I. Анализ состояния вопроса

Любые отношения между людьми могут преследовать различные цели. Во всех случаях отмечается, с одной стороны, стремление к общению и контактам, если это приносит положительный результат и избеганию или противодействию, если это приносит вред соответствующей стороне. Определенный класс социальных взаимодействий, имеющих повседневный и в тоже время фундаментальный характер, определяющий формы контактов и виды общения характеризуется как аффилиация.

С другой стороны феномен власти, неравенство ее распределения между людьми, социальными группами и государственными институтами требует обоснования данной формы поведения как противоположной аффилиации и в тоже время входящей в нее как необходимое условие взаимных отношений.

Следовательно для понимания структуры взаимообусловленных отношений и их организации необходимо исходить из правильного понимания социально-психологической основы мотивов аффилиации и власти. Непосредственно с аффилиацией и властью связана психология лидерства и подчинения, маскулинности и феминности в поведенческих свойствах индивидуума. Все эти стороны поведения имеют социальную и психологическую составляющие, которые являются предметом исследования на протяжении всего периода развития психологической науки и остаются открытыми для дальнейших исследований.

Совместная деятельность людей приводит к потребности заводить дружбу и испытывать привязанность, стремиться к группам и жить вместе с ними. Первые исследования в мотивации аффилиации принадлежат Мюррею [H.A. Murray, 1938]. В работах по изучению природы аффилиационного поведения отмечается, что стремление к завязыванию и поддержанию отношений между людьми строятся исходя из самых различных целей, к которым можно отнести желание произвести впечатление, оказать помощь, достичь власти. Степень реализации этих стремлений зависит не только от стремящегося к аффилиации, но и от другой стороны. Следовательно во всех случаях это двухсторонний процесс и для успешного достижения общения с окружающей средой индивид стремящийся к такому контакту должен раскрыть свою привлекательность или полезность: т.е. показать свою ценность в удовлетворении потребностей человека или группы, с которой он вступает в контакт. Несимметричность в проявлении взаимных интересов и стремление превратить партнера в средство удовлетворения своих потребностей наносит всегда ущерб аффилиации как таковой и может полностью разрушить ее. В конфликтологии данная форма отношений предполагает равное удовлетворение потребностей с обоих сторон.

Основополагающим фактором сохранения равноудовлетворенных отношений выступают нормы поведения и ее оценки с обоих сторон как справедливости, или как ее определяют Р.К. Хьюсман, Д.Д. Хетфилги [1993] фактора справедливости в отношениях между людьми.

Существенной особенностью в оценке справедливости является формирование ее восприятия с одной стороны социальными условиями среды, а с другой психофизиологическими особенностями личности, что и вносит определенную степень неточности или расплывчатости этого понятия (его толерантности).

Фактор справедливости или основа аффилиации базируется на двух составляющих – дать и взять. Для сохранения равновесных отношений необходимо соблюдать равнозначность этих сторон. Во всех отношениях, делается это сознательно или подсознательно, как правило, любая  сторона отдает, чтобы получить. В обмене результатами своей деятельности каждая их сторон ценит то, что для нее составляет большую сложность для их достижения. Отдается то, что легче достигается или не имеет на данный момент потребности взамен за то, что составляет трудность или невозможность сделать самому. Сравнение и оценка такого обмена и рождает чувство справедливости. Естественно, что оно носит субъективный характер.

Говоря о некой социальной норме справедливости необходимо всегда исходить из ее вероятностной природы формирования с усредненной характеристикой и границами соблюдения или согласия [А.М. Бандурка, В.А. Друзь,1997].

Фактор справедливости в изложенном представлении находит широкое использование в психологии, экономике, философии. Впервые это понятие было определено более 2-х тысяч лет назад в работе Аристотеля «Никомахова этика», где он отмечал, что суть человеческих взаимоотношений заключается в том, что люди отдают и получают. «… Само существование – отмечал он – зависит от взаимодействия в обмене результатов труда, связывающих людей». Построение отношений по принципу «дать, чтобы получить» нашло в последующем свое отражение в экономической истории XVIII – XIX в.в. [Дж. Стюарт; А.П. Петровский, М.Г. Ярошевский 1996].

Однако в исследовании аффилиационных отношений главной трудностью является отсутствие качественной оценки их полезности и справедливости, что и не позволило до настоящего времени найти более строгие формы их описания. В основном сегодня используются вербальные характеристики.

Аффилиация состоит из двух сторон – получение и отдача, поэтому цель мотива аффилиации можно определить как взаимную доверительную связь, где каждый из партнеров дружески поддерживают друг друга. О мотивированности поведения стремлением к аффилиации можно судить по количеству и позитивному содержанию речевых высказываний, по выражению лица, длительности контакта, жестикуляции [A. Mehrabian, 1974; А.В. Петровский].

Психологическая природа детерминантов аффилиации представляет большой диапазон индивидуальных различий. Наряду с положительной привлекательностью и «ожидаемой ценности» противоположным детерминантом выступает отрицательная привлекательность неудачной аффилиации, где также наблюдаются индивидуальные различия. Соотношение положительных и отрицательных сторон мотивов аффилиации каждый индивидуум может иметь характеристику либо с надеждой на аффилиацию, либо на ее отвержение, что и определяет особенности первых контактов в межличностных отношениях, а в общем случае двух сторон, которые стремятся построить свои отношения по каким-либо причинам.

Каждый из альтернативных результатов действия ожидается с некоторой вероятностью. Таким образом, индивид на основе своего опыта в сфере общения обладает статистически обобщенным ожиданием относительно успеха аффилиации или отвержения. Следовательно привлекательность удачи и неудачи составляет некоторую величину, что и отражает индивидуальную характеристику обобщенной положительной и отрицательной привлекательности или надежды на аффилиацию и страх на отвержение. Чем больше обобщенное ожидание успеха преобладает над ожиданием неудачи, тем значительнее положительная привлекательность. Отношение ожидания и привлекательности отличает мотив аффилиации от мотива достижения, который характеризуется прямо противоположным соотношением отмеченных параметров. Чем выше вероятность успеха, тем легче задание, но меньше его привлекательность и чем выше вероятность неудачи, тем труднее задание, но выше привлекательность успеха.

Устойчивость ковариации ожидания и привлекательности в мотивации аффилиации до сих пор не проверена эмпирическим, но обосновывается рядом исследователей: Бирном, Мак-Дональдом, Микавой [D. Byrne, R.D. VcDonald,

J. Mikawa, 1963].

По мнению этих авторов, индивидуальный профиль мотива аффилиации определяется исключительно складывающимся в опыте обобщенными ожиданиями положительного и отрицательного подкрепления, так что в конечном счете для объяснения индивидуальных различий соответствующей мотивации привлекательность результата оказывается излишней так как привлекательность принимает то же значение, что и ожидание. О такой взаимозаменяемости говорится в работах Мехрабяна и Ксензкого [A. Mehrabian, S. Ksionzky, 1974].

