§ 7. Влияние структуры договорных связей на основания ответственности

1. При простой структуре договорных связей организации, предприятия, заключившие между собою договор, сами его и исполняют. Сторона в договоре и исполнитель договора в этом случае совпадают в одном лице. Основания договорной ответственности в данном случае остаются внутри данного договорного правоотношения. Противоправность – это нарушение условия этого договора, вина – это упречное поведение участника того же договора. Когда возникает вопрос о возмещении вреда в таких договорных отношениях, то под вредом понимается имущественное следствие, наступившее у участника данного договора.

2. Не так обстоит дело, когда для юридического оформления экономического процесса движения продук-

139

Ции от изготовителя к потребителю требуется не один, а два или несколько прямых договоров поставки 1.

В таких случаях договор заключают между собой одни организации, а исполняют его – другие. Ввиду этого и возникает вопрос о субъектах договорной ответственности, а также и вопрос о том, изменяется что-либо в основаниях договорной ответственности2.

Вопрос о том, кто обязан нести ответственность за неисполнение договорного обязательства – сторона в договоре или непосредственно его исполнитель, – неоднократно ставился и решался в нормативных актах.

Как известно, первое решение этого вопроса было дано в Гражданских кодексах союзных республик. Это решение соответствует последовательному выводу из теории договорного права: сторона в договоре, принявшая на себя определенные обязательства, не снимает их с себя тем, что в исполнении договора ее заменяло другое лицо-исполнитель. Так и сказано в п. 2 ст. 119 ГК.

' Следуя за А. В. Бенедиктовым, мы называем прямыми не только непосредственные прямые договоры поставок, но также и те, которые связывают между собою последовательно несколько предприятий или организаций. Эти договоры “прямые” в том смысле, что они единственные в данной паре “поставщик-покупатель”, и нет здесь места существовавшим ранее генеральным договорам (см. А. В. Венедиктов, О некоторых организационных проблемах промышленности”, “Советское государство и право” 1958 г. № 5, стр. 63).

В литературе существует и другой взгляд, согласно которому не следует называть прямыми договорами поставки такие, которые не полностью оформляют весь экономический процесс движения товара или продукции от изготовителя до потребителя, а нуждаются в дополнительном договоре с посредствующим торговым оптовым или снабженческим звеном (см. 3. М. Ф р е и д-м а н, Г. И. Х а и д а с, Некоторые вопросы договорных отношений в новых условиях, “Советское государство и право” 1959 г. № 1, стр. 7). См. также Я. А. Донде, 3. М. Фрейдман, Г. И. Чирков, Хозяйственный договор и его роль в снабжении народного хозяйства СССР; Госюриздат, 1960, стр. 33–41.

2 Разумеется, что сокращение числа этих договоров является одной из задач улучшения хозяйственного руководства. Чем проще структура договорной связи, тем она дешевле обходится, тем проще разрешаются и все спорные вопросы в случае возникновения неполадок в исполнении какого-либо звена договорной структуры. Однако дать общее правило о сокращении числа связанных в структуре договоров, очевидно, невозможно для всех видов связей. Требуется тщательное изучение каждого вида связи и прежде всего экономическое его изучение.

140

Отсюда следует:

1) что ответственность по договору должна возлагаться лишь на участника договора, а не на лицо, фактически исполнявшее договорные обязательства;

2) что основанием ответственности стороны в договоре является вина другого лица, умысел или неосторожность исполнителя договора.

Таким образом, основанием договорной ответственности является не собственная вина покупателя, поставщика, а вина изготовителя продукции, товара, вина плательщика, получателя продукции, товара.

Л. А. Лунц писал по этому поводу: “Ответственность по п. 2 ст. 119 ГК есть ответственность за поведение другого лица, причинившего ущерб; эта ответственность наступает в случае вины этого последнего, без вины со стороны того лица, которое несет ответственность”' (подчеркнуто нами.–Б. А.). Правило ст. 119 п. 2 ГК сохранено и в Основах – в ст. 38 с учетом практики за 40 лет.

3. Это правило разрешает только вопрос об ответственности стороны в договоре за виновное поведение исполнителя. Вопрос об ответственности исполнителя договора перед стороной, обязанности которой он выполнял, не ставится, как не ставится и вопрос об ответственности исполнителя на одной стороне непосредственно перед другой стороной или перед исполнителем на другой стороне 2.

Ответственность исполнителя перед стороной, по поручению которой исполнитель действовал, основывается, как правило, на договоре. Этот вид ответственности арбитражные органы именуют п р ям о и. Если же исполнитель действовал не из основания договора со стороной, а на основании административной подчиненности, обязывавшей исполнителя к такого рода действиям, то основа-

1 И. Б. Новицкий и Л. А. Лунц, Общее учение об обязательстве, Госюриздат, 1950, стр. 350–351.

2 Г. Ф. Деревянко правильно отмечает, что ст. 119 ГК регулирует ответственность сторон в договоре поставки и “ни опровергает, ни подтверждает существование' непосредственных отношений между отправителем и получателем” (см. Г. Ф. Деревянко, Правоотношения между фактическими исполнителями транзитной поставки, “Ученые записки Новосибирского института советской кооперативной торговли”, изд-во Центросоюза, 1960, стр. 100).

141

нием для требования стороны к исполнителю будут правило нормативного акта, с одной стороны, и ф а к т возникновения у стороны убытка. Такое требование стороны к исполнителю называют регрессным.

Правило п. 2 ст. 119 ГК согласовано с общим принципом ответственности по договору, но не увязано с теми нормами, которые возлагают договорную ответственность независимо от вины.

Статья 38 Основ охватывает оба случая: и общее правило об ответственности по началу вины и специальные случаи, в которых ответственность наступает независимо от вины стороны в договоре или исполнителя.

4. Статья 38 Основ, подтверждая общее правило об ответственности за неисполнение иди за ненадлежащее исполнение стороны в договоре, во второй своей части допускает установление законодательством СССР или союзной республики непосредственной ответственности исполнителя, не являющегося стороной в договоре.

В арбитражной практике уже давно начался постепенный, но достаточно определенный отход с позиций ГК и п. 5 постановления СНК СССР от 15 января 1936 г.' Органы арбитража начали возлагать ответственность за нарушение договорных обязательств непосредственно на исполнителей договоров, предотвращая тем самым удвоение числа спорных дел 2.

До введения в действие в 1959 году Положений о поставках приходилось констатировать, что практика арбитража по этим вопросам расходилась с нормами действовавшего гражданского права.

Г. ф. Деревянко пишет по этому поводу: “Представляется принципиально недопустимым складывающиеся на практике отношения теоретически объяснять отступлением от закона” 3. Оправдывать теоретически отступле-

1 СЗ СССР 1936 г. № 2, ст. 27.

2 См. С. Н. Б р а т у с ь и Л. А. Л у н ц, Вопросы хозяйственного договора, Госюриздат, 1954, стр. стр. 135–136, 149–150;

М. К. Воробьев, Об основаниях и субъектах гражданскодра-вовой ответственности за поставку продукции ненадлежащего качества (“Ученые записки ВЮЗИ”, вып. 10, М., 1960, стр. 106– 107).

8 Г. Ф. Деревянко, Правоотношения между фактическими исполнителями транзитной поставки (“Ученые записки Новосибирского института советской кооперативной торговли”, изд-во Центросоюза, 1960, стр. 99).

142

ния практики от закона, конечно, нельзя, но указывать на нарушение норм права на практике не только допустимо, но совершенно обязательно, иначе теоретические исследования не пойдут на пользу укреплению принципа законности. Если нормы права устарели вследствие изменившихся условий, их необходимо безотлагательно пересмотреть, а не оставлять без критики положение, ' при котором нормы права бездействуют, а практика не считается с нормами права, несмотря на то, что они не отменены.

5. Известно, что М. М. Агарков, анализируя правоотношения, создающиеся в связи с применением п. 2 ст. 119 ГК, пришел к выводу, что “ответственность должника за вину исполнителя является юридико-техническим способом осуществления принципа, по которому вина должна, хотя бы в конечном счете, привести к возмещению виновным причиненного им ущерба. Сложность созданных в этом случае отношений (участия в них по крайней мере трех лиц) приводит к тому, что принцип вины терпит ограничения в результате действия других принципов гражданского права” '.

Высказывая это положение, М. М. Агарков критиковал одновременно позиции: а) сторонников возложения договорной ответственности только за вину, во всех без исключения случаях; б) сторонников ответственности без вины, которые не считались с тем, что ответственность по п. 2 ст. 119 есть все же ответственность за вину, хотя и за чужую.

