§ 1. Уголовно-правовая характеристика

Не вдаваясь в дискуссии, которые ведутся на страницах юридической литературы по поводу объекта преступления, и в теоретическое обоснование понятий общего, родового (видового) и конкретного объекта преступлений в целом, их отдельных групп и каждого индивидуально взятого преступления, отметим, что под объектом принято понимать определенные охраняемые законом общественные отношения, которые нарушаются вследствие того или иного преступного посягательства.

Многие авторы склонны проводить, как им представляется, четкую границу между объектом преступления при угоне без цели хищения и при краже транспортного средства. Они считают, что угон — двуобъектное преступление, посягающее одновременно на право владельца транспортного средства беспрепятственно пользоваться и распоряжаться принадлежащим ему автомобилем (мотоциклом), а также общественные отношения, обеспечивающие порядок пользования транспортным средством. Нередко во второй части более конкретно называется безопасность дорожного движения.

При краже преступник посягает на право собственности, лишая этого права законного владельца транспортного средства и пытается присвоить себе это право.

Такая постановка вопроса и такое разграничение представляются не совсем правильным и убедительным. Почему безопасность дорожного движения в качестве дополнения, делая объект преступления двуединым, упоминается только при угонах? Видимо, к такому выводу авторы пришли на том основании, что угоны без цели хищения во многих случаях совершаются пьяными лицами. За руль садятся люди, не имеющие водительских прав, и поездки на транспортном средстве совершаются из хулиганских побуждений. Все это так, причем нередко все три названные обстоятельства выступают вместе. Но означает ли это, что кражи всегда совершаются трезвыми преступниками, имеющими водительские удостоверения и строго соблюдающими правила? Очевидно, что это далеко не так. Больше того, криминологическая характеристика лиц, совершивших кражи, в целом более отрицательная, чем угонщиков. Здесь больше рецидивистов и лиц неправопослушного поведения. Желая поскорее замести следы преступления, они часто пренебрегают мерами предосторожности, развивают недозволенную скорость, не подчиняются требованиям работников ГАИ, особенно, если предполагают о преследовании по,горячим следам, либо подозревают, что их пытаются задержать. В то же время угоны без цели хищения нередко совершаются лицами, имеющими водительскую квалификацию и находящимися в трезвом состоянии.

В любом случае разграничение объектов преступных действий при кражах и угонах по этим признакам весьма сомнительно.

Требования правил движения и эксплуатации транспортных средств нарушаются и в том и другом случае. Достаточно хотя бы того, что и при угоне, и при краже преступники не имеют законных оснований для управления принадлежащим другому лицу (или организации) транспортным средством, а сознание совершаемого ими противоправного действия существенно снижает их водительскую надежность.

Правильно было бы говорить о нарушении общественных отношений в сфере порядка и безопасности дорожного движения как в отношении угонщиков, так и в отношении воров (тем более грабителей и лиц, совершивших разбой).

Эта составляющая часть двуединого объекта характерна для обоих преступлений. Однако эта качественная сторона объекта преступления не основная, а всего лишь сопутствующая. Основной и единственной составляющей объекта она является для преступных действий, квалифицируемых по ст. 211 УК РСФСР.

Основную же содержательную часть объекта преступления при кражах и угонах составляют общественные отношения, регулирующие право собственности. И нет, как представляется, убедительных доводов считать, что при угонах эта сфера общественных отношений остается вне состава преступления. Временно, надолго или навсегда хозяин транспортного средства лишается возможности владеть и распоряжаться автомобилем (мотоциклом), это уже другой вопрос. Числом часов, суток, месяцев или лет это право не исчисляется. Оно было и оно нарушено. Сказанное позволяет сделать вывод о том, что и эта сторона двуединого объекта присуща и тому, и другому преступному посягательству. И разделить эти преступления по различным статьям УК позволяет лишь цель, которую ставил перед собой преступник, — присвоить себе право распоряжения чужим имуществом временно (без цели хищения) или сделать это навсегда (с целью хищения). В связи с этим будут сняты и условности, которые возникают в случаях, когда преступник угоняет транспортное средство не с целью завладеть им полностью, а ставит задачу разукомплектовать автомобиль (снять колеса или иные детали). Факт кражи в любом случае будет завершенным. Кстати, при нынешних ценах на автомобили и запасные части к ним для многих владельцев такая кража по своим последствиям будет равнозначна утрате транспортного средства целиком.

