III. (Русское право и необходимая оборона)

Самыми древними памятниками по русскому праву являются договоры Олега и Игоря (911 и 945 г.г.) с греками.

Из этих договоров, относящихся до необходимой обороны, видно, что хозяин имел право убить вора на месте преступления, если тот оказывал сопротивление, если же не оказывал, то хозяин мог только связать его.

Необходимая оборона по Русской Правде допускается при защите личности и при защите собственности. Относительно защиты личности одна из статей Правды говорит: ╚если кто кого ударит батогом, либо чашей, либо рогом, либо тылесней √ то 12 гривен; не терпели против того ударить мечем, то вины ему в том нет╩ [1].

По поводу защиты имущества Правда выражается таким образом: ╚если убьют кого у клети или у татьбы, то убьют вместо пса; если додержат света, то вести на княжеский двор; если убьют и, а уже будут людей связанных видели, то платить в том 12 гривен╩ [2].

Последние слова показывают, что закон не дозволял убивать связанного вора, который не мог уже угрожать опасностью и убийство которого было поэтому совершенно излишним. Вообще древнерусское законодательство отличается теми же самыми чертами, какими отличаются законодательства всех древнейших народов; в нем, как и в последних, видно стремление к ограничению произвола, к ограничению господствующей частной мести. Но когда государственная власть достигла известной силы, когда восторжествовал принцип порядка, когда частная месть потеряла в обществе юридический характер, то законодательство сосредоточило все свои стремления на борьбе с антисоциальным элементом, с лихими людьми, которые угрожали спокойствию и безопасности миллионам трудящихся граждан. Уложение царя Алексея Михайловича является самым выдающимся продуктом деятельности общественных сил, стремившихся к организации и укреплению государственного порядка. В это время институт необходимой обороны достиг апогея своего развития. Предоставив отдельным гражданам широкое право защиты, государственная власть признала полнейшую солидарность коллективной деятельности с индивидуальной. В Соборном Уложении и в ново указанных статьях предоставлено право обороны личности и имущества в довольно широких размерах, вследствие чего оно представляло значительное преимущество в сравнении с современными ему европейскими воззрениями на этот предмет.

Относительно защиты личности в Соборном Уложении существуют следующие постановления:

╚А будь он (убийца) перед судьями кому раны учинить или кого убьет сам его до смерти, обороняя себя, для того, что тот, кого он ранит или убьет сам его перед судьями учил бить, а скажут про то судьи: и такого никакой казнью не казнить, потому что учинил, обороняя себя [3].

╚А если кто сам кого заберет и учинится между ними бой и на том бою того, кто наперед задерет, кто ранит, и он на того, кто его ранит, начнет бить челом в увечье; а также, на кого начнет бить челом, в том не откажется и скажет, что он его ранил обороняя себя; а сыщется про то до пряма, что тот бой начался от челобитчика от самого и ответчика в том бою не винить и за увечья раненому ничего не указывать, потому что тот раненый сам не прав╩ [4].

Относительно обороны имущества Соборное Уложение и ново указанные статьи говорят следующее:

╚А буде те тати (которые похитили хлеб с поля, сено) изымать себя не дадут или кого из тех татей убьют или ранят: и того убитого или раненного явить окольным людям вскоре и привести в приказ и записать и тем от того убийства освободить╩ [5].

╚А буде тот, к кому они таким умышлением придут, обороняясь и дом свой обороняя, кого из них убьет до смерти, а привезет тех побитых к судьям и сыщется про то до пряма, что он убийство учинил по неволе от себя боронясь и ему то убийство учинится от себя, не приезжай в чужой дом насильством╩[6].

Законодательство Алексея Михайловича смотрит в некоторых случаях на необходимую оборону не только как на право, но даже как на обязанность: так он подвергает ответственности холопа, который не защищает госпожу от угрожавшего ее чести насилия [7].

Предоставляя широкое право идивидуальной защиты, законодательство не допускает самосуда, недозволяет ненужной жестокости, что видно из той статьи Уложения, в которой оно воспрещает пытать связанного татя, а предписывает представить его в приказ, при чем подвергает ответственности за незаконную пытку. Право пытки принадлежало государству.

После законодательства Алексея Михайловича институт необходимой обороны, под влиянием немецких воззрений был стеснен в узкие рамки. Начало этому стеснению положено было Петровским законодательством, со времени издания воинских артикулов.

╚Но воззрения Петровского законодательства √ говорит Таганцев √ не привились к нашему праву. Правда, свод законов пытался было соединить систему Уложения 1649 г. и воинского устава, не смотря на полную их противоположность; но уложение 1845 г. возвратилось в своих весьма подробных постановлениях (ст. 101 √ 103) к системе нашего старого права [8].

В виду этого наше уложение о наказаниях относительно необходимой обороны имеет значительное преимущество перед французским, бельгийским и итальянским, где необходимая оборона, как мы видели, стеснена в довольно узких границах. По Уложению необходимая оборона допускается для защиты жизни, свободы, имущества и чести женщины; она допускается не только для собственной защиты, но и для защиты других лиц.

Современные научные воззрения, признающие за обороной право, дух и характер исторического прогресса, стремящегося к обобщению в области мысли, отразился на проекте нового уложения, который в небольшой статье формулировал принципы необходимой обороны в общих, научных выражениях, которые могут обнимать большое число случаев, чем допускается перечневая система действующего закона. Из слов проекта: ╚не почитается преступным деяние, учиненное в необходимой обороне╩ √ следует, что необходимая оборона и есть право, а не одно только обстоятельство извиняющее, невменяемое в вину, каковым оно представляется по уложению. Вопрос о том, что такое необходимая оборона: право или только невменяемое в вину обстоятельство, впервые поднял в 1856 году в Германии гегелианец Левита и решил его в утвердительном смысле, руководствуясь метафизическими доводами [9]. На основании подобных же доводов другой ученый Гейер, опровергая аргументацию Левиты, доказывал, что необходимая оборона не право, а только невменяемое в вину обстоятельство. Знаменитый итальянский криминалист Каррара в течение своей долгой жизни, в литературе и на лекциях, проводил идею права обороны, которая в настоящее время сделалась господствующей среди современных ученых, имея в числе своих сторонников Binding▓a, Liszt▓a, Сергеевского и Таганцева. Применив принципы позитивной философии к необходимой обороне, мы придем к тому же выводу, причем пред нами выяснятся законы, управляющие обороной как явлением социальным.

[1] Неклюдов √ Бернер √ Учеб. Уг. Пр.

[2] Неклюдов √ Бернер, стр. 434.

[3] Ул, глава X, ст. 105

[4] -- ,, -- ст. 201

[5] -- ,, глава XXI, ст. 89.

[6] Ул., гл. X. ст. 200 и также Новоуказ. статьи о татеб. и убийств. делах, ст. 85, Пелн. Соб. Зак.

[7] Улож. Глава XXI, ст. 16

[8] Таганцев Лекции по угол. праву.

[9] Levita √ Das Recht vonder Nothwehr.