§ 2. Возможности использования психологических знаний

Нашему видению комплекса психологических признаков, являющихся ориентиром для адекватного определения нижней возрастной границы уголовной ответственности, целесообразно предпослать анализ некоторых позиций юридической науки. Представляют интерес именно проблемы возраста уголовной ответственности, в связи с чем критические замечания не означают отрицательной оценки соответствующих работ в целом. Более того, в последующей попытке показать необходимость и преимущество профессионально-психологического подхода будут использованы и некоторые данные, приводимые в анализируемых работах, с уточнением в некоторых случаях их интерпретации. Нельзя обойти также интересную постановку различными авторами проблемы соотношения общей и так называемой возрастной вменяемости.

Обоснование тезиса о недостатке возможностей у исследователей, не владеющих профессиональными психологическими знаниями, в нужной мере раскрыть проблему возраста уголовной ответственности и дать содержательные рекомендации законодателю, начнем с рассмотрения позиции авторов фундаментального Курса уголовного права.

Давая общую характеристику возрастного развития в рамках способности понимать общественную опасность и значение содеянного, осознавать его и оценивать, авторы не упоминают о втором компоненте — способности руководить соответствующим поведением1. Кроме того, по буквальному смыслу соответствующих формулировок речь идет об осознании и оценке уже совершившегося события. Но при таком подходе исчезает важнейший элемент уголовно-релевантного определения «осознание», «понимание»: способность создавать мысленную модель последствий, предвидеть их2. Ведь «при оценке поступка право-

1  См.: Лейкина Н. С, Грабовская Н. С   Возраст и его влияние на уголовную ответственность // Курс советского уголовного права. Часть Общая. Т. 1 Л., 1968. С. 357—368.

2  См.: Келина С. Г., Кудрявцев В. Н. Указ. соч. С. 116.

62

О. Д. Ситковска

мерно исходить ... только из того, что из объективно вос-j последовавшего могло быть предусмотрено»1.                     j

Правда, авторы Курса указывают, что «получение определенного образования и развития уже, как правило,; обеспечивает уровень познания, который позволяет отн давать себе отчет в своих действиях и руководить» свои-; ми действиями2. Но такая возможность ставится в зависи-j мость лишь от интеллектуальных факторов; волевые же не упоминаются.

В связи с тезисом о правомерности привлечения не-! совершеннолетних в определенном возрасте к уголовно» ответственности авторы дают такую «психологическую* характеристику соответствующих возрастных контингент тов, что как раз и возникает сомнение в наличии у ниЗГ этой зрелости. Утверждается, что данные возрастные ка! тегории характеризуются доверчивостью, склонностью к фантазированию, раздражительностью, болезненным самолюбием, обидчивостью, импульсивностью и эмоцио-* нальной несдержанностью; невыработанностью критического отношения к себе и другим людям, склонностью к подражанию, не задумываясь о сущности избранных образцов поведения. Авторы утверждают, что несовершеннолетние преступники, воспринимая безнравственные взгляды, традиции, поступки других лиц, подчиняют им свое поведение, хотя и осознают его общественно опасный характер3.

По существу констатируется неспособность самостоятельно управлять своими действиями в этих ситуациях.

1  Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание. М., 1957. С. 286.

2  При этом использована неудачная с психологической точки зрения формулировка «личность несовершеннолетних и подростков».

3  Аналогичный подход встречается и в социологической литературе. Так, Ильинский И. М. (О воспитании жизнеспособных поколений Российской молодежи // В кн.: Государство и дети: реальности России. М., 1995. С. 56), не ссылаясь на конкретные исследования, характеризует большую часть современной молодежи как людей, не обладающих запасом  "инструментальных знаний,  качеств характера и навыков,  позволяющих достойно выходить из необычных и сложных ситуаций, в которые их ставит жизнь". Автор указывает на отсутствие у этих лиц "духовных установок", "моральных принципов", "нравственного сторожа", оберегающих личность...". Очевидно, что, если эту характеристику распространить на уголовно-релевантные ситуации (а никаких оговорок не сделано), возникает сомнение в справедливости действующего порога уголовной ответственности.

Психология уголовной ответственности                                              63

jjo, если это так, как можно утверждать, что к 14 (16) годам подростки обретают достаточную зрелость для несения ответственности?

