НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ ПРОЦЕССУАЛЬНОЙ КОНСТРУКЦИИ

B.  Н. Щеглова объясняется   и тем, что автор, следуя устаревшей традиции, не признает за гражданской  процессуальной  правоспособностью  ее самостоятельного характера, связывает ее с материально-правовой правоспособностью и ставит ее в подчинение последней. Позиция В. Н. Щеглова умаляет процессуальное  положение  отдельных   участников процесса,    не   позволяет   четко    определить   пути реализации  процессуальных  прав.    Эти    взгляды особенно  неприменимы  к  рассматриваемой    нами проблеме —  процессуальному положению    ответчика.

Невозможно представить, как недееспособный ответчик, который не м.ожет участвовать в процессе, осуществляет свои процессуальные права и обязанности. Ведь и закон (ст. 101 ГПК УССР, ст. 32 ГПК РСФСР) подчеркивает, что права и охраняемые законом интересы недееспособных защищают в суде их законные представители — родители, усыновители, опекуны. А способность защищать в суде права других лиц, т. е. лично участвовать в процессе и осуществлять предоставленные законом процессуальные права, как раз означает наличие правосубъектности.

В литературе были предприняты попытки в определенной степени примирить рассмотренные теоретические позиции и сохранить в науке оба поня-ния — правоспособность и правосубъектность. Так,

C.  А. Якубов писал, что все субъекты гражданских процессуальных правоотношений обладают и правоспособностью, и правосубъектностью. По его мнению, правосубъектность — это общая предпосылка 26

>>>27>>>

образования процессуального правоотношения, абстрактная предпосылка процессуальных прав и обязанностей, а правоспособность — способность иметь определенные, конкретные права и обязанности. Правоспособность должна предшествовать правосубъектности [см. 70].

Рекомендации С. А. Якубова не получили поддержки, так как они значительно усложняют и затушевывают предпосылки участия в процессуальном правоотношении. Ведь, как утверждает С. А. Якубов, для участия в процессе необходимы две предпосылки — правосубъектность и правоспособность. Это не будет способствовать интересам судебной практики, а для отдельных проблем, например защиты ответчика против иска, создаст дополнительные трудности.

^С гражданской процессуальной правосубъектностью ответчика, т. е. способностью не только иметь процессуальные права и обязанности, но и лично, непосредственно осуществлять их, связаны проблемы возникновения, ограничения, прекращения правосубъектности ответчика.^

Существующее в науке советского гражданского процессуального права разграничение понятий процессуальной правоспособности позволяет по-разному определять момент возникновения правоспособности. Так, Д. А. Чечот считает, что процессуальная правоспособность ответчика возникает со дня его рождения [см. 61, с. 23], а по А. А. Мельникову, она начинается с достижением совершеннолетия [см. 44, с. 52].

В интересах судебной практики более реально говорить о правосубъектности ответчика, т. е. о его способности лично реализовывать в процессе свои права и обязанности. Она наступает обычно с достижением совершеннолетия, т. е. в возрасте 18 лет.

27

>>>28>>>

Несколько сложнее решается вопрос в отношении лиц в возрасте от 15 до 18 лет.

В ст. 101 ГПК УССР (ст. 32 ГПК РСФСР) указано, что по отдельным категориям дел несовершеннолетние в возрасте от 15 до 18 лет могут выступать в суде лично только по делам, возникающим из договоров, которые они вправе заключать самостоятельно, и по делам о возмещении причиненного ими вреда. Ответственность родителей или попечителей за этот вред является субсидиарной, и поэтому они могут привлекаться судом по делу как дополнительные ответчики, а не представители несовершеннолетнего. Следовательно, несовершеннолетние ответчики по указанным делам обладают полной процессуальной правосубъектностью. В связи с этим отпадает необходимость в применении в процессуальной теории и судебной практике понятия ограниченной дееспособности, поскольку законодательство не упоминает об ограничении процессуальных прав ответчика только потому, что он несовершеннолетний. Если закон допускает участие в процессе в качестве ответчика несовершеннолетнего, то он должен обладать всеми процессуальными правами и обязанностями. Никаких ограничений здесь быть не может.

