НЕОКЛАССИЧЕКИЙ СИНТЕЗ

Сторонники всех теорий столь плодотворно потрудились на ниве критики конкурирующих концепций, что многим давно стала очевидной принципиальная неудовлетворительность традиционных подходов к решению проблемы стоимости. Действительно, мысленно встав на позиции какой-либо теории, можно заведомо предугадать все неотразимые критические аргументы в её адрес, неотразимые в том смысле, что удовлетворительные и убедительные ответы на них до сих пор не найдены.

Выход из создавшейся ситуации стали искать на пути объединения существующих теорий. Одним из первых осознал порочность противопоставления теорий стоимости А. Маршалл. Предпринятую им попытку объединения объективного и субъективного подходов к решению проблемы стоимости иногда называют первым неоклассическим синтезом.

Маршалл представил реальные издержки производства как сумму «страданий» рабочих и «ожидания» капиталистов. (Тем самым он встал на позиции субъективного варианта теории издержек производства). Сумма денег, которую необходимо затратить, чтобы вызвать эти «страдания» рабочих и «жертвы» капиталистов, представляет собой издержки производства в денежном выражении. Однако Маршалл признал издержки производства определяющими не для стоимости, а только для «цены предложения» — цены, обеспечивающей производителю «нормальную» прибыль. Зависимость цены предложения от объёма продаж в графическом виде — кривая предложения.

В объяснении механизма и закономерностей потребительского спроса Маршалл опирался на другую теорию стоимости — субъективную. Из неё следует, что в основе «цены спроса» лежит предельная полезность товара для покупателя. Графическим отражением закона убывающей полезности является кривая спроса.

Цена товара определяется соотношением двух сил — предложения (в форме цены предложения) и спроса (цены спроса).

Маршалл поставил себе цель «деидеологизировать» экономическую теорию. Поэтому его мало интересовали вопросы, связанные с субстанциональной основой стоимости. Он считал, что стоимость выражает обменное отношение двух товаров и определяется спросом и предложением. Естественным результатом такого стремления стало смещение главного научного интереса с субстанции стоимости на изучение проблем взаимодействия спроса и предложения и формирования цены.

Подобный подход практиковался и ранее в рамках теории спроса и предложения, которая в своем исходном виде носила описательный характер и не пыталась решать проблему субстанциональной основы стоимости. Поэтому теорией стоимости её считать нельзя.

В итоге Маршаллу действительно удалось объединить в рамках единого неоклассического направления теорию издержек производства и субъективную теорию. Правда, пальму первенства он отдал Смиту, который «первым осуществил тщательное и научное исследование способа, посредством которого стоимость измеряет человеческую мотивацию, с одной стороны, давая количественную характеристику желаний покупателей получить благо, а с другой стороны — усилий и жертв (или «реальных издержек производства») со стороны его производителя»6.

Маршалл не обратил внимания, что использованные им обороты «с одной стороны...» и «с другой стороны…» — прямое, хотя и сугубо формальное, свидетельство эклектического, а не диалектического характера его метода. На этот признак эклектицизма указывал В.И. Ленин7.

Таким образом, суть неоклассического синтеза, осуществлённого Маршаллом, заключается в объединении двух теорий стоимости, одна из которых (теория издержек производства) объясняет величину и характер изменения цены предложения товара, а вторая (субъективная теория) — цены спроса. Однако этот факт вряд ли можно отнести к достоинствам экономикса. Напротив, наличие в нём двух, причём антагонистических, взаимно исключающих друг друга теорий стоимости является бесспорным свидетельством нерешённости проблемы стоимости в целом.

Толковые словари определяют синтез как соединение различных элементов объекта в единое целое (систему). Однако единого целого не получилось. Осуществив механическое объединение двух теорий стоимости, Маршалл парадоксальным образом вообще «потерял» стоимость — как субстанцию, лежащую в основе обменного отношения товаров. Как правило, термин «стоимость» он употреблял как синоним цены, а «нормальная стоимость» — как обозначение равновесной цены. Таким образом, Маршалл ушёл от решения проблемы стоимости, он, по сути, отказался её решать, сосредоточившись вместо этого на анализе факторов, влияющих на формирование цены. Поэтому синтетической теории стоимости Маршалл не создал. Причины, приведшие к такому результату, обсуждаются в следующей главе.