Примерно с такой же позицией мы сталкиваемся у авторов Не менее известной книги, посвященной теоретическому моделированию нового уголовного законодательства1. Правильно констатируется, что возраст уголовной ответственности не должен быть произвольным, а является показателем определенного уровня психофизиологического развития. Но затем утверждается, что подростки, достигшие 16 лет (этот возраст рассматривается в книге в качестве границы уголовной ответственности) «усваивают И руководствуются иной системой ценностей, чем общепринятая, что и приводит их к противоправному поведению». Но как с этим высказыванием сочетается другое, принадлежащее тем же авторам: о наличии презумпции, в соответствии с которой подростки в возрасте 16 лет понимают социальный характер своих действий и руководят ими? Ведь если усвоены принципиально иные ценности, нежели общепринятые, нет и управляемого поведения в ситуации выбора.

Авторы книги (как и авторы Курса советского уголовного права) сосредоточивают внимание на таких свойствах старших подростков, которые противоречат утверждению об их способности к виновной ответственности. У них преобладают процессы возбуждения, переоценка возможностей, повышенная эмоциональность, недостаточная способность к обдумыванию ситуации, неправильная оценка поведения других людей и неадекватность реакций на это поведение, установка действовать «как все» (имеются в виду члены референтной группы). Наконец, отмечается распространенность ситуаций, когда подростки, достигшие порога уголовной ответственности, не обладают необходимым уровнем «внутреннего контроля» своего общественно опасного поведения. Представляется, что и здесь попытка перейти от правильных исходных позиций к самостоятельному решению содержательных вопросов, относящихся к предмету психологии, привела фактически В тупик.

1 См.: Михеев Р. И., Полубинская С. В. Лица, подлежащие уголовной ответственности // Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования / Под ред В. Н. Кудрявцева, С. Г. Кели-ной. М., 1987. Разд. III. Гл. 7.

О. Д. Ситковска

Характерен и подход к оценке психологии подростков! в коллективной работе Института прокуратуры РФ1. Прц рассмотрении уровня развития подростка в возрасте 14—; 16 лет центр тяжести переносится на «действующие на уровне физиологического рефлекса такие поведенческие реакции, как тяготение к общению с себе подобными, подражанию...».

Для обоснования этой точки зрения о фактическом отсутствии механизма избирательности подросткового поведения используется столь же своеобразно трактуемый тест ММРІ. В частности, автор раздела полагает, что получаемые профили личности у несовершеннолетних размыты, недостаточно определены. Отсюда делается вывод, что для несовершеннолетних всегда доми-, нируют ситуация и влияние ближайшего окружения,': Поэтому в силу «возрастной этапности становления лич-; ности» возраст уголовной ответственности с 14 лет соответствует «понятным сознанию подростка преступлениям». И тут же предполагается возможность дальнейшего повышения возрастной границы, «что будет лучше соответствовать особенностям возрастного развития несовершеннолетнего»2.

Некорректность приведенных положений с точки зрения логики и психологии аргументируется достаточно легко: 1) нельзя сводить проблему к «понятности». Это лишь элемент управляемости поведением в уголовно-релевантных ситуациях; 2) обнаруживается противоречие между утверждением о «понятности» соответствующих преступлений подросткам, достигшим действующего порога уголовной ответственности, и выводом о возможности повышения этого порога для еще большей «понятности»; 3) вызывает недоумение трактовка значимости теста ММРІ для рассматриваемой проблемы. Профессиональному психологу было бы известно, что этот тест нецелесообразно здесь  использовать в  каче-

1 См.' Панкратов В. В. Преступность несовершеннолетних —-основные понятия и проблемы // Трудные судьбы подростков — кто виноват? М.,  1991. Выше мы ссылались на другой раздел работы, в котором проблема возрастного порога уголовной ответственности по существу "снята". В данном разделе автор на нее выходит, осознает и необходимость использования положений психологии. Но подход к их использованию вне профессиональных психологических познаний является неудачным

2 Трудные судьбы подростков — кто виноват? С. 9—11, 15— 17, 23.

Психология уголовной ответственности

65

стве основного, так как он был разработан в первую очередь для психиатрической практики. Поэтому в секторе правовой психологии Института прокуратуры РФ, на исследования которого ссылается В. В. Панкратов, этот тест использовался в совокупности с рядом других методик. При всех условиях он прежде всего характерологический и не направлен на выявление ценностных ориентации и адаптированность в системе общественных отношений. Наконец, весьма спорно утверждение о прямой связи между выраженностью профильных шкал и возрастным развитием. Таким образом, мы вновь сталкиваемся с последствиями попыток осуществить без участия профессиональных психологов содержательное обоснование возрастных границ уголовной ответственности.

Но если юристы не формулировали «заказ» для психологии по рассматриваемой проблеме, то почему психологическая наука не обратилась к ней по собственной инициативе?

