Предисловие

Выход книги О. Д. Ситковской — заметное явление в юридической психологии и уголовном праве. Автор является одним из ведущих специалистов в сфере исследования личности преступника и мотивов преступного поведения, тяжкого криминального насилия, аффективных преступлений, проблем индивидуализации ответственности и наказания. Приобрели известность ее работы по судебно-психологической экспертизе, так же как и сами экспертизы, проведенные по многим сложным делам. Основываясь на своем научном и практическом опыте, проявив незаурядную научную смелость, О. Д. Ситковская осуществила фундаментальную разработку нового направления юридической психологии, связанного с непосредственным обслуживанием уголовно-правовой реформы и становлением практики применения нового уголовного законодательства.

До последнего времени развитие юридико-психологи-ческих исследований отличалось серьезным внутренним противоречием. С одной стороны, на уровне постановки проблемы признавалось, что эта наука имеет своим предметом закономерности и механизмы психической деятельности, которые проявляются в поведении, регулируемом правом; в этой связи отмечалось и значение «раскрытия психолого-юридической сущности фундаментальных категорий права»1. С другой — при определении системы юридической психологии, выделении ее приоритетов эта задача по существу игнорировалась. Достаточно интенсивно развивались такие направления, как криминальная психология (личность преступника и механизмы преступного поведения), судебная психология (психологические основы судопроизводства, касающиеся также раскрытия и расследования преступлений, судебного разбирательства, экспертизы, деятельности участников процесса), исправительная психология (психологические основы исполнения наказаний и заменяющих мер). На стыке с социологией развертывается юридико-психологическое изучение общественного мнения, в том,числе профессионального. Появились и работы

' См., например: Еникеев М. И. Основы общей и юридической психологии. М., 1996. С. 215.

VI

Предисловие

психологического характера в такой специфической сфере, как оперативно-розыскная деятельность.

На этом фоне парадоксом выглядело отсутствие исследований, предметом которых были бы психологические основы самих норм и институтов уголовного права, лежащих в основе правоприменительной деятельности и служащих понятийными определениями для исследований Леханизма преступного поведения и общественного мнения о преступности и борьбе с нею.

Во многом это обусловлено особенностями исторического пути развития юридической психологии. Во-первых, в течение достаточно длительного периода значительное число исследователей этой проблематики составляли не профессиональные психологи, а психиатры и юристы — специалисты в области криминалистики. Во-вторых, обоснованная критика взглядов психологической школы права, основателем которой являлся Л. И. Петражицкий (1867—1931), некорректно излагающей соотношение психологических и социальных основ права, роль осознанно управляемого поведения в уголовно-релевантной сфере, сформировала достаточно устойчивое негативное отношение профессиональных психологов к изучению закономерностей уголовной ответственности и наказания. В-третьих, негативную роль сыграла жесткая официальная оценка ошибок антропологической и социологической школ уголовного права в 30-е годы, которые пытались поставить на службу законодателю положения о социально опасной личности в отрыве от совершения ею преступлений. Конечно, эта критика «выплескивала вместе с водой ребенка», игнорируя то полезное, что было сделано сторонниками этих школ в развитии личностного подхода к уголовно-правовому регулированию. Но так или иначе ее восприятие специалистами в области уголовного права и юридической психологии оказалось достаточно прочным и длительным.

Пробельность развития юридической психологии связана была и с ее односторонней оценкой как прикладной науки, причем эта оценка интерпретировалась как необходимость реализовывать локальные задачи, которые ставила в сфере борьбы с преступностью профилактическая, следственная, судебная, экспертная и иная правоприменительная практика. Поскольку же «заказов» от законодателя не поступало, разработка психологических основ уголовно-правового регулирования (а не только правоприменения) не считалась актуальной задачей. Принцип научной обоснованности уголовного законодательства трактовался узко, исходя из иллюзии его разработчиков, что они в состоянии, опираясь на поверхностные заимствования из психологических работ, сами выяв-

чИЯЯ^ИИ^М^И^^^^и,*                                   ...

