style='margin-right:-261.7pt'>§ 1. Проблема связи между основными понятиями науки уголовного права — преступлением и наказани­ем (общее решение)

Центральными понятиями уголовного права являют­ся преступление и наказание. Уголовное наказание и преступление — понятия классовые, которые отражают политические и правовые взгляды господствующего класса. Социалистическое государство в целях борьбы с преступными посягательствами устанавливает в инте­ресах трудящихся масс уголовные законы, в которых объявляет наиболее опасные для социалистического общества деяния преступлениями и запрещает их совер­шение под угрозой уголовного наказания. Установление уголовной наказуемости деяний в социалистическом обществе является результатом глубокого изучения яв­лений общественной жизни и выражает необходимость борьбы с теми или иными общественно опасными дея­ниями мерами уголовного наказания.

На основе марксистско-ленинской методологии рас­крываются не только закономерности развития природы, но и закономерности общественной жизни. Это позво­ляет в условиях социализма ставить под контроль не только процессы, происходящие в природе, но и об­щественную жизнь. Сознание людей все более поднима­ется до уровня коммунистической идеологии. Будучи отражением общественного бытия, оно становится все более активной силой в строительстве коммунистическо­го общества. Участвуя в общественном труде, человек подчиняется объективным законам природы, проявляю­щимся как в свойствах предметов и орудий труда, так и в тех производственных отношениях, в которых про­является его труд. При этом волевые действия всегда есть сознательные действия. Чем больше и глубже чело­век познает закономерности развития природы и обще­ства, тем увереннее он действует в соответствии с объ­ективными потребностями общественного развития.

Марксизм-ленинизм учит, что свобода людей заклю­чается не в воображаемой независимости от законов природы и общества, то есть не в том, что человек может совершать все, что захочет, по случайному кап­ризу, немотивированному произволу, а в познании законов природы и общества и «в основанной на этом знании возможности планомерно заставлять законы природы действовать для определенных целей...»' Свободные действия — такие действия, которые человек выбирает как единственно возможные и необходимые в данных усло­виях, и, наоборот, действия, не соответствующие объек­тивным закономерностям, нельзя считать свободными.

«Преступление в социалистическом обществе есть проявление индивидуалистической установки личности, нежелания считаться с общественными интересами, про­тивопоставление им узко личной потребности»2. Инди­видуалистические установки личности, которые прояв­ляются в преступлении, формируются, как правило, не сразу, а постепенно в силу ряда причин 3, а также в ре­зультате недостаточно организованного сопротивления их развитию, что обусловливает их проявление в таких деяниях, которые представляют существенную и реаль­ную общественную опасность. Признавая необходимым вести борьбу с такими общественно опасными деяниями при помощи уголовного наказания, социалистическое государство выражает этим в уголовном законе объек­тивную необходимость, соответствующую правосозна­нию социалистического общества.

Преступление, как общественное явление, прежде всего связано с сознательной деятельностью отдельных

1              Ф. Энгельс. Анти-Дюринг. М. Госполитиздат, 1950, стр. 107.

2              А. Б. С а х а р о в. О личности преступника и причинах преступ­

ности в СССР. М., Госюриздат, 1961, стр. 61.

17

3              Изучению причин преступности в СССР за последние годы в

советской юридический литературе уделено   значительное   внимание

(см.: А. А. Пионтковский. К вопросу о причинах преступности

в СССР и мерах борьбы с ней.— «Советское государство и право»,

1959, № 3. Анализу причин преступности в СССР посвящена значи­

тельная часть монографии А. Б. Сахарова «О личности преступника

и причинах преступности в СССР» (см.: А. Б. С а х а р о в. О личности

преступника и причинах преступности в СССР. М., Госюриздат, 1961;

В. Н. Кудрявцев. К вопросу об изучении причин преступности.—

«Советское государство и право», 1964, № 5; о н  же. Причинность в

криминологии. М., Юриздат,  1968;  И. И. К а р п е ц. Проблема пре­

ступности. М., Юриздат, 1969; Криминология, М., Юриздат, 1968.

Заказ   №  659

лиц. Поэтому путем применения наказания за соверше­ние преступления ставится задача — (воздействовать на сознание как самого преступника, так и других неустой­чивых членов общества с целью предупреждения пре­ступлений в будущем. А то обстоятельство, что человек способен сознательно определять свое поведение и вы­бирать из множества вариантов своих поступков тот, который находится в соответствии с интересами социа­листического общества, положено в основу ответствен­ности лица за деяния, предусмотренные уголовным за­коном как преступления. «Способность человека,—пи­шет А. А. Пионтковский,—принимать решения, созна­вая смысл, значение и последствия совершаемых дей­ствий в конкретной обстановке, определяет ответствен­ность человека за свои поступки» '.