Анализ М. М. Агаркова не утратил своего значения и в настоящее время. Нельзя, однако, не отметить, что он не свободен от некоторой схематичности. В схему М. М. Агаркова не укладывается прежде всего тот случай, в котором сама сторона в договоре отвечает независимо от вины. Далее, эта схема не охватывала и тех случаев, в которых неисполнение договора третьим лицом (исполнителем) отчасти зависело от действий самой стороны, а отчасти – от действий исполнителя по договору. На практике случаев с таким содержанием остается достаточно много и после введения в действие

' М. М. Агарков, К вопросу о договорной ответственности, “Вопросы советского гражданского права”, изд-во АН СССР, 1945, стр. 130-131.

143

Основ, чтобы можно было ими пренебречь. Эти случаи имеют и принципиальный интерес: в них с необходимостью возникает важнейший вопрос – можно ли считать, что сторона, возложившая исполнение тех или иных действий по договору на третью организацию-исполнителя, тем самым может успокоиться и ожидать результатов выполнения своего задания. Представляется, что это предложение в настоящее время уже не может защищаться серьезно. Покупатель, поручивший получателю произвести платеж, обязан заботиться о том, чтобы этот платеж действительно был произведен. Если это так, то при нарушении данной обязанности будет налицо вина не только плательщика, но и покупателя – стороны в договоре. Поставщик, поручивший поставку продукции исполнителю-изготовителю, не может считать себя, как правило, невиновным, если изготовитель отправит получателю некачественную продукцию либо товар. В современных условиях сотрудничества социалистических организаций, в противоположность мнению М. М. Агаркова, нельзя усмотреть натяжки в признании вины равнодушного к исполнению участника договора. Конечно, при определенных формах договорных связей (например, при транзитных поставках) возможное воздействие стороны на исполнителя является весьма ограниченным, а потому сужается и возможность признания его вины в недостатках исполнения. Но этот случай – исключение, которое приходится делать, учитывая многие преимущества транзитного договора поставки. Как правило же, нужно признать, что неисправность исполнителя в определенной мере лежит и на стороне в договоре, которая пренебрегла своими обязанностями и тем допустила “свою вину”.

6. Положения о поставках различно решают вопрос о субъектах и об основаниях ответственности для двух групп случаев, в которых исполнение договора вместо стороны производит другая организация-исполнитель. '- Если дело идет о недопоставке продукции, товаров, о просрочке в поставке, о неплатеже за поставленную продукцию или товары, о просрочке в платеже, Положения сохранили ранее действовавший порядок: за нарушение договора отвечает сторона в договоре, а не исполнитель. Это правило дано в п. 59 Положения о поставке продукции и в п. 57 Положения о поставке товаров; оно неизменно применяется органами

!44

арбитража. В тех случаях, когда иск удовлетворяется в отношении поставщика, Государственный арбитраж при Совете Министров СССР часто напоминает ему в решении, что “он не лишен права при наличии к тому оснований предъявить самостоятельный иск к исполнителю договора”.

Исполнители договоров к участию в такого рода делах, как правило, не привлекаются, хотя стороны часто этого добиваются 1.

Сравнительно недавно можно было встретить в решениях некоторую “среднюю” линию: арбитраж отказывал стороне в привлечении к делу исполнителя в качестве соответчика по иску, но как бы в компенсацию за это в решении, выносимом против стороны в договоре, “давал” ей право регресса к исполнителю договора, не участвовавшему в арбитражном деле. Такая практика приводила не раз к серьезным недоразумениям. Организация, “получившая” от арбитража право регресса, исчисляла срок давности по своему требованию в отношении исполнителя не иначе, как с даты решения арбитража.

Согласно разъяснению Государственного арбитража при Совете Министров СССР от 29 сентября 1951. г. № И-1-38 (п. 3) в случае предъявления регрессных исков срок исковой давности следует исчислять со дня вынесения арбитражем решения, послужившего основанием для предъявления данного регрессного иска. В том же разъяснении Госарбитраж указывал, что по искам об убытках, вытекающих из поставки товара, не отвечающего по качеству установленным требованиям, применяется шестимесячный срок исковой давности, в том

' В одном из дел исполнитель договора, Каунасская швейно-меховая фабрика, был все же привлечен к деду в качестве соответчика, но в отношении ее арбитраж прекратил дело производством, указав, что отношения базы (ответчика) с Каунасской фабрикой должны быть урегулированы самостоятельно, на основании заключенного между ними договора.

Только в одном из изученных нами дел исполнитель договора не только был привлечен в качестве соответчика к делу по спору сторон в договоре, но и решение было вынесено именно против исполнителя-соответчика. Его вина состояла в том, что он без достаточного основания отказался от акцепта платежного требования. В качестве мотива в решении по делу было, между прочим, сказано, что исполнителю договора “были переданы функции заказчика”. Это^ особый случай, и потому отмеченное дело,>не может характеризовать линию практики арбитража.

числе & к искам об убытках, предъявленным в порядке регресса '.

Следовательно, оказывалось, что в тех случаях, когда убыток не был связан с поставкой продукции или товаров ненадлежащего качества, MOHtHq было предъявлять иск в течение общего срока давности, считая его от даты решения арбитража. Этот вывод был ошибочным для всех тех случаев, в которых сторона по договору имела право на иск, вытекающее из нарушения исполнителем договорного обязательства. Такое право сплошь и рядом возни-' кало на много месяцев ранее вынесения арбитражем решения “с предоставлением права регресса”^-

Таким образом, вследствие неправильного указания в решении арбитража возникла ошибка в квалификации требования, а это влекло за собой дальнейшие ошибки, пропуск срока исковой давности и т.д. Досаднее всего было то, что “получившая” право регресса сторона была твердо убеждена в том, что она лишь “выполняла решение арбитража”, она считала себя сбитой с толку, если 'ей отказывали в иске за пропуском срока исковой давности.

В работе о регрессных обязательствах И. Б. Новицкий убедительно показал, что право на регресс вытекает не из решения суда или арбитража, а из нормы права и соответствующего факта; это требование может рассматриваться как регрессное лишь при условии, что нет прямого требования из договорного обязательства2.

Государственный арбитраж при Совете Министров СССР обратил внимание на ошибочность практики “предоставления права регресса”. Результатом этого было инструктивное письмо от 29 апреля 1957 г. № И-1-223. Арбитражем было предложено не включать в решения пункты о предоставлении права регресса. Затем было разъяснено, что право на предъявление регрессного иска может возникнуть у хозоргана лишь в том случае, когда у него нет права на предъявление прямого иска и имеются

' См “Сборник инструктивных указаний Государственного арбитража при Совете Министров СССР”, вып. 3, Госюриздат, 1956, стр. 7.7

2 См. И Б. Новицкиц, ^егрессные обязательства между социалистическими организациями, Госюриздач, 1952, стр 62 и ел

8 См “Сборник инструктивных указании Государственного арбитража при Совете Министров СССР”, вып 5, Госюриздач, •1958, стр. 15–16. ' -?

146

основания считать, что взыскание с хозоргана-ответчика вызвано виной третьей организации, не участвовавшей в деле*

Несколько позднее Государственный арбитраж при Совете Министров СССР снова вернулся к вопросу о регрессных требованиях и внес новые уточнения 1.

В письме о регрессных исках от 17 сентября 1959 г. Государственный арбитраж при Совете Министров СССР указал, что срок исковой давности по регрессным требованиям должен исчисляться всегда с даты уплаты определенной суммы, а не с даты решения арбитража, которым с истца по регрессному требованию эта сумма была взыскана. Далее, было подчеркнуто, что срок давности по регрессам – это общий срок исковой давности, даже в тех случаях, в которых взыскиваемая по регрессу сумма – сумма уплаченного штрафа2.

В письме от 17 сентября 1959 г. даны четкие признаки, по которым следует различать прямое требование, вытекающее из договора, и требование регрессного типа.

В деле, которое было рассмотрено арбитражем совнархоза, стоял именно данный вопрос квалификации. Арбитраж совнархоза признал требование самостоятельно вытекающим из договора сторон. Государственный арбитраж при Совете Министров СССР отверг это толкование: право требовать возврата тары и уплаты штрафа з^ несвоевременный ее возврат имеет не покупатель по договору, а только завод, изготовляющий тару. Следовательно, при таких условиях требование покупателя по договору о возмещении уплаченных им сумм штрафа могут иметь только регрессный характер. Основанием этого требования является норма инструкции о порядке возврата тары и факт уплаты штрафной суммы истцом, предъявившим иск о возмещении, ссылаясь на невозврат тары по вине ответчика.

Поучительны обстоятельства одного дела, разрешенного Государственным арбитражем при Совете Министров СССР.

' См письмо Государственного арбитража при Совете Министров СССР от 17 сентября 1959 г..№ И-10 (“Сборник инструктивных указаний Государственного арбитража при Совете Министров СССР”, вып. 11, Госюриздат, 1960, стр. 25–26).