Предисловие                                          VII

пять и решать проблемы отражения в законе психологических закономерностей преступного поведения как специфической разновидности человеческого поведения вообще, хотя фактически эта задача была по плечу лишь профессиональным психологам.

Справедливости ради надо отметить, что и в самой юридической психологии, в том числе в работах по ее методологическим проблемам, отсутствовала целостная концепция использования профессиональных психологических знаний в разработке уголовного законодательства и формировании адекватной практики его применения'.

Прежде чем обратиться к содержанию работы О. Д. Сит-ковской, отмечу в связи со сказанным необходимость преодоления взгляда на юридическую психологию как на сугубо прикладную науку, что буквально загоняет ее в угол локальных тем. Конечно, юридическая психология развивается на базе использования данных общей психологии, исследуемых ею глобальных закономерностей личности и поведения. Но это не значит, что данная отрасль психологической науки, как и любая другая отрасль, не имеет собственного достаточно обширного «теоретического поля». Ведь необходима методология интерпретации, детализации, дополнения общепсихологических знаний в специфических областях человеческого поведения. Более того, ряд закономерностей такого поведения, несмотря на достаточно высокий уровень обобщения, общую психологию просто не интересует. Например, оценка психических состояний ретроспективна, что имеет решающее значение для разработки и применения норм о вменяемости и невменяемости, смягчении ответственности при аффекте и ее усилении при беспомощном состоянии жертвы и т. д. Концепция этого подхода — в значительной мере прерогатива именно юридической психологии, так как общая психология в типичном случае изучает актуальные состояния. И, забегая несколько вперед, отмечу, что невнимание к этой проблеме явилось, как убедительно показывает О. Д. Сит-ковская, причиной имеющих тяжелые последствия судебных ошибок, связанных с разработкой и применением уголовно-правового института вменяемости (невменяемости).

Теоретический и прикладной аспекты юридической психологии надо рассматривать во взаимодействии, как и теорети-

' Даже в последнем вузовском учебнике по юридической психологии автор, обоснованно предложив выделить "психологию гражданско-правового регулирования", не сделал симметричного вывода относительно психологии уголовно-правового регулирования (см.: Еникеев М. И. Указ. соч. С. 215).

VIII

Предисловие

ческие, и прикладные аспекты наук уголовного и гражданского права, которые не теряют методологический уровень исследований из-за существования базовой науки, какой является общая теория права и государства.

Заслуга автора рассматриваемой работы состоит прежде всего в том, что ею выдвинута и обоснована идея о выделении в структуре юридической психологии направления (частной теории), обслуживающего на профессиональном психологическом уровне потребности уголовного законодательства и его применения. При этом она четко показала теоретико-прикладной характер этого направления, концептуальные разработки которого осуществляются в рамках потребностей уголовно-правового регулирования. Востребование соответствующих психологических знаний осуществляется по инициативе законодателя, в том числе путем включения имеющих юридическую подготовку психологов в состав разработчиков и экспертов законопроектов, либо в виде разработок и предложений, вносимых самостоятельно юридической психологией, исходя из оценки наличия и необходимости раскрытия психологических механизмов, фактически определяющих содержание правовых подходов к формулированию и применению основных, базовых институтов и норм уголовного права. Объективная потребность в этом всегда имеется, так как уголовное право претендует на роль «оценщика» сложных и специфических видов человеческого поведения, его внутренних детерминант.

Рассматривая возможности юридической психологии в научном обслуживании уголовно-правового регулирования, О. Д. Ситковская обоснованно сосредоточила внимание на группе институтов и норм Общей части Уголовного кодекса Российской Федерации, устанавливающих предпосылки (условия) уголовной ответственности, критерии отграничения в сложных случаях виновного и невиновного, общественно опасного и общественно полезного поведения, а также основные начала индивидуализации ответственности и наказания преступников. Именно эти институты и нормы играют основополагающую роль в реализации принципов законности и справедливости уголовно-правового воздействия на преступность, в предупреждении угрозы объективного вменения — этого бича современной следственной, судебной (а что касается экспертизы вменяемости — то и экспертной) практики.

