8. Эмоции субъекта преступления

8.1. Об эмоциональном моменте в вине говорится давно1, но соответствующие положения внедряются в уголовное законодательство и практику его применения крайне неудовлетворительно. Сетуя на это, Б. С. Утевский обоснованно писал, что «сложная субъективная сторона деяния ограничивается вопреки закону и элементарным требованиям науки психологии одним только умыслом и неосторожностью и полностью игнорируются чувства (эмоции) преступника, мотивы, руководящие им, страсти, толкавшие его на совершение преступления»2. Однако голос Утевского, дружно критикуемого за предложенную им оценочную теорию вины, не был услышан.

В Курсе уголовного права ЛГУ (1968) об эмоциональном моменте вообще нет упоминания, а в академическом курсе (1970) А. А. Пионтковский говорит о нем лишь мимоходом, да и то только применительно к умышленному убийству и тяжким телесным повреждениям, совершенными в состоянии аффекта3. Некоторые попытки выйти за эти пределы предприняли П. С. Дагель, Б. В. Сидоров и другие авторы4. Е. В. Ворошилин и Г. А. Кри-гер настаивали на том, чтобы мотив, цель и эмоции были обязательными компонентами психологического содержания вины5.

При анализе аффекта в плане ст. 104 и 110 УК РСФСР 1960 г. многие указывали на снижение адекватности отражения субъектом ситуации совершения преступления и сужение сферы его сознания в состоянии аффек-

1                 См.: Петражицкий Л. И. Введение в изучение права и нравственности. Основы эмоциональной психологии. - СПб., 1908.

2               Утевский Б С Субъективная сторона преступлений против личности // Сов. гос-во и право. 1959. № 3. С. 22.

3                 См. Курс советского уголовного права (часть общая). Т. 1; Курс советского уголовного права Т.2

4                См.: Дагель П С. Содержание, форма и сущность вины в советском уголовном праве // Правоведение. 1959. № 1С. 81; Сидоров Б. В. Аффект и его уголовно-правовое и криминологическое значение. - Казань, 1978.

s См.: Ворошилин Е. В., Кригер Г. А. Субъективная сторона преступления. — М., 1987. С. 12.

64

та. Однако рамки широко распространенной в советском уголовном праве теории интеллектуализма удерживали их от напрашивающихся обобщений.

Включение эмоций в вину настораживало в силу двух обстоятельств: во-первых, сильные отрицательные эмоции, как правило, глубоко не осознаются субъектом, а если осознаются, то не совсем адекватно; во-вторых, они «туманят» интеллектуальную деятельность. Это никак не согласуется с уголовно-правовым преувеличением роли сознания субъекта преступления. Вот что писал по этому поводу Я. М. Брайнин: «Говорить о чувстве как об элементе субъективной стороны состава преступления и о каком-либо его влиянии на вину можно лишь в том случае, когда оно является осознанным, т.е. тогда, когда осознана причина, которая его вызывает»1. Как видно, здесь и мысли не допускается о существовании неосознанных правозначи-мых эмоций. Идеологические догмы о сознательности советского человека, о примате сознания при формировании поведенческого акта, об антинаучности фрейдовской теории бессознательного в психике человека возводились в абсолют. «Каждый вменяемый человек, - писала Т. Л. Сергеева, -обладает абсолютной возможностью как сознавать характер своей деятельности, так и предвидеть те последствия, которые являются или объективно могут явиться результатом его деятельности»2.

Эти утверждения не соответствуют действительности. Психология поведения преступника, как любого человека, намного сложнее, чем «желательно» было для советского уголовного права. Все наши модели решений, как правило, относятся только к уму, писал известный отечественный психолог Б. Ф. Ломов: «По существу, рассматриваются решения, принимаемые «рациональным человеком». Между тем в реальной жизни человек нередко принимает решения не на основе взвешивания вероятностей возможных событий, определения величины риска и полезности, а под влиянием эмоциональных состояний, импульсивно3. И это подтверждается экспериментально4.