Для правильного определения момента возникновения процессуальной правосубъектности ответчика важно обратить внимание на особый случай— . процессуальную правосубъектность лиц, вступивших в брак до достижения 18 лет. Согласно гражданским кодексам союзных республик (ст. 11 ГК УССР, ст. 11 ГК РСФСР) граждане, не достигшие этого возраста, приобретают гражданскую дееспособность в полном объеме со времени вступления в брак.

28

>>>29>>>

В литературе высказывалось мнение о том, что указанные лица приобретают дееспособность только в брачно-семейных правоотношениях. Это не подтверждается законом. Если лица после вступления в брак обладают в полном объеме дееспособностью,' то с данного момента времени они должны иметь и процессуальную правосубъектность. Следовательно, они могут выступать в процессе в качестве стороны, что особенно важно для процессуального положения ответчика. Лицо, вступившее в брак, должно обладать всеми процессуальными правами ответчика и иметь возможность самостоятельно использовать их для защиты против предъявленного к нему иска.

Ограничение правосубъектности имеет большое значение при решении проблемы процессуальных прав ответчиков, отбывающих наказание в местах лишения свободы. В свое время Верховный Суд РСФСР разбирал запрос о том, чем должен руководствоваться суд в случаях получения требования о допросе заключенного по гражданскому делу и поступления в суд дел, если ответчик находится в местах лишения свободы. Сложность данного вопроса объяснялась тем, что ответчик фактически не может явиться в суд, а конвоирование заключенных в суд по гражданским делам законом не предусмотрено.

Верховный Суд РСФСР указал, что судебные поручения в порядке ст. 51 ГПК РСФСР (ст. 33 ГПК УССР) не могут направляться для допроса лица, находящегося в местах лишения свободы, по двум причинам: это лицо не может явиться в суд; исправительно-трудовое учреждение не является местом его жительства [см. 71, 1967, № 19]. Верховный Суд РСФСР по существу не разрешил поставленной проблемы. По нашему мнению,    не

29

>>>30>>>

следует отождествлять невозможность явки заключенного в судебное заседание с возможностью быть ответчиком по делу. Нахождение лица в местах лишения свободы не освобождает его от ответственности по предъявленному иску. Но ответчик имеет право пользоваться всеми средствами защиты против него. Поэтому не исключена возможность предъявления иска к лицу, находящемуся в местах лишения свободы. Сказанное особенно важно для таких дел, как иски о взыскании алиментов, возмещении вреда, расторжении брака и т. д. Невозможность явки в судебное заседание ответчиков не влияет на решение поставленного вопроса. Если суд считает необходимым использовать личные объяснения ответчиков, то их можно получить с помощью обеспечения доказательств или путем судебного поручения. Во всяком случае участие в деле представителя ответчика полностью обеспечит защиту его прав '.

Вызывает справедливую критику утверждение авторов учебника «Советское исправительно-трудовое право» о том, что фактическая невозможность явиться в суд для защиты своих интересов означает по существу ограничение процессуальной правосубъектности для заключенного-ответчика и что оно может быть восполнено только участием в деле его представителя [см. 59, с. 113]. На не совсем четкую конструкцию этого «ограничения» указывала И. М. Ильинская  [см. 36, с.  172].

£0 некоторых признаках ограничения процессуальной правосубъектности можно говорить в отношении ответчиков-иностранцев.  Согласно ст.  59

1 В связи с этим нельзя согласиться с мнением М. С. Ша-карян, которая предлагает установить в законе специальное предписание о возможности конвоирования ответчика в суд по гражданскому делу [см. 62, с, 91].

30                                                                           v

>>>31>>>

Основ гражданского судопроизводства Совет Министров СССР может устанавливать ограничения в отношении граждан, предприятий и организаций тех государств, в которых допускаются специальные ограничения процессуальных прав советских граждан, предприятий и организаций. В зависимости от конкретных случаев, специально указанных в постановлении Совета Министров СССР, эти ограничения могут быть различны по объему и времени их действия [см. 14].

Лишение или ограничение субъективных прав не влечет за собой лишение или ограничение процессуальной правосубъектности. Например, лицо, лишенное родительских прав, может обращаться в суд с иском о их восстановлении. Изменение процессуального положения субъектов спора (в деле о лишении родительских прав отец ребенка был ответчиком, а в деле о восстановлении родительских прав он выступает уже истцом) не влияет на решение вопроса.