Преступление и наказание являются понятиями вза­имосвязанными и взаимозависимыми. «Если понятие преступления,—писал К. Маркс,— предполагает нака­зание, то действительное преступление предполагает оп­ределенную меру наказания. Действительное преступле­ние ограничено. Должно быть поэтому ограничено и на­казание» 2.

В советской юридической литературе взгляд на не­разрывность связи шонятий преступления и наказания до последнего времени был в значительной мере устой­чивым 3. Однако в связи с возникновением в советском уголовном   праве   новых   форм   ответственности,   новых

1              А. А. Пионтковский. Учение о преступлении. М., Госюр-

издат, 1961, стр. 267.

2              К. М а р к с, Ф.  Энгельс. Соч., т. 1. М., Госполитиздат, 1954.

стр.  124. Комментируя указанное высказывание К. Маркса, необхо­

димо обратить внимание на следующее: а) неразрывность связи меж­

ду преступлением и наказанием заключается в том, что они как в

уголовном законе, так и в правосознании людей одновременно или в

близкой последовательности по времени взаимно предполагают друг

друга; б) взаимозависимость указанных понятий выражается преж­

де всего в том, что наказание должно соответствовать тяжести со­

вершенного преступления, а также в том, например, что наказуемость

как обязательное правовое последствие преступного деяния, наряду

с общественной опасностью, оказывает влияние на признание того или

иного деяния преступным.

3              См.:  Н.  Д.  Дурманов.    Понятие    преступления.    М.— Л.,

Изд-во АН СССР, 1948, стр. 10; А. А. Пионтковский. Учение о

преступлении. М., Госюриздат,  1961, стр. 29. Эта мысль повторялась

также  почти  во  всех  учебниках  уголовного  права   (см.,  например:

Уголовное право. Общая часть, М., 1943, стр. 216; Уголовное право.

институтов освобождения от уголовной ответственности и наказания было высказано мнение о том, что связь между преступлением и наказанием перестала быть неразрывной. Так, Б. С. Утевский подчеркивал, что «■новое уголовное законодательство порвало традицион­ное представление о неразрывной связи между преступ­лением и уголовной ответственностью»'. Аналогичное мнение высказал Г. Б. Виттенберг, который считает, что «теперь вряд ли правильно утверждать, что преступле­ние неразрывно связано с наказанием»2.

Точка зрения, согласно которой авязь между пре­ступлением и наказанием перестала быть неразрывной ввиду появления новых правовых институтов освобож­дения от наказаяия, не имеет под собой достаточных оснований. Подобные правовые институты были и в прежнем законодательстве3. Кроме этого, необходимо иметь в 'виду, что правовые институты замены уголов­ного наказания мерами общественного воздействия, по­явившиеся в новом уголовном законодательстве, нельзя толковать расширительно. К тому же применение мер общественного воздействия за отдельные преступления небольшой общественной опасности по своей сущности не означает безнаказанности лица, совершившего пре­ступление.   Наоборот,   следует   подчеркнуть,   что   новое

Общая часть, М., 1948, стр. 276; Советское уголовное право. Общая часть, М., 1952, стр. 154; Советское уголовное право. Общая часть. М., 1959, стр. 250).

1              Б. С. Утевский.  Новые  методы  борьбы  с преступностью и

некоторые    вопросы    уголовной    ответственности.— «Правоведение»,

1961, № 2, стр. 71; его же: Черты нового в советском уголовном пра­

ве.— «Социалистическая законность», 1961, № 5, стр. 23; его же: Неко­

торые вопросы развития теории уголовного права.— «Советское госу­

дарство и право», 1963, № 6, стр. 42.

2              Г.  Б.   Виттенберг.  Некоторые  вопросы  науки  уголовного

права и совершенствования законодательства в связи с возможностью

замены уголовной ответственности мерами общественного воздейст­

вия.— Научная конференция «Проблемы советского уголовного права

в период развернутого строительства коммунизма». Тезисы докладов.

Изд-во ЛГУ, 1963, стр. 26.

