Плохой человек

Какой вывод мы можем сделать, рассмотрев различные аспекты человеческого зла? По сути, только тот, что на человека нельзя смотреть как на источник блага или зла, ведь он есть и благо и зло. Александр Солженицын пишет, что линия, разделяющая добро и зло, проходит не между различными группами - «не между государствами, не между классами, не между партиями, - она проходит через каждое человеческое сердце - и черезо все человеческие сердца»387, Зло возможно в каждом из нас, ведь мы - свободные, нравственные создания. Зло - общечеловеческое проявление, но таковым является и благо. Это не значит, что все мы одинаковы, это не так, поскольку, без сомнения, некоторые люди больше склонны к злу, чем другие, но всем нам дана возможность совершать благие или дурные поступки. Главное то, как эта возможность реализуется в действии.

Также очевидно, что у человека может быть множество различных мотивов - или почти никаких - для того, чтобы творить зло. Немотивированное зло - это зло, совершенное просто ради самого зла как такового. Но порой мы совершаем зло вполне осознанно, стараясь таким образом достичь субъективного блага. Несмотря на все мои оговорки по поводу теории

Канта о радикальном зле, я считаю, что он предложил одно из самых убедительных толкований этой формы зла. Тем не менее теория Канта имеет определенные ограничения, поскольку не объясняет то, что я назвал идеалистическим злом и злом глупости, когда мотивом для совершения зла является то, что воспринимается как объективное благо, или когда размышления о благе и зле вообще отсутствуют. Также ясно, что никто из нас в принципе не застрахован от напасти самому совершить зло. Все мы совершали зло, которое можно отнести к одной из рассмотренных выше форм. Масштаб зла, совершенного большинством из нас, невелик, однако все и каждый могли бы причинить гораздо больше зла. Зло - это не «другие», но также и «мы» сами.

Исходя из того, что я собой представляю на сегодняшний день, я почти не сомневаюсь в том, что не поступал бы подобно Эйхману, Гессу, Штанглю или полицейским 101-го батальона, однако понимаю, что мог бы сделать подобное при иных обстоятельствах. В моей «натуре» нет ничего, что исключало бы возможность того, что в схожей ситуации я не повел бы себя так же. Как подчеркивает Одо Марквард, мы, люди, - чаще случай, чем выбор. Представление о человеке как о создании, обладающем абсолютной властью над самим собой, как о хозяине своей судьбы, ошибочно. Во многом то кем я стал, является результатом случайностей, места и времени моего рождения, факторов, оказавших на меня влияние и т.д. Можно сказать, что человеческая жизнь в общем обусловлена, однако человеку дана способность изменить эти условия, так что он и обусловлен и обуславливает. Человек - создание, которое наделено способностью размышлять над тем, кто он и кем он должен быть, а также способностью выбирать. Мы не находимся в жесткой зависимости от среды, несмотря на то что она может существенно нас ограничивать. Человек -свободен, и это значит, что всегда есть возможность поступить по-другому. Именно потому, что есть такая возможность, человека можно обвинять в аморальности или чествовать нравственность его поступков. Все, кто участвовал в массовых уничтожениях, могли бы поступить по-другому - это главное.

Иногда трудно удержаться от взгляда на человека как на основополагающее зло. Стиг Сетербаккен пишет:

Даже если каждый человек при определенных обстоятельствах может подвергнуть мучениям другого, это не значит, что всякий человек сделает это. В критической ситуации мораль не будет забыта всеми, ведь мы не приговорены к отступлению от нее. Слишком многие отступают, отступает большинство, однако далеко не все. Не стоит забывать, что и те, кто отступает, и те, кто не отступает, по сути своей, одинаковы. Проблема постулата Сетербаккена в его однозначности. Проблема, которая стоит перед нами, заключается в неопределенности того, что мы сделаем, попав в критическую ситуацию. Мы не узнаем того, как мы поведем себя в критической ситуации, не оказавшись в ней фактически. Если мы все приговорены к отступничеству, тогда нам не к чему стремиться - значит, можно сдаться. Однако мы можем надеяться, что поступили бы правильно, что нашли бы в себе силы противостоять злу. И сама по себе эта надежда - именно надежда, а не то, что мы знаем, - возможно, приведет к тому, что мы решимся поступить правильно.

