Глава 4 КВАЛИФИКАЦИЯ ПРЕСТУПЛЕНИИ СО СПЕЦИАЛЬНЫМ СУБЪЕКТОМ

В предыдущих главах рассматривались общие вопросы темы, которые являются базой для квалификации преступлений со специальным субъектом. Следует заметить, что общие вопросы и вопросы квалификации представляют собой части единого целого—учения о специальном субъекте преступления. Исследование их в комплексе позволяет более полно и всесторонне раскрыть характеристику специального субъекта. Причем мы не рассматриваем вопросы квалификации отдельных преступлений со специальным субъектом, поскольку они достаточно обстоятельно разработаны советскими криминалистами. Однако некоторые аспекты проблемы квалификации преступлений со специальным субъектом продолжают оставаться актуальными. Сюда необходимо отнести и вопросы квалификации идеальной совокупности преступлений, совершенных специальным субъектом, преступлений при конкуренции норм со специальным субъектом, сложных (составных) преступлений со специальным субъектом, соучастия в преступлении со специальным субъектом. Эти вопросы изучены пока еще частично, применительно к одному или нескольким преступлениям со специальным субъектом. Высказанные по ним в литературе суждения носят противоречивый характер, в ряде случаев представляются спорными.

60

Как известно, под идеальной совокупностью понимают случаи, огда одним деянием лицо совершает два или более преступлений! редусмо1ренных различными статьями УК- Иначе говоря, идеаль-"                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                    ная совокупность имеет место тог-

Квалификация идеальной со- да, когда совершенное деяние не ох-вокупности преступлений, со- ватывается одной статьей УК и мо-вершенных специальным жет получить полную и всесторон-субъектом                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                      нюю юридическую оценку лишь при

условии, что оно будет квалифицироваться по нескольким уголовно-правовым нормам. Это вызвано тем, что виновный своими действиями одновременно причиняет ущерб общественным отношениям, охраняемым различными статьями закона1.

Если квалификация при реальной совокупности не вызывает затруднений, то в отношении квалификации идеальной совокупности преступлений, совершенных специальным субъектом, ещг не выработано единого подхода, на что неоднократно обращал внимание Пленум Верховного Суда СССР2.

Прежде всего, идеальную совокупность преступлений, совершенных специальным субъектом, можно, конечно, с известной долей условности, подразделить на два вида:

—                        два или более преступлений, образующих совокупность, могут быть совершены лишь специальным субъектом, но их признаки применительно к каждому из этих преступлений имеют свои особенности;

—                          одно или несколько преступлений, входящих в совокупность, характеризуется специальным субъектом, а другое (-ие) —общеуголовное (-ые)—может быть совершено любым лицом.

Первый вид идеальной совокупности имеет место в случаях, когда должностное лицо предприятия торговли, общественного питания и бытового обслуживания, используя свое служебное положение, совершает обман покупателей или заказчиков (ст. 155, 1551), нарушение празил торговли (ст. 155J), нарушение правил торговли спиртными напитками (ст. 156" УК УССР). В вопросе о квалификации этих действий нет единства. Так, при квалификации действий должностного лица, совершившего обман покупателей или заказчиков, Б. М. Леонтьев и Г. Вольфман вообще исключают совокупность и считают, что здесь достаточно применения лишь ст. 156 уКРСФСР:. В. В. Сташис и Н. А. Беляев, напротив, признают совокупность преступлений, указанных в ст. 165, 155 УК УССР (ст. 1/0, 156 УК РСФСР)4. По мнению Б. В. Здравомыслова и А. Я-ветло совершенное охватывается признаками обмана покупа когда должностное лицо, например, непосредственно от-Т И пРодает товары или рассчитывается с покупателями,  обман осуществляется им не лично, а через подчиненных

61

ему лиц, имеет место совокупность преступлений и применению подлежат ст. 170 и ст. 17, 156 УК РСФСР5. Также противоречиво решается вопрос о квалификации действий должностного лица, совершившего нарушение правил торговли, нарушение правил торговли спиртными напитками.

Нет единообразия и в судебной практике. Так, из 297 изученных нами уголовных дел этой категории в 163 субъектами выступали должностные лица (директор, заведующий магазином, базой, отделом и т. п.). В 23 % случаев признавалась совокупность преступлений и действия виновных квалифицировались по ст. 165 и 153 УК УССР (хотя в 13 % случаев обман покупателей совершался лично должностным лицом, а в 10 % — через подчиненных ем1/ лиц). В остальных случаях применялась только ст. 155 УК УССР. То же самое наблюдалось при оценке действий должностного лица, нарушившего правила торговли. Из 157 уголовных дел данно i категории, рассмотренных народными и областными судами ряда областей УССР в 1981 —1983 гг., в 11 % случаев действия виновных были квалифицировагы по ст. 165 и 1553 УК УССР, в 82 болишь по ст. 1553, а в 7 % — только как злоупотребление служебным положением6.

Рассматривая квалификацию указанных преступных действий, следует отметить, что здесь субъект является не только должностным лицом, отвечающим за нормальную деятельность вверенного ему предприятия или его участка, но и работником предприятия торговли, общественного питания или бытового обслуживания. Таким образом, субъект характеризуется сочетанием двух признаков и поэтому необходимо давать правовую оценку его действиям и как должностного лица, и как работника названных предприятий.

При анализе подобных деяний нетрудно проследить наличие в действиях должностного лица идеальной совокупности — злоупотребления служебным положением и обмана покупателей (ст. 165 и 155 УК УССР). Обманывая покупателей лично или через подчиненных, должностное лицо, безусловно, совершает преступление, предусмотренное ст. 155 УК УССР. В его действиях имеются все признаки этого состава, в том числе признаки специального субъекта, поскольку должностное лицо, как уже указывалось, одновременно является и работником этих предприятий. Такая квалификация вполне обоснована и не оспаривается ни в литературе, ни на практике. Дискуссионным остается лишь вопрос о том, содержится ли в действиях должностного лица еще и состав злоупотребления служебным положением (ст. 165 УК УССР), когда он лично обманывает покупателей.

Представляется, что для ответа на поставленный вопрос необходимо выяснить характер полномочий, возложенных на должностных лиц предприятий торговли и общественного питания. Так, за-

62

едуюшие (директора) магазинов, отделов, секций и их замести-в,ян Несут персональную ответственность за правильную торгово-хозяйственную деятельность вверенного им предприятия или его участка, осуществляют контроль за надлежащим обслуживанием покупателей, правильным отпуском товаров и соблюдением установленных иен7. Выполнение всех этих действий со стороны должностного липа призвано обеспечить нормальную деятельность предприятия торговли либо общественного питания или отдельного его участка. Поэтому, если должностное лицо совершает обман покупателей, независимо от того, лично или через подчиненных ему лиц, оно тем самым нарушает должностные полномочия, возложенные на него, т. е. злоупотребляет служебным положением.

В итоге совершенное деяние причиняет ущерб двум группам общественных отношений: а) отношениям, в соответствии с которыми товары в предприятиях торговли или общественного питания должны поступать покупателю полным весом и полной мерой, по установленным розничным цепам и с соблюдением правллыюсти расчетов (именно эти отношения поставлены под уголовно-правовую охрану в ст. 155 УК УССР); б) отношениям, составляющим нормальную деятельность государственного аппарата в сфере предприятий торговли или общественного питания и находящимся под защитой уголовного закона (в нашем случае — ст. 165 УК УССР). Для идеальной совокупности характерно, как справедливо заметил В. Н. Кудрявцев, что «страдают две различные группы общественных отношений, два объекта преступного посягательства»8. Поэтому каждому из совершенных общественно опасных деяний необходимо давать самостоятельную юридическую оценку, которую можно осуществить лишь в рамках идеальной совокупности преступлений, т. е. по ст. 155 и 165 УК УССР. Аналогично этому действия должностного лица предприятия бытового обслуживания, совершившего обман заказчика, следует квалифицировать по признакам идеальной совокупности — злоупотребления служебным положением и обмана заказчика.

Остановимся на характеристике действий должностного липа предприятия торговли или общественного питания, совершившего нарушение правил торговли. Так, в п. 2 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 7 июля 1983 г. «О практике применения сУДами законодательства об уголовной ответственности за наруше-HlJe правил торговли» отмечается, что действия должностных лиц предприятий торговли или общественного питания, связанные с незаконной торговлей товарами со складов, баз, из подсобных помещений или сокрытием их от покупателей, могут быть квалифицированы по ст. 1563 УК РСФСР в случаях, когда вред, причиненный

Реступлением государственным или общественным интересам либо Раняемьщ законом правам и интересам граждан, не является су-

63

щественным. Нарушения должностным лицом правил торговли, повлекшие причинение существенного вреда, надлежит рассматривать как злоупотребление служебным положением и квалифицировать по ст. 170 УК РСФСР и соответствующим статьям УК Других союзных республик9.

