§ 2. Интегральный критерий

Из изложенного выше вытекает и подход к выбору интегрального критерия для определения психологически обоснованного возрастного порога уголовной ответственности. Очевидно, что он должен быть связан с ситуациями выбора, так как специфика личности проявляется именно здесь4. Необходимо также, чтобы этот критерий

1  См.: Games W. What is an emotion // Mind. 1984. V. 9. N 34. P. 188—205.

2  См.: Claparede E. Feeling and emotion // Reymert M.L.(ed). Feeling and emotions. Worcester, 1928. P. 124—138 (приводится по кн.: Психология эмоций. Тексты. С. 97).

3 Sartre J. P. Esquisse dune theorie des emotions. Paris, 1948. P. 15—30 (приводится по кн.: Психология эмоций. Тексты. С. 140).

4 См.: Асмолов А. Г. Личность как предмет психологического исследования. М., 1984. С. 95.

100

О. Д. Ситковская

аккумулировал более дробные характеристики уровня развития восприятия, памяти, мышления, волевых процессов. При всей значимости цели, как системообразующего компонента психологической системы регуляции поведения, наличие способности ставить осознанные социально значимые цели недостаточно для использования в качестве такого критерия, так как само по себе целеполагание не определяет выбора способов достижения цели1.

В литературе по общей психологии используются и некоторые другие понятия, которые, казалось бы, можно «примерить» на роль интегрального критерия применительно к нашей исследовательской задаче.

Так, А. А. Бодалев предлагает в качестве комплексной базисной характеристики психики «воспитуемость человека, т.е. его подготовленность к сравнительно быстрому формированию новых для него ответов на какой-то класс воздействий извне»2. А. Н. Костенко связывает способность к позитивному поведению с вступлением личности в «состояние коллективистского произвола», а социально негативное поведение (в том числе противоправное) — с вступлением в состояние «индивидуального произвола»3. Б. В. Зейгарник и Б. С. Братусь считают, что основным «радикалом» развитой личности является возможность опосредования своего поведения, умение увидеть свои ошибки»; в этой связи они выдвигают на первый план понятие «критичности», отмечая, что «зрелость личности надо изучать именно через анализ критического отношения человека к себе и окружающему, через анализ контроля».4

Мы, однако, не видим возможности использовать приведенные положения, как равнозначные описанию обоб-

1  О значении компонента целеполагания см.,  в частности: Ломов Б. Ф. Человек и техника. Л., 1963; Шадриков В. Д. Проблемы системогенеза профессиональной деятельности. М., 1982; Конопкина О. А. и Моросанова В. И. Стилевые особенности саморегуляции деятельности  //  Вопросы психологии.  1989   №  5. С. 18—26. О значении компонента отбора способов поведения см.: Бодалев А. А. Указ. соч. С. 7.

2 Бодалев А. А. Указ. соч. С. 41.

3  Костенко А. Н. Указ. соч. С. 28.

4  Зейгарник Б. В.,   Братусь Б. С. Указ. соч. С. 78—79. Дав основание для предположения, что базисной характеристикой зрелости они считают критичность, авторы в дальнейшем вышли на более общий критерий, который может быть интерпретирован при анализе как социально ориентированная управляемость поведением в ситуациях выбора. С этой позицией мы согласны (см. об этом ниже).

Психология уголовной ответственности                                            101

денного критерия для определения возрастного порога уголовной ответственности. Что касается «воспитуемости» (А. А. Бодалев), то это понятие применимо скорее к решению познавательных, нежели поведенческих задач. При всех условиях способность к сравнительно быстрому поиску ответов на новые виды воздействия, отнюдь не равнозначна способности субъекта к выбору и реализации определенного поведения в ситуациях, ценностная оценка которых ему уже известна.

Позиция А. Н. Костенко вообще снимает проблему интегрального критерия, так как жестко привязывает характер поведения субъекта к нахождению в коллективе или вне его. В первом случае отношение к членам коллектива строится исходя из того, что они «свои», и это ориентирует поведение на «добро». Во втором случае имеет место «комплекс своеволия и иллюзий»1, что толкает на «зло». Ситуация же выбора автором по существу не рассматривается. Он не учитывает даже, что интериоризация коллективных ценностей далеко не всегда означает, что имеются в виду общепризнанные социальные ценности.