Их исследования представляют наиболее разработанную попытку создания теории мотивации аффилиации, в которой выделяется четыре типа возможных мотивов. К первому относится условия, когда ожидание успеха относительно высоко, а ожидание неудачи невелико. Обратное соотношение этих характеристик дает мотив второго типа. Третий тип представляет лиц с конфликтной мотивацией, когда оба ожидания очень высокие. Создается высокая напряженность и волнение ожидания. Четвертый тип характеризуется слабым мотивом аффилиации, когда оба ожидания низки. Лица с таким типом поведения создают впечатления безразличия к предстоящим отношениям и характеризуются спокойным ожиданием. Первые попытки измерения мотива аффилиации исходили из существования  двух отличных друг от друга форм поведения. Одна заключалась в стремлении к контакту, а другая к его избеганию [D. Byrne, McDonald, 1963].

Однако такая тенденция раздельной фиксации с помощью использования метода ТАТ существенно усложняет классификацию мотивов [М.А.Робер,

Ф.Тильман 1988]. Следует отметить, что в ряде случаев введение классификаций мотива поведения базируется совершенно на разных исходных положениях и их отношениях при построении классификаций. Так в первом случае при базовых характеристиках ожидания успеха и неудачи получено четыре типа поведения. Авторы подчеркивают, что в основе поведения лежит предшествующий опыт разрешимости подобного рода ситуаций. Практически можно говорить о наличии двух локализованных центров, определяющих стереотипные формы поведения. Последние в определении адекватного поведения могут находиться в конкурентном отношении, составляя дихотомическую пару. В этом случае можно говорить о первом и втором типе мотивации. При характеристике третьего типа мотивации отмечается очень высокая напряженность, что соответствует максимальной одновременной активности обоих центров стереотипного поведения. Четвертый тип слабого мотива характерен минимальной одновременной одинаковой активностью [Бехтерев 1991, 1994].

В выводах авторов использующих классификацию мотивов по принципу успех-неудача даны только четыре типа мотивации, что можно получить из формирования этих отношений по принципу независимости отношений двух нервных центров, определяющих стереотипы соответствующего достижения. К сожалению, данная классификация носит только вербальное описание и не позволяет количественно учитывать соотношение значимости ожидания успеха или неудачи и более того, совершенно не учитывается возможная смена активности этих центров, определяющих с некоторой периодичностью выбор мотивации.

Если использовать подход в построении теоретических основ классификации, предложенный A. Meharabian, S. Ksionzky не в вербальной форме описания, а графической, то появляется возможность практически дать исчерпывающую классификацию не только качественных оценок, но и их количественного проявления. Это свидетельствует о верности подхода A. Meharabian,

S. Ksionzky и возможности его дальнейшего применения в практике психологических исследований. Сущность отмеченного положения заключается в том, что получаемые оценки ТАТ должны отмечаться в линейной системе координат, где один конец оси отражает уровень ожидания успеха, а другой уровень ожидания неудачи. В таком случае каждая из крайних точек соответствует своему типу мотивации. Их действительно две противоположных, но в данном случае любая точка координатной оси отражает тип мотивации.

В зависимости от точности измерения тенденции к достижению и тенденции к избеганию как диаметрально противоположной характеристики можно установить промежуточный тип мотивации с различной долевой значимостью присутствия каждой из характеристик. Если полное присутствие двух составляющих определить равное единице, а деление диапазона от крайних проявлений характеристики осуществить на некоторое число n, которое отражает точность оценки присутствия признака, то в каждом конкретном случае эта зависимость будет представляться биномом Ньютона (a + b)n = 1. Любой член этого бинома (an-k * bk) показывает какая часть каждого признака присутствует и определяет данный тип мотивации. В зависимости от точности измерения контролируемых признаков число типов существенно растет.

Если исходить из психофизиологического обоснования того, что мотивация тенденции к успеху и тенденции к избеганию в обеспечении поведения обязательно имеет центр в коре головного мозга, который определяет динамический стереотип поведения, то тогда типизация мотивов может быть представлена в ортогональном отношении двух характеристик, каждая из которых изменяется от нуля до единицы, а любая точка координатной плоскости отражает промежуточный тип мотивации. При этом вершины квадрата в этой плоскости (0.0; 1.0, 1.1; 01) будут строго соответствовать четырем типам мотивации установленным A. Meharabian, S. Ksionzky.

Полную аналогию рассуждений можно отнести к измерению мотивов аффилиации исходя из существования двух других форм поведения – стремление к контакту и его избегание, введенных D. Byrne. Фактически это совершенно самостоятельные характеристики оценки в классификации мотивации аффилиации, которые могут сочетаться с любым вариантом из классификации Mehabian, Ksinozky, что и объясняет тот факт, что раздельная классификация этих характеристик с помощью разработанных на базе ТАТ методик удалась, как и в случае мотивов достижения, не сразу (Хейнц Хеккаузен, 1986). Сложность решения этой задачи определяется многообразием вариантов сочетания выделенных самостоятельных характеристик аффилиационного поведения.

Пространство оценки мотивации аффилиации, основанное на тенденции «избегание-достижение» можно представить аналогично предшествующим описаниям. В данном случае к двум имеющимся характеристикам, которые были выдвинуты Дональдом добавляются две, определенные Бирлом. В этом случае появляется возможность построения более сложного описания мотивов аффилиации уже с учетом их совместного присутствия у того или иного индивидуума. Учитывая, что каждый центр мотивации может иметь различное присутствие как по времени, так и по силе своего проявления можно говорить о всей сложности изучения аффилиационного поведения личности.

Возможность решения этой задачи становится осуществимой только в случае упорядоченного представления данных характеристик и построения на основании этой упорядоченности пространств событий с введением в них количественной и качественной оценки типизации аффилиационного поведения. Идея построения таких пространств была высказана еще в начале 20-го века В. Вундтом (1919), а затем развита в середине века К. Левиным (1935, 1948). Однако окончательное решение данной проблемы во всех разделах теории личности не было достигнуто и до настоящего времени [Л. Хьелл, Д. Зиглер, 1997].

Как первая так и вторая рассмотренные методики оценки мотивов аффилиации основаны на установлении степени разрешимости существующей потребности. Так уровень ожидания успеха или неудачи определяется предшествующим опытом. И при сопоставлении конкретной ситуации с предшествующим опытом оценивается вероятность разрешимости стоящей задачи. В зависимости от исхода доминирующий очаг возбуждения и определяет тот стереотип поведения, который избирает индивид.

