ГЛАВА III ОЦЕНКА ОБЩЕСТВЕННО ОПАСНЫХ ПОСЛЕДСТВИИ ПРИ КОНСТРУИРОВАНИИ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ НОРМЫ

Общественно опасные последствия и диспозиция нормы

В структуре уголовно-правовой нормы, образую-' j щей единство, систему необходимых, особым образом j. взаимосвязанных элементов1, диспозиции — части jj статьи уголовного закона, называющей, указывающей или описывающей деяние, за совершение которого предусмотрено конкретное наказание2 — принадлежит центральное место3. В диспозиции законода-' '" тель дает приметы преступления, которые, однако, приобретают завершенность его социально-полити-' "еского «портрета» лишь в составе преступления и в сопоставлении с соответствующей санкцией. «С по-ti зиций теории информации,— пишет В. Н. Кудряв-1 пев,— диспозицию можно рассматривать как сообще-{ ние об отличительных признаках состава» преступ- / !\ ления4, как понятие относительно последнего менее } \\ глубокое5. Поскольку составы преступления принято" \ подразделять на материальные, формальные и усе-

' См. Болдырев Е В, Галкин В. М, Лысков К И. О структуре уголовно-правовой нормы // Проблемы совершен- -ствования советского законодательства Тр ВНИИСЗ М, 1974. Вып 1. С 135, Бабаев В К Советское право как логическая -система М, 1978 С 167

2 См.: Курс советского уголовного права Л, 1968 Т 1. С 76 В дальнейшем под диспозицией, если не оговаривается иное, будет подразумеваться диспозиция статьи Особенной

l части УК

' 3 См Курс советского уголовного права М, 1970 Т 1. >С 184 «Диспозиция по своему значению,—отмечал Б. А Кури- лов,— сердцевина всей уголовно-правовой нормы в ней заклю- чеиа характеристика сущности преступления В диспозиции оп- ределяются те специфические признаки общественно опасного деяния, которые характерны только для преступлений данного вида» (Куринов Б А Научные основы квалификации преступлений М, 1984 С 47)

4Кудрявцев В Н Общая теория квалификации преступлений М., 1972 С. 85 5 См там же. С. 81.

3* 67

ченные, поставим вопрос так: существует или нет связь между содержанием общественно опасных последствий и особенностями конструкций диспозиций, каждого из этих типов составов? Эта связь не оспаривается учеными, признающими объективность оснований выделения составов преступления на материальные и формальные, ее наличие доказывается уже тем, что в материальных составах последствия включены в число обязательных признаков, и, следовательно, в диспозиции норм, а в формальных —■ .не включены6. Однако само по себе данное обстоятельство для установления параметров этой связи еще ничего не дает. По-видимому, лишь исследовав механизм воздействия основных свойств последствий на структуру диспозиций норм, можно приблизиться к решению этих и других важных в практическом отношении вопросов. Причем такое исследование должно производиться применительно к видам общественно опасных последствий и с учетом как уголовно-правовых системных принципов криминализации (беспро-бёльности закона и неизбыточности запрета, определенности и единства терминологии, полноты состава* соразмерности санкций и экономии репрессии)7, так и правил, разработанных по вопросам терминологии и техники использования преступных последствий в. уголовном законодательстве (однозначности и точности терминов, соблюдение логических и технико-юридических правил описания последствий при формулировании основных и квалифицированных соста-

6 К примеру, Г. Кригер считал материальными такие составы преступления, «когда в диспозициях статей Особенней части УК указывается характер, а иногда и размер причиняемого» ущерба» (К р и г е р Г. Преступные последствия и структура составов преступлений // Социалистическая законность. 1980. № 3. С. 47). Предпочтительнее, однако, на наш взгляд, традиционное понимание материального состава преступления как такого, где в качестве обязательного признака включены общественно опасные последствия, а момент окончания преступления связан с моментом наступления преступного ущерба (см.: Советское уголовное право Общая часть. М., 1969. С. 144; Курс советского уголовного права. М, 1970. Т. 2. С. 150; Курс советского уголовного права. Л., 1968. Т 1, С. 270), поскольку в диспозиции с материальным составом указание о последствиях может и отсутствовать при несомненной их включенности в диспозицию нормы. ,

7 Подробнее о системных принципах криминализации см.: Основания уголовно-правового запрета (криминализация и декриминализация). М., 1982. С. 235-242.

bob преступлений,, соответствия размера последствий и способов их описания в общих и специальных составах преступлений, соответствия степени тяжести последствий и способов их описания в системах умышленных и неосторожных составов преступлений)8, ибо первые отражают свойства последствий, наиболее сильно воздействующие на содержание диспозиции, а последние — современный научный уровень общего решения проблемы конструирования уголовно-правовой нормы.

В диспозициях с материальными составами преступления весьма широко представлены основные, дополнительные и факультативные последствия. Основные последствия обычно используются в качестве конструктивных признаков основного состава преступления: ущерб социалистической или личной собственности в составах кражи (ст. 89, 144 УК), грабежа (ст. 90, 145 УК), хищения, совершенного путем присвоения, растраты либо злоупотребления служебным положением (ст. 92 УК), мошенничества (ст. 93, 147 УК), уничтожения или повреждения имущества (ст. 98, 149, 99, 150 УК), преступно-небрежного-использования или хранения сельскохозяйственной техники (ст. 99і УК), причинения имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 94 УК), присвоения найденного или случайно оказавшегося у виновного государственного или об- щественного имущества (сг. 97 УК), недобросовест- ного отношения к охране государственного или общественного имущества (ст. 100 УК); вред жизни в составах убийств (ст. 102, 103, 104, 105, 106 УК), здоровью при причинении телесных повреждений (ст. 108, 109, ПО, 111, 112, 114 УК); ущерб правиль- ной деятельности звеньев государственного или об- щественного аппарата в составах злоупотребления властью или служебным положением (ст. 170 УК), превышения -власти или служебных полномочий (ст. 171, 172 УК), урон общественной безопасности, ^здоровью населения, общественному порядку, порядку управления.соответственно в составах хищения огнестрельного оружия, боевых припасов или взрывчатых веществ (ст. 2181 УК), хищения наркотических

8 См.: Землюков С В. Об одном аспекте совершенствования уголовно-правовой терминологии // Советское государство и право 1988. № 9. С. 80-85,

средств (ст. 224і УК), умышленного разрушения, уничтожения или порчи памятников истории и культуры (ст. 230 УК), самоуправства (ст. 200 УК), либо растительному миру при умышленной потраве посевов и повреждении полезащитных и иных насаждений (ст. 168 УК), незаконной порубке леса (ст. 169 УК) или порядку несения воинской службы в составах насильственных действий в отношении начальника (ст. 242 УК), умышленного уничтожения или повреждения военного имущества (ст. 251 УК), злоупотребления властью превышения или бездействия власти (ст. 260 УК), халатного отношения к службе (ст. 2601 УК), мародерства (ст. 266 УК). Нередко необходимость усиленной охраны основного объекта посягательства от наиболее тяжкого ущерба обусловливает выделение материальных составов преступления, квалифицированных наличием основных последствий. Так, «тяжкие последствия» являются квалифицирующим признаком составов разглашения государственной тайны (ч. 2 ст. 75 УК), утраты документов, содержащих государственную тайну (ч. 2 ст. 76 УК), передачи иностранным организациям сведений, составляющих служебную тайну (ч. 2 ст. 761 УК), незаконного производства аборта (ч. 3 ст. 116 УК), злоупотребления властью или служебным положением (ч. 2 ст. 170 УК), вынесения заведомо неправосудного приговора, решения, определения или постановления (ч. 2 ст. 177 УК), похищения или повреждения документов, штампов, печатей, бланков (ч. 2 ст. 195 УК), неповиновения (п. «б» ст. 238 УК), сопротивления начальнику или принуждения его к нарушению служебных обязанностей (п. «б» ст. 240 УК), насильственных действий в отношении начальника (п. «б» ст. 242 УК), нарушении уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности (п. «в» ст. 244 УК), умышленного уничтожения или повреждения военного имущества (п. «б» ст. 251 УК), нарушения правил обращения с оружием, а также с веществами и предметами, представляющими повышенную опасность для окружающих (п. «в» ст. 25Iі УК), нарушения правил несения пограничной службы (п. «в» ст. 256 УК), нарушения правил несения боевого дежурства (п. «в» ст. 257 УК), разглашения военной тайны или утраты документов, содержащих

военную тайну (п. «в» ст 259 УК), злоупотребления властью, превышения или бездействия власти (п.«б» ст. 260 УК), халатного отношения к службе (п. «в» ст. 2601 УК). В качестве особо квалифицирующего признака в диспозициях кражи (ч. 4 ст. 89 УК) и грабежа (ч. 4 ст. 90 УК) социалистического имущества выступает «крупный размер» похищенного. Отягчает или особо отягчает ответственность при хищении государственного или общественного имущества, совершенного путем присвоения, растраты или злоупотребления служебным положением (ч. 3 ст. 92 УК), при мошенничестве (ч. 3 ст. 93 УК), самовольном использовании транспортных средств, машин либо механизмов (ч. 2 ст. 941 УК), при нарушении правил разработки недр и сдачи государству золота (ч. 2 ст 167 УК), незаконной порубке леса (ч. 2 ст. 169 УК), при передаче иностранным организаци- ям сведений, составляющих .служебную тайну (ч. 2 ст. 761 УК), «крупный» либо «крупный имущественный ущерб» от содеянного. Аналогичная роль при посягательствах на личную собственность: краже (ч. 2 ст. 144 УК), грабеже (ч. 2 ст. 145 УК), мошенничестве (ч. 3 ст. 147 УК), отведена «значительному ущербу», или при преследовании граждан за критику (ч. 2 ст. 1391 УК), загрязнении водоемов и возду- ха (ч. 2 ст. 223 УК), загрязнении моря веществами, вредными для здоровья людей или для живых ресур- сов моря, либо другими отходами и материалами (ч. 3 ст. 2231 УК) «существенному вреду». Наступ- ление вредных последствий для предупреждения ко- торых назначен караул или патруль (пп. «в», «г* ст. 255 УК) либо предупреждение которых являлось обязанностью лица, входившего в суточный наряд (п. «в» ст. 258 УК),— квалифицирующий признак на- рушений уставных правил караульной или внутрен- ней службы. Основаниями создания самостоятельных норм об особо крупном и мелком хищениях (ст. 93', 96 УК) послужили в одном случае особая тяжесть ущерба, наносимого социалистической собственности, а в другом, наоборот, его незначитель- «тость, небольшой размер.

