§ 3. Проблемы взаимодействия юридической психологии и теории уголовного права

Сделанные выше выводы относительно задач, значения и пределов истребования профессиональных психологических знаний в уголовно-правовом регулировании, основанном на принципе виновной ответственности, обусловливают необходимость рассмотрения связанных с этим методологических проблем. Мы будем исходить при этом из принятого понятия методологии, как системы принципов и способов организации и построения теоретической деятельности, учитывающей тенденции дифференциации и интеграции научного знания1. Методология включает прежде всего базовые идеи, исходя из которых ставятся задачи и разрабатываются методы исследования. Существенно, в частности, то, что понятие методологии предусматривает и подход к исследованию комплексного объекта.

С учетом изложенного требуют рассмотрения следующие проблемы:

соотношение правового и психологического знания в рассматриваемой области;

категориально-понятийный аппарат, необходимый и достаточный для использования психологических знаний в уголовно-правовом регулировании;

специфика прямой и обратной связи юридической психологии и теории уголовного права;

специфика психологического исследования уголовно-правовых понятий, институтов, норм.

Говоря о первой из названных проблем, нельзя согласиться с определениями взаимоотношения уголовно-правовой науки и психологии, которые даются в некоторых учебниках, сближающих значение психологии для уго-

1 См.: Юдин Э. Г., Ярошевский М. Г. Методология. Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 364—366. См.та-кже: Копнин П. В. Гносеологические и логические основы науки. М., 1974; Штофф В. А. Проблемы методологии системы научного познания. М., 1978 и др.

Психология уголовной ответственности                                              37

ловного права со значением судебной психиатрии или говорящих преимущественно о психопатологии1.

Конечно, не все представители уголовного права ограничивают значение психологических знаний кругом локальных вопросов, связанных с патологическими состояниями субъекта деяния. Сквозной характер применения психологических знаний обозначен, например, в фундаментальном Курсе уголовного права2, как объективная потребность для разработки теории и на ее основе — институтов и норм уголовного закона. При этом в Курсе обоснованно указывается, что использование психологических категорий и понятий уголовно-правовой теорией законодательством и практикой невозможно без взаимодействия уголовно-правовой и психологической наук. Однако механизм такого взаимодействия не рассматривается.

Постановку вопроса о механизме взаимодействия можно найти в работах, посвященных методологическим проблемам юридической психологии3. Но суждения их авторов не представляются бесспорными.

Так, Ю. И. Новик делает вывод о необходимости интеграции положений психологии и права в рамках теории, имеющей некую «двойную природу»4. На этой же позиции стоит и М. В. Костицкий, по мнению которого, юридическая психология является одновременно и правовой, и психологической наукой, имеет «двуединую» природу. При этом он оставляет за пределами юридической психологии, как самостоятельной науки, синтезирующей правовые и психологические знания, их использование в самом процессе конструирования уголовно-правовых норм и институтов, например вменяемости и невменяемости5.

1 См., например: Уголовное право. Часть Общая. Т. 1. Уголовный закон, преступление, уголовная ответственность / Под ред. И. Я. Козаченко. Екатеринбург, 1992.; Уголовное право. Общая часть. Под ред. / Б. В. Здравомыслова, Ю. А. Красикова, А. И. Ророга. М., 1992. С. 11, 14.

2 См.: Курс советского уголовного права. Часть Общая. Т. 1 / Под ред. Н. А. Беляева, М. Д. Шаргородского.   Л., 1968. С. 39.

3  См.:  Новик Ю. И. Психологические проблемы правового регулирования. Минск, 1989; Костицкий М. В. Введение в юридическую психологию: методологические и теоретические проблемы. Киев, 1990.

4 См.: Новик Ю. И. Указ. соч. С. 7—8.

5 См.: Костицкий М. В. Указ. соч. С. 19—20.

38

О. Д. Ситковская

Тяготеющей к выводу о двуединой природе юридической психологии является и формулировка Ю.В.Чуфа-ровского о юридической науке, как одной из ее баз1.

