§ 6. Возмещение вреда кредитора и степень вины должника

В случае учета встречной вины кредитора характерно то, что эта вина именно встречная: виновное поведение кредитора сталкивается с другим виновным поведением – поведением должника. Не следует ли пойтиг еще дальше и установить в нашем гражданском праве норму, которая предписывала бы соразмерять объем возмещения, присуждаемого кредитору, со степенью интенсивности вины должника во всех случаях, даже в тех, в которых поведение кредитора безупречно?

Предложение ввести такой широкий принцип соразмерения ранее других сделал X. И. Шварц 1. Позднее к нему присоединился Г. К. Матвеев2. В отношении предложения X. И. Шварца нужно сделать две оговорки. Во-первых, он ставил вопрос лишь о деликтной ответственности;

во-вторых, он выражал свое мнение в плане будущего законодательства. Говоря о проекте ГК, X. И. Шварц писал: “… Кодекс должен дать ответ на вопрос о соответствии размера возмещения степени виновности (подчеркнуто нами.–Б. А.)”. И далее: “Нам кажется, что целесообразнее всего было бы установить,… что в случае, если причиненный вред является результатом легкой неосторожности делинквента (т. е. что “поведение причинителя до известной степени извинительно), суд должен соответственно снизить размер убытков, присуждаемых потерпевшему” 3.

' См. X. И. Шварц, Значение вины в обязательствах из причинения вреда, М., 1939, стр. 43.

2 См. Г. К. Матвеев, Вина в советском гражданском праве, Киев, 1955, стр 240–242.

3 X. И. Шварц, Значение вины в обязательствах из причинения вреда, М., 1939, стр. 43.

156

В качестве иллюстрации к проектируемому им правилу X. И. Шварц указывает на недопустимость присуждения возмещения в полном объеме убытков, если, “находясь в гостях, человек, вследствие легкой своей неосторожности, столкнул с места ценную вещь, которая разбилась”.

Мы не можем согласиться со взглядом X. И. Шварца по ряду соображений даже и в области внедоговорных отношений. В исследовании о договорной ответственности можно было бы поэтому и не подвергать анализу предложение X. И. Шварца '. Однако положение о соразмерении объема ответственности со степенью вины правонарушителя не пригодно и для нормирования договорной ответственности. Если принять такое предложение, то неожиданно оказывается, что для кредитора более выгодно, когда участник договора нарушает его умышленно или грубо неосторожно. Ведь по' рассматриваемому предложению возмещение вреда должно быть тем полнее, чем виновнее действовал правонарушитель. В области договорных обязательств между социалистическими организациями этот вывод совсем неприемлем.

По нашему мнению, нужно четко разграничивать доказанную невиновность должника в создавшейся невозможности исполнить взятое на себя обязательство и доказанную (или презюмированную) его вину. Если должник не опроверг предположения о своей вине (ст. 36 Основ), то суд или арбитраж, проверив все обстоятельства дела, обязан признать должника виновным в срыве договора, в создании невозможности исполнить договор. К этому нужно добавить и еще одно обстоятельство, на наш взгляд, немаловажное. В ряде норм в виде исключения установлена ответственность независимо от вины должника. Следуя предложению X. И. Шварца, в таких случаях нужно было бы всегда делать скидку с полного объема возмещения, даже еще большую, чем в тех, когда должник допустил лишь легкую неосторожность. В области договорных обязательств это привело бы к созданию общего правила об ограниченной ответственности по де-

* Л. А. Лун ц, склонен придавать более широкое значение аргументации X. И. Шварца, относя ее не только к деликтной, но также к договорной ответственности (см. И. Б. Новицкий и Л. А. Лун ц, Общее учение об обязательстве, Госюриздат, 1950, стр. 376, п. 12, и сноска 2 на стр. 376).

137

нежным обязательствам, во многих случаях неисполнения договора поставки и т.д. Это настолько сильно и открыто ослабляет договорную дисциплину, что сам X. И. Шварц не проявил стремления расширить свое предложение о соразмерении объема возмещения со степенью вины за пределы деликтной ответственности.

Г. К. Матвеев, говоря о правонарушителе, имеет в виду одинаково и лицо, причинившее вред вне договора, и лицо, не исполнившее договорное обязательство. Вместе с тем Г. К. Матвеев подчеркивает, что действующее гражданское право ставит материальную 'ответственность в зависимость от степени виновности причиниТеля и не хватает только общей нормы об учете степени виновности 1.

Нам всегда представлялось, что в советском гражданском праве такого принципа обнаружить нельзя. Основы, принятые в декабре 1961 года, еще раз подтвердили позицию предшествующего законодательства.

Все те ссылки, которые Г. К. Матвеев делает в обоснование своего взгляда по действующему праву, при ближайшем изучении этого взгляда не подкрепляют.

Ссылка на ст. 83 Кодекса законов о труде2 не убеждает потому, что это не норма гражданского права. В трудовом же праве ограниченная ответственность есть как раз общее правило, а полная ответственность – исключение (ср. ст. 83 КЗоТ со ст. 88 ' того же кодекса).

Не имеют отношения к рассматриваемому нами вопросу упоминаемые Г. К. Матвеевым нормы ст. 393 ГК, как и нормы ст. ст. 403 и 404 ГК. Статья 393 ГК, регулирующая отношения сторон в договоре страхования, не касается ответственности за нарушение договора, а устанавливает правила об обязанностях страховщика.

Что же касается ст. ст. 403 и 404 ГК, то это специальные нормы деликтной, а не договорной ответственности.

Остаются ссылки на ст. ст. 122 и 151 ГК. Норма ст. 122 ГК, несомненно, регулирует ответственность за неисполнение договорного обязательства. Несомненно и то, что, определяя последствия просрочки кредитора, ст. 122 ГК

' См Г. К Матвеев, Вина в советском гражданском праве, Киев, 1955, стр 240–242

• 2 См. там же, стр. 238, сноска 3.

принимает во внимание не всякую вину должника, а только его умысел или грубую неосторожность. Но также очевидно, что здесь и речи нет о соразмерении объема ответственности должника со степенью его вины. Правило ст. 122 ГК – это правило учета вины кредитора путем сравнения его вины с виной должника. Если кредитор не виновен, не находится в просрочке, должник в одинаковом объеме отвечает за неисполнение договора и тогда, когда он действует умышленно или допускает самую грубую неосторожность, и тогда, когда его можно упрекнуть лишь в легкой небрежности.

В ст. 151 ГК содержатся правила о ликвидации последствий недействительного договора. Этой нормой закон аннулирует договор и ликвидирует последствия действий, которые стороны совершили, ошибочно полагая, что исполняют обязанности по действительному договору. Значит, в отношении ст. 151 ГК нельзя утверждать, будто в ней проявляется общая тенденция нашего договорного права. Если договор не действителен, то приходится ликвидировать последствия в сущности внедоговорных действий.

То же самое можно сказать и о ст. 14 Основ, которая касается не ответственности за неисполнение обязательства, а вопроса о последствиях недействительного обязательства.