Обращает на себя внимание тот факт, что боль- шинство указанных основных общественно опасных N > последствий — это имущественные, физические, эко- І ' логические, то есть материальные, содержащие в се-

бе информацию о деянии и объекте посягательства, последствия. Последнее их свойство и используется законодателем при построении диспозиций материальных составов преступления. В теории уголовного права различают простые, описательные, ссылочные и бланкетные диспозиции9. Между тем при обозначении в норме основных последствий законодатель обычно ограничивается приемами, характерными для построения двух первых видов диспозиций. Дело здесь, думается, в следующем. Поскольку в диспозициях с материальными составами преступления основные последствия выступают как одна из главных примет преступного посягательства, их обозначение в диспозициях других статей Особенной части уголовного (тем более в нормах иных отраслей) права, в силу разрозненности, а при бланкетном способе и по причине неоднородности метода установления последствий может исказить юридически целостную модель преступления. К тому же простой и описательный способы обозначения последствий объективно отражают два существующих типа связи материального ущерба с диспозициями одноименных составов преступления. Их можно назвать качественным и количественно-качественным. Первый тип. Определенность объекта преступления достигает такого уровня, который исключает его количественные изменения. Отсюда возникающие при повреждении подобного объекта последствия столь же определенны и невосприимчивы к ^ количественным колебаниям. В чистом виде этот тип связи встречается лишь в преступлениях против жизни. Нельзя больше или меньше убить. Количественные характеристики здесь

9 См., к примеру: Курс советского уголовного права. Л., 1968. Т. 1. С. 77-80; Советское уголовное право. Часть Общая. М., 1982. С 39; Куринов Б. А. Научные основы квалификации преступлений С. 47-48. Вместе с тем не надо забывать и об условности такой классификации. Как пишет Н. И. Пикуров: «В чистом виде простых, описательных, отсылочных и бланкетных диспозиций практически не существует. Поэтому в одной диспозиции статьи Уголовного кодекса могут быть признаки как той, так и другой ее разновидности. Например, ст. 103 УК РСФСР можно было бы приводить в качестве классического примера простой диспозиции, однако она одновременно имеет и признаки отсылочной формы (умышленное убийство, совершенное без отягчающих обстоятельств, указанных в ст. 102 УК РСФСР)». (Пикуров Н. И Применение следователем уголовно-правовых норм с бланкетной диспозицией. Волгоград, 1985 С, 7).

неприемлемы. Либо жизнь отнимается и объект уго-

нимаГтсГГ0" °ХР?НЫ «"Рвется, либо она неС Жи41 п/ таковой в этом случае не поражается, от ня,тип одинаково «енна вне зависимости

положенияНТТ™' П0Ла' В03Раста' образования, лоннїтеи и т пТТВе'€Г0 х°Р°ших или дурных нак-ньгй гппЛ Следовательно, и ущерб, причинен-

смеоти пя?™ТИЧЄСКИМ обЩественным отношениям от дественеРн R ЛИЦ> В Уг°ловно-правовом смысле гож, это ™1 составах убийств наступление смерти-

лечения РвиноіпДИЧЄСКИЙ факт' «оманне для прив-поес^п.Г ° К °тветственности за оконченное кРконкг»РтнпЄ' НЄ тРебУ°Щий оценки, применительно ли nnvrJp совеРРенномУ Убийству, признак, неже-

признаки ікяГЦ^ФИЧЄСКИЄ' Важные и оцениваемые признаки указанных составов. Второй тип Опоеде-

?ебНеН1ТлиЧПРаВ00ХраНЯЄМ0Г0 Объекта заключающая^

ловлиХт НУЮ И качественнУю стороны, обус-

бьі нахпяяхо0ДЄРЖаНИЄ послеД"вий. Последствия как

ли выхол , В ПРИСУЩИХ им количественных преде-

объ'екта кя« К0Т0-РЫе изменяет меру повреждения

нее вьт3жРНИ В° УЩЄрба' а Часто> опасность и внеш-

отевїлн « п пРестУпления- Таким образом, весьма

позиции яи»ДГ°СТЬ ТОЧНОГО обозначения в дис-

следствий ГТпВ0И (каіественн°й) принадлежности по-

щественнп. Р ЭТ°М Ф°РМа ИХ обозначения (преиму-

шличЄТтвеЄннИь'П0ЛЬл30ВаНие теРминов, основанных на

держаний п- показателях) предопределяется со-

S™T ПП^ЛЄДСТВИЙ' а точность-зависит от со-

S L ЗНаЧЄННОЙ в репозиции величины

прїчиняемь^ пТ*й ПОСЛедствий. в действительности

причиняемых объекту, охраняемому этой нормой

вий г ГГТВеНН°"Качественный ™п связи последст-юших ^nC"O3H№HMH наблюдается в нормах, охраня-SoBbe гп ™ЧеСКуЮ И ЛИЧНУЮ собственность,

[ типе її, «-з следующего ппимрпя Ее чи

ва, в размерах

лиі-іііічиїплп - * --- обусловливает

її сумму ? 50HnS°ro- С°СТаВа Ч- 1 СТ- 89 У"К' Т0 УЩеРб сумму в 50 рублей и меньше определяет диспози-

цию мелкого хищения социалистического имущества (ст. 96 УК), а больший, чем на сумму в 2500 рублей— диспозицию состава с особо отягчающими признаками: кражи социалистического имущества, совершенной в крупном размере (ч. 4 ст. 89 УК)-Ущерб равный либо превышающий 10 тысяч рублей образует фундамент диспозиции состава хищения гос\дар-ственного или общественного имущества в особо крупных размерах (ст 931 УК)10. Основные материальные последствия закрепляются в норме как путем прямого включения в диспозицию только их обозначающих терминов, так и при помощи понятий, объединяющих в одно целое деяние и последствие (например, употребляемый в нормах о преступлениях против жизни термин «убийство» охватывает и направленное на лишение жизни действие (бездействие), и его результат — смерть потерпевшего), либо посредством выражения в диспозиции последствий через общественно опасное деяние (например, основные составы кражи, грабежа социалистического или личного имущества), когда материальный характер состава преступления уясняется лишь логически, из анализа в ьем содержащегося деяния.

Из статьи 34 Конституции СССР, гарантирующей равенство граждан перед законом, вытекает, что жизнь, здоровье, честь, достоинство, другие неимущественные и имущественные социальные возможности каждого человека охраняются государством одинаково, значит, и совпадающий по степени (глубине) ущерб, нанесенный одинаковым интересам разных лиц, в \головно-правовом аспекте равен Поскольку качественный тип связи последствий с Диспозицией нормы предполагает тождественность ущерба, причиняемого деянием правоохраняемому объекту, именно это его свойство и должно быть зафиксировано в норме. Тождественность ущерба, выраженного в диспозициях ст. 102, 103, 104, 105, 106 УК. означает, что вред объекту, причиняемый

10 Эти установленные законодателем и выработанные судебной практикой размеры ущерба, наносимого хищениями социалистической собственности, служат основанием разграничения видов хищения: мелкого, значительного, крупного, особо крупного, что, кстати, еще раз подтверждает реальность количественно-качественных связей последствий с диспозициями уголовно-правовых норм.

убийством одного человека, всегда равен урону от убийства любого другого человека, что смерть' нескольких лиц равна гибели такого же числа любых иных лиц. Эти положения кажутся аксиоматичными, впрочем, как и вывод, на них основанный: гибель нескольких лиц по ущербу, наносимому правоохра-няемому объекту, качественно тяжелее смерти одного человека. Между тем указанное видовое различие, хотя в законе и выделено, учитывается не до конца. Умышленное убийство двух и более лиц (п. «з» ст. 102 УК) отнесено законодателем к самому опасному виду убийства. И это, конечно, справедливо. Однако вряд ли менее справедливо и заключение о том, что умышленное убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения (ст. 104 УК), убийство при превышении пределов необходимой обороны (ст. 105 УК), убийство, совершенное по неосторожности (ст. 106 УК), повлекшие гибель нескольких лиц, опаснее, нежели тогда, когда от этих деяний при прочих равных условиях наступает смерть одного человека. А если это так, то указанный вид ущерба по крайней мере должен быть обозначен в диспозициях ст. 104, 105, 106 УК. Уже сам факт такого обозначения будет необходимым правовым уточнением сферы действия ст. 104, 105 УК в случаях их конкуренции по признакам последствий со ст. 102 п. «з» УК.11. В то же время способы закрепления данного 'вида ущерба в нормах, предусмотренных ст. 104, 105 УК и ст. 106 УК, не могут быть идентичными. Диспозиции ст. 104, 105 УК после слов «умышленное убийство (убийство)»12, думается, нужно до-

11 Сейчас этот вопрос по существу верно, по, думается, с выходом за пределы представленных полномочий решен Пленумом Верховного Суда РСФСР в постановлении от 27 июня 1975 г. «О судебной практике по делам об умышленном убийстве», где в п 17 говорится. «Не должно квалифицироваться как убийство при отягчающих обстоятельствах убийство, совершенное в со стоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, а также убийство, совершенное с превышением пределов необходимой обороны, при обстоятельствах, предусмотренных в пунктах «д», «ж», «з», «-и», «л» ст 102 УК РСФСР » (Бюллетень Верховного Суаа СССР 1975 №4 С 11).

12 Целесообразно, по-видимому, в диспозиции и названии ст 105 УК указать, как это сделано во всех других нормах, устанавливающих ответственность за умышленное убийство, на умышленный характер этого деяния Тем более, что согласно п 7 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа

полнить словами «одного человеку или двух и более лиц», а в ст. 106 УК включить часть вторую с такой диспозицией- «Неосторожное убийство двух или более лиц»'3. Разное место вреда в структуре этих ста^ тей Уголовного кодекса определяется его неодинаковым относительным весом в данных преступлениях. Поскольку социально-политические черты убийства при превышении пределов необходимой обороны или в состоянии сильного душевного волнения складываются под воздействием факторов, серьезно ослабляющих влияние последствий на опасность преступления14, указанное видовое отличие ущерба не обусловливает нового вида преступного посягательства. Иначе говоря, несмотря на убийство двух лиц и наиболее тяжкие последствия, допустим, при превыше-

1984 г «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств» «Причинение посягающему при отражении общественно опасного посягательства вреда по неосторожности не может влечь уголовной ответственности» (Бюллетень Верховного Суда СССР 1984 № 5 С 11)

13 По мнению С В. Бородина, редакция диспозиции части второй нормы о неосторожном убийстве должна выглядеть так «Убийство, совершенное по неосторожности, в результате несоблюдения специальных или иных правил предосторожности, а равно неосторожное убийство двух и более лиц> (Боро дин С В Уголовный закон и усиление охраны жизни, здоровья, свободы и достоинства личности // Советское государство и право 1987 № 9 С 91)

14 К факторам подобного рода следует прежде всего отнести наличие общественно опасного посягательства, противоправного поведения со стороны потерпевших, стремления виновных защитить государственные, общественные или другие важные, законные интересы либо их сильное душевное волнение Например, влияние последствий (смерть одного или нескольких человек) на опасность убийства, совершенного с превышением пределу необходимой обороны, можно сравнить, разде что, с влиянием вреда (имущественного ущерба, не превышающего 300-400 рублей) на опасность неквалифицированного похищения личного имущества граждан (ч 1, ст 144 УК), ибо общественная опасность этих преступлений, судя по видам и размеру наказаний, установленных за их совершение, приблизительно равна Нельзя не учитывать, что лишение жизни, допустим, двух человек, участвовавших в общественно опасном посягательстве на защищающегося с превышением пределов необходимой обороны, скорее характеризует как очень опасный акт нападения, нежели защиты. Высказанные соображения не позволяют нам согласиться с предложением С. В. Бородина о выделении- убийства двух и более лиц в качестве квалифицирующего признака ст. 104, 105 УК (См.: Указ соч С. 89-91)