Наконец, хотя Б. В. Зейгарник и Б. С. Братусь правы, говоря, что неразвитость критичности не позволяет владеть побуждениями, жертвовать некоторыми из них2, но для того, чтобы «владеть» и «жертвовать», мало только быть способным видеть ошибки, осознавать недозволенность определенных влечений или путей их реализации. Нужна еще способность и возможность принимать на этой основе решения и вопреки препятствиям (внутренним и внешним) проводить их в жизнь, не только осознавать, но и действовать для того, чтобы предотвратить ошибочное поведение или скорректировать его. «Регуляторные процессы, связанные с контролем и принятием решений, пронизывают все блоки регуляции, так как на каждой стадии достижения цели происходит контроль актуального состояния системы и результатов действий,., оценка рассогласования и принятие решения о коррекции управляющих действий или о переходе к следующей стадии реализации»3.

На первый взгляд подкупает использование в качестве интегрального критерия для определения нижнего

1  Костенко А. Н. Указ. соч. С. 136.

2  Зейгарник Б. В.,   Братусь Б. С. Указ. соч. С. 11. Авторы излагают свою позицию применительно к конкретной истории болезни, но их суждения имеют общее значение.

3 Конопкина О. А., Моросанова В. И. Стилевые особенности саморегуляции деятельности // Вопросы психологии. 1989. № 5. С. 21.

102

О. Д. Ситковская

порога уголовной ответственности известного положения Л. И. Бояедвич о процессе самоопределения старших школьников в связи с потребностью занять внутреннюю позицию взрослого человека1. Но расшифровка представителями школы Л. И. Божович личностного самоопределения, как осуществляемого <<со знанием дела на материале прошлого «я»2, для нашего предмета недостаточно полна.

Самоопределение не сводится к самоанализу. Не менее валено наличие или отсутствие способности действовать «как взрослый», т. е. социально ориентированно и ответственно.

Подведем итоги. С учетом анализа имеющихся в литературе понятий, используемых в качестве ведущих или интегральных для характеристики уровня возрастного развития, подтверждается наша позиция о преимуществе использования в этом качестве понятия «социально ориентированная управляемость поведением в ситуации выбора», как более общего по отношению к понятию «критичь

ность»

 включающего последнее в качестве своего эле-

 щ               д

мента. Имеется в виду   способность и возможность (мы

выделяем последнее условие, так как его отсутствие в указанных ниже случаях исключает ситуацию выбора):

поДходить к выбору целей и способа действий, осознавая Себя членом общества, т. е. учитывая их последствия для других людей;

осознавать причинно-следственные зависимости соответствующего варианта поведения;

осознавать рассматриваемый вариант поведения, как частный случай определенного вида и класса явлений, используя социально ориентированные оценки3;

Боэкович Л. И. Этапы формирования личности в онтогенезе // Вопросы философии. 1979. № 4. С. 23—34.

См.: Снегирева Т. В. Личностное самоопределение в старшем школьном возрасте // Вопросы психологии 1989. № 2. С- 2' 31. Понятие интегрального критерия используется и в работе Р. С. Немова (Психология. В 3-х т. М., 1995. Т. 2. С. 177—181). Но он содерЖательно интерпретирует это понятие через перечень рядоположенных признаков без выделения обобщающего сквозного критерия, что представляется необходимым.

Возможность такой оценки, очевидно, исключается «в слу- і чае Маугли», когда условия формирования и жизнедеятельное- j ти субъекта на момент совершения деяния, объективно наруша- " ющего уголовно-правовой запрет, исключают, а не просто ослабляют возиіожность сопоставить намеченные действия и общесоциальные ценности. Вопрос об этом относится к предмету психологической экспертизы.

Психология уголовной ответственности                                            103

использовать механизм критичности в ходе выбора варианта  поведения1;

осуществлять решение о соответствующем варианте поведения, сохраняя управление им.

Речь идет о частном случае оценки «нормальной личности». При этом негативные критерии лишь приблизительно указывают границу между нормой и ее нарушением, а надо выделить то позитивное, что несет в себе понятие нормы2. Нас не должно смущать, что выделенные признаки «социально ориентированной управляемости поведением» в ситуации выбора близки к общей формуле вменяемости: осознание фактического содержания и социальной значимости (запретности) избранного варианта поведения и руководства им. Ведь и в рассматриваемом случае, когда надо дать общую границу между преступным и непреступным, и в случае решения вопроса о вменяемости относительно инкриминируемого деяния принципиальные требования к содержанию вывода — одни и те же. Именно поэтому в ряде литературных источников, особенно дореволюционных, возрастная «невменяемость» и невменяемость вследствие психического расстройства рассматривались как элементы общего понятия. Их разведение произошло в силу неодинаковых ролевых функций в регулировании уголовно-правовых отношений. Воз-раст-ная граница определяет возможность самого их возникновения; решение вопроса о вменяемости — возможность их продолжения или необходимость прекращения.

