§ 2. Парадоксы социального отрицания преступности

Путь к социальному идеалу тернист и извилист. На этом пути можно попасть в западню. У этого пути немало ответвлений, ведущих в тупик. Устоявшиеся стереотипы обыденного мышления диктуют: чем жестче меры воздействия на преступность, тем выше их эффективность. Исследования в области сравнительной криминологии свидетельствуют об обратном. Парадоксально, но самый низкий уровень преступности фиксируется в тех странах, где политика государства и практика правоохранительных органов носит мягкий, патерналистский характер. По длительности сроков

128.

Глава VIII

лишения свободы рекорд принадлежит США и по уровню пре­ступности тоже. Напротив, в Швейцарии и Японии практика назначения уголовных наказаний достаточно мягкая и уровень преступности один из самых низких. По поводу этого парадокса И.А. Ильин писал: «Государство держится не штыком, а духом;

не террором, а авторитетом власти; не угрозами и наказаниями, а свободной лояльностью народа»'.

Преступность есть проявление противоречия между стремле­нием людей жить в бесконфликтном обществе и человеческой натурой, находящейся в неоптимальных социальных условиях. Это противоречие — источник социального совершенствования. Изменить биологическую природу, натуру человека — задача пока неразрешимая. А вот изменение социальных условий — реальность. Одним из механизмов совершенствования общест­венных отношений является криминализация — правовой запрет определенных деяний под угрозой наказания. Сам феномен пре­ступности очень тесно связан с механизмом криминализации. Более того, преступность в определенном смысле можно рас­сматривать как детище данного механизма. Устранение этого механизма повлечет исчезновение преступности. Но от этого не станет меньше общественно опасных деяний, которые опреде­ляются как преступность. Понятием преступного общество как бы метит те деяния, от которых оно хотело бы избавиться. Периоды тотальной декриминализации зафиксированы историей как величайшие социальные бедствия. Во время вражеских ок­купации, революций и гражданских войн человечество много­кратно переживало периоды безвластия, когда право переставало действовать, когда понятие преступного и непреступного размы­валось и начинала царствовать вседозволенность. Не было пре­ступности в доисторический период дикости, когда убийство, насилие и захват ценностей сильным у слабого считались нормой. Вряд ли кто-либо сомневается в неприемлемости такого «обще­ства без преступности».

Схема возникновения феномена преступности такова:

Ильин И.А. О грядущей России. М., 1993. С. 282.

Онтология воздействия на преступность

.129

1. В доисторические времена нормой бытия было существо­вание опасных деяний.

2. С образованием общества эти опасные деяния трансфор­мировались в общественно опасные: возник некий сверхсубъект (социум), и появилось коллективное реагирование на опасность. Произошло стихийное формирование оценочного социального механизма нормативного регулирования.

3. Общество стало устанавливать запреты на совершение его членами деяний, представляющих общественную опасность. Сформировался механизм криминализации.

4. Криминализованные общественно опасные деяния образо­вали феномен преступности. Преступность в таком ракурсе может рассматриваться как оценочная оболочка, наполняемая реальными общественно опасными деяниями.

Из этой схемы видно, что избавиться от преступности можно двумя способами: устранением общественно опасных деяний, которые исчезнут вместе с оболочкой (реальное избав­ление); устранением лишь оболочки (иллюзия избавления).

В силу того, что механизм криминализации как бы раство­ряется в преступности, а при поверхностном анализе оценочная оболочка и стоящие за ней общественно опасные деяния иден­тифицируются (приобретают мнимое единство), общество подчас попадает в ловушку. Эту ловушку можно обозначить как транс­формацию зла.

Суть феномена трансформации зла в регенерации обществен­ной опасности в том, что изменяется лишь ее форма, но сумма опасности, общий массив опасных деяний в обществе остается прежним либо увеличивается. Конкретные социальные механизмы трансформации зла таковы:

— патологическая декриминализация;

— перелив опасности из криминального феномена в анти­криминальный.

Декриминализация — изменение правовой оценки деяния как преступного и наказуемого на непреступное и ненаказуемое. Декриминализация может быть нормальной и патологической. Нормальна она в том случае, если Криминализованные деяния

9 Зак 2093

130-

Глава VIII

либо исчезли, либо с изменением социальной обстановки пере­стали быть общественно опасными. Нормальная декриминализа-ция не увеличивает общей суммы опасности в обществе. Пато­логической декриминализацию можно назвать тогда, когда об­щественно опасные деяния остаются, а их оценка как преступных и наказуемых исчезает. В результате такой декриминализации преступность якобы уменьшается, а социальное бытие становится более опасным.

Патологическая декриминализация может быть формальной (когда устраняется и противоправность, и наказуемость), нефор­мальной (когда устраняется лишь наказуемость — уголовный закон есть, но он по тем или иным причинам перестает работать).

Перелив опасности из криминального феномена в антикрими­нальный — явление достаточно распространенное. Суть его весьма точно подметил американский писатель Э. Хемингуэй. Вот строки из его последней, незавершенной книги: «Борьба со злом не делает человека поборником добра. Сегодня я боролся с ним, а потом сам поддался злу... Мне хочется уничтожить всю эту мразь. Но если увлекаешься, значит, сам недалеко ушел»'.

Парадоксально, но борьба с преступностью тоже имеет об­щественную опасность. Люди вынуждены мириться с этим, по­скольку предполагается, что опасность борьбы меньше опасности преступности. Ловушка в том, что в отдельные исторические периоды борьба может стать опаснее того, с чем борются (пре­ступность как бы заражает злом тех, кто борется с ней). Дра­матично то, что в эту ловушку могут попасть люди с чисты­ми помыслами, и тогда их деятельность из борьбы за светлые идеалы превращается в регенерацию общественной опасности. С.Л. Франк в книге «Свет во тьме» заметил: «Можно сказать, что никакие злодеи и преступники не натворили в мире столько зла, не пролили столько человеческой крови, как люди, хотевшие быть спасителями человечества»2.

' Хемингуэй Э. Острова в океане. Душанбе, 1986. С. 52. 2 Цит. по: Назаров М.В. Тайна России. Историософия XX века. М., 1999. С. 180.

Онтология воздействия на преступность

.131

Избежать трансформации зла позволит выработка коррект­ной концепции воздействия на преступность, четкое опреде­ление принципов этой деятельности, а также разработка аде­кватных показателей успеха в воздействии на преступность (внедрение в практику методик оценки общей опасности со­циальной жизни).