ГЛАВА I ЕДИНСТВО  И  РАЗЛИЧИЯ СОВЕТСКОГО УГОЛОВНОГО ПРАВА И КОММУНИСТИЧЕСКОЙ НРАВСТВЕННОСТИ

Определить соотношение уголовного права и нравствен­ности— значит прежде всего раскрыть их общие черты и раз­личия, а затем показать характер взаимоотношения уголов­ного права и нравственности.

Единство и различия советского уголовного права и нрав­ственности можно проследить по: 1) происхождению .права и морали, 2) процессу их формирования, 3) предмету и сфе­ре регулирования, 4) форме выражения, 5) порядку обеспе­чения и 6) перспективам развития.

1. Мораль появилась вместе с образова­нием человеческого общества. Моральные нормы возникают потому, что люди не могут существовать вне об­щества с его определенным порядком общежития. В перво­бытнообщинном строе все отношения между членами рода — производственные, бытовые, межродовые — регламентирова­лись правилами поведения, стихийно сложившимися в про­цессе общения людей. Чаще всего это были нравственные нормы в виде обычаев и традиций, целесообразных и разум­ных с точки зрения материальных потребностей и уровня сознания членов общества этой формации.

Поскольку соблюдение обычаев соответствовало интере­сам общины и, наоборот, отступление от них было чревато тяжкими последствиями для общих интересов людей в их суровой борьбе со стихией, обычаи нарушались редко и для своего обеспечения не требовали особой, стоящей над боль­шинством людей власти. «Без солдат, жандармов и полицей­ских, без дворян, королей, наместников, префектов или су­дей, без тюрем, без судебных процессов — все идет (в пер­вобытной общине.— Н. К.) своим установленным порядком... Все вопросы решают сами заинтересованные лица, и в боль­шинстве случаев вековой обычай уже все урегулировал» '.

Уголовное право  возникло  там,  тогда  и постольку,  где,

1 К. МарксиФ. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 97—98.

когда и поскольку общество с возникновением частной соб­ственности раскололось на антагонистические классы. Оно потому и появилось, что посредством жесточайшего уголов­ного наказания эксплуататорское меньшинство стало защи­щать присвоенную им общинную собственность, превращен­ную в частную собственность, а также свою политическую власть.

«Несправедливое и ужасное правосудие, гнусные кодек­сы о проступках и преступлениях вступают в человеческую историю только следом за частной собственностью и как ее необходимое последствие» 2.

Уголовное право, как всякое право вообще, по своему происхождению и сущности есть не что иное как возведен­ная в закон воля господствующего класса, воля, содержание которой определяется материальными условиями жизни это­го класса 3.

Первые же уголовные законы с бесчеловечной жесто­костью подавляли малейшую попытку посягнуть на частную собственность, власть, жизнь и здоровье представителей гос­подствующих классов. Так, в Законе 12 таблиц говорилось: «Кто ночью тайно жнет чужую жатву или пасет скот свой на земле, обработанной чужим плугом, приносится в жертву Церере и подвергается смертной казни, если он совершен­нолетний... Кто поджигает хлебные скирды, тот должен быть подвергнут бичеванию и заживо сожжен» 4.

По закону Рима 10 года нашей эры5 смертной казни за убийство рабовладельца подвергался не только виновный, но и остальные живущие в доме хозяина рабы, не имеющие ни­какого отношения к убийству. Как справедливо отмечал В. И. Ленин: «Закон об убийстве, не говоря уже о других законах охраны человеческой личности, не относился к ра­бам. Он защищал только рабовладельцев, как единственно признававшихся   полноправными   гражданами»6.

С разделением общества на антагонистические классы на смену общеродовой морали приходит мораль классовая. Каждый класс имеет теперь свою систему представлений и правил поведения, оцениваемых с точки зрения добра и зла, справедливости и несправедливости.

Основные принципы и некоторые нормы социалистиче­ской морали появились задолго до победы пролетарской ре­волюции в  России.  Пролетарская  мораль  складывалась  на

2              П. Л а ф а р г. Собственность. Происхождение и развитие. М.,  1926,

стр. 63.

3              К. МарксиФ. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 443.

43. М. Черниловский. История рабовладельческого государства и   права.   М.,   Изд-во   ВЮЗИ,    1959,   стр.   267.

5              См. там же, стр. 20. Точное название закона неизвестно.

6              В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 39, стр. 75.

протяжении многовековой борьбы трудящихся масс с рабо­владельцами, феодалами и буржуазией. Из классовых битв, а также столетиями складывавшихся правил общежития ци­вилизованного общества она восприняла «простые нормы нравственности и справедливости, которые при господстве эксплуататоров уродовались или бесстыдно попирались»7. В условиях капитализма прочно выкристаллизовались мо­ральные нормы интернационализма трудящихся, нормы то­варищества, коллективизма, взаимопомощи, ненависти к классовым врагам, бесстрашие в борьбе с ними и многие другие.

Возникновение же социалистического уголовного права относится к Октябрю 1917 г. Декреты Советской власти за­менили разрушенную до основания уголовноправовую систе­му царской России. Ни в одной из прежних правовых систем, исключая законодательство Парижской Коммуны, не было уголовноправовых норм, подобных советским.

Нормы коммунистической морали по времени, рождения можно разделить на три группы. Первую группу составляют нормы, возникшие в предшествующих формациях,— коллек­тивизм, взаимопомощь, гуманизм и взаимоуважение между людьми в семье, забота о воспитании детей и др. Вторая группа — нормы морали, утвердившиеся в борьбе за победу социализма,— любовь к социалистической Родине, добросо­вестный труд как дело чести, славы, доблести и геройства. Третья группа норм рождается в ходе коммунистического строительства. Это нормы, регулирующие движение за ком­мунистический труд, отношения к народам других стран и т. д.8.

Наше действующее уголовное законодательство восприня­ло все то ценное, что было в советском законодательстве прежних лет, а также использовало опыт зарубежного со­циалистического уголовного законодательства.

Таким образом, уголовное право и мораль различаются по своему происхождению. Мораль возникла раньше права, в том числе уголовного права. Уголовное право появилось с разделением общества на антагонистические классы. Комму­нистическая мораль восприняла принципы и нормы проле­тарской морали прежних эпох. Советское уголовное право возникло после победы Октябрьской революции в России. Оно не имеет какой-либо преемственности от уголовного за­конодательства   прежних  эксплуататорских   формаций.    Од-

7              «Программа Коммунистической партии Советского Союза». М., По­

литиздат, 1964, стр. 119.

8              «Коммунизм и личность». М, Политиздат, 1964, стр. 194; Я. С. X а й-

кин. Нормы права и морали и их связь при переходе к коммунизму. «Уч.

зап.  Тартуск.  гос.  ун-та»   (философия),   1962,  т. VI,  вып.   124, стр.   ПО.

нако определенные элементы пролетарского правосознания, которые восприняло социалистическое уголовное право, заро­дились, подобно пролетарской нравственности, до Великого Октября 1917 г.9.

2. Процесс формирования нравственности и уголовного права также различен. Мораль скла­дывается стихийно под воздействием взаимоотношений лю­дей в процессе производственной, бытовой и политической деятельности. Прогрессивные нравственные идеалы вначале формируются в сознании передовых слоев общества, а затем постепенно внедряются в сознание и отношения других лю­дей— всего народа, класса или отдельной общности (цехо­вая мораль, религиозная, кастовая и т. д.).

Многие моральные идеалы мы находим в произведениях великих утопистов Мора, Кампанеллы, Оуэна, Уинстенли, Морелли 10, в работах революционных демократов — Черны­шевского, Добролюбова, Белинского, у прогрессивных мыс­лителей прошлого, художников, писателей, поэтов. Значи­тельное число нравственных норм было сформулировано классиками марксизма-ленинизма, вождями революционного, национально-освободительного движения п.

Как ни велика роль сознательной деятельности людей в создании моральных норм и особенно принципов, они никог­да не были произвольными, а всегда в конечном итоге опре­делялись существующими в обществе социальными, в первую очередь политическими и экономическими, отношениями.

Процесс формирования коммунистической нравственности более целеустремлен и организован, чем формирование вся­кой иной нравственности. Так, основные принципы коммунис­тической нравственности сформулированы в Программе и Ус­таве партии, Уставе комсомола, в обязательствах, которые берут на себя участники движения за коммунистический труд, в положениях о самодеятельных общественных органи­зациях, ведущих борьбу с антиобщественными элементами.

9              В  целом ряде зарубежных социалистических стран —  ГДР,  ПНР,

СРР — до сих пор используются старые уголовные кодексы. Однако ис­

пользуется лишь старая правовая форма, давно наполненная новым, соци­

алистическим содержанием. Правильно отмечал венгерский правовед ака­

демик Имре Сабо: «... в процессе формирования правовых систем стран

народной демократии по-новому был поставлен вопрос о времени использо­

вания   права,   унаследованного   от   прошлого.      Народно-демократическая

власть одно время широко применяла старые правовые нормы,  которые

она   наполнила   новым   содержанием   и   поставила   на   службу  интересам

трудящихся. Это, в частности, по-новому осветило вопрос о санкциониро­

вании  как   форме  правообразующей   деятельности   государства»   (Имре

Сабо. Социалистическое право. М., «Прогресс»,  1964, стр. 30).

