§ 4. Специальные вопросы неосторожности

При теоретическом исследовании проблемы неосторожности как формы уголовной вины встает ряд вопросов, постановка и разрешение которых имеет не только теоретическое, но и практическое значение.

1. Утверждение, что неосторожность занимает среднее место между умыслом и случаем, встречается в советской юридической литературе. В. Макашвили и Т. Церетели прямо заявляют: «неосторожность занимает среднее место между   умыслом   и   случаем»      С   таким   утверждением

1 Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного суда Союза ССР, 1943 г., М., 1948 г., стр. 92. О «некоторой неосторожности», см. также «Судебная практика Верховного суда СССР», 1945 г., вып. III, стр. 15.

3 Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Вер» ховиого суда СССР, 1942 г., М., 1947 г., стр. 103.

3  Судебная практика Верховного суда СССР», 1945 г.,вып. I(XV1I), стр. \7. Также и определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного  суда СССР от СО февраля   1946 г. по делу Туртанова, «Судебная   практика   Верховного   суда   СССР»,   1946   г.,   вып. III (XXVII), стр. 11.

4  В. М а к а ш в и л и  и  Т.   Церетели, «Проблемы социалистического права», 1939 г., № 4—5, стр. 102.

299

согласиться нельзя. И по юридическим признакам и по своему морально-политическому содержанию неосторожность должна быть четко отграничена и от умысла и от случая. Практика нуждается не в смазывании граней между неосторожностью и случаем, а, наоборот, — в четком проведении этой грани.

Неосторожность полностью лежит в области виновного поведения человека, случай — за этой областью. Юридические признаки, позволяющие неосторожности размежеваться со случаем, четки и ясны: обязанность и наличие возможности предвидеть последствия своих действий при неосторожности п отсутствие такой обязанности и такой возможности — при случае.

Еще большим является различие между поведением, характеризуемым как неосторожность, и поведением, характеризуемым как случай, если то и другое поведение оценивать с морально-политической точки зрения. Неосторожное поведение — это поведение, дающее основание для более или менее резкой отрицательной оценки со стороны советского суда. При случае такая отрицательная оценка отпадает, для нее нет оснований.

Утверждение, что «неосторожность занимает среднее место между умыслом и случаем», может только дезориентировать практических работников. Практика Верховного суда СССР идет, как известно, по совершенно другой линии — по линии тщательного разграничения неосторожности от умысла, с одной стороны, и от случая — с другой. Долг советской науки уголовного права — это различие уточнить, сделать его более ясным и отчетливым, а не затушевывать его и ослаблять грани.

2. Между ошибкой и отсутствием у виновного предвидения последствий своих действий при неосторожности имеется существенное психологическое различие. При ошибке у лица имеется неправильное, несоответствующее действительности представление о том или другом факте. При неосторожности у него вовсе отсутствует представление о причинной связи между его действиями и последствиями этих действий. При ошибке лицо действует, исходя из определенных неправильных представлений. Оно задумалось над положением, пыталось правильно осознать создавшееся положение, по ему это не удалось, и оно пришло к неправильному представлению.

300

При неосторожности виновный вообще не оценивает создавшегося положения. Он не счел нужным задуматься над значением совершаемого, над возможностью наступления общественно-опасных последствий его деяния, хотя обязан был и мог это сделать. В подтверждение мысли о связи неосторожности с ошибкой утверждают иногда, что человек, сжегший вещь, которую он ошибочно принимал за свою, не может отвечать за умышленное истребление чужой собственности, по может быть наказан за небрежность. Б такой постановке это утверждение неверно. Лицо, о котором идет речь, будет отвечать за небрежность, если оно обязано и могло бы знать, что оно имеет дело с чужой собственностью, но по преступной небрежности не знало этого. Но если в основе действий лица лежала извинительная ошибка, то в его действиях отсутствует состав как умышленного, так и неосторожного деяния, и происшедшее является для него случаем.

Наконец, совершенно различный характер имеют ошибка и неосторожность, если их оценивать с точки зрения требований, предъявляемых советским уголовным правом к подведению гражданина. Лицо, сделавшее что-либо по извинительной ошибке, не заслуживает никакого уголовно-правового упрека. Лицо, совершившее преступление по неосторожности, дало основание для такого упрека, для отрицательной оценки его поведения со стороны уголовного права и суда.

