых... убытки возникли" (см.: Комментарий к Трудовому кодексу Российской Федерации / Отв. ред. Ю.П. Орловский. С. 597). При этом она ничем не аргументирует такую точку зрения.

Подчеркнем, что описанные проблемы в применении механизма полной материальной ответственности руководителей хозяйственных обществ ждут своего решения в судебной практике. Предложенные варианты являются лишь мнением автора, которое может не совпасть с мнением судов. Однако рискнем высказать предположение, что следование изложенным рекомендациям позволит хозяйственным обществам в любом случае обеспечить лучший контроль за действиями их наемных руководителей.

1.4.3. Ограничение на совмещение руководящей должности

в акционерном обществе и должностей в органах управления

других организаций

Законом об АО (п. 3 ст. 69) единоличному исполнительному органу запрещается занимать должности в органах управления других организаций без согласия совета директоров (наблюдательного совета) общества. По всей видимости, авторы ТК РФ полагали, что продублировали это положение корпоративного законодательства в ст. 276 ТК РФ, где сказано: "Руководитель организации может занимать оплачиваемые должности в других организациях только с разрешения уполномоченного органа юридического лица". Так оно, скорее всего, и обстояло бы на деле, если бы не название ст. 276 ТК РФ: "Работа руководителя организации по совместительству".

В соответствии со ст. 282 ТК РФ "совместительство - выполнение работником другой регулярной оплачиваемой работы на условиях трудового договора в свободное от основной работы время". Если считать, что термин "совместительство" употреблен в названии ст. 276 ТК РФ правильно, то получается, что в Законе об АО и ТК РФ говорится о совершенно разных понятиях. Анализ этой проблемы тем более актуален, что в Законе об ООО нет нормы, идентичной запрету единоличному исполнительному органу занимать должности в органах управления других организаций без согласия совета директоров (наблюдательного совета) общества, закрепленному в п. 3 ст. 69 Закона об АО.

Функции единоличного исполнительного органа совмещаются с должностями в органах управления других организаций не в свободное от основной работы время, как это предусмотрено ст. 282 ТК РФ, а одновременно, зачастую параллельно с исполнением "основных" обязанностей руководителя хозяйственного общества. Такова специфика современного бизнеса, что менеджер не может даже теоретически поделить свое рабочее время между исполнением функций по разным занимаемым им должностям. Еще одно доказательство того, что термин "совместительство" не подходит к данной ситуации: должность в органе управления другой организации может быть должностью члена совета директоров или ревизионной комиссии, а занятие таких должностей, как правило, не ведет к возникновению трудовых отношений, хотя эти должности могут быть и оплачиваемыми.

Получается, что если считать название ст. 276 ТК РФ "правильным", относящимся к сути описываемой проблемы, то этой статьей регулируются лишь вопросы совместительства руководителя, которые не имеют почти никакого отношения к ограничениям, установленным п. 3 ст. 69 Закона об АО. Если же воспользоваться конструкцией теории права, в соответствии с которой название статьи не может рассматриваться как правовая норма, то содержание ст. 276 ТК РФ достаточно близко к содержанию п. 3 ст. 69 Закона об АО: для того, чтобы единоличный исполнительный орган акционерного общества занял бы должность в органе управления другой организации, требуется согласие совета директоров этого акционерного общества.

Тем не менее полного совпадения между анализируемыми нормами все равно нет. Статьей 276 ТК РФ предусмотрена возможность получения разрешения не только от уполномоченного органа (каким является совет директоров), но и от собственника имущества организации или уполномоченного собственником лица (органа), что неприменимо к акционерным обществам и обществам с ограниченной ответственностью. Во-первых, Законом об АО предписывается необходимость и возможность согласования этого вопроса только советом директоров, а во-вторых, собственником имущества акционерного общества является само общество, которое может действовать только через свои органы управления и само по себе не может давать никаких разрешений.