Концептуальные положения автора о психологических закономерностях, лежащих в основе рассмотренных ею институтов и норм уголовного права, нашли последовательное выражение и в прикладном плане: в формулировках ряда статей нового УК РФ (такая удача не часто выпадает теорети-

Предисловие                                            IX

ку-исследователю), в комментировании нового законодательства и рекомендациях по его применению. Положения автора найдут широкое применение и при формировании правоприменительной практики, поскольку они имеют ориентирующее значение для адекватного применения в точном соответствии со смыслом Общей части Уголовного кодекса норм его Особенной части. Психологический комментарий базовых норм институтов УК — а именно так можно охарактеризовать прикладной аспект рассматриваемой работы — явление принципиально новое. Смею утверждать, что использование соответствующих выводов и рекомендаций О. Д. Сит-ковской значительно облегчит освоение практикой нового законодательства .

В рассматриваемой работе бескомпромиссно и убедительно обосновывается психологическая, а не «двойная» природа науки, о которой идет речь. Действительно, нельзя смешивать содержание науки со сферой применения ее положений. Именно такой подход позволил автору четко решить вопрос взаимодействия и разграничения компетенции юридической психологии и уголовно-правовой науки. Юридическая психология выполняет «заказ» последней, как и непосредственно законодателя и правоприменительной практики. В свою очередь юридическая психология предлагает уголовно-правовой теории, законодателю и правоприменителю оптимальные, с ее точки зрения, выводы о необходимости в соответствии с психологическими закономерностями учитывать особенности состояния личности преступника и жертвы, их интеллектуальный и волевой уровень для определения условий уголовной ответственности и ее индивидуализации.

Вместе с тем законодатель и практика имеют право в рамках сообщенных им психологических закономерностей манипулировать дефинициями, руководствуясь, например, социально-политическими соображениями. Так, О. Д. Сит-ковская приводит доказательства возможности снизить, с учетом типичных закономерностей развития современных подростков, возраст уголовной ответственности при совершении тяжких насильственных деяний до 12—13 лет, так как в этом возрасте общественная опасность таких деяний уже осознается и имеются достаточные возможности избирательного управления поведением. Однако, хотя проблема обсуждалась, законодатель пока сохранил возрастной порог ответственности с 14 лет, исходя из небольшой распространенности таких деяний и возможности применять в этих случаях достаточно строгие принудительные меры воспитательного характера.

X

Предисловие

Я упомянул об одном из вопросов, которые автор рассматривает в ряду других при анализе и комментировании такой исходной предпосылки уголовной ответственности, как возрастные границы. В отличие от традиционного подхода в уголовно-правовой литературе, О. Д. Ситковская уделяет основное внимание не доказательствам «незрелости» подростков (после чего возникает вопрос, как же можно привлекать лиц этого возраста к ответственности), а комплексу позитивных признаков, свидетельствующих о способности лиц, достигших определенного уровня интеллектуального и волевого развития, к избирательному поведению применительно к уголовно-релевантным ситуациям. Со сказанным тесно связана и оценка значимости детально разработанных О. Д. Сит-ковской как одним из первооткрывателей проблемы правовых последствий обнаруживаемого при психологическом анализе отставания уровня развития несовершеннолетнего от хронологического возраста.

Не менее важна и разработка проблемы верхнего порога возрастной вменяемости. Предлагаемая в обоих случаях комплексная рекомендация для использования в экспертной и консультативной форме психологических знаний для решения уголовно-правовых вопросов позволит органам расследования и суду избежать во многих сложных ситуациях ловушки объективного вменения.