Современная западная экономическая наука в полной мере унаследовала традицию, заложенную Маршаллом. В рамках общего равновесного анализа была окончательно признана тождественность стоимости и равновесной цены.

Здесь опять, видимо, целесообразно вернуться к вопросу: а так ли уж важно решить проблему стоимости? Если допустить, что главной категорией обмена является цена, а не стоимость, то прагматический подход, продемонстрированный Маршаллом и его последователями, требует сосредоточить все усилия именно на анализе цены, оставляя «за скобками» стоимость.

К тому, что по этому поводу было сказано выше, можно добавить следующее.

Нерешённость проблемы стоимости проявляется в современном экономическом анализе в виде серьёзной и принципиальной методологической ошибки — стремлении не к постижению истинной природы и сущности экономических процессов и явлений, а лишь к описанию их внешних проявлений в различных обстоятельствах. Например, непонимание истинной природы стоимости приводит к тому, что для объяснения механизма ценообразования приходится изобретать надуманные, зачастую далёкие от реальной действительности методологические приёмы и инструментарии (типа кривых безразличия — даже их сторонники соглашаются с тем, что этот метод анализа не имеет никакого отношения к реальной действительности).

Можно привести такую аналогию. Попробуйте построить самолёт, не зная аэродинамики. Не исключено, что это вам удастся. Но рано или поздно незнание теории процессов, сопровождающих полёт самолёта, начнёт тормозить развитие авиации. В частности, при отсутствии научной теории очень трудно или даже невозможно выявить причины аварий. Поэтому стоит ли удивляться, что экономисты остаются в неведении относительно фундаментальных причин прошлых и нынешнего (с 2008 г.) кризисов?

Очевидно, что отсутствие ясности в одном из исходных, ключевых пунктов, определяющих содержание экономической теории, не может не отражаться негативно на развитии экономической науки в целом.

Сторонники всех теорий столь плодотворно потрудились на ниве критики конкурирующих концепций, что многим давно стала очевидной принципиальная неудовлетворительность традиционных подходов к решению проблемы стоимости. Действительно, мысленно встав на позиции какой-либо теории, можно заведомо предугадать все неотразимые критические аргументы в её адрес, неотразимые в том смысле, что удовлетворительные и убедительные ответы на них до сих пор не найдены.

Выход из создавшейся ситуации стали искать на пути объединения существующих теорий. Одним из первых осознал порочность противопоставления теорий стоимости А. Маршалл. Предпринятую им попытку объединения объективного и субъективного подходов к решению проблемы стоимости иногда называют первым неоклассическим синтезом.

Маршалл представил реальные издержки производства как сумму «страданий» рабочих и «ожидания» капиталистов. (Тем самым он встал на позиции субъективного варианта теории издержек производства). Сумма денег, которую необходимо затратить, чтобы вызвать эти «страдания» рабочих и «жертвы» капиталистов, представляет собой издержки производства в денежном выражении. Однако Маршалл признал издержки производства определяющими не для стоимости, а только для «цены предложения» — цены, обеспечивающей производителю «нормальную» прибыль. Зависимость цены предложения от объёма продаж в графическом виде — кривая предложения.

В объяснении механизма и закономерностей потребительского спроса Маршалл опирался на другую теорию стоимости — субъективную. Из неё следует, что в основе «цены спроса» лежит предельная полезность товара для покупателя. Графическим отражением закона убывающей полезности является кривая спроса.

Цена товара определяется соотношением двух сил — предложения (в форме цены предложения) и спроса (цены спроса).

Маршалл поставил себе цель «деидеологизировать» экономическую теорию. Поэтому его мало интересовали вопросы, связанные с субстанциональной основой стоимости. Он считал, что стоимость выражает обменное отношение двух товаров и определяется спросом и предложением. Естественным результатом такого стремления стало смещение главного научного интереса с субстанции стоимости на изучение проблем взаимодействия спроса и предложения и формирования цены.