2 Теперь согласно ст. 16 Основ этот срок не полтора года, а один год. /

Головной поставщик дал указание истцу об отгрузке в адрес трубного завода партии подшипников, но адресат отказался от акцепта соответствующего платежного требования, сославшись на протест Промбанка.

Госарбитраж установил, что подшипники, отгруженные истцом, не могли быть использованы трубным заводом в связи с тем, что сам головной поставщик поставлял стан некомплектно. Иск был удовлетворен в отношении головного поставщика, поскольку он “сможет урегулировать расчеты с заказчиком при оплате очередных узлов стана” 1.

В жалобе на решение по делу головной поставщик возражал лишь против присуждения с него штрафа за отказ в оплате счета истца и суммы госпошлины по делу. В ответе на жалобу заместитель Главного арбитра Госарбитража при Совете Министров СССР указал: “При обстоятельствах, когда невозможность исполнения обязательств трубным заводом была вызвана неправильными действиями самого головного поставщика (ст. 119 ГК РСФСР), у Госарбитража не было оснований для освобождения последнего от уплаты штрафа и расходов по госпошлине”.

Ссылка на ст. 119 ГК здесь, видимо, ошибочна. Ведь в изложенном деле не было речи ни о об объективной невозможности исполнения (п. 1, ст. 119 ГК), ни об ответственности стороны в договоре за виновные действия привлеченного к исполнению договора другого лица (п. 2 ст. 119 ГК).

Присуждение суммы иска с головного поставщика последовало на том основании, что его собственное поведение было виновным: он давал такие указания об отгрузках заказчику, что поставка оказалась некомплектной. Была, очевидно, применена ст. 118 ГК. Структура договорных связей не повлияла здесь на основание ответственности, поскольку участник договора сам оказался виновен в нарушении договора. Отношения с исполнителем договора, казавшиеся первоначально решающими, на самом деле были посторонними для существа дела.

' “Сборник инструктивных указании Государственного арбитража при Совете Министров СССР”, вып. 9, Госюриздат, 1959, сгр. 38–39,

7. Положения о поставках взяли линию на непосредственные расчеты между исполнителями договора поставки, минуя стороны: счёт выставляет отправитель партии продукции или товара, а оплачивает его получатель партии, плательщик. Это сокращает процесс документооборота и в нормальных случаях расчетов обеспечивает изготовителю продукции или товаров скорейшее получение платежа. Такая система расчетов воспроизведена и в новой Инструкции Госбанка СССР № 2 от 28 мая 1960 г., введенной в действие с 1 января 1961 г.;

она вполне увязывается со ст. 38, ч. 2, Основ.

Положения о поставках в одном отношении несколько ухудшают положение изготовителя товаров или поставщика. Поставщик (или грузоотправитель) вправе предъявить свои требования об оплате счета к стороне в договоре (покупателю) не ранее истечения 30 дней просрочки плательщика при условии, что счет, первоначально выставленный на плательщика, был отозван из банка, обслуживающего плательщика. Последнее требование практически увеличит просрочку в оплате счета еще на несколько дней 1.

Эти правила выглядят как льгота для покупателя, а между тем в первую очередь покупатель обязан наблюдать за нормальным ходом расчетов, производимых плательщиком-получателем.

Ослабленная отсрочкой ответственность покупателя за оплату поставленной продукции или товаров была воспринята некоторыми авторами как ответственность поручителя, гаранта, а не как ответственность стороны в договоре 2.

По нашему мнению, нужно согласиться с противоположным взглядом, высказанным С. П. Братусем: “Ответственность заказчика – это не гарантия, не ответственность поручителя, а самостоятельная ответственность, вытекающая из договора поставки” 3.

' Согласно п. 59 Положения о поставках продукции и п. 53 Положения о поставках товаров счет покупателю может быть выставлен немедленно, если плательщик не просрочил платеж, а отказался от платежа.

2 См. Ф. X. Л и б е р м а н, Вопросы расчетов за продукцию и услуги в практике Госарбитража, Госюриздат, 1959, стр. 96–97.

3 С. Н. Б р а т у с ь и Л. А. Л у н ц, Вопросы хозяйственного договора, Госюриздат, 1954, стр, 102–103, 122–123, 134–135.

W

Покупатель, который не обязан платить, – это не покупатель в обычном значении этого слова. Обязанность оплачивать купленный товар есть всегда первейшая из всех обязанностей покупателя, и превращение ее в поручительскую наносит существенный ущерб строгости отношений между сторонами в поставке. Положения о поставках не имели в виду ослабить договорную ответственность покупателя. Правило об отсрочке платежа покупателя на 30 дней не связано органически с положением покупателя как стороны в договоре поставки.

Покупатель – социалистическая организация – обязана контролировать поведение получателя продукции или товара и устранять перебои в платежах за поставленные партии. Не может быть и речи о распространении на покупателя таких правил, как, например, правило о солидарной ответственности поручителя и главного должника, о сокращенных сроках исковой давности, установленных для осуществления кредитором его требований в отношении к поручителю.

Таким образом, единственное, что скрывается за термином “гарантийная ответственность”, применяемым в литературе для характеристики положения покупателя, – это то, что покупатель отвечает за оплату счетов поставщика дополнительно, субсидиарно'.

Однако не всякая субсидиарная, дополнительная ответственность есть ответственность поручителя или гаранта.

8. В отношении ответственности за качество поставляемых продукции или товаров дело обстоит несколько иначе, чем в отношении обязанности оплатить продукцию или товар. Инструкция Государственного арбитража при Совете Министров СССР от 24 ноября 1952 г. № 70 требует, чтобы иски по поводу некачественности поставленных партий продукции или товаров предъявлялись одновременно к поставщику и к изготовителю, если поставщик не является изготовителем2.

' Именно этот вывод делает Г. Ф. Деревянно (см. Г. Ф. Д е-р е в я н к о, Правоотношения между фактическими исполнителями транзитной поставки, “Ученые записки Новосибирского института советской кооперативной торговли”, изд-во Центросоюза, 1960, стр.98).

2 См. “Сборник инструктивных указаний Государственного арбитража при Совете Министров СССР”, вып. 3, Госюриздат, 1956, стр. 141–150.

ISO

Это правило о непосредственной ответственности теперь опирается на ч. 2 ст. 38 Основ.

Разделение споров о качестве на два этапа: сначала – иск получателя изделий к стороне в договоре, а потом рассмотрение иска стороны в договоре к изготовителю продукции приводило бы не только к удвоению числа дел в арбитраже. Приходилось бы назначать повторные экспертизы, повторно выяснять обстоятельства хранения партий продукции или товаров, которые могли остаться вне пОля зрения арбитража при обособленном рассмотрении первого спора; особенно, если сторона в договоре не завозила изделий на свой склад, так что продукция или товар следовали прямо, транзитом от изготовителя к получателю.

Рассмотрим один из споров по качеству решенных Государственным арбитражем при Совете Министров СССР, в котором участвовали истец-потребитель и ответчики:

поставщик и изготовитель.

Обстоятельства дела следующие: Балашихинский завод (поставщик) поставлял Управлению заказов (потребителю) тепловозные составы после их капитального ремонта. Ремонт этот производил Астраханский завод, не входящий в систему поставщика. Договор о ремонте в данном случае – это специальная разновидность договора подряда; такой договор в соответствии с “Основными условиями ремонта тепловозов” не предусматривал уплаты штрафа подрядчиком в случае ненадлежащего ремонта, а обязывал его лишь устранить недоделки первого ремонта за свой счет.

Спор между тремя названными организациями возник в связи с тем, что один из тепловозов, отремонтированных Астраханским заводом и поставленный им в счет договора Балашихинского завода с потребителем, скоро вышел из строя. Из составленного акта следовало, что тепловоз был плохо отремонтирован. Потребитель предъявил иск и к поставщику по договору – Балашихинскому заводу и к изготовителю – Астраханскому заводу. Основываясь на договоре поставки, потребитель требовал взыскания с одного из ответчиков штрафа за недоброкачественность поставленной продукции.

Государственный арбитраж на основании всех материалов дела пришел к выводу о виновности изготовителя, Астраханского завода, в ненадлежащем выполнении ре-

151

монта тепловоза. Здесь и возник правовой вопрос, возможно ли возложение на Астраханский завод обязанности уплатить штраф за ненадлежащее качество поставленной продукции в соответствии с п. 60 Положения о поставках продукции. Такой штраф, конечно, мог быть взыскан с Балашихинского завода, с которым был заключен договор поставки. Однако Государственный арбитраж не признал Балашпхинский завод виновным в неисправности тепловоза, который транзитом поступил в хозяйство потребителя. Договор же подряда, на основании которого Астраханский завод выполнял ремонт тепловозов, как мы отметили, не предусматривал штрафа на случай недоделок.