Человек не безгрешен - он ошибается. Поль Рикёр пишет: «Что значит небезгрешность человека? По сути, следующее: возможность нравственного зла органически присуща человеку». Быть человеком -значит иметь потенциальную возможность совершать зло, однако это лишь возможность, а не необходимость, поэтому органически присущее человеку зло не может служить оправданием, скорее некоторым объяснением. Далее Рикёр пишет, что эта пропасть между возможностью зла и его реализацией соответствует аналогичной пропасти между чисто антропологическим описанием склонности к греху и этикой. Антропология не противоречит этике, но тем не менее одно не вытекает из другого. Антропология предоставляет этике пространство для действия. С точки зрения антропологии все мы можем совершить зло, ошибиться, а этика порицает нас за допущенную ошибку - ведь, несмотря ни на что, мы все-таки имеем возможность удержаться от совершения зла.

Все люди ошибаются. Абсолютная невинность -это погрешимость, не приводящая к ошибке, однако такая невинность - это идеал, который едва ли достижим для человека. Невинным может быть только тот, кто может быть виновным, - поэтому, строго говоря, младенец не может быть невинным, поскольку не совершал нравственных ошибок. Невинность - состояние, относящееся к сфере нравственности, однако в чистом виде не существующее. Абсолютная вина и абсолютная невиновность - это отвлеченные понятия, ведь все мы занимаем место где-то между этими крайностями: мы все виновны и невинны, правда, степень вины-невиновности у каждого своя. Если применить религиозную терминологию, то с определенным правом можно сказать, что все мы - грешники388. Все мы грешники - не потому, что унаследовали грех, но потому, что каждый из нас действительно грешил.

Какой вывод мы можем сделать, рассмотрев различные аспекты человеческого зла? По сути, только тот, что на человека нельзя смотреть как на источник блага или зла, ведь он есть и благо и зло. Александр Солженицын пишет, что линия, разделяющая добро и зло, проходит не между различными группами - «не между государствами, не между классами, не между партиями, - она проходит через каждое человеческое сердце - и черезо все человеческие сердца»387, Зло возможно в каждом из нас, ведь мы - свободные, нравственные создания. Зло - общечеловеческое проявление, но таковым является и благо. Это не значит, что все мы одинаковы, это не так, поскольку, без сомнения, некоторые люди больше склонны к злу, чем другие, но всем нам дана возможность совершать благие или дурные поступки. Главное то, как эта возможность реализуется в действии.

Также очевидно, что у человека может быть множество различных мотивов - или почти никаких - для того, чтобы творить зло. Немотивированное зло - это зло, совершенное просто ради самого зла как такового. Но порой мы совершаем зло вполне осознанно, стараясь таким образом достичь субъективного блага. Несмотря на все мои оговорки по поводу теории

Канта о радикальном зле, я считаю, что он предложил одно из самых убедительных толкований этой формы зла. Тем не менее теория Канта имеет определенные ограничения, поскольку не объясняет то, что я назвал идеалистическим злом и злом глупости, когда мотивом для совершения зла является то, что воспринимается как объективное благо, или когда размышления о благе и зле вообще отсутствуют. Также ясно, что никто из нас в принципе не застрахован от напасти самому совершить зло. Все мы совершали зло, которое можно отнести к одной из рассмотренных выше форм. Масштаб зла, совершенного большинством из нас, невелик, однако все и каждый могли бы причинить гораздо больше зла. Зло - это не «другие», но также и «мы» сами.