Кроме того, норма ТК РФ не совпадает по объему с нормой Закона об АО: последней ограничивается лишь занятие Генеральным директором должностей в органах управления других организаций (в том числе неоплачиваемых), в то время как в первой говорится о любых оплачиваемых должностях, в том числе неруководящих. Так что даже если оставить без внимания терминологическую проблему, связанную с понятием совместительства, гармонии между ст. 276 ТК РФ и п. 3 ст. 69 Закона об АО достигнуть все равно не удастся.

Однако после вступления в действие ТК РФ различие между нормами трудового и корпоративного законодательства далеко не всегда будет приводить к коллизии, как это было до 1 февраля 2002 г. Теперь Закон об АО также является источником трудового законодательства - как в силу общей нормы ст. 5 ТК РФ, так и в силу специальной нормы ч. 2 ст. 281 ТК РФ, посвященной труду руководителей организаций. Поэтому ограничения, предусмотренные Законом об АО, теперь просто дополняют ограничения, установленные ТК РФ. При этом отпадает необходимость в применении спорной нормы п. 3 ст. 69 Закона об АО, согласно которой на отношения общества с его единоличным исполнительным органом действие законодательства о труде распространяется только в части, не противоречащей корпоративному законодательству. Трудности могут возникнуть только в случае прямой коллизии между нормами ТК РФ и Закона об АО, однако по вопросу о совмещении руководителями акционерных обществ должностей в других организациях, несмотря на все перечисленные несовпадения в текстах законов, никакой коллизии не возникает.

Следовательно, в силу п. 3 ст. 69 Закона об АО согласие совета директоров требуется только для занятия единоличным исполнительным органом должности в органах управления другой организации, причем подобная должность может быть как оплачиваемой, так и неоплачиваемой; ст. 276 ТК РФ эта норма дополняется требованием получения разрешения совета директоров и в том случае, если руководитель акционерного общества займет какую-либо иную оплачиваемую должность в другой организации, даже если эта должность не будет должностью в органе управления указанной организации. Таким образом, для решения данного вопроса необходимо комплексное применение норм как Закона об АО, так и ТК РФ.

Что же касается Генеральных директоров обществ с ограниченной ответственностью, то на них распространяются только правила ст. 276 ТК РФ - неоплачиваемые должности в других организациях (как руководящие, так и нет) эти лица могут замещать без какого-либо согласования со "своим" обществом. Более того, вполне вероятно, что в таком случае между ст. 276 ТК РФ и Законом об ООО возникает настоящая, а не теоретическая коллизия. Общества с ограниченной ответственностью, как и акционерные общества, действуют только через свои органы, и при этом выдача общим собранием участников или советом директоров общества с ограниченной ответственностью согласия на занятие единоличным исполнительным органом общества оплачиваемых должностей в других организациях Законом об ООО не предусмотрена.

Получается, что для руководителя общества с ограниченной ответственностью просто не существует ни уполномоченного органа юридического лица, ни собственника имущества организации, которые могли бы дать разрешение, предусмотренное ст. 276 ТК РФ. Означает ли это, что Генеральные директора таких обществ вообще не могут занимать оплачиваемые должности в других организациях? По нашему мнению, - нет; скорее наоборот. Названные лица вправе делать это, не спрашивая ни у кого никакого дозволения. Единственным исключением является случай, когда уставом или внутренним документом общества (либо трудовым договором, заключенным между единоличным исполнительным органом и обществом) установлен запрет на замещение таких должностей. Однако до сих пор автору не приходилось на практике сталкиваться с подобным запретом.

1.4.4. Ответственность руководителей за разглашение

коммерческой тайны

По роду своей деятельности руководитель организации имеет доступ к конфиденциальной информации, которая может составлять коммерческую тайну. Пунктом 1 ст. 139 ГК РФ к этой категории отнесена любая информация, имеющая "действительную или потенциальную коммерческую ценность в силу неизвестности ее третьим лицам", причем для защиты коммерческой тайны согласно данной статье ГК РФ не требуется включение такой информации в какой-либо закон или утвержденный подзаконным либо локальным нормативным актом "перечень тайн".