10            См. Б. С. К а н. История социалистических идей. М., «Высшая шко­

ла», 1963.

11            См. М. Д. Шаргородский. Право и нравственность в капита­

листическом   и    социалистическом    обществе.    Л.,    1948,    стр.    24.

Иначе формируются уголовноправовые нормы. Они так­же складываются под воздействием социально-экономиче­ских отношений общества. Однако они никогда не возникают стихийно 12. Уголовноправовые нормы сознательно формули­руются и санкционируются государственной властью. Энгельс отмечал, что «все потребности гражданского общества — не­зависимо от того, какой класс в данное время господству­ет,— неизбежно проходят через волю государства, чтобы в форме законов получить всеобщее значение» 13.

Советские уголовно-правовые нормы издаются определен­ным органом — Верховным Советом Союза ССР либо его Президиумом или республиканскими верховными совета­ми— ив строго установленном порядке. На 11-е сутки, либо в более длительное время, прямо указанное в законе, после утверждения верховным органом власти и опубликования в в «Известиях» либо «Ведомостях Верховного Совета СССР» (или республики), закон вступает в силу. При этом закон, смягчающий ответственность, имеет обратную силу. В зако­не четко регламентирован вопрос о месте и времени дей­ствия уголовного закона, о соотношении республиканского и союзного законодательства (см. ст. 2—6 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик). Про­цесс формирования советских уголовноправовых норм строго выдержан в соответствии с требованиями принципа социали­стической законности.

В условиях общенародного государства процесс форми­рования уголовноправовых норм становится все более демо­кратичным. Широкое, всенародное обсуждение законопроек­тов, предоставление неограниченной возможности высказы­ваться в печати об усовершенствовании уголовного законода­тельства, проведение референдумов по поводу основных за­конопроектов, предусмотренное Программой партии,— все это в известной мере сближает порядок формирования уго­ловноправовых норм с процессом формирования норм нрав­ственности. В последних без государственного опосредство­вания с максимальной полнотой фиксируется воля всего народа.

Известно, что ни одна из 42 статей проекта Основ уголов­ного судопроизводства не осталась без изменений после все­народного обсуждения его в 1957—1958 гг. Преамбулы ряда уголовных законов содержат прямое указание на их источ­ник— волю, пожелания трудящихся н.

12            Некоторые особенности имели уголовное законодательство и прак­

тика борьбы с преступностью в первые годы Советской власти до изда­

ния УК   1922 г.   («История  советского  уголовного  права». М.,  Юриздат,

1948, стр. 49—115).

13            К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 310.

14            «Сборник  документов    по    истории  уголовного    законодательства

СССР  и   РСФСР,   1917—1952».  М.,   Госюриздат,   1953,   стр.   435—436.

Подавляющее большинство новых уголовноправовых норм, неизвестных УК РСФСР 1926 г., вошли в УК РСФСР 1960 г. в результате многочисленных высказываний трудя­щихся в печати о необходимости установления уголовной от­ветственности за антиобщественные деяния. Таковы, напри­мер, ст. 207 УК РСФСР, предусматривающая ответствен­ность за угрозу жизни и здоровью граждан; ч. 1 ст. 127 УК РСФСР, говорящая об ответственности за неоказание помощи лицу, находящемуся в опасном для жизни состоя­нии; ст. 123, наказывающая за уклонение от оказания помо­щи родителям; ст. 223, устанавливающая ответственность за загрязнение водоемов и воздуха вредными отходами про­мышленных предприятий.

Программой КПСС предусмотрено еще большее сближе­ние процесса законотворчества с порядком формирования норм коммунистической нравственности 15.

Таким образом, различия в процессе формирования мо­ральных и уголовноправовых >норм сводятся к тому, что мо­ральные нормы возникают вначале в сознании передовых слоев общества, а затем внедряются в нравственные пред­ставления всего народа, класса либо отдельного социального ■слоя. Ряд моральных норм, главным образом простые нор­мы нравственности, складывается стихийно в ходе общения людей.в производстве, быту, политической деятельности. Уго-ловноправовые <нормы выражают государственную волю. Пре­жде чем воля всего народа в общенародном государстве или воля господствующего класса в любой стране найдет выра­жение в уголовном законе, она должна быть санкциониро­вана в строго регламентированном порядке государственной властью. Все -большая демократизация процесса законотвор­чества в условиях развернутого строительства коммунизма сближает его с процессом формирования норм коммунисти­ческой нравственности по полноте и быстроте отражения в уголовном праве воли всего советского народа.

3. По предмету регулирования нормы нрав­ственности и права также имеют общие черты и различия.

Мораль — это совокупность представлений, требований и норм поведения, которые регулируют с позиций добра и зла отношения людей друг к другу, к обществу, к определенно­му классу, к государству, родине, семье и т. д. и поддержи­ваются личными убеждениями, традицией, силой обществен­ного мнения всего народа, определенного класса либо от­дельного коллектива 1б.

Критерием добра в пролетарской морали являются инте­ресы трудящихся. В. И. Ленин писал: «...нравственность это

15            «Программа Коммунистической партии Советского Союза», стр. 104.

16            См    Л.   Ф.   Шишкин.   Основы   марксистской   этики.   М.,   Изд-во

ИМО, 1961, стр. 7.

10

то, что служит разрушению старого эксплуататорского об­щества и объединению всех трудящихся вокруг пролетариа­та, созидающего новое общество коммунистов» 17.

Предметом же советского уголовного права является ус­тановленная высшими органами государственной власти Со­юза ССР и союзных республик система юридических норм, определяющих, какие общественно опасные деяния являются преступлениями и какие наказания подлежат применению к лицам, виновным в совершении этих преступлений18. Мо­раль— одна из форм общественного сознания, в которой от­ражаются и закрепляются этические качества социальной действительности (благо, добро, справедливость и т. д.); уго­ловное же право (не как отрасль науки, а как систему пра­вовых норм) нельзя отнести только к общественному созна­нию. Одной из форм общественного сознания является пра­восознание, уровень и содержание которого определяют со­ветскую уголовноправовую систему.

Уголовное право является частью правовой надстройки. Поэтому в одной общественно-экономической формации не может быть двух уголовноправовых систем. Систем же нрав­ственности в классово-антагонистическом обществе столько, сколько классов. Ф. Энгельс писал: «...в одних только передо­вых странах Европы прошедшее, настоящее и будущее вы­двинули три большие группы одновременно и параллельно существующих  теорий   морали» 19.

Надо иметь в виду также, что буржуазная мораль пред­ставляет собой своего рода «нравственность с двойным дном». Одна теория нравственности — официальная, выстав­ленная напоказ, опирающаяся на знаменитые 10 заповедей Моисея. Другая мораль, будничная, повседневная, фактиче­ски представляет аморалитет капитализма. -Ею представите­ли капиталистического мира пользуются в своем бизнесе, се­мейных отношениях и даже спорте.

Небезынтересны результаты проведенного в США обсле­дования нравственных норм 1700 крупных предпринимате­лей—■ столпов американской демократии. Две трети из них признали, что они, безусловно, пошли бы на нарушение об­щепринятых норм морали в своей деятельности, если были бы уверены, что об этом никто не узнает20.

В свое время президент США Дж. Кеннеди признавался журналистам, что его отец, сам крупный миллионер, гово­рил, что все бизнесмены — сукины дети. После этого сделан-

17            В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 41, стр. 311.

18            «Советское уголовное право. Часть общая». М.,  Госюриздат,  19G2,

стр. 3.

19            К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 94.

20            См. Гарри Фрнмен. Идолопоклонники XX века. «Комсомольская

правда», 10 октября 1963 г.

11

ного сгоряча заявления президента многие американские бизнесмены стали с гордостью носить большие круглые знач­ки с изображением собаки. Появились также значки,, на ко­торых стояли три латинские буквы «С. О. В.» (начальные буквы английского выражения «сукин сын»). Вскоре после этого журнал «Харвард бизнес ревю» провел опрос среди крупных промышленников США на тему: «Существует ли в бизнесе мораль?» Итоги опроса были ошеломляющими: че­тыре из пяти капиталистов ответили, что «им приходится прибегать к действиям, которые можно квалифицировать как неэтичные и аморальные» 21.

И моральные и уголовноправовые нормы — это правила поведения людей. Поскольку моралью охватываются все и всякие сферы жизнедеятельности людей, то нет практически таких видов человеческой деятельности, которые бы не мог­ли быть подвергнуты моральной оценке, т. е. оценке с точ­ки зрения представлений о добре и зле, справедливости и несправедливости, принципов морального кодекса строителя коммунизма.