Т. Шибутани сформулировал два положения, которые в случае согласия с ними существенно повлияли бы на предлагаемый интегральный критерий возрастного порога уголовной ответственности. Во-первых, с его точки зрения, необходимо и достаточно восприятие субъектом нормы как конвенциональной. Во-вторых,  принятие

1 Сформулированное условие является, конечно, идеальным, максималистским. В реальной действительности, особенно при непредумышленных действиях, такая оценка носит полуосознанный, свернутый характер, осуществляется через уже имеющиеся стереотипы и привычки. Но способность к ней и возможность ее осуществления должны иметь место.

2 См.: Зейгарник Б. В.,  Братусь Б. С. Указ. соч. С. 103—104. Авторы рассматривают проблему нормальной личности применительно к психическому здоровью. Однако описываемый ими подход со ссылкой на работы Г. Оллпорта имеет и общеметодологическое значение.

104

О. Д Ситковская

нормы к исполнению зависит от того, насколько прочно она установилась1 Однако невозможно применить указанные положения при определении критериев способности к виновной ответственности

Осознание определенных запретов только в качестве конвенциональных, т е согласованных в данном сообществе, недостаточно Подчинение запрету при этом не связано с восприятием его как выражения ценностей общества Сам факт запрета доступен уже детям Для нас же значима способность к ответственному поведению как свойство личности, характеризующее ее как социально типичную, т е знающую принятые в сообществе ценности и соотносящую с ними поведенческие решения2

Постановка вопроса о влиянии на ответственность степени упрочения нормы в общественном сознании и практике в принципе заслуживает внимания Но не применительно к возрасту уголовной ответственности Ведь несовершеннолетние совершают лишь преступления против личности, имущества, общественного порядка Между тем соответствующие запреты давно устоялись в человеческом общежитии любой исторической формации3

Поставим теперь с позиции предложенного критерия вопрос о конкретном возрасте, начиная с которого психологическая характеристика уровня развития позволяет уверенно констатировать способность к виновной ответственности При этом нельзя строить вывод на данных об уровне развития лишь подростков, совершивших действия, предусмотренные уголовным законом Необходима такая оценка всего контингента лиц соответствующего возраста Изучение только личности несовершеннолетних преступников, для большинства из которых типична

1 Шибутани Т Указ соч С 42

2 См   Муздыбаев К Указ соч С 41—43 Правильной позиции автора противоречит его определение социальной ответственности как склонности личности придерживаться в своем поведении общепринятых норм Кроме того, нельзя отрицать способность к социальной ответственности лиц, знающих об общепринятых нормах, но нарушающих их осознанно, опираясь на контрсистему ценностей

3 Исключением является, пожалуй, лишь осознание подростками соответствующего запрета в случае краж в собственной семье Поэтому судебная практика многих стран (в том числе России) устанавливает особый порядок возбуждения таких дел   Но это исключение не может породить сомнение в способности лиц определенного возраста виновно отвечать за другие виды краж

Психология уголовной ответственности                                            105

контрнормативная система ценностей1, может посеять сомнения в их способности видеть общепринятую систему ценностей и выбирать между нею и контрсистемой2 Эти сомнения отпадают, если центр тяжести переносится не на реально занятую позицию конкретным правонарушителем по отношению к определенным социальным ценностям, а на возможность ее выбора в принципе (на определенном уровне возрастного развития) Условия формирования позитивного и негативного поведения «в общем те же самые выработка в деятельности привычки и потребности вести себя определенным образом и объяснять все это соответствующим убеждением», отвечающим или не отвечающим общественной морали3

В литературе по судебно-психологической экспертизе показаны дефекты психического развития, наличие которых приводит к выводу об отсутствии способности к виновной ответственности вследствие недостаточного его уровня4 Преобразовав перечень этих дефектов путем замены указаний на них указаниями на содержание нормы, получаем модель позитивной характеристики развития, уровень которого позволяет утверждать, что лица соответствующего контингента способны усваивать, оценивать, действовать осознанно, соглашаясь или противоре-

1  См об этом   Ратинов А  Р  Психология личности преступника  Ценностно-нормативный подход, Ефремова Г X Изучение ценностно-нормативной сферы преступников // В кн   Личность преступника как объект психологического исследования М , 1979 С  34—43