В литературе такую квалификацию действий должностного лица обосновывают, например, тем, что «составы нарушения правил торговли и злоупотребления служебным положением представляют собой пример конкуренции части и целого, предполагающей, что один из них охватывает совершенное деяние в целом, а другой — лишь отдельные его части»10. При конкуренции части и целого всегда должна применяться только норма, с наибольшей полнотой охватывающая все фактические признаки совершенного деяния11.

С подобными рекомендациями вряд ли можно согласиться. В них не учтена комплексная характеристика действий виновного и как должностного лица, и как работника указанных предприятий. Ведь должностное лицо, нарушая правила торговли, злоупотребляет своим служебным положением, поскольку оно несет персональную ответственность за торгово-хозяйственную деятельность по обеспечению правильного отпуска товаров во вверенном ему предприятии или его участке. Иными словами, злоупотребление в этом случае выражается в использовании своего служебного положения при нарушении правил торговли. Такие действия должностного лица преступно посягают на нормальную деятельность государственного аппарата предприятий торговли или общественного питания и предопределяют необходимость их квалификации как злоупотребления служебным положением (ст. 165 УК УССР). Однако в данном случае должностное лицо лично или через подчиненных ему лиц также нарушает правила торговли—совершает продажу товаров со складов, баз, из подсобных помещений или их сокрытие.

Следовательно, речь идет о двух самостоятельных преступлениях, которые в силу специфики их объектов, деяния, а также последствий не могут находиться между собой в какой-либо конкуренции и полную и всестороннюю социально-политическую и юридическую оценку могут получить лишь при квалификации по признак} идеальной совокупности — злоупотребление служебным положением и нарушение правил торговли (ст. 165 и 1553 УК УССР)

Второй вид идеальной совокупности состоит из преступлений, одно из которых характеризуется специальным субъектом, а другое (-ие) — общеуголовное (-ые) — можег быть совершено любым лицом.

Отметим, что и здесь нет единства в теории и на практике. Так, Верховный Суд РСФСР, решая вопросы квалификации действий

64

джностного лица, совершившего преступление против природы, Объектом которого может быть всякий, в одних случаях ограни-' вается применением статей о преступлениях против природы12

 й

'' других — признает наличие совокупности преступлений — должностного и в области охраны природы13, в-третьих — усматривает только должностное преаупление14. 3. Г. Корчева, Б. М. Леонтьев В- И. Соловьев предлагают квалифицировать совершенное лишь пе статьям о должностных преступлениях15, а В. Пакутин и у Крастиньш — по совокупности преступлений: должностного и против природы16.

Подобного рода   суждения   имеют   место и при совершении должностным лицом с использованием служебного положения об-1деуголовных преступлений, в частности завладения личным имуществом граждан и др. Так, одни авторы считают, что здесь должностное лицо несет ответственность лишь за должностное преступление17, другие   же,   напротив,   допускают   квалификацию этих деяний по совокупности   преступлений18. Опрос практических работников дал следующие результаты. На вопрос анкеты: как следует квалифицировать действие, совершенное работником милиции, который, принимая участие в обыске квартиры арестованного, совершает кражу, например, кольца с бриллиантом, принадлежащего жене арестованного, из 400 опрошенных судей и прокуроров 165 считают приемлемым применение лишь ст. 140 УК УССР (ст. 144 УК РСФСР), 235 усматривают здесь совокупность преступлений, подпадающих под признаки ст. 165 (или ч. 1 ст. 166) и 140 УК УССР (ст. 170 (или ч. 1 ст. 171) и 144 УК РСФСР) Рассмотрим характеристику   анализируемого вида идеальной совокупности на примере квалификации действий должностного лица, совершившего преступление против природы. Так, по совокупности злоупотребления   служебным   положением и преступления в области природы всегда должны квалифицироваться действия должностного лица, которое  по  роду  своей деятельности  или в силу   занимаемого   служебного   положения,   связанного с воспроизводством, распределением, учетом и контролем природных объектов (например, директора лесхозов, леспромхозов, главные (старшие)    лесничие,   начальники   государственных   объединений   и предприятий,   лесники,   техники-лесоводы,   инспекторы охотничьего хозяйства, инспекторы воднадзора и т. д.), совершает преступление против природы, в частности  незаконную порубку леса (ст. 160 УК УССР), незаконное занятие рыбным, звериным Иди иным водным добывающим промыслом (ст. 162 УК УССР), ^законную охоту (ст. 161 УК УССР). Причем подобная совокуп-°сть имеется независимо от того, совершено преступление лично должностным лицом или через подчиненных ему лиц либо в соучастии с иными лицами.

5   U03                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                     65

Сказанное объясняется не только тем, что должностное положу ние лица в данном случае облегчает, позволяет часто беспрепятСг, венно совершать преступления против природы, хотя и это само г<-} себе немаловажно, но и тем, что совершенное деяние не охватыя, ется рамками лишь злоупотребления служебным положением щч преступления против природы.

Должностное лицо, совершая преступление против природ тем самым уже злоупотребляет своим служебным положением, по скольку преступно нарушает свои должностные функции, связанные с воспроизводством, учетом, контролем, распределением природных объектов, т. е. посягает на нормальную деятельность государств . ного аппарата в сфере предприятий (учреждений) охраны природы. Наряду с этим здесь причиняется ущерб и природным объекту -t гак как осуществляются незаконная порубка леса, занятие рь'С-иым, звериным или иным водным добывающим промыслом, незаконная охота. Эти действия не выступают как элемент объективна,, стороны преступления, предусмотренного ст. 165 УК УССР, а с.\ ватываются самостоятельной нормой — ст. 160—162 УК УССР [ Именно поэтому действия должностного лица и надлежит квалы фнцировать по признакам совокупности — злоупотребления слу жебным положением и преступления против природы. Виновный своими действиями одновременно причиняет ущерб двум разнород ным группам общественных отношений, охраняемых различными статьями УК.

Взгляды, обосновывающие применение здесь только ст. 165 УК. УССР тем, что квалификация «действий должностных лиц лишь как злоупотребление властью или служебным положением позво >'яет обеспечить единообразный подход к оценке всех должностных поеступлений, причинивших ущерб нормальной деятельности учреждений и предприятий в области охраны природы»'9 или те\-что «особенность должностного злоупотребления, заключающегося в совершении общеуголовпого преступления, состоит в том, ч~ оно становится возможным исключительно благодаря занятии виновным определенной должности»20, а также тем, что совершение общеуголовного деликта с использованием служебного положение существенно изменяет характер преступления, и оно приобретав' признаки злоупотребления служебным положением21, как пред ставляется, неприемлемы, ибо не учитывают характер и объем раз нородных по своему содержанию преступных последствии, наст} пивших от совершенных деяний. Лишь идеальная совокупность зло употребления властью или служебным положением и преступлений против природы дает исчерпывающую социально-политическую н юридическую характеристику и оценку преступных действий, со вершенных должностным лицом, а также их последствий.

Поэтому следует признать правильной рекомендацию Пленум' Верховного Суда СССР, который указал, что, когда должностны1

66

I

Г"

ица органов охраны природы вступают в преступные сделки

£'браконьерами, способствуя им в совершении преступления, или ,ами совершают такие преступления, как незаконное занятие рыб-н'ым, звериным и другими водными добывающими промыслами, незаконная охота, незаконная порубка леса, они должны нести ответственность за нарушение законодательства об охране природы и соответствующее должностное преступление22.

Равным образом действия должностных лиц, виновных в продаже спекулянтам товаров или иных предметов заведомо для спекуляции либо в перепродаже в системе торговли принятых от них предметов спекуляции, должны квалифицироваться как злоупотребление служебным положением и соучастие в спекуляции. Скуп-к\ и перепродажу с целью наживы напитков или иных продуктов по более высоким в соответствии с прейскурантом ценам в предприятиях общественного питания, совершенных должностным липом этого предприятия, следует квалифицировать как спекуляцию ii злоупотребление служебным положением. Получение в виде нзятки должностным лицом по предварительному сговору со взят-i одателем заведомо похищенных государственных или общественных средств надлежит квалифицировать по признаку идеальной совокупности преступлений — как получение взятки и хищение государственного или общественного имущества. Действия должностных лиц, приобретающих заведомо похищенное имущество в целях его последующей реализации с использованием своего служебного положения, если эти действия заранее обещаны расхитителю, подлежат квалификации как злоупотребление служебным положением и соучастие в хищении и т. д. Такая квалификация дейст-ьий виновного обусловлена тем, что в этом случае вред причиняется двум разнородным группам общественных отношений, охраняемых различными статьями уголовного закона, и полную социально-политическую и юридическую оценку совершенного деяния и наступивших последствий можно дать лишь в объеме идеальной совокупности указанных преступлений.

В идеальной совокупности, которую мы рассматривали, ст. 165 УК УССР применяется лишь тогда, когда злоупотребление властью или служебным положением причинило существенный вред государственным или общественным интересам либо охраняемым законом правам и интересам отдельных граждан.