Приведенное положение не является общепризнанным в философской и юридической литературе. Некоторые авторы полагают, что есть отношения людей к природе и животным, которые не всегда могут быть оценены с точки зрения доб­ра и зла. Так, Ю. Ю. Вейнгольд делит все разнообразие норм в человеческом обществе на две группы: нормы, направляю­щие поведение людей в их отношениях с природой (эти нор­мы часто называют техническими), и социальные, которые регулируют поведение людей в процессе их взаимоотноше­ний 22. С. С. Алексеев допускает существование таких норм общественных организаций, «которые не в полной мере охва­тываются воздействием со стороны обычаев и норм морали» 23. О. Э. Лейст различает, с одной стороны, мораль, а с дру­гой—организационные нормы24. И. Е. Фарбер признает кро­ме социальных норм существование технических, санитарно-гигиенических и иных норм25. Г. И. Шатков делит нормы коммунистического общежития на социальные и технические.

21            Б.  Стрельников.   Барометр   показывает   на   дождь.   «Правда»,

16   сентября   1962   г.

22            См.  Ю.  Ю.  Вейнгольд. Право как социологическая  категория.

Фрунзе, 1962, стр. 96.

23            С. С. Алексеев. О нормативном регулировании в коммунистиче­

ском   обществе.   «XXII   съезд   КПСС   и   вопросы   государства   и   права».

Свердловск, 1962, стр. 286.

24            См.   О.   Э.   Лейст.   Нормы   права   и   правила   коммунистическего

общежития.  «Развитие марксистско-ленинской теории государства и пра­

ва   XXII   съездом   КПСС».   М.,   Госюриздат,   1963,   стр.   144—145.

25            См. И. Е. Фарбер. Правосознание как форма общественного со­

знания.   М.,   «Юридическая   литература»,    1963,   стр.    107.

12

Последние определяют отношение людей к предметам при­роды и орудиям труда, но не друг к другу 26.

Правильность приведенных взглядов вызывает сомнения. Думается, что их авторы не учитывают в должной мере спе­цифику человеческого поведения, лежащего в основе всех общественных отношений и регулируемого правилами обще­жития. Всякое человеческое поведение мотивировано и целе-направлено, какой бы сферы жизнедеятельности оно ни ка­салось, в том числе взаимоотношений по поводу орудий тру­да, животного либо растительного мира. Поскольку же мо­тивы и цели человеческой деятельности всегда могут подле­жать нравственной оценке, всякое человеческое поведение в целом может быть охарактеризовано как моральное, полез­ное, целесообразное, либо, как аморальное, бесплодное, не­доброе. Сказанное тем более относится к установившимся в обществе, принятым в нем типичным видам и формам пове­дения человека, т. е. как раз к тем правилам поведения, ко­торые регулируются нормами нравственности. И в такой «тех­нической» норме, как порядок кладки кирпича при возведе­нии стен дома, и в принятых ввиду наибольшего удобства приемах посадки на велосипед, и в свадебных регламентах, и в формах приветствий воплощается установленный в соот­ветствующем обществе или общности порядок, требуемые в любом коллективе единообразие, последовательность, согла­сованность во взаимоотношениях людей друг с другом. Нару­шение этого общественного порядка, введение беспорядка порицается как вредное или нецелесообразное или, в край­нем случае, как бесполезное поведение, т. е. рассматривает­ся в разной степени, но равно по существу с позиций главных категорий  морали — добра  и  зла.

Не существует, на мой взгляд, особых норм, регулирую­щих отношение человека к орудиям труда, животным и при­роде «ак таковым (так называемых технических норм). В от­ношениях к неодушевленным либо несознательным предме­там человек всегда проявляет свое отношение к обществу, к установленному в нем порядку обращения с животными или охраны природы, к системе производственных отноше­ний. В этих отношениях проявляются моральные стороны ха­рактера и поведения человека как доброго, справедливого либо, наоборот, недисциплинированного, грубого, расточи­тельного. Наиболее общественно опасные виды варварского отношения, например, к объектам природы влекут не только моральную, но даже уголовноправовую ответственность. Так, ст. 230 УК РСФСР карает лишением свободы умышленное уничтожение, разрушение или порчу природных объектов, взятых под охрану государства, а ст. 223 УК наказывает ис-

25 См. Г. И. Шатко в. О характере социальных норм коммунистиче­ского общежития. «Правоведение», 1964, № 2, стр. 139.

13

правительными работами до одного года загрязнение водое­мов и воздуха. Нормы, регулирующие отношения людей по поводу объектов природы, к животному миру и орудиям про­изводства, также являются социальными нормами как по своему содержанию, так и по форме. А «любая социальная норма требует безупречного соблюдения ее предписаний. Точ­ное исполнение всех социальных норм является важнейшим нравственным долгом, а их нарушение обязательно вызыва­ет отрицательную нравственную оценку» 27.

Некоторые авторы придерживаются, так сказать, сред­ней позиции. Например, А. В. Мицкевич не соглашается с мнением Недбайло, высказанным в книге последнего «При­менение советских правовых норм» (М., Госюриздат, 1960, стр. 29), о том, что существуют отдельные области обще­ственных отношений, которые безразличны нравственности. Он пишет: «Не вызывает сомнения, что организационный по­рядок разрешения тех или иных дел в государственных или общественных организациях установлен исходя из политиче­ской или хозяйственной целесообразности, а не на основе морального критерия добра, справедливости и т. п.

Однако соблюдение установленных правил организации и деятельности тех или иных органов, учреждений нельзя рас­сматривать иначе, как требование дисциплины, в которых со­четаются моральные и правовые требования. Например, на­рушение протокола свидетельствует о недобросовестном, не­внимательном отношении секретаря к своим служебным обя­занностям, т. е. о нарушении требований морали.

Мораль, таким образом, не устанавливает содержания организационных отношений, не охраняет соблюдения уста­новленного в этой области порядка, дает оценку поведения людей и в сфере этих отношений дополняет средства право­вого воздействия» 28.

Приведенные положения А. В. Мицкевича представляются несколько непоследовательными. Нельзя противопоставлять политическую и хозяйственную целесообразность норм их главному нравственному критерию — интересам строитель­ства коммунизма. Кроме того, всякая норма существует для практического ее применения, соблюдения ее требований. Именно потому аморально несоблюдение соответствующих норм в социалистическом обществе, что глубоко нравствен­ны требования, само содержание этих норм, последователь­но выдержанных в соответствии с принципами коммунисти­ческой морали.

27            И. И. С е р ч у г о в. Процесс формирования единых норм коммуни­

стического общежития. «Вопросы  философии»,   1963, №   12,  стр. 53.

28            А. В. Мицкевич. Взаимодействие права и нравственности. В сб.

«Взаимодействие   форм   общественного   сознания».     Изд-во   МГУ,     1964.

стр. 88—89.

14

Уголовноправовые нормы регламентируют, в отличие от моральных, не всякие общественные отношения, а лишь от­ветственность за опасную, преступную деятельность. Призна­ние деяний преступными происходит по двум главным осно­ваниям: во-первых, исходя из общественной опасности дея­ния и, во-вторых, из целесообразности установления за него именно уголовного наказания29. Общественная опасность деяния, в свою очередь, определяется: а) характером и сте­пенью общественной опасности каждого отдельного деяния и б) опасностью всей массы соответствующей категории пре­ступности.

Характер общественной опасности отдельного деяния оп­ределяется объектом, т. е. ценностью той сферы обществен­ных отношений, которая терпит или может претерпеть ущерб от соответствующего деяния. На характер преступления влия­ет форма вины — умышленно либо по неосторожности оно было совершено, а также способ выполнения преступления (например,   насильственное  ли§о  без  элементов  насилия).

Степень общественной опасности деямия определяется вредными последствиями от деяния, способом, местом, вре­менем совершения, наличием соучастия и повторности, а так­же субъективными признаками — мотивом, целью и степенью вины субъекта.

Опасность преступности в целом либо отдельных групп однородных преступлений соответствующего вида характери­зуется помимо совокупного вреда соответствующих преступ­ных деяний также такими криминологическими признаками, как    состояние, структура и динамика преступности.

Деяния, вредные для интересов социалистического госу­дарства в силу характера их общественной опасности, всег­да, пока существует право, были и будут предметом регули­рования уголовного права. Таковы, например, государствен­ные преступления, преступления против жизни, изнасилова­ние, разбой.

Ответственность за деяния, признаваемые преступными по степени их общественной опасности, может регулировать­ся либо через правовые нормы, либо как проступки только моральными нормами. Например, нарушения общественного порядка в зависимости от конкретной степени общественной вредности могут быть либо уголовно наказуемым хулиган­ством (ст. 206 УК РСФСР), либо административно наказуе­мым мелким хулиганством, либо, наконец, только амораль­ным поступком.

Объявляя то или иное поведение людей преступным, за­конодатель принимает во внимание также целесообразность

29 См., например, П. С. Д а г е л ь. Основания установления наказуе­мости деяния. «Уч. зап. Дальневосточного гос. ун-та», 1961 вып 3, стр. 186.

15

уголовной наказуемости деяния. Наказание, как устанавли­вает ст. 20 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, «имеет целью исправление и перевос­питание осужденных в духе честного отношения к труду, точного исполнения законов, уважения к правилам социалис­тического общежития, а также предупреждение совершения новых преступлений как осужденными, так и иными ли­цами».