В решении по делу от 5 октября 1960 г. Госарбитраж тем не менее возложил обязанность уплатить “штраф по качеству” на Астраханский завод. По существу нужно согласиться с таким решением, поскольку поставщик по договору в ненадлежащем качестве ремонта повинен не был, а вина исполнителя – Астраханского завода была доказана. Однако не было оснований называть взыскиваемую с Астраханского завода сумму “штрафом”, поскольку в данном правоотношении штраф не был предусмотрен ни законом, ни договором.

Сумма, взысканная арбитражем с Астраханского завода, была не штрафной суммой, а суммой убытка. В своем ответе на жалобу по этому делу Главный Государственный арбитр Госарбитража при Совете Министров СССР писал: “В силу ст. 117 ГК РСФСР неисправная сторона по договору обязана возместить другой стороне убытки, вызванные ненадлежащим исполнением договора. Эти убытки должны быть возмещены Астраханским заводом”}.

9. М. К. Воробьев считает нецелесообразным освобождать поставщика (сторону в договоре) от ответственности за поставку продукции с производственными дефектами даже в тех случаях, в которых поставщик не имеет возможности осмотреть изготовленную исполнителем

' Я. Б. Бараш в статье “Ответственность сторон по договорам на выполнение опытно-конструкторских работ в практике государственного арбитража” (“Советское государство и право” 1961 г № 1, стр 116) ставит интересный вопрос о возможности взыскания убытков, возникших вследствие некачественного выполнения оиытно-конструкторских работ. Доводы автора, который

152

продукцию, как это бывает при поставке транзитом, т. е. без завоза продукции на склад поставщика, или при переотправке поставщиком продукции изготовителю без вскрытия тары и упаковки '.

М. К. Воробьев приходит к выводу, что “поставщик должен на основании договора нести ответственность за поставку продукции ненадлежащего качества наряду с изготовителем”; что следует это “ясно выразить в Положениях о поставках”; что пока действуют Положения о поставках в их современном тексте, “Госарбитраж, в зависимости от конкретных обстоятельств “каждого случая мог- бы делить установленные Положениями о поставках штрафы за поставку продукции ненадлежащего качества, присуждая их в той или иной доле и с изготовителя и с поставщика соразмерно вине каждого, без права последующего переложения на изготовителя в порядке регрессат 2.

Отметим прежде всего, что основание ответственности поставщика, выдвигаемое М. К. Воробьевым, относится по его терминологии к “чистым случаям”, в которых поставщик либо вообще не видел партии продукции (так как она следовала транзитом), либо не должен был на своем складе вскрывать тару и упаковку изготовителя товара, и при этом исключено, что качество продукции ухудшилось вследствие неправильных действий поставщика – при хранении продукции, при ее отправке и т.д.

Однако гражданской виной можно обосновывать ответственность организации лишь в том случае, когда она не сделала того, что она была должна и могласде-л а т ь. Чего же можно было потребовать от поставщика, который не мог осмотреть продукцию, так как она либо следовала транзитом, либо находилась в таре и упаковке, которые не подлежали вскрытию?

стремится показать, что возложение на исполнителя обязанности возместись убытки в данном типе договорных отношений нецелесообразно, на наш взгляд, убедительны. Однако отрицать по действующему праву отсутствие такой обязанности невозможно, пока и поскольку действующие нормы не исключат применения общего правила ст. 117 ГК к этим отношениям. В конечном счете и сам Я. Б. Бараш' признает желательным, чтобы вопрос был урегулирован особой нормой.

' См. М К Воробье в, Об основаниях и субъектах граждая-скоправовой ответственности за поставку продукции ненадлежащего качества (“Ученые записки ВЮЗИ”,вып 10, М, 1960, стр. 107).

2 Т а м ж е, стр. 119,

15S

Речь идет, стало быть, о бесспорно производственных недостатках продукции, о недостатках, в которых виновен изготовитель этой продукции, а не перевозчик ее или хранитель.

“Неправилен тот взгляд,– пишет М. К. Воробьев, – что поставщик не виноват: государственным планом на поставщика возложено обеспечить поставку продукции надлежащего качества”. Обратный взгляд, по мнению М. К. Воробьева, “исходит из устаревшей концепции”.

Нам представляется, что эти положения явно противоречат принципу возложения гражданской ответственности по началу вины согласно ст. 37 Основ. Но М. К. Воробьев – решительный сторонник этого принципа: “В настоящее время, – пишет М. К. Воробьев,– общепризнано, что ответственность без вины недопустима, в частности, в области отношений между социалистическими организациями ответственность за самый факт причинения несовместима с борьбой против обезлички, за хозяйственный расчет” '.

В “чистом случае”, как его именует М. К. Воробьев, очевидно, нет никаких оснований упрекнуть поставщика в том, что он не осмотрел конкретную партию продукции. Такого требования и не выдвигает М. К. Воробьев. Ему даже кажется, что “качество всех своих изделий не всегда может проверить и сам изготовитель”. В этом мы сильно сомневаемся. Тем более нельзя этого потребовать от поставщика, который не получает на свой склад конкретную партию продукции. Гражданская вина всегда конкретна, и если такой вины нет, невозможно и возложение ответственности за брак партии продукции.

М. К. Воробьев хочет заменить вину соображениями о том, что поставщик обязан воздействовать на изготовителя систематичностью проверки качества отдельных партий продукции и еще более неопределенным соображением о том, что поставщик обязан следить за качеством продукции с непрекращающимся вниманием.

При транзитных поставках даже проверочный контроль со стороны поставщика исключен, – пока транзитный пбрядок поставки не заменен каким-либо иным.

Общие меры воздействия поставщика на изготовителя, если поставщик и изготовитель находятся в разных горо-

' М. К. Воробьев, Об осгэваниях и субъектах гражданско-правовой ответственности за поставку продукции ненадлежащего качества (“Ученые записки ВЮЗЧ”, вып. 10, М, 1960, стр. 116).

154

дах, могут состоять, очевидно, лишь в систематических командировках представителей поставщика на предприятия изготовителей. Потребуется создание в штате поставщиков должностей разъездных представителей, а значит, дополнительных расходов на оплату командировок. Это экономическое соображение становится тем более внушительным, чем больше предприятий-изготовителей охватывается одним договором транзитной поставки. Между тем в настоящее время, как показывает изучение арбитражных дел, вопрос о ненадлежащем качестве продукции или товаров возникает изредка и только в связи с отдельными партиями или частями партий. Поэтому необходим был бы технический контроль каждой партии, а не те общие мероприятия, о которых пишет М. К. Воробьев. Ведь гражданская ответственность за ненадлежащее качество поставки возлагается органами арбитража именно по конкретным забракованным изделиям и, если эту ответственность с плеч изготовителя производственного брака перелагать на поставщика, то пришлось бы, очевидно, отказаться от организации поставок транзитным порядком. Это, однако, невозможно ввиду значительных преимуществ поставок транзитом, которые не только ускоряют ход поставки, но и сокращают накладные расходы'.

Действующее право не предусматривает такого деления неустойки на части. Нельзя согласиться и с тем, что солидарность ответственности ослабляет ее и тем более обезличивает ее. Потребитель, имея перед собой д в у х солидарных должников, несомненно, быстрее и надежнее обеспечит взыскание гражданскоправовых санкций с любо г о из них по своему выбору. Обезлички не возникнет, поскольку после удовлетворения требований потребителя убыток, понесенный изготовителем или поставщиком, может быть переложен на виновную организацию в порядке

' Несомненно, существует линия, направленная на развитие непосредственных договорных отношений между изготовителями и потребителями. Это означает между прочим исключение из структуры договорных связей излишних звеньев. Однако преддоговорная практика Государственною арбитража подходит к этому вопросу дифференцирование В частности, постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 8 августа 1960 г. “О мерах по дальнейшему улучшению торговли” (СП СССР 1960 г. № 4, ст 114) подчеркивает необходимость более широкого использования транзитного завоза товаров с промышленных предприятий в торгующие организации и на предприятия розничной торговли. См. также “Социалистическая законность” 1961 г. № 3, стр. 91.

155

регрессного иска. Обсуждая же вопрос о распределений этого убытка между двумя организациями, каждая из которых виновна в поставке изделий ненадлежащего качества, арбитраж может принять во внимание степень вины каждой из сторон – в этом мы согласны с М. К. Воробьевым.

С нашей точки зрения, нельзя считать вместе с М. К. Воробьевым, что ответственность поставщика и ответственность изготовителя продукции за ненадлежащее качество этой продукции – это различные обязательства.