В литературе, разумеется, данный вопрос в той или иной мере затрагивался, однако, как правило, авторы ограничиваются лишь общим указанием о наличии существенного вреда23, а в большинстве случаев вообще не дают на этот счет никаких рекомендаций . В судебной практике, в том числе в руководящих разъяснениях Пленума Верховного Суда СССР и пленумов Верховных судов ;     союзных республик, наблюдается разный подход к определению

Д*                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                67

понятия «существенный вред». Так, в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 13 декабря 1974 г. «О судебной практике по делам о спекуляции» отмечается, что в тех случаях, когда должностное лицо, занимаясь спекуляцией, злоупотребляет своим служебным положением при скупке или перепродаже товаров, оно подлежит ответственности по совокупности преступлений — за спекуляцию и злоупотребление служебным положением25. Равным образом совершение должностным лицом с использованием своего служебного положения других преступлений, в частности приобретения или сбыта заведомо похищенного имущества, занятия частнопредпринимательской деятельностью, надлежит квалифицировать по совокупности — как злоупотребление служебным положением и приобретение или сбыт имущества, добытого преступным путем, либо занятие частнопредпринимательской деятельностью26.

Таким образом, Пленум исходит из того, что сам факт совершения спекуляции, занятия частнопредпринимательской деятельностью, приобретения или сбыта заведомо похищенного имущества уже свидетельствует не только о злоупотреблении служебным положением, но и о том, что причинен существенный вред государственным или общественным интересам либо охраняемым законом правам и интересам отдельных граждан.

Между тем в других случаях Пленум Верховного Суда СССР решает этот вопрос иначе, считая, что факт совершения должностным лицом с использованием своего служебного положения иного преступления не свидетельствует о причинении существенного вреда, что исключает возможность применения ст. 165 УК УССР. Так, в посгановлении от 7 июля 1983 г. «О практике применения судами законодательства об уголовной ответственности за нарушение правил торговли» указывается, что действия должностных лиц предприятий торговли или общественного питания, связанные с незаконной торговлей товарами со складов, баз, из подсобных помещений или сокрытием их от покупателей, могут быть квалифицированы как нарушение правил торговли в случаях, когда, вред, причиненный преступлением государственным или общественным интересам либо охраняемым законом правам и интересам граждан, не является существенным. Нарушения должностным лицом правил торговли, повлекшие причинение существенного вреда, надлежит квалифицировать как злоупотребление   служебным положе-

нием27.

Кроме того, в ряде постановлений Пленум решает рассматриваемый вопрос общим образом, предоставляя суду возможность по его усмотрению признавать или не признавать вред существенным. Так, Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 14 марта 1975 г. «О судебной практике по делам об обмане покупателей и заказчиков» отметил, что скупка и перепродажа с целью

68

наживы спиртных напитков или иных продуктов по более высоким в соответствии с прейскурантом ценам предприятия общественного питания, совершенные должностным лицом, следует квалифицировать как спекуляцию, а при наличии к тому оснований—и как злоупотребление служебным положением28. Аналогично в постановлении Пленума Верховного Суда УССР от 2 марта 1973 г. «О судебной практике по делам об обмане покупателей» указывается, что должностные лица предприятий торговли или общественного питания (заведующие магазинами, столовыми, их заместители, заведующие отделами, секциями и др.), обманывающие покупателей или участвующие в их обмане, при наличии в их действиях также и признаков злоупотребления служебным положением, несут ответственность по ст. 165 и 155 УК УССР29.

Не будет предувеличением сказать, что такой подход к трактовке существенного вреда непоследователен и приводит к различной квалификации действий должностного лица, совершившего преступление в пределах предоставленных ему трав, в связи с занимаемой им должностью. Практическая реализация предложенных рекомендаций затрудняет применение закона. Как свидетель-С1вует изучение следственной и судебной практики, трудности и различия в квалификации содеянного наблюдаются прежде всего при установлении существенного вреда. Достаточно показать это на обмане покупателей, совершенном должностным лицом с использованием служебного положения. При квалификации действий должностного лица, совершившего квалифицированные виды обмана покупателей, описанные в ч. 2 ст. 155 УК УССР (обман покупателей по предварительному сговору группой лиц или в крупных размерах), которые по характеру и степени общественной опасности тождественны, поскольку предусмотрены в одной статье и облагаются единой санкцией, на практике отсутствует единообразный подход к определению существенного вреда. Так, действия должностного лица, совершившего обман покупателей в крупном размере (ч. 2 ст. 155 УК УССР), квалифицируются по совокупности_преступлений — злоупотребления служебным положением и обмана покупателей.

Иллюстрацией к сказанному может служить дело П. Работая в магазине старшим продавцом мясного отдела и являясь должностным лицом, П., злоупотребив своим положением, передал сотруднице ЖБК 540 кг мяса для продажи сотрудникам этого же ЖБК по цене за 1 кг 2 р. 50 к. при действительной стоимости 1 р. 50 к. Эта сотрудница в тот же день продала мясо по договорной цене и деньги в сумме 1337 р. передала П., который 810 р.внес в кассу магазина, а 527 р. присвоил. Действия П. были квалифицированы по ч. 1 ст. 165 и ч. 2 ст. 155 УК УССР. Харьковский областной суд признал квалификацию действий виновного правильной, мотивируя необходимость применения ч. 1 ст. 165 УК тем, что

обман покупателей должностным лицом совершен в крупном размере30. В данном случае суды признают, что факт совершения указанного преступления свидетельствует о злоупотреблении служебным положением со стороны должностного лица и наличии существенного вреда. В основу определения с>щественного вреда, как показало изучение данной категории уголовных дел и о чем наглядно свидетельствует приведенный пример, положены лишь последствия, наступившие в результате обмана покупателей — крупный размер. Все другие критерии не принимались во внимание.

Далее, в тех случаях, когда должностное лицо совершает обман покупателей по предварительному сговору с подчиненными ему работниками, его дейстзия квалифицируются уже по ч. 2 ст. 155 УК УССР. Это объясняют тем, что такое злоупотребление служебным положением со стороны должностного лица не причинило существенного вреда государственным или общественным интересам или охраняемым законом правам и интересам отдельных граждан. Весьма показательно в этом отношении дело Б., которая, работая старшим продавцом магазина и являясь должностным лицом, по предварительному сговору с подчиненным ей по работе продавцом этого же магазина В. реализовала колбасу «Степная» стоимостью 2 р. 10 к. за 1 кг по цене 2 р. 80 к. В результате обмана получено неосновательное обогащение в сумме 88 р. 83 к. Органы предварительного следствия и Красноградскии районный народный суд Харьковской области квалифицировали действия Б по ч. 2 ст. 155 УК УССР — по признаку совершения обмана покупателей по предварительному сговору группой лиц. Харьковский областной суд квалификацию действий Б. признал правильной и не поставил вопрос о дополнительной квалификации по ст. 165 УК УССР31.

Практика исходит из того, что факт совершения должностным лицом простого вида обмана покупателей (ч. 1 ст. 155 УК) не причиняет существенного вреда государственным или общественным интересам либо охраняемым законом правам и интересам отдельных граждан. Характерно в этом отношении дело Л., которая, работая заведующей производством столовой и являясь должностным лицом, получила 126,5 кг цыплят по цене 2 р. 54 к. за 1 кг и через буфетчицу Г. реализовала их по цене 2 р. 60 к. за 1 кг. В результате Л. получила неосновательное обогащение на сумму 7 р. 59 к. Органы предварительного следствия и народный суд Московского района г. Харькова квалифицировали действия виновной по ч. 1 ст. 165 и ч. 1 ст. 155 УК УССР. Харьковский областной суд не согласился с такой квалификацией, указав, что осуждение Л. по ч. 1 ст. 165 УК ошибочно, поскольку в результате ее действий не наступил существенный вред 32.

Подобная квалификация действий должностного лица, совершившего обман покупателей, вызывает возражения. Даже тогда,

#огда действия квалифицируются правильно, т. е. по совокупности злоупотребления служебным положением и обмана покупателей (ч. 1 ст. 165 ич. 2ст. 155 УК УССР), сам существенный вред толкуется произвольно. В частности, представляется неправомерным учитывать в качестве существенного вреда, последовавшего вследствие злоупотребления служебным положением, те последствия, которые наступили в результате обмана покупателей, — крупный его размер. Ведь указанные преступления различаются по характеру объекта, что соогветственно предопределяет специфику их последствий, которые не совпадают между собой ни по объему, ни по содержанию. Так, если при злоупотреблении служебным положением преступные последствия наступают в сфере общественных отношений, составляющих нормальную деятельность государственного аппарата определенного предприятия, учреждения или отдельного его участка, то при совершении обмана покупателей — в сфере общественных отношений, в соответствии с которыми товары в предприятиях торговли или общественного питания должны поступать к покупателю полным весом и полной мерой, по установленным розничным ценам и с соблюдением правильности расчетов. Следовательно, отождествлять последствия злоупотребления служебным положением и обмана покупателей неправомерно

Наряду с изложенным отметим, что крупный размер обмана покупателей необоснованно учитывать дважды при квалификации содеянного, признавая тем самым едиными последствия каждого из преступлений, входящих в совокупность. Такая постановка вопроса противоречит принципу Non bis in idem (за одно и то же неправомерно привлекать дважды).

