§ 1. Организующая сила разрушающего воздействия на преступность

Сегодня все более очевидным становится то, что человечество довольно основательно погрязло в пороках. Сановники высших эшелонов власти предстают перед судом по обвинению в зло­употреблениях и коррупции, сотрудничают с представителями преступного мира, находятся на содержании у мафии. Органи­зованная преступность все больше и больше приобретает очер­тания реальной власти, а во главе правоохранительных органов подчас оказываются лица, связанные с преступным миром. У людей иногда возникает сомнение, можно ли в таких условиях противостоять преступности. Найти ответ на этот вопрос невоз­можно без анализа истоков социального отрицания преступности, без исследования организующей силы разрушающего воздействия на криминально-криминогенный феномен.

Одним из главных источников силы, организующей воздей­ствие на преступность, является стремление людей к без­опасности, Системное бытие значительно безопаснее (устойчи­вее) элементарного, неорганизованного. Одно из подтверждений

Онтология воздействия на преступность

.123

тому — феномен организованной преступности. Когда говорят, что общество отстает в воздействии на преступность, это не лишено основания. Однако феномен организованности челове­чества на несколько миллионов лет старше феномена организо­ванной преступности. Организованная преступность — это свое­образное проявление защитных свойств криминала как социаль­ного явления. С одной стороны, появление такого криминального монстра — величайшая трагедия. С другой — это проявление определенного уровня системности в воздействии общества на преступность, когда для эффективной защиты представителям преступного мира потребовалась организация.

Опасность требует объединения. Упорядоченное сообщество сильнее неупорядоченной массы. Законы безопасности требуют упорядочивания. Поэтому даже если предположить, что пред­ставителям преступного мира удастся захватить власть в каком-то государстве, сама логика государственной жизни вынудит их отказаться от криминального патронажа. Наиболее ярко феномен криминального самоотрицания продемонстрировала фашистская Италия. На пути к власти Муссолини довольно активно опирался на силы мафии. Но, став во главе государства, он предпринял такие жесткие и эффективные меры для подавления организо­ванной преступности на Сицилии, какие еще не удалось реали­зовать ни одному правительству мира. Некоторые исследователи истории американской мафии полагают, что на поддержку кри­минальной среды (в частности, гангстера Лучиано, руководившего всем преступным миром Америки) опирался в своей предвыбор­ной кампании и Рузвельт. Однако, став президентом, он благо­словил его арест.

Все нормальные люди заинтересованы в установлении и под­держании порядка (любой порядок — это благо по сравнению с хаосом, «беспределом»). По этому поводу противоречий в обществе практически не возникает. Противоречия рождает раз­личие идеалов. Одних привлекает идеализм и духовность, все­общее равенство, других — право на богатство и роскошь, приобретенное посредством хитроумных законодательных и эко­номических манипуляций. Третьих — то же право на богатство

124.

Глава VIII

и роскошь, но без хитроумного обеспечения, право, опирающееся на насилие.

Любое преступление, от политического террора «красных бри­гад» до заурядного вооруженного нападения на пункт обмена валюты, есть отрицание тех элементов социального порядка, которые препятствуют воплощению идеалов представителей той или иной социальной группы. Даже кровавые злодеяния убий­цы-маньяка отрицают определенный порядок (недостаток заботы о психическом здоровье людей, отсутствие в обществе медицин­ской сети для выявления лиц с психическими аномалиями и оказания им своевременной помощи или изоляции их в закрытых медицинских учреждениях). В сущности, самый закоренелый преступник, отрицая несовершенное общественное устройство, оказывает разрушающее воздействие на преступность. Преступ­ники совершенствуют порядок методом от противного.

Господствующий класс может закрепить свои интересы в несправедливых законах, ущемляющих права сограждан. Однако несправедливость законов влечет отрицательные последствия и для господствующей элиты: они терпят бедствие от преступлений, народный бунт может уничтожить их. Преступники и бунтари убивают и грабят, и в этом проявляется их отрицание неспра­ведливости существующего порядка. Господствующему классу несправедливый порядок выгоден, поэтому он стремится защитить его. Но чем более несправедливо устроена государственная жизнь, тем менее она жизнеспособна, тем больше в стране преступников и бунтовщиков, которых не удается удержать в узде ни тюрьмами, ни смертными казнями. Стремясь избавиться от преступности и революций, господствующий класс вынужден отрицать выгодный ему несправедливый порядок. Если правящая группа не может контролировать преступность, воздействуя на противоправную деятельность и криминальную готовность (что не требует изме­нения порядка и самоограничений), то ей приходится менять порядок и самоограничиваться (чтобы не потерять большего). Если господствующая элита проявляет чрезмерный эгоизм и недальновидность, происходит отрицание несправедливого по­рядка вместе с господствующим классом (революция). Таким

Онтология воздействия на преступность

.125

образом, противоречие между нарушителями порядка и господ­ствующим классом в конечном итоге направляют общество к справедливости. Это движение в отдельные исторические перио­ды может замедляться, но остановить его невозможно.