ний пределов необходимой обороны — преступление по общественной опасности остается в границах своего вида В составах неосторожных преступлении, и, в частности, убийства, совершенного по неосторожности, наоборот, значение фактического ущерба как (основания уголовной ответственности усиливается. 'В самом деле, если опасность преступления — производная от всех показателей его общественно опасных признаков величина, то с уменьшением опасности одного из ии\ возрастает значение оставшихся признаков. Характер субъективной стороны неосторожных преступлений с ее малой степенью вины обычно исключает возможность ответственности только за совершенное деяние, без наступления общественно опасного результата. Поэтому и уровень общественной опасности неосторожного посягательства, достаточный для криминализации, будет лишь в ситуациях, когда меньшая, чем в умышленных преступлениях, опасность субъективной стороны как бы возмещается за счет большей опасности его других признаков. Последствия и выступают здесь в роли такого приз-I нака Отсюда, однако, следует, что причинение ущерба, по тяжести превосходящего по меньшей мере в два раза тот минимум, который лежит в основе ответственности за неосторожное убийство, в сущности, должно влечь дифференциацию этого преступления на виды. Объектами незаконного производства аборта (ст. 116,УК) по смыслу закона и согласно выводам теории уголовного права признается «здоровье и жизнь отдельной женщины»15. Причем оба объекта, на наш взгляд, относятся к основным, то есть к тем, ради охраны которых специально создается уголовно-правовая норма, ибо ст 116 расположена в главе третьей Особенной части Уголовного кодекса, родовыми объектами которой выступают и жизнь, и здоровье. Не колеблет этого утверждения и то обстоятельство, что вред здоровью при незаконном производстве аборта, очевидно, причиняется чаще, чем жизни, также как и меньшее число посягательств на жизнь по сравнению с преступлениями против здоровья не "может служить основанием для суждения о дополнительном или факультативном значении первого объекта Следует заметить, что, если исходить

15 Курс советского уголовного права. Л., 1973 Т. 3 С. 594.

только из целей издания ст. 116 УК, то жизнь и здоровье лишь основные объекты, если же учитывать и механизм причинения им ущерба, то они являются основными и альтернативными объектами, ибо ущерб причиняется лишь одному из них. Состав незаконного производства аборта, описанный в ч. 3 ст. 1161 УК, можно считать преимущественно материаль-1 ным16, поскольку в число его признаков входят «смерть потерпевшей или иные тяжкие последствия»4 Указанные в диспозиции последствия должны макси-t мально точно отражать содержание объекта и тяжесть ущерба, наносимого деяниями, против которых направлена соответствующая диспозиции норма. В этом аспекте точность обозначения упомянутых признаков ч. 3 ст. 116 УК вызывает определенные нарекания. Термин «тяжкие последствия» в уголовном законодательстве носит универсальный характер, он широко применяется и для выражения, например, ущерба, причиняемого политическим, экономическим, имущественным интересам или правильной деятельности государственною, общественного аппарата, органов правосудия либо порядку несения воинской службы. Поэтому его использование в ч. 3 ст. 116 УК лишь для обозначения вреда здоровью и в редких, однако, вероятных случаях •— смерти нескольких потерпевших— жизни, будет не чем иным как частным проявлением избыточности уголовно-правового запрета. Таким его проявлением, которое затушевывает основной объект посягательства, затрудняет правильную квалификацию этих преступлений. Сказанное дает основания предложить, по нашему мнению, более точное обозначение анализируемых признаков, изложив диспозицию ч. 3 ст. 116 УК в следующей редакции: «Действия, предусмотренные частями первой и второй настоящей статьи, совершенные неоднократно или повлекшие смерть либо тяжкий вред здоровью одной или нескольких потерпевших».

Понятия, в которых выражаются последствия при количественно-качественном типе их связи с диспозициями норм, несут в целом большую смысловую нагрузку, поэтому и по форме изложения они обычно

16 При наличии неоднократности незаконного производства аборта — третьего квалифицирующего признака ч.З ст 116 УК — момент окончания преступления не связан с наступлением общественно опасных последствий.

сложнее, нежели при качественном типе связи. Объясняется это тем, что через них последствия закрепляются в диспозициях в своей количественно-качественной, а не только качественной определенности. Весьма показательны в указанном отношении термины, используемые в нормах, устанавливающих ответственность за посягательства на здоровье (ст. 108, 109, ill0, 111, 112, 114 УК). Помимо того, что каждое из ■последствии определенного вида описано в диспозициях ст. 108, 109, 112 УК, разработаны специальные Правила от 11 декабря 1978 г.17, конкретизирующие критерии степени тяжести телесных повреждений. Можно выделить два основных критерия глубины повреждения здоровья: продолжительность расстройства здоровья и степень утраты общей трудоспособности. Так, тяжким телесное повреждение (ч. 1 ст. 108 УК) будет тогда, когда наступило расстройство здоровья, соединенное со стойкой утратой трудоспособности не менее, чем на одну треть; при повреждении здоровья на срок продолжительностью свыше трех недель или с утратой трудоспособности от 10 до 33% имеет место менее тяжкое телесное повреждение (ч. 1 ст. 109 УК); наконец, легкое телесное повреждение будет в том случае, если расстройство здоровья продолжалось более шести дней, но не свыше трех недель, или есть утрата трудоспособности до 10% (ч. 1 ст. 112 УК), если расстройство здоровья ил-и утрата трудоспособности связаны с незначительными, скоропроходящими последствиями, длившимися не более шести дней (ч. 2 ст. 112 УК). Единство критериев телесных повреждений показывает общую природу вреда при посягательствах на здоровье. Изменения в последствиях, приводящие к их качественным (видовым) преобразованиям, фиксируются в диспозициях упомянутых составов преступления, обусловливают создание этих и однородных с ними по последствиям составов. В диспозиции ч. 1 ст. 108 УК кроме единых критериев ука-

17 Имеются в виду Правила судебно-медицинского определения степени тяжести телесных повреждений, согласованные с Прокуратурой СССР, Верховным Судом СССР, Министерством юстиции СССР, Министерством внутренних дел СССР, Комитетом государственной безопасности СССР к утвержденные приказом Министерства здравоохранения СССР от 11 декабря 1978 г № 1208.

заны и специфические: последствия, связанные с по- і терей какого-либо органа или утратой органом его ) функций, душевной болезнью, неизгладимым обезоб- ' раживанием лица, прерыванием беременности, а также опасные для жизни. Строго говоря, функции спе-, цифических критериев тяжких телесных повреждений1 не совсем одинаковы, различаются эти критерии и по' отношению к основному объекту. Одни из них, обла-1 дая качественной определенностью, к тому же, как бы| дополняют, конкретизируют степень утраты трудоспособности. Например, потеря зрения, языка, руки или ноги в то же время есть и утрата трудоспособности более чем на одну треть. Другие, к примеру, прерывание беременности, потеря производительной способности, хотя и не обязательно достигают утраты трудоспособности более чем на одну треть, по своему качественному характеру относятся к категории тяжких. Третьи, пусть и связанные с основным право-охраняемым объектом критерии:опасность для жизни, неизгладимое обезображивание лица, по существу не вредом, ему причиняемым, определяются. В соответствии с Правилами от 11 декабря 1978 г. опасными для жизни повреждениями являются такие, которые при обычном их течении заканчиваются смертью или создают ее угрозу. Выходит, что опасные для жизни пострадавшего повреждения объективно не отличаются от покушения на убийство, да и опасность такого повреждения осознается прежде всего и только — через опасность для жизни18. Следовательно, момент поставлення в опасность другого, более важного правоохраняемого объекта — жизни — с точки зрения законодателя заметно увеличивает общественную опасность последствий в преступлениях против здоровья. Отнесение неизгладимого обезображивания лица к разряду тяжких телесных повреждений нельзя обосновать только степенью вреда, причиняемого здоровью, так как здесь она может /быть и незначительной. Данный критерий в большей мере находится в плоскости такого правоохраняемого объ-

18 Желая причинить опасное для жизни потерпевшего телесное повреждение, преступник не может одновременно не желать (или сознательно допускать) и смерти потерпевшего. Поэтому применение данного критерия, на наш взгляд, должно быть ограничено случаями причинения телесных повреждений с некон-кретизированным умыслом.

дующей редакции: «Неосторожное тяжкое телесное повреждение, причиненное двум и более лицам», часть вторую статьи 114 УК сделать частью третьей этой статьи, включив в статью 114 УК часть 4 с диспозицией такого содержания: «Неосторожное менее тяжкое телесное повреждение, причиненное двум и более лицам». Что касается диспозиции ст. 112 УК (умышленное легкое телесное повреждение или побои) , то незначительность выраженного в ней в целом вреда, по-видимому, делает излишними подобные дополнения в обозначениях последствий. Малая тяжесть последствий этого деяния, впрочем, отнюдь не исключает, а, напротив, предполагает оценку их относительной опасности при решении вопроса об индивидуализации ответственности лица, причинившего легкие телесные повреждения. В преступлениях против собственности количественные признаки основных последствий проявляются еще рельефнее, ярче, чем в посягательствах на здоровье, поскольку самые значительные качественные особенности потребительных стоимостей в условиях социалистических товарно-денежных отношений могут быть определены в их ценах. Размер причиняемого ущерба существенным образом влияет на формирование признаков наиболее опасных из составов преступлений против собственности — хищений социалистического имущества. В этом аспекте важен еще один момент: стоимость выступает критерием, отражающим и степень нарушения дополнительного объекта преступлений, предусмотренных ст. 89—931 УК, то есть нарушения отношений распределения по труду. В настоящее время в теории уголовного права признано, что размер хищения определяется стоимостью похищенного имущества22. Более того, в судебной практике сложились

22 Так, Ю. И. Ляпунов пишет, что «выяснение роли предмета хищения приобретает исключительное значение и для установления «глубины» поражения объекта уголовно-правовой охраны, которая состоит в степени тяжести наступивших общественно опасных последствий в йТТйатерйалйзоЭатШои "форме, поддающейся точному соизмерению в таком стабильном и экономически безупречном показателе, как стоимость товара> (Владимиров В. А., Ляпунов Ю. И. Ответственность за корыстные посягательства на социалистическую собственность. М., 1986. С. 60-61). См., к примеру, также' Советское уголовное право. Часть Особенная. М., 1979. С. 104, 120 и след.; Советское уголовное право. Часть Особенная М., 1983. С. 86-87; Советское уголовное право. Часть Особенная М., 1988. С. 108, 112, 122.

достаточно устойчивые стоимостные границы видов хищения. Замечено, что с возрастанием тяжести вреда, от причинения которого охраняется социалистическая собственность, законодатель все меньшее значение придает форме совершения преступления и иным квалифицирующим признакам23. Так, максимальные сроки лишения свободы, возможные за совершение хищений в крупных размерах, превышают соответствующие сроки допустимого наказания за совершение хищений в значительных размерах на 5-9 лет. Причем никаких других квалифицирующих признаков, кроме крупного размера (ущерба) и совершения хищения особо опасным рецидивистом24, эти составы преступлений не содержат. Для хищения в особо крупных размерах и мелкого хищения «способ завладения социалистическим имуществом имеет второстепенное значение и на квалификацию деяния, по общему правилу, не влияет»25. Органичность ма-

23 Фролов Е А. Объект и преступные последствия при посягательствах на социалистическую собственность // Учен, труды Свердловск, юрид. ин-та. 1968. Вып. 8. С. 144-146.