Квалификация же действий должностного лица лишь по ст. 155 УК УССР является неполной. Было бы ошибкой не учитывать то обстоятельство, что преступление совершено должностным лицом в пределах предоставленных ему прав, в связи с занимаемой им должностью, что ведет к недооценке общественной опасности содеянного и необоснованному освобождению от уголовной ответственности должностных лиц за злоупотребление служебным положением.

Совершая простой или квалифицированный обман покупателей, Должностное лицо тем самым уже злоупотребляет своим служебным положением, ибо преступно нарушает возложенные на него особые властные полномочия, связанные с оказанным ему доверием со стороны государства или общественной организации, по контролю и обеспечению нормальной деятельности предприятия торговли или общественного питания, его государственного аппарата. Такие Действия, совершенные должностным лицом, находятся в явном противоречии с теми целями, задачами и требованиями, которые поставлены перед ним как перед работником государственного аппарата, объективно подрывают выполнение тех или иных адми-

71

нистративно-хозяйственных,       организационно-распорядительт функций, стоящих перед государственным аппаратом, противоде ствуют его нормальному функционированию, создают обстановк осложняющую осуществление отдельных функций его деятельное! Факт совершения любого преступления представителем государе венного аппарата (должностным лицом) с использованием своего служебного положения подрывает его престиж и авторитет, вызывает недоверие со стороны советских граждан к его деятельности. Поэтому совершение обмана покупателей свидетельствует о причинении существенного вреда нормальной деятельности государственного аппарата. Аналогично следует считать, что совершение должностным лицом с использованием своего служебного положения не только обмана покупателей, но и любого другого преступления уже свидетельствует о причинении существенного вреда. Общественная опасность этого преступления влияет на степень (объем) такого вреда. Чем опаснее деликт, совершенный должностным лицом, тем в большей мере (степени) страдает нормальная деятельность государственного аппарата. Например, при вовлечении подчиненных в преступную деятельность или совместном совершении с ними обмана покупателей (ч. 2 ст. 155 УК УССР) не только подрываются престиж и авторитет государственного аппарата, что само по себе достаточно для наличия существенного вреда, но вместе с тем должностное лицо в определенной мере лишается возможности соответствующим образом выполнять служебные обязанности по поддержанию режима государственной дисциплины в сфере организации труда, действенного контроля за правильным выполнением подчиненными профессиональных обязанностей, что значительно увеличивает объем вреда, причиненного нормальной деятельности государственного аппарата. Повышенная общественная опасность преступления, совершенного должностным лицом, вовлечение им в преступную   деятельность большого количества подчиненных ему лиц, организация и руководство преступным деянием свидетельствует в ряде случаев о развале нормальной деятельности государственного аппарата, обусловливая наступление тяжких последствий в сфере его функционирования, что предопределяет квалификацию действий виновного уже по ч. 2 ст. 165 УК УССР.

Следовательно, при совершении любого преступления должностным лицом с использованием своего служебного положения его действия надлежит квалифицировать по правилам идеальной совокупности, т. е. по ст. 165 и той статье УК УССР, которая предусматривает ответственность за это другое преступление. Такая квалификация, с одной стороны, позволяет дать всестороннюю юридическую оценку содеянному и наступившим последствиям, а с другой — правильно отражает повышенную общественную опасность

72

действий должностного лица, совершившего преступление с использованием своего служебного положения.

Идеальную совокупность, которая, как известно, имеет место тогда, когда одним деянием лицо совершает два или более преступлении, предусмотренных различными статьями УК, следует отличать от конкуренции уголовно-право-

Идеальная совокупность        вых норм. Последняя состоит в том, и конкуренция норм                                                                                                                                                                                                            что совершенное специальным субъ-

со специальным субъектом ектом деяние подпадает под признаки двух или более норм, регулирующих тождественные или однородные общественные отношения. Типичным является конкуренция общей и специальной норм. При этом «выбор для квалификации содеянного одной из двух или более норм, находящихся в конкуренции, не может зависеть от вкусов следователя или от случайных, конъюнктурных соображений: он должен иметь стабильный характер и основываться на принципиальных положениях»33. При конкуренции общей и специальной норм применению подлежит специальная норма. Идеальная совокупность общей и специальной норм исключается.

По данным М. Н. Свидлова, изучившего практику работы Верховного Суда СССР и Верховного Суда РСФСР за 1974—1978 гг., ошибки в разграничении общих и специальных норм составляют соответственно 46,4 и 47,8 % всех ошибок в квалификации преступлений34. Как показало обобщение уголовных дел, ошибки на практике в большинстве случаев заключаются в том, что общая и специальная нормы применяются в идеальной совокупности. Так, из 43 изученных нами дел, где должностные лица совершили лишь служебный подлог, в 24 из них их действия квалифицированы по совокупности общей и специальной норм — ст. 165 .и 172 УК УССР. Иллюстрацией к сказанному может служить дело П., который, работая начальником ЖЭУ-171 Московского района г.Харькова, выдал заведомо ложную справку М. для прописки ее родителей в Харькове Народный суд квалифицировал действия виновного по совокупности прест>плений, т. е. по ст. 172 и ч. 1 ст). 165 УК УССР35.

При такой квалификации одному и тому же деянию—служебному подлогу — уголовно-правовая оценка дается в объеме общей (ст. 165 УК) и специальной (ст. 172 УК) норм, что противоречит принципу Non bis in idem. Здесь не учитывается соотношение общей и специальной норм. Статья 165 УК УССР (злоупотребление властью или служебным положением) является общей нормой Специальные нормы, выделенные из нее, — это конкретные виды злоупотребления властью или служебным положением, предусмотренные в ст. 128 (подделка избирательных документов или неправильный подсчет голосов), ст. 129 (нарушение тайны голосов -ния), ст. 130 (нарушение неприкосновенности жилища гражд   ь

ст. 1341 (преследование за критику), ст. 135 (нарушение правил охраны труда), ст. 147 (выпуск недоброкачественной промышленной продукции), ст. 1471 (приписки и другие искажения отчетности о выполнении планов), ст. 168 (получение взятки), ст. 172 (служебный подлог), ст. 173 (заведомо незаконный арест, задержание пли привод), ст. 174 (привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности), ст. 175 (принуждение к даче показаний). Этот перечень не является исчерпывающим. По нашим подсчетам, количество таких специальных норм в УК УССР приближается к 40. Примечательно, что их число увеличивается. Так, начиная лишь с конца 1982 г. в УК УССР введены специальные виды злоупотребления служебным положением — неисполнение приговор? суда о лишении права занимать определение должности или заниматься определенной деятельностью должностным лицом, пользующимся правом приема на работу и увольнения (ч. 2 ст. 1832), преследование за критику (ст. 1341), допуск к управлению транспортными средствами водителей, находящихся в состоянии опьянения (ст. 2154), и др.

Статья 165 УК как общая норма взята для рассмотрения не только по тем соображениям, что из нее выделено наибольшее количество специальных норм и наблюдается тенденция к их росту, но и в связи с тем, что в теории и на практике по существу еще не выработаны единые критерии их соотношения при квалификации.

Возьмем, например, злоупотребление служебным положением, приписки и другие искажения отчетности о выполнении планов {ст. 1471 УК УССР), которые являются одним из видов этого злоупотребления. Одни авторы полагают, что в тех случаях, когда в результате приписок наступили тяжкие последствия, возможна идеальная совокупность этих преступлений. Б. М. Леонтьев обосновывает эту квалификацию тем, что такие вредные последствия не являются обязательным признаком состава преступления, предусмотренного ст. 1521 УК РСФСР (ст. 1471 УК УССР), и в санкции ч. 2 ст. 170 УК РСФСР (ч. 2 ст. 165 УК УССР) установлено более строгое наказание, чем в санкции ст. 1521 УК РСФСР36.

Другие авторы, напротив, отрицают возможность квалификации действий должностного лица по совокупности должностного злоупотребления и ст. 1471 УК УССР, мотивируя это тем, что здесь налицо конкуренция общей (ст. 165) и специальной (ст. 1471) норм, которая и подлежит применению37. Также противоречиво в литературе, следственной и судебной практике решается вопрос о конкуренции ст. 165 УК и иных специальных норм.

