ГЕНЕЗИС И СОДЕРЖАНИЕ ПРОБЛЕМЫ ПРАВ ЛИЧНОСТИ

Слово "право" употребляется для обозначения различных социальных явлений, чем и обусловлена его многозначность. В то же время оно имеет и обобщающее смысловое значение. Например, право субъекта социальной жизни ("человека", "личности", "гражданина" и тд.) означает, как минимум, притязание субъекта на социальный продукт и одновременно существование определенной возможности реализации этого притязания. Содержание такого "права" можно определить как объективную возможность, пользования социальными благами. Отсюда вытекает, в частности, логическая возможность определения в качестве прав личности, во-первых, всей совокупности социальных возможностей, имеющихся в обществе; и, во-вторых, существующего минимума социальных возможностей, которым обладает каждая человеческая личность в рамках того или иного общества.

Но подобного рода определения без опосредования исторически конкретными фактами выступают "как чистая абстракция, которая не разъясняет ,дела, а скорее затемняет его'122. В таком понимании права личности (права человека)23 носят характер универсальной категории, применимой для любого периода истории человеческого общества и абсолютно индифферентной к качественному своеобразию того или иного конкретного периода. Однако нет "истории вообще", а есть определенные конкретные общественные формации, в своем последовательном развитии и смене составляющие историю. Нет и "человека вообще", ибо он вг своей сущности есть совокупность всех общественных отношений, а они историчны по своему характеру. И главное, при таком подходе к проблеме ни исторически, ни логически невозможно получить ответ на вопрос о том, когда и пЬчему социальные возможности стали обозначаться словом "право".

Понятие социальной возможности лежит в основе представлений о правах личности. В то же время очевидно, что социальные возможности как таковые, являясь специфическим выражением достигнутого уровня развития общества, как форма выражения социальной связи и взаимодействия не всегда были объектом правовой интерпретации. Социальные возможности имманентна присущи любому обществу, a правовые представления и право являются атрибутом лишь классового общества.

Всякое право предполагает социальное. неравенство. Социальное неравенство как наиболее характерная черта в истории человеческого общества означает прежде всего неравное фактическое распределение социальных возможностей и обязанностей между социальными субъектами. (Фактическое распределение должно быть интерпретировано как способ бытия социальных возможностей и обязанностей.) Только устойчивое неравное распределение на определенной ступени развития общества вызывает к жизни элементы первичного правосознания в качестве интуитивного восприятия того или иного социального явления как "правого" или "неправого". Признаком всех классовых систем становится резкая дифференциация в распределении социальных возможностей и обязанностей между отдельными классами, социальными группами, индивидами24. Этот объективный, процесс находит соответствующее выражение в общественном сознании (в том числе в качестве появления элементов первичного правосознания и начала формирования индивидуального, группового, классового правосознания).

Не отождествляя право и свободу, но и учитывая определенное взаимопроникновение этих социальных явлений, для иллюстрации определяющей роли фактического распределения, его характера для возникновения представлений о праве можно привести мысли молодого Мэркса о свободе:

"Вопрос не в том, должна ли существовать свобода печати, -она всегда существует. Вопрос в том, составляет ли свобода печати привилегию отдельных лиц или же она есть привилегия человеческого духа. "Во все времена существовали, таким образом, все виды свободы, но только в одних случаях -как особая привилегия; в других - как всеобщее право"25. Точно так же обстоит дело и с правом на то или иное социальное благо. (В этом смысле право - это мера свободы, свобода же всегда конкретизируется через фактическое, а затем и юридическое право)26.

Определенные возможности пользования социальными благами уже существуют в данном обществе в своем исторически конкретном проявлении, содержании и сущности. Источником же притязаний личности на социальные блага является ее неудовлетворенная общественная потребность.

Притязания личности на социальные блага вырастают из реальной действительности и выступают в качестве действительного притязания лишь при том условии, если в социальной жизни уже имеет место тот или иной фактический аналог соответствующего притязания и его реализации как первая, минимальная, но абсолютно необходимая объективная предпосылка возможности реализации в будущем этого притязания для данных субъектов.

Социальные возможности как таковые определены уровнем развития общества и в этом смысле абсолютно объективны. Характер распределения определен характером общества в целом: здесь всегда определенное единство. Но это единство более или менее быстро становится противоречивым. Ибо интересы общественного производства, уровень развития общества в целом (в том числе и как рост потенциальных социальных возможностей) постепенно приходят в противоречие с характером фактического распределения со-

"Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 37. С. 127.

"Понятие "человек" и понятие "личность" здесь и далее употребляются как равнозначные.

^Речь идет о широком социологическом понимании распределения как всей совокупности распределительных отношений между людьми и социальными группами, которые открывают им непосредственный доступ к удовлетворению потребностей, к потреблению, к присвоению и усвоению всего комплекса социальных ценностей, выражающих реальное положение того или иного социального субъекта. Первоначальной причиной человеческой деятельности и производства были человеческие потребности природного характера. Также и неудовлетворенная общественная потребность является для социального субъекта первоначальным импульсом всякой деятельности, одновременно выступая результатом фактического распределения социальных благ в обществе. При этом, конечно, нужно помнить, что распределение выражает характер способа производства, в основе которого лежат отношения собственности

^Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 55.

^С этой точки зрения логично определить права личности как свободу личности в ее предметно-содержательном выражении, так как содержание конкретно-исторического состояния свободы социального субъекта может быть раскрыто лишь через соответствующую систему социальных возможностей, качество и пределы которых, собственно, и составляют ее развернутую характеристику в социальной действительности.

циальных возможностей между людьми. "Пока тот или иной способ производства, - писал Ф.Энгельс, - находится на восходящей линии своего развития... до тех пор господствует, в общем, довольство распределением, и если протесты и раздаются в это время, то они исходят из среды самого господствующего класса... Лишь когда данный способ производства прошел уже немалую часть своей нисходящей линии, когда он наполовину изжил себя... лишь тогда все более возрастающее неравенство распределения начинает представляться несправедливым..."27.

Развитие же самого производства "больше всего стимулируется таким способом распределения, который позволяет всем членам общества как можно более всесторонне развивать, поддерживать и проявлять свои способности'12*. Однако характер распределения может оставаться прежним более или менее долго и тогда, когда он уже вступил в противоречие с теми факторами (теперь уже изменившимися), которые вызвали его к жизни. Поэтому очевидно, что характер распределения может определяться и определяется не только собственно объективными, "базисными" процессами. История показывает, что даже самые реальные, элементарные возможности, сложившиеся в обществе, могут оставаться не реализованными именно в силу соответствующей роли надстроечных явлений, различных субъективных факторов общественного развития (от общественного мнения и морали до идео-логии и государственной организации). С этой точки зрения * "...возможность не есть еще действительность"29.

