§ 2. Статистические возможности анализа преступное!11

Преступность – крайне негативное массовое закономер!(Ое и глубоко структурированное социальное явление, распредел^н" ное во времени и пространстве, свойственное всем ныне изве^т" ным общественным системам и связанное с огромным коли*16" ством иных социальных явлений. В этом своем значении она пр^д" ставляет собой почти идеальный объект для статистического а^а~ лиза.

С одной стороны, ее статистическая «привлекательность» по сравнению с другими массовыми явлениями связана с тем, **то большинство дефиниций, признаков и характеристик имеет ^т" носительно надежную правовую основу, нормы которой peaJ'H~ зуются публично профессиональными государственными оргаИа" ми в состязании с профессиональной защитой в законодателе*10 определенном и документально оформляемом процессуальном порядке. Вся эта деятельность находит детальное отражение в дйФ~ ференцированном государственном и ведомственном учете, )*°~ торый существует сотни лет.

С другой стороны, сама преступность, как массовое социаЛь~ ное явление, может быть понята и осмыслена во всех своих щ1О~ явлениях не столько на качественном, сколько на количеств^11" ном уровне анализа, т. е. статистически. Попытки рассматрив*1ТЬ

преступность вне совокупности конкретных преступных деян

ий

превращают ее в некую абстракцию, которую нельзя «пощупат*"*' хотя она и проявляется во вполне осязаемых обществом престУп~ ных актах. Поэтому совсем не случайно то, что преступность ]^ак объект количественного изучения с давних времен доминирует в юридической (моральной, судебной, правовой) статистике.

Юридическая статистика, будучи одним из основных чественных методов познания реальной преступности, не меняет криминологию, уголовное право и другие науки кри\<и~ нального цикла, а лишь раскрывает возможности количеств^1*" ного анализа преступных проявлений. Эти возможности опре/*е~ ляются наличием статистического учета преступности и сводиых данных о ней, существованием централизованной отчетности* с разработкой огромного количества обобщающих структурны* и динамических показателей, позволяющих анализировать (ср^в~ нивать) преступность по годам и территориям, изучать ее вззи" мосвязи с причинами и последствиями, прогнозировать их О^~

143

_

щее возможное развитие. В этом отношении объективное статистическое изучение преступности является базой изучения ее причин, личности правонарушителей, социальных и экономических последствий, планирования борьбы с ней и оценки деятельности правоохранительных органов.

Статистический анализ преступности заключается в установлении ее реального состояния. Вопрос этот сложный, противоречивый и неоднозначный. С одной стороны, есть хорошо разработанные учет и отчетность, с другой – ни в одной стране мира, и особенно в современной России, учтенная преступность не отражает реальной криминологической обстановки. Уровень регистрируемой преступности в среднем колеблется в пределах от одной четверти до половины от фактически совершаемых преступлений. Отдельные группы и виды преступлений (экономических, должностных, коррупционных, экологических и др.) учитываются в десятых и даже сотых долях от фактических криминальных реалий. Это приводит к серьезным структурным перекосам учтенной преступности. Ее учтенная часть по своей моде оказывается сдвинутой от «беловоротничковых» и глубоко законспирированных деяний к открытым и дерзким, от интеллектуальных – к примитивным, от преступности власти и капитала – к преступности деградированных, слабо адаптированных слоев общества. Если эти структурные сдвиги проследить по преступным последствиям (физическому, моральному и материальному вреду), то они окажутся еще более выразительными. Обратимся к огромным физическим, моральным и материальным потерям граждан и общества в целом от насильственных методов политической борьбы, злоупотреблений должностных лиц при проведении скорой приватизации, использования бюджетных денег для личного обогащения, мошенничества финансовых пирамид, преступных методов «восстановления конституционного порядка в Чечне» и т.д., которые в силу определенных причин не попали в учет преступных последствий. Поэтому установление более или менее реального состояния преступности – главная и основополагающая задача статистического анализа на любом административно-территориальном уровне.