Представляется, что концептуальные инициативы психологической науки, которая в изучении человеческого поведения «осознавала себя ведущей, но не была ею»1, в значительной степени блокируются не изжитой еще ситуацией, когда «одобряются косметические» исследования и приговариваются к небытию работы по культурно-исторической психологии... Беда и боль современной психологии — утрата ее прогностической и конструктивной, архитектурной функций. Дело здесь в социальной биографии психологии, вынудившей психологов в 30-х годах укрыться за стенами лабораторий для изучения частных психических процессов, в месте психологии в жизни общества времен административного социализма»2.

Четкая характеристика генезиса «социальной робости» психологии относится и к рассматриваемой проблеме. С той только разницей, что и в 20-е годы, которые А.Г.Асмолов называет «золотым веком отечественной психологии», она не проявляла интереса к возрасту уголовной ответственности. Если судить по доступным нам работам этого периода, здесь действовали четыре основные  фактора.

1  Леонтьев А. Н. Избранные психологические произведения. Т. II. М., 1983. С 241.

2  Асмолов А. Г. Социальная биография культурно-исторической психологии // В кн ■ Выготский Л. С, Лурия А. Р. Этюды по истории поведения. Вступит.статья М., 1993  С. 12.

66                                                                                 О. Д. Ситковскааі

1.  Невыделенность юридической психологии как от-' расли психологической науки, подмена психологически исследований в этой сфере психиатрическими.  «Вопр<|

о личности преступника, — говорилось в официально документе середины 20-х годов, — переносится из ( ры метафизических рассуждений о морали и свобод воли в область изучения ... преступника, как социальна биологической единицы. Такое исследование лучше го, конечно, доступно врачу-психиатру, и притом соци-1 ально мыслящему»1.                                                           I

2.  Среди исследователей 20-х годов была распростра-и нена точка зрения о том, что «в принципе всякое вообщеї наказание в обычном смысле этого слова — вообще отри-j цается в применении к юному правонарушителю... Но фак-! тически из-за слабости наличного медико-педагогическое го аппарата приходится мириться» с его применением2.

3.  Планирование деятельности кабинетов и лабораторий по изучению преступника направляло их усилия g основном на обслуживание следственной и особенно пенитенциарной практики3.

4.  Психология развития,  стремительно наращивавшая свой потенциал в 20-е годы на базе школы Выготского4, сосредоточивала внимание на целостном изучении этапов формирования личности; в прикладном же

1  Предисловие Медицинской инспекции мест заключения г. Москвы в кн.: Изучение личности преступника в СССР и аа рубежом. М., 1925. С. 5. Понятно, что при таком концептуальном подходе на первый план выдвинулась не проблема психологического обоснования возрастного порога уголовной ответственности и других уголовно-правовых решений законодателя, а проблема психического здоровья преступников. Исследователи тех лет утверждали,что более половины преступников характеризуются значительной степенью  "умственного отставания, а 20% — патологией влечений" (см.:  Грибоедов А. С. На пути к преступлению. Л., 1928. С. 16, 84).

2  Василевский Л. М. Голгофа ребенка. М., 1924. С. 29.

3  Например, Положение о кабинете по изучению личности преступника и преступности (в кн.: Изучение личности преступника в СССР и за рубежом. С.64) сосредоточивает внимание на экспериментальном исследовании подследственных и осужденных с акцентом на выявление "умственной слабости", "черт, обусловливающих импульсивное поведение" и т. п.

4  См.: Письма Л. С. Выготского к ученикам и соратникам // Знание — сила. 1990. № 7. С. 94.

Психология уголовной ответственности                                              67

аспекте она предпочитала интересы педологии, а не юриспруденции.

Лишь в 70-е годы в юридической психологии сформировались предпосылки для инициативного включения психологических знаний на профессиональном уровне в решение проблем возрастной способности к виновной ответственности. Правда, исследователи шли как бы от обратного: от необходимости создать теоретическую базу для диагносцирования случаев, когда подросток, достигший указанного в законе возраста, тем не менее по уровню психического развития не был способен нести виновную ответственность в смысле уголовного закона1. Но для этого надо было выявить «преобладание черт, свойственных определенному возрастному периоду и... реальное состояние психического развития»2. Иными словами, изучая исключения из презумпции способности к виновной ответственности, исследователи вышли и на общую проблему уровня осознанности и произвольности общественно опасного поведения подростков.

Для решения задачи психологического обоснования возраста уголовной ответственности необходимо как бы «перевернуть» предмет исследования: идти не от исключений к общему правилу, а вначале дать содержательную характеристику уровня возрастной зрелости, достаточного для способности к виновной ответственности, затем соотнести его с возрастными границами уголовной ответственности и предусмотреть гарантии против объективного вменения.

