Свобода воли
К оглавлению1 2 3 4 5 6 7 8 9В мозге для изменение признаков элементов системы, на основе которых синтезируется энтропия-информация достаточно перераспределения нейромедиаторов, зависящего от малых деталей метаболизма (см. параграф 6) вплоть до вульгарного сыт человек или голоден. В этом факте заключена реальная физико-химическая основа феномена сознания как способности разума человека создавать у себя в мозге многоступенчатую иррациональную иерархию синтеза информации. Это же есть основа понятия о свободе воли человека, которое обычно трактуют полумистическим образом. Одиозное выражение этого – приписывание человеку “души” как его отличия от животных.
Обычно вводят противопоставление инстинктивного, врождённого поведения (реакций на окружающую среду) животных (от их простейших видов до высших форм) и человеческой свободы воли в таких реакциях. Однако всё дело в том, что это некорректное противопоставление по двум причинам. Для пояснения первой из них вернусь к определению детерминизма [8], [9] и в начале этой работы.
В неживой природе детерминизм (например, при росте кристалла) выражается тем, что он как объект не зависит от конкретных “номеров” образующих его атомов. При этом координаты и импульсы атомов “свободны” в пределах порогов, выраженных соотношением (3) или его приближённой формы (4). Это есть “свобода воли” в неживой природе, необходимая для её детерминизма – результат не зависит от малых изменений поведения элементов системы в пределах порогов (в частности, заданных её адиабатическим инвариантом). Если внешние воздействия выводят элементы системы за пределы этих порогов, то “свобода воли” совместима с возникновение новой системы.
Для эволюции жизни характерна специфическая форма “свободы воли”. Функционально одни и те же результаты метаболизма у разных видов жизни достигаются с небольшими отличиями веществ и процессов, участвующих в их образовании. Пример – нейтралистские изменения, которые в синтетической теории эволюции ошибочно [9] считают источником случайностей для работы дарвиновского отбора. Подобный пример “свободы воли” даёт иммунологическая несовместимость органов разных особей в пределах одного и того же вида [9].
Начиная от простейших одноклеточных видов жизни, реакция организма (в конечном счёте его движения) получает “свободу”, новую по отношению к неживой природе – “сопоставление несопоставимого”. За счёт этого соотношение неопределённости (3), то есть детерминизм природы, гарантирует диапазон движений, которые приводят к одинаковым результатам (например, в получении пищи, защите от опасности и подобном). Это есть “свобода воли” амёбы. Реально она шире, чем задано (3), так как в детерминизм природы входит окрестность экстремума энтропии, понимаемая в виде его остроты.
Если поведение особи выйдет за пределы порогов, заданных адиабатическим инвариантом её нервной системы и малыми окрестностями экстремумов энтропии-инфорации, то свобода воли станет причиной гибели этой особи. Однако одна особь не может в пределах своей свободы уничтожить свой улей или муравейник. В это могут вмешиваться неожиданные факторы, изменяющие результат. Например инфекцию, летальную для всего муравейника, может принести и единственная особь. Но это от её свободы воли зависит косвенно.
Метаболизм человека сохраняет те же прямые связи “органы чувств – движение”, что и простейшие формы жизни. Например, известен случай, когда мужчина с черепно-мозговой травмой и неповреждёнными глазами ослеп. Несмотря на это, он мог точно повторять производимые перед ним движения яркого источника света. Травма мозга разрушила системы образования иррациональных фантомов как ответа на сигналы сетчатки. Однако система прямых связей сетчатка-движение (филогенетически полученная от простейших животных) у него работает. По определению такие прямые связи минуют сознание.
С этим связана вторая причина некорректности противопоставления сознания и свободы воли у животных и у человека. Между инстинктивным поведением животных и реакциями сознания и свободы воли человека существует общее и различное
Общее – первые принципы работы всех нервных систем и мозга, а именно: формирование экстремумов энтропии-информации и её производства для состояний и связей нейронов, которое происходит с помощью веществ в виде нейромедиаторов, нейропептидов, гормонов.
Отличное – источники этих веществ и число уровней иерархии синтеза информации, в которых они работают.