Представляется уместным остановиться на конкуренции общей нормы — ст. 165 УК УССР — и выделенных из нее специальных лорм 'iS и тем самым провести отграничение идеальной совокуп-

71                                                                                                                                                                                                                                                                                                                       ___

лости преступлений и конкуренции   норм со специальным с>бьск-т'ом, которая внешне напоминает такую совокупность

Общая норма, которой выступает ci. 165 УК УССР, регулирует родовую группу явлений, т. е. охватывает в обобщенном виде все возможные случаи преступного злоупотребления властью или служебным положением со стороны должностного лица. Выделение специальных норм происходит в соответствии с «логическим законом деления понятий. Диспозиция общей нормы, как законодательное понятие определенного поведения, выступает в качестве делимого понятия, а диспозиция норм специальных — членов деления»09. Специальные нормы как члены деления в данном случае охватывают в своем составе один или, по крайней мере, несколько видов злоупотребления властью или служебным положением. Иначе говоря, объективную сторону общей нормы лишь частично воспроизводит объективная сторона специальной нормы, конкретизируя ее фактические признаки. Так, в ст. 172 УК УССР предусмотрено злоупотребление служебным положением, выразившееся в совершении подлога; в ст. 133 УК УССР — злоупотребление, выразившееся в незаконном увольнении трудящегося с работы или неисполнении решения суда о восстановлении на работе; в ст. 134 УК УССР — злоупотребление служебным положением, выразившееся в отказе в приеме на работу женщины по мотивам беременности и др. Специальные нормы применительно к общей находятся в отношении подчинения и составляют часть существенных признаков, содержащихся в норме общей. Поэтому предметы регулирования общей и специальной норм «соотносятся как целое и часть, кгк род и вид»40. Различие общей и специальной норм, находящихся в конкуренции, состоит лишь в том, что «они с разной степенью обобщения и с различной полнотой предусматривают признаки одного и того же преступления»41. Специальные нормы полнее описывают конкретный вид злоупотребления властью или служебным положением, более предметно определяют их обществениу1: опасность, а следовательно, обладают собственной спецификой вида и размера наказания.

Именно поэтому в тех случаях, когда злоупотребление властью ■'ли служебным положением одновременно подпадает под признаки общей и специальной норм, применению подлежит лишь норма специальная, ибо она более полно и предметно определяет конкретный вид совершенного злоупотребления и соответственно вид и размер^наказания за него, что исключает необходимость квалификации действий виновного по их идеальной совокупности. Причем такая квалификация 'имеет место независимо от того, являете/ санкция специальной нормы менее или более строгой, чем санкция общей нормы.

В связи с изложенным возникает закономерный вопрос: если во ^сех без исключения случаях подлежит применению норма специаль-

Lk

пая, то каковы пределы действия ст. 165 УК УССР? Она применя ется лишь тогда, когда совершенное злоупотребление властью ил.1 служебным положением не предусмотрено специальной нормои Например, если должностное лицо совершило злоупотребление служебным положением, выразившееся в нарушении неприкосновенности жилища, то его действия надлежит квалифицировать по специальной норме — ст. 130 УК УССР. Если же должностное лицо совершило злоупотребление служебным положением, выразившееся в незаконном предоставлении квартиры, то оно подлежат ответственности по ст. 165 УК УССР, поскольку уголовный зако i не содержит специальной нормы, предусматривающей ответственность за указанный вид злоупотребления властью или служебным положением.

Следовательно, наличие ст. 165 в УК определяется тем, чтобп не оставить вне сферы уголовно-правового регулирования те прес тупные виды злоупотребления властью или служебным положена ем, которые не предусмотрены специальными нормами.

Следует отметить, что предложенное выше правило являете^ универсальным и должно быть распространено на все случаи коь куренции общей и специальной норм в преступлениях со специаль ным субъектом.

Важное значение для правильной квалификации идеальной со вокупности преступлений имеет ее четкое отграничение от сложного

(составного) преступления со специальным субъектом ,  включающего два или более преступных действия каждое из которых, если рассматри вать их в отдельности, представляв! собой самостоятельное   преступление, охватываемое признаками одной статьи УК42. Поэтому сложные (составные) деликты правомерно именуют специальным видом учтенной законодателем совокупности преступлений".

Сложными (составными) прес1уплениями со специальными субъектами являются, например, превышение власти или служебных полномочий, если оно сопровождалось насилием, примене нием оружия или мучительными и оскорбляющими личное достоинство потерпевшего действиями (ч. 2 ст. 66), принуждение к даче показания, соединенное с применением насилия (ч. 2 ст. 175), побег из места лишения свободы или из-под стражи, соединенный с насилием над стражей (ч. 2 ст. 183 УК УССР), и др.

На примере указанных составных преступлений со специальным с\бъектом рассмотрим их квалификацию. Отграничение идеальной совокупности преступлений, совершенных специальным субъ ектом, и названных сложных (составных) преступлений со специальным субъектом связано с определенными трудностями.

7А

Идеальная совокупность и сложные (составные) преступления со специальным субъектом

Сложное (составное) преступление, как уже отмечалось, содержит такие противоправные действия, которые при оценке их изолированно, вне пределов составного деликта, могли бы квалифицироваться как самостоятельные преступления. Например, ч. 2 ст. 166 — превышение власти или служебных полномочий (должностное преступление) и применение насилия (преступление против личности), ч. 2 ст. 175 — принуждение к даче показаний (преступление против правосудия) и насилие или издевательство над личностью (преступление против личности), ч. 2 ст. 183 — побег из места лишения свободы или из-под стражи (преступления против правосудия) и насилие над стражей (преступление против личности). При этом законодатель не определяет ни объем, ни тяжесть насилия, входящего в сложный (составной) деликт.

Чтобы решить вопрос о квалификации указанных преступлений, прежде всего необходимо кратко остановиться на понятии физического насилия, очертить объем действий, охватываемых им. В литературе под физическим насилием понимаются противоправные действия, которые направлены на причинение вреда физическим благам человека и выражаются в побоях, истязаниях, причинении телесных повреждений, а также в лишении жизни44. Конкретные формы этого насилия предусмотрены в УК в качестве самостоятельных преступлений (например, ст. 93, 94, 101, 102, 105, 107 УК УССР). По существу при квалификации указанных сложных (составных) преступлений возникает вопрос о том, какое насилие охватывается этими преступлениями, а какое перерастает в самостоятельное общественно опасное деяние и определяет необходимость квалификации действий виновного уже по признакам совокупности.

Так, нет единства при определении насилия, в частности физического, входящего в составное преступление. Считают, что содержанием насилия при превышении власти охватываются лишь легкие или менее тяжкие (по ст. УК УССР — средней тяжести) телесные повреждения, а также побои45. Полагают также, что к насилию по ч. 2 ст. 171 УК РСФСР необходимо относить удары, побои, легкие, менее тяжкие и тяжкие телесные повреждения46. К насилию наряду с побоями и телесными повреждениями любой тяжести относят причинение смерти по неосторожности47. И наконец, утверждают, что причинение при превышении власти тяжких телесных повреждений или смерти всегда следует квалифицировать по совокупности преступлений — по ч. 2 ст. 171 УК РСФСР (ч. 2 ст. 166 УК УССР) и соответствующей статье гл. III Особенной части УК48.

В отношении квалификации принуждения к даче показаний (ч. 2 ст. 175 УК УССР) высказано в основном четыре позиции. Одни авторы считают, что если виновный, применяя насилие при принуждении к даче показаний, причиняет телесные повреждения,

77

то он отвечает по совокупности за квалифицированное принужде ниекдаче показаний и нанесение телесных повреждений соответствующей тяжести49. Другие полагают, что лишь нанесение умышленных тяжких телесных повреждений или умышленное причинение смерти влечет квалификацию действий по совокупности с ква лифицированным составом принуждения к даче показаний50. Третье отмечают, что к совокупности с принуждением к даче показании необходимо относить причинение тяжких телесных повреждение и смерти без указания форм вины1". Четвертая группа специа листов усматривает совокупность ч. 2 ст. 179 и ч. 2 ст. 108 или ст. 102, 103, 106 УК РСФСР при причинении насилия, охватываемого этими статьями УК52.

Также разноречиво определяется объем насилия и в ч. 2 ст. 183 УК УССР (ч. 2 ст. 188 УК РСФСР).

Представляется, что вопрос о соотношении насилия в сложном (составном) преступлении и конкретной его формы, предусмотренной в качестве самостоятельного преступления, необходимо решать с учетом общественной опасноеiи состаг, юго преступления в целом и конкретной формы насилия, описанного в отдельной норме Поэтому в тех случаях, когда общественная опасность конкретного вида насилия, предусмотренного в качестве самостоятельного деяния, превышает общественную опасность составного преступления в целом, то очевидно, чго этот вид насилия не охватывается сложным преступлением.

Общественная опасность преступления «не поддается чувственному восприятию» 53, поэтому формальным ее критерием (внешним показателем) всегда выступает санкция статьи, которая производи? от характера и степени общественной опасности преступления В санкции выражается государственная оценка характера и степени общественной опасности деяния54. Причем это определенным и достаточно четкий масштаб степени общественной опасности.

Поэтому сравнительный анализ общественной опасности рассматриваемых преступлений следует проводить на основании их санкций. В тех случаях, когда насилие, конкретные виды которого описаны в законе в качестве самостоятельного преступления, карается более строгой санкцией, установленной за сложное (состав-чое) преступление, то этот вид насилия не поглощается составным преступлением.