2  Это соображение надо учитывать в дискуссии о соотношении компетенции криминологии и юридической психологии (см Антонян Ю   М    Изучение  личности  преступника   М ,   1982 С 18—24)

3 Бодалев А А Указ соч С 23 Подтверждение этому мы находим, в частности, в ст   Валицкас Г К , Гипенрейтер Ю Б  Самооценка у несовершеннолетних правонарушителей // Вопросы психологии 1989 № 1 С 51 По их данным, нормативными ценностями в экспериментальной ситуации выбора руководствовались 87,5% правопослушных подростков и 17,5% правонарушителей, контрнормативными — наоборот, 12,5% правопослушных и 82,5% правонарушителей Но для тех и для других сохранялась, пусть полуосознанно, проблемность ситуации в социальном, этическом, правовом планах (см   Муздыбаев К  Указ соч С  157)

4  См    Коченов М   М   Судебно-психологическая экспертиза М, 1977  С   100—125, Кудрявцев И  А   Судебная психолого-психиатрическая экспертиза  М, 1988  С   137,    155—163

106

О. Д. Ситковская !

ча уголовно-правовому запрету. Так, по нашему мнению, следует понимать положение о наличии соответствую' щих «возрастных стандартов» в связи со степенью усво-енности значений ценностей, принятых в данной культуре, а также со способностью в конкретной ситуации произвольно совершать осознанные поступки1. Данный подход позволяет обосновать возраст уголовной ответственности исходя из «точки сомкнутости» принципов детерминизма поведения и собственной активности личности2.

Конечно, в рамках исследуемой проблемы достаточным является оперирование укрупненными характеристиками личности, вплоть до интегральных. Но они выводятся из многоуровневой совокупности элементов и связей между ними.

Имеется значительное число работ, рассматривающих возрастные характеристики развития. Теоретико-концептуальный характер нашего исследования позволяет перенести центр тяжести на обобщение и разбор приводимых в этих работах данных и высказанных их авторами суждений. Мало конструктивными представляются суждения, берущие под сомнение идею разделения возрастных контингентов по признаку примитивности или развитости мышления, исходя из отсутствия или наличия понятийной структуры обобщения3.

Только возрастные контингенты, для которых достоверно констатируется переход от непосредственной формы предметного познания к опосредованной, к умозаключающему и критическому мышлению, могут явиться объектом дальнейшего детализированного исследования с позиций способности к виновной ответственности в уголовно-релевантных ситуациях4.

Имеющиеся в литературе характеристики возрастного развития можно условно разделить на две группы. В пер-

1 См.: Кудрявцев И. А. Указ. соч. С. 160—163.

2 Ярошевский М. Г. Сеченов и мировая психологическая наука. М., 1981. С. 103.

3  См.:  Козулин А. Понятие психологической регрессии // Вопросы психологии. 1990. № 2. С. 31.

4  На обязательность включения в личностную характеристику отношения субъекта к ситуации обоснованно обратила внимание Е. В. Шорохова в ст.: Некоторые методологические вопросы психологии личности // В кн.: Проблемы личности / Под ред. В. М. Банщикова. М.,1969. С. 30. Добавим лишь, что такое отношение подлежит оценке с точки зрения социальной адекватности и ориентированности.

Психология уголовной ответственности

107

вой из них возрастное развитие исследуется безотносительно к его влиянию на отношения лиц определенного контингента к правовым требованиям и запретам. В этих работах речь идет преимущественно об учебной, трудовой, досуговой деятельности.

Вторая группа работ, авторами которых в большинстве случаев являются не психологи, а юристы, содержит возрастные характеристики, «привязанные» к уголовно-правовому регулированию.

Общая сложность, возникающая при обобщении данных и авторских выводов, состоит в том, что вместо «среза» достигнутого уровня психического развития и вытекающей из него способности управлять поведением описывается динамика и интенсивность развития. От чего уходят, к чему стремятся тенденции развития. А что уже достигнуто применительно к возможности и способности выбирать и осуществлять определенный вариант поведения в конкретных праворегулируемых ситуациях и каковы пределы этих способностей в соответствующий возрастной период — на этот вопрос общепсихологические исследования, как правило, не отвечают.

Конечно, в нашу задачу не входит сравнение преимуществ и недостатков исследований по методам поперечных срезов и прослеживания динамики развития, включая лон-гитюд1. Эту проблему мы рассматриваем применительно к нашей задаче. А здесь поперечный срез необходим.