Если то или иное деяние можно признать общественно опасным и даже довольно распространенным, но уголовная наказуемость его не достигает своей цели — не дает воспи­тательного эффекта, не снижает преступности этого рода, а в особенности если более результативными оказываются ме­ры общественно-морального воздействия, такие деяния за­конодательство не признает преступными. Именно из-за не­целесообразности уголовного наказания самоаборта (аборт, производимый беременной женщиной самой себе) и аборта в больничной обстановке законодатель отказался от уголов­ного преследования этих далеко не безразличных для здо­ровья женщин и интересов подрастающего поколения еще довольно распространенных деяний.

Сравнительная эффективность уголовных либо обществен­ных мер определяется практикой применения соответствую­щих норм, и не всегда сразу и окончательно. Случается, что норма неоднократно изменяется до тех пор, пока статистика не покажет целесообразность той или иной меры воздействия. При этом если будет установлена равноценность и уголов­ного наказания и мер общественного воздействия, т. е. уро­вень антиобщественных проявлений не будет существенно колебаться при различных мерах, то советский законодатель, следуя принципу социалистического гуманизма и учитывая второстепенную сравнительно с социально-экономическими факторами роль уголовных репрессий (особенно за преступ­ления, не представляющие большой общественной опасно­сти), отдает предпочтение мерам общественного воздействия. Например, при регулировании ответственности за самоаборт, незаконное ношение орденов, неосторожно причиненные те­лесные повреждения, прогулы и т. п. законодательство отка­залось от уголовного преследования этих деяний в пользу общественно-морального воздействия на виновных.

Примером многократного изменения мер в поисках наи­большей эффективности воздействия на мелких правонару­шителей может служить норма об ответственности за само­гоноварение, которая менялась начиная с 1918 г. десять раз. За время только с января 1960 г. по май 1961 г. норма дваж­ды изменялась. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 29 января 1960 г. «О мерах борьбы с самогоно­варением   и   изготовлением   других  спиртных   напитков»   за

16

впервые совершенное самогоноварение назначались меры общественного либо административного воздействия. Одна­ко установленная этим Указом обязательность для уголов­ной ответственности виновного предшествующего осуждения в общественном порядке была воспринята некоторыми ра­ботниками органов милиции, суда и прокуратуры так, что всякое преследование даже злостных самогонщиков вовсе было прекращено.

Таким образом, сложившаяся практика применения это­го и аналогичных ему указов президиумов верховных сове­тов других союзных республик создавала обстановку факти­ческой безнаказанности даже лиц, систематически занимав­шихся самогоноварением.

8 мая 1961 г. был принят Указ Президиума Верховного Совета РСФСР «Об усилении ответственности за самого­новарение и изготовление других спиртных напитков до­машней выработки». По этому Указу изготовление или хра­нение самогона, а также хранение аппаратов для их выра­ботки без цели сбыта влечет наказание в виде лишения сво­боды до одного года или штрафа до трехсот рублей.

После издания Указа от 8 мая 1961 г. в ряде областей и районов случаи самогоноварения несколько сократились. Так, в Воронежской области во II квартале 1961 г. по срав­нению с I кварталом количество выявленных случаев само­гоноварения снизилось на 19,2%, а в Верхне-Хавоком райо­не той же области даже на 94%. Главное назначение Ука­за— активизировать деятельность общественности по борь­бе с самогоноварением, создать обстановку нетерпимости к этому вредному и все еще распространенному антиобщест­венному явлению.

Уголовное право может регулировать лишь поведение людей, но не их мысли, склонности, настроения. К. Маркс говорил, что не существует ни уголовного кодекса, ни три­буналов для образа мыслей30. Моральными либо амораль­ными могут быть не только действия людей, но и их взгля­ды, чувства, характер. Мораль, как отмечалось,—совокуп­ность не только норм поведения, но и представлений обще­ства.

Вместе с тем нельзя видеть различие между нравствен­ностью и уголовным правом в том, что якобы нравственность центр тяжести в своих оценках переносит на субъективную сторону поведения людей, в то время как уголовное право интересуется лишь объективной стороной поведения — спосо­бом действия и его конечным результатом 31.

30            См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 182—183.

31            Так, Ю. Ю. Вейнгольд пишет: «Мораль обслуживает каждый данный

случай в его индивидуальных чертах и притом со стороны побуждения, а

не результатов; действие (или бездействие) признается нравственным, если

2   Н. Ф. Кузнецова             '               17

Для моральной нормы имеет значение в равной мере и субъективная, и объективная сторона поступка. Человек, ко­торый причинил вред обществу, желая сделать 'нечто полез­ное, поступил аморально. Для уголовного права в свою оче­редь совсем не безразлична субъективная сторона поведе­ния людей: форма и степень вины, мотивы и цели деятель­ности. Без вины нет преступления. Некоторые деяния при­знаются преступными, только если они совершены с опреде­ленной формой вины — умыслом (например, легкое телесное повреждение в УК РСФСР).

В зависимости от формы вины законодатель устанавли­вает весьма различную меру наказания. Так, умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах наказывается вплоть до применения смертной казни, а неосторожное — ис­правительными работами до одного года без лишения сво­боды. Степень вины, содержание мотивов и целей преступле­ния учитываются при индивидуализации наказания как смяг­чающие либо отягчающие ответственность обстоятельства (см. ст. 38 и 39 УК РСФСР).

Отсутствие уголовноправовой вины при сознании лицом аморальности своего поведения исключает его уголовную от­ветственность, но дает основания для осуждения его мерами общественно-морального воздействия. Если же у лица нет и моральной вины, оно не может вообще подвергаться каким бы то ни было мерам воздействия. Например, приговором Воркутинского городского народного суда Иванов и Куту­зов были осуждены по ч. II ст. 127 УК РСФСР к одному го­ду исправительных работ. Они были признаны виновными в том, что, будучи на охоте в тундре, заведомо оставили без помощи своего товарища Скворцова, находившегося в опас­ном для жизни состоянии и лишенного возможности из-за ус­талости принять меры к самосохранению. Согласно заклю­чению судебно-медицинской экспертизы, смерть потерпевше­го наступила от паралича сердца и дыхания на фоне обще­го охлаждения организма.

На охоте Скворцов устал больше своих товарищей — Ива­нова и Кутузова. Те сначала поддерживали его и даже не­сли, а потом оставили отдыхать, передав ему свою куртку и плащ. В тот день в тундре была положительная температу­ра, был туман и дождь. Иванов и Кутузов добросовестно полагали, что никакой угрозы для жизни и здоровья Сквор­цова в момент его оставления в тундре не существовало. Придя домой, они немедленно сообщили родственникам Скворцова о случившемся и указали местонахождение потер­певшего. При этом Иванов заявил, что сам бы пошел на­встречу Скворцову, если бы не так устал. О степени уста-

предпринимается с доброй целью, хотя и не принесло успехов»  (Ю. Ю. Вейнгольд.  Право  как социологическая  категория,  стр.  176—177).

18

лости другого охотника показал на следствии свидетель, ко­торый видел проходившего мимо цементного завода Куту­зова: он еле передвигал ноги, часто падал.

В данном случае у осужденных не было ни уголовно-правовой вины, ни моральной. Как правильно признал Вер­ховный Суд Коми АССР, Иванов и Кутузов сделали все от них зависящее в создавшейся обстановке. Смерть Скворцо-ва 'наступила помимо их вины. Приговор по делу был отме­нен, и дело производством прекращено 32.

Следовательно, нельзя проводить различие в предмете регулирования уголовным правом и моралью по субъектив­ной и объективной сторонам человеческого поведения. В рав­ной мере эти стороны имеют значение и для нравственности, и для уголовного права.

Подобно невозможности регламентации некоторых пре­ступных деяний вследствие их опасности нравственными нор­мами, невозможно уголовноправовое регулирование некото­рых моральных отношений в силу особого их характера. Та­ковы, например, отношения дружбы и любви. Пока они не вторгаются в область семейно-брачных отношений, они без­различны не только для уголовного, но и для всякой иной от­расли права. Маркс отмечал: «Если бы брак не был осно­вой семьи, то он так же не являлся бы предметом законода­тельства, как, например, дружба» 33.

Советское и все социалистическое уголовное законода­тельство в целом с большой осторожностью подходит к ре­гулированию интимно-личных и семейно-брачных отноше­ний. Социалистическое уголовное право руководствуется при этом твердым критерием - признания деяний преступными лишь в случае их общественной опасности для интересов семьи, детей, здоровья граждан, нравственным устоям социа­листического общества. Оно исходит из принципов равенства перед законом мужчины и женщины, равных прав детей, из секуляризации семейно-брачных отношений, т. е. полной сво­боды их от религии.

Выступая на девятом конгрессе Международной ассоциа­ции уголовного права, состоявшемся в Голландии ов конце августа 1964 г., представитель делегации Чехословакии А. Доленский с полным основанием подверг критике поло­жение основного докладчика американца Мориса Плоскоу о том, что преступления против семьи и сексуальные преступ­ления не причиняют какого-либо ощутимого вреда обществу или отдельной личности, а наказываются лишь в силу рели­гиозных традиций и этических, крайне шатких воззрений об-

32            «Бюллетень Верховного Суда РСФСР»,  1965, № 5, стр.   13—14.