Возможность непосредственного взыскания штрафа и убытков с изготовителя брака, минуя поставщика, не делает обязанности изготовителя-отправителя обязанностью, не вытекающей из договора поставки, заключенного поставщиком: ведь именно условия этого договора и определяют требования по качеству продукции, именно они лежат в основании непосредственных связей между изготовителем и потребителем продукции. Правда, эта связь опирается также и на договор, заключенный между изготовителем и поставщиком, а иногда также на договор, заключенный между покупателем и потребителем. Но эти договорные связи между звеньями на стороне поставщика и покупателя вовсе не выходят из рамок договорных отношений, существующих между поставщиком и покупателем. Поэтому, на наш взгляд, нельзя рассматривать ответственность поставщика за качество продукции как дополнительную, субсидиарпую в отношении к ответственности изготовителя продукции, на чем настаивает М. К. Воробьев, оспаривая иное мнение 3. И. Шкундина'.

10. Рассмотрение вопроса о влиянии структуры договорных связей на основания договорной ответственности мы заканчиваем темой о переложении договорных убытков одной организацией на другую. Это тема была впервые теоретически поставлена и разработана И. Б. Новицким 2.

М. К. Воробьев ищет подкрепления своей позиции в соображениях арбитражной процедуры: зачем привлекать

' См. М. К. Воробьев, Об основаниях и субъектах гра-яеданскоправовой ответственности за поставку продукции ненадлежащего качества (“Ученые записки ВЮЗИ”, вып. 10, М., 1960, стр. 121); 3 И Шкундин, Обязательство поставки товаров в советском праве, Юриздат, 1948, стр. 111.

2 См. И. Б Новицкий, Регрессные обязательства между социалистическими хозяйственными организациями, Госюриздат, 1952, сгр. 97–112.

156

к делу поставщика, если за производственный брак, допущенный изготовителем, поставщик все равно ответственности не несет. Этот довод нам представляется неубедительным. Невиновность поставщика и виновность изготовителя не даются как заранее готовые выводы, а выясняются j самом процессе арбитражного разбирательства. Если даже товар проходит через склад поставщика без вскрытия тары и упаковки изготовителя, то по внешнему виду затаренных партий все же можно в некоторых случаях установить бои или подмочку содержимого отдельных мест и предотвратить переотправку партии потребителю. Возможно ухудшение качества товара и во время складской операции. При транзите, хотя и реже, можно установить иногда вину поставщика, если поставщик не учел при выдаче разнарядки изготовителю комплектности и очередности отгрузок данному потребителю, не соразмерил в разнарядке сроков отгрузки данным видом транспорта со свойствами груза и т.д. Как показывает практика органов государственного арбитража, почти по каждому спору о качестве поставленной продукции в перспективе всегда стоит вопрос, кто – изготовитель или поставщик – виновен в ненадлежащем качестве той или другой партии продукции. Это обстоятельство и оправдывает привлечение поставщика в качестве одного из ответчиков по такого рода делам.

Итак, когда нет конкретной вины поставщика в поставке продукции ненадлежащего качества (производственного брака), гражданскую ответственность в соответствии с Положениями о поставках должен нести полностью виновный изготовитель продукции!.

Но как следует построить соотношение ответственности изготовителя и поставщика за надлежащее качество поставленной продукции, если каждый из них виновен в таком нарушении договора?

Задолго до введения в действие Положений о поставках Д. М. Генкин считал, что ответственность в таком случае должна считаться солидарной2. Против этого воз-

' См. Д. М Генкин, Значение Основных условий поставки товаров (“Советская торговля” 1954 г. № 3, стр. 15).

2 М. К. Воробьев, Об основаниях и субъектах гражданско-правовой ответственности за поставку продукции ненадлежащего качества (“Ученые записки ВЮЗИ”, вып. 10, М., 1960, стр. 120– 121).

ражает М. К. Воробьев, указывая, что “солидарность обезличивает ответственность, а это не в интересах борьбы с браком” '. Вместо этого М. К. Воробьев полагает, что арбитраж должен делить ответственность, предусмотренную Положениями, на части, нь допуская последующих регрес-сных исков. Речь идет о делении на части не убытков, а сумм неустоек, предусмотренных на случай поставки продукции товаров ненадлежащего качества.

Иски о переложении договорных убытков встречаются и в тех случаях, когда речь идет о нарушении организацией, поставляющей детали, сырье, материалы, требований, предъявляемых к качеству продукции.

Правда, таких исков встречается меньше, поскольку организации-потребители, получившие изделия ненадлежащего качества, предъявляют требования не только к поставщику по договору, но и непосредственно к изготовителю забракованной партии изделий.

Поставщик по договору и изготовитель продукции оказываются здесь в положении соответчиков, и весь комплекс вопросов обыкновенно разрешается в одном арбитражном деле 2. Возможно, однако, что по тем или другим причинам к делу не был привлечен поставщик по дого-в'ору или не был привлечен изготовитель товара или продукции. Так случается, например, в тех случаях, в которых поставщик по договору и сам виновен в ненадлежащем качестве поставленной изготовителем продукции, и арбитраж, убедившись в этом, выносит решение непосредственно против поставщика по договору, предоставляя ему впоследствии возможность выяснять спорные вопросы о степени вины в изготовлении, хранении или отгрузке.

По одному из дел отношения между покупателями и поставщиком были осложнены тем, что предохранительные клапаны к котлам изготовлял и поставлял не поставщик котлов, а другая организация – Арматурный завод.

' По одному из дел Госарбитража при Совете Министров СССР, по которому иск был предъявлен и к поставщику по договору и к изготовителю двигателя, иск был удовлетворен полностью в отношении изготовителя, поскольку брак был производственного характера.

2 См. Д. М. Г е н к и н, Значение Основных условий поставки товаров (“Советская торговля” 1954 г. Ns 3, стр. 15).

158

Покупатель предъявил иск о взыскании санкций за ненадлежащее качество котлов только к поставщику. К арбитражному спору изготовитель предохранительных клапанов, Арматурный завод, привлечен не был, хотя обстоятельства дела подтверждали ненадлежащее качество предохранительных клапанов. Арбитраж удовлетворил иск в доказанной сумме против поставщика котлов и разъяснил ему, что “при наличии к тому оснований он может предъявить самостоятельный иск к Арматурному заводу”. Можно было предвидеть, что поставщик котлов предъявит такой иск, и тогда возникнет тот вопрос, который возникает при переложении убытков, связанных с недопоставкой; вопрос о несоразмерности суммы убытков, возмещенных поставщиком котлов, и суммы договора о поставке предохранительных клапанов, изделий, в десятки раз более дешевых, чем стоимость одного котла.

В такого рода отношениях поставщик деталей, как и поставщик сырья или материалов, не являются исполнителями договора поставки готового изделия, машины, котла, агрегата. Здесь не может быть речи о применении ч. 2 ст. 38 Основ или п. 2 ст. 119 ГК, поскольку поставщик деталей, сырья, материалов вовсе не выполняет в отношении покупателя действий по поставке готового изделия, а поставляет изготовителю готового изделия другой объект по другому договору.

Существо вопроса о переложении договорных убытков состоит в том, что бывают случаи, в которых применение норм договорного права о возмещении убытков приводит к результатам, экономически неприемлемым.

Как известно, в большинстве случаев кредитор имеет право взыскать с должника, нарушившего договорное обязательство, не только неустойку, но также и ту часть убытков, возникших от нарушения договора, которая остается непокрытой после взыскания неустойки (ст. 36, ч. 1, Основ, ст. 117 ГК, п. 80 Положения о поставках продукции, п. 81 Положения о поставках товаров и др.)'.

Убыток, возникающий у кредитора вследствие нарушения должником договорного обязательства, часто скла-

' В определенных случаях специальные правила исключают возможность взыскания помимо неустойки еще и убытков. Так обстоит дело в отношениях по перевозке, в кредитных и расчетных правоотношениях с Госбанком. В этих особых случаях нет, конечно, и вопроса о переложении убытков.

т

дывается из санкций, которые сам кредитор вынужден был уплатить вследствие нарушения им другого договора, в котором должник де участвовал. Так бывает при сложной структуре договорных связей между социалистическими организациями, при которой два пли несколько договоров поставки, подряда связываются в общую цепь. Это встречается при так называемых “кооперированных поставках”.

Договор- поставки машин, агрегатов, товаров иногда оказывается неисполненным или ненадлежаще исполненным потому, что поставщик не получил от своих поставщиков (по другим договорам) необходимых количеств сырья, материалов, комплектующего оборудования, нужных деталей.

Стоимость сырья, материалов, оборудования, деталей всегда дешевле, чем стоимость готового изделия. Поэтому за непоставку готовых изделий поставщику их приходится уплачивать в виде неустойки, возмещения убытков, суммы значительно больше, чем суммы неустойки, которые можно взыскать с неисправного поставщика сырья, материалов, оборудования, деталей. Возникает вопрос, можно ли возложить на виновного поставщика первичного продукта обязанность возмещения тех убытков, которые понес поставщик готовых изделий.

