ПАРАДОКС СТОИМОСТИ

К оглавлению 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31

Нас делает счастливыми именно излишнее, а не то, что всем необходимо. (Плутарх)

Из трёх задач, поставленных в начале, решены две ― дано определение стоимости и выявлен механизм её формирования. Прежде чем перейти к дальнейшему изложению синтетической концепции, есть смысл проиллюстрировать её действенность на нескольких примерах.

Существует несколько «вечных» проблем экономической науки. Каждая теория считает своим долгом дать своё, оригинальное решение этих проблем. Одной из них является так называемый «парадокс стоимости», впервые сформулированный А. Смитом. Суть его заключается в парадоксальном несовпадении потребительной стоимости товара, с одной стороны, и его стоимости и цены, с другой. Речь идёт о том, что стоимость и цена блага, обладающего меньшей потребительной стоимостью, сплошь и рядом оказываются выше стоимости и цены блага, обладающего большей потребительной стоимостью. Этот парадокс принято демонстрировать на примере воды и алмаза: вода, без которой невозможно существование человека, и потому, безусловно, обладающая высокой потребительной стоимостью, нередко стоит очень дёшево, в то время как цена бесполезного для поддержания человеческой жизни алмаза баснословно велика. Сразу следует заметить, что эта предложенная А. Смитом пара «демонстрационных» благ, вода и алмаз, не очень удачна, так как алмаз удовлетворяет специфическую потребность.

Обычные и престижные блага

Что имеется в виду? Вода является обычным благом, и в определённых ситуациях она может стать относительно редкой, алмаз же представляет собой не только относительно, но и абсолютно редкое благо.

Напомним, что при описании категорий понятие «редкость» понималось двояко:

― если количество единиц блага, имеющихся в распоряжении индивида, меньше потребного, то имеет место ситуация относительной редкости блага;

― авторские произведения искусства, драгоценные камни и т. п. являются абсолютной редкостью не только для отдельного индивида, но и для общества в целом.

Ценность обычных благ зависит от их относительной редкости: с увеличением количества блага в распоряжении индивида субъективная важность удовлетворяемой им потребности и, следовательно, ценность блага, как правило, уменьшаются. Однако, как это ни парадоксально звучит, абсолютная редкость обычных благ не оказывает влияния на их ценность. Те же самые произведения искусства, если их автор не обладает громким именем, при всей своей абсолютной редкости могут продаваться за низкую цену, а часто и с большим трудом. Покупая, например, компьютер, мы оцениваем его потребительские, рабочие качества, не задумываясь о возможной абсолютной редкости данной модели. То же относится к дефицитному товару. Дефицит можно рассматривать как своеобразную форму абсолютной редкости. Если товар дефицитен (то есть, спрос заметно превышает предложение), его цена приблизится, скорее всего, к верхнему пределу ― Спотр,2 (см. (10а)), но его ценность для покупателя опять же будет определяться его потребительскими свойствами, но не редкостью. Возможно, с учётом дефицитности товара, его станут покупать «про запас», но делать это вовсе не потому, что он стал «ценнее» в силу своей абсолютной редкости. (Все эти примеры относятся к обычной, «штатной» жизненной ситуации).

С алмазом ситуация иная: субъективная оценка его ценности для индивида напрямую определяется фактом его абсолютной редкости. Дело в том, что существует специфическая потребность, связанная с престижностью обладания тем или иным благом. Эта потребность носит социальный характер — у Робинзона на острове она возникнуть не могла. Она порождается абсолютной редкостью блага и всегда с ней связана: если благо доступно всем, оно не может быть престижным. Поэтому значения полезности и ценности престижных благ — изделий из драгоценных камней и металлов, картин старых мастеров, товаров известных торговых марок и т. п. определяются не только их потребительскими достоинствами (как в случае обычных благ), но и абсолютной редкостью. Даже совершенно неотличимые от оригинала репродукции и копии знаменитых картин, в точности передающие все их эстетические (потребительские) качества, имеют, с точки зрения потенциальных покупателей, неизмеримо меньшую ценность и, как следствие, стоимость, поскольку лишены абсолютной редкости, а значит, и престижности.