Изложенную позицию можно было бы и дальше подкреплять аргументами в ее пользу, но и приведенные позволяют сделать вывод о том, что при одинаковом непосредственном предмете преступного посягательства, каким является автомобиль (мотоцикл), при аналогичных действиях по его изъятию у хозяина и целом ряде других общих признаков угон транспортного средства, совершен ли он с целью или без цели хищения, представляет собой завладение чужим имуществом, порядок пользования которым регламентирован нормами права и которое является источником повышенной опасности. Объектом таких посягательств является право собственности и установленный порядок пользования транспортными средствами. Разграничение между составами анализируемых преступлений определяется целью правонарушителя: воспользоваться транспортным средством на короткое время для совершения поездки или же получить материальную выгоду от самого похищенного имущества (его части).

Цель, равно как и мотивы, которыми руководствовалось виновное лицо, относятся к субъективной стороне преступления. Взятая сама по себе, в отрыве от реальных действий, в частности от способа совершения преступления, маршрута передвижения, мер, принимаемых для сокрытия преступления, и от других материальных обстоятельств, субъективная сторона представляется вещью в себе. Как говорится, поди узнай, что у преступника было в голове. Какие цели и планы он вынашивал, что бы предпринял, если бы не был обнаружен и задержан. Вместе с тем именно от конечных намерений и будет зависеть квалификация совершенного виновным преступления. Решение этого вопроса является, пожалуй, узловым, наиболее сложным и принципиальным при расследовании краж и угонов транспортных средств. Вывод следователя о применении той или иной статьи уголовного кодекса должен подтверждаться доказательствами и не вызывать сомнений в достоверности. При этом рассчитывать на добровольное признание подозреваемого не приходится. Не только потому, что он, как правило, уверяет, что цели хищения не было, но и потому, что в любом случае его утверждение должно подтверждаться иными доказательствами, предупреждающими возможность изменения показаний, и достаточно полно и обоснованно свидетельствующими об истинных намерениях преступника. Однако нередко цель угона вообще не выяснялась следователем. По данным исследования, проведенного в 1985 году, такое положение отмечалось по 13,8% уголовных дел3.

Результаты проведенного в 1990—1991 гг. изучения свидетельствуют, что в целом ряде регионов положение не улучшилось. Напротив, доля уголовных дел, в которых вывод об угоне без цели хищения не подтверждается материалами дела и вызывает сомнение, увеличилась. Так, в г. Москве, по делам данной категории лица, совершившие такое преступление установлены лишь в 34% случаев. Цель угона, и был ли он направлен на кражу транспортного средства, полно и всесторонне не выяснялось ни в одном случае как по расследованным и направленным в суд, так и по приостановленным делам.

Вместе с тем в процессе расследования было установлено, что в 90% случаев были угнаны частные автомобили граждан, 4 угона совершено из гаражей и огороженных стоянок, а проникновение туда сопровождалось взломом (2), перепиливанием петель (1) и даже разрушением стены (1). Проникновение в автомобиль совершено путем разбития стекла (4), отжима дверцы (1), подбора ключей (4), а запуск двигателя в 10 случаях произведен замыканием проводов зажигания или подбором ключей (7). При этом каждый третий автомобиль был оборудован противоугонным устройством. Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что даже из числа обнаруженных автомобилей в 31% случаев преступниками принимались меры по сокрытию угнанных транспортных средств.

В Алтайском крае было изучено 31 уголовное дело, 17 из которых возбуждено по признакам угона, а 14—кражи. Однако раскрыть удалось только около половины дел, по которым в 14 случаях виновные привлечены к уголовной ответственности за угон и лишь в 1 случае — за кражу. Из материалов изученных дел следует, что 50% угонов совершено из гаражей, проникновение в которые сопровождалось взломом дверей (2), разрушением стены (1) и даже проломом крыши (1). И здесь преступники активно применяли подбор ключей, замыкание электросети, разбивание и отжим стекол автомобиля, а также меры по сокрытию каждого третьего из числа обнаруженных транспортных средств.