На первом этапе сбора данных о преступности используется основная форма статистического наблюдения – официальная статистическая отчетность правоохранительных органов. Документы первичного учета (статкарты Ф.1, Ф.1.1, Ф.1.2, Ф.2, Ф.З,

344

Ф.4, Ф.6) содержат до 3500 единиц информации о различных аспектах преступности. Хотя все эти карточки систематически обобщаются в более чем 60 формах государственной и ведомственной отчетности, далеко не все сочетания (а их более двух миллионов) кодированных признаков находят отражение в представляемых отчетах. Более половины собираемой информации практически не используется или используется от случая к случаю. Исходя из задач изучения преступности могут потребоваться сведения, которые не отражены в отчетах, но имеются в документах первичного учета.

Получение этой «дремлющей» информации упрощается тем, что в абсолютном большинстве регионов собираемые данные в объеме первичных документов учета компьютеризированы. В связи с этим можно получить любые соотношения отслеживаемых показателей, необходимых для изучения всей -корыстной, насильственной, должностной, молодежной, автотранспортной, «пьяной», «наркоманийной», «вооруженной» «уличной» и иной – преступности или ее отдельных видов -убийств, краж, разбоев, и т. д. При этом всегда надо иметь в виду, что сбор многочисленных сведений о преступности дорого обходится обществу. Не использовать имеющиеся возможности по постижению состояния регистрируемой преступности значит увеличивать ее цену.

Для изучения преступности следует использовать отчеты о зарегистрированных, раскрытых и нераскрытых преступлениях (Ф.1), о состоянии преступности и результатах расследования преступлений (Ф.1-А), единый отчет преступности (Ф. 1-Г), отчет о рассмотрении заявлений и сообщений о преступлениях (Ф.2-Е) и многие другие.

На втором этапе сбора данных необходимо получить те сведения, которые в силу различных причин не нашли отражение в учете и отчетности. Осознание неполноты и искаженности учета преступности – важное условие объективности изучения ее фактического состояния. Пренебрежение данным условием чревато ошибочными, а часто и вредными выводами, не способствующими эффективной борьбе с преступностью. Неполнота и искаженность слишком велики, чтобы ими пренебрегать. Обратимся к федеральному учету преступности. Многие ученые и практические работники высказывают обоснованные оценки того, что в России регистрируется около четверти реально со-

345

вершаемых преступных деяний1. С этим соглашается Генеральный прокурор РФ, полагающий, что в 1996 г., например, в стране было совершено около 10 млн преступлений , а зарегистрировано лишь 2,6 млн.

Весь мир озабочен нашим системным кризисом, криминальностью наших общественных, экономических и политических отношений, беспомощностью правоохранительной системы, ничтожной раскрываемостью серьезных преступлений, но по официальным данным МВД РФ учтенная преступность в 1996 г. сократилась на 4,7%, а раскрываемость возросла до 70,9%. За 1997 г. эти показатели стали еще более позитивными и составили: преступность сократилась на 8,7%, а раскрываемость ее повысилась до 72,2%. Таких успехов не имеет ни одна из развитых стран мира с высоко профессиональной и эффективной полицией.

Если бы регистрация была не управляемой, то учтенная преступность (четверть от реальной) могла бы считаться исключительно репрезентативной выборкой, несущей в себе все особенности генеральной совокупности преступлений. Но эта «выборка» не только неполно отражает реалии, но и искажает их, поскольку является сдвинутой к открытой, дерзкой и примитивной части преступных деяний, совершаемых маргинальными слоями населения. В некоторых регионах страны рассматриваемая неполнота и искаженность еще более серьезны. В правоохранительных органах субъектов Федерации, городов и районов положение с объективным отражением уровня преступности в официальной отчетности может осложняться за счет традиционного негласного соревнования между территориальными органами внутренних дел в демонстрации своей способности по контролю над преступностью, а также за счет множества местных воздействий и давлений.