3              Нормы,   предусматривающие  указанные  правовые  институты,

содержались  уже   в  декрете  о  суде  №  2   (см.:   СУ,   1918,  №  26,

стр. 420); в Положении о народном суде Российской Советской Фе­

деративной   Социалистической   республики,   утвержденном   декретом

ВЦИК 30 ноября 1918 г. (см.: СУ, 1918, № 85, стр. 889). Такого рода

нормы   существовали во всех   уголовных   кодексах,   предшествовав­

ших УК РСФСР 1960 г.

уголовное законодательство, отказавшись от аналогии и четко формулируя диспозиции и санкции статей Особен­ной части, а также основания освобождения от уголов­ной ответственности и наказания, не только не колеблет взгляда о неразрывности связи между преступлением и наказанием, а с еще большей силой подтверждает его.

Внимание теоретиков уголовного права издавна при­влекал вопрос не о том, является ли связь между пре­ступлением и .наказанием неразрывной. Это считалось бесспорным. Основное внимание в юридической лите­ратуре уделялось вопросу о том, каков характер этой связи и iB чем она выражается. Споры по этим вопросам велись в основном в двух направлениях: а) какое из указанных двух понятий является первичным по отноше­нию к другому' и б) является ли наказуемость при­знаком преступления или не является.

В советской юридической литературе наиболее рас­пространенным является взгляд на первичность преступ­ления по отношению к наказанию. Н. Д. Дурманов, отмечая, что государство при признании определенных деяний преступлениями исходит из реальной опасности этих деяний для существующих общественных отноше­ний и необходимости борьбы с ними посредством нака­зания, становится на позицию первенства понятия пре­ступления    по    отношению    к    понятию    наказания2.

1              Многие буржуазные теоретики придерживались мнения о том,

что основным понятием уголовного права является понятие наказа­

ния.   Так, А. А. Жижиленко   писал:   «Вопрос  о  наказании — основ­

ной вопрос 'всего уголовного права. Наказанием характеризуется и

само преступное деяние, которое есть не что иное, как наказуемое,

недозволенное   деяние»   (А.   А.   Жижиленко.   Наказание.   1914,

стр. 5; см. также: Э. Немировский. Основные начала уголовно­

го права. Одесса, 1917, стр. 15—16). Взгляд на наказание как первич­

ное понятие уголовного права находил прочную основу в законода­

тельстве XIX и XX вв. Уголовные кодексы обычно начинаются статья­

ми,   определяющими   виды   наказаний.   Даже   названия   уголовных

кодексов отражают   признание   приоритета   понятия   наказания, на­

пример:   «Уложение о наказаниях».   В то же   время   высказывалась

противоположная точка зрения, авторы которой признавали первич­

ным понятием уголовного права преступление. Например, Н. С. Таган-

цев ставил на первое место преступление, считая, что это более соот­

ветствует естественному порядку возникновения преступления и на­

казания  (см.: Н. С. Та ганце в. Русское уголовное право. Общая

часть. Лекции. 1902, стр. 18).

2              Н. Д.   Дурманов.   Понятие  преступления.  М.— Л.,   Изд-во

АН СССР, 1948, стр. 10—12.

А. Н. Трайнин писал: «И фактически и логически пре­ступление предшествует наказанию: прежде чем встает вопрос о наказании, должно быть совершено преступное действие» '. Однако такая постановка вопроса не может быть признана убедительной.

В марксистской философии существуют понятия связи непосредственной и опосредованной, существен­ной и несущественной, случайной и закономерной, внут­ренней и внешней и др. Говоря о связи между преступ­лением и наказанием, в вышеуказанном аспекте нас должна интересовать прежде всего существенная и не­посредственная связь между двумя относительно само­стоятельными социальными фактами. При этом, рассмат­ривая вопрос о первенстве одного явления над другими, необходимо иметь в виду следующее: когда речь идет о примате какой-либо стороны одного и того же явления или примате одного явления над другим, всегда предпо­лагается наличие существенной связи соподчинения. А когда мы говорим о подчинении одного явления друго­му, то предполагаем, что эти явления находятся в непо­средственной связи. В данном случае, хотя понятие пре­ступления и понятие наказания взаимосвязаны, они отра­жают различные социальные факты. Преступление — это-"! действие, опасное для общества; наказание — необходи­мая и полезная для общества мера. Преступление — это действие, нарушающее закон; наказание — законная мера. Преступление — это действие отдельного лица, противопоставляющего свою волю воле общества и госу­дарства; наказание — это мера, утверждающая волю об­щества, волю государства. Следовательно, преступление и наказание связаны между собой «как действие и проти­водействие, как опасность и устранение опасности, как вред и борьба с вредом, как нарушение закона и выпол- ' нение закона»2. Это означает, что понятия преступления, и наказания, отражая два явления объективной действи­тельности, если рассматривать их с общих позиций, не имеют между собой связи, носящей характер соподчи­нения, так как прежде чем наказание следует за пре­ступлением, требование наказуемости последнего долж-

1              А. Н. Трайнин. Общее учение о составе преступления. М.,

Госюриздат, 1957, стр. 8.