В природе превращение возможности в действительность происходит стихийно. В обществе же оно всегда связано с сознательным преобразованием природной и социальной действительности30; поэтому социальная действительность становится таковой не стихийно и не автоматически, а лишь в качестве результата ее опосредования надстроечными явлениями и определяется, прежде всего характером той роли, которую осуществляют в обществе политические партии, го-

" Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 153. ^Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 206. ^Гегель Г. Соч. М; Л., 1934. Т. VII. С. 43. ^Советский энциклопедический словарь. М., 1980. С. 240.

сударство, право, мораль и тд. При этом переворот в надстройке, как правило, более длительный процесс, чем создание новых экономических отношений. Ибо "в идеологических отношениях мы впервые сталкиваемся с детерминирующей ролью сознания, идеологии, а следовательно, с проявлением их активности. Наличие этой второй детерминанты обусловливает большую вариативность надстроечных явлений по сравнению с базисными: в определенных границах на основе одного и того же базиса могут возникать своеобразные варианты надстроечных отношений и учреждений"31.

Следовательно, и характер превращения социальных возможностей в действительность, или, точнее, характер фактического распределения социальных возможностей и обязанностей в обществе, может быть различным в пределах одних и тех же материальных предпосылок, и в этих условиях в решающей степени определяется субъективными факторами (однако и в иных материальных условиях и предпосылках надстроечные явления отнюдь не утрачивают возможности вариативного проявления с соответствующими этой вариативности весьма различными социальными последствиями).

Субъективные факторы социального развития как практическое выражение сущности надстроечных явлений классового общества в качестве определенного долженствования, требования "идеального", "справедливого" активно стремятся к слиянию с материальным с целью придания определенной формы наличному материалу32. Усиление обратного воздействия надстроечных явлений на базисные и прежде всего экономические отношения означает, в частности, и то, что у истоков этих процессов с обострением указанного выше противоречия в общественном сознании постепенно произошел "переход" от "фактических прав" как сущего, как объективно существующих социальных прав и обязанностей (естественно, ранее не осознаваемых и не выделяемых как "право" и не обозначаемых этим словом) к представлениям о должном (в широком смысле), в том числе о должном как праве, т.е. к исторически определенным правовым представлениям, вы-

^Келле В. Ж., Ковальзон М.Я. Теория и история. С. 93. Э^м.: Скворцоа Л.В. Социальный прогресс и свобода. М., 1979. С. 20.

ступающим первоначально в качестве "своего рода интуитивно усваиваемого субъектами принципа, идеи "правого" и "неправого" и с этой точки зрения - элемента первичного правосознания"33. -В этом смысле представления о праве могли появиться только при том условии, что уже существовали первые определенные признаки будущего изменения характера данного фактического распределения социальных возможностей. С одной стороны, появились зачаточные предпосылки реализации притязаний на "должное" (в соответствии с субъективными представлениями, продиктованными потребностями и интересами) со стороны индивидов, лишенных данных социальных возможностей, а с другой - резко возросла вероятность отклонения от "должного", "нормального" распределения социальных возможностей с точки зрения фактически господствующих индивидов.

Таким образом, специфика распределительных отношений в условиях становления и развития классового общества как наиболее осязаемое, практическое выражение его сущности обусловливает начало более или менее активно протекающего процесса формирования собственно правосознания, в дальнейшем достигающего степени развитого классового правосознания. С возникновением государства санкцию юридического права получает лишь "право" (представления б праве, правовые притязания) экономически господствующего класса, а "право" (представления о праве, правовые притязания) остальной части общества не получает этой санкции. В рамках же всего общества в целом возможные представления о правах личности и праве не перестают оставаться различными и противоречивыми, ибо их носителями являются различные социальные субъекты с соответствующими потребностями и интересами. Поэтому "...с юридическим законом внутренний голос может либо вступить в конфликт, либо согласиться. Человек .не останавливается на налично существующем, а утверждает, что внутри себя самого он обладает масштабом права... Здесь, следовательно, возможна коллизия между тем, что есть, и тем, что должно быть"34.

"См.: Алексеев С.С. Общая теория права. М.. 1981. Т. 1. С. 60. ^Гегель Г. Соч. Т. VII. С. 18.

При этом нужно особо отметить, во-первых, что представления о праве исторически могли возникнуть только как осознание конкретными индивидами определенных притязаний на социальные блага, как "субъективное" право. Фактически это и первые, неразвитые представления о правах личности. Во-вторых, эти представления по существу являются субъективными представлениями о должном, идеальном, справедливом, отличными в той или иной степени от сущего как фактически существующих прав и обязанностей или обосновывающими сущее в значении должного.

У всех возможных представлений о правах личности единая социальная основа - исторически определенные общественные отношения. Поэтому они есть не просто более или менее теоретически сформулированное, научное или ненаучное выражение определенных черт социальной действительности. Они начинают со временем выступать главным образом как выдвигаемые альтернативные варианты решения одних и тех же реальных социальных проблем, и прежде всего в связи с проблемой поддержания, достижения, изменения или защиты исторически конкретного характера распределения социальных возможностей и обязанностей в данном обществе. Только с этого момента вопрос о праве и правах личности, их та или иная интерпретация, то или иное социальное опосредование становятся практически значимыми для общества. Особенно важно то, что субъективные представления о правах личности (человека) могут выступать и выступают как историческая цель, которая в определенном смысле "обусловливает возникновение нового, оказывается идеальной и реальной в том смысле, что она предвосхищает еще объективно не существующее и в то же время вырастает из реальной истории и в действительности воздействует на нее"35.

Человек же не может выдвигать цели, абсолютно противостоящие его бытию, ибо делает эти в конкретно-истори-ческих обстоятельствах, которые перешли к нему от прошлого. Целеполагающая деятельность человека определена объективными условиями его существования, которые не зависят

^Скворцов Л.В. Указ. соч. С. 18.

от его воли. Обстоятельства изменяет человек, но не произвольно, а под давлением самих обстоятельств. Те или иные представления и идеи, а также стоящие за ними социальные цели выводятся из общественных отношений, историчных по своему характеру, и, следовательно, также ограничены соответствующими историческими рамками.

В ходе развития общественных формаций с обострением свойственных им антагонизмов развиваются соответственно и иные правовые представления, отражающие общественные противоречия, как правило, с позиций тех сил, которые призваны эти противоречия разрешить. Поэтому и проблема прав личности (человека) на каждом новом этапе общественного развития объективно обретала свой особый конкретно-исторический смысл, в основном исторически уникальное содержание.

Генезис представлений о праве, правах личности, а также самого юридического права как относительно самостоятельного социального феномена раскрывается при первом приближении как следствие противоречивого единства, с одной стороны, уровня развития социальных возможностей в обществе (как наличных, так и потенциальных), с другой

характера их фактического распределения между людьми. Обнаружение этого противоречивого единства всегда носит характер конкретно-исторической социальной проблематики.