33            К- Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т.  1, стр.  162.

2*            19

щества34. А. Доленский подчеркнул, что и названные пре­ступления, подобно всем иным преступным деяниям, в соци­алистическом обществе 'наказываются лишь тогда, когда они причиняют вред интересам трудящихся35.

Болгарский профессор уголовного права И. Ненов зая­вил там же, что социалистическое уголовное право придер­живается позиции нецелесообразности регулирования сферы моральных отношений средствами государственных репрес­сий. Гораздо более эффективным, как показала практика ра­боты общественных организаций, и прежде всего товари­щеских судов, функционирующих в большинстве социалисти­ческих стран, отметил проф. Ненов, оказывается пресечение аморальных проявлений средствами воспитательного харак­тера 36.

Советские уголовные кодексы наказывают такие, напри­мер, общественно опасные деяния, непосредственно сопри­касающиеся со сферой только аморальных проявлений, как вовлечение несовершеннолетних в преступную или иную ан­тиобщественную деятельность (ст. 210 УК РСФСР), угроза жизни и здоровью граждан' (ст. 207 УК), хулиганство (ст. 206), незаконное производство аборта (ст. 116), поло­вое сношение с лицом, не достигшим половой зрелости (ст. 119), понуждение женщины к вступлению в половую связь с использованием ее материальной или иной зависи­мости (ст. 118), развратные действия в отношении несовер­шеннолетних (ст. 120), злостное уклонение от уплаты али­ментов или от содержания детей (ст. 122), злостное укло­нение от оказания помощи родителям (ст. 123), похищение или подмен ребенка' (ст. 125), оставление в опасности (ст. 127), содержание притонов разврата и сводничество (ст. 226), порнография (ст. 228), надругательство над моги­лой (ст. 229). В главе II УК РСФСР, которая распростра­няется лишь на местности, где перечисленные в этой главе преступления являются пережитками местных обычаев, ука­зываются наказания за уклонение от примирения, за уплату и принятие выкупа за невесту, принуждение женщин к вступ­лению в брак, заключение соглашения о браке с лицом, не достигшим брачного возраста, за двоеженство или много­женство.

По советскому праву, в отличие от буржуазного, не на­казывается адюльтер (супружеская измена), прелюбодеяние (внебрачное половое сношение), содомия, проституция, рас­пространение  литературы  о  средствах  предупреждения   бе-

м М. Р 1 о s k о w e. Offences against the family and sexual morality. «Ninth international congress on penal law». General report, 11. The Hague, 1964, p. 3.

35 «Ninth international congress on penal law», p. 22.

*> Ibid, p. 55.

20

ременности, аборт, исключая незаконный (см. ст. 116 УК РСФСР), кровосмешение, искусственное осеменение, добро­вольная половая связь взрослых в извращенных формах (исключая мужеложство), лесбианизм. Основания такой позиции общие — это отсутствие полностью либо в значи­тельной степени, общественной опасности, а также нецеле­сообразность уголовной наказуемости перечисленных дея­ний.

Так, например, продажа и приобретение литературы о предупреждении беременности, добровольное искусственное осеменение (по последнему вопросу на девятом конгрессе Международной ассоциации уголовного права разгорелись горячие дебаты) не признаются уголовно наказуемыми пото­му, что вовсе лишены общественной опасности. На буржуаз­ное уголовное законодательство, наказывающее подобные деяния, оказывает сильнейшее влияние клерикальная докт­рина, защищающая «ангельскую душу» ребенка с момента его зачатия.

Другая часть деяний, например кровосмешение, лесбиа-низ"м, содомия, не наказывается в советском праве (если не содержат признаков других преступлений — против здоровья либо против общественного порядка), так как совершаются у нас крайне редко и в борьбе с ними наиболее результатив­ны меры индивидуального воспитательного воздействия.

Проституция, как ее понимает законодательство, а имен­но «действия женщины, поставившей своей целью добыва­ние в виде промысла средства к существованию или других материальных выгод из половых сношений, которые она практикует в этих целях с различными мужчинами» (ст. 433 УК Румынской Народной Республики), в виде массового со­циального явления в советском обществе давно не суще­ствует. Что же касается адюльтера и прелюбодеяния, то со­циалистическое уголовное право стоит на твердых позициях ■ недопустимости борьбы с этими аморальными явлениями пу­тем, государственного принуждения.

Морально-политическое единство советского общества, ав­торитет наших коллектийов трудящихся и общественных ор­ганизаций с успехом позволяют пресекать эти деяния мера­ми  морально-воспитательного  характера.

В буржуазном обществе, основанном на классовых про­тиворечиях морали с «двойным дном», попытка законодате­ля посредством уголовных репрессий усовершенствовать нравственное сознание населения выглядит лицемерной и бес­плодной, часто прямо реакционной, противоречащей интере­сам трудящегося народа. Так, по заявлению американского профессора Плоскоу на девятом конгрессе Международной ассоциации уголовного права в 1964 г., половина американ­ских штатов знает уголовную ответственность за адюльтер и

2L

прелюбодеяние. Однако, по признанию американских юрис­тов, эти уголовноправовые нормы абсолютно мертвы. Так, американский социолог Кинсей, известный специалист в об­ласти сексуальной моральности, объявляет в своих исследо­ваниях, что все американские мужчины имеют интимные связи с женщинами до вступления в брак, несмотря на уго­ловную наказуемость прелюбодеяния, вплоть до 2000 долла­ров штрафа и тюремного заключения 37. По подсчетам дру­гого американского социолога Пердью, каждая шестая аме­риканская невеста беременна 38.

Английское законодательство наказывает пожизненными каторжными работами так называемое «противоестествен­ное половое сожительство» (Акт о преступлениях против личности 1861 г.). О действенности этой английской уголов-ноправовой нормы красноречиво говорят хотя бы два, из мно­гих, скандальных дела: судебный процесс в 1961 г. по иску государства к издательству «Пингвин», выпустившему кни­гу «Любовник леди Четерлей» 39, и в 1963 г. дело министра обороны Великобритании Профьюмо в связи с его любов­ными похождениями с проституткой Кристин Килер.

Уголовный кодекс ФРГ запрещает под угрозой тюремно­го заключения порнографию. Тем не менее в Западной Гер­мании выходят 100 порнографических журналов, 15 журна­лов, изображающие обнаженных женщин и мужчин, 4 рек­ламные брошюры для гомосексуалистов, 5 журналов с эро­тическими анекдотами, 20 «любовных журналов» и другие издания бульварной литературы 40.

Буржуазное уголовное законодательство об адюльтере не только лицемерно и бесполезно, но оно в ряде случаев прямо реакционно. Так, французское и итальянское законода­тельства наказывают в уголовном порядке адюльтер лишь со стороны женщины-супруги. Мужчина за аналогичные дея­ния остается безнаказанным. Тем самым в законодательстве закрепляется фактическое неравенство мужчины и женщины в буржуазном обществе. В Японии адюльтер по УК не пре­следуется. Однако там разрешаются браки на срок, что ста­вит, как правило, в неравное положение женщину по срав­нению с мужчиной, не обремененного детьми. А в одном из североамериканских штатов уголовная ответственность за адюльтер резко возрастает, достигая семи лет тюремного заключения, если стороны имеют разный цвет кожи. Эта норма с циничной откровенностью проводит принцип расо­вой дискриминации.

37            «Ninth international congress on penal law», pp. 3—4.

38            «За рубежом», 27 июня 1964 г.

39            G. Hunges. Moral and the criminal law. «The vale law Journal»,

1962, No. 4, p. 676.

40            «Neues Deutschland», 24 Mai 1956.

99

Нормы коммунистической нравственности предъявляют к советским людям вполне реальные и выполнимые требова­ния, хотя некоторым людям они представляются несколько повышенными. Нормы морального кодекса строителя ком­мунизма далеко еще не для всех стали внутренним убежде­нием и могут стать таковыми лишь в будущем. Предъявле­ние высоких моральных требований является закономер­ностью нравственного развития социалистического общества. Еще А. С. Макаренко писал: «У нас моральные требования к человеку должны быть выше среднего уровня человеческо­го поступка. Мораль требует общего равнения на поведение самое совершенное. Наша мораль уже в настоящее время должна быть моралью коммунистической. Наш моральный кодекс должен идти впереди и нашего хозяйственного укла­да и нашего права, отраженного в Конституции, он должен видеть впереди еще более высокие формы общества. В борь­бе за коммунизм мы уже сейчас должны воспитывать в себе качества члена  коммунистического общества»41.

Для общества, строящего коммунизм, объективной зако­номерностью является все большее возрастание моральных требований к поведению человека.

Уголовное же право, как и всякое право, никогда не мо­жет быть выше, чем экономический строй и обусловленное им культурное развитие общества. В уголовных кодексах союзных республик фиксируется наказуемость лишь тех об­щественно опасных деяний, которые совершались ранее, до издания закона 42.