Неполный и искаженный анализ учтенной преступности в целях выработать эффективные меры борьбы с ней – дело малоперспективное. Только объективное статистическое и кримино-

1 См.: Бородин С.В. Борьба с преступностью: теоретическая модель комплексной программы. М., 1990. С. 58-61; Латентная преступность: познание, политика, стратегия // Сборник материалов международного семинара. М., 1993. С. 28; Лунеев В. В. Контроль над преступностью: надежны ли показатели? // Государство и право. 1995. № 7. С. 89~90; Криминология / Под ред. А.И. Долговой. М., 1997. С. 134-141.

2 Российская газета. 1977. 18 февр.

346

логическое изучение состояния преступности как в центре так и на местах, способно помочь в выработке адекватных мер по контролю над общественно опасным поведением. Не следует за_ бывать, что выявить полную статистическую картину преступности при любых изучениях практически невозможно. Задача состоит в приближении выводов об изучаемой преступности к ее фактическому состоянию, в корректировке уровня и структуры учтенной преступности соответственно имеющимся реалиям более или менее адекватном учете «темной» цифры преступности при разработке мер борьбы с ней.

Особая роль в решении этой задачи принадлежит известным статистическим и социологическим методам:

- сравнительному статистическому анализу структурных соотношений внутри учтенной преступности;

- сопоставлению сведений о зарегистрированной преступности с другими статистическими показателями;

- непосредственному изучению заявлений, сообщений и жалоб граждан о совершенных против них посягательствах и действиях правоохранительных органов;

- специально организованным опросам граждан, сотрудни. ков правоохранительных органов и осужденных о реальном уровне виктимизации населения.

1. Соотношение различных видов преступлений в структуре Пре_ ступности имеет более или менее устойчивый характер. Например, средняя доля умышленных убийств в нашей стране за последние 40 лет составляла 1,4%, краж – 31,1% и т.д. Изменение удельных весов может служить одним из индикаторов роста или снижения латентности. Рост доли учтенных краж с 30,6 до 59,8% в конце 80-х и в начале 90-х гг., в период так называемой отпущенной регистрации (т.е. когда вышестоящие власти не обращали внимания на рост учтенной преступности) свидетельствовал не только о реальном росте краж в те годы, но и о более или менее полной регистрации тех, которые становились известными милиции. Снижение доли тех же краж в 1992-1997 гг с 59,8 до 46,0% – главным образом результат интенсивного р0ста их латентности за счет выборочного и направленного учета, поскольку реального сокращения этих деяний нет.

2. Сравнительный анализ взаимосвязанных показателей криминальной статистики по категориям преступлений (небольшой тяжести, средней тяжести, тяжких и особо тяжких) м0_

347

жет дать более общие данные о латентной преступности. Статистическая закономерность распределения этих групп деяний такова: чем ниже доля особо тяжких и тяжких преступлений, а соответственно – выше доля преступлений небольшой и средней тяжести, тем ниже уровень латентной преступности. Наоборот, малый удельный вес преступлений небольшой и средней тяжести и соответственно высокий удельный вес тяжких и особо тяжких деяний свидетельствуют о высоком уровне ла-тентности. В качестве условного эталона «нормальных» удельных весов можно использовать средние показатели за много лет по анализируемому городу или району либо средние показатели по стране, региону, субъекту Федерации.

Объяснение связи между структурными сдв'игами и уровнем латентности может быть таким: регулируемый учет в большей мере касается преступлений меньшей общественной опасности. Это не означает, что противоправные манипуляции с учетом тяжких и особо тяжких деяний, особенно совершенных в условиях неочевидности (без заведомо известного подозреваемого) и трудно раскрываемых, не производится. Но по средним статистическим данным мода латентной преступности в значительной мере сдвинута к менее опасным деяниям. Во-первых, они менее обременительны для потерпевших и, во-вторых, от них проще «отмахнуться» перегруженным и недостаточно активным органам правоохраны.

Показательным примером к сказанному может служить сравнительный анализ структуры преступности в Эстонии и Азербайджане в годы, когда в этих республиках были схожие политические, социально-экономические, правовые и учетные условия. Но были и существенные различия, обусловленные разными историческими, национальными, религиозными традициями, влияющие на отношение к праву и учету отступлений от него. В те годы число зарегистрированных преступлений на 100 тыс. населения в Эстонии было в 6 раз выше, чем в Азербайджане, тогда как фактическая преступность могла быть примерно одинаковой.