Подобный подход практиковался и ранее в рамках теории спроса и предложения, которая в своем исходном виде носила описательный характер и не пыталась решать проблему субстанциональной основы стоимости. Поэтому теорией стоимости её считать нельзя.

В итоге Маршаллу действительно удалось объединить в рамках единого неоклассического направления теорию издержек производства и субъективную теорию. Правда, пальму первенства он отдал Смиту, который «первым осуществил тщательное и научное исследование способа, посредством которого стоимость измеряет человеческую мотивацию, с одной стороны, давая количественную характеристику желаний покупателей получить благо, а с другой стороны — усилий и жертв (или «реальных издержек производства») со стороны его производителя»6.

Маршалл не обратил внимания, что использованные им обороты «с одной стороны...» и «с другой стороны…» — прямое, хотя и сугубо формальное, свидетельство эклектического, а не диалектического характера его метода. На этот признак эклектицизма указывал В.И. Ленин7.

Таким образом, суть неоклассического синтеза, осуществлённого Маршаллом, заключается в объединении двух теорий стоимости, одна из которых (теория издержек производства) объясняет величину и характер изменения цены предложения товара, а вторая (субъективная теория) — цены спроса. Однако этот факт вряд ли можно отнести к достоинствам экономикса. Напротив, наличие в нём двух, причём антагонистических, взаимно исключающих друг друга теорий стоимости является бесспорным свидетельством нерешённости проблемы стоимости в целом.

Толковые словари определяют синтез как соединение различных элементов объекта в единое целое (систему). Однако единого целого не получилось. Осуществив механическое объединение двух теорий стоимости, Маршалл парадоксальным образом вообще «потерял» стоимость — как субстанцию, лежащую в основе обменного отношения товаров. Как правило, термин «стоимость» он употреблял как синоним цены, а «нормальная стоимость» — как обозначение равновесной цены. Таким образом, Маршалл ушёл от решения проблемы стоимости, он, по сути, отказался её решать, сосредоточившись вместо этого на анализе факторов, влияющих на формирование цены. Поэтому синтетической теории стоимости Маршалл не создал. Причины, приведшие к такому результату, обсуждаются в следующей главе.

Современная западная экономическая наука в полной мере унаследовала традицию, заложенную Маршаллом. В рамках общего равновесного анализа была окончательно признана тождественность стоимости и равновесной цены.

Здесь опять, видимо, целесообразно вернуться к вопросу: а так ли уж важно решить проблему стоимости? Если допустить, что главной категорией обмена является цена, а не стоимость, то прагматический подход, продемонстрированный Маршаллом и его последователями, требует сосредоточить все усилия именно на анализе цены, оставляя «за скобками» стоимость.

К тому, что по этому поводу было сказано выше, можно добавить следующее.

Нерешённость проблемы стоимости проявляется в современном экономическом анализе в виде серьёзной и принципиальной методологической ошибки — стремлении не к постижению истинной природы и сущности экономических процессов и явлений, а лишь к описанию их внешних проявлений в различных обстоятельствах. Например, непонимание истинной природы стоимости приводит к тому, что для объяснения механизма ценообразования приходится изобретать надуманные, зачастую далёкие от реальной действительности методологические приёмы и инструментарии (типа кривых безразличия — даже их сторонники соглашаются с тем, что этот метод анализа не имеет никакого отношения к реальной действительности).

Можно привести такую аналогию. Попробуйте построить самолёт, не зная аэродинамики. Не исключено, что это вам удастся. Но рано или поздно незнание теории процессов, сопровождающих полёт самолёта, начнёт тормозить развитие авиации. В частности, при отсутствии научной теории очень трудно или даже невозможно выявить причины аварий. Поэтому стоит ли удивляться, что экономисты остаются в неведении относительно фундаментальных причин прошлых и нынешнего (с 2008 г.) кризисов?

Очевидно, что отсутствие ясности в одном из исходных, ключевых пунктов, определяющих содержание экономической теории, не может не отражаться негативно на развитии экономической науки в целом.