Проявление уровня тенденций достижения или избегания в аффилиационном поведении также связан с разрешимостью достижения цели. Разрешение стоящей задачи через стремление к достижению или избеганию как проявление пассивной формы поведения, связанной с выжиданием, полностью зависит от психической предрасположенности и предыдущего опыта. Как форма поведения – тенденция достижения и тенденция избегания определяется соответствующими нервными центрами, что убедительно доказано в экспериментальной психофизиологии [В.Пенфильд 1964, Г.Мегун, 1965]. Следовательно аффилиация как форма поведения имеет по меньшей мере четыре самостоятельных нервных центров и их долевое участие в формировании текущего динамического стереотипа поведения и определяет его качественную характеристику.

На основании двух независимых подходов в описании мотивации аффилиации возможно построение обобщенной теории, где каждая из пар используемых базовых характеристик «достижение-избегание», «успех-неудача» составляют не ортогональные отношения, а дихотомические, которые и представляют полное пространство мотивации аффилиации.

Особенность данного представления объединенной методики «Mehabian, Ksinozky – Byrne, Donald» заключается в том, что пересечение осей координат является точка «О», которая отражает не отсутствие значений характеристик, а равенство их проявления. В действительности из точки «О» должна исходить третья составляющая полного пространства событий – ось напряженности, которая отражает величину проявления одновременной активности базовых характеристик. Как и в случае составляющих полного пространства событий при посменной активности каждого из нервных центров, определяющих проявление работы базовых характеристик будет образовываться поверхность отклика, по которой движется точка, отражающая текущую основу мотивации аффилиации.

Привлечение биологических подходов исследования личности, к которым можно отнести работы Пенфильда, Мегуна, позволяет более глубоко раскрыть истинную природу мотивации поведения. Сегодня большинство персонологов сходятся на том, что индивидуальные различия коренятся в биологических процессах и генетической предрасположенности личности (Rowe, 1989).

Многие исследования этого направления обоснованно доказывают предположение о том, что такие черты личности как эмоциональность, общительность, активность, импульсивность в значительной мере обусловлены наследственной предрасположенностью [Loehlin et al., 1987; Plomin, 1989; Rushton et al., 1986; Tellegen et al., 1988]. Объединение социобиологических и психоаналитических теорий позволяют прийти к принципиально новым решениям в теории поведения личности [R. Hogan, 1982 (Роберт Хоган)]. В работах Buss [1984], Wilson [1978] даются логически последовательные объяснения значения биологических механизмов для развития, поведения и опыта человека. Эти исследования в первую очередь направлены на такие сферы личности как агрессия, привязанность, альтруизм, темперамент, умственные способности. Однако объединение накопленных знаний в смежных науках также требует их систематизации и упорядочивания в определенных системах представления через базисные характеристики и понятия. То есть в любом случае последующий шаг в исследовании рассматриваемой проблемы связан с возможностью построения квазипространств, в которых рассматриваемые процессы или явления могли быть охарактеризованы как с качественной стороны так и иметь количественную оценку. Такой подход получил свое развитие в работах Фридмана , в которых активно рассматриваются вопросы моделирования психической деятельности человека [Л.М.Фридман 1977].

Анализ различных подходов в изучении мотивов аффилиации показывает, что в существующих теоретических обоснованиях рассматривается четыре ведущие базовые характеристики. Поскольку каждая из них является независимой и имеет свою морфофункциональную основу, то их отношения по два из четырех может дать шесть вариантов. Они все могут быть получены из имеющихся комбинаций путем перестановки при замене их дихотомического отношения на взаимно ортогональное. Естественно, что подобные преобразования позволяют открыть совершенно новые виды мотивации аффилиации и использовать их в характеристике личности.

В действительности понятие полноты пространства в выше приведенном описании носит относительный характер. Понятие аффилиации подразумевает целый класс социальных взаимодействий, определяющих стремление человека к общению. Последнее может возникать как по доброй воле, так и по принуждению, быть направлено на принесение пользы либо вреда и оканчиваться успехом или неудачей. Однако такое представление требует использования метода многомерного шкалирования и применяется в исследованиях, когда требуется глубокая детализация мотивов поведения, относящихся к общению, но существенно отдаляющихся от первоначального понимания аффилиации

[А.М. Бандурка, В.А. Друзь, 1999].

Формирование отношений между людьми может преследовать различные цели. Это могут быть стремления произвести впечатление, достичь власти над другими, получить или оказать помощь. Это двухсторонний процесс и важно учитывать степень разрешимости этой задачи от интересов второй стороны, которая может проявить интерес, остаться нейтральной или отвергать стремление к общению. Фактически должна существовать определенная потребность в контакте и общении и условия ее разрешимости, которые обеспечивают необходимую степень удовлетворенности. Естественно, что учесть все многообразие факторов, которые формируют мотив аффилиации, практически не удается и определяющими в этом случае должны быть условия отношений порождающих потребности в совместной деятельности. Отдельный индивид или группа выступают только носителями этой социальной потребности, придавая при этом характерные особенности их выражения.

Естественно, ставя задачу изучения мотивов аффилиации и власти, необходимо определить степень потребности в ней и условия вызывающие эти потребности. С одной стороны такая потребность определяется социальными условиями среды, а с другой – психологической предрасположенностью индивидуума к той или иной форме поведения.

Для выяснения социальной составляющей формы поведения в организации совместной деятельности необходимо рассмотреть побуждающие потребности к ней. Этой проблеме уделялось исключительно много внимания так как в любой деятельности человека наблюдается коллективная ее организация. Однако, несмотря на обширную литературу по этому вопросу многие вопросы остаются открытыми. Достаточно заметить, что не существует однозначного определения самого понятия коллектив. По различным ведущим характеристикам, входящим в определение этого понятия, оно имеет более семидесяти пяти определений [Я.В. Подоляк 1989]. Сам этот факт делает затруднительным решение задачи о поисках мотивов аффилиации и власти в организации совместного взаимообусловленного поведения.

Для организации коллективного поведения и его управления необходимо определить потребности его возникновения как фактора социализации человеческого общества [А.Н. Леонтьев 1976]. Необходимым условием совместной деятельности является наличие общих потребностей, но это только необходимые условия, которых еще недостаточно для формирования взаимообусловленности отношений.

Примером наличия общих потребностей и их удовлетворения могут быть любые развлекательные мероприятия. В частности футбольный или хоккейный матч удовлетворяет потребности тысяч зрителей. Они объединены общим интересом, но не взаимными потребностями в отношении друг с другом. В свою очередь команды, выступающие на поле представляют определенную численную структуру связанную взаимообусловленными отношениями для получения конечного положительного результата. По определению П.К. Анохина они составляют некоторую функциональную систему [П.К. Анохин 1978]. Однако функционирование этой системы возможно только в определенной среде, которой и является зрительская аудитория. Следовательно, любая взаимообусловленная деятельность как потребность отношений некоторой группы людей для достижения совместной цели должна быть продуктом удовлетворения потребности других. В данном случае эти другие составляют среду удовлетворения потребности первых.

