ВВЕДЕНИЕ

Ускорение социально-экономического развития страны ставит задачи «всестороннего совершенствования со­циалистического общества, более полного и эффектив­ного использования его возможностей и преимуществ в целях дальнейшего продвижения к коммунизму»1, существенного и необратимого сокращения преступности и правонарушений. В их выполнении определенная роль принадлежит уголовному законодательству, которое развивается с учетом специфики общественных отноше­ний и на каждом отрезке поступательного развития общества должно отражать особенности господствующих общественных отношений. Не случайно на январском Пленуме ЦК КПСС 1987 г. была поставлена задача со­здания нового уголовного законодательства, «чтобы оно полнее отвечало условиям развития советского общества, более эффективно защищало интересы и права граждан, вело к укреплению дисциплины и правопорядка» .

Общая тенденция совершенствования уголовного за­конодательства в период ускоренного социально-экономи­ческого развития страны — это поступательная экономия уголовной репрессии, обусловленная сужением сферы уголовной ответственности, постепенной заменой наказа­ния мерами общественного воздействия. Этот процесс реально отражает укрепление правовой основы государ­ственной и общественной жизни, всемерное развертыва­ние социалистической демократии, гласность, все более широкое вовлечение граждан в управление делами об­щества и государства. Однако совершенствование уго­ловного законодательства в этот период не должно опе­режать реальности, в частности, того факта, что все еще сохраняются опасные посягательства на социалисти­ческую и личную собственность, личность, другие объек­ты уголовно-правовой охраны.

В Программе Коммунистической партии Советского Союза подчеркнуто, что «партия придает первостепенное значение последовательному и настойчивому искорене­нию... хищений и взяточничества, спекуляции и тунеяд­ства, пьянства и хулиганства...»3. Государственные ор­ганы «обязаны делать все необходимое для обеспечения сохранности социалистической собственности, охраны личного имущества, чести и достоинства граждан, вести решительную борьбу с преступностью, пьянством и алко­голизмом, предупреждать любые правонарушения и ус­транять порождающие их причины»4. На это постоянно обращается внимание и в выступлениях Генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачева. Так, в речи на мартовском (1985 г.) Пленуме ЦК КПСС М. С. Горбачев подчеркнул, что «будут и впредь приниматься решитель­ные меры по дальнейшему наведению порядка, очищению нашей жизни от чуждых явлений, от любых посягатель­ств на интересы общества и его граждан, по укреплению социалистической законности»5.

Данное обстоятельство предопределяет своеобразие реализации экономии уголовно-правового воздействия в конкретных институтах уголовного законодательства в этот период. Очевидно, что само сужение сферы уголов­но-правового воздействия, всякая декриминализация и депенализация должны касаться на этом отрезке разви­тия общества, в основном, уголовных проступков.

Подобный подход к решению вопроса предопределяет­ся объективной потребностью исключения ослабления борьбы с преступностью. В последующем, с дальнейшим совершенствованием общественных отношений, сужение сферы уголовной ответственности, постепенная замена наказания мерами •общественного воздействия будут внедряться во все более широких пределах.

Данное обстоятельство предопределяет особенности современного уголовного законодательства и прогноз его развития на ближайшую перспективу. Представляет­ся, что при общей тенденции экономии уголовной ре­прессии в этот отрезок времени в уголовном законода­тельстве должен сохраняться достаточно жесткий блок, обеспечивающий эффективную борьбу с широко рас­пространенными категориями наиболее опасных преступ­лений. При этом и в период ускорения социально-эконо­мического развития страны в исключительных случаях может возникать потребность организации уголовно-пра­вовой борьбы с вновь появляющимися видами общест­венно опасных посягательств. Такая практика, тем не

менее, будет носить вынужденный исключительный ха­рактер и затрагивать, в основном, сферу умышленных преступлений, а также сферу части наиболее опасных неосторожных преступлений, вызванных к жизни раз­личными источниками опасности, порожденными науч­но-технической революцией.

На уровне институтов Общей части уголовное законо­дательство современного периода развития должно не только в полной мере отражать положения Конститу­ции СССР, иметь научно и практически обоснованное содержание норм и институтов, но и внутреннюю «по­требность» совершенствования, с тем, чтобы эти инсти­туты стимулировали отвечающее социальным потреб­ностям дальнейшее развитие законодательства и обес­печивали его реальный вклад в практику борьбы с пре­ступностью.

Таким образом, в самой общей форме можно утвер­ждать, что в современных тенденциях криминализации и декриминализации правонарушений прослеживаются два направления. Первое (основное) — советское уго­ловное законодательство развивается по пути экономии уголовной репрессии, обусловленной сужением сферы уголовной ответственности, заменой наказания мерами общественного воздействия. Этот процесс фиксирует изменения, отражающие всемерное развертывание со­циалистической демократии, гласности, укрепление пра­вовой основы государственной и общественной жизни, все более широкое участие граждан в управлении делами государства и общества6.