Представляется, что способы совершения преступлений, характер действий угонщиков для проникновения в гаражи, на стоянки, непосредственно в транспортные средства, проводимые ими подготовительные действия, включая выбор транспортного средства, его отслеживание, выбор места и времени для совершения преступления и целый ряд других обстоятельств убедительно свидетельствуют о том, что ни о каком спонтанном завладении транспортным средством и о временном желании лишь прокатиться на нем, говорить не приходится. Тем более в случаях, когда автомобиль буксируется или мотоцикл погружается и вывозится с места преступления. Зыбкая граница между рассматриваемыми, казалось бы, четко очерченными преступными деяниями делит их далеко не на равные половины, оставляя для так называемых “чистых угонов” все меньше и меньше места. И чем полнее и всестороннее будут расследоваться такие дела, тем явственнее будет проявляться истинное положение и тем вернее будет даваться оценка общественной опасности завладения чужим столь дорогим имуществом.

Как уже отмечалось, угоны транспортных средств (с целью или без цели хищения) всегда совершаются с прямым умыслом на угон и с альтернативным умыслом на временное или постоянное распоряжение предметом преступного посягательства, включая снятие отдельных деталей или его полное разукомплектование. Перед следственными и судебными органами встает вопрос о квалификации преступных действий виновных лиц в случаях, когда угон совершается с целью хищения лишь отдельных узлов, деталей или аппаратов транспортного средства. Четкий ответ на этот вопрос в руководящих постановлениях высших судебных инстанций отсутствует. Практика же в основном идет по пути квалификации таких действий по совокупности преступлений: угон без цели хищения и кража отдельных предметов, включая находящиеся в салоне автомобиля вещи, не являющиеся комплектующими частями транспортного средства (личные вещи водителя, членов его семьи, перевозимый груз и т.п.). В ряде случаев для такой квалификации действительно имеются все основания. Например, в г. Туле двумя лицами был угнан продуктовый автомобиль, в котором перевозились колбасные изделия. Груз был похищен, а автомобиль брошен неподалеку от места его разгрузки. Действия преданных суду Вихрова и Алчевского были квалифицированы по ч. 2 ст. 2121 и ч. 2 ст. 89 УК РСФСР.

Аналогично по совокупности угона и кражи должны квалифицироваться и случаи временного завладения индивидуальными транспортными средствами с целью похищения находящихся в них вещей. Однако это, как представляется, не дает оснований для констатации совокупности преступлений в тех случаях, когда похищается не целиком транспортное средство, а его отдельные части путем разукомплектования. Кстати, не единичны случаи, когда само транспортное средство после этого маскируется на нейтральной территории для возможного последующего разукомплектования или же сбрасывается в водоем, под откос и приводится в негодность. Здесь ответственность должна наступать за хищение, а объем, стоимость похищенного и последующие действия преступников должны учитываться при квалификации деяния и определении меры наказания.

Все более часто кражи транспортных средств сопровождаются подделкой соответствующих документов, позволяющей преступникам обманным путем, выдавая транспортное средство за свое, продать его отдельным гражданам или коммерческим предприятиям.

Чистота юридической квалификации требует привлечения виновных к ответственности за кражу, а также за мошенничество (ст 147) и за подделку, и незаконное изготовление или сбыт поддельных документов (ст. 196). В любом конкретном случае, когда возникает вопрос о совокупности преступлений, каждое из них должно быть расследовано в полном объеме и подтверждено доказательствами.

Говоря о субъектах составов преступлений, предусматривающих ответственность за угоны и кражи транспортных средств, нужно сразу отметить, что по действующему законодательству между субъектами угонов и субъектами краж имеется существенное различие в требованиях к их возрасту. Оно как бы подчеркивает различную оценку степени общественной безопасности этих преступлений и необходимость четкой квалификации действий виновных. Если по ст. 2121 по общему требованию закона могут быть привлечены к ответственности лица не моложе 16 лет, то в соответствии с ч. 2 ст. 10 УК ответственность за кражи, грабежи и разбои наступает с 14 лет.

Заметим, что по проекту УК РФ вариантом ст. 13 предусмотрено установление уголовной ответственности с 14 лет за угон транспортного средства при отягчающих обстоятельствах. А в отношении краж предполагается сделать отступление: ответственность с 14 лет предусматривается только за разбой.