Мысль о двойной (двуединой) природе юридической психологии — как и мысль о «двойственности» содержания уголовно-правовых дефиниций, конструируемых с ее участием — представляется не соответствующей положениям науковедения.

Психология и отрасли психологического знания, с одной стороны, теория права и ее отрасли (в том числе уголовно-правовая теория) — с другой, исследуют качественно различные группы процессов и явлений и используют для этого различные методы. Задача каждой отрасли научного знания — описание, объяснение, прогнозирование именно тех явлений и процессов, которые входят в ее предмет, доступны для познания ее методами2. Утверждение о том, что юридическая психология представляет собой некий «гибрид», входящий одновременно в систему и правового, и психологического знания, противоречит логике определен ния предмета отрасли (подотрасли) научного знания3.

Сказанное, конечно, не означает отрицания тесной связи теории уголовного права и юридической психологии применительно к системе проблем уголовнО'Правово-го регулирования, находящихся на их стыке. Но эта тесная связь должна характеризоваться как взаимодействие, а не как слияние качественно различных предметов, методов и задач познания. Мы согласны поэтому с трактовкой юридической психологии как отрасли психологии, которая изучает закономерности и механизмы психической деятельности в сфере регулируемых правом отношений и с характеристикой ее отраслей и теорий как

1 См.' Чуфаровский Ю. В. Юридическая психология. М., 1995. С. 9.

2  На это правильно указывается, в частности, в учебнике: Криминология / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и Г. М. Миньковского. М., 1994. С. 5, 11. Использованная в учебнике схема для характеристики механизма взаимодействия теории уголовного права и криминологии в значительной степени может быть применена и к взаимодействию с ней юридической психологии.

3 Соответствующая группа процессов и явлений, вычлененная из многообразного мира объектов в процессе познания и деятельности, составляет предмет соответствующей науки или ее отрасли. Методологическая категория "предмет" предусматривает при этом его специфическую целостность.. См.: Философский энциклопедический словарь. М., 1984. С. 403—406, 525. См. также: Юдин Э. Г-Системный подход и принцип деятельности. М., 1978.

Психология уголовной ответственности                                              39

психологических1. В частности, применительно к нашей теме речь идет именно о психологических исследованиях, осуществляемых в сфере уголовно-правового регулирования. Включение психологического знания в правотворчество и правоприменение, необходимость психологического анализа содержания достаточно обширного круга фактов, явлений, процессов, имеющих уголовно-правовое значение, отнюдь не равнозначны отождествлению подхода к ним с позиций психологии и с позиций юриспруденции.

Взаимодействие этих подходов в решении тех задач отраслевого правового регулирования (в том числе уголовно-правового), где необходим учет психологических закономерностей регулируемых явлений, проявляется и в соотношении категориально-понятийных аппаратов правовой науки и юридической психологии. При его рассмотрении мы будем исходить из принятых в науковедении определений.

Понятие в науке — это мысль, представляющая собой обобщение (выделение) предметов некоторого класса по их специфическим отличительным признакам. Понятия выражают систему знаний определенной науки; развитие понятийного аппарата характеризует процесс углубления этих знаний2.

В структуре понятийного аппарата науки выделяются категории, т- е. общие фундаментальные понятия, характеризующие предмет познания в наиболее всесторонней и концентрированной форме. На мировоззренческом уровне методология познания исходит из категорий философии (например, единичное и общее, форма и содержание и т. д.). Эти категории являются ориентиром для формирования и развития общенаучного категориального аппарата (например, информация, система и т. д.). На эту базу опирается совокупность исходных, наиболее общих понятий конкретной науки, имеющих для нее категориальное значение. «Выявление основных элементов категориального аппарата конкретной науки позволяет раскрыть логику ее развития, закономерного преобразования строя ее понятий»3.

1 См.: Краткий психологический словарь / Под ред. А. В. Петровского и М. Г. Ярощевского. Сост. Л. А. Карпенко. М., 1985. С. 418. О "кусте" отраслей психологии см. также указ.соч. С. 276—277.

2 См.1 Горекий Д. Д. "Понятие". Философский энциклопедический словарь. М, 1983. С. 513—514. См. также: философский словарь / Под ред. И. Т. Фролова. М., 1987. С. 371.