Согласно п. 2 ст. 139 ГК РФ лица, разгласившие служебную или коммерческую тайну вопреки трудовому либо гражданско-правовому контракту, обязаны возместить причиненный этим ущерб. До 1 февраля 2002 г. существовала ситуация, при которой данная норма гражданского законодательства вторгалась в сферу применения трудового права <*>. Эта коллизия не была устранена даже после того, как Федеральным законом от 6 мая 1998 г. ст. 15 КЗоТ РФ была дополнена следующим текстом: "В случаях, предусмотренных федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, в трудовом договоре могут содержаться условия неразглашения работником сведений, составляющих служебную или коммерческую тайну". Данное дополнение, к сожалению, не помогло привлечь ни руководителей хозяйственных обществ, ни их рядовых работников к материальной ответственности (пусть даже неполной в соответствии с КЗоТ РФ) за разглашение коммерческой тайны, так как требовало прямого разрешения закона или подзаконного акта на включение в трудовой договор положений об охране коммерческой тайны. Разумеется, подобных законов и иных правовых актов принято не было, и норма ст. 15 КЗоТ РФ так ни разу и не была применена, оставшись очевидным примером брака в работе законодателя.

--------------------------------

<*> См.: Орловский Ю.П. Сфера действия трудового законодательства и практика его применения // Право и экономика. 1998. N 10.

Трудовым кодексом Российской Федерации в перечень оснований для применения полной материальной ответственности включено разглашение сведений, "составляющих охраняемую законом тайну (служебную, коммерческую или иную) в случаях, предусмотренных федеральными законами" (п. 7 ст. 243). Кроме того, подп. "в" п. 6 ст. 81 ТК РФ установлено право работодателя на увольнение работника, разгласившего такую охраняемую законом тайну. Указанные нормы ТК РФ применяются ко всем работникам, а не только к руководителям организаций.

Обратим особое внимание на различие между формулировками, использовавшимися в ст. 15 КЗоТ РФ и в ст. 81 и 243 ТК РФ. Нормой КЗоТ РФ допускалось включение в трудовой договор положения об условиях неразглашения работником сведений, составляющих служебную или коммерческую тайну, только в случаях, предусмотренных федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации. Поэтому данная статья и не работала на практике: невозможно принять закон или нормативный акт об охране каждого бита информации какой-либо организации, который не известен третьим лицам (в терминологии ГК РФ, дефиницирующего понятие коммерческой тайны). Подход же ТК РФ принципиально иной: для привлечения к полной материальной ответственности (и/или увольнения) достаточно разглашения любой охраняемой федеральным законом тайны. Полагаем, что в отношении коммерческой тайны таким федеральным законом является ГК РФ (ст. 139). То есть, на первый взгляд, теперь для привлечения работника к ответственности за разглашение коммерческой тайны в соответствии с ТК РФ даже не требуется формального включения в текст трудового договора положений о неразглашении конфиденциальной информации.

Ряд авторов полагает, что каждая организация должна иметь свой перечень сведений, составляющих коммерческую тайну, включенный в коллективный договор <*>. Но на практике далеко не все хозяйственные общества оформляют коллективный договор, да и смысл этого акта состоит в договоренности между администрацией организации и рядовыми работниками, а не между организацией и ее руководителем. Более того, чтобы заранее предусмотреть и перечислить все обстоятельства, которые могут в будущем составить коммерческую тайну, юристам хозяйственного общества придется проявить дальновидность, граничащую с ясновидением. Полагаем, что принимая во внимание Постановление Правительства РСФСР от 5 декабря 1991 г. N 35 "О перечне сведений, которые не могут составлять коммерческую тайну", в договор с единоличным исполнительным органом все-таки можно включить положение о том, что любые сведения, связанные с деятельностью хозяйственного общества, не подлежат разглашению, за исключением сведений, которые не могут составлять коммерческую тайну в соответствии с нормами законодательства. При этом не потребуется определять перечень тайн и включать его в коллективный договор <**>.

--------------------------------

<*> См., например: Гудимов В. Увольнение руководителя предприятия за невыполнение условий контракта // Законодательство. 1995. N 5. С. 27.

<**> Проф. А.М. Куренной полагает, что включение перечня сведений, составляющих коммерческую тайну, в трудовой договор или в должностную инструкцию все-таки необходимо. См.: Куренной А.М. Правовое регулирование заключения трудового договора и переводов на другую работу // Законодательство. 2002. N 11. С. 61.