Оговорим еще один момент. Названные выше работы, поскольку они основывались на материалах экспертной

1  См. Luria A. R. The mentality retarded child. London, 1963.

2  Коченов М. М. Теоретические основы судебно-психологи-ческой экспертизы. М., 1991. С. 36. Надо отметить, что данная проблематика уже получила отражение в работе того же автора "Судебно-психологическая экспертиза несовершеннолетних" (М., 1971). Серьезный вклад в разработку этой проблемы внес и И. А. Кудрявцев. Своеобразный аспект проблемы возрастной способности к осознанности и произвольности поведения в уголовно-релевантных ситуациях связан с комплексной оценкой восприятия ситуации и действий других участников несовершеннолетними обвиняемыми и потерпевшими. Ряд экспертиз такого характера проведен автором. Теоретический анализ осуществлен в диссертации Л. П. Конышевой (см.: Судебно-психологическая экспертиза психического состояния несовершеннолетней жертвы изнасилования. Автореф. канд. дисс. М., 1988).

практики, исходили из рамок действующего закона Зада-1 ча проверки самих решений законодателя и разработки предложений по их оптимизации не ставилась. Мы же| полагаем, что разработка с психологических позиций об4 щего понятия возрастной способности к виновной ответч ственности («возрастной вменяемости») и содержательное раскрытие соответствующего ему уровня возрастно-; го развития предполагает и оценку правильности позиции действующего закона.

Сформулируем некоторые общие предпосылки нашего подхода:

для решения данной проблемы заведомо недостаточно использование схемы периодизации возрастного развития на основе «ведущих видов деятельности». Не останавливаясь на критике такой периодизации в связи с ее неполнотой и несовпадением со всем спектром деятельности в определенном возрасте1, отметим, что эта схема малопригодна Для оценки способности к осознанному и произвольному поведению в уголовно-релевантных ситуациях. Перспективным представляется иной подход, исходящий из содержания внутренней позиции личности, через которую «преломляются в каждый данный момент воздействия, идущие от окружающей среды»2;

главным является не сравнение изменений личности, происходящих в различные периоды возрастного развития, а «срез» возрастной характеристики как данности, позволяющей обосновать определенный порог уголовной ответственности;

возможности юридической психологии здесь более ограничены, чем, например, при разработке психологических основ таких уголовно-правовых институтов, как риск, вменяемость и т. д. Там положения юридической психологии в полном объеме раскрывают не только содержание соответствующего поведения или состояния личности, но и границы, отделяющие эти понятия от других. В рассматриваемом случае психология в состоянии выделить лишь период «от—до», в рамках которого законодатель, руководствуясь этическими, политическими, криминологическими критериями, определяет жесткую с точностью до дней и часов границу ответственности. Юридическая психология при этом: а) «отсекает», выводит из поля зре-

1 См • Кон И. С. Психология ранней юности М, 1989 С 43—44.

2 Божович Л. И. Личность и ее формирование в раннем возрасте. М., 1968  С. 174

Психология уголовной ответственности

69

ния законодателя возрастные группы, заведомо неспособные нести виновную ответственность; б) указывает на возрастные группы, для которых типичен необходимый уровень развития; в) обращает внимание законодателя и практики на опровержимость презумпции о совпадении факта достижения возраста, указанного в законе, и способности к виновной ответственности.

Конечно, формализованное решение законодателя внутри психологических рекомендаций «от—до» является условным. Личность подростка в возрасте 14 или 16 лет без одних суток и его же личность по истечении этих суток не имеет не только скачкообразных качественных, но и заметных количественных различий. Условность соответствующей границы отчетливо иллюстрируется в ситуации с длящимися или продолжаемыми общественно опасными действиями: подросток будет нести уголовную ответственность только за их часть, приходящуюся на время после достижения соответствующего возраста. Но для закона условные границы необходимы. Психология же лишь обозначает период, в рамках которого законодатель не вступает в противоречие с концептуальными положениями науки.

Специфичной исследовательской задачей психологии является и научная оценка «ступенчатого» подхода законодателя к границам уголовной ответственности, когда поэтапно расширяется круг деяний, которые могут быть вменены в определенном возрасте. Наконец, принципиально важным мы полагаем рассмотрение вопроса о существовании верхней возрастной границы уголовной ответственности, который (возможно, из-за игнорирования использования профессиональных психологических знаний) почти не привлекал внимания ни законодателя, ни юридической науки.