Второе (вспомогательное) направление — реальная криминализация определенных новых типов опасных деяний, совершенно нетерпимых в социалистическом обществе, требующих решительной борьбы уголовно-пра­вовыми средствами. Криминализация в этом аспекте не имеет развернутой перспективы. Она осуществляется как временное вынужденное средство, направленное на борьбу с наиболее опасными деяниями, причиняющими существенный вред социалистическим общественным отношениям7.

Процесс криминализации может воплощаться в не­скольких формах: конструирование новых, ранее не существовавших составов, нацеленных на борьбу с от­дельными распространенными видами общественно опас­ных деяний; повышение верхних пределов санкций в рам­ках существующих составов (заметим попутно, что такая

5

форма криминализации практически почти не применяет­ся) ; отдельные ограничения в применении институтов освобождения от наказания к некоторым категориям осужденных; конструирование норм общего характера, связанных с решением задач, поставленных перед уголов­ным правом , вызывающих более широкий спектр не­желательных для субъекта правовых последствий.

В последней форме криминализации возможны ситуа­ции, когда видоизменение, уточнение существующих, формулирование новых понятий не влечет более суровых мер воздействия на правонарушителя, а вызвано другими целями: придать системе уголовно-правовых норм боль­шую гибкость, обеспечить ее стабильность, повысить эффективность влияния на опасные эксцессы, предопре­делить единство практики разрешения конкретных ка­тегорий уголовных дел и т.п.

Следовательно, и это принципиально важно, уточне­ние или формулирование новых правил, а также воз­можная отработка новых институтов может вызываться к жизни не целями реального усиления пределов ответ­ственности, а может быть обусловлена иными потреб­ностями социальной практики, в конечном счете, отража­ющимися в реальном совершенствовании уголовного законодательства и уточнении границ практики его применения.

Среди таких вопросов в области уголовного права сохраняют свою актуальность проблемы, касающиеся разработки института множественности преступлений, в частности, конструирование специальных правил множественности, нацеленных на единообразное реше­ние практически важных вопросов в законе и обеспечение единства практики разрешения в судах дел этой ка­тегории.

Сопоставление криминологической реальности в дан­ной области с существующими уголовно-правовыми средствами учета множественности в законе и реализа­ция связанных с нею уголовно-правовых последствий показывает, что действующее уголовное законодатель­ство ныне не решает ряда принципиальных вопросов, поставленных теорией уголовного права и практикой борьбы с преступностью. Существующие представления об институте множественности формировались на базе достижений науки уголовного права 60-х гг. В последние годы теоретические представления по ряду проблем множественности существенно изменились. Стала от-

6

четливо прослеживаться тенденция ее «прорастания» в другие отрасли права, в частности в уголовный про­цесс, административное право и др., что свидетельствует о ее общеправовом характере и невозможности сведения лишь к проблематике уголовного права.

К тому же и более детальная проработка множест­венности в рамках теории уголовного права, вызванная к жизни изменениями, происшедшими в самой преступ­ности, и настоятельными потребностями учета ряда бли­жайших и более отдаленных последствий, порожденных событием преступления, в значительной мере стимули­ровала возникновение новых идей в этой области и, в частности, идеи о том, что сложившиеся представления о множественности раскрывают лишь часть ее прояв­лений.

В настоящее время практически решен вопрос о мно­жественности преступлений в уголовном праве. Теория уголовного права накопила солидный запас знаний по данной проблеме. Больше того, эта проблематика, научно и практически апробированная, вошла в учебники совет­ского уголовного права самостоятельным разделом9.

Прошедшее в науке уголовного права теоретическое и прикладное осмысление различных вопросов этой проб­лемы позволяет утверждать, что разработанные ныне аспекты раскрывают не все ее проявления, в частности, в пределах учения о преступлении закономерности множественности отчетливо прослеживаются, вызывая конкретные уголовно-правовые последствия, не толь­ко на уровне преступления, но и субъекта преступ­ления, и в иных качествах. Это говорит о том, что теоре­тическая разработка множественности в уголовном праве ведется односторонне. Упускается, что она может проя­виться не только как повторность, рецидив и совокуп­ность преступлений, но и на уровне признаков, харак­теризующих субъекта и иных лиц, причастных к событию преступления, и др. Накопленные знания позволяют предположить, что проявления множественности в уго­ловном праве охватывают не только область объективных свойств деяния, но касаются также субъекта преступ­ления, других физических лиц, причастность которых к посягательству зачастую вызывает ряд определенных типизированных уголовно-правовых последствий. Этот аспект проблемы ныне остается неизученным и ждет своих исследователей.