Более того, включать в договор с единоличным исполнительным органом (да и рядовым работником) положение о запрете на разглашение коммерческой тайны необходимо; даже если это не даст возможности взыскать с руководителя причиненный материальный ущерб в полном объеме, это, по крайней мере, позволит использовать такой проступок для досрочного освобождения руководителя от должности (данный вопрос будет обсужден ниже). Кроме того, включение в трудовой договор с единоличным исполнительным органом положений о неразглашении коммерческой тайны полезно еще и потому, что несмотря на все предпринятые в ходе подготовки ТК РФ усилия достичь полной гармонии между этим Кодексом и ГК РФ так и не удалось.

Статьей 243 ТК РФ, включающей в себя ссылку на разглашение коммерческой тайны, предусматривается привлечение виновного работника к полной материальной ответственности на основании трудового законодательства, т.е. только в размере прямого действительного ущерба (ст. 238 ТК РФ). Даже если речь идет не о рядовом работнике, а о руководителе организации (несмотря на отсылку ст. 277 ТК РФ к расчету убытков по гражданскому законодательству), все равно этой статьей размер его ответственности ограничивается "прямым действительным ущербом", если только возмещение убытков в соответствии с нормами гражданского законодательства не установлено каким-либо федеральным законом. Как уже говорилось, такие законы есть для руководителей акционерных обществ и обществ с ограниченной ответственностью и унитарных предприятий. Для того же, чтобы взыскать с виновного в разглашении коммерческой тайны руководителя организации другой организационно-правовой формы не только реальный ущерб ("прямой действительный ущерб" в контексте ст. 238 ТК РФ), но и упущенную выгоду в соответствии со ст. 15 ГК РФ, необходимо будет сослаться на основания ответственности, предусмотренные п. 2 ст. 139 ГК РФ. Но этот пункт применим только в том случае, если разглашение коммерческой тайны произошло "вопреки трудовому договору". Поэтому включение в трудовой договор с такими руководителями положений об охране конфиденциальной информации будет весьма полезным.

Однако и в этом случае пока нельзя гарантировать возмещение единоличным исполнительным органом хозяйственного общества, разгласившим коммерческую тайну, убытков в полном объеме, включающем упущенную выгоду. Как отмечалось при анализе общих вопросов материальной ответственности руководителей, разрешить коллизию между взаимоисключающими положениями ст. 277 ТК РФ (о возмещении только прямого ущерба, с одной стороны, и о расчете убытков в соответствии с нормами гражданского законодательства, с другой) может только судебная практика. По нашему мнению, в данном случае подлежит возмещению и упущенная выгода, поскольку согласно ст. 5 ТК РФ п. 2 ст. 139 ГК РФ теперь также следует считать нормой трудового права.

Не следует опасаться того, что хозяйственные общества, применяя нормы ст. 15 ГК РФ, смогут довести своих руководителей до нищеты: как указывалось при анализе общих проблем материальной ответственности руководителей, бремя доказывания вины руководителя в разглашении коммерческой тайны будет лежать на хозяйственном обществе или его акционере (участнике), предъявившем соответствующий иск, и решение будет принимать суд, а не работодатель. Поэтому руководителям хозяйственных обществ (и рядовым работникам) не следует опасаться произвола со стороны акционеров, а акционерам, желающим взыскать с работника ущерб, причиненный разглашением коммерческой тайны, придется позаботиться о сборе доказательств вины работника.