Следует подчеркнуть, что формирование развитого правосознания и правовых систем всегда шло на основе признания и защиты индивидуальных прав (курсив наш. - А.Б.) при совершенно конкретных обстоятельствах36. И только с "развитием гражданского общества, т.е. с развитием личных интересов до ("" пени классовых интересов, правовые отношения изменились и получили цивилизованное выражение. Они стали рассматриваться уже не как индивидуальные отношения, а как всеобщие"31.

При всех условиях содержание же юридической действительности, в основе которой лежит нормативная система, остается прежде всего специфическим выражением реальных

•^См.: Явич Л.С. Сущность права. Л., 1985. С. 10. г''Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 336-337.

противоречий социальной жизни на относительно позднем' этапе развития общества и средством их решения. "Право в норме "сбрасывает" форму своего материального источника, но это не голое отрицание. В правовой норме объективируется в идеально-нормативной форме (как адекватно, так и, возможно, с искажениями) содержание тех общественных отношений, которые послужили ее источником'138.

Права личности как элемент правосознания и затем как юридический институт являются выражением исторически конкретных, реальных социальных проблем и одновременно определенным вариантом их снятия. Только при этих условиях возможно было как появление самого, понятия "права личности" (или "права человека"), так и сохранение актуальности его трактовки в дальнейшем.

Фактические социальные права как объективное явление признаются правами личности лишь в значении должного (с точки зрения тех или иных социальных субъектов) в противовес возможным иным представлениям. Без этого определенного противопоставления, без необходимости интерпретации социальных возможностей и обязанностей с позиции должного и идеального, без минимума антиномии вопрос о правах личности утратил бы самостоятельную социальную значимость, а точнее, в исторической ретроспективе никогда бы ее не приобрел. Поэтому-то социальные права и свободы личности и соответственно представления о них, их идеологическая интерпретация всегда представляли собой область упорных политических битв, борьбы трудящихся за более справедливый общественный строй. "У нас с нашими противниками, - писал В.ИЛенин, - основное противоречие в понимании того, что есть порядок и что есть закон. До сих пор смотрели так, что .порядок и закон - это то, что удобно помещикам и чиновникам, а мы утверждаем, что порядок и закон - есть то, что удобно большинству крестьянства"39.

Становление взгляда на права личности как на определенную социальную проблему происходило по мере форми-

^КудрявцевВ.Н.,Васильев A.M. Право: развитие общего поня-тия//Сов. государство и право. 1985 N27. С. 7.

^Лешт В.И. Полн. собр. соч. Т. 32. С. 174.

рования развитого самосознания индивидов, в особенности под влиянием осознания личностью своего положения в системе существующих общественных отношений, и прежде всего производственных. Подчеркивая неразрывную связь между материальным и духовным производством и выделяя определяющую роль материального производства, К.Маркс писал, что для того, "чтобы исследовать связь между духовным и материальным производством, прежде всего необходимо рассматривать само это материальное производство не как всеобщую категорию, а в определенной исторической форме. Так, например, капиталистическому способу производства соответствует другой вид духовного производства, чем средневековому способу производства"40. Естественно, определенное понимание того факта, что вопрос о правах личности (человека) имеет значение только в том смысле, что по содержанию он означает признание и необходимость разрешения исторически конкретной совокупности реальных социальных противоречий, а также выбор варианта решения, получает более или менее развитое выражение в эпоху капитализма, хотя исторически начинает складываться значительно раньше.

Проблема прав личности в условиях капиталистического общества по преимуществу получает свое "цивилизованное" выражение, преломляясь в принципы права и в развитые юридические формы, и выступает, таким образом, как бы в новом, в значительной степени формализованном качестве. Однако, выражая при этом лишь существенные особенности, но никак не исключительность буржуазной эпохи по отношению к генезису и содержанию проблемы прав личности, существовавшей в том или ином виде на любом этапе исторического развития и "являющейся одной из сторон предметно-содержательного выражения внутренне присущих обществу противоречий, через разрешение которых (что означает лишь изменение содержания проблемы) только и совершается поступательное движение общества. "Права человека, их генезис, социальные корни, назначение - одна из "вечных" проблем социально-культурного развития человечества,

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 26. Ч. 1. С. 279.

прошедшая через тысячелетия и неизменно находившаяся в центре внимания политической, правовой, этической, философской и религиозной мысли. В различные эпохи эта проблема, неизменно оставаясь политико-правовой, приобретала то религиозное, то этическое, то философское звучание, в зависимости от социальной позиции эксплуататорских классов, заинтересованных в обосновании и оправдании существующего классового ограниченного распределения прав и обязанностей в обществе"41. Поэтому буржуазное общество и государство не были "творцами" прав человека, они лишь признали в правовой форме порожденные новым способом производства соответствующие идеи и требования, формулируя их в качестве "прав человека".

Диалектический подход к рассмотрению проблемы прав человека не допускает для себя каких бы то ни было произвольных оснований. Однако, на наш взгляд, именно такое допущение имеет место, в частности, в одной из работ Имре Сабо. В свете избранной нами темы исследования этот вопрос (а также некоторые ему сопутствующие вопросы) имеет принципиальное значение. Поэтому считаем необходимым уделить ему особое внимание в процессе полемики по данному вопросу с автором указанной ниже работы. Автор пишет: "Проблема прав человека - далеко не новый вопрос. И если в поисках истоков этих прав нам нет необходимости погружаться в глубь веков, в эпоху первобытного общества, когда такая первооснова -прав человека, как равенство перед законом (курсив наш. - А.Б.), была еще неизвестна человечеству, то во всяком случае мы найдем эти истоки уже в эпоху Французской революции конца XV1U столетия. Мы можем рассматривать в качестве такого первоисточника Декларацию прав человека и гражданина, принятую Учредительным Собранием .Франции в 1789 году"42.

Далее он поясняет, что "современное" понятие "права человека", взятое в широком смысле и зиждущееся на принципе равноправия людей перед обществом и законом, сложилось в XVn-XVLU вв., и позже прямо утверждает, что "...мы

^lЛyкa^ueвa Е.А. Право, мораль, личность. М., 1986. С. 55. ^Сабо И. Идеологическая борьба и права человека. М., 1981. С. 12.

априори считали ложными такие рассуждения, в которых пытаются обнаружить следы прав человека еще в древности, хотя об этом не может быть и речи. Ведь права человека не существовали, да и не могли существовать до тех пор, пока общество не подошло к порогу буржуазного государства, а переступив его, объявило о равноправии граждан""13.