3. Принципиальное значение имеет вопрос о виновности субъекта в наступлении последствий при преступлениях, квалифицированных по их последствиям. Лицо совершает преступление умышленно, но преступление влечет за собой последствия, наступления которых субъект не предвидел и не желал. Несет ли субъект ответственность за такие последствия, и если песет, то при каких условиях?

.Советское уголовное право не знает ответственности без вины и не может устанавливать ответственность за такие результаты действий лица, в которых лицо не проявило виновного отношения.

Советские уголовные кодексы знают много составов преступлений, квалифицированных по последствиям. Таковы ст. 586 (санкция), ч. 2 ст. 792, ч. 2 ст. 794, ч. 3 ст. 81, ч. 1 ст.  108,  ч.  2  ст.  108',  ч. 4  ст. 1081 и др.  Но  как

301

!i   i

■самый закон (ст. 10 УК РСФСР), так и практика советских судов и советская наука уголовного права не допускают малейшей возможности понимания этих составов как устанавливающих объективную ответственность. При всех подобных составах преступлений ответственность за последствия может иметь место только в том случае, если в отношении последствий имела место неосторожность со стороны виновного.

В советской науке уголовного права и в практике органов юстиции иной подход к преступлениям, квалифицированным по последствиям, немыслим. Еще в 1924 г. советские криминалисты указывали, что во всех тех случаях, когда в Уголовном кодексе увеличивается ответственность за известное преступление в случае наступления тех или иных последствий (например, в ст. 142 УК РСФСР — наступление смерти, как последствие тяжкого телесного повреждения), должно быть установлено, что виновный произвел это последствие неосторожно. Если же этого установить нельзя, то его ответственность возможна только за простой вид данного преступления, а не за тяжкий, осложненный наступлением подобного последствия '. В определении от 30 декабря 1943 г. по делу Платова Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда СССР, анализируя условия, при которых возможно применение ч. 2 ст. 142 УК РСФСР (умышленное тяжкое телесное повреждение, от которого последовала смерть потерпевшего), считает необходимым, чтобы в отношении результата — смертельного исхода — виновный «проявил неосторожную вину, т. е. предвидел возможность смертельного исхода, но надеялся его предотвратить или, хотя не предвидел, но должен был предвидеть» 2.

4. Специальный интерес представляет вопрос о халатности как форме виновности.

Вопрос о природе халатности (или халатного отношения должностного лица к службе) в советской литературе всегда рассматривался как вопрос, относящийся к субъективной стороне преступления. Авторы, так понимавшие

1  Уголовный  кодекс  РСФСР.   Практический Комментарий   под ред. М. Гсрнста и А. Трайшша, 1924 г., стр. 29.

2  Сборник   постановлений    Пленума   и   определений   коллегий Верховного суда СССР, 19-13 г., М., 194S г., стр. 133.

302

халатность, формальное основание для этого искали в тексте ст. 111 УК РСФСР, говорящей о «халатном отношении к службе, т. е. небрежном или недобросовестном отношении к возложенным по службе обязанностям». Основываясь на буквальном тексте ст. 111 УК РСФСР, авторы, комментирующие эту статью, считают халатность видом преступной небрежности. Так поступают, в частности, авторы некоторых учебников уголовного права, а также авторы Комментария к Уголовному кодексу РСФСР — А. Трайнин, В. Меныыагин и 3. Вышинская. О таком понимании ими халатности свидетельствует анализ ими понятия халатности1.

Понятие халатности обычно рассматривается с точки зрения его отношения к понятию небрежности и определяется как понятие, несколько более широкое чем небрежность. С таким пониманием халатности согласиться нельзя. Нетрудно убедиться, что ни термин «отношение», ни текст ст. 111 УК РСФСР, в целом, ни содержание халатности не противоречат пониманию халатности как вида небрежности или как формы вины, более широкой по своему содержанию чем небрежность.

