ОТДЕЛ II. ЭПОХА ПЕРВОНАЧАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ КОРРЕАЛЬНОГО ОБЯЗАТЕЛЬСТВА.

Мы исчерпали, таким образом, критическую сторону нашей задачи в той мере, в какой это важно для того, чтобы точнее установить надлежащий способ исследования вопроса. Не отрицая вовсе заслуги Риббентропа в установлены границы между явлениями корреального и солидарного обязательства и признавая в полной мере важность труда Фиттинга для современного римского права, мы думаем, что задача историко-юридического исследования не исчерпывается ни тем, ни другим. Ошибки Фиттинга побуждаюсь нас идти к разъяснению явления путем анализа, а не аналогии; отношение к источникам более догматическое, чем свойственное историку, послужить нам предупреждением против смешения задач, какое мы находим у Риббентропа.

В дальнейшем мы будем различать две эпохи в истории развития корреалитета и в каждой рассмотрим особо отдельные моменты юридического отношения.

Где же подлинная форма образования корреалитета?

Как возникает корреальное. обязательство?

Вопрос, так обще формулированный, заключает в себе целый ряд других, которых отношение друг к другу мы здесь должны разъяснить.

42 —

И так, в вопросе о способах возникновения заключаются:

1) два следующих: а) из сделок только или b) также из недозволенных деений возможно возникновение корреального обязательства?

Второй из этих вопросов для нас нет необходимости разрешать здесь-же. Он будет ясен сам собой, когда мы ответим на первый.

2) возникает ли корреалитету из сделок inter vivos или также mortis causa совершаемых?

Вниманиельное изучение этого вопроса важно для разумения природы явления в самом начале исследования.

если сделки inter vivos, именно договоры, составляют способ установления корреального обязательства, то все ли виды договоров одинаково способны служить для этой цели, или только некоторые?

последние два вопроса (2-ой и 8-й) разрешаются одинаково во всех исторических стадиях развития явления или же различно?

где должно искать типической формы установления корреального обязательства?

Если мы станем на догматическую точку зрения, то интерес и даже значение этих вопросов далеко не одинаковые. Таким образом, для второго вопроса ответ найден тотчас, как только мы раскрыли титул Пандектов De duobns reis constituendis. 45 2. Точно также способность не одной стипуляции, а и других контрактов, служить в известных условиях средством для установления корреального обязательства, может быть без особых усилий доказана ссылкой на L 9 рг. и § 1. h. t. который касается именно этого вопроса. Но мы думаем, что для вопроса о природе изменяющегося явления не всякий фазис его развития, не все возможные его модификации, составляют одинаково красноречивое свидетельство. В истории права, говорит Сальпиус, то же, что в процессе развития других явлений органического и неорганического мира: иногда

43 -

форма, внешняя сторона явления, сохраняет свой прежний вид в то время, когда все содержание, вся внутренняя сторона давно перестала быть той же, и прежнее понятие с новым имеет общего одно только общее имя. Выть может, то явление, которое минералоги называют псевдоморфозой, способно служить пояснением таких процессов. В кристалле может, без изменения формы, посредством одних химических влияний, совершенно измениться вся его материя, так что, наконец, мы будем иметь новый минерал с теми формами старого, которые ему совершенно не свойственны. И так, мы можем в источниках встретить ту же внешнюю форму корреального обязательства, но содержание ее будет совершенно иное, чем то, которым первоначально эта форма условливалась. Если мы будем исследовать природу корреалитета безразлично и на тех явлениях, где форма соответствует содержанию, и на тех, где иное содержание вмещается в той же форме, то понятно, что результата исследования будет непременно фальшивый. И именно в этом заключается, сколько мы думаем, ошибка прежних учений.

Какой же способ установления, какая сделка есть именно для корреалитета свойственная?

Фиттинг изучает его природу на двух сделках, на стипуляции и легате.

Что для корреального обязательства первоначальный и типический способ установления составляет стипуляция, а не легат, в этом, в основании, согласны все, но никто не выдерживает такой точки зрения на пространстве всего исследования. Дальше всех от нее Фиттинг, ибо он не только совершенно безразлично берет решения, касающиеся вопроса, из случаев со стипуляцией и из случаев с легатом, но несомненно, что последние суть для него во многих отношениях, как мы это сейчас увидим, определяющие. Всех ближе к правильной точке зрения и, главное, всех выдержаннее несомненно Demangeat.

 44

И так, возьмем одно из мест, которых можно найти много, где прямо выражается эта точка зрения.

Si ita scriptum sit: Lucius Titius heres metis, aut Maeyius heres metis decem Sejo dato, cum utro velit Sejus aget, lit,' si cum uno actum sit (et solutum) ) alter liberetur, cj v a s i si duo rei promittendi in solidum obligati fuis-sent. )

Случай пассивного корреалитета из легата рассматривается как аналогический с другим типическим явлением его из стипуляции (qvasi si duo rei promittendi). Корреалитет при стипуляции есть точка отправления, исходный факт, корреалитет из легата есть производный, вторичный. Быть может, для догматического исследования (особенно современного) это не существенно, но для определения природы явления (особенно в римском праве) — это дело первой важности.