То же относится и к алмазу. Предпосылкой полезности и ценности блага являются его потребительские качества. Алмаз, безусловно, обладает высокими потребительскими качествами: если бы он выглядел как уголь, приобрёл бы он такое значение? Однако его полезность как украшения вряд ли сильно превосходит полезность других драгоценных камней или даже их искусственных заменителей. Именно престижность обладания этой редкостью придаёт полезности (если рассматривать алмаз как родовое благо) и ценности (конкретного экземпляра) алмаза столь огромные значения.

1. Особый феномен престижности, связанный с владением некоторыми благами, отметил ещё А. Смит: в глазах богатых людей «достоинства предмета, в какой-либо мере полезного или красивого, значительно увеличиваются благодаря его редкости… Такие предметы они охотно готовы покупать по цене более высокой, чем вещи, гораздо более красивые и полезные, но более распространённые»16.

Не обошёл стороной этот вопрос и Д. Рикардо: «Существуют некоторые товары, стоимость которых определяется исключительно их редкостью… К такого рода товарам принадлежат некоторые редкие статуи и картины, редкие книги и монеты, вина особого вкуса… Стоимость их совершенно не зависит от количества труда, первоначально необходимого для их производства, и изменяется в зависимости от изменения богатства и склонностей лиц, которые желают приобрести их»17. Фактически, здесь речь идёт о тех же престижных благах. Интересно, что апологет трудовой стоимости Рикардо прямо утверждает, что стоимость престижных благ не зависит от затрат труда, а определяется исключительно их редкостью, то есть, мнением потребителей. Тем самым он косвенно признаёт, что стоимость товара формируется под влиянием не только затрат факторов производства, но и субъективной оценки ценности блага.

2. Похоже, в истории того, как золото стало всеобщим эквивалентом, престижность обладания этим благом играла не последнюю роль.

Итак, важный вывод заключается в том, что в «демонстрационной» иллюстрации «парадокса стоимости» обычному благу (воде) противостоит престижное(!) благо (алмаз).

Стоит обратить внимание на то, что такой, казалось бы, формальный и малозначительный факт, как ввод понятия «престижное благо», заставил по-новому взглянуть на одну из «вечных» проблем экономической науки. Это обстоятельство служит дополнительным оправданием того внимания, которое в данной работе уделяется категорийному аппарату проблемы стоимости.

Решение трудовой теории

Трудовая теория стоимости не предложила убедительного объяснения «парадокса стоимости». Рикардо, как мы только что видели, для престижных товаров был вынужден сделать исключение из трудовой теории. Усилия, предпринятые в течение последующих двух столетий, также не принесли окончательного решения проблемы. Энциклопедии отличаются от обычных монографий тем, что в них представлены не личные мнения авторов статей, а устоявшиеся научные представления (парадигма). Вот как решается «парадокс стоимости» в энциклопедии, отражающей парадигму трудовой теории: невоспроизводимые антикварные товары, для которых Рикардо сделал исключение, «не обладают стоимостью, а присущая им монопольная цена на самом деле зависит от их “редкости”, то есть превышения спроса на них над их предложением»18.

Если не придираться по мелочам, то суть решения сводится к тому, что престижные блага имеют цену, но не имеют стоимости. Ответ на вопрос, как может отсутствовать стоимость при наличии затрат труда, остался за рамками статьи в энциклопедии. Действительно, что ещё, кроме стоимости, то есть, затрат труда, согласно трудовой теории, может являться основанием для возникновения цены, пусть и монопольной? Похоже, к «парадоксу стоимости» добавился ещё один парадокс.

Неспособность трудовой теории дать убедительное объяснение «парадоксу стоимости» является следствием недостаточности постулата, положенного в основу теории. Потребительная стоимость воды, определяемая объективной(!) важностью потребности в питье, всегда и во всех случаях выше потребительной стоимости алмаза. Отталкиваясь от этого факта, но при отсутствии в понятийном аппарате категории «субъективная важность потребности» совершенно невозможно построить логическую цепь, в конце которой мы получим известное соотношение стоимостей воды и алмаза. А ввод этой категории, как уже указывалось, «взорвёт» изнутри всю теорию. Поэтому в рамках трудовой теории в принципе невозможно решить «парадокс стоимости».