Дополнение о равенстве также и перед обществом является весьма важным, однако не снимает всех возникающих в связи с изложенной позицией вопросов. Почему в качестве "первоосновы прав человека" (используя предложенную терминологию, которая и сама по себе, на наш взгляд, является спорной) должен быть принят именно принцип формального равноправия людей, причем только санкционируемый буржуазным государством? И следовательно, почему (вольно или невольно) мы должны ограничивать проблему прав человека как историческими, так и географическими рамками? Ведь проблема прав личности не менее остра и определенна (а скорее, более остра) в те периоды истории и в тех странах, где принцип равноправия в социальной практике и идеологии по преимуществу не имеет места. Если же, например, люди считают, что они равны только перед богом (что может найти также свое выражение и в действующем законодательстве), то, следуя предлагаемой автором логике, не только "идея прав человека" им неизвестна (по крайней мере в так называемом "современном понятии"), но и права человека не могут иметь места в социальной действительности. Кстати говоря, для того, чтобы привести подобный пример, нет необходимости обращаться к далекому прошлому - современность богата ими. Например, исламские республики, провозглашающие равенство перед богом, открыто • санкционируют юридическое неравенство мужчины и женщины44.

Тем не менее вряд ли можно утверждать, что "идея прав человека" и "права человека" (как выражение специфического содержания проблемы прав личности в этих странах)

•"Там же. С. 113.

^В частности, в таких странах, как Кувейт, ОАЭ и Иран, женщины лишены избирательных прав (подробнее см.: Сюкиийнсн Л.Р Ислам и конституционный статус личности в странах зарубежного Востока//Правовое положение личности/Сб. статей. М.. 1987).

ни в какой форме к этим странам не применимы. Правильно отмечает Е.А. Лукашева, что, "оценивая права и свободы человека в разные исторические эпохи, надо рассматривать их в широком культурно-историческом контексте, в целостности общественных отношений, не применяя к их характеристике современные оценки, не игнорируя мировоззрения людей, живших в различные эпохи"45.

Известно, например, что исторической реальностью являлись и открыто реакционные учения о правах человека, о положении человеческой личности в обществе, а также в той или иной степени основанная на них соответствующая социальная практика. Например, взглядам известного древнекитайского теоретика легиста Шан Яна на положение человеческой личности в государстве и обществе были совершенно чужды представления об обязательности закона для всех, о равенстве людей, о правах подданных по закону и т.д. Напротив, он обосновывал необходимость полного подчинения и бесправия подданных по отношению к царской власти и к государству в целом. Однако эта реакционность не дает никаких оснований для того, чтобы отрицать подобные воззрения в качестве определенных теорий прав личности. Тем более что и реакционность нередко осознается не сразу и далеко не всеми, но, напротив, соответствующие теории могут искренне обосновываться в качестве самых гуманных, справедливых и т.п., а ее носителями могут выступать ее же социальные жертвы. Ибо указанные воззрения, как правило, были обусловлены соответствующим характером социально-экономических отношений, уровнем развития и особенностями культуры.

Но и современные буржуазные политология и социология в ряде теорий отрицают необходимость даже формального равенства членов общества, пытаясь теоретически (как правило, с практическими примерами из реальности буржуазного общества) обосновать идею неравенства людей, право на господство "биологической", "духовной", "технократической"

^Лукашева Е.А. Указ. соч. С. 66.

^См.: Нерсесянц B.C. Право и закон. М., 1983. С. 66-67; Политические учения: история и современность. М., 1979. С. 28.

и тому подобных элит над массами. Один из первых теоретиков и основоположников идеи фатального неравенства людей Ф.Ницше провозгласил принцип неизбежного деления людей от природы (по биологическим признакам) на высших и низших, на "сверхлюдей" и "толпу". Он утверждал, что требование равенства низшими - это не более чем бессмыслица и вопиющая несправедливость. Испанский философ Ортега-и-Гассет откровенно высказал надежду на то, что наступит время, когда общество "по праву и по всей справедливости" организуется в два класса: избранных и обычных, а "коренная возбуждающая несправедливость - ложная предпосылка равенства людей" - будет окончательно устранена47. К отрицанию равноправия склоняются и представители теорий "технотронного" общества.

Кстати говоря, при таком подходе, который предлагает И.Сабо, не ясно также, в чем же в таком случае уступают принципу равноправия, например, принцип свободы личности или принцип гуманизма48, и чем с точки зрения провозглашения равенства всех людей перед законом предпочтительнее в качестве "первоосновы" прав человека Декларация прав человека и гражданина 1789 г. в отличие, скажем, от принятой ранее Конституции американского штата Вирджи-ния 1776 г., также (причем впервые формулируя этот принцип в качестве "прав человека") провозглашающей формальное равенство всех людей? В частности, ст. 1 Билля о правах, являющегося вводной частью конституции, гласит: "По своей природе все люди одинаково свободны и независимы и обладают известными прирожденными правами, которых они, принимая гражданство какого-либо государства, не могут лишить своих потомков никаким соглашением, а именно:

право на жизнь и свободу, а также возможность иметь собственность, стремиться и добиваться счастья и безопасности"49.

В свое время К.Маркс отмечал, что именно на американской земле "была провозглашена первая декларация прав

Цит. по: Бербешкина З.А. Справедливость как социально-философская категория. М., 1983.. С. 71.

""Социалистическая концепция прав человека. М., 1986. С. 45-60. 4 Цит. по: Кучинский Ю. Права человека и классовые права. М., 1981 С. 53-54.

человека и был дан первый толчок европейской революции XVIII века...'150 Если иметь в виду расовые ограничения, которые в тот период истории Америки были чем-то само собой разумеющимся, то в североамериканских биллях о правах о них нет ни слова, т.е. с точки зрения юридического выражения принципа равноправия они безупречны. (Но и во Франции, уже после принятия Декларации прав человека и гражданина, подобные фактические ограничения продолжали существовать, причем не только в колониях.)

Для "специфически буржуазного характера51 этих прав человека, - писал Ф.Энгельс, имея в виду ограниченный, формальный характер провозглашаемых буржуазией прав человека, - весьма показательно то обстоятельство, что американская конституция, которая первая выступила с признанием прав человека, в то же самое время санкционирует существующее в Америке рабство цветных рас..."52. Надо иметь в виду и тот факт, что идея равенства всех людей перед законом, а точнее прецедент ее вполне определенного законодательного выражения, имел место еще в условиях феодализма, а именно в Великой Хартии Вольностей 1215 г. Ст. 39 этого юридического документа содержит следующее: "Ни один свободный человек не может быть арестован, или заключен в тюрьму, или лишен владения, или объявлен вне закона, или изгнан, или каким-либо образом обездолен, и мы не пойдем на него, и не пошлем на него иначе, как по законному приговору равных ему и по закону страны"53. В этой формулировке нельзя не видеть и ясное выражение еще одного исключительно важного принципа, вполне "заслуживающего" того, чтобы также быть определенным в качестве "первоосновы" прав человека. Речь идет о принципе неприкосновенности личности.

^Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 16. С. 17.

^В этой связи трудно согласиться с И.Сабо в том пункте, где он говорит о том, что "нет оснований утверждать, что эти билли были выразителями прав человека в буржуазном обществе, поскольку сами родились еще в условиях феодализма" (см.: Сабо И. Указ. соч. С. 19.)

^Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 107.

53Xpecтoмaтw^ по истории государства и права зарубежных стран. М., 1984. С. 99.

В доказательство исключительности принципа равноправия по отношению к правам человека И.Сабо ссылается на Конституцию СССР 1977 г., точнее на раздел II гл. 6 Конституции "Гражданство в СССР. Равноправие граждан": "Тот факт, что равноправию посвящена целая глава, что оно декларируется столь глубоко, объясняется особым теоретическим подходом, суть которого в том, что о правах человека или об основных гражданских правах речь по сути дела может идти только в таком обществе, где каждому (курсив наш. - А.Б.) жителю обеспечено полное (курсив наш. - А.Б.) равноправие и равенство перед законом"54. Действительно, Конституция СССР уделяет вопросу о равноправии граждан исключительно большое внимание, ибо это - важнейший принцип организации и жизнедеятельности социалистического общества. Однако нельзя согласиться с трактовкой этого принципа в качестве некоего "абсолюта" по отношению к правам личности (граждан). И не только по той причине, что конституционное провозглашение принципа юридического равноправия граждан при социализме в значительной степени идет по пути выражения уже достигнутой степени фактического социального равенства55 (это обстоятельство само по се-

^Сабо И. Указ. соч. С. 113.

"Говоря о социальном равенстве, нужно иметь в виду лишь конкретно-исторические формы проявления равенства или неравенства в какой-либо из сфер социальной действительности. Понятие "социальное равенство" не является всеобъемлющим, а охватывает и отражает какую-либо одну (или несколько) сторон социальной жизни, лишь ее часть. Ибо не только физически, психически и т.д. люди не могут быть равными, но и в социальном плане они также не могут быть равными во всех отношениях. "Устранение всякого социального и политического неравенства, - писал Энгельс, - тоже весьма сомнительная фраза вместо "уничтожения всех классовых различий" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 34. С. 104). В то же время если основание для формулировки понятия социального равенства не произвольно и существенно и, более того, если оно имеет определяющее значение для важнейших сфер социальной жизни, то вполне логично и научно (с учетом тем не менее определенной условности) характеризовать в качестве "социально равных" и общественные отношения в целом. Таким основанием марксизм-ленинизм считает объективно равное отношение людей к средствам производства. Поэтому^ в частности, социальное равенство находит свое выражение в полной мере также и в социальных различиях между людьми, если они выступают преимущественно лишь в качестве следствия свободного развития различных индивидуальностей. Равенство необходимо предполагает различия в социальных статусах конкретных

бе означает необходимость более взвешенной квалификации принципа равноправия и его социальной значимости). А главным образом потому, что марксистско-ленинская доктрина, социалистическое понимание равноправия граждан и его оценка, не принижая общественного значения идеи равноправия и равенства перед законом, сформировавшейся в ходе исторического развития человечества, и, более того, рассматривая равноправие граждан не только в качестве идеала и цели социалистического строительства, но и в качестве необходимого условия для достижения идеалов социализма, тем не менее, основываются прежде всего на анализе его конкретно-исторической связи и взаимодействии с социально-экономическими реалиями общества.

Характер связи и взаимодействия указанных явлений может быть, как показывает история, в соответствующие периоды развития общества различным, и, следовательно, социальное значение и роль принципа юридического равноправия граждан также могут быть различными. Стремление же к перенесению "центра тяжести" при социализме от формального провозглашения равноправия к фактическому обеспечению прав граждан должно означать не только действительное движение к логическому "завершению" самого юридического принципа равноправия, не только преодоление его в социальной перспективе в качестве формально-юридического принципа, но означает также отрицание абсолютного характера этого принципа в соответствующих конкретно-исторических условиях как признание необходимости его подчинения интересам классовой борьбы пролетариата и, следовательно, "более высокому" принципу - принципу "классовости". (Последний же в свою очередь непосредственно, наиболее полно и конкретно выражается в соответствующем понимании принципа социальной справедливости). И это обстоятельство на определенном этапе должно было получить также и свое юридическое выражение, когда право в интересах социальной справедливости может стать "неравным".

индивидов и. следовательно (назовем его так) "позитивное" социальное неравенство людей во многих областях жизнедеятельности.

"Деклара*^ "Р^ трудящегося и эксплуатируемого народа", принят^ после победы Октябрьской революции в нашей стране с^языюет права и свободы личности не с принципом всеобцД-его юридического равенства граждан государства, а с насущ^ьщи потребностями и интересами трудящихся классов. В ю!?11^1114^1^0^ форме наиболее красноречиво "превосходство" ^яссовых интересов над любыми иными соображениями в с^311 с правами личности демонстрировали советские конституции переходного к социализму периода -Конституция РСФСР 1918 г. и. Конституции других советских республик, a tio0"0 образования СССР - Конституция СССР 1924 г. и npi4^Tbie на ее основе Конституции союзных республик. Лии^1' с построением в СССР основ социализма классовая ^р^^ллежность перестает быть определяющим фактором nnft правового положения личности. Но связано это не с соответствующей переоценкой принципа всеобщего равноправия 3 с глубокими изменениями, происшедшими в социальной стГРУ^Уре общества.

КонституУ^ СССР 1977 г. в своем отношении к правам личности отнюдь не исходит из абсолютизации и признания "перв^4"^™ принципа равноправия граждан. В теоретическом пЛ'11^ в о^сиу подхода к правам личности и их интерпретаций положены в общенародном государстве интересы всех троящихся, всех классов и социальных слоев, руководимых рабочим классом. Конституция СССР в этом смысле демоЯ^П^РУ^ именно классовый подход к правам личности и соответственно 'равноправию с учетом произошедших в cotf11^1'"0" структуре общества изменений. Принцип же равногфэвия граждан закономерно получает свое всестороннее разР^^ в Основном Законе страны, но не сам по себе как такоР0"' не только как общечеловеческий гуманный принцип, выр21^07'1"1113111 всемирным социокультурным процессом, но пр^^^ всего в качестве следствия данного классового подхода к вопросу о правовом положении человека в обществе. с.о^лзльная ценность принципа равноправия граждан при соцИ21"113'^ заключается в том, что его провозглашение и осуществление являются выражением интересов

трудящихся.