1.4.5. Делегирование полномочий единоличного исполнительного

органа хозяйственного общества

Согласно подп. 2 п. 3 ст. 40 Закона об ООО единоличный исполнительный орган "выдает доверенности на право представительства от имени общества, в том числе доверенности с правом передоверия". Аналогичной нормы в Законе об АО нет, однако полномочия единоличного исполнительного органа акционерного общества сформулированы в п. 2 ст. 69 Закона об АО настолько широко, что на практике никто не сомневается в праве такого руководителя выдавать доверенности на право представительства от имени общества. Однако не следует смешивать понятия выдачи доверенности и делегирования полномочий. Согласно ст. 185 ГК РФ "доверенностью признается письменное уполномочие, выдаваемое одним лицом другому лицу для представительства перед третьими лицами". Таким образом, доверенность - это документ, направленный вовне общества, наделяющий представителя правом заключать от имени общества сделки с третьими лицами, и единоличный исполнительный орган вправе выдавать подобные доверенности. Полномочия же, не связанные с представлением интересов общества перед третьими лицами, реализуются руководителем через издание приказов, обязательных для исполнения другими работниками общества, причем данными приказами отдельные работники могут наделяться достаточно обширными полномочиями по осуществлению самостоятельных действий в различных областях деятельности общества. Однако ни Закон об АО, ни Закон об ООО не позволяют единоличному исполнительному органу делегировать свои полномочия полностью, и это справедливо: если "образование" исполнительного органа относится, как правило, к компетенции высшего органа управления общества, то было бы разумным предположить, что полномочия, которыми наделен руководитель общества, не могут полностью передаваться (делегироваться) руководителем третьим лицам по его собственному усмотрению, без согласия общего собрания акционеров (участников) или хотя бы его совета директоров.

К сожалению, приходится констатировать, что на практике об этом никто не заботится. Современные российские хозяйственные общества восприняли порочный опыт советских организаций, в которых руководитель, уходя в отпуск или ложась в больницу, издавал приказ, которым делегировал все свои полномочия одному из заместителей, который таким образом становился "и.о. руководителя" <*>. Для советских организаций, не занимавшихся коммерческой деятельностью и не рисковавших имуществом, вложенным инвесторами в уставный капитал, в этом не было ничего страшного. Однако вряд ли такая практика соответствует интересам акционеров и участников хозяйственных обществ, внесших в капитал созданных ими компаний собственные средства, да и правовые основания такого делегирования полномочий являются достаточно спорными. Получается, что "и.о. руководителя", полномочия которого вытекают только из приказа единоличного исполнительного органа, имеет право не только руководить "внутренней" деятельностью общества, но и заключать сделки, и выдавать доверенности третьим лицам, и осуществлять полномочия по созыву общего собрания акционеров (участников) - и все это без какого-либо основания в законе.

--------------------------------

<*> См.: Асосков А. Генеральный директор - представитель или орган юридического лица // Экономика и жизнь. Юрист. 1999. N 45.

Тем не менее такая практика была "узаконена" Президиумом ВАС РФ, указавшем в Постановлении от 24 марта 1998 г. N 6813/97, что "назначение директором на время своего отпуска другого работника исполняющим обязанности директора не противоречит ни уставу (речь шла о товариществе с ограниченной ответственностью. - Б.К.), ни закону". На наш взгляд, противоречит, иначе в законодательстве о хозяйственных обществах вопрос об "образовании" единоличного исполнительного органа общества не был бы отнесен к компетенции общего собрания или совета директоров, и на передачу этого вопроса в компетенцию исполнительных органов общества не был бы наложен запрет.

--------------------------------

<*> Характерно, что данное Постановление было подписано "и.о. Председателя ВАС РФ", который, видимо, привык руководствоваться нормами п. 3 ст. 21 Федерального конституционного закона от 28 апреля 1995 г. N 1-ФКЗ "Об арбитражных судах в Российской Федерации", согласно которым "в случае отсутствия Председателя Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации его полномочия осуществляет первый заместитель Председателя, а в отсутствие первого заместителя - один из заместителей Председателя". Однако в Законах об АО и ООО аналогичных норм нет.

Таким образом, чтобы не пасть жертвой деятельности какого-нибудь "и.о. руководителя", юристам хозяйственных обществ следует включать в уставы или внутренние документы, регулирующие деятельность исполнительных органов общества, положения, детально регламентирующие порядок передачи единоличным исполнительным органом своих полномочий на период его отсутствия. Аналогичные положения нужно включать в договор, заключаемый обществом с единоличным исполнительным органом. Более того, при "образовании" единоличного исполнительного органа хозяйственного общества его акционеры (участники) вправе заранее урегулировать вопрос о передаче полномочий руководителя на период его отсутствия, лишив таким образом руководителя возможности делегировать свои полномочия лицу, не устраивающему инвесторов. Полагаем, что решение данного вопроса входит в компетенцию высших органов управления хозяйственных обществ по "образованию" единоличного исполнительного органа.