Решение экономикса

Решение, предлагаемое современной западной экономической теорией, опирается на категорийный аппарат маржинализма. Для примера можно рассмотреть аргументацию из известного учебника П. Самуэльсона19. Коротко она сводится к следующему. С одной стороны, предельные издержки производства (поиска, добычи) алмазов весьма высоки, а воды почти повсюду низки. С другой стороны, вода имеется в относительном изобилии, поэтому её предельная полезность (полезность единичной, «последней» порции) невелика, в то время как редкость алмаза определяет его высокую предельную полезность. В результате кривые спроса и предложения алмаза пересекаются при более высоком значении цены, чем аналогичные кривые воды.

Следует заметить, что это объяснение предполагает достижение равновесной цены, то есть, условий совершенной конкуренции. В целом оно правильно передаёт логику формирования цен, но только обычных благ. Цены обычных благ в условиях совершенной конкуренции, действительно, подчиняются тенденции: чем выше издержки производства и оценка ценности товара потребителями, тем, при прочих равных условиях, выше его цена. Но дело в том, что в отношении престижных благ связь издержек производства и цены не так очевидна.

Давайте разберём логическую цепь аргументации по звеньям. Первым из таких звеньев является утверждение, что предельные издержки (себестоимость) производства алмазов выше, чем воды. Однако на самом деле себестоимость производства алмазов практически не влияет на его цену! Представим гипотетический случай, что единственным источником алмазов служат метеориты, периодически доставляющие их на Землю. Предельные издержки такого «производства» алмазов были бы нулевыми, однако это нисколько не повлияло бы на престижность обладания алмазом, так как предпосылки для этого ― высокие потребительские качества как украшения и абсолютная редкость остались бы неизменными. При прочих равных условиях ценность для потребителей и цена алмаза остались бы на прежнем уровне.

Если по отношению к алмазам П. Самуэльсон ещё имеет возможность рассуждать о влиянии издержек их производства на цену, то как бы он объяснил тот факт, что за некоторые произведения искусства платят столь же «баснословные» деньги, что и за алмазы, но в данном случае, уж точно, не по причине высоких издержек их производства?

В итоге получается, что цена престижного блага существенно превышает себестоимость его производства, а значит, лишь в очень незначительной степени, да и то не всегда, зависит от себестоимости. Этот вывод «разбивает» первое звено логической цепочки, выстроенной в экономиксе для объяснения «парадокса стоимости» на примере пары вода-алмаз.

Далее, соотношение предельных полезностей (ценностей) воды и алмаза объясняется доступностью воды и редкостью алмаза. П. Самуэльсон не разделяет относительную и абсолютную редкость (во всяком случае, русский перевод не даёт оснований думать иначе), но можно догадаться, что в данном случае он имеет в виду последнюю. Однако выше уже отмечено, что существует немало благ, абсолютная редкость которых отнюдь не придаёт им автоматически высокую предельную полезность (ценность). Поэтому дело не только, и даже не столько, в «редкости» алмаза, сколько в том, что он удовлетворяет специфическую потребность ― престижность. Таким образом, и второй тезис в аргументации экономикса по отношению к престижному благу, каковым является алмаз, оказывается если не неправильным, то явно недостаточным. Самуэльсон не объясняет (для этого теория предельной полезности не предоставляет ему необходимых категорий), почему предельная полезность алмаза столь велика. Он ссылается только на абсолютную редкость алмаза, но не выявляет характер её влияния (через престижность) на полезность этого вида благ.

В итоге оказывается, что объяснение «парадокса стоимости» для престижных(!) благ, приводимое в учебниках экономикса, частично основано на ложных предпосылках, а в другой своей части недостаточно. И решение проблемы не просматривается. Может статься, что единственным выходом для экономикса станет последовать примеру Рикардо — сделать для престижных благ исключение из теории.