Этой средой необязательно должны быть «зрители» или «другие», ею может выступать любой фактор, процесс или объект окружающей среды, который является предметом потребности, но недостижим для удовлетворения этих потребностей отдельным человеком. Именно необходимость увеличения усилий до достаточного минимума и определяет достаточные условия для возникновения совместной взаимообусловленной деятельности. В этих условиях возникает необходимость организации совместных усилий, что и порождает коллективные отношения [А.М. Бандурка, В.А. Друзь 1999].

Одной из важных сторон коллективных отношений является стабильность. Именно эта характеристика выступает предметом всесторонних исследований. Однако следует отметить неоднозначность понятия стабильности, что и определяет сложность проводимых исследований. Наряду с понятием стабильности как показателя постоянства проявления отношений в ряде работ в него вкладывается смысл устойчивости и надежности, в отдельных случаях как синоним используется понятие жизнеспособный [В.А. Друзь, СамсонкинВ.Н. 1997]. Естественно, что такая вариативность в характеристике коллективных отношений создает обширное поле полемики. Устойчивость и надежность структуры совместных отношений являются принципиально различными по своему смысловому понятию и составляют предмет исследования двух совершенно самостоятельных областей знаний. Устойчивость и надежность порождают жизнеспособность. Последняя является результирующим показателем произведения этих характеристик [В.Н. Самсонкин, 1999]. В такой постановке данного вопроса необходимо установить при каком их взаимоотношении результат будет наиболее высокий.

В силу большой сложности данного вопроса в наших исследованиях ставилась задача только рассмотрения природы возникновения потребностей совместно обусловленной формы поведения и отношение к ее осуществлению со стороны каждого, кто участвует в ее реализации. Формирование коллективных отношений является одной из важнейших сторон воспитательной работы будущего работника МВД. Однако организованная преступная деятельность тоже основывается на общих принципах построения совместной деятельности и в этом отношении изучение необходимых и достаточных условий определяющих потребность совместного поведения является важнейшей задачей, а социальная направленность мотивации такого поведения определяет его полезность или вредность в данной среде.

В организации совместной деятельности существенную роль играет упорядоченность отношений, степень доверия и подчиненность. Многообразие наблюдаемых форм отношений, от жесткого дисциплинарного подчинения, когда все запрещено кроме уставных форм поведения до абсолютного независимого поведения, когда все разрешено, кроме отдельных положений, порождают споры – какая из этих форм лучше. Как отмечается в работе «Психология власти» такая постановка вопроса принципиально неверна [А.М. Бандурка, В.А. Друзь, 1999]. Рассмотрение любой формы поведения без конкретных условий, в которых она существует, не имеет смысла так как при этом нарушается один из основополагающих принципов организации – принцип единства объекта и среды его существования [А.М. Бандурка, В.А. Друзь, 1999].

Следовательно, именно условия окружения, в которые входят как естественная природная среда существования, так и социальная составляющая предопределяют адекватную форму организации людей в группы различной численности для удовлетворения побуждающих их для этой цели потребностей

 [А.М. Бандурка, С.П. Бочарова 1998].

Таким образом, если существуют условия, которые предопределяют совместную целенаправленную деятельность, то они всегда порождают одинаковые адекватные формы поведения, что в полной мере соответствует принципу инвариантности структурно-функциональной организации взаимообусловленных отношений [Кетле 1911]. Если же стоит задача сформировать определенную форму поведения, то верное будет и обратное утверждение, которое требует создавать адекватные условия соответствующей форме поведения. В известной мере этому соответствуют психологические тренинги, однако, в подавляющем большинстве в организации воспитательной и учебной работе эти требования не выполняются [А.А.Бодалев 1988].

Отсутствие реальных побуждающих факторов к глубоко мотивированным стремлениям совместной деятельности в подавляющем большинстве делает эту работу малоэффективной. Чаще всего это наблюдается при организации воспитательной работы в учебных группах ВУЗов. Распределение курсантов, слушателей, студентов на группы или подразделения осуществляет только необходимость одновременного осуществления регламентированных форм поведения. Такое положение равносильно мотивированному сбору лиц с одинаковыми потребностями, но не требующих совместных усилий в достижении конечного результата. Складывающиеся товарищеские отношения между отдельными лицами мотивированы стремлением одних найти защищенность, а у других стремление к покровительству и господствованию над ними. Подобного рода складывающиеся группы не способствуют решению тех задач, которые ставятся старшими лицами. Более того, на базе таких объединений формируется групповщина, обострение их интересов и открытое враждебное отношение. Фактически отсутствует потребность во взаимных дополнениях друг друга. Такие условия среды, когда имеются разнообразные по направленности интересы всегда приводят к характерным конфликтным ситуациям, за которыми следуют дисциплинарные нарушения [М. Пирен 1997].

Сегодня существует значительное количество пособий по проблемам конфликтологии. Однако подавляющее их число сводится к вербализированной форме описания природы конфликта и набору примеров тех или иных характерных форм конфликтов или конфликтных ситуаций. Такое положение вопроса существенно затрудняет использование имеющихся результатов в практической деятельности [Д.П. Зеркин 1998].

Формирование поведения нужного содержания или селекции его направленности требует разработки научно обоснованных и строго регламентированных положений, которые должны определять практическую деятельность. Психологический компонент этого процесса связан с необходимостью оценки индивидуальной предрасположенности к той или иной форме поведения в формировании адекватного стереотипа адаптации к среде пребывания.

В свою очередь социальная среда также определяет некоторую предпочтительность поведения для достижения положительного результата в ней. Совпадение предрасположенности и предпочтительности в поведении и определяет его эффективность в достижении цели.

Противоположной формой аффилиации служит стремление к господствованию или к власти. Будучи необходимой формой в организации совместных отношений, стремление к власти остается предметом дальнейшего исследования как в психологии так и в социологии. Готовя руководителя, который должен эффективно обеспечить управление тем или иным процессом, ему передается власть. Естественно, что и в данном случае необходимо иметь систему объективно обоснованных методов диагностики с одной стороны предрасположенности индивидуума, а с другой стороны предпочтительности этой формы поведения в данной среде.

Любая совместная деятельность предполагает определенные формы поведения, в которых предусмотрены права и обязанности, формы контроля за их использованием, готовность каждой из сторон выполнять эти нормы. Эти положения и определяют необходимость рассмотрения вопроса о власти и дисциплине, об их правовых и моральных основах. Стремление проникнуть в сущность этих взаимоотношений отмечается на протяжении многих веков и на каждом этапе возникали теоретические обоснования, которые оказывались недостаточными по мере того, как приобретались новые знания о социально-психологической организации общественных отношений. Феномен власти и ее распределение с давних времен порождали столько объяснений, сколько не вызывало ни какое-либо другое явление [Х. Хекхаузен, 1986].

