§ 1. ПРОЦЕСС ДОКАЗЫВАНИЯ И ЕГО СУБЪЕКТЫ

Образуя основное содержание уголовно-процессуальной деятельности, доказывание в том или ином объеме, т.е. отдельными своими частями (элементами), входит в содержание деятельности каждого субъекта уголовного процесса. В этой связи необходимо остановиться прежде всего на содержании понятия доказывания и его элементов, поскольку данный вопрос не имеет ни в целом, ни в отдельных своих частях единообразной трактовки в нашей литературе.

Понятие доказывания закон связывает с установлением наличия или отсутствия определенных обстоятельств (ст. 15 Основ, ст. 68 УПК). Отсюда понятие доказывания в процессуальном смысле значительно уже общего понятия доказывания (в логическом смысле), осуществляемого в уголовном процессе. В понятие процессуального доказывания не входит обоснование правильности той или иной юридической квалификации, обоснование назначения той или иной меры наказания и другие вопросы. Доказывание в процессуальном смысле — процессуальная деятельность, включающая следующие три элемента  (этапа)

работы с доказательствами: собирание (ч. 1 и ч. 2 ст. 70 УПК), проверку (ч. 3 ст. 70 УПК) и оценку их (ст. 71 УПК).

В собирание доказательств входит прежде всего получение их судом, прокурором, следователем, лицом, производящим дознание, путем производства допросов, обысков и других следственных действий, а также путем истребования вещей и документов, требования проведения ревизий (ч. 1 ст. 70 УПК). Сюда же относится и представление доказательств участниками процесса, любыми гражданами и организациями (ч. 2 ст. 70 УПК)-

Проверка (исследование) доказательств (ч. 3 ст. 70 УПК) 1 включает в себя процессуальные действия, направленные на изучение уже полученных доказательств (очная ставка, осмотр, экспертиза).

Важной стороной каждого из двух элементов процесса доказывания является процессуальное оформление (закрепление)   результатов   соответствующих   действий.

Оценка доказательств (ст. 71 УПК) есть мыслительная деятельность субъектов доказывания по определению силы и значения каждого доказательства в отдельности и всех их в совокупности. Оценка доказательств сопутствует их собиранию и проверке и служит, кроме того, завершающим этапом процесса доказывания.

Таким образом, оценка доказательств выступает и как процесс определения силы и значения доказательств, и как результат процесса — в этом случае она принимает форму вывода по результатам оценки.

В отличие от собирания и проверки доказательств их оценка — деятельность только мыслительная2, но поскольку она выступает составным элементом процессуального доказывания, то получает и определенное внешне объективированное выражение: в письменном изложении ее содержания (в таких процессуальных актах, как обвинительное заключение, приговор, кассационное определение и др.), а также (во всех случаях) в принятых на ее основе решениях (в части выводов о наличии или отсутствии фактических обстоятельств дела).

Ряд авторов вместо собирания доказательств говорит •об их обнаружении и процессуальном закреплении3. С этим взглядом нельзя согласиться, так как процессуальное закрепление (оформление) доказательств является неотъемлемым элементом их собирания  (и проверки)   Со-

46

бирание доказательств, включающее их обнаружение, изъятие или представление, а также процессуальное закрепление, есть единый элемент доказывания. Обнаружение доказательств, с одной стороны, и их процессуальное закрепление — с другой, не могут бьпь разделены в деятельности следователя, суда и других органов, ибо обнаружение доказательств без их процессуального закрепления не имеет никакого юридического значения. На первый взгляд, известное основание разграничивать обнаружение и процессуальное закрепление доказательств дает компетенция в области доказывания участников процесса (обвиняемого, потерпевшего и др.), а также граждан и организаций: они имеют право (и обязанность в случае требования следственных органов и суда) только представлять доказательства (предметы и документы). Процессуальное закрепление их относится уже к компетенции следственных органов и суда. Однако указанные субъекты вправе представлять не «доказательства», как об этом говорит ч. 2 ст. 70 УПК РСФСР, а «предметы и документы, могущие установить необходимые по делу 'фактические данные (ч. 1 ст. 70 УПК). Речь идет о предметах и документах, которые только могут стать доказательствами, если они будут приняты следователем или судом и должным образом процессуально оформлены. Изложенное показывает, что процессуальное закрепление доказательств не может быть выделено из процесса их собирания4.