3  Спиркин А- Г., Ярошевский М. Г. "Категория". Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С 251.

40

О. Д. Ситковская

Характеризуя методологическую основу юридической психологии, М.В. Костицкий уделяет много внимания использованию категорий и понятий философского и общенаучного уровней. С его суждениями в этой части в целом надо согласиться. Как и с выделением совокупности собственно психологических понятий, разработанных общей психологией и имеющих категориальное значение для юридической психологии, как ее отрасли. К их числу он относит: «отражение, образ, деятельность, мотив, общение, личность, сознание, развитие, активность»1. Однако сам этот перечень далеко не бесспорен.

Во-первых, в него вошли категории философского уровня (отражение, образ); во-вторых, в качестве рядополо-женных перечисляются понятия различной степени обобщения (например, мотив упоминается через запятую с точностью и деятельностью). Кроме того, перечень явно не полон с точки зрения базовых психологических категорий: отсутствует упоминание о психике, поведении и т. д.

Разумеется, эти замечания не оспаривают само наличие и приоритет в категориально-понятийном аппарате юридической психологии дефиниций общей психологии. Но мы предлагаем более адекватный подход к перечню и структурированию этих дефиниций.

В нашем варианте перечень категорий, которые юридическая психология восприняла из общей психологии, имеет «двухступенчатую» структуру. Первую ступень составляют такие базовые понятия, как личность, психика, деятельность. Вторую ступень занимают понятия также категориального значения, но производные от первых. Так, категория «личность» используется либо как целостность, либо раскрывается через категории второго ряда — свойства, состояния, мотив, цель; категория «психика» — через психические процессы и закономерности; категория «деятельность» — через поведение, действие (акт поведения).

Применительно к отдельным частным теориям юридической психологии категориальные понятия адаптируются к предмету исследования.

Конечно, детальное рассмотрение особенностей такой адаптации по отдельным направлениям находится за пределами нашей темы. Поэтому сформулируем лишь некоторые сквозные положения, необходимые для перехода к характеристике понятийного аппарата теории исполь-

Костицкий М. В. Указ. соч. С 133

Психология уголовной ответственности                                              41

зования психологических знаний в уголовно-правовом регулировании.

1.  Конструирование и развитие системы необходимых понятий частные теории юридической психологии пока осуществляют, опираясь в основном именно на общепсихологические категории, а не на целостный категориально-понятийный аппарат юридической психологии, поскольку формирование последнего далеко не завершено1.

2.  Адаптация общепсихологических базовых понятий на уровень частной теории осуществляется путем введения «понятия-ограничителя», устанавливающего более узкий круг случаев использования понятия, чем тот, на который оно распространяется в общей психологии. Например, говорится о личности преступника, личности субъекта, отбывающего наказание, об особенностях профессиональной психологии следователя и т. д.

3. Содержательные характеристики, даваемые той или иной частной теорией «своим» базовым понятиям, имеют общий сектор с характеристиками сходных понятий других частных теорий. Например, структура личности преступника в криминальной психологии и субъекта, отбывающего наказание в психологии исправления осужденных.

Эти подходы проявляются и в формировании понятийного аппарата, необходимого и достаточного для использования профессиональных психологических знаний в уголовно-правовом  регулировании2.

1  Эта ситуация связана с особенностями исторического развития юридической психологии. Отдельные ее направления по мере истребования практикой возникали в разное время и развивались относительно самостоятельно. Их постепенное сближение на основе информационного взаимодействия и появления комплексных задач происходило до последнего времени скорее эмпирическим путем. Формирование общей части юридической психологии пока отстает от развития ее особенной части. Это и вынуждает представителей частных теорий обращаться непосредственно к адаптации категориально-понятийного аппарата общей психологии.

2 На этом уровне представляется нецелесообразным использование термина «категориально-понятийный аппарат». Из определения категории вытекает, что фундаментальные понятия такого ранга имеют общенаучную значимость или носят базисный характер для группы наук либо отдельной науки. Частные теории используют этот категориальный аппарат в рамках своего предмета, развивая на его основе и в меру необходимости систему своих локальных понятий.