Статистические аргументы такого вывода следующие: в Азербайджане удельный вес умышленных убийств был выше в 5,2 раза, тяжких телесных повреждений – в 4,4, а краж – в 2,1 раза ниже, чем в Эстонии. Соотношение долей краж и умышленных убийств в Азербайджане было 37,7: 3,1=12,2, а в Эстонии – 80,7:0,6=134,5. Разница более чем десятикратная. Если сопоставить удельные веса

348

других тяжких и нетяжких преступлений, аналогичные различия останутся. Это свидетельствует о традиционно высоком уровне латентной преступности в Азербайджане, что подтверждается исследованиями азербайджанских криминологов1.

3. В криминологической статистике разработаны и более сложные методики выявления латентной преступности через соотношение уровней различных деяний в обшей структуре учтенной преступности. А.А. Конев, например, на восьми составах преступлений предпринял попытку изучить латентность с помощью предложенного им индекса интенсивности общественной опасности деяния, который рассчитывал путем умножения абсолютного уровня того или иного деяния на средний индекс наказуемости. Средний индекс наказуемости он выводил на основе высшего и низшего пределов уголовно-правовых санкций, предусмотренных для того или иного деяния. Убийству, например, он присвоил индекс наказуемости 11,2, изнасилованию – 8,7, разбою – 8,5, тяжкому телесному повреждению – 6,2 и т. д. Далее автор брал число учтенных деяний того или иного вида по районам Нижнего Новгорода и городу в целом и умножал на величину индекса наказуемости. В Автозаводском районе в 1980 г. было зарегистрировано 8 убийств. Умножив это число на индекс наказуемости (11,2), он получил индекс интенсивности общественной опасности, равный 201,6. Для Канавинского района данный показатель составил 123,3, для Сормовского – 67,8, для города в целом – 806,1 и т. д. Приняв показатель самого тяжкого преступления (убийства) за единицу, А.А. Конев соотнес с ним показатели других деяний и на основе полученных данных сделал выводы об уровне их латентности. Общий подход таков: если индексы интенсивности общественной опасности для деяний были завышенными по отношению к базовому показателю (индексу убийства), то это свидетельствовало об относительно низкой латентности, а заниженными – об относительно высокой. По полученным данным и измерялся уровень латентности2. Предложенная методика громоздка (сам автор в специальном исследовании осилил 8 видов деяний по 8 районам города) и имеет ряд серьезных условностей. Тем не менее сравнительный анализ уровня преступных

' См.: Аликперов Х.Д. Преступность и компромисс. Баку. 1992; Караев Т.Е. Проблемы борьбы с преступностью в Азербайджанской республике. Баку, 1992.

2 См.: Конев А.А. Преступность в России и ее реальное состояние. Нижний Новгород, 1993. С. 95-108, 274-276.

349

деяний, соединенный с их тяжестью и возможными замерами латентности, может углубить методику изучения латентных преступлений.

4. Определенную помощь в изучении скрытых преступлений может оказать сопоставление данных уголовного учета и статистики гражданско-правовых, административных и дисциплинарных правонарушений. Между разными видами противоправного поведения также существуют определенные статистические связи, напоминающие корреляции между тяжкой и менее тяжкой преступностью. Рост учтенных административных правонарушений, например, обычно свидетельствует о снижении уровня латентных деяний. Наоборот, уменьшение уровня административной правонарушаемости -- один из признаков роста уголовно-правовой латентности. Это особенно показательно при сопоставлении однородных (однообъектных) преступлений и правонарушений, посягающих на здоровье и права граждан, собственность, экологию, порядок дорожного движения, правила торговли и т. д. Обратимся к соотношениям учтенных однообъектных автотранспортных преступлений, дорожно-транспортных происшествий и нарушений правил дорожного движения в 70–80-е гг. Между динамикой нарушений правил дорожного движения, с одной стороны, и динамикой ДТП и транспортных преступлений, с другой, существует сильная обратная корреляция. В 70-е гг. с ростом учтенных нарушений (ростом требовательности ГАИ) снижался уровень ДТП и автотранспортных преступлений. Последующее ухудшение дорожного контроля, а следовательно, и уменьшение учтенных нарушений правил дорожного движения во второй половине 80-х гг. коррелирует с интенсивным ростом ДТП и автотранспортных преступлений.