Серьезные возражения вызывает трактовка во многих работах понятия исследования (проверки) доказательств. Оно определяется так, что теряются четкие границы между отдельными элементами процессуального доказывания. Так, по мнению Р. С. Белкина, «исследование доказательств — это познание следователем или судом их содержания, проверка достоверности существования тех фактических данных, которые составляют содержание доказательств, установление согласуемости данного доказательства со всеми остальными доказательствами по делу». Кроме этого, в проверку доказательств автор включает «обнаружение новых доказательств, подтверждающих достоверность известных источников»5

Между тем познание содержания доказательств происходит уже в процессе их собирания (а не только проверки), ибо нельзя собирать доказательства, не познавая того,    что собираешь.    Обнаружение    же новых доказа-

47

тельств, даже если они были результатом действий, направленных на проверку уже полученных доказательств (повторный допрос, очная ставка, экспертиза вещественных доказательств), является не чем иным, как собиранием их.

Таким образом, в трактовке Р. С. Белкина утрачивается четкое разграничение понятий собирания и проверки /исследования) доказательств. В то же время упомянутые им проверка достоверности данных и сопоставление доказательств, если все это производится мысленно, относятся к содержанию оценки доказательств6.

Р. С. Белкин пишет: «Обычно исследование достоверности существования фактических данных, доказательств, рассматривают как оценку доказательств. Однако нам представляется, что оценке должны подвергаться уже исследованные доказательства и что исследование любой стороны содержания доказательств предшествует формированию суждения о его ценности для дела, о его значении для судебного исследования. Оценка доказательств и есть формирование такого суждения»7. Думается, вряд ли целесообразно мыслительную деятельность по анализу доказательств и определению его силы и значения разделять на исследование и оценку. Такое разделение является искусственным и не имеет никакого юридического значения.

Нечеткая, расплывчатая характеристика исследования (проверки) доказательств ведет к нечеткости и в определении оценки доказательств, которая искусственно расчленяется отдельными авторами на анализ доказательств (относимый к исследованию их) и определение их силы и значения (относимое к оценке их). Получается, что одни и те же вопросы призваны решать и исследование, и оценка доказательств. Р. С. Белкин относит, в частности, к исследованию доказательств их «сопоставление с другими... доказательствами в целях выявления согласуемости совокупности доказательств»8, а к оценке — решение вопроса: «в какой связи находится данное доказательство с другими собранными по делу доказательствами, каков характер и значение этой связи»9. Налицо опять-таки смешение содержания обоих элементов процесса доказыва-лия — исследования и оценки доказательств10.

К оценке доказательств должна быть отнесена вся мыслительная   деятельность   при доказывании,   исключая

48

лишь мыслительную деятельность, являющуюся непосредственным содержанием действий по собиранию и проверке доказательств (уяснение процессуальных законов, регулирующих собирание и проверку доказательств, а также тактических приемов этих действий).

Вопрос о соотношении в общем понятии процессуального доказывания мышления и внешне объективированной практической деятельности относится к числу наиболее сложных и спорных.

В 1969 г. опубликована книга С. В. Курылева, в которой ее автор, внесший большой вклад в развитие общей теории доказательств в правосудии, отстаивает свой, ранее подвергнутый критике11, взгляд на необходимость выделения оценки доказательств из процесса доказывания. «Она (оценка.— Авт.),— пишет С. В. Курылев,— как мыслительный процесс, происходящий в сознании судей, подчиняется объективно существующим и независимым от воли людей законам мышления, правилам логики. Представление же и исследование доказательств подчиняются юридическим законам, которые создаются по воле людей... Оценка доказательств — самостоятельная процессуальная категория, находящаяся вне границ понятия судебного доказывания»12. По мнению автора, оценка доказательств— только мыслительный процесс, «и как таковой он не может регулироваться законом (юридическим.— Авт.) ни по содержанию, ни по форме»13. С утверждениями С. В. Курылева нельзя согласиться, ибо оценка доказательств, будучи процессуальной категорией, не может быть только мыслительным процессом, а представляют собой также результат этого процесса, вывод из него, который имеет объективное внешнее выражение, подлежащее законодательному (процессуальному) регулированию (ст. 17 Основ и др.).

Противоположной крайностью в трактовке оценки доказательств является утверждение о том, что она вообще не может быть выделена из других элементов процесса доказывания, т.е. собирания и проверки доказательств, а последние (в целом или в части составляющих их методов наблюдения, моделирования и др.) выступают как «методы оценки доказательств» 14. Между тем методами оценки Доказательств как мыслительной деятельности являются ■анализ, синтез,  сравнение и т.д.15.  Они же образуют со-

49

держание    мыслительной    деятельности,    сопутствующей собиранию и проверке доказательств.