Представляется, что множественность — это одна из форм бытия права в целом, а в уголовном праве она

носит сквозной характер. По своей природе это общий институт учения о преступлении, в котором множествен­ность преступных деяний образует лишь одну самостоя­тельную форму. Другую, не менее значимую, составляет группа уголовно-правовых явлений, которые можно условно назвать множественностью участников одного преступления. Для ясности оговоримся, что в данном случае имеются в виду такие аспекты стечения несколь­ких лиц в одном преступлении, которые не укладываются в традиционные границы соучастия в преступлении, зачастую носят самостоятельный характер, а уголов­но-правовые последствия, вызываемые сопричастностью с преступлением нескольких физических лиц, нередко не могут быть объяснены через призму традиционных положений соучастия.

В самом первом приближении множественность участ­ников одного преступления помимо традиционного со­участия охватывает: неосторожное сопричинение преступ­ного результата усилиями нескольких лиц, объективное групповое исполнение посягательства, когда преступле­ние совершается личными действиями субъекта ответ­ственности с дополнительным привлечением усилий не­виновно действующего лица или лица, не подлежащего уголовной ответственности. Эти ее виды следует 'отличать от посредственного причинения, стечения по­терпевших (толпа, группа и др.) как признаков обста­новки совершения преступного посягательства и других вариантов стечения нескольких лиц в притуплении, вы­зывающих уголовно-правовые последствия. Важно под­черкнуть, что при сосредоточении нескольких лиц (субъектов ответственности и лиц, не обладающих приз­наками субъекта преступления) в различных вариантах уголовно-противоправного опасного поведения возникают типизированные уголовно-правовые последствия, которые вовсе не поддаются истолкованию только через призму существующих теоретических представлений о соучастии в преступлении. Скорее напрашивается вывод, что само |соучастие предстает в качестве структурного элемента I более широкого явления — института множественности, в частности, его блока, охватывающего различные виды стечения нескольких лиц в одном преступлении. Пред­принимавшиеся в прошлом попытки решать проблемы стечения нескольких лиц только через призму учения о соучастии в преступлении привели к затянувшимся спорам на страницах юридической печати по многим теоретически и практически важным проблемам. При

этом в ходе дискуссии по существу конкретных вопросов высказывалось столько же противоречивых суждений, сколько специалистов участвовало в обсуждении.

О сквозном характере института множественности и, в частности, его структурного блока — множественности участников одного преступления свидетельствует и то обстоятельство, что уголовно-правовые последствия, порождаемые фактом стечения нескольких лиц в одном преступлении, отражаются и проявляются в самых раз­личных аспектах. Они влияют на содержание материаль­ного признака преступного посягательства, на его обще­ственную опасность, учитываются при формировании ос­нования ответственности. Кроме того, они отражаются на определении форм совершения посягательства в процессе конструирования уголовно-правовой нормы, влияют на определение круга субъектов посягательства, на струк­турные элементы объекта охраны, учитываются при определении границ предметного содержания вины. Проявления множественности участников одного пре­ступления принимаются во внимание в процессе инди­видуализации наказания. Кроме того, на уровне Особен­ной части уголовного законодательства они учитываются при конструировании признаков основных и квалифици­рованных составов.

Этот перечень правовых последствий, порождаемых фактом стечения нескольких лиц в одном преступлении, может быть продолжен и далее. Очевидно, что наряду с теоретической разработкой проблемы в самом уголов­ном законодательстве основные аспекты множествен­ности должны получить правовую регламентацию, ибо лишь этот путь позволит снять многие спорные вопросы не только в теории, но и в практике применения уголов­ного закона. Необходима определенная перестройка и в преподавании курса уголовного права, где проблема множественности во всех ее аспектах, и теоретических, и прикладных, должна занять достойное место.

Подлежат теоретическому осмыслению и другие ас­пекты, в которых может бытовать множественность в уго­ловном праве. Так, например, вовсе не исключена воз­можность анализа через призму множественности про­блемы объекта преступления, в частности, классифика­ции объектов охраны и определения «своих» типизиро­ванных правовых последствий в механизме уголовно-пра­вовой охраны и регулирования. Не исключена право­мерность анализа через призму множественности и пред­метного содержания вины субъекта, когда она проявляет-

ся в границах составов, допускающих различное психи­ческое отношение к действиям (бездействию) и наступив­шим последствиям. Например, в составах, предусматри­ваемых ч. 2 ст. 108, ч. 2 ст. 149 УК РСФСР и др.

Назрело время решения и других общих и частных вопросов проблемы множественности, направленных на повышение эффективности действующего законодатель­ства и практики его применения. Анализу части этих вопросов посвящена настоящая работа. При этом автор видит свою задачу лишь в постановке проблемы. Ее углубленная разработка, очевидно, потребует дальней­ших усилий специалистов.