Следствием классовой, социалистической интерпретации принципа равноправия граждан является при социализме, в частности, его необходимое юридическое дополнение требованием равенства обязанностей граждан, а также тесная, безусловная увязка в законодательстве (и не только в конституционном) этого принципа с его экономическими, политическими, социальными и иными гарантиями.

"Равные обязанности являются для нас особо важным дополнением к буржуазно-демократическим равным правам, которое лишает последних их специфически буржуазного смысла,'156 - писал Энгельс. Дополнение равноправия граждан равенством обязанностей не только указывает на тесную связь между правами и обязанностями, но оно прежде всего является необходимым условием для осуществления самого принципа равноправия, ибо различный объем обязанностей при равенстве прав делает последние фикцией. Ст. 59 Конституции СССР 1977 г. гласит: "Осуществление прав и свобод неотделимо от исполнения гражданином своих обязанностей. Гражданин СССР обязан соблюдать Конституцию СССР и советские законы, уважать Правила социалистического общежития, с достоинством нести высокое звание гражданина СССР".

Также в интересах осуществления равноправия граждан Конституция СССР и текущее законодательство уделяют особое внимание системе гарантий равенства прав и обязанностей граждан во всех областях общественной жизни". Например, ст. 35 Конституции СССР не только провозглашает равенство женщины и мужчины в СССР, но и указывает на конкретные, реальные гарантии этого равенства.

Основной пафос Советской Конституции применительно к вопросу о правах личности заключается не в выражении тезиса о том, что "о правах человека или об основных

^Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 22. С. 235.

"В данном случае мы сознательно опускаем вопрос об уровне соответствия социальной практики характеру предписаний юридической конституции, о деформациях социалистического общества в 70-е - начале 80-х гг., о качестве самой Конституции и т.д. Сказанное же выше об особенностях маркси-стско-ленинской теории и тем более практики первых социалистических стран в свете осуществления принципа равноправия, конечно, не означает однозначно позитивной их оценки.

гражданских правах речь по сути дела может идти только в таком обществе, где каждому жителю обеспечено полное равноправие и равенство перед законом", а в том, что о реальных правах человека, а следовательно, и о подлинном равноправии речь может идти только в обществе социалистическом.

Все сказанное нами о равноправии приводит к выводу о том, что основной акцент при рассмотрении вопроса о правах личности на этот формальный и к тому же непостоянный признак "прав человека" (или "идеи прав человека"), рассмотрение его в качестве основного признака и критерия для прав личности представляется необоснованным.

Трудно разделить точку зрения И.Сабо и на общую характеристику прав человека, причем автор сам чувствует ее неубедительность. Он пишет: "...Права человека - это такие права, которые не привязаны к одному какому-либо способу производства, одному общественному строю, не зафиксированы "намертво" только в одной какой-либо системе или типе права и только им свойственны. Вместе с тем они могут иметь место только в таком обществе, в государстве такого типа, которое провозглашает и признает хотя бы формально принцип равноправия всех своих граждан. Правда, это лишь одна сторона дела; она не может служить абсолютным критерием или единственной меркой для прав человека, во всяком случае не для каждого из них, и, более того, не для самых из них существенных. Тем не менее изложенный подход, по-видимому, несколько проясняет суть проблемы, объясняет, как и почему в общественном сознании сложилось и продолжает жить понятие прав человека, что понимают люди под этим термином и почему они считают эти права "вечными", неотъемлемыми и неизменяемыми'158.

По нашему мнению, это определение лишь иллюстрирует имеющий место в общественном сознании (но отнюдь не единственный и не господствующий) действительно неправильный взгляд на "права человека" и их происхождение (о котором позднее говорит сам автор), но нисколько не проясняет суть проблемы. Это определение основано на предше-

^Сабо И. Указ. соч. С. 24.

ствующих противоречивых рассуждениях автора, в которых, как представляется, его позиция неясна и нелогична. Проиллюстрировав на конкретном примере преходящий характер так называемых "вечных прав человека" (даже без учета их классовой интерпретации), И.Сабо далее пишет: "Основываясь на этом примере и рассматривая некоторые права человека под углом зрения их собственного содержания, можно заключить, что в числе последних, действительно, имеются такие, которые сохраняют свою силу на протяжении нескольких, сменяющих друг друга общественно-экономических формаций и в качестве позитивных норм переходят из одной системы права в другую, следующую за ней, становясь, таким образом, правовыми нормами не одного-единственного государства, а нескольких, сменяющих друг друга, приобретают как бы наследственный характер, более стойкий нежели другие нормы государственно-политического содержания. Смена формаций и форм государства не влияет на эту часть права, а граждане, в частности субъекты прав человека, как бы переносят их из одного государства в другое. Получается, что благодаря такому переносу или "наследованию" некоторых из прав человека несколькими формациями в памяти людей стираются их исторически определенное социальное происхождение и начинает казаться, будто бы эти нормы права и в самом деле извечны"59.

Таким образом, с одной стороны, автор вроде бы признает ущербность и ненаучность идеи преемственности некоторых норм позитивного права для объяснения вопроса о правах человека, когда говорит о том, что содержание этих прав постоянно меняется, а с другой - все-таки берет ее за основу для своего общего вывода о правах человека. (Кстати говоря, это определение И.Сабо поддерживают и на него ссылаются некоторые авторы, однозначно делая вывод в частности, о том, что именно в этой формулировке выражена твердая позиция самого автора60.)

"Сабо И. Указ. соч. С. 23.

^См.: Гулиев В.Е.. Рудинский Ф.М. Демократия и достоинство личности. М.. 1983. С. 111.

Итак, содержание прав исторически преходяще вечных прав нет, только кажется, что они есть. Однако номинально некоторые позитивные нормы не меняются со сменой формаций ("устойчивые нормы"), отсюда кажущаяся их "извечность", они создают иллюзию "вечных прав". (Исторический диапазон имеется в виду широкий, по крайней мере автор говорит о связи в этом смысле рабовладельческого общества и буржуазного общества.) Но чуть позже он утверждает, что эти права (уже давая им название "права человека") "могут иметь место только в таком обществе, в государстве такого типа, которое провозглашает и признает, хотя бы формально, принцип равноправия всех своих граждан". Здесь особенно отчетливо видна нелогичность позиции И.Сабо, по-видимому, исключающей возможность объяснения проблемы в генетическом плане и по существу сводящей ее к вопросу формального провозглашения принципа равноправия всех граждан. Получается, что, с одной стороны, права эти были всегда в "позитивном" (?)61 праве всех формаций (за исключением, очевидно, первобытнообщинного строя), с другой же - их не могло там быть, ибо провозглашение формального равноправия всех граждан имеет место только в буржуазном обществе (и то не во всяком, как об этом уже было сказано выше).