Статья 17 Основ предписывает руководствоваться при оценке доказательств законом (и социалистическим правосознанием), имея в виду как требования самой этой статьи, так и другие нормативные положения: особые правила оценки доказательств, определяющие ее пределы в различных стадиях уголовного процесса (ст. ст. 36, 43, 51 Основ), требования письменной мотивировки оценки доказательств в ряде процессуальных актов (ст. ст. 205, 314 УПК и др.). Соблюдение указанных требований образует уголовно-процессуальную форму оценки доказательств16. Требование руководствоваться при оценке доказательств законом относится и к содержанию оценки доказательств в той ее части, где речь идет о допустимости доказательств, т. е. наличии у них соответствующей процессуальной формы (подробнее о ней см. § 1 гл. 4). Это положение, разделяемое большинством авторов, все же оспаривается некоторыми из них. Так, Г. М. Резник, включая определение допустимости доказательств в содержание их оценки, вместе с тем считает, что этот вопрос не решается по внутреннему убеждению следователя, судей и других субъектов, поскольку последние лишь констатируют соблюдение или несоблюдение процессуальной формы, доказательств 17. А. А. Хмыров вообще исключает определение допустимости доказательств из содержания их' оценки, относя ее к проверке доказательств 18. Оба автора, по нашему мнению, не учитывают того, что определение допустимости доказательств выходит за рамки простой констатации их соответствия требованиям закона. Это особенно касается определения допустимости использования тех или иных тактических приемов или научно-технических средств при собирании и исследовании доказательств, прямо не регламентированных уголовно-процессуальным законом19. Отсюда определение допустимости доказательств при их оценке возможно лишь по» внутреннему убеждению следователя, судей и других субъектов.

Итак, уголовно-процессуальное регулирование оценки доказательств имеет специфические особенности, поскольку касается в основном ее внешних условий — субъектов оценки, предмета оценки, результата оценки и т.п., не   затрагивая   существа   самой   мыслительной  деятельно-

50

сти, которая подчиняется уже объективным законам мышления.

Тем не менее нормы, регулирующие оценку доказательств, должны, как и все прочие нормы, неукоснительно соблюдаться, а нарушение их должно влечь те же последствия, что и нарушения иных норм.

Остановимся теперь на общем понятии и круге субъектов доказывания. В литературе эти вопросы также не имеют единообразного решения. Одни авторы относят к субъектам доказывания только органы, ведущие уголовный процесс20, другие — относят к их числу и участников процесса. В последнем случае в качестве критерия для отнесения участника процесса к числу субъектов доказывания рассматривается осуществление им процессуальной •функции21 или же выполнение в процессе доказывания «не разовой или эпизодической, а постоянной, длительной роли»22. Подобные ограничения круга субъектов доказывания не могут быть признаны обоснованными. К числу субъектов доказывания следует отнести, на наш взгляд, всех субъектов уголовно-процессуальных отношений23, дифференцировав их в соответствии с их ролью и значением.

Согласно такой позиции, к субьектам доказывания должны быть отнесены:

а)   органы  и лица,   ответственные за  производство  по делу,— суд,   прокурор,   следователь,   лицо,   производящее дознание;  к  ним  примыкает  также  начальник  следственного отдела (ст. 1271 УПК);

б)   участники   уголовного   процесса,    имеющие   в   нем юридический   интерес   или   представляющие   интерес   других участников процесса,  а  также общественных организаций,— подозреваемый,  обвиняемый,  потерпевший,  гражданский истец, гражданский ответчик, представители указанных  лиц,  защитник;    общественный   обвинитель  и  общественный защитник (в суде);

в)   лица, являющиеся источниками сведений о фактах, имеющих    значение    для    дела, — свидетель    и    эксперт (к   ним   же   относятся   из   числа   субъектов   предшествующей  группы  —  подозреваемый,  обвиняемый  и  потерпевший);

г)   лица, привлекаемые к участию в собирании и проверке  доказательств  для  выполнения   различных  вспомогательных действий,— секретарь  судебного  заседания,  пе-

51

реводчик, понятой, специалист, педагог, руководитель экспертного учреждения и др.;

д) лица, не занимающие определенного процессуального положения при производстве по делу, но имеющие право либо несущие обязанность по представлению предметов и документов (ст. 70 УПК) 24.