42

О. Д. Ситковская

И в рамках рассматриваемой нами частной теории происходит процесс «восприятия и освоения всего непосредственно полезного для судебной психологии, что установлено в общей психологии»1. При этом формулирование и реализация локальных исследовательских задач с использованием специализированной понятийной лексики ориентировано на раскрытие места и роли исследуемых психических явлений по отношению к общепсихологическим закономерностям.

Понятийный аппарат рассматриваемой нами частной теории юридической психологии связан с комплексом ее исследовательских задач, среди которых мы выделяем разработку психологической характеристики предпосылок и меры уголовной ответственности. Поэтому здесь ориентиром являются общепсихологические категории, перечисленные выше. В то же время речь идет о поведении в уголовно-релевантных ситуациях личности, в отношении которой решаются вопросы уголовной ответственности и наказания. Поэтому на первый план выдвигается понятие осознанно-волевого поведения по отношению к этим ситуациям, как целенаправленного и мотивированного. Соответственно системообразующее значение приобретают понятия способности к такому (избирательному) поведению, наличие или отсутствие этой способности в конкретном случае, а также свойств и состояний личности, влияющих на избирательность в определенной ситуации.

С помощью этих понятий как бы истребуется комплекс профессиональных психологических знаний, необходимых законодателю и правоприменителю для конструирования и применения института предпосылок уголовной ответственности (вменяемость, достаточное возрастное развитие) и института общих начал дифференциации и индивидуализации наказания (личностные свойства И состояния, влияющие на степень ответственности за деяние). В свою очередь решение этих задач предполагает использование и системы таких детализирующих понятий, как цель, мотив, особые психические состояния.

В последующих главах применительно к их предмету используются адаптированные (конкретизированные) понятия, составляющие аппарат рассматриваемой частной теории. При рассмотрении же проблем методологического уровня представляется необходимым показать,

1 Ратинов А. Р. Некоторые итоги и перспективы пеихоло-го-правовых исследований // В кн. Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 20. М., 1974. С. 103.

Психология уголовной ответственности                                              43

как происходит процесс этой адаптации (конкретизации), Включая и конструирование некоторых производных понятий, отсутствующих в общей психологии, но выводимых в конечном счете с учетом ее общих положений.

Во-первых, из всего класса случаев, охватываемых соответствующими категориями общей психологии, выделяется гораздо более узкий круг, значимый именно для уголовно-правового регулирования. Этот процесс является исходным для формирования понятийного аппарата частных теорий юридической психологии. Например, из всего многообразия видов (модальностей) аффекта юридическую психологию интересуют аффекты гнева и страха.

Во-вторых, применительно к психологическому явлению, признанному существенным в рассматриваемом аспекте, ограничивается круг изучаемых параметров. Например, понятие «личность» здесь используется как обозначающее феномен с гораздо более ограниченным набором исследуемых качеств, нежели в общей психологии.

В-третьих, нередко меняется характеристика значения и места того или иного психического явления в ряду других явлений по сравнению с аналогичными параметрами в общей психологии. Например, аффект изучается в общей психологии (и это подразумевается его понятием) как один из видов эмоциональных процессов, отличающихся от других особой интенсивностью. Понятие аффекта в общей психологии рядоположено с другими понятиями, обозначающими чувства, переживания и пр. В рассматриваемой же частной теории, разрабатывающей психологические основы уголовной ответственности, понятию аффекта придается особое значение по сравнению с другими видами эмоций.

В-четвертых, в ряде случаев происходит и обратный процесс, когда смысл понятий углубляется, поскольку значимыми оказываются те стороны предмета исследования, которые для общей психологии безразличны. Речь идет о случаях постановки по заказу уголовного права локальных исследовательских задач1. Например,  обще-

1 Используя пример по аналогии, сошлемся на теорию дактилоскопии. По содержанию это одна из множества локальных биологических теорий Но для фундаментальной биологии типология и классификация папиллярных узоров интереса не представляла Поэтому с учетом "заказа" от криминалистики теория дактилоскопии разработала собственную систему характеристик узоров и методику их изучения Только после этого уже по схеме обратной связи общая биология "признала" дактилоскопию и использовала ее, например, при исследовании близнецовых пар.