Известно у животных и человека врождённое инстинктивное поведение (в том числе и весьма сложное). Механизм его возникновения обычно вызывает недоумение. Сформулированные здесь и в [1] – [9] первые принципы это устранили.
Не адресные команды (вещества или электрические импульсы), а изменения свойств элементов (нейронов) системы, в которой синтезируется информации, управляют реакцией живой системы на внешние и внутренние условия. Синтез информации в форме экстремумов энтропии-информации и её производства (как объектов в нервных системах и мозге) задаёт сложнейшие формы поведения.
Врождённое инстинктивное поведение – это есть запомненные с помощью естественного отбора морфология и метаболизм организма, которые приводят к выделению конкретных нейромедиаторов как однозначному следствию данной морфологии и метаболизма. В [9] приводился пример роли серотонина во врождённом пищевом поведении пьявки. Парадокс Любищева при размножении рыбы горчак и двустворчатого моллюска, устранённый в [1], имеет аналогичные причины (хотя участвующие в нём конкретные вещества пока не исследованы). Таких примеров можно привести много.
Например, новорожденные чешуйчатые пресмыкающиеся не только обладают врождённой способностью различать запахи добычи и главных врагов, но она зависит от запаховой среды, в которой находилась мать в процессе внутриутробного развития детёнышей. Это кажется необъяснимым. Но первые принципы, изложенные здесь и в [1] – [9], утверждают, что поведенческая реакция организма, в частности, на запахи задаётся единичными веществами – нейромедиаторами. В организме матери они синтезируются как результат обучения и циркулируют в её крови при вынашивании плода, а потому поступают в него. Реакция на нейромедиаторы – это и есть физическая основа тех образов в нервных системах и мозге, которые запоминаются с участием метаболизма. Вещества, поступившие от матери, или синтезированные детёнышем, дают эквивалентные экстремумы энтропии-информации и её производства как образы в нервной системе.
Обучение в процессе жизни (в том числе для человека в абстрактных формах) в конечном счёте это перераспределение нейромедиаторов. Как “обучающие продукты” они созданы основным метаболизмом. Филогенетически они связаны с выживанием и его пищевыми, репродуктивными, защитными требованиями. Но на уровне сознания человека нейромедиаторы должны работать в новых условиях – истинность фантомов и их взаимодействий в мозге должна подтверждаться “пищевыми” (и аналогичными) нейромедиаторами, хотя напрямую с ними не связана.
У высших животных, имеющих кору головного мозга, и у человека, для которого она гипертрофировано велика, выходят на первый план “бесцельные” образы и реализующие их движения. Например, это игра детёнышей или взрослых особей, песни птиц и животных. У человека увеличение объёма коры головного мозга и дополнительных ступеней в её иерархии приводит к возникновению объяснённых выше иррациональных фантомов как самостоятельных объектов. Свобода воли становится гипертрофированной, так как способ физиологического действия “пищевых” нейромедиаторов универсален и этим отрывает понятие истинности от прямого контроля метаболизмом.
Иррациональный фантом в виде состояний нейронов и их связей для человека есть модель реальных объектов. Он выражает собственно человеческую свободу воли – способность предварительно построить в мозгу любые объекты как экстремумы комплексной энтропии-информации и её производства для состояний и связей нейронов; осуществить с ними манипуляции; выбрать из них одну и реализовать её в виде движений. Если это проходит в филогенетически древних отделах мозга, то результат минует сознание.
Фантомы в мозге человека по определению неоднозначны. Практика науки и человеческих отношений говорит, что наблюдения и эксперименты полезны в уточнении фантомов. Но бесспорным итогом развития человечества является утверждение, что ни отрицательные, ни положительные результаты экспериментов сами по себе, автоматически не гарантирую истинности проверяемого ими (часто помогают установить её, но не гарантируют результат). Для многих это покажется противоречащим авторитетам, но это есть факт.
Свобода воли, иррациональность в отображении окружающей среды, отнюдь, не означают, что человек может с их помощью игнорировать законы природы, устанавливать вместо них – свои. Сознание человека имеет свой адиабатический инвариант, свои пороги, внутри которых детерминизм природы обеспечивает его выживание как вида. Отличие человека от животных в том, что выход за пределы этих порогов самоуничтожит не особь или популяцию, а вид в целом [22].