Юристы воспринимают эти положения настороженно. В. А. Якушев, написавший интересную книгу об ошибках, не допускает, что некоторые аспекты юридически значимых действий могут быть неосознанными. Из теории бессознательного, полагает он, «можно сделать и такой неправильный вывод: преступления, в том числе и неосторожные преступления-вечные преступления, что с ними бороться бессмысленно, ибо всегда будут

1 Брайнин Я. М. Указ. соч. С. 230.

Сергеева Т. Л. К вопросу об определении преступной небрежности // Сов. гос-во и право. 1947. №4. С. 22.

3         Ломов Б. Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии - М., 1984. С. 58.

4             См.. Ларичев О. И, Ребик С. Б. Психологические проблемы принятия решения в задачах многокритериального выбора // Психологический журнал. 1988. № 5.

65

ошибки, так как вечна апперцепция, вечна установка»1. Желает этого автор или нет, но вначале он исходит из ошибочного примата уголовного права над психологическими реалиями, а затем из совсем порочного примата социалистической идеологии над реалиями криминологическими. Уголовно-правовая теория всегда с пониманием относится к частным индивидуальным юридическим и фактическим ошибкам2, но она с трудом воспринимает заблуждения, вытекающие из закономерностей сознательного и бессознательного. Можно предположить, что дальнейшее развитие теории бессознательного в нашей стране внесет свои коррективы и в уголовно-правовую теорию вины.

Но уже в настоящее время наука располагает убедительными данными для того, чтобы обратить более серьезное внимание на недостаточно осознаваемый субъектом эмоциональный момент, учитывая его не только в привычных узких рамках субъективной стороны убийства и причинения тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта (ст. 107 и 113 УК РФ). Если мы настаиваем на том, что вина есть психическое отношение субъекта к своим действиям и их последствиям, то это отношение не может быть внеэмоциональным. Разрабатываемая в нашей стране психологическая теория отношений строится именно на этом3.

Уголовно-правовое понимание психического отношения субъекта к деянию, нормативно сведенное к рациональной воле, является упрощенным, усеченным и искаженным. П. Симонов и П. Ершов очень точно пишут: «Тот или иной поступок определяют не сознание и воля сами по себе, а их способность усилить или ослабить ту или иную из конкурирующих мотиваций»4. В зависимости от силы мотивации и условий ее реализации формируется и эмоциональное состояние человека. Разложение субъективной стороны преступления на интеллектуальные, волевые, мотивационные и эмоциональные моменты условно, но теоретически и практически необходимо. Субъект в преступном поведении един и неделим. Все его психические процессы, направленные на практическое удовлетворение актуальной потребности, взаимосвязаны и взаимообусловлены. Поэтому очень трудно установить психическое отношение к действиям и их последствиям только по нормативно вырванным и прагматически усеченным волевым и интеллектуальным моментам. И если не только провозглашать, но практически реализовывать принцип субъективного вменения по каждому уголовному делу, то следует учитывать все фактические моменты психического отношения лица к своим действиям и их последствиям.

' Якушев В. А. Указ. соч. С. 93.

2          См.: Наумов А. В. Уголовное право. Общая часть. С 233-243

3           См.: Мясищев В. Н. Личность и неврозы - Л , 1960

4           Симонов П., Ершов П. Потребности // Наука и жизнь. 1983 № 8. С. 73.