44

О. Д. Ситковская

психологические понятия «осознанно-волевое поведение», «аффект» и другие имеют в виду актуальные состояния; для юридической же психологии, в том числе для рассматриваемого направления, характерным и специфическим является ретроспективная оценка состояний. Несколько иной аспект проблемы иллюстрирует еще один пример углубления понятий по сравнению с общепсихологическими. В рамках исследований личности в общей психологии в принципе возможны исследования таких особенностей, как жестокость, хотя известные нам работы это направление не выделяют. Однако при всех условиях понятийная характеристика мотивации субъекта, обусловливающая «особую жестокость» в отношении потерпевшего, как и осознание этого обстоятельства, для общей психологии безразлично и разрабатывается именно в юридической психологии. При этом и здесь имеет место учет в понятии ретроспективного аспекта.

В-пятых, формирование понятийного аппарата рассматриваемой частной теории включает широкое использование дихотомий. Это связано с тем, что: а) в соответствии с потребностями законодателя и правоприменителя приходится анализировать ситуации, связанные с исследованием рядоположенных психических процессов, состояний, свойств, имеющих противоположный знак. Например, критичность — некритичность личности, рационализм — легкомыслие, сострадание — жестокость и пр. Разновидностью этой исследовательской задачи является и необходимость сопоставительного анализа общей и частной ситуации, когда понятие, выражающее последнюю, является производным, но и в то же время противоположным по знаку более общему понятию. Например, способность к осознанно-волевому поведению в уголовно-релевантной ситуации и неспособность к нему; понимание субъектом (потерпевшим) характера и значения действий, совершаемых в отношении него, и непонимание этого.

С учетом изложенного рассмотрим проблему прямой и обратной связи юридической психологии и теории уголовного права применительно к предмету нашего исследования. И здесь существенную помощь может оказать сопоставительный анализ понятийного аппарата.

Объективная потребность использовать профессиональные психологические знания в уголовно-правовом регулировании (и реализующий эту потребность «заказ» теории уголовного права и законодателя) инициирует взаимодействие права и психологии в рассматриваемой

психология уголовной ответственности                                              45

фере. При этом возникают следующие основные варианты взаимосвязи:

теория уголовного права и законодатель используют ряд понятий психологии в «готовом» виде. Включаясь непосредственно в закон и приобретая таким образом нормативную форму, они не теряют своей психологической основы и должны использоваться в точном смысле, какой они имеют в психологии. Речь идет, в частности, о понятиях мотива, цели, аффекта, риска, личности, уровня психического развития, осознания и др. При этом: а) право ориентирует психологов на учет специфики психологической характеристики соответствующих свойств, состояний, процессов применительно к уголовно-релевантным ситуациям; б) могут задаться в этой связи дополнительные исследовательские задачи (например, раскрыть содержание некоторых специфических для преступлений мотивов или рассмотреть субъективный аспект достаточности мер предосторожности при риске);

осуществляется проверка имеющихся вариантов концептуальных и нормативных решений, обусловленных нравственными, политическими, житейскими соображениями путем истребования данных психологии (например, при определении возраста уголовной ответственности);

формулируются значимые для правовой оценки ответственности такие понятия, как, например, «особая жестокость», что предполагает разработку психологией адекватной содержательной характеристики путем использования двузначного психологического понятия «жестокость»  (свойство личности и атрибут поведения);

решается во многом аналогичная задача формирования понятийного аппарата теории уголовного права и закона, но объем соответствующих понятий предполагает сложную работу психолога по разработке комплексной их характеристики, представляющей многозвенную конструкцию. Например, необходимое уголовному праву понятие «вменяемость» имеет в качестве психологической основы систему дефиниций, включающую «способность», «осознание»,  «управление поведением»,  «предвидение» и др.;

теория уголовного права и законодатель используют юридические понятия, имеющие элементарное психологическое содержание. Здесь функции психологии исчерпываются контролем правильности интерпретации соответствующих сведений общедоступного характера.