24 Думается, что такой квалифицирующий признак диспозиций частей четвертых ст. 89, 90, части третьей ст. 93 УК, как совершение хищения особо опасным рецидивистом, не соответствует его реальному месту в структуре хищений. Этот признак не основной и не может занимать основного положения в составах указанных преступлений Придание ему излишнего значения приводит лишь к необоснованному повышению общественной опасности преступления в зависимости от личности преступника, завуалированию роли преступных последствий в формировании видов хищений Уяснить же действительную роль последствий помогает хотя бы анализ диспозиции ч. 3 ст 92 УК, где только один особо квалифицирующий признак — крупный ущерб, но по опасности предусмотренное частью третьей ст. 92 УК преступление ничем не отличается от указанных в упомянутых вначале нормах Поэтому считаем целесообразным исключение из диспозиций частей четвертых ст 89, 90 и части третьей ст. 93 УК такого квалифицирующего признака, как совершение хищения особо опасным рецидивистом. По-видимому, лучшим решением проблемы дифференциации ответственности особо опасных рециди-рпстов, да и, пожалуй, рецидивистов вообще, было бы включение в Основы уголовного законодательства нормы, аналогичной той, которая описана в ст. 55 УК Республики Куба, где, например, в случае совершения рецидивистом нового умышленного преступления максимум и минимум лишения свободы может быть повышен от 1/4 до 1/2 предусмотренного в законе срока.

25 К р и г е р Г. А Квалификация хищений социалистического имущества М , 1974. С. 90. В ч. 2, п 17 постановления Верховного Суда СССР от 11 июля 1972 г. отмечается: «Наличие предварительной договоренности о совершении мелкого хищения группой лиц, а равно способ исполнения преступления не явля-

термальных последствий, присущих посягательствам на социалистическую собственность, их определенность и информативность иногда дают возможность законодателю в диспозициях норм об этих посягательствах непосредственно не обозначать причиняемого ущерба. Сама формулировка деяния в норме в таких случаях уже предполагает наступление последствий, отсутствие которых препятствует признанию преступления оконченным. Так, исходя из понятия хищения, Пленум Верховного Суда СССР в пункте десятом постановления № 4 от 11 июля 1972 г. с изменениями «О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества» указал, что его «следует считать оконченным, если имущество изъято и виновный имеет реальную возможность им распоряжаться по своему усмотрению или пользоваться им»26. В диспозиции ч. 1 стг 98 УК: «Умышленное уничтожение или повреждение государственного или общественного имущества» — прямо о последствиях вроде бы не говорится, однако «уничтожение или повреждение» органически включают в себя причинение ущерба социалистической собственности и без его наступления они просто таковыми не являются, лишь уяснение термина «присвоение», помещенного в диспозиции, и позволяет прийти к выводу о материальном характере основного состава присвоения найденного или случайно оказавшегося у виновного государственного или общественного имущества (ч. 1 ст. 97 УК). Подчеркнем, и обозначенные через общественное опасное деяние материальные последствия в силу своей информативности не теряют самостоятельного значения в Диспозиции нормы, поэтому именно с их наступлением связывается момент окончания преступления с материальным составом.

Нематериальные основные последствия тоже используются в нормах с материальным составом преступления, однако это использование ограничивается двумя условиями Первое. Чтобы обрести определенность признака диспозиции нематериальные послед-

ются обстоятельствами, которые могут служить основанием для квалификации мелкого хищения как хищения в значительном размере при отсутствии умысла на такое преступление» (Бюллетень Верховного Суда СССР 1972 № 4 С 12).

25 Бюллетень Верховного Суда СССР 1972 № 4 С 11.

ствия обозначаются в ней только выражающими вред терминами Иначе, не обладая информативностью, присущей материальным последствиям, они останутся незаметными, невидимыми, как бы «растворятся» в деянии, окажутся не более чем свойством последнего, то есть при таких обстоятельствах не будет основы для конструирования состава преступления данного типа. Второе. В этих терминах-, так как нематериальные последствия не имеют «вещной оболочки», обозначаются их качественные черты, без которых нельзя уяснить смысл термина, а следовательно, и применить закон. Основные нематериальные последствия в законе чаще всего выражаются в понятиях, включающих в себя и материальный ущерб. Возьмем, к примеру, такой признак составов злоупотребления властью или служебным положением (ч. 1 ст. 170 УК), превышения власти или служебных полномочий (ч. 1 ст. 171 УК), халатности (ст. 170 УК) как «существенный вред» государственным или общественным интересам либо охраняемым законом правам и интересам граждан. Последствия, определяющие основные параметры «существенного вреда», носят нематериальный характер, ибо упомянутые нормы Уголовного кодекса созданы для охраны общественных отношений, составляющих содержание «правильной, отвечающей интересам социалистического строительства работы государственного и общественного аппарата»27. Хотя организационный нематериальный вред в этих случаях иногда сопровождается причинением и материального вреда (имущественного, физического, экологического), он выполняет подчиненную вспомогательную роль. Все основные последствия воинских преступлений с материальным составом нематериальны, так как родовой объект этих посягательств — установленный порядок несения воинской службы, обусловивший содержание основных объектов данной группы преступлений, представляет собой нематериальное благо.

В диспозициях норм с материальными составами преступлений законодателем нередко обособляются дополнительные последствия. Приведем примеры такого обособления: убийство и тяжкие телесные пов-

27 Курс советского уголовного права Л, 1978 Т 4 С 220. Такое понимание объекта должностных преступлений является господствующим в науке уголовного права

реждения в террористических актах (ст. 66, 67 УК),, смерть потерпевшего от умышленного тяжкого телесного повреждения (ч. 2 ст. 108 УК), телесные повреждения и смерть человека при нарушении правил охраны труда (ч. 2, 3 ст. 140 УК), обогащение в особо крупных размерах при частнопредпринимательской деятельности и коммерческом посредничестве (ч. 3 ст. 153 УК), по-разному сформулированный вред жизни, здоровью, собственности в составах нарушения правил безопасности движения и эксплуатации транспорта (ч. 1 ст. 85 УК), нарушения правил безопасности движения и эксплуатации транспортных средств лицами, управляющими транспортными средствами (ст. 211 УК), нарушения действующих на транспорте правил (ст. 213 УК), угона воздушного судна (ч. 2, 3 ст. 2132 УК), нарушения правил безопасности горных работ (ст. 214 УК), нарушения правил при производстве строительных работ (ст. 215 УК), нарушения правил безопасности на взрывоопасных предприятиях или во взрывоопасных цехах (ч. 2 ст. 216 УК), нарушения правил хранения, использования, учета, перевозки взрывчатых веществ или пиротехнических изделий (ч. 2 ст. 217 УК), незаконного провоза воздушным транспортом взрывчатых или легковоспламеняющихся веществ (ч. 2 ст. 2171 УК), небрежного хранения огнестрельного оружия (ст. 219 УК), незаконной пересылки легковоспламеняющихся или едких веществ (ст. 220 УК), нарушения уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчинённости (пп. «б», «в» ст. 244 УК), нарушения правил обращения с оружием, а также с веществами,'представляющими повышенную опасность для окружающих (ст. 25Iі УК), нарушения правил вождения или эксплуатации машин (ст. 252 УК), нарушения правил полетов или подготовки к ним (ст. 253 УК), нарушения правил кораблевождения (ст. 254 УК) •

Примечательно, что основные последствия (кроме умышленного тяжкого телесного повреждения), указанные в приведенных нормах преступлений, нематериальны, а дополнительные последствия — материального характера. Естественно возникает вопрос: что это простое совпадение или в нем есть внутренний смысл? Думается, второе и вот почему. Посколь-86

ку дополнительный объект неотрывен от основного объекта, тесно связаны между собой и соответствующие им последствия. Это — связь общественных отношений, поврежденных единым деянием, по-другому— последствий, сформированных под воздействием посягательства одной интенсивности и, значит, последствий, во многом схожих по масштабу, глубине выраженных в них негативных изменений объекта. В диспозициях перечисленных выше норм, таким образом, посредством дополнительных материальных последетвий обозначается не только ущерб, причиняемый дополнительному объекту, но и степень нематериального урона, наносимого основному объекту преступления. Вместе с тем наряду с основным объек- том деяния подобного рода повреждают не обязательно все, но неизбежно, хотя бы один из охраняемых нормой дополнительных объектов. Поэтому возникающие от таких деяний дополнительные последствия нужно назвать еще и альтернативными, в отличие от дополнительных последствий, причиняемых, допустим, при умышленном нанесении тяжкого телесного повреждения, где один дополнительный объект и нет альтернативы между последствиями. Для большинства из преступлений, составы которых содержат дополнительные последствия, характерно неосторожное отношение совершившего преступление лица к наступившим дополнительным последствиям. Данное обстоятельство, пожалуй, подтверждает ранее высказанную мысль о возрастающем значении ущерба в составах неосторожных преступлений. В этом аспекте представляет интерес состав нарушения правил безопасности движения и эксплуатации транспортных средств лицами, управляющими транспортными средствами (ст. 211 УК)28. Основным объектом преступления, описанного в ст. 211 УК, является общественная безопасность в сфере движения и эксплуатации транспортных средств, дополнительными— жизнь, здоровье, социалистическая и личная собственность. Надо согласиться с определением непосредственного объекта этого преступления как урегулированного правовыми актами процесса движения транспортных средств, исключающего возможность

2а В дальнейшем используется сокращенное обозначение преступления, предусмотренного ст. 211 УК,—нарушение правил -безопасности движения.

псичинения имущественного или физического вреда". Нарушение урегулированное™ необходимо рассматривать в качестве основных нематериальных, а причинение имущественного или физического вреда — дополнительных материальных последствий анализируемого преступления. Причем нарушение урегули-рованности как последствия в плане возможной ответственности по ст. 211 УК будет иметь значение лишь тогда, когда одновременно с ним наносится существенный материальный ущерб либо потерпевшему причиняются легкое или менее тяжкое (ч. 1 ст. 211 УК), тяжкое телесное повреждение, или нарушения правил безопасности движения влекут смерть потерпевшего (ч. 2 ст. 211 УК) либо гибель нескольких лиц (ч. 3 ст. 211 УК). Разные по социальной ценности дополнительные объекты по-разному характеризуют основной правоохраняемый объект. Более того, урегулированность процесса движения транспортных средств нарушается прямо пропорционально ущербу, причиняемому дополнительным объектам. Так, при гибели нескольких лиц в результате нарушения правил безопасности движения урегулированность процесса движения терпит больший урон, чем при причинении тяжких телесных повреждений, а здесь в свою очередь, основному объекту наносится вред больший, чем при причинении менее тяжких телесных повреждений или существенного материального ущерба. В статье 211 УК на основе объединения близких по тяжести дополнительных материальных последствий выделяется три вида нарушений правил безопасности движения, что в целом отражает качественное своеобразие этого преступления. Между тем нынешняя редакция диспозиции статьи 211 УК весьма уязвима. Во-первых, в аспекте гуманизации ответственности лиц, случайно совершивших не представляющие большой общественной опасности деяния, неубедительна криминализация нарушений правил безопасности движения, связанных с причинением существенного материального ущерба и легкого телесного повреждения потерпевшему. Во-вторых, лишь в диспозиции части третьей ст. 211 УК назван один из наиболее распространенных видов ущерба, причиня-

29 См.: к примеру Советское уголовное право. Часть Особенная. М, 1983 С 410.