В значительной степени революционной является позиция автора применительно к проблеме вменяемости-невменяемости. Обоснованная критика нынешнего состояния экспертной практики по этим вопросам, отличающейся игнорированием основных требований уголовного закона об исследовании способности к избирательному поведению на момент деяния (а при серийных преступлениях — по каждому эпизоду), отождествлением наличия или отсутствия психического расстройства с выводом о невменяемости или вменяемости, переходит, как всегда, у О. Д. Ситковской в позитивные рекомендации, суть которых — в установлении равноправия психиатра и психолога в совместном решении вопроса о вменяемости-невменяемости.

В точном соответствии с позицией нового законодательства в работе комплексно рассматриваются пограничные случаи между виной и невиновным причинением вреда, связанные с психологической характеристикой особых состояний личности, несоответствия ее психофизиологических качеств требованиям экстремальной ситуации. Следует согласиться и с настойчивым призывом автора избегать автоматической трактовки наличия у виновного психических аномалий в рамках вменяемости как основания для автоматического вывода

^^^&L

Предисловие                                            XI

об ограниченной вменяемости, а тем самым — смягчения ответственности. Необходимо доказать наличие или отсутствие влияния аномалии на способность управлять своим поведением в конкретной ситуации.

Как уже отмечалось, О. Д. Ситковская — один из ведущих специалистов в области теории и проведении экспертизы аффективных состояний. Ее взгляд на аккумуляцию аффекта несомненно способствовал развитию законодательного определения этого явления в уголовном праве. Очень важна и мысль автора о возможном влиянии интенсивности аффекта (речь не идет о патологическом аффекте) не только на сужение сознания и способности к управляемому поведению, но и на его исключение. Предлагаемая характеристика психологических признаков аффекта как нельзя более актуальна, в частности, в аспекте данных о распространении аффективных преступлений в армии.

Последовательно проводя принцип личностного подхода к вопросам ответственности и наказания, О. Д. Ситковская впервые в литературе дает детальную характеристику психологических основ нового уголовно-правового института обоснованного риска. Причем надо отметить, что предлагаемые методологические подходы к разграничению общественно полезных и негативных вариантов риска могут быть использованы и для анализа проблем крайней необходимости, и других случаев, когда возможно смешение общественно полезного поведения с преступным в силу сходства объективной стороны.

Существенную новизну имеют положения работы, определяющие в совокупности психологические закономерности индивидуализации ответственности и наказания. В частности, впервые дана классификация свойств личности, которые необходимо выявить по уголовным делам. Дихотомическое построение описания этих свойств существенно облегчает задачу следственной, судебной и экспертной диагностики личности. О. Д. Ситковская обоснованно и последовательно проводит идею ведущего значения для индивидуализации ответственности мотивов и целей деяния. Она своевременно указала и на появление в преступной практике некоторых новых мотивов, например садизма, дифференцированной жестокости (инструментальной и самоцели и т. д.). Упомянем и о последовательной позиции автора относительно того, что квалифицирующее значение многих обстоятельств, относящихся к объективной стороне деяния, может быть реализовано только при заведомой известности этих обстоятельств виновному.

Конечно, наш беглый очерк содержания работы может создать лишь общее представление о ней. Книгу следует про-

XII

Предисловие

читать, и читать внимательно. Богатство идей и практических рекомендаций, содержащихся в ней, не позволит жалеть о потерянном времени. Но появление работы О. Д. Ситков-ской значимо не только в профессиональном (хотя бы и в самом широком) аспекте. Эта работа созвучна времени: переориентация общественной идеологии и политики на человека, его права и свободы как высшую ценность, предполагает и оптимизацию средств защиты этих ценностей. Разработка психологических основ уголовно-правового регулирования и их реализация в правоприменительной практике как нельзя более созвучны этой задаче.

Издательство «Норма» хорошо известно тем, что дало путевку в жизнь многим актуальным работам, завоевавшим известность у научных и практических работников. Думаю, что оно не ошиблось и на этот раз, публикуя книгу О. Д. Ситковской.

Г. М. Миньковский,

доктор юридических наук,

профессор,

Заслуженный деятель науки РФ