Предложенная схема прямой связи уголовного права и психологии носит, конечно, условный характер. Но она

46

О. Д. Сиіковскай

позволяет представить сам принцип функционирования ме=-ханизма взаимодействия в этой сфере. При этом имеется в виду и возможность более сложных форм взаимодействия.

1. Типичными являются ситуации, когда проблему, тре» бующую профессиональных психологических знаний, об* наруживают не теория уголовного права и не законода-тель, а следственная и судебная практика. Это имело мес-то, например, с проблемой значительного отставания некоторых несовершеннолетних — участников общественно опасных действий — в психическом развитии, что делало их фактически недееспособными. В этом варианте взаимодействие развивается через обобщение представителями юридической психологии «сигналов» практики о наличии проблемной ситуации; результаты обобщения в форме научных разработок или предложений представляются законодателю и теории уголовного права. В рассматриваемом Нами примере результатом такого взаимодействия стало включение специальной нормы в УК РФ 1996 г. (часть третья ст. 20, в которой предусматривается новое основание освождения от уголовной ответственности).

2.  Возможен и вариант, когда разработка проблем, значимых для уголовно-правового регулирования,  ини-і циируется непосредственно юридической Психологией Он отчетливо проявился в последние годы, когда исходя из фундаментальных положений общей психологии, интер^ претированных в соответствии с исследовательской за* дачей, обоснованна необходимость учета в уголовном пра* ве таких явлений, как ограничение или утрата избирательности поведения в экстремальной ситуации, наличие «отсроченного»  аффекта, влияние старческого одряхлев ния на избирательность поведения и т. д. Несмотря на кажущуюся разнородность этих ситуаций, их выявление (в котором, разумеется, присутствовал и анализ практи ки) имеет общую концептуальную основу: развитие личностного подхода в уголовном праве.

Описанные нами варианты взаимодействия уголов ного права и юридической психологии в уголовно-право^ вом регулировании предполагают некоторую огрубле» ность информационных моделей объектов, значимых дл, уголовного права. Это — огрубленность с академически: Позиций психологии, но степень психологической дета лизации этих моделей достаточна для реализации при кладных задач юридической психологии. К тому же с ме тодологической точки зрения вводимый нами термин «ог

Психология уголовной ответственности                                              47

убленность» условен. Ведь речь идет и о введении ряда пополнительных аспектов познания, которые не разрабатываются в общей психологии.

Круг методологических проблем взаимодействия уголовного права и Юридической психологии в рамках рассмотрения обосновываемой нами частной теории включает, наконец, и проблему методов исследования. Разумеется, сколько-нибудь подробная ее разработка составила бы самостоятельную масштабную тему. Применительно к нашему предмету мы видим свою задачу в том, чтобы указать на наличие в арсенале юридической психологии специфических методов, наряду с традиционными для психологии. Эта специфика вытекает из того, что исследованию подвергаются процессы, состояния, свойства, имеющие уголовно-правовое значение и поэтому соответственно документированные. В частности, на одно из первых мест выдвигается такой метод, как обобщение экспертной, следственной и судебной практики. Значительно чаще, чем в общей психологии, приходится прибегать к статистическому анализу. В то же время применение тестов здесь более ограниченно.

Характерной чертой методики исследований является также широкое применение ретроспективного подхода, поскольку для обоснования предложений по уголовно-правовому регулированию приходится рассматривать действия, которые принадлежат прошлому и не могут быть воспроизведены в эксперименте. В отличие от фундаментальных исследований, где монографический результат является самоценностью, в рассматриваемой сфере обязательны требования репрезентативности. Укажем, наконец, на такой уникальный По сравнению с другими отраслями психологии метод, как экспертная оценка представителями психологической науки содержаний нормативных актов и их проектов.

Предпринятая попытка постановки некоторых проблем юридической психологии на методологическом уровне преследовала цель показать необходимость разработки (и используемые подходы) развития такого ее направления, как психологические основы уголовно-правового регулирования.

Перейдем к рассмотрению конкретных проблем в рамках нашей темы.