5. Следующее важное статистическое направление установления скрытых преступлений, которое широко применяется надзорными и контролирующими органами, -- это сопоставление учтенных преступлений с иными сведениями. Эти сведения находятся в журналах регистрации заявлений и сообщений о преступлениях; сигналов срабатывания охранной сигнализации; учета подростков, доставленных в инспекцию по делам несовершеннолетних; сообщений о преступлениях, поступивших по телефону; а также имеются в представлениях и постановлениях прокуроров; постановлениях об отказе в возбужении уголовных дел; материалах по розыску без вести пропавших граждан и установ-

350

лению личности неопознанных трупов; книгах регистрации фактов обращения 1раждан в бюро судебных экспертиз для определения тяжести телесных повреждений; документах о выплате страховых компенсаций; книгах учета лиц, обратившихся за медицинской помощью по поводу телесных повреждений и отрааче-ний; сообщениях средств массовой информации и др.

Проиллюстрируем целесообразность таких сопоставлений на некоторых примерах. В органах внутренних дел, кроме единого журнала учета преступлений, лиц, их совершивших, уголовный дел и материалов о преступлениях, и журнала учета материалов, по которым вынесены постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, ведутся книга учета заявлений и сообщений о преступлениях и журнал учета иной информации. Сопоставление сведений по этим журналам может дать некоторые представления о скрытой преступности. В принципе сведения о преступлениях, находящиеся в книге учета заявлений и сообщений, после возбуждения уголовного дела отражаются в едином журнале учета преступлений, а при отказе в его возбуждении – в журнале учета материалов, по которым вынесены постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Сведения о совершении преступлений могут содержаться также в журнале учета иной информации.

Сопоставление конкретных данных, имеющихся в перечисленных журналах и книгах, а также в статистических отчетах (Ф.2-Е) «О рассмотрении заявлений и сообщений о преступлениях», (Ф.1) «О зарегистрированных, раскрытых и нераскрытых преступлениях», позволяет установить существенные расхождения. Непосредственное ознакомление с отказными материалами также может дать важные свидетельства о скрываемой преступности. В 1995 г., например, органами правоохраны было рассмотрено 3 727 660 заявлений и сообщений о преступлениях, по которым было зарегистрировано 2 755 669 преступлений. Около миллиона (971 991) заявлений и сообщений о преступлениях (26,1%) не повлекло за собой возбуждения уголовного дела и регистрацию преступлений. В 1996 г. было уже 859 606 таких заявлений и сообщений. Значительная часть отказов в возбуждении уголовного дела обоснованна. Но это не относится ко всем отказам. Более того, основная часть неучтенных преступлений вообще не попадает ни в какие журналы учета. Заявления и сообщения о них отсеиваются на стадии поступления в правоохранительные орга-

351

ны. О них можно узнать лишь по жалобам потерпевших в вышестоящие органы, зарегистрированным сигналам срабатывания охранной сигнализации, материалам судебно-медицинских учреждений, страховых компаний, результатам розыска без вести пропавших, результатам установления личности неопознанных трупов и т. д.

Обратимся к пропавшим без вести и неопознанным трупам. В 1996 г. всего разыскивалось 75 457 человек, без вести пропавших. Было установлено 49 401 лицо и не найдено 26 056 человек. Одновременно устанавливалась личность 49 173 неопознанных трупов. Личность установлена в отношении 15 380 трупов. 33 793 трупа опознаны не были. При этом было возбуждено только 2401 уголовное дело по факту установления насильственных действий, повлекших смерть. Сколько лиц среди пропавших без вести и среди опознанных и неопознанных трупов были жертвами преступлений, неизвестно. Но при оценке уровня убийств и разработке мер борьбы с ними нельзя игнорировать эти данные. В последние годы наряду с демонстративными заказными убийствами большое число насильственного лишения жизни маскируется под естественную смерть и безвестную пропажу. Этого нельзя не учитывать при анализе не только убийств, но и преступности в целом.