Таким образом, насилие выходит за пределы составного деликта и требует самостоятельной оценки по статьям гл.III Особенной части УК- Предложенная квалификация содеянного правомерна, поскольку менее общественно опасное деяние не можег «поглотить» более общественно опасное. Когда же санкция за составное преступление равна или превышает санкцию за конкретное насилие, предусмотренное в самостоятельной норме, то такое насилие охватывается сложным (составным) деликтом.

78

Предложенный учет санкций позволяет заключить, что насилие в сложных (составных) преступлениях, предусмотренных ч. 2 ст. 166 (лишение свободы на срок от двух до восьми лет) и ч. 2 ст. 175УК УССР (такая же санкция), включает побои и истязания (исправительные работы на срок до шести месяцев или штраф в размере до ста рублей или общественное порицание—ч. 1 ст. 107, лишение свободы на срок до трех лет—ч. 2 ст. 107 УК УССР), убийство по неосторожности (лишение свободы на срок до трех лет или исправительные работы на срок до двух лет), умышленное тяжкое телесное повреждение без отягчающих обстоятельств (лишение свободы на срок от двух до восьми лет), умышленное средней тяжести телесное повреждение (лишение свободы на срок до четырек лет или исправительные работы на срок до двух лет), умышленное легкое телесное повреждение (лишение свободы на срок до одного года или исправительные работы на тот же срок), а также неосторожное тяжкое и средней тяжести телесное повреждение (лишение свободы на срок до одного года или исправительные работы на тот же срок). Насилие, причиненное при превышении власти или служебных полномочий и принуждении к даче показаний, выразившееся в умышленном лишении жизни (ст. 93 УК УССР—лишение-свободы на срок от восьми до пятнадцати лет со ссылкой на срок до пяти лет или без таковой или смертная казнь, ст. 94 УК УССР — лишение свободы на срок от семи до пятнадцати лет) или причинении тяжкого телесного повреждения при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 ст. 101 УК УССР)—лишение свободы на срок от трех до десяти лет), не охватывается этими составными преступлениями и требует самостоятельной квалификации, поскольку обложено в самостоятельных нормах УК более тяжкими наказаниями.

Аналогично сложное (составное) преступление, указанное в ч. 2 ст. 183 УК УССР, охватывает насилие, выражающееся в неосторожном лишении жизни, умышленном причинении средней тяжести ьли легких телесных повреждений, побоях и истязаниях. Все иные виды насилия, причиненные при побеге из мест лишения свободы или из-под стражи, образуют идеальную совокупность этих преступлений, так как это насилие карается по закону более строго, чем квалифицированный побег.

Предложенная рекомендация определения объема насилия уже известна практике, в частности применительно к сложным преступлениям с общим субъектом. Например, это сопротивление работни- ку милиции или народному дружиннику при исполнении ими обя- занностей по охране общественного порядка, сопряженное с наси- лием (ч. 2 ст. 1881 УК УССР). Так, Пленум Верховного Суда СССР  отметил, что нанесение тяжкого телесного повреждения или менее тяжкого телесного повреждения, если последнее по закону союзной республики влечет за собой более строгог наказание, чем то, которое предусмотрено ч. 2 ст.  191 УК РСФСР и соответствующими

статьями УК других союзных республик   должно квалифицироваться по совокупности этих преступлений55.

Аналогичное правило положено в основу определения объема насилия в таких сложных составных преступлениях, как бандитизм (ст. 69)56, квалифицированный грабеж (ч. 2 ст. 82)57, квалифицированное превышение власти или служебных полномочий (ч. 2 ст. 166 УК УССР)58.

Однако здесь нет определенной последовательности. Так, в п. 18 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 27 июня 1975 г. «О судебной практике по делам об умышленном убийстве» отмечается, что умышленное убийство, совершенное особо опасным рецидивистом или лицом, осужденным за тяжкое преступление, при терроризировании заключенных, вставших на путь исправления, или нападении на администрацию, следует квалифицировать по статьям УК, предусматривающим ответственность за умышленное убийство и действия, дезорганизующие работу исправительно-трудовых учреждений59, в то время когда санкция ст. 93 УК УССР (ст. 102 УК РСФСР) не превышает санкцию ст. 691 УК УССР (ст. 771 УК РСФСР).

Таким образом, при определении объема насилия в сложных (составных) преступлениях со специальным субъектом следует исходить из следующего правила: когда насилие, конкретные виды которого описаны в законе в качестве самостоятельного преступления, облагается более строгой санкцией по сравнению с санкцией за сложное (составное) преступление, оно не поглощается этим составным преступлением. Здесь необходима квалификация совершенного по правилам совокупности. Если же санкция составного преступления равна или превышает санкцию, установленную за конкретный вид насилия как самостоятельное преступление, то это насилие охватывается полностью составным преступлением и совершенное квалифицируется лишь по статье, предусматривающей ответственность за сложный (составной) деликт.

Соучастие в преступлении Еще в 20-х годах началась дискус-со специальным субъектом Сия о соучастии в преступлении со специальным субъектом60. Продолжается она и в настоящее время. Это объясняется прежде всего тем, что такое соучастие прямо не регулируется законом, за исключением воинских преступлений. Согласно ч. 2 ст. 231 УК УССР, воспроизводящей ч. 2 ст. 1 Закона об уголовной ответственности за воинские преступления, за них несут ответственность солдаты, матросы, сержанты, старшины, прапорщики, мичманы и лица офицерского состава органов государственной безопасности, а также лица, в отношении которых имеется специальное указание в законодательстве Союза ССР. Именно эти лица могут выступать исполнителями воинских преступлений. В ч. 3 ст. 231 УК УССР сказано, что соучастие

80

s воинских преступлениях лиц, не упомянутых в этой статье, влезет ответственность по соответствующим статьям главы о воинских преступлениях. Отсюда следует, что любое лицо может быть соучастником воинского преступления. Такое решение вопроса о соучастии указанных лиц в воинских преступлениях общепризнано С!. Что касается преступлений с другими специальными или специально-конкретными субъектами, то здесь мнения расходятся.

1 ак, М. Н. Меркушев считал невозможным такое соучастие, указывая, что «распространение постановлений о соучастии в Обшей части советского уголовного законодательства на общих с\ бъ-ектов при совершении преступления со специальным субъектом приведет к беспредельному расширению круга лиц, подлежащих уголовной ответственности, и подорвет в самой основе идею выделения самостоятельных составов преступлений со специальным субъектом» 62. В. И. Ткаченко и А. М. Царегородцев полагают, что «за исключением воинских преступлений, соучастие в подобных преступлениях не допускается»63.

Эта точка зрения малоубедительна, прежде всего хотя бы потому, что прямого запрета соучастия в преступлении со специальным субъектом закон не содержит. Статья 17 Основ уголовного законодательства как норма универсальная, регулирующая вопросы соучастия, распространяется на все деяния, предусмотренные в Особенной части УК- Причем законодатель не делает исключений применительно к соучастию в преступлениях со специальным с\бъектом Закон, следовательно, не запрещает признавать возможность и такого соучастия.

Далее, приведенная точка зрения противоречит практике. В постановлениях Пленума Верховного Суда СССР64, а также в определениях по конкретным делам высших судебных инстанций65 принципиально допускается соучастие иных (частных) лиц в преступлениях со специальным субъектом. Практика, как представляется, основывается на общих принципах института соучастия, исходя из того, что здесь имеет место: а) участие двух и более лиц в совершении преступления, причем одно из них является специальным субъектом; б) совместность действий участников, т. е. взаимосвязь их поведения в совершении преступления и направленность на достижение единого преступного последствия; в) действия каждого из таких соучастников находятся в причинной связи с этим общественно опасным последствием, что и предопределяет общую ответственность за совершенное совместными усилиями преступление.

И наконец, следует отметить непоследовательность критикуемой позиции. Отрицая возможность соучастия иных (частных) лиц в преступлении со специальным субъектом, упомянутые авторы допускают его в воинском преступлении66. Но ведь военнослужащий — субъект воинского преступления — является специальным

€ поз                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                          81

и по своей юридической природе в этом плане ничем не отличается от других специальных субъектов.

Некоторые специалисты, считая возможным соучастие частного лица в должностном и воинском преступлениях, вместе с тем исключают его в преступлениях с так называемыми специально-конкретными субъектами67. Однако и это суждение малоубедительно Специально-конкретный субъект, как уже было сказано, является тем же специальным субъектом. Он по своей юридической природе однотипен со специальным субъектом, но лишь обрисован более узко, применительно к конкретному составу преступления. Это, однако, не исключает распространения на него всех положений о соучастии со специальным субъектом. Практика идет именно по такому пути. Например, Верховный Суд СССР признает соучастие иных лиц в преступлении со специально-конкретным субъектом, описанным в ст. 1521 УК РСФСР (ст. 1471 УК УССР). В постановлении Пленума от 21 июня 1985 г. «О практике применения судами законодательства по делам о приписках и других искажениях отчетности о выполнении планов» допускается соучастие иных лип в этом преступлении. Исполнителями же здесь, исходя из смысла закона, могут быть только специально-конкретные субъекты—руководитель, главный (старший) бухгалтер предприятия, организации или лица, исполняющие их обязанности68. В п. 7 постановления Пленума от 11 июля 1972 г. «О судебной практике по делам о хищении государственного или общественного имущества» указывается, что обращение в свою собственность или собственность других лиц государственных или общественных средств или иных ценностей по заведомо фиктивным документам, совершенное по сговору между должностными и частными лицами, должно квалифицироваться: для должностных лиц — по совокупности как хищение и должностной подлог, а для других лиц — как хищение и, в соответствующих случаях, как соучастие в должностном подлоге69, и т. д.