Таким образом, по предмету регулирования уголовное право отличается от морали тем, что оно регламентирует общественные отношения, связанные с совершением лишь деяний, причем не всяких, а повышенной общественной опас­ности. Мораль же регулирует не только поведение людей, но и их чувства и представления. Мораль и право также отно­сятся к различным элементам надстройки.

4. Формы выражения уголовноправовых и нравственных норм неодинаковы. Уголовнопра-вовые нормы всегда — писаные нормы. В социалистическом государстве никто не может быть осужден за преступления, если совершенное лицом деяние не содержит всех признаков состава преступления, описанного в соответствующей уго-ловноправовой норме (ст. 3 Основ уголовного законодатель­ства Союза ССР и союзных республик).

Моральные нормы чаще всего имеют устную, неписаную форму. Моральные нормы выражаются в определенных убеж-

41            А.  С.  Макаренко.  Соч., т. 4.  М.,  Изд-во  АПН  РСФСР,   1951,

стр. 37.

42            Исключение составляет Закон о защите мира от 12 марта  1951 г.,

установивший уголовную ответственность за пропаганду войны.

23

дениях, чувствах, а также в форме нравов, обычаев и тра­диций.

Нравы — нормы поведения, которые, основываясь на об­щественном мнении, внутреннем убеждении и привычках, с известным постоянством проявляются в деятельности людей и характеризуют определенный тип поведения.

Обычаи бывают свойственны всему народу или его час­ти, определенному классу или общине, профессиональной группе. Обычаи регулируют, например, способы принятия пищи, основные формы одежды, жилища, виды приветствий и характер празднеств. Они чаще всего касаются внешней формы деятельности людей. Некоторые обычаи уходят кор­нями в доклассовое общество и соблюдаются в силу при­вычки и традиции43.

Большое число норм нравственности, причем как прогрес­сивных, так и отсталых, зафиксировано в пословицах и по­говорках.

Однако устная, неписаная форма моральных норм не яв­ляется обязательным признаком этих норм, как считают не­которые философы44. История морали знала и писаные ко­дексы— религиозные, кодексы чести, свадебные ритуалы45. Для социалистической морали характерна фиксация основ­ных принципов морали в уставах партии и комсомола. Та«, на V съезде Социалистической единой партии Германии бы­ли сформулированы десять моральных принципов — основ­ных законов социалистической морали 46. Основные положе­ния коммунистической нравственности закреплены в кодек­се строителя коммунизма, который содержится в Програм­ме КПСС. Эти положения нравственно обязательны для все­го советского народа. Будучи записанными в Уставах КПСС и ВЛКСМ, они приобретают еще большую обязательную (уставную) силу47. Несоблюдение их влечет для коммунис­тов и комсомольцев соответственно партийные и комсомоль­ские взыскания, вплоть до исключения из партии и из рядов ВЛКСМ.

Нравственные нормы фиксируются также в письменных обязательствах, которые берут на себя участники движения за коммунистический труд и быт.

43            См. Г. Бек. О марксистской этике и социалистической морали. М.,

ИЛ, 1962, стр. 164.

44            См. В. К е л л е, М. К о в а л ь з о н. Формы общественного сознания.

М.,   Госполитиздат,   1959,  стр.   120;   С.   Уткин.   Основы  марксистско-ле­

нинской этики. Ростов-на-Дону, 1961, стр. 19.

45            См. И. Е. Ф а р б е р. Правосознание как форма общественного со­

знания, стр. 164.

46            «V съезд Социалистической единой партии Германии». М., Госполит­

издат, 1954, стр. 139—140.

47            См. Г. М. Г а к. О моральном кодексе строителя коммунизма. Веб.

«Вопросы теории и практики коммунистического воспитания». М., Изд-во

ВПШ и АОН, 1962, стр. 28.

24

Некоторые моральные нормы записаны также в положе­ниях о товарищеском суде, добровольных народных дружи­нах и других общественных самодеятельных организациях, борющихся  с  антиобщественными элементами.

Однако как бы ни расширялся круг писаных моральных норм, он никогда не сможет охватить все их без исключе­ния. В исчерпывающем, заранее определенном перечне мо­ральных норм не только нет никакой необходимости, но он был бы даже вреден. Моральные нормы рождаются постоян­но. Прежние нормы часто изменяются и дополняются, все более распространяясь на новые сферы человеческих отно­шений строителей коммунизма.

Уголовноправовые же нормы всегда четко и исчерпываю­ще устанавливаются в уголовных кодексах союзных респуб­лик и общесоюзном законодательстве48.

Каждая уголовноправовая норма имеет определенную структуру. Она состоит из диспозиции и санкции. В диспо­зиции определяется состав соответствующего преступления, в санкции — виды и размеры наказания. Лицо может быть осуждено за преступление, если в его поведении суд найдет все признаки, описанные в диспозиции соответствующей уго-ловноправовой нормы. Суд не может выйти за максимум на­казания, указанного в санкции статьи УК. Назначение, же более мягкого -наказания, чем указаио в законе, допусти­мо (в этом находит проявление принцип социалистического гуманизма), но суд должен мотивировать такое определение наказания (ст. 43 УК РСФСР).

Моральные дормы формулируются в значительно более общем виде. В моральном кодексе строителя коммунизма зафиксированы лишь основные принципы коммунистической нравственности. Более подробно трактуются нравственные нормы в обязательствах участников движения за коммунис­тический труд, в положениях о самодеятельных обществен­ных организациях, осуществляющих охрану социалистическо­го правопорядка.

Моральные нормы также имеют своего рода диспозицию и санкцию49. В диспозиции описаны определенные правила нравственного поведения и образа мыслей, чувств. В соот­ветствии   с   ними   человек   должен   совершить   определенное

48            Новые советские УК 1959—1961  гг., в отличие от буржуазных УК,

с еще большей полнотой и четкостью конструируют статьи общей и осо­

бенной частей. Законодатель более чем в 80 статьях УК, РСФСР произ­

вел дифференциацию составов преступлений, разделив составы на простой,

со  смягчающими,  отягчающими  и  особо  отягчающими  обстоятельствами.

В ряде случаев составы подразделялись в зависимости от способа совер­

шения преступления, форм вины. Проведена более четкая классификация

составов по мотивам преступлений.

49            См.  Я. 3. Хайкин. Нормы права и морали, их связь при  пере­

ходе  к  коммунизму.  «Уч.  зап.  Тартуск.  гос.  ун-та»    (философия),   1962,

т. VI, вып. 124, стр. 117.

25

действие (бездействие), изменить характер либо мировоззре­ние, дабы не допустить зла или сотворить добро. Санкциями в моральной норме являются собственная совесть—созна­ние своего нравственного долга, общественное мнение и ме­ры общественного воздействия. Конечно, в структуре нрав­ственных норм мы не найдем той четкости, особенно в кон­струкции санкций, которая характерна для уголовноправо-вых норм.

В современный период для норм коммунистической нрав­ственности характерна их все большая конкретизация и си­стематизация. Так, правила, которыми руководствуются участники движения за коммунистический труд, можно разбить на три группы: 1) нормы, направленные непосред­ственно на внедрение коммунистических начал в трудовые отношения, 2) нормы, обязывающие участников движения систематически повышать общеобразовательную и деловую подготовку, и 3) нормы, регулирующие повседневный быт'чле-нов коллектива и обязывающие их быть нетерпимыми ко всем нарушениям правил социалистического общежития50.

Программа КПСС указывает на необходимость «поощ­рять все формы сознательной самодисциплины граждан, ве­дущие к закреплению и развитию основных правил комму­нистического общежития»51.

Уголовноправовые нормы формулируются как запреты 52. Уголовный кодекс запрещает под страхом наказания обще­ственно опасные действия или бездействие и не обязывает творить добрые дела. Тот, кто не совершает преступлений, для уголовного права безразличен. Лицо, которое спасает уто­пающего, с точки зрения уголовноправовой нормы (ст. 127 УК РСФСР) является лишь человеком, выполняющим свой гражданский долг. Не спаси он утопающего, имея к тому возможность, он подлежал бы уголовной ответственности.

В философской литературе нравственные нормы в соот­ветствии с двумя основными категориями морали — добра и зла—'подразделяются на нормы позитивные и нормы запрет­ные53. Позитивные нормы — это те, которые обязывают тво­рить добро, например «заботиться о сохранении и умноже­нии общественного достояния», нормы «коллективизма и то-

50            См. Л. А. Андреев. Изменение соотношения права и нравствен­

ности в процессе перехода к коммунизму. «Вопросы марксистско-ленинской

этики».   М., ' Изд-во   ВПШ   и   АОН,    1962,   стр.   37.

51            «Материалы XXII съезда КПСС». М., Госполитиздат, 1962, стр. 410.

52            Уголовноправовые нормы являются запретными и тогда, когда они

угрожают уголовным наказанием за преступное бездействие  (недонесение

о преступлениях, халатность, неоказание помощи и др.). И эти нормы за­

прещают  пассивное поведение, там,  где лицо  могло  и должно  было  не

допустить вредных последствий.