емого транспортными преступлениями—вред, нано, симый здоровью или жизни нескольких лиц. Вероятность причинения легких, менее тяжких, тяжких телесных повреждений нескольким потерпевшим, если не выше, то уж никак не ниже вероятности их гибели при нарушении правил безопасности движения. Поэтому включение в диспозиции ч 2 и 3 ст. 211 УК указанной разновидности вреда здоровью является, по крайней мере, логичным и последовательным. В-третьих, хотя нарушение правил безопасности движения и признается неосторожным преступлением, степень вины лиц, управляющих транспортными средствами, в рамках неосторожности заметно колеблется, усиливая или, напротив, ослабляя тем самым влияние последствий на общественную опас- ность данного преступления. На наш взгляд, следует поддержать предложение, о целесообразности введения в диспозиции норм о транспортных преступлениях дополнительных признаков, характеризующих поведение виновного как грубое или злостное30. В литературе отмечалось, что «сохранение уголовной ответственности владельцев личных транспортных средств за причинение существенного материального ущерба при авариях не отвечает задачам дальнейшего совершенствования правовых отношений в нашем обществе»81. Справедливость этого утверждения едва ли вызвала бы сомнения в случае, если бы понятием «существенный материальный ущерб» при нарушениях правил безопасности движения не охватывались и наиболее тяжкие формы имущественного ущерба. Так, будет ли способствовать предупреждению

30 См Кур и нов Б А Автотранспортные преступления Квалификация и ответственность М, 1976 С 173 Под злостными нарушениями правил дорожного движения нужно понимать те из них, которые были совершены в состоянии алкогольного опьянения или под влиянием низменных мотивов К таким на-рмпечиям можно отнести, например, неоказание виновным по мощи потерпевшему или управление транспортным средством без законного на то разрешения Очевидно, что во всех случаях степень вины лиц, нарушивших правила безопасности движения, очень значительна и качественно отличается от* простых нарушений этих правил

■"Могилянский А Ответственность за дорожно транспортное происшествие // Социалистическая законность 1984 № 1 С 48 См, также Ефремов В О материальном ущербе при нарушении правил безопасности движения // Советская юстиция 1987 № 9 С 23

преступлений освобождение во всех бе і исключений, ситуациях от уголовной ответственности водителя, который в результате нарушения правил дорожного движения совершил автоаварию, причинив государству или частным лицам имущественный ущерб, например, в 10-12 тысяч рублей? Правда, останется возможность привлечь данное лицо к ответственности за неосторожное уничтожение (повреждение) социалистического или личного имущества, повлекшее тяжкие последствия (ст. 99, 150 УК) Однако такая квалификация не отразит всей опасности совершенного деяния, ибо основной объект нарушения правил безопасности движения останется без надлежащей правовой охраны. За декриминализацию «преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 211 УК, путем перевода нарушений правил безопасности движения и эксплуатации транспортных средств, повлекших причинение потерпевшим легкого телесного повреждения или существенного материального ущерба, в разряд административных проступков» выступает А. Коробе-ев32. Между тем декриминализация причинившего легкие телесные повреждения двум и более пострадавшим злостного нарушения правил безопасности, на наш взгляд, неприемлема как по соображениям, изложенным выше, так и с учетом системных связей норм о транспортных преступлениях В самом деле разумно ли, установив в 1985 году уголовную ответственность за повторное в течение года управление транспортным средством в состоянии опьянения33, через непродолжительное время отменять эту ответственность, скажем, пусть и за однократное управление транспортным средством в состоянии опьянения, но вызвавшее причинение легких телесных повреждений нескольким лицам? Очевидно, что нет, ибо опасность последнего деяния не ниже опасности управления транспортным средством в состоянии-опьянения (ст. 21 Iі УК) Подобная декриминализация приведет к пробельности системы норм о транспортных преступлениях, уменьшит эффективность ее применения. Поэтому частичная декриминализация нарушений правил безопасности движения должна

32Коробеев А. К системе норм о транспортных преступлениях // Советская юстиция 1988 № 12 С 27

33 См Ведомости Верховного Сочега РСФСР 1985 Л% 40. Ст. 1398

производиться путем замены признака, обозначаемого термином «существенный материальный ущерб» на признак, выраженный в понятии «крупный имущественный ущерб»34, и посредством замены в диспозиции части первой ст. 211 УК слов «или легкого телесного повреждения» словами «либо те же действия, носящие злостный характер и причинившие легкие телесные повреждения нескольким потерпевшим». Итак, наибольшей общественная опасность исследуемого преступления будет тогда, когда наибо-лее тяжкий вред причиняется наиболее злостным нарушением правил безопасности движений, и наоборот, меньшая общественная опасность будет только в том случае, если имеет место минимальный по тяжести вред и минимальная степень вины лица, управляющего транспортными средствами. При этом, конструируя диспозиции статьи 211 УК, целесообразно ■обозначать более опасный ущерб, причиняемый одному лицу (например, смерть потерпевшего) и ущерб менее опасный (допустим, причинение тяжких телесных повреждений), но наносимый нескольким постра" давшим в единой диспозиции, как это иногда делает законодатель ч. 3 ст. 140 (нарушение правил охраны труда), п. «б» ст. 251 УК. (нарушение правил обращения с оружием, а также веществами и предметами, представляющими повышенную опасность для окружающих), ибо в таком сочетании указанные разновидности ущерба качественно совпадут.

Конечно, все эти существенные моменты должны быть отражены в диспозиции статьи 211 УК. В связи с изложенным предлагаем следующую редакцию* диспозиции статьи 111 УК"

«Статья 211 Нарушение правил безопасности движения и эксплуатации транспортных средств лицами, управляющими транспортными средствами.

Нарушение правил безопасности движения и эксплуатации транспортных средств лицом, управляющим транспортным средством, повлекшее причинение потерпевшему менее тяжкого или тяжкого телесного повреждения, или причинившее крупный имущественный ущерб, либо те же действия, носящие злостный

34 Материальный ущерб шире ущерба, причиняемого -собственности В диспозиции части первой ст 211 УК речь как раз лдет о последнем, имущественном ущербе

характер и причинившие легкие телесные повреждения нескольким потерпевшим,—...

Действия, предусмотренные частью первой настоящей статьи, повлекшие смерть потерпевшего, либо носящие злостный характер и причинившие потерпевшему тяжкое телесное повреждение или менее тяжкие телесные повреждения нескольким лицам,—...

Действия, предусмотренные частью первой настоящей статьи, повлекшие гибель нескольких' лиц, либо те же действия, носящие злостный характер и повлекшие смерть потерпевшего или причинение тяжких телесных повреждений нескольким потерпевшим,—...

Действия, предусмотренные частью первой настоящей статьи, носящие злостный характер и повлекшие гибель нескольких лиц,—...»

Иногда в качестве признаков диспозиции с материальным составом преступления обозначаются факультативные последствия, например: «тяжкие последствия» и «человеческие жертвы» при умышленном (неосторожном) уничтожении или повреждении социалистического или личного имущества (ч. 2 ст. 98. ч. 2 ст. 149, ст. 99, 150 УК). Если термин «тяжкие последствия» в указанных нормах относится и к основному объекту уничтожения или повреждения имущества, выражает ущерб, причиняемый собственности, и к факультативному — здоровью людей, закрепляя меру ему наносимого ущерба, то понятие «человеческие жертвы» всецело свидетельствует о наличии такого факультативного объекта этих посягательств, как жизнь людей и соответствующих ему факультативных последствий. В отличие от основного и дополнительных объектов факультативный объект при совершении преступления не всегда ставится под угрозу причинения вреда, поэтому ме'жду ним и основным объектом существует менее тесная, нежели между двумя первыми, связь. Так, уничтожение имущества не в каждой ситуации ставит в опасность здоровье и жизнь людей, а любое умышленное тяжкое телесное повреждение (за исключением разве что некоторых случаев неизгладимого обезображивания лица — критерия, определяемого не основным объектом ст. 108 УК) обязательно создает ту или иную степень угрозы для жизни пострадавшего. Менее органичная связь факультативных последствий с основными объективно* 92

предполагает меньшую потребность (особенно, когда основные последствия носят материальный характер) их использования при описании материальных составов преступления. Факультзти'нчг ппгтшгигтптт не должны «затемнять» основные, изменять социально-политическую сущность посягательства, ибо в состав ве преступления они не главные, а второстепенные, скорее штрихи к этой сущности, чем ее осевые линии. Не вызывается необходимостью защита жизни граждан нормами, предусматривающими ответственность за уничтожение или повреждение имущества, поскольку жизнь — это особой значимости, самостоятельный, не подчиненный ни в иерархии социальных ценностей, ни в данных посягательствах социалистической или личной собственности, объект уголовно-правовой охраны. Составы посягательств, описанные в ч. 2 ст". 98,

149 УК, к тому же, не охватывают случаев умышленного причинения смерти, а нормы, указанные в ст. 99,

150 УК, еще и не обеспечивают усиленной ответственности за лишение жизни при уничтожении или повреждении имущества относительно нормы, предусмотренной ст. 106 УК, т. е. в этом аспекте в принципе и бесполезны. Конечно, деяние, вызвавшее уничтожение или повреждение имущества и гибель людей, опаснее только уничтожения или повреждения имущества, однако суть такого деяния прежде всего выражается во вреде, причиняемом жизни, а лишь затем собственности. Поэтому целесообразно исключить из дисігозиций упомянутых норм термин «человеческие жертвы».

В формальных составах преступления последствия не входят в число обязательных признаков, а момент окончания преступления связан с моментом окончания преступного деяния35. Отсюда, вроде бы, вытекает вывод, что при конструировании таких составов свойства последствий просто не учитываются. Но соответствует ли такой вывод истине? Для ее установления необходимо выяснить причину появления в уголовном законодательстве формальных составов преступления. В литературе в этом отношении высказаны достаточно близкие по содержанию мнения. Так, Н. Ф. Кузне-

35 См.: Советское уголовное право. Часть Общая JVI,, 1969 С. 144; Курс советского уголовного права. М., 1970. Т. 2.' С. 150; Курс советского уголовного права. Л , 1968. Т. 1. С. 270.

93.

нова полагает, что «два обстоятельства: а) нематериальный (политический, моральный, духовный) характер ущерба и б) отсутствие разрыва во времени и пространстве между действием и последствием обусловливают известную специфику» формальных составов преступления36. Три основания конструирования -формальных составов преступления выделяет Т. В. Церетели: «а) когда последствие неизбежно наступает вместе с совершением определенного действия и потому отделить их друг от друга практически невозможно (таковы, например, лишение свободы, дезертирство и др.); б) когда определенные деяния могут причинить разнообразные преступные последствия и потому эти последствия трудно конкретизировать. В этих случаях последствия преступного деяния иногда настолько трудноуловимы, что установление их на практике связано с непреодолимыми трудностями; в) когда защищаемое общественное отношение имеет такое важное значение, что законодатель не считает возможным ждать наступление действительного ущерба...»37. Точку зрения Т. В. Церетели разделяет А. С. Михлин38. На неизбежность и одновременное с ^деянием наступление последствий, неустранимые трудности установления характера вреда, связанного с его нематериальностью, обращает внимание В. Н. Кудрявцев39. Г. А. Кри-гер считает, что «последствия преступлений с «формальным» составом наступают одновременно с его совершением и бывают настолько очевидны, что, по общему правилу, специально доказывать их наличие нет необходимости»40. То есть почти все авторы признают, что одной из предпосылок создания формальных составов преступления явилась

36 Кузнецова Н. Ф. Значение преступных последствий для уголовной ответственности. М., 1958. С. 43. Надо отметить, что Н. Ф. Кузнецова вообще считает излишним подразделение ■составов на материальные и формальные.