Таким образом, следует признать принципиальную возможность соучастия иных лиц в преступлении со специальным субъектом, независимо от того, очерчен он в законе широко (например, должностное лицо, военнослужащий, работник транспорта и т. п.) или более узко (например, директор, главный инженер, начальник ОТК, судья, прокурор и т. д.).

Однако спор идет не только по вопросу о допустимости соучастия иных (частных) лиц в преступлениях со специальным субъектом, но и о том, в какой роли может выступать такой соучастник. Так, В. И. Соловьев при рассмотрении соучастия иного (частного) лица в должностных преступлениях указывает, что оно хотя и может выступать в качестве подстрекателя или пособника, но не может выполнять функции организатора, поскольку в совместной противоправной деятельности частное лицо неизбеж-

82

но оказывается в зависимости от должностного70.' Аналогичного мнения придерживаются многие практические работники. Так, из 400 опрошенных нами судей и прокуроров 237 считают, что частное лицо, участвуя, например, в совершении преступления, предусмотренного ст. 84 УК УССР (хищение государственного или общественного имущества путем присвоения, растраты или злоупотребления служебным положением), не может быть организатором. Следует отметить, что на практике часто не выявляется такая организаторская роль. Например, из 54 изученных дел о хищениях государственного или общественного имущества путем присвоения, растраты или злоупотребления служебным положением, где исполнителем был специальный субъект — должностное лицо, лицо, которому имущество вверено или находится в его ведении, лишь в шести непосредственно указывалось на деятельность частного лица как организатора. В остальных же (хотя частное лицо фактически выполняло организаторские функции) лишь отмечалось, что оно является соучастником без конкретизации выполняемой роли или с указанием чаще всего на пособничество.

Представляется, что иное (частное) лицо при соучастии в преступлении со специальным субъектом может выполнять организаторские функции, т. е. осуществлять разработку плана и подбор соучастников, налаживать определенные связи между ними и, на-| конец, отдавать соответствующие распоряжения исполнителю, под-I стрекателю, пособнику. Это положение признается и в судебной практике. Так, из п. 4 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 23 сентября 1977 г. «О судебной практике по делам о взяточничестве» можно сделать вывод, что лицо, которое организует дачу взятки, несет ответственность за соучастие во взяточничестве71. Возможно это и по другим делам. Например, Т. организовал производство криминального аборта своей невесте Л. Для этой цели он нашел имеющего высшее медицинское образование врача С, уговорил его сделать незаконный аборт, подыскал квартиру, где С. и произвел аборт. Т. был признан организатором преступления со специальным субъектом72.

В литературе почти единодушно отрицается возможность соучастия иных лиц в качестве соисполнителей преступления со специальным субъектом". Однако в определенных случаях такая возможность не исключена. Это положение, хотя и без достаточной аргументации, уже формулировалось применительно к хищениям государственного или общественного имущества путем присвоения, растраты или злоупотребления служебным положением74. В п. 6 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 11 июля 1972 г. отмечено, что лица, не являющиеся должностными, а также лица, которым имущество не было вверено или передано в ведение, непосредственно участвовавшие в хищении, подпадающем под признаки ст. 92 УК РСФСР и соответствующих статей

6*                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                      83

УК других союзных республик, несут ответственность по этим статьям. При этом, если названные лица совершили хищение по предварительному сговору с лицами, указанными в ст. 92 УК РСФСР, действия их должны квалифицироваться по ч. 2, а при крупном размере похищенного—по ч. 3 этой статьи75. Отсюда вытекает, что в описанных случаях правомерно привлечение иных лиц и в качестве соисполнителей данного преступления. Местная практика применения ст. 84 УК УССР широко допускает такое соучастие. Из 97 изученных нами дел этой категории во всех случаях иные (частные) лица были признаны соисполнителями в этом преступлении и их действия квалифицировались по признаку совершения хищения по предварительному сговору группой лиц без ссылки на ст. 19 УК УССР. Из 400 опрошенных судей и прокуроров 297 считают, что частное лицо может выполнять в преступлении, предусмотренном ст. 84 УК УССР, совместно со специальным субъектом соисполнительские действия.

Таким образом, лицо, не являющееся специальным субъектом, может выполнять соисполнительск'ие функции в преступлении со специальным субъектом. Однако это положение применимо не во всех случаях. Возможность такого соучастия обусловлена прежде всего законодательной обрисовкой объективной стороны некоторых преступлений. Характерно в рассматриваемом отношении такое преступление, как хищение путем присвоения, растраты или злоупотребления служебным положением (ст. 84 УК УССР, ст. 92 УК РСФСР).

Диспозиция ст. 84 УК по существу объединяет два самостоятельных преступления. Это хищение социалистического имущества путем растраты или присвоения, субъектом которого выступает лицо, которому такое имущество вверено или находится в его ведении, и хищение социалистического имущества путем злоупотребления служебным положением, т. е. должностным лицом. Эти деликты различаются не только по их субъектам, но и по характеру и объему действий, составляющих их объективную сторону. Поэтому к решению вопроса о соучастии иного лица в каждом из них необходимо подходить дифференцированно.

При хищении путем присвоения либо растраты соисполнительские действия частное лицо выполнить не может. Здесь лица, указанные в ст. 84 УК УССР (ст. 92 УК РСФСР) в качестве специальных субъектов, совершают хищение находящегося в их правомерном владении государственного или общественного имущества, в отношении которого они в силу должностных обязанностей, договорных отношений или специального поручения государственной или общественной организации осуществляли полномочия по распоряжению, управлению, доставке или хранению (кладовщик, экспедитор, агент по снабжению, кассир и др.)76.

84

Совершить такое хищение, т. е. непосредственно выполнить объ ективную сторону этого преступления, может только лицо котооо му имущество вверено или в ведении которого оно находится"

Если же частное лицо оказывает помощь лицу, которому государственное или общественное имущество вверено или находится в его ведении, в изъятии этого имущества, например, в транспортировке, доставке в определенное место и т. п., то оно выполняет не соисполнительские, а пособнические действия. Это обусловлено тем, что частное лицо не обладает необходимыми правомочиями по отношению к государственному или общественному имуществу, а следовательно, не может его ни присвоить, ни растратить.

При хищении государственного или общественного имущества путем злоупотребления служебным положением (ст. 84 УК УССР) ситуация иная. Данное преступление является сложным (составным) и состоих из двух — злоупотребления служебным положением и хищения, каждое из которых, если рассматривать их изолированно, представляет собой самостоятельное преступление. Одно из деяний, образующих объективную сторону,—злоупотребление служебным положением — может выполнить только должностное лицо, поскольку совершение этого деяния обусловлено использованием своего служебного положения. Хищение же (общеуголовное преступление) как второй элемент объективной стороны может выполнить и частное лицо. Оно может изъять государственное или общественное имущество, разумеется, при условии, что изъятие сопровождалось злоупотреблением служебным положением со стороны должностного лииа. Это случаи, когда, например, в ведомость на зарплату должностным лицом внесены «мертвые души», а частное лицо по сговору с должностным получает через кассу предприятия начисленные деньги и передает их должностному лицу, получая свою долю.

Следовательно, объективная сторона хищения путем злоупотребления служебным положением может быть осуществлена совместными действиями должностного лица и иного (частного) лица, т. е. в соисполнительстве.

Поэтому целесообразно уточнить п. 6 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 11 июля 1972 г., указав, что при хищении государственного или общественного имущества путем присвоения или растраты соучастие иных (частных) лиц возможно лишь в форме организаторских, подстрекательских либо пособнических действий, а при хищении путем злоупотребления служебным положением — ив форме соисполнительства.

Соисполнительство иного (частного) лица возможно и в других сложных (составных) преступлениях со специальным субъектом, в частности предусмотренных ч. 2 ст. 166, ч. 2 ст. 175, ч. 2 ст. 183 УК УССР. Эти сложные преступления, как ранее отмечалось, объ-

85

единяют два самостоятельных общественно опасных деяния, например ч. 2 ст. 166 — превышение власти или служебных полномочий (должностное преступление) и применение насилия; ч. 2 ст. 175 — принуждение к даче показаний (преступление против правосудия) и насилие или издевательство над личностью; ч. 2 ст. 183 — побег из места лишения свободы или из-под стражи (преступление против правосудия) и насилие над стражей. Если первый элемент деяний, составляющих объективную сторону этих преступлений,— превышение власти или служебных полномочий, принуждение к даче показаний, побег из места лишения свободы или из-под стражи — может быть выполнен лишь специальным субъектом, то второй элемент объективной стороны — применение насилия как общеуголовное деяние—может осуществить и иное (частное) лицо.