53            См.   Г.  М.   Г а к.    О  моральном   кодексе  строителя    коммунизма.

В  сб.:  «Вопросы теории и практики коммунистического  воспитания». М.,

Изд-во ВПШ и АОН, 1962, стр. 27—30.

26

варищеской взаимопомощи». Запретные нормы обязывают не чинить зло, например не тунеядствовать, не быть нечестным, карьеристом, стяжателем.

Запретные моральные нормы, сходные с уголовноправо-выми тем, что они предписывают воздерживаться от обще­ственно вредных поступков, предъявляют, однако, к людям всегда большие требования. Действия, правомерные с точки зрения уголовноправовых норм, могут быть недостаточно нравственными. Например, человек, который сообщает орга­нам власти о ставшем ему известным преступлении, лишь боясь уголовной ответственности за недонесение, поступает правомерно. Однако с позиции коммунистической нравствен­ности он небезупречен, ибо исходил в своих действиях не из нравственного долга, высокого чувства гражданственно­сти, не из морального требования о непримиримости к туне­ядству и стяжательству, а из страха наказания.

По мере преодоления в общественном сознании советских граждан пережитков прошлого запретные моральные нормы будут все более сужаться. Наоборот, нормы, обязывающие к добрым поступкам, получат наибольшее развитие54.

Особенностью уголовноправовых норм является также специфичный порядок их применения. Деятельность органов милиции, прокуратуры и суда по применению уголовного закона тщательно регламентирована Уголовно-процессуаль­ным кодексом. Совершение преступления создает обязан­ность органов милиции и прокуратуры возбуждать уголов­ное дело.

Порядок разбирательства дел об аморальных поступках частично также регламентирован в Уставе КПСС и Уставе ВЛКСМ, положениях о товарищеском суде, о комсомольском прожекторе и т. д. Однако в этих документах говорится лишь о разборе наиболее серьезных аморальных поступков. Подавляющее большинство аморальных явлений рассматри­вается коллективами трудящихся без какой-либо регламен­тации, по традициям ведения общих собраний и в разнооб­разных формах индивидуальной воспитательной работы, ко­торая во избежание схематизма не должна особенно скру­пулезно   регламентироваться.

Таким образом, различия в форме уголовноправовых и нравственных норм состоят в том, что, во-первых, уго-ловноправовые нормы — всегда только писаные, зафиксиро­ванные в уголовном кодексе, моральные же нормы умеют как писаную, так и чаще всего устную форму, во-вторых, уголовноправовая норма всегда запретная, нормы нравствен­ности бывают как позитивные, так и запретные, в-треть­их, по структуре уголовноправовая норма всегда состоит из.диспозиции и санкции, четко описанных в уголовных ко-

54 «Коммунизм и личность». М., Госполитчздат, гтп. 210.

27

дексах. Моральные нормы также имеют диспозиции и санк­ции, но они уступают уголовноправовьш «ормам в тща­тельности регламентации поведения людей и индивидуализа­ции наказания за аморальные поступки. Правила морально­го поведения и в особенности санкции за их нарушение фор­мулируются в нравственных нормах, обычно, весьма общо.

5. Порядок обеспечения уголовноправо-вых и нравственных норм, пожалуй,— самый рельефный отличительный их признак. Уголовноправовые нормы общеобязательны. Все граждане в СССР, независимо от пола, национальности, служебного положения, равны пе­ред уголовным законом. Исполнение уголовных законов обеспечивается принудительной силой государства. Уголов­ноправовые санкции, как известно,— самые острые и серьез­ные из всех правовых санкций. В УК РСФСР предусмотре­но 12 видов наказаний: 1) лишение свободы, 2) ссылка, 3) высылка, 4) исправительные работы без лишения свобо­ды, 5) лишение права занимать определенные должности или. заниматься определенной деятельностью, 6) штраф, 7) уволь­нение от должности, 8) возложение обязанности загладить причиненный вред, 9) общественное порицание, 10) конфис­кация имущества, 11) лишение воинского звания, 12) направ­ление в дисциплинарный батальон, применяемое к военно­служащим срочной службы. Как исключительная мера наказания, впредь до ее полной отмены, может применяться смертная казнь — расстрел — за наиболее тяжкие преступ­ления.

В связи с вовлечением трудящихся в борьбу с правонару­шениями в советской философской и правовой литературе стали высказываться мнения, будто государственное принуж­дение— не обязательный атрибут правовой нормы, а нака­зание— не всегда элемент уголовноправовой нормы. Та«, Н. П. Томашевокий считает, что распространенные в совет­ской юридической литературе положения об охране государ­ственным принуждением каждой правовой нормы является рецепцией учения Р. Иеринга и других представителей бур­жуазной юридической идеологии 55. А. К. Стальгевич призна­ет даже существование правовых норм с «поощрительными санкциями»56.   Б.   С.   Утевский57,    Г.   Б.    Виттенберг58    и

53 См. Н. П. Т о м а ш е в с к и й. О структуре правовой нормы и клас­сификации ее элементов. В сб.: «Вопросы общей теории советского нрава», под ред. С. Братуся. М., Госюриздат,  1960, стр. 224—225.

56            См.  А.  К.  Стальгевич.     О  крупных  недостатках  в советской

юридической   литературе.   «Советское   государство  и   право»,   1949,  №   1,

стр. 35.

57            См. Б. С. Утевский. Некоторые вопросы развития теории уго­

ловного права. «Советское государство и право», 1963, № 6, стр. 42—43.

58            См.   Г.   Б.   Виттенберг.   Некоторые  вопросы  науки  уголовного

права и совершенствования законодательства в связи с возможностью за-

28

Н. А. Огурцов 59 говорят о разрыве традиционной связи меж­ду преступлением и наказанием. Так, проф. Б. С. Утевский пишет: «...уголовное законодательство лорывает с традицион­ным представлением о неразрывной связи преступления с на­казанием и уголовной ответственностью и в целом ряде норм устанавливает за действия, содержащие состав преступле­ния, вместо уголовной — моральную (общественную) ответ­ственность» 60.

Прежде всего в цитированном положении содержится серьезная фактическая ошибка. Ни в одном из 15 республи­канских уголовных кодексов нет нормы, которая бы за пре­ступления устанавливала моральную ответственность. В ст. ст. 94, 96, 130, 131 и других УК РСФСР содержатся, как отмечалось, санкции с альтернативными формами ответствен­ности: либо уголовное наказание, либо при наличии смяг­чающих обстоятельств и оснований, предусмотренных в ст. 51 УК РСФСР, применение мер общественного воздей­ствия. Все без исключения уголовноправовые нормы содер­жат указание на наказуемость деяний, в подавляющем боль­шинстве случаев абсолютную, а в 16 составах УК РСФСР альтернативно с мерами общественного воздействия.

Положения о существовании уголовноправовых норм без санкции в виде наказания противоречат учению марксизма-ленинизма о праве. Известно, что В. И. Ленин с предельной ясностью указывал, что «право есть ничто без аппарата, спо­собного принуждать к соблюдению норм права»61.

Моральные нормы обеспечиваются нравственной ответ­ственностью. Своего рода «моральными санкциями» за нару­шения норм нравственности являются: 1) чувство стыда, уг­рызения совести виновного в аморальном поступке лица; 2) общественное осуждение аморального поведения со сторо­ны коллективов трудящихся в виде отрицательно сложив­шегося мнения о лице и его действиях либо общественного бойкота; 3) применение к виновному мер общественного воз­действия со стороны общественной организации, партии, ком­сомола \алк выборного органа), товарищеского суда62.

Уже в настоящее время мы признаем подлинно нрав­ственными только те поступки, которые совершаются из чув­ства долга, ставшего внутренним убеждением человека, а не из страха перед общественным мнением, а тем более перед

мены уголовной ответственности мерами общественного воздействия. На-учн. конф. «Проблемы советского уголовного права в период развернутого строительства коммунизма». Тез. докл. Л., 1963, стр. 26.

59 См. Н. А. Огурцов. Соотношение мер уголовного наказания и мер общественного воздействия и воспитания. Автореф. дис. М., 1962, стр. 9.

-60 Б. С. У т е в с к и й. Ук. соч., стр. 42.

01 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 33, стр. 99.

62 См., например, ст. 10 УПК РСФСР.

29

общественным принуждением. В высокоразвитом коммунис­тическом обществе совесть человека станет самым суровым судьей его поступков, а угрызения совести наиболее строгим наказанием.

Сила общественного мнения, состоящая в нравственном воздействии на аморально настроенных либо безнравствен­но действующих лиц, в нашем обществе чрезвычайно велика и все более возрастает. Человек по самой своей природе — общественное существо. Это частнокапиталистическая идео­логия пытается извратить человеческую сущность, воспиты­вая людей по принципу: «человек человеку волк». В социа­листическом обществе коллективы, где работает, учится и живет гражданин, обладают громадным морально-воспита­тельным авторитетом. Общественное мнение складывается обычно стихийно. Однако в советских коллективах формиро­вание общественного мнения не может быть пущено на са­мотек. Душа любого коллектива — партийная организация — направляет общественное мнение, не допускает, чтобы в нем возобладали отсталые настроения  и взгляды63.