2              Советское   уголовное   право.    Общая    часть   под    редакцией

В. М. Чхиквадзе. М., Госюриздат, 1959, стр. 251.

но найти свое выражение в уголовном законе, а требо­вание закона должно быть реализовано через право­отношения при помощи особой процессуальной формы органами государства, перед которыми, как писал К. Маркс, стоит задача—сделать наказание действи­тельным следствием преступления1. Таким образом, связь между преступлением и наказанием опосредст­вуется через уголовный закон и целенаправленную дея­тельность органов государства (органов расследования, суда и прокуратуры) по раскрытию преступлений, изоб­личению и наказанию виновных. Если в осуществлении этой задачи мы достигаем положительного результата, то только при этом условии мы можем говорить о за­кономерной и существенной связи между преступлением и наказанием. Это означает, что указанная связь дости­гается через субъективную деятельность людей, работ­ников органов государства в соответствии с уголовным законом. Но для того чтобы всей этой правотворческой и правоприменительной деятельности придать целена­правленный характер, на основе обобщения практики борьбы с преступностью вырабатываются руководящие идеи, которые закрепляются в уголовно-правовых нор­мах в качестве специфических принципов уголовного пра­ва и выступают как средства, при помощи которых дости­гается связь между преступлением и наказанием.

То обстоятельство, что преступление всегда пред­шествует наказанию по времени, не дает основании для вывода о примате преступления по отношению к наказанию. Чтобы обосновать уголовную ответствен­ность и правильно определить конкретную меру нака­зания, бесспорно, важно полно раскрыть преступление, установить объективную истину по делу. В то же время, когда объективная истина по делу установлена, когда обстоятельства дела выяснены, а степень общественной опасности преступления определена, не менее важной проблемой является определение конкретной меры на­казания, соответствующей целям >и задачам борьбы с преступностью. При этом само признание законодателем деяния преступным производится с учетом целесообраз­ности  борьбы с этими преступными  деяниями   мерами

уголовного наказания. Следовательно, и с этих позиций нет оснований ставить вопрос о первенствующем значе­нии одного из указанных понятий. Понятие наказания, так же как -и преступление, необходимо рассматривать как одно из основных понятий уголовного права '.

Нет единства взглядов в юридической литературе также и по вопросу о том, является ли наказуемость признаком преступления или не является2. Н. Д. Дур­манов, рассматривая наказуемость как выражение спе­цифической уголовной противоправности общественно опасного деяния, признает наказуемость признаком преступления3. А. А. Пионтковский считает, что пре­ступление, являясь общественно опасным деянием, за­прещенным уголовным законом под страхом примене­ния наказания, неразрывно связано с наказанием. «Поэтому,— пишет он,— наказуемость виновного об­щественно опасного деяния является также существен­ным   признаком   преступления»4.   Иную   точку   зрения

1              См.: Уголовное право. Общая часть. М., 1939, стр. 18; Уголов­

ное право. Общая часть. М., 1948, стр. 276; Советское уголовное пра­

во. Общая часть. М.,  1959, стр. 250. Автор соответствующих разде­

лов учебников — Б. С. Утевский.

2              Признание   наказуемости,   наряду   с  противоправностью,   при­

знаком преступления характерно в основном для сторонников норма­

тивной теории в праве. Это вытекает из основного тезиса этой теории,

согласно  которому противоправность порождается  нормой,  находя­

щейся вне уголовного права, а преступность определяется уголовным

законом, устанавливающим  наказание  (см., например:  Н. Д. Сер­

геевский. Русское уголовное право, изд. 11-е. СПб, 1915, стр. 46).