Если с ответственностью за кражи транспортных средств по действующему законодательству ситуация с возрастом субъектов преступления достаточно понятна, то в отношении угонов этого сказать нельзя. Ясно одно: к лицам моложе 16 лет статья 212' применяться не может. Однако квалифицированный вид этих преступлений может сопровождаться насилием как не опасным для жизни и здоровья потерпевшего, так и опасным. В результате такого насилия потерпевшему могут быть причинены легкое, менее тяжкое или тяжкое телесное повреждение. Умышленное причинение таких последствий карается соответственно по ст. 108, 109 и 112 УК РСФСР. В случае, если телесные повреждения повлекли расстройство здоровья, то по ст. 108, 109 и ч. 1 ст. 112 ответственность наступает с 14 лет. Означает ли это, что причинение таких последствий потерпевшему при угоне транспортных средств должно оставаться безнаказанным? По мнению ученых, в таких случаях лица в возрасте от 14 до 16 лет должны привлекаться к ответственности за фактические последствия насилия, совершенного ими против здоровья личности при угоне транспортных средств, по соответствующим статьям УК. Так квалифицируют эти преступные действия и следственные, и судебные органы, что представляется правильным.

При угонах и кражах автомобилей (мотоциклов) преступники завладевают чужим имуществом, распоряжаться которым они не имеют права. Если транспортным средством пользуются, хотя и без доверенности, члены семьи владельца или его близкие родственники, либо с его ведома знакомые и даже посторонние лица, вопроса об ответственности за угон не возникает. Не правомочен такой вопрос и в случаях, когда транспортное средство перемещается на другое место представителями власти или другими уполномоченными лицами, например из-за помехи движению, стоянки в неположенном месте либо по другой причине. В крайнем случае, когда такие действия производятся с нарушением установленного порядка и причиняют существенный вред, может встать вопрос о самоуправстве (ст. 200 УК). Не будет угона и при самовольном использовании с нарушением маршрута движения и порядка хранения транспортного средства работником гаража государственного предприятия или организации, который имеет доступ к управлению этим транспортным средством.

Наконец, нельзя не отметить участившиеся случаи инсценировки угона автомобилей, к которой прибегают водители при совершении ДТП. Пытаясь избежать ответственности за наезд на пешехода или за совершенную аварию, владельцы или иные управляющие этим транспортом лица бросают автомобиль, а затем заявляют в органы ГАИ об его угоне. В этих случаях расследование обычно ведется по факту дорожно-транспортного происшествия, в процессе которого отрабатывается и версия, выдвинутая фальсификатором.

Элементом состава преступления, связующим все другие его звенья и определяющим характер противоправных действий, а также наступивший общественно опасный результат и причинную связь между ними, является объективная сторона преступления. Относящиеся к ней признаки выступают в качестве оснований для возбуждения уголовного дела и именно их уста новление лежит в основе расследования преступного посягательства, что составляет остов криминалистической характеристики преступлений.

Время, способ, обстановка преступления, конкретные действия преступников при совершении кражи или угона транспортного средства, принимаемые ими меры по сокрытию следов и другие реальные обстоятельства и составляют в сумме объективную сторону состава каждого преступления.

Узловым и специфическим для анализируемых преступлений является понятие “угон транспортных средств”. Сама правовая норма, по которой наступает ответственность (ст. 2121), этого понятия не раскрывает и никак его не поясняет. В этом отношении диспозиция ст. 2131, которая устанавливает ответственность за угон воздушного судна выгодно отличается. Она определяет, что судно может находиться “на земле или в полете”, говорит о “захвате такого судна с целью угона”, вводит некоторые другие признаки, позволяющие более точно и полно уяснить содержание преступного деяния.