Существуют вместе с тем определенные возможности, анализируя динамические характеристики возрастного развития внутри периодов, выделяемых авторами, интерпретировать их в анализируемом аспекте. При этом мы: а) принимаем оговорку ряда авторов о «широкой вариантности уровней психического развития» в силу разнообразия условий жизни и воспитания, но учитываем, что в рамках периодов в 3—4 года происходит — особенно ближе к их верхней границе — усреднение, выравнивание характеристик, превращение их во всеобщие2; б) исключаем

1 См.: Кон И. С. Психология ранней юности. М., 1989. С. 44—48.

2  Характеристика вариантности развития (см., например.: Крутецкий В. А., Лукин Н. С. Психология подростка. М., 1965. С. 9) не противоречит этому выводу. Вместе с тем еще раз оговорим условность используемого нами понятия «всеобщность». Конечно, некоторые лица сохраняют отставание в развитии и у верхней границы периода. Однако они могут быть «отбракованы» с помощью психологической экспертизы.

108

О. Д. Ситковская

из рассмотрения динамические характеристики слишком больших периодов, например, если предлагается проследить развитие с 16 до 22 лет1; в) соглашаясь с нетождественностью понятий «развитие личности» и «развитие психики»2, полагаем, что способность к социально ориентированному выбору и осуществлению варианта поведения имеет в качестве решающей предпосылки именно развитие психики; г) полагаем, что выделенные в литературе два типа подросткового взросления3 — кризисный и конструктивный — совместимы с типичностью формирования на определенном этапе способности осознавать характер и значение своих действий в уголовно-релевантных ситуациях и руководить ими.

Принципиальное значение имеет положение о двух взаимосвязанных «формах» развития личности: усвоение знаний и навыков и освоение социальных условий жизнедеятельности (ее социальной регуляции)4. Так же, как и положение о том, что межстадиальные переходы являются ступенями, по которым достигается превращение несовершеннолетнего в члена общества, несущего возлагаемые на него социальные обязанности5. По удачной формулировке М.И.Бобневой, при этом решается «проблема сочетания нормативной регуляции и мотивации»6.

Но повторяем, что реализацию этих положений надо связывать с содержательной характеристикой психического развития (уровня психической зрелости) соответствующего возрастного контингента, а не с разграничением «дотрудовой» и «трудовой» стадий социализации, либо от дошкольной к школьной и от школьной к трудовой

1  См., в частности:  Ковалев А. Г. Психология личности. М., 1970. С. 370.

2 См.: Петровский А. В. Проблемы развития личности с позиций социальной психологии // Вопросы психологии. 1984. № 4. С. 14—28; Асмолов А. Г. Психология индивидуальности. М., 1986. С. 6.

3 См., например: Гаврилова Т. А. Новые исследования подросткового и юношеского возраста // Вопросы психологии. 1984. № 1; Чудновский В. Э. Актуальные проблемы психологии становления убеждений // Вопросы психологии. 1990. № 5. С. 40—46.

4 Это положение, сформулированное Д. Б. Элькониным, приводится по кн.:  Бобнева М. И. Социальные нормы и регуляция поведения. М., 1978. С. 123.

5 См.: Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. М., 1972. С. 527.

6 Бобнева М. И. Указ. соч. С. 125.

Психология уголовной ответственности

109

деятельности1. Эти формализованные градации не могут быть отождествлены с выделением однородных по уровню зрелости возрастных контингентов. Сами сторонники такого подхода констатируют, что межстадиальные переходы имеют место в рамках одного и того же вида ведущей деятельности и что между учащимися в различных типах учебных заведений имеют место качественные различия.

Несмотря на различия в методике и объеме исследований, почти все авторы рассматривают период с 11—12 до 14—15 лет, как переходный от детства к юности, характеризуемый интенсивным развитием интеллекта, воли, личности, которые позволяют соотносить побуждения с социальными нормами. При этом ведущие отечественные и зарубежные психологи демонстрируют небольшой «разброс» в своих суждениях относительно границ этого периода.

Напомним прежде всего о теоретико-экспериментальном исследовании П. П. Блонским этапов развития мышления подростков и юношей. Именно после достижения 10— 12-летнего возраста, т. е. после перехода в подростковый период, он констатирует такие новообразования, как: логическое упорядочение мыслей, резкое увеличение объема мышления в пространстве и времени, значительное расширение круга источников информации, достаточный уровень абстрактного мышления; память становится основой рассуждающего и проблемного мышления; способность к вариативным суждениям и т. д.2.