Меры общественного воздействия выражаются в разнооб­разных формах воспитательной работы коллектива с лица­ми, сознание и привычки которых не соответствуют мораль­ному кодексу строителя коммунизма. Это может быть и ка­рикатура в газете, и обсуждение на собрании, и ходатайство об увольнении. Перечисленные меры являются, так сказать, мерами общественного воздействия в широком смысле слова. Они весьма разнообразны и многочисленны. Помимо этого, существует более узкое, более специальное понятие мер об­щественного воздействия. К ним относятся меры обществен­ного воздействия, применяемые товарищеским судом. Уста­вы КПСС, ВЛКСМ и профсоюзов перечисляют свои меры общественного воздействия за аморальные, антипартийные, антикомсомольские, антипрофсоюзные проступки. Эти меры общественного воздействия представляют кратко сформули­рованное в решении товарищеского суда, собрания либо комитета партийной, комсомольской, профсоюзной организа­ции порицание лица и его проступка от имени соответствую­щего коллектива. Такие меры общественного воздействия, давая отрицательную оценку виновному и его поступку, преследуют цель посредством коллективного убеждения-при­нуждения добиться исправления лица в духе требований мо­рального кодекса строителя коммунизма. Тем, что меры об­щественного воздействия выносятся не от имени государства, как уголовное наказание, а от имени коллектива трудящих­ся, основываясь на силе общественного мнения и авторитете этих коллективов, они отличаются от правовых санкций.

63 См. В. К. Уледов. Общественное мнение. М., Соцэкгиз 1963, стр. 7.

30

Некоторые меры общественно-морального воздействия со­четают чисто моральные санкции — выговор, предупрежде­ние—с известными ограничениями материальных интересов, виновного, например, в виде штрафа, являющегося по своей природе правовой санкцией. Так, товарищеский суд может штрафовать до 10 руб. или возложить обязанность возмес­тить причиненный ущерб на сумму не более 50 руб. И штраф, правда, допускаемый и в большем, чем 10 руб., размере, и возложение обязанности возместить причиненный ущерб до 100 руб. предусмотрены в УК как меры наказания.

В положениях о товарищеском суде, подобно Уголовному кодексу, дается исчерпывающий перечень мер общественного и общественно-морального воздействия, которые может на­значить за аморальные деяния и мелкие правонарушения то­варищеский суд. При определении мер общественного воз­действия товарищеские суды все более- воспринимают от су­дебного назначения уголовного наказания принцип строгой индивидуализации моральной ответственности в соответствии с характером и степенью вредности проступка. За корыстные проступки чаще, чем за другие, товарищеские суды с пол­ным основанием назначают штраф и возлагают обязанность загладить причиненный вред. Обязанность принести извине­ния потерпевшему возлагается за оскорбления, клевету и по­бои, то есть при причинении вреда чести и достоинству граж­дан. Товарищеские суды ходатайствуют перед администра­цией об увольнении виновного, если тяжесть совершенного им проступка либо отрицательная характеристика личности не позволяют ему оставаться в прежнем коллективе.

А. С. Макаренко называл такую индивидуализацию ответ­ственности, когда характер ответственности предельно соот­ветствует содержанию проступка и наказание подавляет именно те антиобщественные привычки, которые породили неправильное поведение, методом «естественных послед­ствий» 64.

Еще дальше в конкретизации, усилении и индивидуализа­ции мер общественного воздействия в зависимости от харак­тера и степени вредности антиобщественных поступков по­шел Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 23 ок­тября 1963 г. «О внесении дополнений и изменений в Поло­жение о товарищеских судах». Указ дополнил Положение двумя новыми, еще более серьезными мерами общественно­го воздействия. Теперь товарищеские суды РСФСР могут поставить перед руководителями предприятия, учреждения, организации вопрос об увольнении в установленном порядке лица, выполняющего работу, связанную с воспитанием несо­вершеннолетних или молодежи, или работу, связанную с рас-

61 А.  С. Макаренко.  Соч.,  т. 5,  стр.  49.

31

поряжением или хранением материальных ценностей, если товарищеский <суд, с учетом характера совершенных этим лицом проступков, сочтет невозможным доверять ему эту работу в дальнейшем. Товарищеский суд правомочен также поставить перед руководителем предприятия, учреждения, организации вопрос о направлении на неквалифицированные работы в том же »предприятии, учреждении, организации на срок до 15 дней с оплатой за выполняемую работу лиц, со­вершивших мелкое хулиганство, мелкую спекуляцию, мелкое хищение государственного или общественного имущества, кражу малоценных предметов личного потребления и быта, побои и легкие телесные повреждения. И в этих мерах мо­рально-общественного воздействия сочетаются чисто мораль­ная и правовая санкции 65.

Повышение эффективности, в ряде случаев усиление, кон­кретизация и индивидуализация мер морального воздействия представляет собой закономерность развития общества в пе­реходный от социализма к коммунизму период. Отсюда, од­нако, было бы неправильно делать вывод о «юридизации» моральных норм, о том, что меры общественного воздействия начинают приобретать правовой характер 66.

Некоторые авторы особо выделяют группу мер обществен­ного воздействия, которые имеют юридический характер,— штраф, ходатайство о переводе на нижеоплачиваемую рабо­ту, ходатайство об увольнении67.

Усиление мер общественного воздействия и приближение их по своей формальной определенности к правовым санкци­ям никогда не трансформирует их в правовые нормы. Штраф как мера общественного воздействия отличается от штра­фа— уголовного наказания всеми без исключения признака­ми, различающими правовую и моральную ответственность: по органу, который штраф назначает, по серьезности отри­цательной морально-политической оценки, которую в разной степени содержит приговор суда и решение товарищеского суда, по последствиям — в виде судимости три штрафе-на­казании и отсутствии таковой при штрафе — мере обществен­ного воздействия.

Действительно, имеются некоторые особенности в прину­дительном исполнении решений товарищеского суда о нало­жении  штрафа  и  возмещении  материального  вреда.  После.

65            О. Э. Лейст писал о таких мерах общественного воздействия, что

они несут своего рода «юридический отпечаток» (см. О. Э. Лейст. Санк­

ции    в   советском    праве.    М.,    Госюриздат,    1962,    стр.   228).

66            См. Б. Б. X а н г е л ь д ы е в. Об основных направлениях в укрепле­

нии  и  охране  советского  общественного   порядка.     В   сб.:   «ХХП   съезд

КПСС и вопросы государства и права». Свердловск,  1962, стр. 485.

67            См. С.  Раджабов, Г. Манов. Роль трудящихся в укреплении

и охране общественного порядка   (по материалам Таджикской ССР). Ду­

шанбе, 1960, стр. 124—125.

32

проверки законности решения товарищеского суда народным судьей судебный исполнитель осуществляет взыскание в обычном порядке. Такого рода поддержка мер общественно­го воздействия в некоторых случаях авторитетом и силой го­сударственных органов — характерное явление для нынешне­го переходного периода, когда на протяжении определенного времени будут переплетаться черты государственного руко­водства и общественного самоуправления.

Таким образом, порядок обеспечения уголовноправовых и нравственных норм неодинаков. Уголовноправовые нормы обеспечиваются силой государственного принуждения-нака­зания, выносимого судом в строгом соответствии с законом. Моральные нормы обеспечиваются моральными же санкция­ми— убеждением в сочетании с общественным принуждени­ем. В некоторых случаях они поддерживаются через государ­ственное принуждение.

В период развернутого строительства коммунизма проис­ходит определенное сближение уголовноправовых и мораль­ных санкций. Это находит выражение в смягчении уголовной ответственности и сочетании ее с морально-общественной от­ветственностью за нетяжкие преступления, с одной стороны, и в усилении, конкретизации и индивидуализации мер обще­ственно-морального воздействия, с другой.

6. Наконец, перспектива уголовноправовых и нравственных норм различна. После победы со­циализма в мировом масштабе, при полном коммунизме уго­ловного права не будет. Большинство уголовноправовых норм вслед за ликвидацией преступлений отпадает. Остальные перерастут в нормы нравственности. При сохранении капи­талистического лагеря останутся и те уголовноправовые нор­мы, которые регламентируют ответственность за особо опас­ные государственные преступления, совершаемые империа­листической агентурой.

Моральные нормы при коммунизме, наоборот, получат свое наивысшее развитие. Причем, как отмечалось, мораль­ный кодекс членов коммунистического общества будет со­стоять из позитивных норм, ориентирующих на творчество и подвиг не ради какого-то вознаграждения, в том числе мо­рального (славы), а по глубокому личному убеждению и нравственной привычке. Запретные моральные нормы станут немногочисленными, и главными санкциями в них будут чув­ство стыда и угрызения совести провинившегося. Как пи­шет Л. Ф. Шишкин, чувство стыда, выступая сначала как боязнь общественного мнения, станет затем глубоким внут­ренним переживанием 68.

68 См. Л.  Ф.  Шишкин. Основы  марксистской этики, стр. 403.

3   Н. Ф. Кузнецова             33