При установлении правосубъектности ответчика важное значение приобретает проблема возможности участия в процессе в качестве ответчика социалистической организации, которая не является юридическим лицом. Это не только теоретический, но и очень важный для судебной практики вопрос. Объяснение поставленного вопроса зависит от того, как отдельные авторы понимают понятие процессуальной правоспособности, связывают ли они ее с материально-правовой правоспособностью и какое значение придают ей: самостоятельное или подчиненное.                                                                     *

К первой группе относятся авторы, категорически утверждающие, что обращение к суду с иском против организаций, не являющихся юридическими лицами,   недействительно    [см.   27,    с.   57].    Свой

31

>>>32>>>

общий вывод они подтверждают тем, что социалистическая организация, не являющаяся юридическим лицом, не обладает гражданской процессуальной правоспособностью. Следовательно, сторонники данной точки зрения рассматривают гражданскую процессуальную правоспособность как производную от материально-правовой, придают ей подчиненный характер. Отсутствие же материально-правовой правоспособности они считают препятствием для участия в деле в качестве ответчика. При этом они ссылаются на прямые указания закона о процессуальной правоспособности (ст. 100 ГПК УССР, ст. 31 ГПК РСФСР).

Вторая группа авторов вопрос о влиянии процессуальной правоспособности социалистических организаций на способность быть ответчиком по делу также связывает с признаками юридического лица. Однако практические выводы ставятся в зависимость от того, когда будет установлено отсутствие у организации этих признаков. По мнению М. А. Викут, если в момент возбуждения дела судья видит, что привлекаемая к ответу организация не является юридическим лицом, он отказывает в принятии искового заявления. Если же отсутствие у ответчике-организации процессуальной правоспособности установлено в стадии судебного разбирательства, Необходимо применять правила замены ненадлежащего ответчика надлежащим. Это утверждение подкрепляется и соображениями практического порядка: нецелесообразно прекращать производство по делу только потому, что ответчиком привлечена организация, не являющаяся юридическим лицом. Иначе заинтересованному лицу придется снова предъявлять иск, что усложнит и затруднит получение от суда решения по существу спора. И только при невозможности произвести за-32

>>>33>>>

мену процессуально неправоспособного ответчика другим, обладающим этой правоспособностью, суд должен прекратить производство по делу со ссылкой на ст. 33 ГПК РСФСР (ст. 100 ГПК УССР) |[см. 19, с. 17—18].

Неубедительность данной точки зрения объясняется прежде всего тем, что в законе (ст. 227 ГПК УССР, ст. 219 ГПК РСФСР) дан исчерпывающий перечень оснований прекращения производства по делу и в нем не упоминается отсутствие процессуальной правоспособности. Более того, нельзя представить такое положение, когда принятие заявления было правомерным, а в судебном разбирательстве при тех же обстоятельствах необходимо прекращать производство по делу. М. И. Викут не определяет процессуальную правоспособность как самостоятельное правовое понятие, а ставит ее в зависимость от материально-правовой правоспособности.

Третья группа процессуалистов, по нашему мнению, наиболее полно и аргументированно решает проблему юридической личности применительно к ответчику. Прежде всего М. С. Шакарян отмечает, что возможность быть ответчиком по делу — это один из признаков (разрядка наша. — Н. В.) юридического лица, а не характеристика его правоспособности, которая обусловливается нормами материального права [см. 63, с. 79]. Следовательно, предпосылками для участия в материальном правоотношении являются все четыре признака юридического лица, которые и определяют его гражданскую правоспособность. Для участия же социалистической организации в качестве ответчика достаточно ее организационного единства и возможности выступать в процессе от своего имени. 3   1501                                                                                               33

>>>34>>>

Таким образом, М. С. Шакарян отводит процессуальной правоспособности самостоятельное значение. В более поздних работах она углубляет свои выводы и указывает, что решение вопроса о возможности участия в деле в качестве ответчика социалистической организации, не являющейся юридическим лицом, зависит от характера ответственности и от того, кто может быть субъектом этой ответственности [см. 64, С: 24—25].

Следует согласиться с мнением М. С. Шакарян о необходимости внесения дополнения в ст. 24 Основ гражданского судопроизводства, в которой должно быть отмечено, что стороной (ответчиком) по делу может быть также и социалистическая организация, не являющаяся юридическим лицом.