66

В юридической сфере это можно сделать путем законодательного установления. Определенная попытка была предпринята, в частности, авторами Модельного кодекса. В ч. 2 ст. 27 этого кодекса дается понятие степени вины, выраженной в форме вины, ее видах, мотивах, целях и эмоциональных состояниях субъекта1. Приходится только сожалеть, что УК РФ 1996 г. не воспринял этих предложений, поддержанных рядом ученых2. Действующий УК даже исключил аффект, вызванный неправомерными действиями потерпевшего, из перечня смягчающих обстоятельств (п. 5 ст. 38 УК РСФСР 1960 г.), оставив лишь объективную часть данного обстоятельства (противоправность или аморальность поведения потерпевшего, явившегося поводом для преступления,- п. «з» ст. 61 УК РФ). С практической точки зрения это упрощение целесообразно, ибо не нужно разбираться в сложной психологии аффекта. Но это - шаг к уходу от анализа эмоционального момента субъективной стороны преступления.

8.2. Учет эмоционального состояния лица при установлении его виновности - не дань уважения науке психологии, а практическая необходимость реализации субъективного вменения. Мы уже говорили, что эмоции могут активизировать или парализовать интеллект, сузить его сферу, снизить футурологические возможности человека. Тем самым они непосредственно влияют на качество интеллектуального момента субъективной стороны. Кроме того, эмоции (особенно отрицательные) могут выполнять функции неосознанных или осознанных исходных побуждений при совершении преступлений и таким образом входить в мотивационный и волевой моменты субъективной стороны. Факт снижения интеллектуальных и волевых процессов у субъекта, находящегося в состоянии сильного душевного волнения, признается теорией уголовного права. Но состояние возникает не только при неправомерных действиях потерпевшего, причины его возникновения могут быть самыми разными. Нельзя не согласиться с С. В. Бородиным, относящим детоубийство новорожденного к преступлениям, совершаемым в состоянии сильного душевного волнения. Однако поводом для возникновения аффекта в данном случае являются не неправомерные действия потерпевшего, а родовой процесс и послеродовое состояние, которым сопутствуют физическое напряжение и психическое возбуждение, характеризуемые эмоцией страха3. Реальных поводов для возникновения аффекта намного больше.

1             См : Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования. С. 80.

2               См., например: Рарог А. И. Вина и реформа уголовного законодательства // Сов. гос-во и право 1988 № 10 С. 68-69

3            См : Бородин С В. Значение субъективной стороны преступлений против жизни и здоровья для их юридической оценки // Актуальные проблемы уголовного права. - М, 1988 С. 47.

67

Криминологические исследования показывают, что для значительного числа правонарушителей совершение преступления, особенно первичного, - ситуация стрессовая, эмоциональная. Такой ситуации, как правило, не создают некоторые привычные, продолжаемые и длящиеся преступления, а также преступления, совершенные рассудочно. Рассматриваемая экстремальность- результат столкновения конкретной ситуации (необычность, сложность, критичность, аварийность обстановки; противодействие потерпевших, других лиц, иные помехи; дефицит времени; угроза быть пойманным, разоблаченным, наказанным) и доминирующей мотивации. Расхождение ситуации с исходным побуждением и возможными результатами предвидения порождает сильное отрицательное эмоциональное переживание. Экспериментальные исследования П. В. Симонова свидетельствуют о прямой динамической зависимости отрицательных эмоций от величины (силы) потребности (мотива) и дефицита информации, а также от фактора времени и индивидуальных особенностей субъекта1.

Совершению преступных действий нередко сопутствуют гнев, страх, ярость, тревога, волнение, аффект, т. е. физиологическая и психологическая напряженность. Будучи скоротечной или длительной, она может проявляться в замедлении интеллектуальных операций, снижении внимания, ухудшении способности выполнить привычные действия - тормозная форма; в увеличении количества ошибочный действий, суетливости, забывании инструкции- импульсивная форма; в сильном возбуждении, двигательных дискоординациях, нарастании ошибок - генерализованная форма2. Л. А. Ки-таев-Смык, фундаментально исследовавший психические механизмы стресса, пришел к выводу, что в состоянии стресса «неправильно оценивается текущая ситуация, ошибочно используются следы памяти, неверными оказываются прогноз развития ситуации и планирования деятельности, снижается контроль за собственными действиями»3. Все это очень важно для понимания субъективной вины правонарушителей, обвиняемых за совершение небрежных и легкомысленных преступлений, а также многих деяний, совершаемых с косвенным и даже с прямым умыслом.