В действительности «небрежность», о которой говорится в ст. 111 УК и в некоторых статьях Особенной части УК, — это признак данного преступления, отнюдь не относящийся к субъективной стороне преступления. Небрежность в ст. 111 УК РСФСР — это признак относящийся к объективной стороне преступления. Бездействию власти как несовершению определенных действий противостоит небрежность как преступно-плохая, неудовлетворительная по качеству работа. Небрежность в смысле ст. 111 УК означает, что должностное лицо свои служебные обязанности выполняет плохо, выполняет не так, как это требуется интересами дела, выполняет так, что при-

1 А. Трайнин, Уголовное право, часть Особенная, 1927 г. «понятие халатности и небрежности почти равнозпачущм» (стр. 238). Также А. Трайнин в учебнике Уголовного права, 1938 г. (стр. 3G). Также Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР А. Т р а й н и н а, В. Me ныл а г и на н 3. Вышинской, 1941 г., стр. 143 и 1944 г., стр. 151. Учебник «Советское уголовное право», части Общая и Особенная, 1940 г., стр. 166. Против утверждения А. Трайшша, что понятие небрежности пхалатности почти равнозначущи, см. Н. Дурманов,   «Советское государство и право», 1940 г., № 1, стр. 134.

зоз

чиняет наступление вредных последствий для вверенного виновному дела.

О том, что небрежность в ст. 111 УК РСФСР следует понимать не как форму вины, а как признак, относящийся к объективной стороне состава преступления, говорит и то обстоятельство, что в ст. 111 УК РСФСР небрежность связана с наступлением в результате ее определенных последствий '.

Правильность такого понимания «небрежности» в ст. 111 УК РСФСР находит подтверждение и в том, что такой же смысл придает небрежности и ст. 58й УК, говорящая об «умышленно-небрежном отношении» к своим обязанностям. Понимание в этих случаях небрежности в смысле субъективном, т. е. в смысл©'Преступной небрежности, о которой говорит ст. 10 УК РСФСР, привело бы к абсурдному положению, что возможна «умышленная небрежность». Понимание же «умышленно-небрежного» отношения к своим обязанностям как «умышленно-плохого по качеству» выполнения работы придает этим признакам ст. 58й УК РСФСР смысл и ясное содержание. Подобно тому, как в ст. Ill УК РСФСР халатность, т. е. плохая по качеству работа, противопоставляется бездействию власти, в ст. 58м сознательно-небрежное исполнение обязанностей противопоставляется «сознательному неисполнению обязанностей».

Так же обстоит дело и со ст. 128 УК РСФСР, говорящей о небрежном отношении к порученному делу. Рассуждая аналогичным образом, следует притти к выводу, что и в этой статье небрежность следует понимать как признак объективной стороны бесхозяйственности, а небрежное отношение к порученному делу как плохую, ненадлежащую работу должностного лида, стоящего во главе учреждения или предприятия.

Наконец, «преступно-небрежное отношение с лошадьми»,  о  котором  говорит ст. 794  УК РСФСР, — это

1 См. П. Дурманов в полемике с А. Трайшшым: «Служебная халатность, как уголовный деликт, есть не просто небрежное отношение к службе, но небрежное отношение, повлекшее описанные в законе упущения по службе, следовательно, понятие халатности слагается из этих двуу элементов».- «Советское государство и право», 1940 г., № 1, стр. 134.

304

престуШо-плохдё обращение, а «небрежность» в этой статье — это признак объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 79^ УК РСФСР.

В таком же смысле понимает халатность и судебная практика. В определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда СССР говорится: «Братин признан виновным в том, что, работая заведующим складом взрывчатых материалов, халатно относился к своим обязанностям, плохо вел учет взрывчатых материалов, не учитывал тары, в книгах учета допускал помарки и исправления; не оприходовал остатков взрывчатых материалов, возвращенных ему рабочими-взрывниками» '. Определение Железнодорожной коллегии Верховного суда СССР от 10 декабря 1940 г. указывает, что «преступление Писарева», заключающееся в том, что он «принимал .недостаточные меры к обеспечению франко-по-грузки и выгрузки вагонов рабочей силой и, зная, что на заводе нет продукции, тем не менее давал заявки на подачу вагонов — должно быть квалифицировано по ст. 111 УК РСФСР» 2. По делу Пуржанова Судебная коллегия Верховного суда СССР в определении от 20 февраля 1946 г. говорит об «известных элементах халатности, выразившейся в том, что он не обеспечивал надлежащего устройства запоров» 3.

Толкованию небрежности как признака объективного ■ не противоречит и указание закона в ст. 111 УК РСФСР, наряду 'С небрежностью, и на недобросовестность. Нельзя согласиться с авторами, усматривающими в недобросовестности сознательное (т. е. умышленное) халатное отношение к своим обязанностям. Но если бы недобросовестность и была .признаком, относящимся к субъективной стороне преступления, то из этого вовсе не вытекало бы, что поставленная в законе рядом с недобросовестностью небрежность точно так же является обстоятельством, относящимся к субъективной стороне.