Сегодня наука об обществе и его организации стремится рассмотреть власть как центральный объяснительный механизм. Феномен власти чрезвычайно сложен. Проявляется он на повсеместно встречающихся конфликтных ситуациях, возникающих как результат несовместимости целей и средств каждой из взаимосвязанных сторон при их реализации [P. Swingle, 1970, J.T. Tedeschi, 1974]. Фактически в их работах речь идет о сопоставимости или направленности интересов и целей и силе их проявления.

Понятие власть всегда связывается с представлением о принуждении. При этом в принуждение вкладывается смысл угнетения, насилия и несправедливого господствования. Однако в понятии власть всегда присутствует такое смысловое содержание как узаконенное руководство, авторитет, лидерство, воспитание, урегулирование интересов, формирование солидарности [A.A. Berle, 1967].

Из приведенных противопоставлений содержательной структуры власти видно, что в ней имеются два компонента: насилие различного уровня проявления и убежденность, которая добровольно объединяет стороны в их совместной деятельности. Каждый из этих полюсов располагает своим механизмом реализации власти, которые имеют обоснованность использования в конкретных ситуациях. Естественно многообразие вариантов принудительного и добровольного убеждения при реализации властных полномочий создают обширное поле для полемики, но в подавляющем большинстве случаев в споре участвующие стороны рассматривают конкретный способ реализации поставленной цели. В силу того, что конечный положительный результат является всегда отражением мультипликативных исходных условий и имеет неоднозначный вариант достижения, то всегда остается сомнение не лучше ли был бы не реализованный вариант.

Следует отметить, что в конкретных условиях реализуется тот вариант достижения цели, который имеет большую предпочтительность и обеспечивает оптимальный путь к достижению цели.

В социологии, политологии в основном проводится анализ сложившихся отношений власти. В психологии акцент ставится на исследование процесса реализации власти и прогнозирования его протекания [W.E. Pollard, T.R.Mitchell, 1972]. Различные подходы к изучению власти с позиции различных дисциплин порождают множество определений, которые базируются на тех составляющих предмет исследования данного многогранного процесса. Во всех случаях о власти говорят тогда, когда одна сторона стремится побудить другую сделать то, что она сама не стала бы делать [А.М. Бандурка, В.А. Друзь 1999].

Из анализа различных определений понятия власти можно выделить формулировку этого понятия Расселом. Согласно его определению «… любое достижение намеченного результата уже является выражением власти – независимо от того, приводит оно к конфликту с другой стороной или нет».

В психологии власть рассматривается, как и в других науках, как некая всеобщая способность, которая определяет организацию отношений. Любое стремление оказать воздействие на окружающую среду определяется наличием власти, которая может расцениваться как способность, сила или компетентность. Фактически во всех случаях речь идет о превосходстве или силе превосходства, которой достаточно для достижения цели. В зависимости от уровня превосходства и определяется вариант реализации предпринимаемых действий. Однако по оценке F. Heider (1958) такое представление является крайне упрощенным, когда каждое действие с последующим результатом представляется зависящими только от двух факторов «МОГУ» (силы воздействия) к противодействующим внешним силам и решимостью действовать или «ХОЧУ». Естественно, что в этом теоретическом подходе отсутствует потребность в действиях т.е. «НАДО».

Именно такой подход в отображении поведения в целом основанного на различном долевом проявлении аффилиации и власти обоснован в работе А.М.Бандурки, В.А. Друзя [1999], где полное пространство событий представлено тре­мя независимыми дихотомическими осями координат: «хочу-нехочу»; «надо-не надо»; «могу-немогу» или в более обобщенной интерпретации: «разрешимость»; «потребность»; «удовлетворенность».

Представление Хайдером (Heider) данного подхода как крайне упрощенного является необоснованным, так как описание сводится не к двум факторам, а представляется в системе координат имеющей двумерное измерение. Ошибочность такого заключения объясняется тем, что в шестидесятых годах прошлого столетия в психологии сформировалось стремление найти всеохватывающее пространство событий, в котором возможно описать любое поведение человека [Фридман, 1977]. В последующем, когда были разработаны новые методы обработки экспериментальных данных, стала ясна неразрешимость этого вопроса [В.П. Леонов 1998].

Стремление создавать многомерные пространства или многомерное шкалирование для представления анализируемых данных привело к затруднению интерпретации обработанных результатов. Основная причина этого заключалась в том, что шкалы были взаимозависимые и в их выборе допускалась ошибка, связанная со смешением понятия сложности и уровня организации сложности оцениваемого процесса или отдельного действия [А.А. Братко изд. 1969].

Успешным шагом на пути преодоления этой методологической трудности явился метод понижения размерности пространства, или обобщения, что позволило любой многомерный процесс при расчленении его по уровням сложности представить последний не более чем в 3-х мерном пространстве [Л.И.Седов 1981, В.Н.Ефимов, 1971].

Полным аналогом такого преобразования обрабатываемой информации являются психофизиологические процессы, которые определяют поведение человека [Г.И.Поляков, 1964 П.К.Анохин, 1978 Є. Зиман, О.Бьюнеман 1970]. Данный метод анализа поведения, связанного с проявлением мотивов аффилиации и власти находит широкое использование в психологии и известен как кластерный анализ [В.Леонов 1998]. Его использование позволяет намного более эффективно установить классификацию мотивационной основы власти, что являлось предметом исследования на протяжении длительного времени.

Стремление к универсальному объяснению взаимодействия одной из сторон с окружающей средой с положений теории действия, аналогична теории мотивации. Так теоретические положения R. White (1960) власть характеризуют и представляют как результат некоторого всеобщего фундаментального мотива. В понимании власти он вкладывает любое превосходство – силу, способности, компетенцию, материальное положение. Во всех этих случаях превосходство направлено на подчинение среды для достижения своих потребностей. В работах Уайта (White),1960 К.Пиаже (1994) не затрагиваются объективные условия, порождающие власть как необходимый элемент организации сложных совместных отношений, где она выступает как естественная потребность регуляции совместных действий направленных на достижение положительного конечного результата.

Более ранние работы, которые посвящены исследованию мотива власти, представляют ее как результат особого мотива стремления к господству и превосходству из первоначальной недостаточности власти [A. Adler, 1922].