"Церетели Т. В. Причинная связь в уголовном праве. М., 1963. С. 65-66.

38 См.: Михлин А. С. Последствия преступления. М., 1969. ■С. 34-35.

39 См.: Кудрявцев В. Н. Объективная сторона преступления. М., 1960, С. 157.

40 К р и г е р Г. А. Определение формы вины // Советская юстиция. 1979. N° 20. С. 5.

неопределенность нематериального ущерба, вызывающая практически неразрешимые проблемы в установлении его размера и -характера. Более того, на наш взгляд, неопределенность нематериального вреда — это основная причина конструирования в, уголовном законодательстве формальных составов преступления. Неопределенность таких последствий обычно не позволяет связывать с фактом их наступления момент окончания преступления. Между тем> чтобы поставить под правовую защиту нематериальные интересы, надо каким-то образом зафиксировать в нормах закона и ущерб, от нанесения которого эти интересы охраняются. Одним из немногих возможных, но, вероятно, самым оптимальным и распространенным оказался способ обозначения нематериальных последствий в диспозиции нормы через преступное деяние, презюмирования их в нем41. В тоже время, чтобы презюмировать последствия, законодатель вынужден выбирать только такие деяния, которые вызывают достаточно однородный ущерб. Представляется, что одновременное с деянием наступление нематериального вреда, его неизбежность и очевидность — это чаще лишь следствия точного отражения ущерба в деянии, а не причины создания формальных составов преступления. Нетрудно заметить, однако, что порой причиной конструирования формальных составов преступления выступает стремление законодателя эффективнее обезопасить (в том-числе и от причинения материального ущерба) наиболее важные общественные отношения (например, жизнь и здоровье в так называемых нормах поставлення в опасность, расположенных в третьей главе Особенной части Уголовного кодекса), тогда он связывает момент окончания преступления с моментом завершения деяния, несмотря на то, что последнее не-во всех ситуациях причиняет реальный вред право-охраняемому объекту. Поскольку составы постав-

41 «При совершении преступлений с формальным составом основанием уголовной ответственности является само общественно опасное деяние (действие или бездействие), так как уже в ' нем заключено нарушение охраняемых законом общественных отношений» (Фролов Е. А., Сухарев Е. А., Гор буза А. Д. К вопросу о «материальных» и «формальных» составах преступлений // Вопросы эффективности уголовно-правовых норм. Свердловск, 1978. Вып. 66. С. 54).

95-

ления в опасность среди формальных составов преступления в уголовном законодательстве встречаются значительно реже, скажем так, «обычных», интегрирующих нематериальный ущерб, ведущей функцией формальных составов преступления является охрана государственных, общественных и личных нематериальных интересов от преступных посягательств. Нормативное акцентирование внимания правоприменяю-щих органов на деянии в формальных составах поставлення в опасность на первый план выдвигает в них функцию активного предотвращения последствий. Таким образом, можно утверждать, что свойства общественно опасных последствий определяют и структуру формальных составов преступления, ибо нормы, описывающие эти составы, также предназначены для защиты объекта посягательства от ущерба, поэтому и строение их диспозиций должно быть подчинено выполнению данной задачи.

В воздействии основных нематериальных последствий на диспозиции норм с формальным составом преступления преобладает качественный тип. Так, неприемлемы количественные показатели при характеристике ущерба, причиняемого основному объекту, например, изнасилованием (ст. 117 УК), мужеложством (ст. 12І УК), похищением или подменом ребенка (ст. 125 УК), отказом в приеме на работу или увольнением беременной женщины или кормящей матери (ст. 139 УК), отказом или уклонением свидетеля от дачи показаний (ст. 181 УК), нарушением правил паспортной системы (ст. 198 УК). По этой причине в указанных и подобных нормах основной нематериальный вред, если он порожден одноактным деянием или деянием, направленным на интересы-одного лица, не способен стать критерием разграничения посягательств на виды. Вместе с тем данное положение отнюдь не означает, что таковым критерием не могут быть другие, допустим, дополнительные или факультативные последствия. К примеру, основным объектом изнасилования является половая свобода женщины. Характер этого объекта не позволяет говорить о большей или меньшей степени его нарушения, .значит, и влияние основных нематериальных последствий на диспозиции всех четырех частей ст. 117 УК одинаково. Различие между видами изнасилования базируется во многом на различии в ве-96

личине ущерба который может быть причинен дополнительному объекту — здоровью женщины. Так, возрастание опасности изнасилования, сопряженного с угрозой убийством или причинением тяжких телесных повреждений (ч. 2 ст. 117 УК), относительно его неквалифицированного вида (ч. 1 ст. 117 УК), связано с повышением вероятности причинения вреда жизни или тяжкого ущерба здоровью. При изнасиловании, совершенном группой лиц (ч. 3 ст. 117 УК), реальность угрозы нанесения такого ущерба здоровью женщины объективно еще более возрастает. Реализация этой угрозы и причинение потерпевшей телесных повреждений, повлекших последствия, указанные в ст. 108 УК, выступает причиной обозначения этих последствий в диспозиции нормы в качестве одного из оснований выделения самого опасного вида изнасилования (ч. 4 ст. 117 УК). Поэтому следует поддержать предложение об уточнении признака «особо тяжкие последствия» и определении его как «изнасилование, повлекшее смерть потерпевшей или причинение ей тяжкого телесного повреждения»42. Усиление ответственности за совершение изнасилования несовершеннолетней (ч. 3 ст. 117 УК) и малолетней (ч. 4 ст. 117 УК) обусловливается и тем, что при изнасиловании здоровью потерпевших этой возрастной группы в значительно большей мере угрожает опасность тяжкого ущерба, чем здоровью взрослой женщины. Однако специфика указанных видов посягательства определяется особо охраняемыми, факультативными непосредственными объектами — половой неприкосновенностью несовершеннолетней и малолетней. Именно этим и объясняется использование им причиняемого вреда как критерия данных видов изнасилования. В случаях, когда посягательство на охраняемые нематериальные интересы вызывает неодинаковые изменения объекта преступления, критерием уголовной ответственности или ее дифференциации может быть нематериальный вред определенной тяжести. Этот вред выражается тогда в оценочных терминах материального состава преступления (о чем выше уже говорилось) либо закрепляется в диспозиции нормы с формальным составом преступления

42 См.: Игнатов А. Об ответственности за половые преступления // Советская юстиция. 1988. № З1. С. 29. 4 Заказ № S9 97

посредством введения в нее отдельных признаков деяния. Например, клевета в печатном или иным способом размноженном произведении (ч. 2 ст. 130 УК) либо оскорбление в печати (ч. 2- ст. 131 УК) тем и опаснее неквалифицированных видов этих преступлений, что наносят качественно более тяжкий ущерб чести и достоинству личности, который, в свою очередь, как раз и обусловливает указанную редакцию признаков деяния, включенных в диспозиции частей вторых ст. 130, 131 УК. Невыразившиеся в качественных количественные изменения в объекте посягательства при причинении вреда нематериальным интересам не существенны и не уловимы, что исключает необходимость и возможность их закрепления в диспозиции нормы с формальным составом преступления.

По особенностям воздействия последствий на диспозиции норм, описывающих деяния, ставящие в опасность жизнь и здоровье граждан, эти преступления следует разбить на две группы. К первой относятся деяния, предусмотренные ст. 1151 (уклонение от лечения венерической болезни), 122 (злостное уклонение от уплаты алиментов или от содержания детей), 123 (злостное уклонение от оказания помощи родителям), 124 УК (злоупотребление опекунскими обязанностями). Для них характерно отсутствие видимого различия между возможными и фактическими последствиями, отсюда наступление единой ответственности как за возможный, так и за фактический ущерб, на наш взгляд, верно отражает суть посягательств. Вторую группу составляют деяния, предусмотренные ч. 1 ст. 115 (заражение венерической болезнью), ч. 1 ст. 1152 (заражение заболеванием СПИД), ч. 1 ст. 1261 (захват заложников), ст. 127 (оставление в опасности), 128 (неоказание помощи больному), 129 УК (неоказание капитаном судна помощи терпящим бедствие). Существенной чертой этих норм является то, что они охраняют общественные отношения от ярко выраженного однородного материального ущерба, причем ущерба в наиболее тяжких его формах. Показательно, что в большинстве из этих норм законодателем проведено разграничение между возможным и фактическим вредом, ибо, воплощенная в негативных изменениях объекта, опасность посягательства качественно отличается от потенциальной 98

опасности деяния, что и определяет видовое различие соответствующих им преступлений. В связи с изложенным предлагаем дополнить ст. 127 УК частью третьей, сформулировав ее диспозицию так: «деяние, предусмотренное частью первой или второй настоящей статьи, повлекшее смерть либо тяжкий вред здоровью одного или нескольких потерпевших»; исключить из диспозиции ч. 2 ст. 128 УК слова «или заведомо могло повлечь», оставив в остальном ее нынешнюю редакцию: «То же деяние, если оно ш> влекло смерть больного или иные тяжкие для него последствия». Неоказание помощи больному практически всегда создает по меньшей мере опасность тяжкого вр'еда здоровью. Поэтому использование такой опасности в качестве квалифицирующего признака состава преступления, указанного в ч. 2 ст. 128 УК, еще и резко снижает эффективность применения части первой этой статьи, превращая последнюю в одну из «мертвых» норм. По конструкции к составам поставлення в1 опасность примыкают усеченные составы преступления, специфику которых также определяет их функция опережающего предотвращения общественно опасных последствий. Основное различие между ними, думается, в том, что в усеченных составах преступления момент его окончания связан с более ранним, чем в формальных составах, этапом приготовления, покушения43. Усеченными принято считать составы бандитизма (ст. 77 УК), разбоя (ст. 91, 146 УК), посягательства на жизнь работника милиции или народного дружинника (ст. 1912 УК) и некоторые другие. Заметный разрыв во времени между моментами юридического и реального окончания преступлений с усеченными составами предполагает относительно высокую степень ве-

43 «Конструкция усеченного состава,— отмечает М, И. Ковалев,— создается тогда, когда законодатель по каким-либо соображениям переносит момент окончания состава преступления на более раннюю стадию развития преступной деятельности — покушение или приготовление Сам же по себе усеченный состав — это, в известной мере, деформированный материальный состав преступления. К его конструкции можно прибегать лишь тогда, когда последствия поддаются измерению в количественном отношении» (Ковалев М. И. Роль законодательной техники в Конструировании норм уголовного законодательства // Вопросы совершенствования уголовно-правовых норм на современном этапе. Свердловск, 1986. С. 8).