Не вносят ясности в понятие “угон” и квалифицирующие признаки, перечисленные в ч. 2 и 3 ст. 212'. Некоторые уточнения вносят постановления Пленума Верховного суда РСФСР (например, № 50 от 22 октября 1969 г.), где под угоном предлагается понимать “захват транспортных средств и поездка на них”. Все это привело к активному и довольно разноголосому обсуждению данной проблемы представителями науки и практики. Вопрос детализирован до таких дефиниций, как запуск двигателя, трогание с места, выезд с территории гаража (стоянки) и т. п. Как представляется, излишнее усложнение проблемы связано с попытками определить момент, когда преступление можно считать оконченным. Понять такие попытки можно, однако считать вполне оправданными нельзя. Уголовный закон, хотя и различает стадии приготовления к преступлению и покушение на преступление, но совершенно определенно устанавливает, что и в том и другом случае ответственность наступает по статье Особенной части УК, “предусматривающей ответственность за данное преступление”, возлагая на суд необходимость учитывать характер и степень общественной опасности фактических действий, совершенных виновным, степень осуществления преступного намерения и причины, в силу которых преступление не было доведено до конца”. Поэтому, разумеется, важно установить все обстоятельства, свидетельствующие о степени реализации умысла виновного на угон транспортного средства. Но при этом необходимо иметь в виду, что на квалификацию его действий они не влияют и ставить ее в зависимость от протяженности пути, которую успел преодолеть преступник от места захвата автомобиля, вовсе нет необходимости.

Однако высказывается мнение о том, что если преступник захватил автомашину, но по независящим от него причинам не смог выехать с места стоянки или с территории гаража, двора, то правомочия владельца не были нарушены. Только после того, как преступник получит реальную возможность использовать транспортное средство по своему усмотрению, т. е. получит оперативный простор, можно говорить об окончании преступления. Полагаем, что многообразие реальных случаев угонов, различные нюансы, которыми они сопровождаются, позволяет говорить о схоластичности многих дискуссий и умозаключений о стадиях рассматриваемого преступления. Например, можно вводить критерии по принципу преследования, можно рассуждать о времени, на которое владелец был лишен возможности распоряжаться своим автомобилем, и о других обстоятельствах. Однако все эти попытки установить незыблемую границу между оконченным и неоконченным преступлением не позволяют. Да и нет в этом особой необходимости для решения вопроса о возбуждении уголовного дела и обеспечения его расследования, в процессе которого и будут сделаны соответствующие выводы на основе собранных доказательств. Очевидно, однако, что, если транспортное средство не сдвинулось с места, т. е. процесс его передвижения, характеризующий угон, не начался, говорить можно только о покушении.

Общественная опасность и распространенность угонов, возможная непредсказуемость цели на кражу требуют от органов дознания и следственных аппаратов предусмотренного законом реагирования на каждое реальное покушение, производства расследования дела и привлечения к ответственности виновных лиц. Их возможные ссылки на то, что они хотели лишь подшутить, или только передвинуть автомобиль на другое место, либо ошиблись в предмете, приняв автомобиль за свой, должны тщательно проверяться и подтверждаться либо опровергаться доказательствами.

Учитывая, что угон предполагает самостоятельное передвижение транспортного средства, его буксировка или вывоз на грузовике позволяют сделать вывод не об угоне, а о краже (покушении на кражу). Об этом, как уже отмечалось, свидетельствуют и подготовительные действия, способ проникновения в транспортное средство, последующие действия преступников.

Наличие в ст. 2121 квалифицированных угонов (ч. 2 и 3) делает необходимым при расследовании получить ответ на целый ряд вопросов: было ли совершено преступление повторно либо по предварительному сговору группой лиц, а также были ли соединены действия угонщиков с насилием или угрозой применения такого насилия. Что касается характера насилия, то этот вопрос достаточно полно освещен и в специальной литературе, и в постановлениях высших судебных инстанций (например, Постановления Пленума Верховного суда РСФСР от 22 марта 1966 г. и от 23 декабря 1970 г.). Отметим только, что, по нашему мнению, в конструировании двух составов (ч. 2 и 3 ст. 212' УК) по характеру насилия (опасного или неопасного для жизни и здоровья потерпевшего) нет юридической необходимости. И то, и другое, а тем более угрозу насилием, можно предусмотреть в одном составе преступления. Это становится очевидным в связи с тем, что в случае наступления расстройства здоровья или более тяжких последствий встает вопрос о совокупности преступлений и квалификации действий виновных лиц дополнительно по статьям УК, предусматривающим ответственность за преступления против жизни и здоровья личности (п. “а” ст. 102, ст. 108, 109, 112 У К РСФСР). Нельзя также исключить и случаи, когда смерть, а также тяжкие или менее тяжкие телесные повреждения могут быть причинены потерпевшему в результате неосторожных действий угонщиков (ст. 106 и 114 УК), умысел которых был направлен на завладение чужим транспортным средством.