1.4.6. Ограничение полномочий единоличного исполнительного

органа хозяйственного общества в трудовом договоре

Помимо срока действия в договоре между единоличным исполнительным органом и хозяйственным обществом должны по возможности максимально детально регламентироваться обязанности руководителя. Это нелегко сделать, принимая во внимание чрезвычайно широкие и в то же время неопределенно сформулированные полномочия, закрепленные за единоличным исполнительным органом общества в Законе об АО (п. 2 ст. 69) и в Законе об ООО (п. 3 ст. 40). Закон ограничивает полномочия руководителя общества лишь в заключении крупных сделок и сделок, в отношении которых существует заинтересованность <*>; фактически все остальные сделки отданы на усмотрение единоличного исполнительного органа. Причем не считаются крупными и не требуют специального согласования сделки, "совершаемые в процессе обычной хозяйственной деятельности", что делает руководителя общества еще более автономным.

--------------------------------

<*> См.: Марголин М. Судьбу сделок АО решает суд // Экономика и жизнь. Юрист. 2001. N 5.

Законом N 120-ФЗ в текст п. 1 ст. 78 Закона об АО были внесены изменения, согласно которым заем, кредит, залог и поручительство также относятся к крупным сделкам. По всей видимости, законодатель был вынужден вернуться к определению данного понятия ввиду того, что судебная практика, формируемая ВАС РФ, долгое время шла по пути чрезмерно буквального вещно-правового толкования этой статьи Закона об АО, не признавая перечисленные виды сделок операциями, связанными с отчуждением обществом его имущества. Например, в Постановлении Президиума ВАС РФ от 15 июня 1999 г. N 2384/99 за подписью и.о. Председателя ВАС РФ М.К. Юкова было указано: "Заключение сторонами договора на предоставление кредита не предполагает установления цены на приобретаемое имущество, поскольку по такому договору передаются денежные средства, и сам по себе кредит не может рассматриваться как приобретение или отчуждение заемщиком своего имущества. Следовательно, этот вид сделки не подпадает под действие статей 78, 79 Федерального закона "Об акционерных обществах". Подобная судебная практика фактически лишала акционеров общества контроля за распоряжением исполнительными органами общества его имуществом и открывала широчайший простор для злоупотреблений со стороны его руководителей.

Впрочем, вмешательство законодателя на сей раз опоздало. В Обзоре практики разрешения споров, связанных с заключением хозяйственными обществами крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность (приложение к информационному письму от 13 марта 2001 г. N 62 <*>), Президиум ВАС РФ изменил свою позицию по вопросу о понятии крупной сделки и до внесения изменения текста Закона об АО отнес кредиты и связанные с ними обеспечительные обязательства к категории крупных сделок. Причем такое толкование института крупных сделок и сделок с заинтересованностью ВАС РФ должно распространяться и на сделки обществ с ограниченной ответственностью. Вот только почему на принятие такого вполне разумного разъяснения ушло более пяти лет, если считать с даты вступления в силу Закона об АО? И что теперь делать с судебными актами, принятыми до 13 марта 2001 г., - добиваться поворота их исполнения? Впрочем, новелла, внесенная в понятие крупной сделки, закрепленное теперь в Законе об АО, может пригодиться, если Президиум ВАС РФ еще раз захочет изменить свою точку зрения по данному вопросу.

--------------------------------

<*> Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2001. N 7.