1  Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного суда СССР, 1940 г., стр. 120.

2  Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного суда СССР, 1941  г., стр. 173.

а «Судебная практика Верховного суда СССР», 1946 г., вып. II! (XXVII). стр. 11.                      .                    ...

20   Зык. S5S8.  Б.  С.  Угевский.

303

$

Но и термин ст. 1И УК РСФСР «недобросоэёстйоСть*

нет основания считать признаком, относящимся к виновности. Более правильным является обратное утверждение, а именно, что нет принципиальной разницы между небрежностью и недобросовестностью в смысле этой статьи УК.

Недобросовестность — это не более чем резко выраженная небрежность1. Этим только можно объяснить, что судебная практика по применению ст. 111 УК РСФСР никогда не пользуется термином «недобросовестность». Опыт показал, что термин небрежность вполне удовлетворяет судебную практику и что в применении термина «недобросовестность» практика не испытывает ■никакой нужды. Позтому-то постановления и определения Верховного суда СССР, квалифицирующие те или иные действия по ст. 111 УК, говорят только о преступно-небрежном отношении должностных лиц к своим обязанностям.

В советской литературе можно встретить утверждения, что небрежность в ст. Ill УК РСФСР — это такое отношение должностного лица к своим служебным обязанностям, при котором отсутствует сознание допускаемой халатности, а недобросовестность — это такое же отношение, но только сопровождаемое сознанием допу-. скаемой халатности. Если стоять на такой точке зрения, ( то, будучи последовательным, необходимо притти к вы-, воду о различии в обоих случаях формы виновности и утверждать, что небрежность предполагает вину неосторожную, а недобросовестность — умышленную. Однако авторы указанных утверждений стоят на точке зрения, что халатность во всех случаях предполагает не-, осторожную вину2. А это находится в противоречии с заявлением тех же авторов, что при недобросовестности «должностное лицо сознает свои погрешности, но по тем

1  Н.  Жижиленко,    Должностные    Преступлений,    1923   Г., стр. 40.

2  А. Трайнин,  Уголовное право,  Часть   Особенная,   1929  г., стр. 239; Уголовное право. Особенная часть, 1943 г., стр. 281. А. Трайнин,   В.   Меньшагин,    3.   Вы-шннская,   Уголовный  кодекс РСФСР. Комментарий, 1944 г., стр. 151.

306                                                                                           „

йЛи иным причинам эти погрешности допускает» 1. Такое отношение иначе, как умышленным, квалифицироваться не может.

Судебная практика прежде считала, что халатность всегда предполагает вину неосторожную 2. Из материалов же судебной практики Верховного суда СССР за последние геды такого вывода сделать нельзя3. Так, например, из указания в определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда СССР, что подсудимые «недостаточно дезинфицировали склады, не приготовили их к приемке зерна»4 или что «вследствие плохого ухода за скотом имел место падеж 7 лошадей»5, не вытекает, что в обоих этих случаях имела место неосторожность. Недостаточная дезинфекция, непринятие мер к приемке зерна, плохой уход за скотом могли совершаться и умышленно.

Если стоять на точке зрения, что понятия «небрежность» и «недобросовестность» относятся к объективной стороне преступления и означают ненадлежащее, пло'хбе по качеству выполнение обязанностей по службе, то нельзя отрицать, что такое выполнение служебных обязанностей может иметь место не только по преступной небрежности. В таких случаях может иметь место и: умышленная вина.                                                               ,

5. Формула неосторожности в п. «б» ст. 10УК РСФСР) говорит о предвидении лицом последствий своих деяний.:. В формуле же п. «а» этой же статьи, относящейся к пред-. видению последствий при умысле, говорится о предвиде-

1  А. Т р а й нин, В. Меиьшагин, 3. Вышинская, У голов» ный кодекс РСФСР. Комментарий, 1944 г., ctp. 151.

2  «Бездействие власти — деяние умышленное, а халатность — деяние неосторожное»,— говорится в  докладе УКК  Верховного суда РСФСР о должностных преступлениях за вторую половину 1926 г., стр. 79 («Судебная практика», 1927 г., № 16).