С. Л. Рубинштейн констатирует, также на основе достаточного экспериментального материала, наличие к 14 годам развитой способности к умозаключениям, резкое снижение внушаемости, наличие в период 14—16 лет такого уровня развития волевых свойств, который достаточен для перехода к внутренней регуляции поведения3.

Психологическая классификация возрастных периодов по критерию когнитивного аспекта развития уровня личностной ответственности (Пиаже, Хайдер и др.) также основывается на экспериментальных данных, в соответствии с которыми осознание аморализма поступка и по-

1  См., например: Андреева Г. М. Социальная психология. М., 1980. С. 344; Леонтьев А. Н. Указ. соч. С. 523 и др.

2 См.: Блонский П. П. Избранные педагогические и психологические сочинения. Т. 2 Развитие мышления школьника. М., 1979. С. 17—19, 32, 77, 82—88 и др.

3  См.:   Рубинштейн С. Л.   Основы психологии. М.,  1935. С. 362—368, 446—451 и др.

по

О. Д. Ситковская

буждений к нему с помощью «автономной», а не навязанной взрослыми системы моральных оценок, также указывает на возраст 10—12 лет, как на границу между «объективной» и «субъективной» ответственностью1.

Схема объекта изучения возрастной и педагогической психологии, зафиксированная А. В. Петровским (ребенок-дошкольник, младший школьник, подросток, юноша)2, содержательно интерпретированная Т. В. Драгуно-вой и И. С. Коном применительно к двум последним периодам3, также исходит из того, что: а) интеллектуальное развитие к 13—14 годам позволяет воспринимать, запоминать, осмысливать информацию, необходимую для действий «с разумением» в практически доступных в этом возрасте сферах деятельности4; б) при всем разнообразии темпов и характера интеллектуального развития представляется возможным, особенно к концу возрастного периода дать и усредненную характеристику5; в) констатируется наличие

1 Обзор работ названных и других зарубежных авторов, изучавших уровень субъективной ответственности в зависимости от возраста см. в кн.:   Муздыбаев К.  Психология ответственности. С. 89—106. К. Муздыбаев обоснованно оговаривает при этом не-4 сводимость проблемы саморегуляции поведения с позиций личностной ответственности к когнитивному аспекту.

2  См.: Петровский А. В. Из истории возрастной и педагогической психологии // В кн.: Возрастная и педагогическая психология. М., 1973. С. 5.

3 См. Драгунова Т. В. Психологические особенности подростка // В кн.: Возрастная и педагогическая психология. М., 1973. С. 142—165.

4 В некоторых работах правильно оговаривается, что речь идет не об абсолютной зрелости, а о дееспособности применительно к определенному кругу проблемных ситуаций (см., например: Ковалев А. Г. Психология личности. М., 1970. С. 356). Поэтому имеющаяся в литературе констатация, что гражданско-правовая дееспособность возникает после 15 и ближе к 18 годам (см.: Шостакович Б. В., Ревенко А. Д. Психиатрическая экспертиза в гражданском процессе. Киев, 1992. С.64) не противоречит возможности более раннего наступления уголовно-правовой дееспособности.

5  Нельзя согласиться с попыткой противопоставить общепсихологические нормативные закономерности развития, как определяемые социальными факторами и возрастную динамику индивидуальных особенностей, как определяемую внутрипсихо-логическими факторами (см.: Егоров М. С., Марюкина Т. М. Развитие, как предмет психогенетики // Вопросы психологии, 1990. № 5—6. С. 12). В действительности эти две группы факторов всегда взаимодействуют.

р|сихология уголовной ответственности                                            111

способности к волевому контролю1; г) этот контроль связан со способностью осознавать и оценивать мотив и цель предполагаемых действий, прослеживая возможные варианты в их соотношении с ценностями и нормами общества (что отнюдь не означает «победу» варианта, основанного на них2; д) развитость самосознания, используемого и в качестве составной части механизма управления поведением3.

Приведенная в свернутом виде обобщенная характеристика достигнутого уровня развития — интеллектуального, волевого, личностного, оцениваемого по интегральному критерию, подтверждает обоснованность с психологической точки зрения установленного законодателем нижнего порога уголовной ответственности.

К аналогичному выводу пришел, опираясь на экспертный материал, И.А.Кудрявцев. Он отмечает, что в возрасте между 12 и 14 годами способность к сознательному регулированию поведения в уголовно значимых ситуациях, основывающаяся на позиции личности в отношении моральных требований, является достаточной для признания подростка субъектом виновной ответственности. Причем этот вывод сохраняет силу и в ситуациях, когда виновный предпочитает требования среды или индивидуалистические побуждения нормам общества, так как социально осознанное произвольное регулирование поведения сохраняется и в этих случаях4.