П. И. Люблинский придерживался иного мнения. Он считал, что ука­

зание на признак наказуемости создает порочный круг: преступно то,

что наказуемо, а наказуемо то, что преступно (см.: П. И. Люблин­

ский. Преступление и преступник. Статья в энциклопедическом сло­

варе братьев Гранат, т. 33, стр. 363). Н. С. Таганцев отрицал этот

признак по другим соображениям. Исходя из принципа единства не­

правды, он считал, что если, с одной стороны, элемент наказуемости

в скрытой форме имеется и в гражданских деликтах, то, с другой, не

всякое преступление наказуемо. В подтверждение последнего тезиса

Таганцев ссылался на ненаказуемость преступлений после истечения

сроков давности и другие условия, исключающие наказуемость. Пре­

ступление во всех этих случаях имеет место, писал Таганцев, но на­

казуемости нет, следовательно, наказуемость не принадлежит к чис­

лу признаков преступления (см.: Н. С. Таганцев. Лекции по рус­

скому уголовному праву. 1902, стр. 52).

3              См.:   Н.   Д.   Дурманов.   Понятие   преступления.   М.— Л.,

Изд-во АН СССР, 1948, стр. 191.

4              А. А. Пионтковский. Учение о преступлении. М., Юриз-

дат, 1961, стр. 29.

высказали по этому вопросу авторы, которые считают, что в связи с появлением новых правовых институтов освобождения от уголовной ответственности и наказа­ния связь между преступлением и наказанием перестала быть неразрывной1. По нашему мнению, признание наказуемости признаком преступления нельзя считать обоснованным, но по иным соображениям. С точки зре­ния формальной логики, преступление и наказание, не находясь в непосредственной связи между собой и яв­ляясь противоположными2 и самостоятельными поняти­ями, не содержат общих признаков, и поэтому любое из этих понятий не может быть признаком другого. Если признать наказуемость существенным и необходимым признаком преступления, то при отсутствии этого при­знака понятие преступления перестало бы отражать действительное преступление. Однако понятия преступ­ления и наказания как в абстракции, так и в действи­тельности могут существовать одно без другого, сохра­няя при этом свое содержание3. В самом деле, преступ-

1 См.: Б. С. Утевский. Вопросы уголовного права в проекте закона.— «Советское государство и право», 1960, № 1, стр. 116; его же: Некоторые вопросы дальнейшего развития теории уголовного пра­ва.— «Советское государство и право», 1963, № 6, стр. 42. См. также: Г. Б. Виттенберг. Некоторые вопросы науки уголовного права и совершенствования законодательства в связи с возможностью замены уголовной ответственности мерами общественного воздействия.— В кн.: «Проблемы советского уголовного права в период развернутого строительства коммунизма (Тезисы докладов). Изд-во ЛГУ, 1963, стр. 26.

* В формальной логике противоположными понятиями являются такие, когда «в содержании одного не только отрицаются признаки другого, но и заменяются другими, не совместимыми с ним призна­ками» (см.: Б. Ф. Асмус. Логика. Огиз, 1947, стр. 46). Необходи­мыми признаками преступления являются виновность, противоправ­ность и общественная опасность. Подобных признаков нет в наказа­нии; более того, они не только отрицаются, но им противопоставляет­ся такой признак, как отрицательная оценка деяния от имени госу­дарства. Кроме того, наказание за совершенное преступление, как уже было отмечено, в отличие от преступления является законной и полезной мерой.

8 То, что преступление может существовать без наказания, не от­рицают и сторонники признания наказуемости признаком преступле­ния. См., например: Н. Д. Дурманов. Понятие преступления. М — Л., Изд-во АН СССР, 1948, стр. 172.

К. Вавилов, отстаивая тезис о том, что наказуемость является признаком преступления, пишет: «Это положение не следует понимать так, что конкретное преступление не может существовать без наказа­ния. Однако не может быть конкретного наказания без совершенного 2А

ление не перестает быть преступлением в случае, если оно остается   нераскрытым   и поэтому   безнаказанным. В то же время, в случае применения наказания к лицу при   отсутствии   состава   преступления,   наказание,   как государственная     мера,     сохраняет     свои     признаки. Другое дело, что и в том и другом случае нарушаются требования социалистической законности. Следовательно, неразрывная связь между преступлением и наказанием опосредствуется также и требованиями законности, ко­торые находят свое отражение, как отмечали К. Маркс и  Ф.  Энгельс,  в  правовых  принципах.  Так,  например, развивая мысль о том, что действительное преступление предполагает   конкретную   меру   наказания,   К. Маркс писал, что наказание, чтобы быть правомерным, долж­но быть ограничено принципом права '.

