§ 3.  Индивидуализация наказания и социалистический гуманизм

Социалистический гуманизм при назначении наказа­ния проявляется в сочетании внимательного и чуткого подхода к человеку, случайно вставшему на преступный путь, и в то же время в применении суровых мер нака­зания к опасным преступникам и рецидивистам.

Социалистическим гуманизмом проникнута вся си­стема наказаний в советском уголовном законодатель­стве, а также положения о привлечении общественных организаций трудящихся к перевоспитанию правонару­шителей, закрепленные в ст. ст. 7, 8, 9, 10 УПК РСФСР, ст. 44 УК РСФСР и других статьях Основ уголовного законодательства и кодексов союзных республик.

Принцип социалистического гуманизма при назначе­нии наказания нашел отражение в программе Коммуни­стической партии, принятой на ее VIII съезде: «В обла­сти 'наказания ...суды уже привели к коренному измене­нию характера наказания, осуществляя в широких раз-, мерах условное осуждение, введя как меру наказания общественное порицание, заменяя лишение свободы обязательным трудом с сохранением свободы, заменяя тюрьмы воспитательными учреждениями...»1.

Индивидуализация наказания и социалистический гуманизм неразрывны. Индивидуализация наказания, будучи самостоятельным и важнейшим принципом наз­начения .наказания, в то же время выражает социалистический гуманизм советского уголовного права. При индивидуализации наказания достигаются соразмер­ность, целесообразность наказания, а значит, и его гу­манность и законность.

Исходя из того, что каждому преступнику должно быть назначено справедливое (а значит, гуманное) на­казание, соответствующее степени общественной опасно­сти его и совершенного им деяния, суд не должен наз­начать в каждом конкретном случае ни чрезмерно суро­вого, ни чрезмерно мягкого наказания, так как ни в том. ни в другом случае не будут достигнуты цели, которые ставит законодатель при применении уголовной реп­рессии.

Социалистический гуманизм при индивидуализации наказания выражается в том, что в случаях, когда исп­равление лиц, совершивших преступления, возможно без применения лишения свободы, суды должны применять меры наказания, не связанные с лишением свободы, или условное наказание'.

В тех случаях, когда суд считает, что лишение сво­боды в качестве меры наказания должно быть назна­чено, он оценивает все обстоятельства дела и может, руководствуясь социалистическим гуманизмом, либо назначить наказание ближе к низшему размеру санкции, либо ниже предела, установленного в статье закона, т. е. избрать такую меру наказания, которая, по мнению суда, больше всего будет способствовать исправлению и перевоспитанию виновного.

В то же время социалистический гуманизм — это ье всепрощение. Именно исходя из социалистического гу­манизма, охраняя интересы государства и советских лю­дей, суды должны последовательно применять суровые меры наказания к преступникам, совершающим тяжкие преступления.

В этой связи представляется уместным подвергнуть критике два определения судебной коллегии по уголов­ным делам Верховного Суда РСФСР, которые, на наш взгляд, извращают принцип индивидуализации наказания

и продиктованы не социалистическим, а ложно понимае­мым гуманизмом.

А., ранее судимый за кражу и хулиганство, освобо­дившись из заключения, снова стал вести себя непри­стойно. В результате в сентябре 1959 года А. был при­влечен к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 73 УК РСФСР 1926 года. Коллектив завода, где работал А., оказал ему доверие, взял его на поруки, однако 7 нояб­ря 1959 г. А. снова совершил дерзкие хулиганские дей­ствия, приставал на улице к прохожим и ранил гр-на С. в ногу. В тот же вечер он на улице из хулиганских по­буждений убил гр-на В., ударив его ножом в грудь, и был приговорен Ленинградским городским судом к выс­шей мере наказания.

В приговоре Ленинградского городского суда отме­чалось, что А. совершил ряд не связанных между собой преступлений, был осужден, досрочно освобожден, вновь совершил преступление, не оправдал доверие коллекти­ва и снова встал на преступный путь. Суд отметил, что личное поведение А. в суде свидетельствует о его соци­альной опасности '.

Казалось бы, что еще нужно для того, чтобы при­знать убийство совершенным при отягчающих обстоя­тельствах? Однако Судебная коллегия Верховного Суда РСФСР заменила А. высшую меру наказания 15 годами лишения свободы, сославшись лишь на его молодой воз­раст, что, конечно, само по себе важно, но не в сочета­нии с обстоятельствами данного дела.

Не менее показательно дело Г., осужденного Ленин­градским городским судом по пп. «а» и «в» ч. 1 ст. 136 УК РСФСР 1926 года и ч. 1 Указа Президиума Верхов­ного Совета СССР от 4 января 1949 г. «Об усилении уголовной ответственности за изнасилование» к высшей мере наказания2.

Г. совершил насилие над 3. и из садистских побуж­дений нанес ей 35 переломов костей, 27 ссадин и свыше 113 кровоподтеков, после чего задушил ее.

Определяя Г. наказание, Ленинградский городской суд исходил из особой жестокости совершенного преступ­ления и социальной опасности Г. Трудно представить

себе более гнусное по своей жестокости и извращенно­сти преступление.

Судебная коллегия Верховного Суда РСФСР исклю­чила обвинение Г. по Указу от 4 января 1949 г., приведя весьма неубедительные доводы, а по ст. 136 УК РСФСР 1926 года заменила высшую меру наказания 15 годами лишения свободы, сославшись лишь на то, что колле­гией «учтены обстоятельства дела»(!).

Если даже согласиться с исключением обвинения Г. по Указу от 4 января 1949 г., то каких же «обстоятельств дела» еще недостаточно для признания совершения убийства при отягчающих обстоятельствах?

Такая, по существу безмотивная, замена наказания и необоснованное его смягчение не имеет ничего общего с гуманизмом, не служит делу укрепления социалисти­ческой законности и борьбе с особо тяжкими преступ­лениями.

Таким образом, социалистический гуманизм при ин­дивидуализации наказания выражается в назначении такого наказания виновному, которое было бы справед­ливым, а значит, способствовало бы его исправлению и перевоспитанию, и в то же время являлось карой, пока­зывающей отрицательное отношение Советского госу­дарства к лицам, совершающим преступления.