До совещания арбитров, проведенного Главным арбитром Госарбитража при GHK СССР 13 апреля 1940 г.', практика арбитражей принципиально не допускала переложения убытков в тех случаях, когда они возникли у кредитора в результате нарушения договора, в котором ответчик по иску не участвовал. Иными словами, под договорными убытками, подлежавшими возмещению, органы арбитража понимали только те убытки, которые вытекали из нарушения данного договора. “По каждому договору отвечают только контрагенты, участвующие в нем, и никак не третье предприятие, связанное своим самостоятельным договором с одним из контрагентов по договору”,–так формулировал эту практику И. Б. Новицкий 2.

' “Арбитраж” 1940 г. № 5/6, стр. 20–21.

2 См. И. Б. Новицкий, Регрессные обязательства между социалистическими хозяйственными организациями, Госюриздат, 1952, стр. 105.

160

Такое решение проблемы, в сущности, не является ее решением. Это простое непризнание существования проблемы, противоречащее при этом норме о полном возмещении убытков (ст. 36 Основ).

По этим причинам нужно рассматривать решение совещания арбитров 13 апреля 1940 г. как акт исправления ошибок, ранее допускавшихся. Было предложено впредь исполнять норму закона так, как она написана.

После этой перемены в практике арбитражей и возникли затруднения, связанные с несоразмерностью сумм, в которых выражаются убытки поставщика готовых изделий, стоимости договорного обязательства по поставке сырья, материалов, деталей. Иногда разрыв составляет несколько крат, иногда даже десятки крат. Экономически такое “переложение убытков” иногда означало бы ликвидацию организации, поставляющую сырье, материалы, детали.

Нужно заметить, что и после 1940 года органы арбитража не проявляли склонности к автоматическому переложению на организацию, составлявшую первое звено в цепи договоров, всей суммы убытков, возникших у 'другой организации, являвшейся конечным звеном в структуре договорных связей. Изучение практики органов арбитража по делам о переложении убытков за последние годы подтверждает теоретическое соображение, относящееся к теории причинной связи. Чем больше факторов отделяет конечный результат от предполагаемой причины, тем более сомнительно именно этой причине приписывать возникновение результата.

Ведь при разрешении вопроса о причинении убытка приходится учитывать поведение не только организаций, являющихся начальными и конечными звеньями цепи, но также и организаций, которые были серединными звеньями. Поэтому органы арбитража редко допускают полное переложение убытков, возникших у поставщика готовой продукции, на плечи поставщика сырья или отдельной детали, входящей в состав готовой продукции. Всегда возникает вопрос, не мог ли поставщик готовой продукции независимо от получения деталей, сырья у их поставщиков найти, сделать недостающее другим путем и т.д.

Все эти обстоятельства проявляются даже при сравнительно коротких по своей структуре договорных связях.

Харьковский завод ХЭМЗ должен был изготовить и поставить Пензенскому заводу “Дезхимоборудование” 1А электромоторов для комплектования ферментаторов. Так как ХЭМЗ несвоевременно и не полностью выполнил поставку электромоторов, завод “Дезхимоборудование” не смог своевременно отгрузить своему потребителю фермен-таторы. За это нарушение обязательств потребитель, “Тех-машимпорт”, взыскал с завода “Дезхимоборудование'” неустойку. После этого Пензенский завод “Дезхимоборудование” поп^ался переложить уплаченную им неустойку как убыток на завод ХЭМЗ. Иск этот был удовлетворен Государственным арбитражем при Харьковском облисполкоме частично, поскольку истец не доказал, что он не мог отгрузить своему потребителю ферментаторы в той части, в которой он был обеспечен поставленными ХЭМЗ электромоторами.

Саратовский завод электротермического оборудования произвел некомплектную поставку электропечей и вследствие этого по решению арбитража уплатил неустойку. После этого Саратовский завод предъявил иск к своему поставщику, поскольку тот несвоевременно произвел по ставку комплектующего оборудования к электропечам. Ответчик по этому второму делу возражал против иска, сославшись на два обстоятельства: 1) истец (Саратовский завод) сам не принял <мер к обеспечению своевременной поставки надлежаще оборудованных электропечей, даже в пределах поставленного комплектующего оборудования;

2) поставщик электроприборов, завод ХЭМЗ, не выполнил своевременно поставки электроприборов, заказанных ему ответчиком. Это последнее обстоятельство, по мнению ответчика, совсем должно было освободить его от ответственности перед саратовским заводом “за отсутствием вины с его стороны”.

В решении Государственный арбитраж согласился с тем, что истец виновен в части непоставки, что он мог бы укомплектовать электропечи в соответствии с полученным фактически от ответчика комплектующим оборудованием, но этого он не сделал, и потому часть убытков нужно считать возникшей по вине самого истца, Саратовского завода. Поэтому иск Саратовского завода был удовлетворен соответственно только в части. Вторая же ссылка ответчика была Государственным арбитражем отвергнута, по-

162

скольку ответчик имеет возможность в свою очередь потребовать с ХЭМЗ возмещения убытков за нарушение договора о поставке электроприборов.

Согласно решению Государственного арбитража при Совете Министров РСФСР с Новосибирского завода электротермического оборудования были взысканы суммы неустойки за несвоевременную поставку электропечей. Сумма, присужденная с Новосибирского завода вместе с государственной пошлиной, превышала 60 тысяч руб. Новосибирский завод исходил из того, что причиной его неисправности было виновное поведение его поставщиков, которые изготовляли электрооборудование. Поэтому Но восибирский завод предъявил к одному из поставщиков иск не во всей сумме возникших убытков, а лишь в половинной – 30 тысяч руб. Арбитраж установил, что большая часть просрочки в поставке электрооборудования падает на второго поставщика, а потому уменьшил присужденную сумму в сравнении с заявленными требованиями.

То же самое нужно сказать об организации, снабжающей поставщика топливом, теплоэнергией, электроэнергией. Действующие нормы гражданского права исключают возможность переложения договорных убытков поставщика на организацию, снабжающую его теплоэнергией, электроэнергией, даже в тех случаях, когда установлено, что непоставка изделий поставщиков обусловлена неподачей ему электроэнергии или теплоэнергии в обусловленном договором количестве.

Правила пользования электрической энергией, как и правила пользования тепловой энергией, ограничивают ответственность снабжающих организаций уплатой исключительных неустоек' (см. ч. 3 ст. 36 Основ).

Специальные правила об ограничении ответственности за нарушение договора устраняют здесь проблему о переложении договорных убытков, поскольку взыскание их в этих случаях вообще исключено. Но во всех других случаях, в частности, в таких важных правоотношениях, как поставка продукции или товаров, проблема о переложении договорных убытков все еще ждет своего решения.

'^См. Я. А. Донде, Э. М. Фрейдман, Г. И. Чирков, Хозяйственный договор и его роль в снабжении народного хозяйства СССР, Госюриздат, 1960, стр. 234, 245–246.

163

Мотивы, которые в настоящее время приводят органы арбитража к полному или частичному отклонению исков о переложении убытков, устраняют вопрос о несоразмерности перелагаемого убытка и стоимости нарушенного обязательства не принципиально, а только в частных случаях. Отсутствие достаточной причинной связи между нарушением договора поставщиком сырья и нарушением своего договора поставщиком готового изделия, отсутствие винЫ поставщика сырья или деталей в конкретном случае, вина самого поставщика готового изделия – вот перечень оснований отклонения, уменьшения исков по делам о переложении договорных убытков.

И. Б. Новицкий видел случайность этих соображений и предложил два решения проблемы.

Для устранения экономического несоответствия при переложении договорных убытков И. Б. Новицкий предложил в плане будущего законодательства “установить какой-то предел (в процентном отношении к бюджету каждой данной организации или как-нибудь иначе), свыше которого хозяйственная организация не может нести ответственность в рассматриваемых случаях” '.

Отыскивая возможный выход из создавшейся трудности при применении действующего права, И. Б. Новицкий отрицал право арбитража освободить ответчика от ответственности по убыткам в порядке перераспределения средств при отсутствии конкретных оснований, по закону влекущих за собой освобождение от имущественной ответственности. Поэтому И. Б. Новицкий предлагал, чтобы органы арбитража, встретившись с фактом несоразмерности возлагаемой обязанности возместить убыток и экономической мощью организации-ответчика, сообщали об этом компетентному вышестоящему органу.

Недавно к вопросу о переложении договорных убытков вернулся И. Ф. Скороходов – арбитр Госарбитража при Совете Министров РСФСР 2.

Как и И. Б. Новицкий, И. Ф. Скороходов обратил внимание на несоразмерность имущественных последствий, возникающих в некоторых случаях переложения

'И. Б. Новицкий, Регрессные обязательства между социалистическими хозяйственными организациями, Госюриздат, 1952, стр. 111.