** 99

роятности наступления фактического ущерба. Много объектность и зачастую составной характер таких деяний — причина возникновения самых разнообразных вредных последствий. Естественно возрастает значение точного выражения способа преступления в диспозиции нормы, поскольку именно в ней должны быть очерчены границы этих последствий, их видовая общественная опасность. Представляется, что в немалой мере только характером ущерба (его тяжестью, вероятностью и разнообразием) объясняется весьма детальное описание в законе и в теории уголовного права способа совершения бандитизма. К тому же, установление уголовной ответственности в полном объеме и без наступления фактического ущерба при прочих равных условиях может быть обосновано лишь охраной наиболее ценных общественных отношений от наиболее тяжкого ущерба. Иначе установление уголовной ответственности за подобные действия будет находиться в противоречии с таким, например, принципом советского уголовного права,как принцип экономии репрессии. А это, опять-таки, требует, чтобы из обозначенного в норме способа посягательства логическим путем «вычислялись» и присущие данному преступлению общественно опасные последствия.

Общественно опасные последствия и санкция нормы

Санкция — необходимая часть уголовно-правовой охранительной нормы, указывающая на государственно-принудительные меры, применяемые к правонарушителю44, в ней «выражается характер и степень общественной опасности преступления и преступника»45. Санкцию определяют и как «закрепленную уголовным законом форму ответственности, выражающую меру уголовного наказания (а в ряде случаев меру общественного или дисциплинарного воздействия), предусмотренного за совершение прес-*

44 См • Алексеев С. С. Общая теория права М, 1982 Т 2. С. 59.

45 Курс советского уголовного права. М, 1970. Т. 1. С. 176. Н. Иванов пишет, что «санкция уголовно-правовой нормы есть определитель степени тяжести преступного посягательства и в этом смысле служит основанием для классификации правонарушений» (Иванов Н Вопросы совершенствования Особенной части уголовного закона // Советская юстиция. 1988. № 6. С. 24).

100

тупления»46. В последней дефиниции весьма точно подмечено функциональное назначение санкции, так как именно она и диспозиция нормы, выступают правовой материей уголовной ответственности47. В диспозиции общественно опасная сущность посягатель-' ства выражается посредством признаков состава преступления, в санкции — через вид и размер наказания. Однако как из проступка вытекает ответственность, так и из содержания диспозиции должно вытекать предусмотренное санкцией наказание. В этом плане диспозиция имеет приоритет над санкцией, а указанные в ней признаки состава преступления над видом и размером установленного в санкции наказания, хотя не надо забывать, данный приоритет про-изводен, вторичен, что как структура диспозиции,так и суровость санкции нормы определяются реалиями общественно опасного поведения.

Величина санкции находится в прямой зависимости от действительной опасности посягательства, от которого защищается нормой правовой объект, и, следовательно, от тяжести ущерба, причиняемого общественным отношениям. На процесс формирования социально-политической сущности преступления влияют, однако, и иные факторы, поскольку ущерб — не единственный критерий его общественной опасности. Между тем, признавая последствия основным критерием общественной опасности преступления, необходимо и при анализе механизма связи последствий с санкциями норм придерживаться этого положения48. Представив содержание санкции нормы результатом воздействия на нее последствий, ослабля-

46 Козаченко И. Я Санкции за преступления против жизни и здоровья: обусловленность, структура, функции виды. Томск, 1987 С. 75.

47 «Не умаляя социально-правового значения диспозиции в норме уголовного права,— указывает И. Я. Козаченко,— не отрицая тесной функциональной связи диспозиции с санкцией, следует, однако, отметить, что последняя также обладает большим зарядом социальной ценности Если диспозиция есть отправной пункт процесса действия уголовно-правовых норм, то санкция является его заключительным пунктом» (Указ. соч. С 150).

48 М. И Ковалев подчеркивает, что «отдавая основное предпочтение ущербу, нужно быть последовательным и избегать резкого увеличения меры наказания в зависимости от второстепенных показателей уровня общественной опасности (термин «второстепенный» употребляется здесь как сопоставление с основным признаком общественной опасности)» (Ковалев М. И Советское уголовное право. Курс лекций. Свердловск, 1974. Вып. 2. С. 212).

101

ющегося или, напротив, усиливающегося в зависимости от выраженности других общественно опасных критериев преступления, мы тем самым выделим ключевое, главное звено этого процесса, подчинив ему остальные звенья. На уровне формулирования нормы, с точки зрения юридико-технических (формально-логических) приемов ее конструирования, на суровость санкции помимо тяжести последствий влияют также степень вины лица, совершившего преступление, реже криминогенные (общественно опасные) качества личности преступника. Поскольку при построении санкций информативные свойства преступных последствий используются мало, практически не наблюдается и влияние видового различия последствий по содержанию на тяжесть уголовно-правовых санкций. Отсюда следует, что в той же мере, в какой это различие предопределяет классификацию материальных и формальных составов преступления, оно устраняет и влияние особенностей упомянутых составов на строгость наказаний, устанавливаемых в санкциях. Величина санкции, таким образом, не зависит от материальности или нематериальности интересов, охраняемых нормой, и в значительной степени не связана с типом конструкции указанного в" норме состава преступления. Она обусловливается социальной ценностью интересов, тяжестью возможного или причиняемого деянием ущерба, познаваемого лишь «путем уяснения вредного, отрицательного значения данного деяния для развития и укрепления социалистических общественных отношений и охраняемых прав и интересов отдельных граждан». При этом в общественных явлениях необходимо различать «фактические черты и их общественную характеристику, их социальный смысл»49. Различать же социальный смысл последствий применительно к санкции нормы, не руководствуясь принципами, правилами ее конструирования и не учитывая уже обозначенные законодателем в диспозиции нормы параметры последствий, дело бесперспективное. Впервые в советской юридической литературе на правила построения санкций обратил внимание М. И. Ковалев, отметивший следующее: 1) санкция должна соответствовать реальной степени "общественной опасности преступле-

49 Курс советского уголовного права. М, 1970. Т. 2. С. 132.

102

**' ния во всех возможных вариантах его; 2) санкции должны быть внутренне согласованы между собой; 3) за деяния, совершенные по неосторожности, и за те преступления, где последствия могут быть самыми разнообразными, необходимо предусмотреть возможность замены одних мер другими, т. е. альтернативные санкции50. Очевидно, что эти правила должны логически выводиться из уголовно-правовых системных принципов криминализации (беспробельности закона и неизбыточности запрета, определенности и единства терминологии, полноты состава, соразмерности санкций и экономии репрессии)51 как частное из целого, конкретизировать их по отношению к санкции нормы. Причем, думается, главная задача, стоящая перед формулирующим правила конструирования санкций уголовно-правовых норм, заключается в том, чтобы эти правила в случае их соблюдения способствовали и до известной степени гарантировали создание надежной правовой основы реализации принципа социальной справедливости в сфере индивидуализации уголовной ответст-ственности. Уравнительный аспект справедливости лишь тогда воплощается в санкции уголовно-правовой нормы, когда последняя соответствует общественной опасности реального преступления, другими словами, когда наблюдается «соразмерность санкций тяжести уголовно наказуемых деяний»52. Соответствие санкции реальной опасности преступления охватывает второе и третье правила, указанные М. И. Ковалевым, по-

50 См.- Ковалев М. И. Советское уголовное право. Свердловск, 1974. Вып. 2. С. 212-214.

51 См.' Основания уголовно-правового запрета (криминализация и декриминализация). М., 1982. С. 235-242. Понятно, такие правила лишь основа верного подхода к конструированию санкции уголовно-правовой нормы, ибо «разработка санкций за конкретные преступления — процесс довольно сложный, поскольку каждая санкция должна отражать степень общественной опасности и соответствующего деяния и личности виновного; вместе с тем она должна быть согласована с санкциями за другие преступления и мерами воздействия за административные правонарушения. Если же будет принята классификация преступлений, то размер санкции явится показателем категории преступления со всеми вытекающими отсюда правовыми последствиями» (Ке-л и н а С. Г. Некоторые направления совершенствования уголовного законодательства // Советское государство и право. 1987. № 5. С 71)

52 Там же. С. 240.

103

этому, на наш взгляд, характеризуя их надо говорить о частных проявлениях основного принципа, способах, технических приемах его обеспечения или, вытекающих из него, правилах построения санкций норм уголовного закона. Так, если санкции верно отражают опасность тех посягательств, ради борьбы с которыми изданы содержащие их нормы, то и согласованность санкций будет максимальной, приближающейся к своему пределу, то есть границе объективной возможности различных преступлений, выражаться посредством единых, согласованных критериев общественной опасности. Соответствие санкции общественной опасности посягательства означает и учет возможных внутривидовых колебаний опасности преступления в зависимости от его объективных и субъективных качеств, что предполагает включение в санкцию и альтернативных видов наказаний. Другим частным проявлением уравнительного аспекта справедливости, по нашему мнению, выступает соответствие санкции специфике опасности преступного посягательства Под последней мы подразумеваем опасность, не сводящуюся к свойствам единого материального признака каждого преступления, на основе той или иной степени выраженности которого производится, например, классификация преступлений. Совершение в целом равных по тяжести, но специфических по направленности, преступлений требует неоднозначного уголовно-правового реагирования. Показательно в этой связи сравнение таких не представляющих большой общественной опасности деяний, как мелкое хищение государственного или общественного имущества (ст 96 УК) и умышленное легкое телесное повреждение или побои (ст 112 УК). Субъективная сторона хищении социалистического имущества характеризуется наличием корыстной цели, а лица, их совершающие, нередко имеют материально-потребительскую ориентацию Поэтому штраф, допустим, в размере от ста до трехсот рублей, предусмотренный санкцией ч 2 ст 96 УК, весьма серьезно ущемит корыстные интересы виновного и в случае его назначения, с точки зрения той же потребительской установки, совершение мелкого хищения становится для лица невыгодным Но штраф плохо сообразуется со спецификой преступлений против здоровья, ибо может рассматриваться лицом, не обладающим материаль-

104

но-потребительской доминантой, в качестве приемлемой оплаты за причинение телесных повреждений. Поэтому, хотя умышленное нанесение легкого телесного повреждения или побои обладают относительно малой общественной опасностью, в санкциях ст. 112 УК предусмотрено и лишение свободы Изложенное позволяет поставить под сомнение обоснованность нахождения такой меры наказания как штраф до ста рублей в санкции ч 2 ст. 112 УК. Именно общественно опасными особенностями бродяжничества, попрошайничества, ведения иного паразитического образа жизни (ст. 209 УК) и лиц, совершающих эти деяния, на наш взгляд, объясняется введение в систему наказания неизвестного до 1982 г. вида уголовного наказания—направления в воспитательно-трудовой профилакторий (ч. 3 ст. 21, ст 341 УК)53. Тяжесть внешне самых разных преступлений в силу единства их материального признака может быть приблизительно равной, что и предопределяет примерно одинаковую величину санкций норм, предусматривающих ответственность за совершение этих преступлений,— проявление соответствия санкции тяжести (степени выраженности материального признака) преступления. Однако внутри санкции сочетания, комбинации видов наказания обусловливаются и направленностью посягательства, это — проявление соответствия санкции специфике преступления В то же время нетрудно заметить, что связь между направленностью преступления и санкцией отчетливее наблюдается в нормах, охраняющих общество от не представляющих большой общественной опасности или менее тяжких посягательств, так как специфика тяжких и особо тяжких преступлений нивелируется их высокой общественной опасностью, ограниченностью арсенала средств воздействия на опасных преступников Распределительный аспект социальной справедливости тесно связан с принципом гуманизма, имеющего в праве весьма широкое содержание, проявляющееся «в характере общественных отношений, охраняемых уголовным правом, в методах такой охраны/в видах и размере санкций, предусматриваемых законодателем за со-

53 См Ведомости Верховного Совета РСФСР 1982 № 41. Ст. 1513.