Но и в буржуазном обществе "первоосновой прав человека" является не равенство перед законом и всеобщее юридическое равноправие, а интересы буржуазии. Ведь представления о равенстве, даже формальном, всегда являются уже результатом определенного осознания и оценки конкретной социальной действительности, что и предопределяет действи-

Утверждение о преемственности этих прав именно в качестве "позитивных" норм также вызывает сомнения. Причем сам автор говорит о том, что не только по содержанию, но и по форме эти нормы "сильно отличаются друг от друга". Видимо, все-таки сходство их заключается не только (и не столько) в том, что они схожи между собой именно в качестве юридических (позитивных) норм как таковых, тем более что таковых будет совсем немного и в их существовании нетрудно будет обнаружить на том или ином этапе следы их "юридической смерти" (или "прерывности"). Сходство этих норм скорее заключается в том (или, вернее, причиной сходства является то), что они наряду с иными социальными нормами, дополняя, а порой и заменяя друг друга, неизбежно выражают не только различие ступеней развития человеческого общества и его культуры, но и их преемственность.

тельное значение и содержание принципа равноправия. "..-.Подобно тому как античное государство имело своей естественной основой рабство, точно также современное государство имеет своей естественной основой гражданское общество, равно как и человека гражданского общества, т.е. независимого человека, связанного с другим человеком только узами частного интереса и бессознательной естественной необходимости, раба своего промысла и своей собственной, а равно и чужой своекорыстной потребности. Современное государство признало эту свою естественную основу как таковую во всеобщих правах человека. Оно не создало ее. Будучи продуктом гражданского общества, в силу собственного своего развития вынужденного вырваться из старых политических оков, современное государство, со своей стороны, признало путем провозглашения прав человека свое собственное материнское лоно и свою собственную основу"62.

Нужно подчеркнуть также, что никогда в истории проблема прав личности не носила и не могла носить абстрактный характер. Абстрактная постановка проблемы может быть лишь продуктом мысли. Практическое осуществление тех или иных прав личности и в той или иной форме оказывается действительно возможным и вместе с тем необходимым, когда для этого созревают соответствующие предпосылки. Если же социальная мысль игнорирует эту конкретно-историческую основу осуществления прав личности, прав человека, в том числе и в качестве определенного политического и юридического принципа, то эти права и этот принцип получают абстрактную и бессодержательную форму.

Любые оценки социального прогресса и его смысла из внешних для истории общества критериев являются дезориентирующими. Однако подобные теоретические конструкции могут иметь и имеют то или иное практическое значение, поскольку они формируют отношение человека к действительности и ее оценку63. Еще в большей степени это относится к основанным на них нормативным системам. Но как показывает общественная практика, "абсолютные" принципы

62 Маркс К... Энгельс Ф. Т. 2. С. 125-126. "См.: Скворцов Л.В. Указ. соч. С. 160-185.

в конечном счете приходили к самоотрицанию. В частности, "неотъемлемые человеческие права", провозглашенные буржуазными революциями, записанные в буржуазных конституциях и посту-^ируемые буржуазной идеологией как "вечные права" каждого отдельного человека, в социальной действительности оказываются по своему содержанию прежде всего специфической совокупностью политических, правовых и идеологических условий, гарантирующих право капитала на извлечение прибыли, т.е. "обычными" буржуазными правами. "Человек отнюдь не рассматривается в этих правах как родовое существо, - напротив, сама родовая жизнь, общество рассматривается как внешняя для индивидов рамка, как ограничение их первоначальной самостоятельности". "Не человек как ciloyen, а человек как bourgeois считается собственно человеком и настоящим человеком'164.

Уже в "Немецкой идеологии" К.Маркс и Ф.Энгельс высмеивают тех, кто считал, что будто бы, "по мнению коммунистов, каждый должен пользоваться вечными правами человека". Маркс неоднократно возражал против представлений, что якобы существуют "вечные права человека"65. В действительности же дело происходит всегда таким образом, что люди завоевывали себе свободу всякий раз постольку, поскольку это диктовалось им и допускалось не их идеалом человека, а существующими производительными силами.

Действительные социальные права людей должны обретать и обретают различное содержание и различные исторические формы в зависимости от динамики интересов людей и реальных оснований их образа жизни. На место пышного каталога "неотчуждаемых прав человека" всякий раз должны быть поставлены конкретные, насущно необходимые социальные права, требование реализации которых продиктовано исторической обстановкой, тенденциями социально-экономического развития общества. Реализованные в действительности социальные требования (в том числе и требования тех или иных социальных прав как прав человека) и означаю-

~5Т

'Маркс К., Энгельс Ф Соч. Т. 1. С. 402. ^Маркс К.. Энгельс Ф. Соч. Т 3. С 196-198; Т. 1. С. 400-402; Т 2. С.

щие достижение определенных целей исторически превращаются и в средство для достижения новых целей. Это проявление относительности и изменчивости жизненных установок и целей, их зависимости от характера конкретного этапа общественного развития. Защита или же необходимая смена целей и ценностей и выражающих их лозунгов придает прогрессивный характер развитию общества в целом и его политико-правовой надстройке в особенности.

ПОНЯТИЕ "ПРАВА ЛИЧНОСТИ"

Содержание проблемы прав личности, как это мы пытались показать выше, в социологическом и общетеоретическом плане так или иначе сводится к наличию следующих, тесно взаимосвязанных между собой компонентов, а именно:

а) осознание социальными субъектами наличия проблемы удовлетворения социальных потребностей как проблемы социальных "прав" индивидов; б) осознание необходимости ее определенного решения (и в первую очередь наиболее острых форм проявления данной проблемы); в) необходимость более или менее четкого определения варианта решения (как необходимость формирования системы представлений о должном, в том числе о должном как о правах личности непосредственно); г) необходимость реализации этого варианта в социальной практике.

Логическим продолжением и дополнением совокупности указанных компонентов является также вопрос об определении эффективных способов и средств реализации соответствующего варианта. Тесная взаимосвязь и взаимозависимость в социальной практике всех указанных выше факторов позволяет говорить об их системном единстве.

Другой важнейший вывод, который необходимо сделать в связи с изложенным в предыдущем параграфе, на наш взгляд, заключается в том, что именно диалектика социальных интересов является онтологией и первоосновой понимания прав личности. ,Ибо как таковых ни прав человека, ни прав личности не существует в том смысле, что существуют лишь субъективные представления, взгляды, теории о том,

что такое права личности, а также основанные на них политические, юридические, моральные и другие социальные нормы наряду с реальными, фактически существующими возможностями ("правами") и обязанностями.