Исходя из того, что я собой представляю на сегодняшний день, я почти не сомневаюсь в том, что не поступал бы подобно Эйхману, Гессу, Штанглю или полицейским 101-го батальона, однако понимаю, что мог бы сделать подобное при иных обстоятельствах. В моей «натуре» нет ничего, что исключало бы возможность того, что в схожей ситуации я не повел бы себя так же. Как подчеркивает Одо Марквард, мы, люди, - чаще случай, чем выбор. Представление о человеке как о создании, обладающем абсолютной властью над самим собой, как о хозяине своей судьбы, ошибочно. Во многом то кем я стал, является результатом случайностей, места и времени моего рождения, факторов, оказавших на меня влияние и т.д. Можно сказать, что человеческая жизнь в общем обусловлена, однако человеку дана способность изменить эти условия, так что он и обусловлен и обуславливает. Человек - создание, которое наделено способностью размышлять над тем, кто он и кем он должен быть, а также способностью выбирать. Мы не находимся в жесткой зависимости от среды, несмотря на то что она может существенно нас ограничивать. Человек -свободен, и это значит, что всегда есть возможность поступить по-другому. Именно потому, что есть такая возможность, человека можно обвинять в аморальности или чествовать нравственность его поступков. Все, кто участвовал в массовых уничтожениях, могли бы поступить по-другому - это главное.

Иногда трудно удержаться от взгляда на человека как на основополагающее зло. Стиг Сетербаккен пишет:

Даже если каждый человек при определенных обстоятельствах может подвергнуть мучениям другого, это не значит, что всякий человек сделает это. В критической ситуации мораль не будет забыта всеми, ведь мы не приговорены к отступлению от нее. Слишком многие отступают, отступает большинство, однако далеко не все. Не стоит забывать, что и те, кто отступает, и те, кто не отступает, по сути своей, одинаковы. Проблема постулата Сетербаккена в его однозначности. Проблема, которая стоит перед нами, заключается в неопределенности того, что мы сделаем, попав в критическую ситуацию. Мы не узнаем того, как мы поведем себя в критической ситуации, не оказавшись в ней фактически. Если мы все приговорены к отступничеству, тогда нам не к чему стремиться - значит, можно сдаться. Однако мы можем надеяться, что поступили бы правильно, что нашли бы в себе силы противостоять злу. И сама по себе эта надежда - именно надежда, а не то, что мы знаем, - возможно, приведет к тому, что мы решимся поступить правильно.

Человек не безгрешен - он ошибается. Поль Рикёр пишет: «Что значит небезгрешность человека? По сути, следующее: возможность нравственного зла органически присуща человеку». Быть человеком -значит иметь потенциальную возможность совершать зло, однако это лишь возможность, а не необходимость, поэтому органически присущее человеку зло не может служить оправданием, скорее некоторым объяснением. Далее Рикёр пишет, что эта пропасть между возможностью зла и его реализацией соответствует аналогичной пропасти между чисто антропологическим описанием склонности к греху и этикой. Антропология не противоречит этике, но тем не менее одно не вытекает из другого. Антропология предоставляет этике пространство для действия. С точки зрения антропологии все мы можем совершить зло, ошибиться, а этика порицает нас за допущенную ошибку - ведь, несмотря ни на что, мы все-таки имеем возможность удержаться от совершения зла.

Все люди ошибаются. Абсолютная невинность -это погрешимость, не приводящая к ошибке, однако такая невинность - это идеал, который едва ли достижим для человека. Невинным может быть только тот, кто может быть виновным, - поэтому, строго говоря, младенец не может быть невинным, поскольку не совершал нравственных ошибок. Невинность - состояние, относящееся к сфере нравственности, однако в чистом виде не существующее. Абсолютная вина и абсолютная невиновность - это отвлеченные понятия, ведь все мы занимаем место где-то между этими крайностями: мы все виновны и невинны, правда, степень вины-невиновности у каждого своя. Если применить религиозную терминологию, то с определенным правом можно сказать, что все мы - грешники388. Все мы грешники - не потому, что унаследовали грех, но потому, что каждый из нас действительно грешил.