Сказанное подводит нас к выводу, что неразрывная связь и взаимозависимость между преступлением и на­казанием,   как   правовым   последствием   совершенного преступления,   находят   свое   конкретное   выражение   в реализации таких руководящих начал, обобщенных ка-\ тегорий, которые могут быть определены как принципы Суголовного права2. Одним из таких принципов, харак-

преступления» (см.: К. Вавилов. О наказуемости как признаке преступления.— «Правоведение», 1964, № 1, стр. 165). Заметим, что такая постановка вопроса в большей степени дает основание сделать вывод, что преступность деяния является признаком наказания, что ведет к порочному кругу: «Преступно то, что наказуемо, а наказуемо то, что преступно».

1 См.: К- Маркс, Ф. Энгельс. Соч., т. 1, М., Госполитиздат, 1954, стр. 124. Марксизм-ленинизм учит, что право, как часть над­стройки, в конечном счете обусловлено экономическим базисом. При этом установление правовых норм для регулирования или охраны общественных отношений состоит, как указывал Ф. Энгельс, «в пере­воде экономических отношений в правовые принципы», иными слова­ми, экономические отношения отражаются в правовых принципах (см.: Ф. Энгельс. Письмо к Шмидту от 27 октября 1890 г.— К. Маркс, Ф.Энгельс. Избранные произведения в двух томах, т. II, М., Госполитиздат, 1947, стр. 474).

2 В юридической литературе имеют место утверждения о том, что наказание является необходимым признаком преступления, так как «ни преступление немыслимо без наказания (или угрозы наказания), ни наказание — без преступления» (см.: Курс советского уголовного права, т. 1. Изд-во ЛГУ, 1968, стр. 164). Разумеется, утверждение того, что преступление и наказание неразрывно связаны между собой потому, что они немыслимы одно без другого, представляется неубедительным. В связи с этим, очевидно, авторы указанного «Кур­са» делают следующее уточнение: «Наказание не может рассматри-

терных для уголовного права, является принцип неот­вратимости наказания, который выражает общее требо­вание уголовного законодательства о наказуемости каждого, совершившего преступление. В то же время необходимо учитывать, что в конкретной действитель­ности нет одинаковых преступлений и нет одинаковых личностей, которые совершают преступления, поэтому не менее важное значение имеет также и то, что уго­ловная ответственность всегда должна быть конкретной и индивидуальной. «Наказание,— писал К. Маркс,— должно явиться в глазах преступника необходимым ре­зультатом его собственного деяния... Пределом его на­казания должен быть предел его деяния»1. Следова­тельно, важное значение для характеристики взаимо­связи и взаимозависимости преступления и наказания имеет другой принцип уголовного права, принцип инди­видуализации наказания 2.

ваться как свойство самого преступления и по своему значению при­равниваться к таким признакам, как общественная опасность и про­тивоправность, характеризующим социальную и юридическую сущ­ность преступления. Наказуемость,— указывается далее,— может рассматриваться как признак преступления лишь потому, что она яв­ляется необходимым правовым последствием преступления» (см. там же). Нетрудно заметить, что и это уточнение не может быть принято ни с точки зрения понятия признака как логической категории (дроб­ление самого понятия признака на признак-свойство и признак-по­следствие нельзя признать оправданным), ни с точки зрения наказа­ния как необходимого правового последствия, так как правовые послед­ствия, так же как и мысленное представление о связи между пре­ступлением и наказанием, не могут рассматриваться в качестве реаль­ной связи, если эти последствия не наступают в действительности.

1              К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., т. 1, М., Госполитиздат, 1954,

стр. 124.

2              В наименовании этих принципов не упоминается о преступле­

нии. Однако это не означает, что они относятся только к наказанию.

Эти принципы выражают связь, как уже было отмечено, между основ­

ными понятиями уголовного права — преступлением и наказанием —

и поэтому являются специфически уголовно-правовыми принципами,

поэтому необходимо рассматривать их как принципы, характеризую­

щие уголовное право в целом, так как они пронизывают все уголов­

ное   законодательство   и    поэтому   выражают    специфику   данной

отрасли   права.   Так,  если   мы   говорим   о   неотвратимости   нака­

зания, то всегда имеем в виду при этом наличие оснований уголовной

ответственности. То же самое имеется в виду и при индивидуализа­

ции наказания, так как во всех этих случаях речь идет также об ин­

дивидуализации   ответственности   и   наказания.   Исходя   из   этого,

нельзя    признать   соответствующими   действительному   положению

вещей отнесение индивидуализации наказания наряду с законностью