Стремление индивида усовершенствовать свои способности к эффективному действию в окружающей среде куда входит и социальная среда, порождает efectance motive (мотив порождения эффекта). Познавая и приспосабливаясь к окружающей среде, индивид на всех стадиях своего развития стремится выяснить отношения, которые связаны с тем, что может он и, что могут относительно его. В результате этого устанавливается понимание о своем месте и отношении к другим при этом осуществляются непрерывные попытки проявления доступной власти и возможности ее расширения либо сохранения предшествующего положения Адлером в «индивидуальной психологии» вводит понятие «воли к власти», пытаясь при этом объяснить стремление к власти как компенсацию недостатка своих способностей и некой неполноценности. Не раскрывая многогранности понятия власти и различной долевой значимости ее компонентов в достижении стабильного положения со средой окружения ни теория мотива порождения эффекта, ни стремление к власти не смогли оказать влияние на результаты исследования мотивации власти. Многогранность различий индивидуального применения власти в одних и тех же условиях не позволили отмеченным авторам выявить общие предпосылки использования власти.

Однако их исследования отчетливо показали, что проявление власти возникает всегда, когда происходит необходимость перераспределения сложившихся отношений, которые не позволяют с достаточной эффективностью удовлетворить существующие потребности. Стремление стабилизировать положение при изменившихся условиях приводит к необходимости установить новые отношения переподчинив прежние, которые не дают необходимого эффекта. Высказанные критические замечания оппонентов относительно данных теоретических подходов о чрезмерной обобщенности и применимости в качестве объяснительного принципа к любым мыслимым индивидуальным различиям не могут быть отнесены к недостаткам. Именно обобщенность и применимость высказанных положений к широкому классу явлений указывает на правильность избранного подхода. Недостатком в этих исследованиях является отсутствие на тот период достаточно разработанного математического аппарата, который позволил бы сделать обобщения на необходимо уровне и психофизиологических данных, которые могли объяснить природу мотивации власти [Мегун].

Не достигнув разрешимости в понимании данной проблемы дальнейшие психологические исследования были направлены на изучение источников власти. Для успешного воздействия одной стороны отношений на другую у нее должны быть определенные ресурсы. Именно эти ресурсы или потенциальные возможности по определению J.R. French и B.H. Raven (Френч и Равена, 1959) получили название источников власти. В последующем B.H. Raven и A.W.Kruglanski (Равен, Кругланский, 1970) ввели в классификацию власти еще один вид – информационную власть и осуществили дифференциацию видов власти с каждым из источников. К числу таких источников можно отнести следующие.

Власть вознаграждения или поощрения, сила которой определяется ожиданием удовлетворения существующих потребностей. Естественно, что сила этой власти определяется вариантами разрешимости в удовлетворении возникших потребностей, степенью их проявления, отношением того, что нужно отдать за то, что будет получено. Как обобщающее понятие, вознаграждение как власть относится к категории доброжелательности в достижении согласия.

В противоположность поощрительного воздействия выступает власть принуждения или наказания. Однако более обобщенное понятие может выступать насилие, где принуждение выступает как некоторый уровень проявления насилия. Сущность этого вида власти заключается в страхе ожидания неблагополучных воздействий и возможности избегания их, если выполняются требования. Власть принуждения тем более сильная, чем больше превосходства в силе воздействия.

Как средняя форма управления между максимальным задабриванием до предельного насилия выделяется нормативная власть. В данном случае речь идет о нормах, согласно которых стороны строят свои отношения. Однако выделение нормативной власти как самостоятельной не представляется целесообразной так как в ней выступают в определенном долевом соотношении как власть принуждения так и поощрения и в зависимости от конкретных условий и потребностей определяется способ их разрешения [Бандурка А.М., Друзь В.А. 1999].

Выделяемая власть эталона связана со стремлением подражать поведению или положению одной стороны другой. Ее можно определить как влечение к воображаемому благополучию или состоянию. Выделение данного вида власти целесообразно отнести к категории добровольного подчинения, но не при непосредственном поощрении за требуемое поведение, а как указание цели, достижение которой даст воображаемое удовлетворение. Происходит как бы поощрение направленностью подражания для достижения удовлетворенности.

Власть знатока может рассматриваться как разновидность власти эталона, так как она зависит от влечения к тому кто знает как достичь того или иного решения на пути удовлетворения потребности. Фактически происходит подражание либо стремление попасть под опеку и осуществлять обмен одних услуг на другие. Эта категория власти так же может быть отнесена к добровольному подчинению одной стороны другой, где принуждение может быть только внутренним, но не проявляться с другой стороны.

И, наконец, введенная A.W. Kruglanski информационная власть или власть знаний, которые могут позволить представить последствие осуществляемого поведения одной из сторон в новом свете. В данном случае как и в двух предшествующих нет какого-либо насилия. Если приводимые аргументы убедительны и происходит подчинение, то можно говорить о внутреннем насилии одних убеждений над другими, но это добровольное подчинение.

Существенной особенностью в применении информационной власти является ее направленность. В данном случае речь идет о цели использования превосходящей информации – введение в заблуждение (обмана) или разъяснение ошибки либо перспективности того или иного поведения. Фактически это не что иное как власть знатока и также как и она информационная власть относится к добровольному подчинению.

При анализе всех видов власти, которые были представлены следует отметить, что в них рассматривается только цель оказать воздействие одной стороны на другую для ее подчинения и удовлетворения своих потребностей. Во всех случаях остается без должного освещения удовлетворенность второй стороны. Не раскрывается вопрос направленности цели воздействия на другую сторону – оказание ей пользы или вреда.

Следовательно, из изложенного материала можно сделать заключение, что все многообразие средств власти может быть разделено на две категории – по их направленности воздействия, а именно на насильственные и доброжелательные, по цели воздействия на другую сторону власть сводится к нанесению вреда или принесения пользы. Естественно, что не все предпринимаемые действия, какой бы они не были направленности могут, стороне оказывающей действия и ставящей конкретную цель достигать успеха. Следовательно, третьей составляющей в отношении двух сторон при оценке власти следует считать результат: успех-неудача. Таким образом, говоря о власти необходимо наряду с рассматриваемым источником власти учитывать направленность средств, цели и результатов власти, что может предлагаться как пространство реализации власти при ее анализе и классификации. Что же касается источников власти, то отмеченные выше шесть не являются всеохватывающими и число их в современных источниках литературы непрерывно растет, что тоже требует необходимости их упорядочивания.

Наиболее актуальной проблемой при изучении мотивации власти и ее использования являются индивидуальные различия мотивации власти и ее действия у различных людей в одинаковых ситуационных условиях. Одной из задач исследований данного направления является установление соответствия сконструированных средств измерения мотива власти и оценки особенностям действия власти.

Естественно, что между людьми существуют различия в стремлении к власти и увеличения ее источников и их силы. Стремление к власти может быть порождено применением ее к другому человеку, само чувство обладания власти, использование власти для удовлетворения личных интересов, желание помочь другим. Однако обладание властью не дает одинаковый результат даже в одинаковых условиях у различных людей.