В связи с изложенным нельзя согласиться с Ф. Г. Бурчаком, считающим, что иное (частное) лицо при соучастии в превышении власти или служебных полномочий может выполнять организаторские, подстрекательские или пособнические действия7'.

Вместе с тем не только в литературе, но и в судебной практике без должных оснований не допускаются возможности соис-полнительства иного (частного) лица в квалифицированном превышении власти (ч. 2 ст. 166 УК УССР). Так, из 22 изученных нами уголовных дел этой категории в семи частное лицо совместно с должностным применяло насилие. Однако органы предварительного следствия и народные суды в пяти случаях не признали их соисполнителями, а в остальных даже не ставили вопрос о привлечении эгих лиц к уголовной ответственности. Характерно в этом отношении дело по обвинению Г. и К. Г. признан виновным в том, что, работая механиком по техническому контролю подвижного состава и являясь должностным лицом, в 00 30 забрав путевой лист у прикомандированного водителя Г-ко, не разрешил ему остаться в АТП переночевать и стал выталкивать его из помещения. Затем, нецензурно ругаясь, Г. и К-, водитель этого же АТП, совместно избили Г-ко в присутствии посторонних граждан, причинив ему легкие телесные повреждения без расстройства здоровья Г\ и К. совершили преступление в нетрезвом состоянии. Народный суд Фрунзенского района г. Харькова осудил Г. по ч. 2 ст. 166 и ч. 2 ст. 206 УК УССР, а К.—лишь по ч. 2 ст. 206 УК УССР. Харьковский областной суд не отреагировал на эту неправильную квалификацию78. Суд не учел то обстоятельство, что К. выступал соисполнителем превышения служебных полномочий, поскольку совместно с должностным лицом непосредственно применял насилие, которое охватывается объективной стороной ч 2 ст. 166 УК УССР. Он должен был нести ответственность и по данной норме.

Соисполнительство иных (частных) лиц в составном (сложном) преступлении со специальным субъектом признает и Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 25 марта 1964 г. «О су-

86

дебной практике по делам об изнасиловании» В нем указано, что как групповое изнасилование должны квалифицироваться не только действия лиц, совершивших насильственный половой акт, но и действия лиц, содействовавших им путем применения насилия к потерпевшей. При чтом лица, лично не совершившие насильственного полового акта, но щтем применения насилия к потерпевшей содействовавшие другим в ее изнасиловании, должны нести ответственность по ч.З ст. 117 Ъ'К РСФСР и соответствующим статьям УК др>гих союзных республик как соисполнители этого преступления, а не как пособники'9. Специфика рассматриваемого преступления состоит в том, что оно включает несколько преступных действий — половое сношение, применение насилия, угрозы. Одно из этих действий — половое сношение — можег выполнить только специальный субъект—мужчина. Другие же действия— применение насилия, угрозу—может осуществить и женщина. И она также будет выаупать как соисполнитель данного преступления. Поэтому представляется неточным мнение Б. А. Куринова, утверждающего, что женщины при соучастии в изнасиловании могут выполнять лишь организаторские, подстрекательские пли пособнические действия80.

Таким образом, изложенное дает основание заключить, что соучастие в преступлении со специальным субъектом лиц, не являющихся таковыми, влечет ответственность по статье закона, по которой квалифицировано преступление, совершенное специальным субъектом. Лицо, не являющееся специальным субъектом, может выполнять в этой соучастии организаторские, подстрекательские или пособнические действия, а в определенных случаях — и соисполнигельские.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                       '

В силу сказанного вряд ли приемлем тезис П Ф. Тсльнова, что все преступления, в том числе и групповые, законодательное определение которых включает специальные признаки виновного, следует рассматривать как деяния со специальным исполнителем81. Bcib исполнителем таких преступлении может выступать и иное (частное) лицо. Поэтому подобные деяния следует именовать по-прежнему — преступлениями со специальным субъектом.

В связи с возможностью соучастия в преступлениях со специальным субъекюм возникла и дискуссия о пределах ответственности соучастника

В литературе неодинаково подходят к решению вопроса о вменении в вину такому соучастнику квалифицирующих признаков преступления, которые характеризуют повышенную опасность самого специального субъекта. А. Н. Трайнин писал, что «не может быть различных принципов установления ответственности соучастников в отношении одинаково сознаваемых ими элементов состава. Поэтому, идет ли речь об объективных обстоятельствах (хищение в крупных размерах) или об обстоятельствах субъективных (воен-

87

нослужащий), ответ один: если соучастник осознавал отягчающий элемент состава, он отвечает, если не осознавал — не отвечает»82. Разделяет это мнение и М. И. Ковалев, указывая, что обстоятельства, относящиеся к характеристике специального субъекта, поскольку они являются конститутивными признаками состава, должны вменяться в вину всем соучастникам. Так, подстрекатель и пособник, хотя бы и совершившие преступление впервые, должны отвечать за соучастие в повторном хищении государственного или общественного имущества, если они знали о наличии этого обстоятельства на стороне исполнителя83. М. А. Шнейдер отмечал, что соучастникам вменяется в вину повторность преступления, совершенного исполнителем, если это личное свойство образует отягчающее обстоятельство и имеет значение квалифицирующего признака 84. В принципе так же решает данный вопрос И. И. Горелик. Он полагает, что действия частного лица как соучастника должны квалифицироваться по тому же закону, который применяется к исполнителю преступления, на стороне которого имеются квалифицирующие обстоятельства, относящиеся к его личности. Однако при назначении наказания соучастнику, продолжает автор, необходимо учитывать, что на его стороне нет данных квалифицирующих обстоятельств и в рамках санкции следует назначить ему более мягкое наказание, а при необходимости — применить ст. 42 УК БССР (ст. 44 УК УССР, ст. 43 УК РСФСР)85.

Существует и противоположная точка зрения, согласно которой обстоятельства, не влияющие на степень общественной опасности деяния, а относящиеся исключительно к личности исполнителя, не могут быть вменены другим соучастникам даже тогда, когда эти обстоятельства охватывались их умыслом86.

Нет единства по данному вопросу и в судебной практике. В одних случаях соучастнику вменяют в вину квалифицирующие признаки, имеющиеся на стороне специального субъекта87. В других же считают, что эти признаки могут влиять на ответственность лишь самого исполнителя — специального субъекта. Так, Верховный Суд РСФСР по делу П. указал, что квалифицирующие обстоятельства, относящиеся в личности исполнителя (совершение преступления повторно, особо опасным рецидивистом), не вменяются соучастникам, если даже эти обстоятельства и охватываются их сознанием 88. Действия М., признанного ранее особо опасным рецидивистом, который совершил по предварительному сговору с М-ко кражу, народный суд Ленинского района г. Харькова квалифицировал по признаку кражи, совершенной особо опасным рецидивистом, а М-ко —по ч. 2 ст. 140 УК УССР как кражу, совершенную по предварительному сговору группой лиц89. Аналогично были квалифицированы действия М и С.90

Подобная практика, а она преде является правильной, исходит из того, что такие признаки специального субъекта, как особо опас-

ный рецидивист и прежняя судимость, определяются исключительно личностными свойствами виновного. Поэтому соучастник, если даже он и знает о наличии этих свойств на стороне исполнителя, не отвечает за них.

В УК УССР признак специального субъекта предусмотрен и в качестве обстоятельства, смягчающего ответственность. Речь идет о детоубийстве (ст. 96), которое совершает мать новорожденного. «Обстоятельство, которое служит основанием для отнесения детоубийства к составам со смягчающими признаками, касается лишь личных качеств субъекта эюго преступления, поэтому оно не может и не должно распространяться на остальных участников преступления»91. Соучастники же данного преступления не могут нести ответственность с учетом этого обстоятельства. Они отвечают на общих основаниях за простое или даже квалифицированное убийство92. С учетом изложенного следует заключить: если в качестве признака специального субъекта выступает исключительно личностное свойство, отягчающее или смягчающее его ответственность, то это обстоятельство не может быть вменено в вину остальным соучастникам и влиять на их ответственность.

Различный подход к соучастию в преступлениях со специальным субъектом во многом объясняется тем, что ст. 17 Основ уголовного законодательства, а вслед за ней и ст. 19 УК УССР прямо не предусматривают этого вопроса. Предложенные нами положения о соучастии в преступлении со специальным субъектом могли бы быть включены в Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик.

Примечательно, что из 400 опрошенных нами судей и прокуроров 312 признали принципиальную необходимость в законодательной регламентации соучастия иного (частного) лица в преступлении со специальным субъектом, что, по их мнению, будет способствовать упорядочению практики.