3  Например,  сборник   постановлений   Пленума   и   определений коллегий Верховного  суда Союза  ССР, второе  полугодие 1939 г., (по делу Бердникова) или одноименный сборник за 1940 г., стр. 192 (по делу Дуновилнна и др.).

4  Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Вер* ховного суда СССР, 1940 г., стр. 193.

» «Судебная практика Верховного суда СССР», 1943 г., вып. IV, стр, 17.

20*                                                                                                             307

нйн «общественно-опасного характера» последствий. Не подлежит сомнению — и это никем не оспаривается,— что и в п. «б» ст. 10 речь идет о таких последствиях, которые советское уголовное право считает общественно-опасны мй.

В литературе вставал вопрос, входит ли в понятие отсутствия у виновного предвидения последствий своих действий при преступной небрежности отсутствие предвидения только фактических последствий деяния или же речь идет и об отсутствии предвидения противоправности последствий. Иными словами, идет ли при неосторожности речь только о недостатке фактической предусмотрительности или также и о недостатке предусмотрительности правовой. Так, например, если А., пуская фейерверк в толпу, причинит легкие ожоги нескольким людям, то требуется ли для признания его виновным в неосторожном причинении ожогов установление только того, что он не предвидел, но должен был предвидеть возможность причинения ожогов, или же также и того, что он должен был предвидеть, что последствия его действий (причинение легких ожогов) являются противоправными?

Если в отношении умысла вопрос ставится о наличии или отсутствии у совершившего преступление сознания противоправности его действий, то при неосторожности вопрос о наличии сознания противоправности, естественно, возникнуть не может. При неосторожности виновный не предвидит ни последствий своих действий, ни, следовательно, их противоправности. При неосторожности речь может иттн только о том, должен ли был виновный предвидеть не только самые последствия его действий, но и их противоправность. . Рассматриваемый вопрос должен быть решен, исходя из тех же положений, которые являются исходными при разрешении вопроса о сознании противоправности при умысле.

Совершенно несомненно, что в отношении последствий большинства преступлений, совершаемых по неосторожности, у граждан СССР имеется сознание их противоправности. Отсутствие такого сознания может встретиться столь же редко, как и при совершении умышленных преступлений.

Учитывая это, надо притти к выводу об обязательности   требования   при  неосторожности    предвидения   не

308

только фактических, но и юридических последствий деяния.

Советское уголовное право ае имеет оснований отказываться от родового понятия вины как субъективной стороны состава преступления. Более того, оно крайне заинтересовано в таком определении, так как наличие его может способствовать еще большему укреплению законности при отправлении правосудия по уголовным делам. Такое определение может только усилить те гарантии, которые дают гражданам СССР точные понятия умысла и неосторожности в советском уголовном законодательстве.

Безусловное требование наличия умысла или неосторожности как важнейшего и обязательного условия возможности привлечения к уголовной ответственности еще более подкрепляется при наличии родового определения вины как субъективной стороны преступления. В то же время наличие определения родового понятия вины как субъективной стороны преступления, подчеркивая, что умысел а неосторожность являются формами вины, помогает раскрытию содержания каждой из этих форм.

При определении вины как родового понятия умысла и неосторожности надо исходить из следующих признаков:

1.  Наличие у виновного  определенного  психического отношения к своим действиям (бездействию)   и его  последствиям,  требуемого законом  для  каждой  из  форм вины  (умысла или неосторожности).

2.   Сознание виновным противоправности своего поведения или опасности его для социалистического государства (при умысле).

3.   Отрицательная   общественная   морально-политическая оценка психического отношения виновного к своим действиям" и их последствиям.

4.   Наступление, в связи с отрицательной морально-политической оценкой, уголовной ответственности! виновного.

Сочетание этих признаков приводит к следующему определению вины как родового понятия умысла и неосторожности.

309

Вина по советскому уголовному праву, как родовое понятие (субъективная сторона состава преступления), — это такое, выражающееся в умысле или неосторожности психическое отношение лица к опасности для социалистического государства своих действий и их последствий, которое заслуживает отрицательной морально-политической оценки со стороны советского суда, при отсутствии которого невозможно наступление уголовной  ответственности.

! ■ i'    '   i       ,   ■•'г

■ ■>■■ ■"*:*■■$

u'ii'f'-'.t'*.': ;      ■{