Существенной причиной различия между людьми в использовании власти определяются степенью развития способности к быстрому и безошибочному определению мотивационной основы другого человека и соизмерения возможностей влияния на него своим потенциалом власти. Такого рода способности определяются различными показателями, которые заложены как врожденные особенности индивида. Находчивость, сообразительность объединяются таким понятием как способности, но это совершенно не связано со стремлением к власти.

В проявлении стремления к власти также существуют индивидуальные различия. Этот показатель очень важен, поскольку он лежит в дифференциации «сильных» и «слабых» лидеров и характера использования ими источников власти в решении поставленных задач. Естественно, что на вопрос какой же из лидеров «сильный» или «слабый» является лучшим не может быть однозначного ответа, так как это всецело зависит от конкретных условий среды. В условиях быстрых преобразований естественно «сильный» лидер будет предпочтительней, но в стабильных устоявшихся связях он внесет ненужные возмущения и в данном случае более выигрышным будет «слабый» лидер. Между границей сильный и слабый имеется уравновешенная форма лидера. Таким образом, для классификации качества лидерства необходимо использовать систему отображения «способности-возможности-стремление». Сочетание этих трех характеристик дает наиболее эффективного лидера [R.E. Donley, D.C. Winter, 1970].

Не менее важным показателем эффективности применения власти является отношение к действию власти со стороны тех на кого она направлена. Врожденное качество противостоять насилию и откликаться на просьбу как необходимость помощи определяет выбор средств воздействия – просьбу или приказ. Наличие врожденных склонностей к внешнему контролю, как правило считают все способы оказания влияния, за исключением наказания и принуждения чересчур слабым [B.E. Goodstadt, L.A. Hjelle, 1973]. Для характеристики личности по этим показателям естественно требуется и соответствующие конструкции их отображения. В итоге можно отметить, что индивид может располагать и источником власти, и решимостью применять ее, и адекватным средством воздействия, но он может не иметь способностей распорядиться этим арсеналом условий. Паспортизация личности по данным показателям особенно важна при выдвижении лица на руководящие должности. Уровень возможного руководства, которое может обеспечить тот или иной индивид зависит от величины характеризующих качеств и степени их соизмеримости. В этом заключается одна из основных задач проводимой работы.

Не менее важным показателем, который влияет на качество человека, облеченного властью и необходимости учета его при составлении паспорта личности, является моральные цели обладания властью. Индивидуальные различия проявляются в целях, ради которых человек стремится применить власть. В данном случае вступает оценка, связанная с моральными ценностями. С моральной точки зрения предполагаемые намерения использующего власть лица оценивается наблюдателями и участниками как «хорошие» или «плохие», «законные» или «незаконные». Для обеспечения этой оценки D.C. McClelland, W.N. Davis (1972, 1975) выделил два вида мотивации: личностноориентированные и социоориентированные. Сущность этих категорий указывает направлено ли применение власти на достижение собственного блага или блага других. На основании различия направленности мотива власти на собственное благо или благо других людей D.C. McClelland (Мак-Клелланд, 1975) разработал теорию четырех стадий «Я». В свою очередь J.Tibaut, H.H. Kelly (Тибо и Келли, 1976) оценивая моральные намерения ввели понятия фатального и поведенческого контроля. В случае фатального контроля господствующая сторона не заботится о последствиях своего воздействия. В случае поведенческого контроля воздействие оказывается в той мере, в какой удалось предварительно достичь согласия в целях используемого воздействия. Следует отметить, что как в разработках Келли так и в разработках Мак-Клелланда отмечается две крайние противоположности моральных намерений использования власти. В подавляющем большинстве наблюдаются промежуточные варианты, в которых каждая из указанных характеристик имеет свою весовую часть. Именно это позволяет ввести систему контроля и оценки за моральностью намерений использования власти. В данном случае эти две характеристики выступают как независимые координаты пространства возможных форм мотивации использования власти.

Как качественная характеристика отношения двух сторон к проявлению власти является такой показатель как страх перед последствиями действия власти. В поведении различных индивидуумов можно наблюдать существенные отличия друг от друга в том, что кроме возможностей и последствий своего использования власти, вызывающей надежды и желание у ряда лиц возникает опасность. В литературе посвященной исследованию данного вопроса выделяется пять видов страха власти: разрастание источников власти; их потери; использованием; ответным применением; безуспешностью использования D.C.Winter (1973) R.Е. Donley, D.C. Winter (1970).

В освещении данного вопроса до настоящего времени отсутствуют дифференцированные измерения видов страха власти и более глубокой их классификации. Единственные попытки измерения страха власти касающегося безуспешного ее использования были предприняты Винтером [Winter] на студентах. В тоже время решение данного вопроса представляет особый интерес при рекомендации и отборе лиц на руководящую работу, где власть является инструментом достижения цели и крайне важно искусно владеть этим инструментом, адекватно стремиться его использовать, т.е. хотеть это делать и наконец направленность использования власти или цели ее применения. Наличие паспортизации по данным показателям существенно способствовало профессиональной ориентации.

Использование власти непосредственно связано с профессией руководителя. Сама власть выступает как инструмент или орудие производства. Такой подход дает полное право обоснованности постановки задачи о профессиональной пригодности к работе руководителя конкретной структуры в соответствующих условиях ее функционирования. Решение данной задачи путем естественного отбора нередко не только снижает эффективность производственной деятельности, но и наносит ей урон. Однако следует отметить, что успешность ее решения затрудняется еще и тем, что одинаковый конечный результат имеет неоднозначный путь достижения. Это приводит к противоречивым заключениям и необходимости установления полного набора инвариантных решений с тем, чтобы обеспечивать адекватный отбор лиц, способных осуществлять данный вид профессиональной деятельности. В свою очередь для установления какого-либо упорядоченного представления данных необходимо определить базовые характеристики пространства рассматриваемых форм поведения (профессиональной деятельности).

Приведенная Уинтером классификация страха перед последствиями действия власти не может считаться специфической так как в равной степени при использовании любого иного инструмента профессиональной деятельности или орудия вызывает аналогичные предчувствия и опасения. Эти предчувствия и опасения встречаются в любой профессиональной деятельности и связаны с убежденностью разрешимости стоящей задачи.

В поисках ответа и путей решения данной проблемы существенным условием успеха является необходимость учета двух составляющих – социальных факторов среды, в которой осуществляется как отбор лиц так и протекание их деятельности и психофизиологических способностей индивидуума в осуществлении профессиональной деятельности соответствующего уровня сложности.