Однако и после вступления в силу Закона N 120-ФЗ для использования института крупной сделки все равно будут необходимы специальные уточнения. Здесь очень кстати придется разъяснение понятия "балансовая стоимость активов общества", приведенное в информационном письме ФКЦБ России от 16 октября 2001 г. N ИК-07/7003 <*>. Остается только надеяться, что данное разъяснение будет принято не только эмитентами и профессиональными участниками рынка ценных бумаг (кому оно адресовано в соответствии с полномочиями ФКЦБ России), но и судебной системой. Как следствие, можно констатировать, что совместными усилиями законодателя, ВАС РФ и ФКЦБ России возможность самоуправства со стороны руководителей акционерных обществ существенно ограничена. Однако нижняя граница крупной сделки, предусмотренная ст. 78 Закона об АО, - 25% балансовой стоимости активов общества - все равно отдает на откуп руководителям акционерных обществ осуществление операций с колоссальными средствами.

--------------------------------

<*> Вестник Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг. 2001. N 10. С. 6.

Из изложенного видно, что проблема ограничения полномочий единоличного исполнительного органа стоит весьма остро. На практике выработалось несколько подходов к решению этой проблемы, ни один из которых нельзя признать идеальным.

Иногда в уставе общества наряду с единоличным исполнительным органом предусматривается создание коллегиального исполнительного органа. К сожалению, в Законе об АО за коллегиальным исполнительным органом не закреплено никаких реальных полномочий по совершению сделок или по контролю за деятельностью единоличного исполнительного органа. Даже если в уставе и внутренних документах общества попытаться перераспределить часть полномочий единоличного исполнительного органа в пользу коллегиального исполнительного органа, это не повлияет на чрезвычайно широкую формулировку полномочий руководителя общества, данную в законодательстве, более того, такое перераспределение может быть признано противоречащим нормам Закона об АО и Закона об ООО о полномочиях единоличного исполнительного органа. Наконец, руководить деятельностью такого коллегиального исполнительного органа все равно будет само лицо, исполняющее функции единоличного исполнительного органа (см. п. 1 ст. 69 и п. 2 ст. 70 Закона об АО, п. 1 ст. 41 Закона об ООО), что делает контроль за ним со стороны коллегиального органа неэффективным.

Нередко в уставах хозяйственных обществ встречаются положения, согласно которым заключение единоличным исполнительным органом сделок на сумму, превышающую определенный лимит, требует предварительного одобрения общего собрания акционеров (участников) или совета директоров (наблюдательного совета) даже в том случае, если такие сделки не являются крупными в контексте Закона об АО. Как уже отмечалось, в силу подп. 18 п. 1 ст. 65 Закона об АО (в редакции Закона N 120-ФЗ) допускается включение в компетенцию совета директоров (наблюдательного совета) акционерного общества иных вопросов, предусмотренных уставом общества. Полагаем, что таким вопросом может быть утверждение сделок на сумму, превышающую лимит, установленный уставом для единоличного усмотрения руководителя общества. Разумеется, аналогичная норма должна быть включена и в трудовой договор, заключаемый акционерным обществом со своим единоличным исполнительным органом.

Такой подход представлялся единственно возможным до вступления в силу дополнений, внесенных Законом N 120-ФЗ в п. 1 ст. 78 Закона об АО, в соответствии с которыми уставом общества могут быть установлены "иные случаи, при которых на совершаемые обществом сделки распространяется порядок одобрения крупных сделок". Отметим, что Закон об АО не допускает произвольного дополнения компетенции общего собрания акционеров в уставе утверждением сделок, не являющихся крупными или в отношении которых не существует заинтересованности в контексте Закона об АО. Таким образом, в акционерном обществе только совет директоров (наблюдательный совет) может на основании устава ограничить самостоятельность единоличного исполнительного органа в совершении значительных сделок, даже если стоимость имущества, вовлеченного в такую сделку, будет ниже 25% балансовой стоимости активов общества. Однако это будет возможно, только если уставом общества режим крупной сделки будет распространен на меньшие по объему операции, нежели предусмотренные законом 25% балансовой стоимости активов (что теперь допускается в силу п. 1 ст. 78 Закона об АО). Более того, в этом случае, если совет директоров не сумеет одобрить соответствующую сделку единогласно, вопрос о ее одобрении будет вынесен на рассмотрение общего собрания акционеров (см. п. 2 ст. 79 Закона об АО в редакции Закона N 120-ФЗ); таким образом, контроль за действиями единоличного исполнительного органа станет доступен и для акционеров общества.