2 См. “Советское государство и право” 1961 г. Ns 3,

стр 88.

164

убытков. По одному из дел, пишет И. Ф. Скороходов, поставщик недопоставку телевизоров объяснил отсутствием ящиков для них; завод, изготовляющий ящики, свою недопоставку объяснил недопоставкой ему фанеры; фанерный завод, в свою очередь, сослался на недопоставку ему леспромхозом фанерного кряжа. Было бы противоестественным, пишет И. Ф. Скороходов, признать основным виновником недопоставки леспромхоз'. • В противоположность И. Б. Новицкому, И. Ф. Скороходов не предлагает никакого определенного решения вопроса о переложении убытков. Он обращает лишь внимание на то, что “взаимозависимость и производственные связи между предприятиями бывают сложны'и многообразны, в связи с чем трудно найти звено, на котором следует остановиться, чтобы решить вопрос об основном виновнике”.

Хотя на практике такие несоразмерности экономического порядка, встречаются нечасто, все же желательно принципиальное разрешение вопроса о пределах переложения договорных убытков.

Не основательно связывать проблему специально с содержанием Основ. Выше было показано, что она возникла уже в 1940 году. Кроме того, вопрос о переложении убытков с одной организации, не выполнившей договора поставки, на другую – это вопрос значительно более узкий, чем общие правила Основ о возмещении договорных убытков. Вопрос о пределах переложения убытков в от-ношециях по договору поставки между советскими социалистическими организациями целесообразнее разрешить в Положениях о поставках.

Трудность найти звено, на котором следует остановиться, не является особенностью именно вопроса о переложении убытков. В практике арбитража встречается немало других случаев, в которых трудно установить причинную связь между поведением одной организации и

' Совершенно такой же случай был приведен 3. М. Фрейд-маном в статье “Некоторые вопросы договорной практики” (“Советское государство и право” 1956 г. № 8, стр. 32). Интересно отметить, что иск к поставщику футляров был удовлетворен только частично, потому что поставщик телевизоров использовал только часть фактически переданных ему футляров, а иск к поставщику фанеры был вовсе отклонен. Таким образом, “снежный ком” убытков в этом случае не докатился даже до предпоследнего звена.

165

убытками, возникшими у другой. Такие трудности нельзя устранить нормативным путем, отсекая заранее вопросы, связанные с трудностями. Только тщательное изучение всех обстоятельств дела компетентным арбитром, который в необходимом случае может привлечь экспертизу, приведет к правильному разрешению трудных дел.

Прав был И. Б. Новицкий, отрицая возможность передать органам государственного арбитража функцию перераспределения средств между государственными организациями и предприятиями. Новые Положения о государственных арбитражах, появившиеся в 1960 году, также не позволяют возложить на органы арбитража эту специфическую функцию государственного управления промышленностью, торговлей. Не принесет, на наш взгляд, существенного облегчения и система сигнализации вышестоящему органу, о которой писал И. Б. Новицкий. Получив сигнал арбитража о том, что с нижестоящего звена будет произведено взыскание огромной суммы убытков в порядке переложения их с другого неисправного поставщика, вышестоящая организация, как правило, вообще не сможет найти достаточных средств для ликвидации прорыва и, во всяком случае, не изыщет их в тот короткий срок, который отделяет сигнал арбитража от наложения ареста на расчетный счет организации-ответчика в банке.

Как же построить правило об ограничении переложения убытков в нормативном порядке? Думается, что нельзя устанавливать предел в процентном отношении к бюджету организации-должника, как предлагал, не настаивая, однако, на этом И. Б. Новицкий. При таком пределе утрачивается значение отдельной операции, оформленной отдельным договором поставки. Нецелесообразно, по нашему мнению, устанавливать предел в виде стоимости отдельной партии продукции или товара или в виде прибыли, которую поставщик-ответчик запланировал по всему договору в целом или по отдельной партии. Стоимость отдельной партии товара, сырья, деталей часто бывает настолько мала, что возмещение убытков обратится на деле в повторную неустойку. Запланированная по сырью и деталям прибыль также невелика и по – всему договору в целом. Самое главное в том, что при установлении предела переложения убытков в сумме запланированной прибыли мы поставим поставщика сырья, деталей в значительно

166

дучшее положение в сравнении с поставщиком готового изделия; ведь возмещая неустойку и убытки потребителю, поставщик изделий не только теряет свою плановую прибыль, но и терпит сверх того уменьшение своего имущества.

В свое время предлагалось установить границу допускаемого переложения убытков в размере удвоенной цены нарушенного договора. В удвоенном размере цены договора есть нечто искусственное, напоминающее норму ГК о задатке. Но сама идея соразмерить ответственность при переложении договорных убытков на другую (виновную) организацию с ценой договора представляется нам правильной. Вступая в договор на определенную сумму, по-ставщик заранее должен рассчитывать на определенное последствие от нарушения договора; это последствие значительно превышает сумму неустойки, исчисляемой, как известно, в несколько процентов от суммы нарушенного обязательства. Вышестоящее звено при такой системе также с полной ясностью представляет, какие финансовые затруднения могут наступить у подконтрольной нижестоящей организации в случае нарушения такого-то договора. Здесь не идет речь об установлении правила о возмещении предвидимых убытков. Эта идея не свойственна советскому гражданскому праву. Предвиди-мость предела возможных убытков стороной в договоре, конечно, налицо при ограничении переложения убытков ценой данного договора. Однако определяет здесь границу ответственности не субъективный момент предвидимости, а объективное определение этой границы в норме права. В действительности убыток, возникший от нарушения договора, может быть больше или меньше цены договора. Нужно подчеркнуть, что речь идет не о договорной Цене данной нарушенной части обязательства, не о цене, скажем, данной забракованной или непоставленной партии сырья или деталей, а о цене всего договора в целом. Таким образом, предел ответственности “при переложении убытков – это объективный предел, соразмерный с экономическим значением операции в целом.

Указывали на теневые стороны этого способа ограничения переложения договорных убытков: сумма договора поставки сырья, деталей или даже удвоенная его сумма в определенных случаях окажется значительно ниже, чем убыток, понесенный поставщиком готового изделия. Есть

167

поэтому опасения, что, став на деляческие позиции, иной поставщик деталей или сырья, зная объективный, установленный. заранее предел возможного переложения убытков, предпочтет понести этот убыток по незначительному по своей цене договору, чтобы застраховать себя от возмещения крупных убытков при неисполнении договора, сумма которого определена достаточно высоко.

Чтобы устранить это возражение, можно было бы сослаться на то, что гражданскоправовые меры воздействия на неисправного должника не исчерпывают всех правовых возможностей воздействия на нарушителя договора, хотя бы незначительного по своей сумме, но очень важного в данной области народного хозяйства. Есть, например, меры административноправового воздействия, можно сменить или укрепить руководство организации, невнимательно относящееся к своим договорным обязательствам. Но, вместе с тем, нужно подчеркнуть, что и в области* гражданского права есть меры, способные ослабить рассматриваемое возражение. Установив в качестве общего правила при переложении договорных убытков цену до-. говора как границу ответственности, можно было бы упра-вомочить органы арбитража в особых случаях допускать переложение договорного убытка без такого ограничения, в полном объеме. Нет оснований ставить эти особые случаи в зависимость от степени вины неисправного участника договора. Этот субъективный признак следует заменить объективным, как это сделано в Положениях о поставках в отношении поставок в другие экономические районы, в другие союзные республики или для общесоюзных нужд. Объем переложения убытков целесообразно поставить в зависимость от важности нарушенного договорного обязательства для народного хозяйства в целом и от размера исполнения этого обязательства.

Конечно, взятое само по себе это правило не способно быть лекарством от всех болезней, возникающих при отступлении от нормального исполнения договорных обязательств. Но в системе правовых мероприятий в целом оно может, как нам представляется, дать известные преимущества в тех случаях, когда цена договорного обязательства невелика, а последствия от его срыва очень неблагоприятны для данной отрасли народного хозяйства.

168

Изучая вопрос о переложении договорных убытков, нужно также учесть положение поставщика готовой продукции либо товара. Ведь на плечи этого поставщика (при кооперированных поставках–это головной поставщик) возлагается гражданская ответственность иногда без его вины1, исключительно по вине поставщика сырья или деталей. Если в таком положении исключить возможность полного переложения возникшего убытка на виновную организацию, то как будто подрывается принцип ответственности социалистической организации за виновное поведение. Если возможность переложения убытков исключена не полностью, а только ограничена, то положение головного поставщика или поставщика готового изделия, товара несколько улучшается, но все же на бюджете невиновной организации останется более или менее значительная сумма убытка.