Представления и нормы являются выражением объективно существующей проблемы удовлетворения непрерывно меняющихся потребностей и интересов индивидов, принадлежащих к различным классам, социальным слоям, группам и тд. (и, следовательно, имеющих различные потребности и интересы), которые в данных социально-экономических условиях, с одной стороны, не могут быть удовлетворены в равной степени, а с другой - объективно и не могут быть устранены. Отсюда необходимость социально-субъективной, субъективно-ценностной интерпретации ( а не общечеловеческой, хотя по форме она и претендует, как правило, именно на это качество) указанной проблемы и путей ее решения, одним из следствий которой и является производство и развитие такого идеологического феномена, как понятие "права личности (человека)", выступающего в качестве "должного" по отношению к фактически существующим социальным возможностям и обязанностям и призванного прежде всего результативно воздействовать на процесс их распределения посредством своего прямого и косвенного воплощения во всех системах ценностно-нормативной ориентации и регуляции поведения людей в обществе.

/Наиболее же концентрированное и оформленное выражение понятие "права личности" находит в политико-правовых нормативных системах, и прежде всего в конституционном и текущем законодательстве^)

Основной предпосылкой развития данного понятия является то обстоятельство, что конкретно-исторические формы проявления проблемы удовлетворения социальных потребностей и интересов (именуемой нами проблемой прав личности в широком смысле), и в первую очередь наиболее острые, могут и на определенном этапе должны быть устранены. Это и будет означать определенное решение проблемы прав личности в ее конкретно-исторической форме, что неизбежно повлечет за собой изменения в представлениях о пра

вах личности вслед за изменившимся теперь содержанием проблемы.

Такое понимание сути проблемы прав человека и указанная интерпретация самих прав ни в коей мере не предполагают абсолютной и непримиримой конфронтации по всем вопросам правового положения личности, не умаляют возможности и необходимости выработки и признания определенного минимума общечеловеческих, общедемократических требований к правовому и социальному положению человеческой личности, требований, реализация которых должна и может быть обеспечена в любом обществе вне зависимости от характера его политической структуры и даже социально-экономических и иных особенностей.

Причем минимум здесь понимается не как нечто раз и навсегда данное, застывшее, а именно как минимум, ниже которого нельзя "опуститься" и который должен являться отправной точкой отсчета непременного, объективно обусловленного суммарного возрастания добровольно признанных всем мировым сообществом общечеловеческих ценностей.

Конечно, можно было бы и назвать соответствующий перечень прав и свобод человека (в рамках общечеловеческих ценностей) правами человека, так сказать, в собственном смысле слова, ибо они действительно, по видимости, универсальны и вроде бы имеют отношение к любому человеку вообще.

Однако считать так было бы, на наш взгляд, неверно. Безусловно, это очень важные для человека права и свободы, без которых не мыслим, по сути, и сам человек. Но все-таки лишь часть прав и свобод. Другими словами, такая "узкая" постановка вопроса существеннейшим образом обедняет как понятие прав человека, так и сами права, ибо "за рамками" в таком случае остается огромное множество реальных и, как правило, не менее значимых для людей социальных прав и свобод. Более того, и это исключительно важно иметь в виду, указанный минимум признают в полном объеме далеко на все государства мира и тем более не все обеспечивают соответствующую их реализацию.

Но главное состоит в том, что при таком подходе абсолютно не просматривается глубоко динамичный характер

всех видов прав и свобод, их обусловленность конкретно-историческими условиями, их зависимость от непрерывно развивающихся потребностей и интересов людей.

f  В то же время, подчеркивая динамизм всех видов реальных прав и свобод человека, их непрерывное развитие и изменение, необходимо особо отметить, что понимание прав человека, их интерпретация в огромной степени основаны также и на признании стабильности наиболее важных прав и свобод. Эта стабильность в свою очередь "выводится" из наиболее общих, "вечных" духовных ценностей и императивов. Например, право человека на жизнь не без оснований может быть связано (наряду с другими факторами или вопреки им) с библейской заповедью "Не убий". А гуманное законодательство и гуманное отношение к человеческой личности вообще также не без оснований могут связываться с присущим христианскому вероучению и проповедуемому им на протяжении многих веков человеколюбием. Устойчивые моральные ценности и иного происхождения, естественно, также способны и должны выполнять аналогичную позитивную функцию в свете решения проблемы прав человека.

Здесь следует отметить, что с точки зрения выработки и развития наиболее справедливого и гуманного подхода к проблеме прав человека с учетом приоритета общечеловеческих, общесоциальных (в рамках отдельного общества) интересов и ценностей, огромное и постоянное значение имеет позитивный потенциал процесса взаимоувязки, с одной стороны, динамизма интересов, с другой - значительной стабильности нравственных ценностей и императивов. По нашему мнению, сопряжение этих факторов - безусловная потребность правового и социального развития человечества, принципиальнейший вопрос теории у практики прав человека.

При этом ведущая роль социальных интересов вряд ли оспорима. Однако это не означает того, что они непременно должны противопоставляться общепризнанным моральным ценностям, общечеловеческим гуманным принципам и общедемократическим политическим v юридическим формам. Всегда субъективные по своему характеру социальные потребности и интересы не только должны разумно согласовываться с этими факторами, но и могут органично интегриро

вать в себя общесоциальные и общечеловеческие приоритеты и нравственные ориентиры.

Ибо исторический опыт показывает (в том числе не в последнюю очередь и нашей страны), что абсолютизация ведущей роли социальных интересов (и, в частности, классовых интересов как важнейшей нити политического развития) может дать весьма отрицательные результаты с точки зрения прогресса прав личности. Взятые же в отрыве от реальных социальных процессов абстрактные гуманные императивы в свою очередь оказываются неэффективными, и, более того, могут искусственно (но с не меньшим негативным результатом) противопоставляться назревшим социальным потребностям.

С учетом сказанного становится еще более очевидным тот факт, что прогресс прав личности, особенности этого процесса в огромной степени определяются состоянием и развитием теории прав личности, ее качеством. Прогресс ре;

альных прав и свобод людей за счет развития теории прав личности - это реальность, очень существенный момент с точки зрения оценки перспектив решения проблемы прав человека. Поскольку в этой сфере, как уже отмечалось, исключительное значение имеют интерпретация, трактовка, теоретические аргументы, идеологические "аксиомы".

На наш взгляд, в функциональном плане понятие "права личности" должно охватить и отразить также единство и взаимосвязь трех основных моментов логически непрерывного процесса социального (субъективно-ценностного) опосредо-вания конкретно-исторических форм проявления проблемы удовлетворения социальных потребностей и интересов индивидов, когда представления о правах личности как "должное" последовательно выступают в качестве цели, средства и результата, создавая предпосылки для неизбежного повторения этой логической цепи на новом уровне.

Схематически (и весьма условно) проиллюстрировать этот процесс можно следующим образом (см. схему на след. стр.).

Вполне понятно, что права личности могут оставаться для тех или иных социальных субъектов лишь на уровне цели или на уровне цели и средства. Характеристика каждо-

("Проблема")