В Законе об ООО не предусмотрена возможность участников закрепить в уставе, что сделки определенного рода руководитель общества совершает только в режиме крупных. Это означает, что для таких хозяйственных обществ механизм, предложенный нами для акционерных обществ, неприемлем.

На практике иногда встречаются уставы хозяйственных обществ, согласно которым единоличный исполнительный орган должен предварительно согласовывать со своим заместителем все действия, связанные с принятием обществом обязанностей и использованием прав. На первый взгляд такое ограничение полномочий руководителя общества не согласуется с Законами об АО и ООО, которыми не предусматриваются ограничения подобного рода. Однако в этих Законах не указывается и то, что единоличный исполнительный орган не должен советоваться со своим заместителем при совершении сделок и получать его одобрение, если это установлено уставом общества. На практике регистрация уставов с такого рода "ограничительными" механизмами не сталкивается с возражениями регистрационных органов, которые не усматривают во включении в устав подобных положений какого-либо нарушения закона. Однако для придания большей силы этим контрольным механизмам следует продублировать соответствующие положения устава о согласовании руководителем общества своих действий с его заместителем в договоре, заключаемом с единоличным исполнительным органом, и во внутренних документах общества.

1.4.7. Регламентация обязанностей

единоличного исполнительного органа

хозяйственного общества в трудовом договоре

Помимо ограничения полномочий на совершение значительных сделок в договор общества с его единоличным исполнительным органом следует включить максимально подробный перечень обязанностей руководителя, причем в отличие от Законов об АО и ООО, в которых обязанности руководителя изложены лаконично и широко, в трудовом договоре эти обязанности следует прописать максимально подробно и развернуто. В качестве образцов для определения обязанностей руководителя организации можно воспользоваться примерным контрактом с руководителем федерального государственного унитарного предприятия, утвержденным распоряжением Мингосимущества России от 16 февраля 2000 г. N 189-р <*>, и Временными рекомендациями о порядке применения контрактной формы заключения трудового договора с руководителями предприятия, утвержденными Приказом Минтруда РСФСР от 29 марта 1991 г. N 34 (далее - Временные рекомендации). В договоре следует по возможности максимально подробно оговорить цели, достижение которых является принципиальным для данного хозяйственного общества, и особые условия, связанные с его бизнесом, - нарушение руководителем любого из этих положений должно давать обществу право на досрочное расторжение договора на основании п. 3 ст. 278 ТК РФ <**>. Подробнее этот вопрос будет рассмотрен ниже, в разделе 1.5, посвященном освобождению единоличного исполнительного органа от должности.

--------------------------------

<*> Следует сделать небольшой комментарий о порядке применения данного примерного контракта в связи с принятием ТК РФ. Во-первых, теперь с такими руководителями следует заключать срочные трудовые договоры, предусматривающие полную материальную ответственность за прямой (реальный) ущерб, понесенный предприятием или вышестоящим ведомством в связи с ошибками в деятельности руководителя. Во-вторых, в этих договорах нужно устанавливать дополнительные (по сравнению с ТК РФ) основания для их расторжения, что допускается согласно п. 3 ст. 278 ТК РФ. Одним из таких дополнительных оснований должно быть решение органа или лица, заключившего с руководителем трудовой договор, причем такое решение может быть принято в любое время. В-третьих, в соответствии с Постановлением Правительства РФ от 9 сентября 1999 г. N 1024 трудовой договор, заключаемый между отраслевым министерством и руководителем федерального унитарного предприятия, подлежит согласованию с Минимуществом России. Поэтому в нем необходимо указывать, что данный договор вступает в силу с момента его утверждения (согласования) Минимуществом России.

<**> Нельзя согласиться с точкой зрения Т.Ю. Коршуновой, полагающей, что нарушение руководителем устава организации или его контракта не может послужить основанием для его увольнения (См.: Коршунова Т.Ю. Законодательные зачистки // Экономика и жизнь. 2002. N 4). Об этом следует внести в контракт специальное "дополнительное" (в контексте п. 3 ст. 278 ТК РФ) основание для увольнения руководителя.