Таким образом, мы как будто оказываемся между своеобразными Сциллой и Харибдой. Допуская полное переложение убытков на виновную организацию, мы тем самым приходим к рассмотренному ранее экономически неприемлемому результату. Исключая или ограничивая такое переложение, мы оказываемся в противоречии с общим принципом возложения гражданской ответственности: убыток оседает на бюджете организации, не виновной в возникновении этого убытка.

По нашему мнению, безвыходного положения все же не создается, проблема о переложении договорных убытков не заходит в тупик.

Прежде всего в советском гражданском праве принцип возложения ответственности за вину не является единственным принципом ни в договорных, ни в деликт-ных отношениях (ст. ст. 37, 38, 90 Основ). Принцип возложения ответственности за вину терпит в определенных случаях разумные ограничения. Нормы гражданского права должны быть построены таким образом, чтобы экономические явления, нормально развивающиеся, получали необходимую правовую форму.

Социалистическая организация, наделенная меньшими оборотными средствами, не должна юридически ставиться в затруднительное положение, приводящее ее к ликвида-

' Нужно отметить, что ст. 37 Основ такие слуыи отвечствен-ности допускает.

ции, вследствие – возложения на такую организацию возмещения убытков, не соразмерных с экономической ценностью операций, ею осуществляемых.

Никакого пересмотра основного положения о полном возмещении убытков виновной организацией не происходит при нормативных изъятиях из него, в специальных и редких случаях ограничения возмещения убытков при переложении их на третью организацию, не участвующую в договоре, от неисполнения которого убытки возникли.

11. Еще задолго до ввода в действие Основ и Положений о поставках в юридической литературе были сделаны попытки объяснить существование непосредственных правовых отношений между исполнителями договора поставки, которые сами сторонами в этом договоре не являлись (т. е. при поставках транзитом). Что такие непосредственные правовые отношения между исполнителями договора поставки существовали в некоторых случаях, было ясно из текста Основных условий поставки отдельных видов продукции и товаров. В других случаях такой ясности не было ввиду отсутствия в соответствующих Основных условиях надлежащих норм. В этих случаях можно было опираться лишь на Инструкцию Государственного арбитража при Совете Министров СССР от 24 ноября 1952 г. № 70. Эта Инструкция носит название “О порядке рассмотрения государственными арбитражами имущественных споров, связанных с поставкой недоброкачественной и некомплектной продукции” '.

Это обстоятельство первоначально, очевидно, и привело И. Б. Новицкого к Мысли, что непосредственная ответственность исполнителя договора поставки за надлежащее качество поставленной продукции есть в сущности процессуальный прием, применяемый для упрощения процедуры рассмотрения дел в арбитраже 2.

Однако не подлежит сомнению, что указанная Инструкция содержит в себе также новые чисто материально-

' “Сборник инструктивных указаний Государственного арбитража при Совете Министров СССР”, вып. 3, Госюриздат, 1956, стр. 141–151.

2 См. И. Б. Новицкий, Регрессные обязательства между социалистическими хозяйственными организациями, Госюриадат, 1952, стр. 69–70.

правовые нормы. В частности, их содержит п. 3 Инструкции, в котором говорится, что “арбитражи обязаны неуклонно возлагать на предприятия и хозяйственные организации – поставщиков (изготовителей) установленную имущественную ответственность при поставке недоброкачественной… продукции”. /

Позднее И. Б. Новицкий отказался от исключительно процессуального понимания указанного вопроса и признал также существование материально-правовых отношений между исполнителями договора поставки'.

Невозможно, разумеется, выводить непосредственные правовые отношения между исполнителями договора поставки, не являющимися сторонами в этом договоре, из норм ст. 38 Основ или ч. 2 ст. 119 ГК. Эти нормы возлагают, как правило, ответственность за действия исполнителя договора на сторону по договору, не касаясь отношений между исполнителями договоров.

Это обстоятельство было отмечено С. Н. Братусем2.

Но каково же основание для непосредственной взаимной ответственности исполнителей договора поставки? С. Н. Братусь правильно считал, что для этого “необходимо прямое указание закона” 3.” Здесь в то время возникал вопрос, входит ли в компетенцию Госарбитража право устанавливать новые материально-правовые нормы для регулирования отношений между хозорганами.

Теперь этот вопрос в утвердительном смысле решен в пп. 2 и 3 постановления Совета Министров СССР от 22 мая 1959 г. об утверждении Положений о поставках 4.

Но какова природа имущественной ответственности, возлагаемой на исполнителя договора нормой права?

С. Н. Братусь этот вопрос ставит в своей уже цитированной работе.

* См. И. Б. Новицкий, Роль советского гражданского права в осуществлении хозрасчета и режима экономии, Госюриздат, 1955, стр. 110

2 См. С. Н Братусь и Л. А. Лун ц, Вопросы хозяйственного договора, Госюриздат, 1954, стр. 123.

3 “i а м же, стр. 122.

4 СП СССР 1959 г. № 11, ст. 68.

Ссылки С. Н. Братуся (см. С. Н. Братусь и Л. А. Л у н ц, Вопросы хозяйственного договора, Госюриздат, 1954, стр. 123) на

т

По мнению С. Н. Братуся “обязательство между указанными организациями (т. е. между поставщиком и исполнителем поставки.–Б. А.) возникает не на основе наряда и разнарядки, как это утверждает 3. И. Шкундин, а вследствие неисполнения возложенных на них действий (подчеркнуто нами.–Б. 4.), если такой факт неисполнения возложенных на них действий прямо указан в Основных условиях в качестве основания возникновения “внедоговорного обязательства” '.

Нельзя утверждать, что до неисполнения договора нет обязательственной связи между исполнителями договора. С этим согласиться невозможно, особенно теперь, когда договорные отношения между стороной в договоре и исполнителем договора стали обязательны 2.

В этом смысле правильно критикует позицию С. Н. Братуся М. Брагинский 3: “В случае, когда при поставке ' товаров ненадлежащего качества в роли получателя выступает лицо, которому продукция направлена по договору либо иному основанию, предусмотренному законом (например, наряд-заказ при поставках товаров на экспорт), между ним и отправителем возникает гражданско-правовое обязательство4. В силу этого обязательства,– считает М. Брагинский, – получатель вправе требовать от отправителя продукции уплаты штрафа, предусмотренного Положением о поставках. “Если же продукция отгружена получателю без договора, то правоотношение, связывающее получателя с отправителем, превращается в административноправовое со специфической админи-

п. 3 инструктивного письма Государственного арбитража при СНК СССР от 15 августа 1940 г. и на Указ Президиума Верховного Совета СССР от 10 июля 1940 г< “Об ответственности за выпуск недоброкачественной или некомплектной продукции и за соблюдение обязательных стандартов промышленными предприятиями”, в свое время (1954 год) заслуживавшие внимания, позднее отпали вследствие отмены этих нормативных актов.

'С. Н. Б р а т у с ь и Л. А. Л у н ц, Вопросы хозяйственного договора, Госюриздат, 1954, стр. 152.

2 См. п. 29 литера “д” Положения о поставках продукции и п. 15 литера “д” Положения о поставках товаров.

3 См. М. Брагинский, Структура договорных связей и ответственность участников при поставках транзитом, М., ВЮЗИ, 1960, стр. 103, сноска 1. “ ^

4 См. М. Брагинский, Структура договорных связей и ответственность участников при поставках транзитом, М., ВЮЗИ, 1960, стр. 103.

т

стративноправовой санкцией – уплатой штрафа в доход союзного бюджета” '.

Убедительным аргументом против внедоговорного обоснования ответственности исполнителей поставки, не участвующих в договоре, является договорное содержание этой ответственности. Исполнитель не отвечает за те качества вещи, которые не обусловлены его, исполнителя, договором с поставщиком. Если получатель потребует уплаты штрафа за поставку товара, не соответствующего условиям лишь того договора, в котором он состоит с поставщиком, но вполне соответствующего условиям договора, в котором состоит исполнитель, то штраф должен быть взыскан не с исполнителя, а с поставщика.

М. Брагинский правильно подчеркивает применение этого принципа в арбитражной практике 2. Наличие граж-данскоправовой связи исполнителей договора поставки, не участвующих в этом договоре, неоспоримо. Но эта связь не покоится только на факте ненадлежащего исполнения. Если не было предшествующего обязательства исполнить, не может быть и гражданской ответственности за то, что не исполнено. По господствующему мнению, впрочем, и деликтные обязательства понимаются как правовое следствие нарушения предшествующей обязанности. Содержание обязательства исполнителя определено, однако, не непосредственно нормой права (как при гражданском деликте), а договором, в котором состоит исполнитель. При таких условиях современная правовая действительность не позволяет сводить ответственность исполнителя в договоре поставки к конструкции внедого-ворной ответственности.

' См. М. Брагинский, Структура договорных связей и ответственность участников при поставках транзитом, М., ВЮЗИ, 1960, стр. 103.

2 См. там же, стр. 104.