8.3. Близко к эмоциональному «затмению» сознания стоит алкогольное опьянение. В нашем законодательстве этот вопрос решается традиционно просто: «Лицо, совершившее преступление в состоянии опьянения... подлежит уголовной ответственности» (ст. 23 УК РФ). Но он не так прост в

' См.: Симонов П В. Теория отражения и психофизиология эмоций. - М., 1970. С. 24-100.

2           См : Марищук В. Л., Пластов К. К., Плетницкий Е. Я. Напряженность в полете. - М., 1969; Наенко Н. И. Психологическая напряженность. - М., 1976.

3          Китаев-СмыкЛ. А. Психология стресса. - М, 1983. С. 58.

68

реальной жизни. Положение, закрепленное в УК, целесообразно1, но не согласуется с виновной ответственностью. Аналогичные нормы есть, кстати, в уголовном законодательстве других стран, хотя и не такие прямолинейные, как в отечественном. В § 15.25 УК штата Нью-Йорк, например, говорится: «Опьянение как таковое не является защитой от уголовного обвинения; но в любом преследовании за посягательство доказательство опьянения обвиняемого может быть предъявлено обвиняемым всегда, когда оно является подходящим для нейтрализации элемента вменяемого в вину преступления».

♦ * *

Подводя итоги анализу проблемы субъективного вменения, можно констатировать, что по целому ряду обстоятельств теоретического, нормативного и практического характера субъективная виновная ответственность очень часто не реализуется в полном объеме. Создается впечатление о непреодолимости элементов объективного вменения и его оценочных категорий, без которых якобы невозможно обосновать уголовную ответственность. Это не совсем так. В частности, выше предложены возможные пути более полной реализации субъективного вменения. Другое дело, что в уголовном праве с трудом преодолеваются устоявшиеся стереотипы и конструкции. Тем не менее, история проблемы показывает, что в текущем столетии шел медленный, противоречивый, но закономерный процесс преодоления теоретических и нормативных предпосылок к объективному вменению.

Провозглашение принципа субъективного вменения требует надежных гарантий его реализации, и в первую очередь законодательных, которые обеспечивали бы безошибочную деятельность правоприменительных органов. Это связано не только с научным определением вины, но и со всеми иными институтами уголовного права, а также с соблюдением процессуальных гарантий на предварительном следствии и суде, строго обеспечивающих презумпцию невиновности.

Исходя из целесообразности, некоторые психиатры идут еще дальше, предлагая применять уголовное наказание в некоторых случаях даже к невменяемым. «В будущем законодательстве, - пишут они, - целесообразно предусмотреть возможность предоставления судам права самостоятельного решения вопроса о применении к лицам невменяемым... мер уголовного наказания. Не следует при этом опасаться упрека в негуманном отношении к больным, ибо гуманность психиатров и юристов должна распространяться не только на лиц, признанных невменяемыми, но и на общество, которое страдает от них» (Доброчева М. С, Печерникова Т. П Применение мер медицинского характера в отношении лиц, совершивших общественно опасные действия в кратковременном психическом состоянии, спровоцированном приемом алкоголя // Сов. гос-во и право. 1989. № 5. С. 75).

69

Содержание

От автора..............................................................................................................                                                                           3

1.             Субъективное вменение и субъективная сторона преступления.................                                                                           5

2.               Понятие вины и ее формы..............................................................................                                                            10

3.              Исторические предпосылки объективного вменения...................................                                                        24

4.              Умысел и его виды..........................................................................................                                                       33

5.             Неосторожность и ее виды.............................................................................                                                         41

6.             Двойная форма вины.......................................................................................                                                         53

7.              Мотивация и целеполагание преступления...................................................                                                         59

8.              Эмоции субъекта преступления.....................................................................                                                         64