6. Особое место в установлении латентной преступности занимает опрос граждан о противоправных действиях, жертвами которых оказались они сами или их родственники и знакомые; опрос сотрудников правоохранительных органов и специалистов для экспертной оценки уровня латентности по незаявленным и незарегистрированным деяниям; опрос осужденных и заключенных (особенно профессиональных воров) о безнаказанных деяниях. Необходимо отметить, что результаты данных опросов следует оценивать критически. Тем не менее во многих странах давно существуют соответствующие социологические и статистические службы, которые систематически (один или два раза в год) изучают уровень виктимизации населения по опросам граждан и их семей. Приведу только один пример из практики министерства юстиции США. В 1992 г. в США было зарегистрировано 14438200 серьезных преступлений1, а по данным изучения виктимизации населения их оказалось 33 649 340, или

1 Crime in the United States. 1995 // Uniform Crime Reports. Wash. D.C., 1996. P. 58.

352

в 2,3 раза больше1. Причем их структуры не были идентичными. Пренебрежение этими данными может привести к серьезным ошибкам.

В целом при изучении латентности необходимо сочетать различные методы в едином комплексе с тем, чтобы полученная информация могла перепроверяться и дополняться. Более детальные рекомендации при изучении преступности и ее латентной части можно почерпнуть в специальной статистической, социологической и криминологической литературе2.

Собрав относительно полную информацию об учтенной и латентной преступности, можно приступать к статистическому анализу ее реального состояния. А оно – понятие комплексное, собирательное, включающее в себя не только уровень реально совершенных преступлений (хотя это исходный показатель), но и число раскрытых и нераскрытых деяний, число выявленных правонарушителей, распределение преступлений по степени тяжести, формам и видам вины, группам и видам преступлений, содержанию мотивации, категориям субъектов преступлений, месту и способам их совершения, числу жертв, характеру и размерам причиненного вреда, административно-территориальным образованиям, сферам социальной жизни, отраслям производства, формам собственности и многим другим признакам структурного характера. Для изучения реального и регистрируемого уровней преступности может рассчитываться коэффициент преступности на все население и на жителей возраста уголовной ответственности, коэффициент поражаемости преступностью различных групп населения, сфер социальной жизни, экономической деятельности, отдельных территорий, предприятий и учреждений. Все перечисленные показатели нельзя объективно оценить вне реальной динамики преступности, темпов ее роста (снижения) в прошлом, настоящем и возможном будущем.

Большинство из названных показателей может быть существенно расширено за счет конкретных признаков. Например, только в рамках карточек первичного учета некоторые показатели имеют десятки и даже сотни конкретных признаков (группы и виды пре-

1 Sourcebook of Criminal Justice Statistics. 1993. Wash. D.C., 1994. P. 246.

2 Бабаев М.М., Быков Л.А., Звирбуль В.К., Кузнецова Э.В. Изучение преступности. М., 1973; Методика анализа преступности: Методическое пособие. М., 1986; Горяи-нов К.К., Исаченко А.П., Кондратюк Л.В. Латентная преступность. М., 1994; и др.

23 187

353

ступлений, сферы социальной жизни, отрасли производства, место и способы совершения преступлений и др.)- В зависимости от целей и задач исследования выбирается оптимально необходимое число статистически анализируемых признаков. Это в ряде случаев не зависит от уровня проводимого изучения, районного, областного, краевого, республиканского или федерального. Производимый анализ может включать в себя расчет самых разных обобщающих показателей – абсолютных, относительных и средних, построение рядов распределения и динамики, выявление корреляционных связей, т. е. практически весь арсенал статистических методов. Только на этой основе можно изучать причины преступности, личность правонарушителей и разрабатывать адекватные меры по борьбе с преступностью.