. Из перечисленных субъектов основная роль в доказывании принадлежит органам или лицам, ответственным за ведение уголовного процесса в отдельных его стадиях (следователям, судьям и пр.). В пределах своих полномочий они имеют права и обязанности по проведению доказывания в полном объеме, т. е. по выполнению всех действий по собиранию и проверке доказательств, по оценке доказательств и разрешению на их основе вопроса об обстоятельствах дела. При этом они непосредственно используют свои специальные (юридические) знания, а в ряде случаев и научно-технические средства расследования.

Все остальные субъекты так или иначе участвуют в процессе доказывания, т. е. имеют полномочия лишь на участие в осуществлении отдельных его элементов субъектами первой группы. Среди них весомое место занимают сведущие лица, использующие специальные знания и НТС расследования по поручению органов и лиц, ответственных за ведение процесса.

Признавая основную и направляющую роль в доказывании органов, ответственных за уголовный процесс в целом, а также важную роль его участников, нет никаких оснований игнорировать в качестве субъектов доказывания всех остальных перечисленных выше лиц. Игнорирование не имеет сколько-нибудь серьезных теоретических оснований. Нельзя считать критерием отнесения лица к числу субъектов доказывания выполнение им не разовой или эпизодической, а постоянной, длительной роли. При крайней неопределенности (в процессуальном отношении) такой критерий не дает основания исключать из числа субъектов доказывания, например, руководителя экспертного учреждения, процессуальные функции которого при производстве экспертизы в экспертном учреждении отнюдь не являются разовыми и эпизодическими. То же самое относится к секретарю судебного заседания, переводчику, педагогу (по делам несовершеннолетних). Между тем эти субъекты оказываются исключенными из числа субъектов доказывания.

52

Что касается такого критерия для отнесения лица к числу субъектов доказывания, как выполнение им «процессуальной функции», то он весьма неопределенен, учитывая отсутствие в литературе единообразия взглядов на понятие и круг процессуальных функций, а закон не пользуется этим понятием.

Нельзя признать обоснованным исключение многих субъектов уголовно-процессуальных отношений из числа субъектов доказывания по тому основанию, что их «права... в доказывании ограничены»25. Ограниченность прав по участию в доказывании не означает отсутствия таковых, а наличие прав хотя бы и в ограниченном объеме дает достаточно оснований для отнесения их носителей к числу субьектов доказывания.

Необходимо сказать, наконец, что исключение значительной части субъектов уголовно-процессуальных отношений из числа субъектов доказывания ведет к явной недооценке их роли в процессе доказывания.

Одно время вопрос об обязанности доказывания решался в науке советского уголовного процесса на основе классической римской формулы: каждый доказывает свое утверждение. В соответствии с ней доказывание обвинения относится к обязанности только обвинителя, а обвиняемый должен доказывать свои возражения против обвинения26. И хотя вторая часть этого положения отвергалась некоторыми авторами, все же проблема обязанности доказывания сводилась ими к обязанности доказывания обвинительного тезиса27, а вся многообразная деятельность различных субъектов ,в том числе и суда) по собиранию, проверке и оценке доказательств оставалась за пределами данной проблемы.

Правильное определение содержания понятия доказывания дало основание иначе решать вопрос и об обязанности доказывания, не сводя его лишь к взаимоотношению обвиняемого и обвинителя по поводу выдвигаемых ими обвинительных и оправдательных тезисов (как это имеет место в гражданском процессе применительно к истцу и ответчику). Современная концепция обязанности доказывания учитывает права и обязанности большого круга субъектов в области осуществления доказательственной деятельности применительно ко всему кругу обстоятельств, предусмотренных ст. 15 Основ28.

Однако не все авторы разделяют этот взгляд. Некото-

53.

рые из них продолжают придерживаться классической римской формулы обязанности доказывания, лежащей якобы только на обвинителе29.

М С. Строгович выдвинул в 1968 г. концепцию двоякого понимания доказывания' а) как «процесса познания фактов, обстоятельств уголовного дела»30 и б) как «доказывания определенного тезиса, обоснования определенного утверждения»31.

Такая позиция автора недостаточно последовательна. Придя к правильному выводу о содержании понятия доказывания как совокупности мыслительной и внешне объективированной практической деятельности следователя,суда и других органов, автор тем не менее считает возможным употреблять это же понятие в другом, более узком смысле и только применительно к последнему строить концепцию обязанности доказывания. При таком понимании из проблемы обязанности доказывания выпадают многообразные полномочия по собиранию, проверке и оценке доказательств, осуществляемые как основными субъектами уголовного процесса (суд, следователь и др.), так и иными субъектами, включая сведущих лиц.