Если допустить для корреального обязательства точку зрения неизвестности ) (условности), какой из двух верителей или какой из двух должников станет окончательно верителем или должником, то эта неизвестность или условность дает совершенно различные результаты для стипуляции и для легата. У Ульпиана мы читаем:

Is, cui sub conditione legatum est, pendente conditione non est creditor, sed tune qvumex-titerit copditio, qvamvis eum, qvi stipulatus est sub conditione, placet, etiam pendente d tione creditorem esse. )

45 —

Если мы вовсе не обратим внимания на это различиe, как это делает Фиттинг, то мы придем к тому, что существо корреального обязательства определяется неизвестностью, кто (из многих) есть в окончательном смысле веритель и кто (из многих) должник, такого же характера неизвестностью, какая существует для альтернативного обязательства относительно предмета. Если это справедливо, то, конечно, только для корреального обязательства, установляемаго легатом, т. е. для явления колеблющего, примыкающего к другому типическому явлении, к корреалитету, возникшему из стипуляции. Взяв за исходную точку исследования корреальную стипуляцию, мы никогда не придем к тому результату, к которому пришел Фиттинг. Для него требование или долг того или другого лица существуют при корреалитете суспензивно — условно, т. е. тот или другой станет кредитором или должником, qvum extiterit conditio. Для нас в корреалитете оба долга или оба требования существуют изначала, и лишь впоследствии одно консумирует другое. Словом, различие между его и нашей точкой зрения сводится к различию понятий — суспензивно и резолютивно условной (если вообще здесь уместно понятие условия) сделки, различие очень существенное для всего характера явления и. быть может, пригодное для того ), чтобы объяснить возможность двоякой точки зрения на корреальность у классиков, смотря по тому, имели они в виду в данном случае типическую форму корреальности, стипуляции, или такого рода модификацию ее, как легат. Конечно, там, где неизвест-

1)

46 —

но пока, как в легате, кто есть веритель или должник, там на лицо только возможные обязательства, а действительное обязательство будет только одно; и на оборот, в тех случаях, где нет сомнения в существовании двух обязательств изначала, как в корреальной стипуляции, где возможным является не возникновение того или другого, а прекращение одного из двух, там следует принять их изначала два. Грамматическая форма, в которую облекается легат, служащий основанием корреальному обязательству, есть если не всегда, ) то очень часто союз aut (Titioaut Maevio). Мы думаем, что тождество оборота речи здесь и в альтернативном обязательстве и послужило первым побуждением сравнивать их. Но какая это грубая ошибкаи Оборот речи условлен в данном случай вовсе не свойствами корреального обязательства, а свойствами завещательных актов, в которых мы его встречаем. Если завещатель назовет для выполнения известного легата (онерирует) сперва одного наследника, а потом другого, или откажет ту же вещь сперва одному, потом другому легатару, то волю его можно толковать очень различно. В первом случай (пассивная корреальность) testator мог иметь в виду обязать двоих выполнить легат так, чтобы они были duo rei ejusdem debiti. Но совершенно также легко допустить,—в виду отсутствия в актах этого рода качества симультанеитета ), точнее, в виду возможности в том же тестаменете сделать известное распоряжение и потом его отменить, — что testator, называя второе лицо, хотел снять тяжесть (эксонерировать) с первого. Прямое указание на возможность такого двоякого

47 —

истолкования воли завещателя мы находим в одном тексте Юлия Павла: )

Sed si id, qvod a Titio dedi, a Maevio dem, qvamvis soleant esse duo ejusdem rei debito-res, tamen verius est, hoc oasu ademtum esse legatum; nam quum dico: qvod Titium damnayi Sejus damnas esto dare, videor dicere, ne Titius det.

Есть возможность и еще иначе истолковать волю завещателя. Возможно, что завещатель хотел отчасти того, отчасти другого наследника обременить легатом, и это именно принимается для тех случаев, в которых testator не сказал, кто именно из двух наследников должен выполнить легат.

И так, в виду особого свойства этих актов. истолкование воли завещателя могло дать очень различные результаты. Какой же выход возможен был для того, чтобы твердо установить волю, именно корреально обязать своих наследников? Всего проще и всего ближе к цели было назвать обязанных не рядом и не кумулятивно, а альтернативно. Тогда легко допустить предположение, что воля заключалась в том, чтобы тот или другой принял на себя тяжесть исполнения легата, хотя нельзя сказать, чтобы это был абсолютно верный результат интерпретации и чтобы логически не возможно было придти к другому заключению, именно что testator солидарно, а не корреально хотел обязать обоих наследников. И так, в приложены сюда корреальности есть, но нашему е некоторый позитивный элемент ).

48

Такую же трудную задачу для истолкования воли представляют случаи кумулятивного или альтернативного наименованы двух легатаров. ) Наименования двух легатаров рядом в legatum per damnationem только тогда могло быть толкуемо с некоторой уверенностью в пользу корреалитета, когда оба именно альтернативно противополагались.

Мы обращаем внимание на то, что альтернативность назначения в легатах условлена вовсе не свойством корреального обязательства, а особым свойством завещательных актов, ) в которых наименовать того и другого могло повести к сомнениям, указанным нами выше в приведенном нами тексте из Юлия Павла.

Это вовсе не есть та форма, на которой следует изучать явление, и если в ней яснее близость корреальности с альтернативностью, то это важно только для подтверждения произвольной теории, а не для раскрытая истины.

Если, таким образом, корреальность, основанная на легате и на стипуляции, не может составлять двух одинаково характерных предметов изучения, то, с другой стороны, изучение явлений корреальности в контрактах literis встречает препятствие в состоянии источников, крайне скудных по отношению к этой материи. Единственное связное изображение этих контрактов сохранилось у Гая (III, 128—1ВЯ); отрывки

49 —

в пандектах незначительны. Те заключения, которые делают о способе ведения книг (codices acceptietex-pensi) на основании Веррин, главным образом, и других речей Цицерона, приводят исследователей к совершенно противоположным результатам для нашего вопроса. ) В виду этого и особенно потому, что мы не видим ничего определяющего природу корреального обязательства именно и в особенности в этом виде контрактов даже у писателей, допускающих здесь корреальность, мы переходим к исследованию корреалитета на стипуляции, где явление сохранилось в образе подлинном и вполне развившемся, и где средства изучения, вообще говоря, достаточные.