В мозге для изменение признаков элементов системы, на основе которых синтезируется энтропия-информация достаточно перераспределения нейромедиаторов, зависящего от малых деталей метаболизма (см. параграф 6) вплоть до вульгарного сыт человек или голоден. В этом факте заключена реальная физико-химическая основа феномена сознания как способности разума человека создавать у себя в мозге многоступенчатую иррациональную иерархию синтеза информации. Это же есть основа понятия о свободе воли человека, которое обычно трактуют полумистическим образом. Одиозное выражение этого – приписывание человеку “души” как его отличия от животных.
Обычно вводят противопоставление инстинктивного, врождённого поведения (реакций на окружающую среду) животных (от их простейших видов до высших форм) и человеческой свободы воли в таких реакциях. Однако всё дело в том, что это некорректное противопоставление по двум причинам. Для пояснения первой из них вернусь к определению детерминизма [8], [9] и в начале этой работы.
В неживой природе детерминизм (например, при росте кристалла) выражается тем, что он как объект не зависит от конкретных “номеров” образующих его атомов. При этом координаты и импульсы атомов “свободны” в пределах порогов, выраженных соотношением (3) или его приближённой формы (4). Это есть “свобода воли” в неживой природе, необходимая для её детерминизма – результат не зависит от малых изменений поведения элементов системы в пределах порогов (в частности, заданных её адиабатическим инвариантом). Если внешние воздействия выводят элементы системы за пределы этих порогов, то “свобода воли” совместима с возникновение новой системы.
Для эволюции жизни характерна специфическая форма “свободы воли”. Функционально одни и те же результаты метаболизма у разных видов жизни достигаются с небольшими отличиями веществ и процессов, участвующих в их образовании. Пример – нейтралистские изменения, которые в синтетической теории эволюции ошибочно [9] считают источником случайностей для работы дарвиновского отбора. Подобный пример “свободы воли” даёт иммунологическая несовместимость органов разных особей в пределах одного и того же вида [9].
Начиная от простейших одноклеточных видов жизни, реакция организма (в конечном счёте его движения) получает “свободу”, новую по отношению к неживой природе – “сопоставление несопоставимого”. За счёт этого соотношение неопределённости (3), то есть детерминизм природы, гарантирует диапазон движений, которые приводят к одинаковым результатам (например, в получении пищи, защите от опасности и подобном). Это есть “свобода воли” амёбы. Реально она шире, чем задано (3), так как в детерминизм природы входит окрестность экстремума энтропии, понимаемая в виде его остроты.
Если поведение особи выйдет за пределы порогов, заданных адиабатическим инвариантом её нервной системы и малыми окрестностями экстремумов энтропии-инфорации, то свобода воли станет причиной гибели этой особи. Однако одна особь не может в пределах своей свободы уничтожить свой улей или муравейник. В это могут вмешиваться неожиданные факторы, изменяющие результат. Например инфекцию, летальную для всего муравейника, может принести и единственная особь. Но это от её свободы воли зависит косвенно.
Метаболизм человека сохраняет те же прямые связи “органы чувств – движение”, что и простейшие формы жизни. Например, известен случай, когда мужчина с черепно-мозговой травмой и неповреждёнными глазами ослеп. Несмотря на это, он мог точно повторять производимые перед ним движения яркого источника света. Травма мозга разрушила системы образования иррациональных фантомов как ответа на сигналы сетчатки. Однако система прямых связей сетчатка-движение (филогенетически полученная от простейших животных) у него работает. По определению такие прямые связи минуют сознание.
С этим связана вторая причина некорректности противопоставления сознания и свободы воли у животных и у человека. Между инстинктивным поведением животных и реакциями сознания и свободы воли человека существует общее и различное
Общее – первые принципы работы всех нервных систем и мозга, а именно: формирование экстремумов энтропии-информации и её производства для состояний и связей нейронов, которое происходит с помощью веществ в виде нейромедиаторов, нейропептидов, гормонов.
Отличное – источники этих веществ и число уровней иерархии синтеза информации, в которых они работают.
Известно у животных и человека врождённое инстинктивное поведение (в том числе и весьма сложное). Механизм его возникновения обычно вызывает недоумение. Сформулированные здесь и в [1] – [9] первые принципы это устранили.