В литературе имеется ссылка на исследования М. Л. Го-мелаури, который пришел к выводу, что большинство подростков в возрасте между 11 и 12 годами и все в возрасте между 13 и 14 годами в состоянии прогнозировать и учитывать возможные последствия своих действий для

1  Интересны в этой связи приводимые В. С. Мерлиным наблюдения Л. П. Колчиной о развитии у юношей способности сдерживать проявления агрессивности (см.: Мерлин В. С. Очерк интегрального исследования индивидуальности. М., 1986. С. 149).

2 В статье Чудновского В. Э. «Актуальные проблемы психологии становления убеждений» (см.: Вопросы психологии, 1990. № 5. С. 40—47) сформулирована гипотеза о том, что соблюдение или несоблюдение нормы зависит от «затрат» на реализацию соответствующего варианта поведения и от «цены», которую придется заплатить за нарушение. Эта схема не является исчерпывающей, но на типичный механизм выбора в уголовно-релевантных ситуациях указывает.

3 См.: Кон И. С. Психология ранней юности. М., 1989. С. 71.

4 См.: Кудрявцев И. А. Судебная психолого-психиатрическая экспертиза. М., 1988. С. 167—171. Автор ссылается и на исследования Е. Г. Дозорцевой.

112

О. Д. Ситковская

других лиц1. В последнее время в этой же связи последовало предложение снизить возраст уголовной ответственности за тяжкие преступления против личности до 12 лет (правда, с оговоркой о необходимости при этом в каждом конкретном случае проводить психологическую экспертизу способности действовать «с разумением»)2. Полагаем, что к этим предложениям надо относиться осторожно, по крайней мере до проведения репрезентативных исследований уровня психического и личностного развития, типичного для этого возраста. При этом надо учитывать приведенные в литературе данные о том, что «динамика мотивации криминальных поступков» явно выражена даже при разрыве в 1—2 года в возрасте их субъектов3.

Характер данного исследования как концептально-тео-ретического позволил бы ограничиться приведенными соображениями, опирающимися на обобщение данных экспериментальных исследований других авторов. Тем более, что наблюдается достаточное совпадение в выделяемых ими возрастных периодах, в рамках которых проявляется и закрепляется способность к социально осознанному произвольному регулированию поведения в уголовно-релевантных ситуациях. Или, по образному выражению М. И. Бобневой, «овладение взрослостью»4. Мы сочли, однако, необходимым осуществить пилотажный контроль сделанного выше вывода с использованием двух методов: исследования уровня субъективного контроля (УСК)6 и изучения автобиографий6. Объем исследования (30 школьников в возрасте 14—15 лет — метод

1  Приводится по кн.: Миньковский Г. М.,  Бабаев М. М. Права и долг молодого гражданина. М., 1974. С. 14.

2  См.: Боровых Л. В. Проблемы возраста в механизме уголовно-правового регулирования. Автореферат канд. дисс. Екатеринбург, 1993. С. 13.

3  См.: Лунеев В. В. Возрастные изменения в мотивации // В кн.: Криминальная мотивация. М., 1986. С. 143—145. Отметим лишь неудачность предлагаемой автором терминологии «подростково-малолетняя группа» (14—15 лет).

4  См.: Бобнева М. И. Психологические проблемы социальног развития личности // В кн.: Социальная психология личности М., 1979. С. 58—66. См. также:   Филонов Л. Б. Поиск пределов допустимого, как одна из основ поведения трудных подростков // Там же. С. 123.

5 См.: Лучшие психологические тесты. Петроком, 1992. С. 86—94.

6  См. архив отдела правовой психологии Института прокуратуры РФ. Автобиографии, полученные при изучении личности преступника (1980 г.), рассматривались нами под углом зрения данного предмета.

Психология уголовной ответственности                                            113

исследования уровня субъективного контроля (УСК); и 30 осужденных в возрасте от 20 до 25 лет — метод изучения автобиографий) не позволяет сделать репрезентативные выводы, но достаточно четкие результаты могут быть ориентиром перспективности использования названных методик в интересующем нас аспекте.

Исследование уровня субъективного контроля показало, что в сферах жизнедеятельности, где имеет место жесткая зависимостть от родителей и педагогов (шкала Ис и Ип — семейные отношения и производственные отношения), до 80% обследованных (25 человек) сохранили ориентацию на регулирование поведения исходя из внешнего контроля. Но в сфере межличностных отношений (шкала Ио — межличностные отношения) типичной для возникновения криминальных ситуаций, участниками которых являются подростки, обнаружилась принципиально иная картина: большинство обследованных (24 человек) показали переход к внутреннему контролю поведения на основе самостоятельной позиции личности.