Все меры воздействия на преступность можно разделить на две большие группы:

— меры, защищающие, поддерживающие существующий по­рядок;

— меры, направленные на его совершенствование, на устра­нение недостатков и пороков существующего порядка.

Источником организующей силы первой группы мер является господствующий класс. Организующая сила второй группы мер — все люди (причем в масштабах не только страны, но и всего человечества).

Все люди по-разному, но стремятся к одному — к идеалу. Этим идеалом можно считать порядок, устраивающий всех. В движении к этой цели можно опираться на все человечество — в этом ракурсе корректно рассматривать его как социальную базу процесса разрушения преступности. Носителями организую­щей силы становятся те, кто сумел воспринять основной вектор социального развития.

В процессе воздействия на преступность происходят два про­цесса:

— законы становятся все более справедливыми и отвечающими интересам большинства людей;

— соответственно преступность все большим числом людей оценивается как проявление зла и несправедливости.

Эти процессы не всегда заметны на малом историческом отрезке, но в значительной ретроспективе данная тенденция просматривается вполне отчетливо. Существенные изменения пре­ступности, и качественные и количественные, сопутствующие развитию социума, несомненны. Поэтому видеть идеал воздей­ствия в стабилизации криминального феномена некорректно.

Логика исторического процесса обусловливает движение от несправедливости к справедливости: от несвободы (рабства) — к полурабству (феодализму), а затем к полусвободе (капитализму)

126.

Глава VIII

и от нее — к свободе (как будет называться такое общество, мы пока не знаем).

Одним из источников организующей силы является само­регуляция преступности. Порядок и предсказуемость в соот­ветствии с определенными «правилами игры» — общечелове­ческая ценность. Не только правоохранительные органы заинте­ресованы в том, чтобы был порядок. Преступная среда также нуждается в нем: криминальный порядок отрицает «беспредел». Причем чем мощнее становится преступная организация, тем меньше она заинтересована в разрушении государственного по­рядка. Причин этого две. Во-первых, когда криминальные струк­туры обзаводятся связями с представителями высших эшелонов власти и получают возможность безнаказанно и практически неограниченно потреблять национальные богатства, все остальные представители преступного мира становятся их конкурентами. Преступные структуры, поднявшиеся к власти, сохраняя элементы криминальной формы, приобретают антикриминальную сущность. Они становятся носителями мощного стимула подавления (и даже уничтожения) своих собратьев по преступному ремеслу. В этом одно из проявлений открытого еще А. Августином всеобщего закона самоуничтожения зла.

Существует и международный аспект заинтересованности пре­ступников в поддержании порядка в родной стране и укреплении своего национального государства. Когда в 70-х годах предста­вители наркобизнеса физически устранили почти всех дееспо­собных государственных деятелей Колумбии, контролировать эту территорию стала не мафия, а США. Природа не терпит пустоты:

недееспособное Колумбийское государство предоставило амери­канской администрации право экстрадиции в отношении крими­нальных дельцов. Представители спецслужб США выявляли пре­ступников в Колумбии, арестовывали их там, переправляли в США, где их судил американский суд. Аналогичная практика имела место в Панаме, где США прибегли к прямой агрессии. Урок, преподнесенный администрацией США преступному миру, заставил криминальных дельцов ограничить свои аппетиты и сделал их патриотами своего государства (один из кокаиновых

Онтология воздействия на преступность

.127

баронов, Эскобар, даже предлагал колумбийскому правительству выплатить все внешние долги, составлявшие 15 млрд долларов).

Анализ практики противостояния общества и преступности дает немало оснований для предположения о том, что существует некий трансцендентный источник организующей силы. В этом аспекте все общество можно рассматривать как сложную систему, имеющую два полюса противостояния: добро и зло. В добрые времена люди тяготеют к добру, в периоды социальных неурядиц поддаются силам зла. Однако мир никогда не становится суме­речно темным. В нем всегда находятся люди, готовые пожерт­вовать своей жизнью и увлечь за собой других в борьбе со злом. Этот социальный полюс добра, бытие которого подчас не поддается рациональному объяснению, подобен маленькому и слабому растению, взламывающему прочное асфальтовое покры­тие.

Коррупция и организованная преступность не могут остано­вить социальные процессы разрушающего воздействия на кри­минал. Источник самоочищения общества не иссякает. Актив­ность людей в отрицании общественной опасности никогда не прерывается и никогда не утрачивает смысл, лишь меняются формы и степень интенсивности воздействия. Каждый человек может внести свой вклад в это благородное дело (либо борясь со злом, либо, по крайней мере, отказывая ему в поддержке).