Существенным показателем значимости социального фактора в проявлении мотива власти является оценка предпочтительности определенных сфер использования власти. В различных областях своей жизни каждый человек проявляет неодинаковое стремление к власти. Это особенно очевидно при сопоставлении поведения в сфере личной, профессиональной и общественной жизни. Причина такого положения зависит от степени разрешимости поставленной цели. Различия действия власти в разных сферах жизни определяются силой мотива и значимостью цели, степени готовности другой стороны оказать адекватное поведение, силой источника власти, наличием конкретных средств воздействия. Однако полная совокупность условий не подвергалась достаточному исследованию [Хейнц Хеккаузен, 1986]. Как правило, предпочитаемые сферы жизни в которых индивидуум проявляет власть являются те, где наиболее сильны его источники власти. Проводимые исследования в этой области показывают, что сама по себе доступность источников власти ведет к ее использованию, если даже при этом нет достаточной необходимости. Но следует отметить, что в данном случае существенную роль играют индивидуальные особенности личности, что еще раз подчеркивает независимость двух составляющих мотивации власти – ее социальную и психофизиологическую особенность.

Характеризуя результат проведенного анализа оценки мотивов власти и аффилиации следует отметить, что до настоящего времени отсутствуют ясность по многим аспектам этой проблемы.

Подвергая исследованию мотивацию власти часто не дается четкого определения понимания самого термина власть, природы ее социальной структуры, целей достижения. Часто проводимые исследования уделяют внимание только личностным характеристикам, влияющим на эту форму поведения, что является естественно недостаточными мерами.

Как недостаток исследований данного направления можно считать стремление найти наиболее общие, определяющие характеристики власти, которые могли бы служить критериями индивидуальных показателей поведения и в то же время попытки сделать эти критерии всеохватывающими. Такой подход не мог дать должного результата. Рассматривая виды власти и проявление способностей ее освоения и использования, можно установить только качественную характеристику власти и при этом отметить неравнозначность ее проявления у одного и того же индивидуума. Эти стремления могут ограничиваться в сфере семейных отношений – к детям, к супругам; профессиональной сферой, что проявляется в воздействии на подчиненных или коллег; в сфере общественной жизни – при решении политических и социальных проблем можно говорить о власти прямого и промежуточного воздействия и целый ряд других ее разновидностей. Во всех этих случаях власть характеризуется с качественной стороны проявления ее разновидностей. Таких разновидностей может быть столько, сколько существует форм отношений в структуре организации общества (экономически, идеологически, физически).

Следовательно в данном случае не осуществлялось разделение силы взаимообусловленных отношений и их качественной направленности. В свою очередь, составляя многомерное шкалирование исследуемой формы поведения и охватывая максимально возможное число ее качественной разновидности, возникает настолько широкая вариативность сочетаний, что затрудняет четкую классификацию индивидуумов. Наиболее существенной причиной этих трудностей является отсутствие разделения или классификации поведения по сложности его организации и уровням этой сложности. Или выделения горизонтальных и вертикальных форм организации общественных и межличностных отношений, на что указывается в работах А.М. Бандурки (1998, 1999).

Страх перед использованием власти, о которой говорится в исследовании [Хайнц Хекхаузен, 1986]. Указывает не на отсутствие этой формы поведения у индивидуума, а на недостаточную силу ее проявления для достижения цели. Таким образом, надо говорить о власти как силе превосходства над противной стороной и использование ее как инструмента для организации возможной, а не желаемой формы отношений.

Одним из наиболее существенных упущений, которые создают трудности в интерпретации результатов исследования, является отсутствие однозначности в самом определении понятия власть. При сопоставлении смыслового содержания этого понятия в различных исследованиях можно отметить их неадекватность. Это естественный результат так как любое слово как знак носит обобщающий характер и под одним словом-знаком может находиться различный уровень обобщения и сама сущность этого обобщения. Именно такое положение представляется относительно столь многогранного понятия как власть. Не осуществляя сопоставление вкладываемого смысла в понятие власть анализ результатов различных экспериментальных исследований заведомо допускает неточность при их сопоставлении. Стремление к власти как форма поведения характерно для любого человека, но степень его превосходства в среде пребывания определяет уровень ее открытого проявления и только при определенном уровне ее недостатка наблюдаются другие механизмы адаптации.

Таким образом, аффилиация и власть, выступая как формы поведения в совместных взаимообусловленных отношениях, должны рассматриваться как результат социального порождения общества. С другой стороны находясь в абсолютно одинаковых социальных условиях различные индивидуумы проявляют совершенно по-разному такие качества как решительность, покорность, агрессивность, доброжелательность, что свидетельствует о врожденных компонентах поведения. Следовательно, аффилиация и власть являются разнообразным проявлением приспособительного поведения для достижения конечной цели. В зависимости от условий среды и врожденных данных, достижение цели может быть обеспечено различными путями. Любое общение в совместной деятельности требует своей координации и признания необходимости поступать по определенным критериям т.е. подчиняться власти координирующей силы. Потенциал этой силы и составляет власть. Успешное целенаправленное ее использование повышает защищенность индивида, что и является причиной стремления получить этот инструмент зашиты. Представления о доступности достижения и определяет индивидуальное влечение к власти. Понятие аффилиации не может противопоставляться власти, поэтому один и тот же человек в разных условиях может выступать как тоталитарная личность и как фиминная. Для объективизации индивидуальных склонностей к аффилиации и власти требуется дальнейшее изучение этого вопроса и поиска независимых критериев отражения поведения как процесса и постро­ения специальных пространств событий, в которых упорядоченная форма поведения приобретет очевидные закономерности, определяющие ее организацию.

На основании проведенного анализа состояния вопроса можно сформулировать следующие проблемы, которые определили задачи исследования. Остаются окончательно не установленными мотивы в организации совместной деятельности и причины (потребности) побуждающие отдельные личности в их стремлении к коллективным отношениям. Именно эти побуждения и определяют все многообразие проявления отношений аффилиации и власти.

При самых различных условиях организации коллективных отношений всегда остается проблемой численность лиц, участвующих в этих отношениях и механизмы регуляции этих отношений. Избыток или недостаток числа лиц в организации определенных коллективных действий всегда приводит к возникновению внутренних конфликтов, что существенно дезорганизует эффективность их работы.

Это приводит к необходимости решения другой задачи – установления причин возникновения недовольства, как латентной формы противостояния.

Неизбежность существования противоречий в организации совместной деятельности определяет необходимость установления оптимального соотношения таких форм воздействия как принуждение и поощрение, что составляет основу власти, охватывающей диапазон от строго уставного подчинения до согласительных форм поведения.

Длительное наблюдение за динамикой совместных отношений в любом коллективе показывает, что эти отношения претерпевают определенные фазы изменения. Однако все еще остаются предметом исследования базовые характеристики, которые влияют на динамику такого процесса. Не более определенным является и вопрос о длительности этих фаз и самих совместных отношений, их надежности и устойчивости.