При использовании метода изучения автобиографий обследованным в числе других ориентиров высказывалась и просьба описать переход на преступный путь, обстоятельства, ему способствовавшие. Ожидалось, что защитная мотивация побудит испытуемых (2/3 которых начали совершать преступления в несовершеннолетнем возрасте) к попытке переложить ответственность на тяжелые жизненные условия, взрослых подстрекателей и пр. Но ни в одной автобиографии их авторы не последовали по этому пути. Типичны следующие формулировки: «мать и отец были настоящими родителями своих детей» (осужденный Горелов), «в школе не интересно, пошел учиться на водителя... грабежи и хулиганства совершал от нечего делать». «Жизнь начну сначала добрым и честным, этого мне не хватало» (осужденный Шукин). «Разлюбил школу из-за двоек... в компании других 10-летних начали баловаться. И добаловался» (осужденный Лукашин). Таким образом, оценивая в ретроспективе свой жизненный путь, осужденные не ставили под сомнение произвольное регулирование поведения при совершении первых криминальных поступков.

Результаты пилотажного исследования, таким образом, не вошли в противоречие с приведенными выше данными об уровне зрелости подростков, достигших 14-летнего возраста и, следовательно, с позицией законодателя, ориентированной в настоящее время на эту границу уголовной ответственности.

114

О. Д. Ситковская

Однако обоснование данными психологии существующего порога уголовной ответственности не исключает, а предполагает необходимость существенного совершенствования его регламентации в законе, исходя из концепции психологических основ виновной ответственности. Принципиальным недостатком УК 1960 г. мы считаем отсутствие в ст. 10 или любой другой статье указания на уголовно-правовые последствия фактического недостижения несовершеннолетним, которому исполнилось 14(16) лет уровня психического развития, необходимого и достаточного для субъекта виновной ответственности. Мы уже определяли свою позицию, основанную на материалах следственной, судебной, экспертной практики, о необходимости законодательно предусмотреть в этих случаях возможность и основания опровержения презумпции способности к ответственности с достижением определенного возраста. Ведь среднестатистическая характеристика уровня психического развития, достигнутая преобладающим большинством контингента, не означает, что его достиг каждый несовершеннолетний, входящий в данный контингент. Поэтому во избежание объективного вменения полагаем весьма существенно включение в уголовный закон нормы примерно следующего содержания: «если общественно опасное деяние совершено лицом, достигшим возраста, предусмотренного ст. ... настоящего Кодекса, которое в силу отставания в психическом развитии, не связанного с психическим заболеванием, не было способно осознавать значение своих действий или руководить ими, оно не подлежит уголовной ответственности1.

Действующий процессуальный закон (ст. 392 УПК) включил в предмет доказывания по делам несовершеннолетних вопрос, осознавал ли виновный в полной мере значение своих действий. Надзорная судебная практика ре-

1 Автор имел возможность внести соответствующие предложения в рабочую группу по подготовке проекта УК. Его разработчики включили в проект формулировку, в целом соответствующую приведенной выше. К сожалению, при прохождении проекта в Думе редакционные поправки к ч. 3 ст. 20 ухудшили, как представляется, ее содержание. Вместо «не осознавал» использован оборот «не осознавал в полной мере». Но ведь этот же оборот использован в ст. 22 об уголовной ответственности лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости. Таким образом, одно и то же состояние лица определяет и освобождение от уголовной ответственности (ст. 20), и ее наличие с возможным смягчением (ст. 22).

Психология уголовной ответственности                                            115

командовала при отрицательном ответе смягчать наказание или применять принудительные меры воспитательного характера. Но, во-первых, такая рекомендация не снимала угрозу объективного вменения. Во-вторых, это предмет уголовно-правового регулирования, поскольку речь идет о предпосылках ответственности. Кроме того, постепенность взросления и условность в этой связи жесткой границы, по необходимости устанавливаемой законом, делают целесообразным включение в УК «мягкой» нормы о возможности применения некоторых особенностей правового регулирования ответственности несовершеннолетних к лицам недавно достигшим совершеннолетия, если это сочтет необходимым суд с учетом индивидуальной психологической характеристики этих лиц. Этот вопрос решен также с использованием психологического обоснования в ст. 96 УК РФ 1996 г.