Решение синтетической концепции

Система категорий, представленная на рис. 1, позволяет более адекватно описать рассматриваемую проблему. Объективная важность потребности в воде неизмеримо выше объективной важности потребности в украшении. Этот факт объясняет отмеченное выше соотношение потребительных стоимостей воды и алмаза, поскольку именно объективная важность потребности в благе служит количественной характеристикой потребительной стоимости.

1. Количественное соизмерение (ранжирование) потребительных стоимостей различных благ оказывается возможным только после ввода категории «важность потребности» (см. рис. 1). Поэтому то или иное соотношение потребительных стоимостей благ является не «априорной» или очевидной информацией, а следствием определённого соотношения объективных важностей потребностей, удовлетворяемых этими благами. По этой причине исходным пунктом решения «парадокса стоимости» должно быть сравнение объективных важностей потребностей в воде и алмазах.

2. В категорийном аппарате экономикса отсутствует чёткое разделение объективной и субъективной важности потребности. Вследствие этого обстоятельства необходимость наличия категории «потребительная стоимость», производной от объективной важности потребности, удовлетворяемой благом, не осознаётся, и эта категория в экономиксе фактически отсутствует. («Потребительная стоимость» упоминается обычно только при цитировании знаменитого высказывания А. Смита).

Весь спектр смысловых оттенков, связанных с оценкой важности потребности для индивида, передаётся с помощью единственной категории «полезность». П. Самуэльсон при анализе «парадокса стоимости» использует термин «общая полезность», понимая под этим суммарную «психологическую полезность», доставляемую индивиду всеми единицами блага, имеющимися в его распоряжении. Однако совершенно очевидно, что в силу своей субъективной основы «общая полезность» не может служить адекватной заменой «потребительной стоимости». Достаточно указать в этой связи, что, если рассматривать индивида или большую группу индивидов «здесь и сейчас», то для них в данный момент времени не только предельная полезность конкретной порции, но и общая полезность всей воды на свете может равняться нулю.

Таким образом, экономикс вследствие отсутствия в нём необходимой категории испытывает серьёзные затруднения даже при попытке сформулировать исходную посылку «парадокса стоимости» — об определённом соотношении потребительных стоимостей воды и алмаза.

Алмаз, в отличие от воды, является престижным благом. Полезность престижного блага может во много раз превышать его полезность как обычного потребительского товара. Для отдельных индивидов в определённых обстоятельствах (главным образом, после удовлетворения более насущных потребностей; это объясняет, почему спрос на алмазы предъявляют очень обеспеченные люди) субъективная важность потребности в алмазах, как престижном благе, может оказаться столь значимой, что для них ценность алмаза превысит ценность воды.

Соотношение субъективных важностей потребностей, удовлетворяемых водой и алмазом, при определённых обстоятельствах может оказаться обратным соотношению объективных важностей удовлетворяемых ими потребностей. Именно субъективная важность потребности определяет значения полезности и ценности блага.

Высокая потребительская ценность алмаза определяет его высокую стоимость для потребителя (покупателя) Спотр,2. Соотношение спроса и предложения, формирующееся в условиях абсолютной редкости престижного блага и монополии производителя, заставляет цену алмаза (ц1) стремиться к её верхнему пределу — Спотр,2 (см. (10а)). Поэтому стоимость производителя Спроизв,1 мало влияет на величину цены — алмаз в силу престижности и высокой потребительской ценности имел бы высокую цену и при ничтожных предельных издержках на его производство.

В экономиксе значение равновесной цены определяется в точке пересечения кривых спроса и предложения. В синтетической концепции цена формируется в интервале между значениями двух стоимостей — продавца (владельца товара) Спроизв,1 и покупателя (владельца денег) Спотр,2. Поэтому нет необходимости объяснять высокую цену высокими предельными издержками. В новой концепции вполне возможно существование высокой цены блага при незначительной себестоимости его производства, то есть, при значении Спроизв,1 намного меньшем, чем Спотр,2.

Как мы видим, синтетическая концепция, обладая развитым категорийным аппаратом, более точно формулирует и описывает «парадокс стоимости». Представляется, что она и с его объяснением справляется куда лучше других теорий.