Определение самостоятельного характера процессуальной правоспособности ответчика позволяет сделать важные для судебной   практики   выводы.

Если в исковом заявлении ответчиком названа организация, не являющаяся юридическим лицом, судья не вправе отказать в его принятии.

Вопрос о надлежащем ответчике (социалистической организации) может быть решен только судом в судебном разбирательстве, так как это не процессуальный, а материально-правовой вопрос. Следовательно, надлежащим ответчиком может быть организация, обладающая материально-правовой правоспособностью. Способность быть ответчиком по делу обусловливается не материальной,  а процессуальной  правоспособностью.

В судебной практике редко встречаются случаи, когда ответчиком является социалистическая организация без признаков юридического лица. Однако это вполне допустимо, если к ответчику предъявляется иск без имущественного содержания, а требование  истца  предполагает совершение ответчиком

34

>>>35>>>

отдельных действий, не связанных с передачей денег или имущества, например дела о защите чести и достоинства (ст. 7 Основ гражданского законодательства).

В практике судов в качестве ответчиков иногда выступают жилищные отделы исполкомов [см. 25, с. 47]. Этот вопрос осложняется, если социалистическая организация привлекается ответчиком по иску с неимущественным содержанием, но истец в деле преследует также имущественный интерес, что имеет место, например, в исках о восстановлении на работе и взыскании заработной платы за вынужденный прогул. В подобных случаях по делу должна привлекаться вышестоящая организация, так как взыскать определенную сумму можно только с организации, которая является юридическим лицом '.

Таким образом, возможность участия в деле от-ветчика-социалистической организации определяется характером (содержанием) его ответственности.

Признак возможной имущественной ответственности ответчика по делу использует как критерий для участия в деле социалистической организации и Н. И. Авдеенко. Она пишет, что организация, обладающая признаками юридического лица, должна быть ответчиком по делу только по искам, направленным на защиту имущественных или связанных с ними личных неимущественных субъективных прав [см. 13, с. 62—63].

Необходимо обратить внимание на то, что возможность участия в процессе на стороне ответчика организации, не являющейся юридическим лицом,

1 Возможность участия в трудовых спорах ответчиков — неюридических лиц допускает И. Б. Морейн [см. 46].

35

>>>36>>>

предусмотрена в процессуальном законодательстве некоторых зарубежных социалистических стран. Так, согласно § 50 ГПК Германской Демократической Республики иск может быть предъявлен к организации,  которая юридическим лицом   не   является.

Отметим, что гражданские процессуальные кодексы союзных республик по-разному определяют содержание гражданской процессуальной правоспособности социалистических организаций. Например, в ст. 100 ГПК УССР сказано, что гражданская процессуальная правоспособность признается за организациями, являющимися (разрядка наша. — Н. В.) юридическими лицами. В ст. 31 ГПК РСФСР записано, что способность иметь гражданские процессуальные права и обязанности признается за организациями, пользующимися (разрядка наша. — Н. В.) правами юридического лица.

«Являться» юридическим лицом или «пользоваться» правами юридического лица — понятия различные. Это можно объяснить, применяя их к отдельным субъектам процессуальных правоотношений. Например, в законе (ст. 107 ГПК УССР, ст. 37 ГПК РСФСР) сказано, что третьи лица, заявляющие самостоятельные требования, пользуются (разрядка наша. — Н. В.) правами истца; органы государственного управления, профсоюзы, учреждения, предприятия, организации и отдельные граждане, защищающие права других лиц (ст. 122 ГПК УССР), пользуются (разрядка наша. — Н. В.) правами стороны. Однако не возникает сомнений в том, что ни третьи лица, ни органы государственного управления не являются сторонами. Следовательно, можно пользоваться правами стороны, но не являться ею. Сказанное еще раз подтверждает наш вывод о том, что ответ-

-36

>>>37>>>

чиками по делу могут быть и Организации, не являющиеся юридическими лицами.

Различное определение процессуальной правоспособности в гражданских процессуальных кодексах УССР и РСФСР не означает, что возможность социалистической организации быть ответчиком по делу трактуется различно. Просто редакцию ГПК РСФСР следует признать более удачной.