Не адресные команды (вещества или электрические импульсы), а изменения свойств элементов (нейронов) системы, в которой синтезируется информации, управляют реакцией живой системы на внешние и внутренние условия. Синтез информации в форме экстремумов энтропии-информации и её производства (как объектов в нервных системах и мозге) задаёт сложнейшие формы поведения.
Врождённое инстинктивное поведение – это есть запомненные с помощью естественного отбора морфология и метаболизм организма, которые приводят к выделению конкретных нейромедиаторов как однозначному следствию данной морфологии и метаболизма. В [9] приводился пример роли серотонина во врождённом пищевом поведении пьявки. Парадокс Любищева при размножении рыбы горчак и двустворчатого моллюска, устранённый в [1], имеет аналогичные причины (хотя участвующие в нём конкретные вещества пока не исследованы). Таких примеров можно привести много.
Например, новорожденные чешуйчатые пресмыкающиеся не только обладают врождённой способностью различать запахи добычи и главных врагов, но она зависит от запаховой среды, в которой находилась мать в процессе внутриутробного развития детёнышей. Это кажется необъяснимым. Но первые принципы, изложенные здесь и в [1] – [9], утверждают, что поведенческая реакция организма, в частности, на запахи задаётся единичными веществами – нейромедиаторами. В организме матери они синтезируются как результат обучения и циркулируют в её крови при вынашивании плода, а потому поступают в него. Реакция на нейромедиаторы – это и есть физическая основа тех образов в нервных системах и мозге, которые запоминаются с участием метаболизма. Вещества, поступившие от матери, или синтезированные детёнышем, дают эквивалентные экстремумы энтропии-информации и её производства как образы в нервной системе.
Обучение в процессе жизни (в том числе для человека в абстрактных формах) в конечном счёте это перераспределение нейромедиаторов. Как “обучающие продукты” они созданы основным метаболизмом. Филогенетически они связаны с выживанием и его пищевыми, репродуктивными, защитными требованиями. Но на уровне сознания человека нейромедиаторы должны работать в новых условиях – истинность фантомов и их взаимодействий в мозге должна подтверждаться “пищевыми” (и аналогичными) нейромедиаторами, хотя напрямую с ними не связана.
У высших животных, имеющих кору головного мозга, и у человека, для которого она гипертрофировано велика, выходят на первый план “бесцельные” образы и реализующие их движения. Например, это игра детёнышей или взрослых особей, песни птиц и животных. У человека увеличение объёма коры головного мозга и дополнительных ступеней в её иерархии приводит к возникновению объяснённых выше иррациональных фантомов как самостоятельных объектов. Свобода воли становится гипертрофированной, так как способ физиологического действия “пищевых” нейромедиаторов универсален и этим отрывает понятие истинности от прямого контроля метаболизмом.
Иррациональный фантом в виде состояний нейронов и их связей для человека есть модель реальных объектов. Он выражает собственно человеческую свободу воли – способность предварительно построить в мозгу любые объекты как экстремумы комплексной энтропии-информации и её производства для состояний и связей нейронов; осуществить с ними манипуляции; выбрать из них одну и реализовать её в виде движений. Если это проходит в филогенетически древних отделах мозга, то результат минует сознание.
Фантомы в мозге человека по определению неоднозначны. Практика науки и человеческих отношений говорит, что наблюдения и эксперименты полезны в уточнении фантомов. Но бесспорным итогом развития человечества является утверждение, что ни отрицательные, ни положительные результаты экспериментов сами по себе, автоматически не гарантирую истинности проверяемого ими (часто помогают установить её, но не гарантируют результат). Для многих это покажется противоречащим авторитетам, но это есть факт.
Свобода воли, иррациональность в отображении окружающей среды, отнюдь, не означают, что человек может с их помощью игнорировать законы природы, устанавливать вместо них – свои. Сознание человека имеет свой адиабатический инвариант, свои пороги, внутри которых детерминизм природы обеспечивает его выживание как вида. Отличие человека от животных в том, что выход за пределы этих порогов самоуничтожит не особь или популяцию, а вид в целом [22].