105

вершение преступлений и' т. д.»54. При построении санкции уголовно-правовой нормы гуманизм выражается прежде всего в экономии репрессии, «ограничении карательных элементов наказания действительной общественной потребностью»55 и обеспечении возможности при назначении наказания учесть гуманистически значимые особенности субъектов преступления.

Влияние общественно опасных последствий на содержание санкций уголовно-правовых норм осуществляется по качественному или количественно-качественному типу. Наличие у последствий жестких границ при отсутствии количественных градаций, их изменение «скачками» по принципу «да—нет»56 предполагает качественный тип воздействия последствий на санкцию нормы уголовного закона. Внутривидовые изменения последствий обусловливают количественно-качественный тип такого воздействия. Качественный тип связи последствий с санкциями характерен для норм, устанавливающих ответственность за преступления против жизни, охраняющих общество от нематериального урона. Равенство всех граждан перед законом и тождественность ущерба, если при посягательстве лишается жизни один человек, позволяет считать влияние ущерба на санкции ст. 102-107 УК одинаковым. Поэтому и раэличие в строгости санкций этих норм относится на счет других признаков составов преступлений против жизни. Причем, если указанные в диспозиции умышленного убийства при отягчающих обстоятельствах признаки (за исключением перечисленных в пунктах «д», «ж», «з» ст. 102 УК, где возрастание опасности посягательства происходит и по причине большего возможного или наступающего вреда) усиливают влияние последствий

64 Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования /Под ред. С Г. Келиной, В Н. Кудрявцева. М., 1987. С. 27.

55 Основания уголовно-правового запрета (криминализация и декриминализация). С. 240 «Оценивая ту или иную санкцию, нужно иметь в виду не только результаты, которые достигаются с ее помощью государством в борьбе с преступлениями, но и обязательно учитывать, насколько она соответствует принципам гуманизма и справедливости» (Дементьев С. И. Аксиологический анализ уголовно-правовых санкций // Советское государство и право. 1987. № 7. С. 75).

56. См.: Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений. С. 113

106

на санкцию нормы, то признаки составов умышленного убийства, совершенного в состоянии сильного душевного волнения, при превышении пределов необходимой обороны, неосторожного убийства и доведения до самоубийства, наоборот, ослабляют влияние последствий на санкции ст.-104, 105, 106, 107 УК. Поскольку названный в ст. 103 УК состав преступления не содержит отягчающих и смягчающих умышленное убийство обстоятельств, лишен наиболее специфических, обусловливающих максимальные и минимальные размеры наказаний, установленные в санкциях норм о посягательствах на жизнь признаков, не могут быть значительными и колебания в степени общественной опасности убийств, входящих в этот вид. Опасность последних определяется двумя главными критериями: ущербом и умышленной формой вины. Однако при равной защите законом жизни всякого лица и не столь существенном различии в опасности прямого и косвенного умысла весьма широкие рамки санкции ст. 103 УК, устанавливающие лишение свободы на срок от трех до десяти лет и дающие излишний простор судебному усмотрению, не имеют под собой достаточного социального основания57. Поэтому, на наш взгляд, их надо сузить, увеличив минимум санкции ст. 103 УК до пяти-шести лет лишения свободы. По-видимому, нет необходимости доказывать, что умышленное убийство пусть и без отягчающих обстоятельств опаснее, нежели, например, кража социалистического имущества с проникновением в помещение или иное хранилище, или особо злостное ху- лиганство. Между тем парадокс заключается в том, что этот вполне очевидный и сообразующийся с по- ниманием человека как высшей социальной ценности

57 Как отмечает М. И. Ковалев: «Нельзя произвольно устанавливать пределы между низшим и высшим размером наказания. Они должны зависеть от степени формализации признаков объективной стороны и других обстоятельств Чем формализо-ваннее последняя, тем уже должны быть эти пределы санкций» (Ковалев М. И. Советское уголовное право Курс лекций. Свердловск, 1974. Вып. 1. С. 213) С. Г Келина подчеркивает, что «необходимость более четкого закрепления в будущем законодательстве принципов законности, равенства граждан перед законом, а также интересы стабильности уголовной политики делают обоснованным вывод о возможности усиления некоторых формальных критериев выбора судом мер уголовно-правового воздействия» (Некоторые направления совершенствования уголовного законодательства. С. 71).

107

общества вывод из уголовного закона отнюдь не вытекает, ибо при одинаковых минимумах максимум санкции ст. 103 УК только на два. и три года лишения свободы превосходит соответственно максимумы санкций ч. 3 ст. 89 и ч. 3 ст. 206 УК. Налицо нарушающая социальную справедливость и потому требующая устранения несогласованность санкций этих уголовно-правовых норм. Исследуя механизм воздействия преступного ущерба на диспозицию неосторожного убийства, мы предложили выделить его квалифицированный вид, предусматривающий ответственность за лишение жизни двух или более человек. В связи с этим возникает вопрос о содержании санкции ч. 2 ст. 106 УК. Какая санкция будет точнее отражать общественно опасные свойства нового вида неосторожного убийства: ограниченная в размере наказания пределами существующего максимума в три года лишения свободы или не ограниченная? Думается, последняя. И вот почему. Жесткость наказания, устанавливаемого за совершение того или иного преступного деяния, в немалой мере зависит от правильного определения реального места этого деяния в системе, а значит, и классификации преступлений58. Хотя в теоретической модели Уголовного кодекса и выделяются четыре категории преступлений: особо тяжкие, тяжкие, менее тяжкие и не представляющие большой общественной опасности (уголовные проступки)59, и согласно ч. 2 ст. 22 «Уголовным проступком признается также неосторожное действие или бездействие, причинившее значительный ущерб, за которое по закону предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок менее пяти лет или другое более легкое наказание», указать категорию деяний, к которой относится неосторожное убийство, непросто. Во-первых, вызывает возражение употребление терминов «значительный» и «крупный» ущерб, ис-

58 Практический аспект проблемы классификации преступлений привлекает все большее внимание ученых. См., например: Загородников Н. И. Проблемы классификации преступлений в свете дальнейшего совершенствования советского уголовного права // Проблемы совершенствования уголовного закона. М., 1984. С. 41-54; Кригер Г. А., Кузнецова Н. Ф. Новое уголовное законодательство и его научно-практическое значение // Советское государство и право. 1984. № 1. С. 72-79,

59 См.: Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования. С. 51-65.

108

пользуемых в теоретической модели Уголовного кодекса при характеристике уголовного проступка и менее тяжкого преступления, применительно к неосторожному убийству, так как - заложенные в основе этих терминов количественные, во многом имущественные моменты, не' отражают сущности вреда, наносимого преступлениями против жизни00. Во-вторых, неосторожное убийство, причиняющее тяжкие или особо тяжкие последствия, одному из самых ценных уголовно-правовых объектов, в принципе нельзя признавать уголовным проступком, поскольку подобное признание ведет к уменьшению социального значения жизни в иерархической системе охраняемых уголовным правом общественных отношений, снижает уровень этой охраны. Так или иначе, но если санкция нормы — это результат законодательной оценки преступления61, а уж во всяком случае неосторожное убийство нескольких человек ни при каких условиях не может считаться уголовным проступком, то и в санкции ч. 2 ст. 106 УК должна воплотиться оценка менее тяжкого преступления, к которым авторы теоретической модели Уголовного кодекса не без оснований относят деяния, наказуемые по закону в виде лишения свободы на срок пять и более лет (ч. 2 ст. 21). Необходимость усиления ответственности за наиболее опасный вид неосторожного убийства косвенно подтверждается к тому же как давним изменением редакции ст. 211 УК62, так и введением в

60 Можно ли сказать, что лишение жизни одного человека причиняет значительный, а убийство нескольких лиц — крупный ущерб? Нет. Поэтому в действующем уголовном законодательстве в таких, ситуациях нередко применяются понятия типа «тяжкие» или «особо тяжкие» 'последствия (см., например, ч. 1 ст. 24, ч. 4 ст. 117, ч. 2 ст. 214, ч. 2 ст. 215, ч. 2. ст. 216 УК), которые лучше выражают качественное содержание и глубину ущерба, причиняемого жизни, его единство как разновидности -физического вреда с наносимым преступными деяниями ущербом здоровью. Связь тяжкого или менее тяжкого телесных повреждений с тяжкими, особо тяжкими последствиями является не только внешней, терминологически частично совпадающей, но и внутренней, сущностной, так как указанные телесные повреждения содержат в себе потенциальную угрозу жизни, реализующуюся при наличии благоприятных условий

61 См. Загородников Н. И. Указ. соч. С. 46.

62 См.: Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1968. № 26. •Ст. 1010.

109

уголовный закон в 1984 г. ст. 251 УК63, ибо за нарушения правил безопасности движения и эксплуатации транспортных средств лицами, управляющими транспортными средствами, правил обращения с оружием, а также веществами и предметами, представляющими повышенную опасность для окружающих, повлекшие гибель нескольких лиц, было установлено наказание от трех до пятнадцати лет лишения свободы (ч. 3-ст. 211, п. «в» ст. 25Iі УК)- Учитывая изложенное, предлагаем следующую редакцию части второй ст. 106 УК: «неосторожное убийство двух или более человек . наказывается лишением свободы на срок от трех до шести лет» Еще одно, на наш взгляд, немаловажное соображение. Рассматривая описанные в ст. 102—107 УК нормы, следует подходить к ним как к отражению охватывающего все существенные оттенки и переливы общественной опасности целостного комплекса преступлений против жизни. В санкциях упомянутых норм, следовательно, должны оцениваться и видовые, специфические, и единые, стержневые признаки этих преступных деяний, должны быть обеспечены взвешенные переходы в размерах наказаний, предусматриваемых за совершение посягательств на жизнь. Причем переходы настолько плавные, насколько близки по опасности крайние проявления данных видов посягательств. Поэтому при совпадении тяжести отдельных преступных проявлений должна соприкасаться и величина максимума и минимума санкций соответствующих уголовно-правовых норм. Предложенныи минимум санкции ч. 2 ст. 106 УК равен максимуму санкции части первой этой статьи, так как в случаях злостного нарушения правил предосторожности или специальных правил, граничащих с косвенным умыслом, убийство одного человека, совершенное по неосторожности, по опасности приближается к неосторожному убийству двух лиц, совершенного с меньшей степенью вины, а максимум санкции ч. 2 ст. 106 УК совпадает с гипотетическим минимумом санкции ст. 103 УК, ибо при относительно высокой степени вины в границах неосторожности лишение жизни нескольких человек может достигнуть опасности умышленного убийства. Хотя нематериальные обществен-

63 См : Ведомости Верховного Совета РСФСР. Ст 168

ПО

1984. № 5.

но опасные последствия в диспозициях норм с формальным сретавом преступления представлены лишь через преступное деяние, их влияние на санкции указанных норм^самостоятельно и безусловно, так как только причиняемый правоохраняемому объекту ущерб выступает достаточным основанием криминализации антисоциального поведения, а значит, главным образом он и определяет степень пенализации этого поведения Поскольку количественные признаки нематериального вреда, к примеру, при клевете (ч. 1 ст. 130 УК), оскорблении (ч. 1 ст. 131 УК), половом сношении с лицом, не достигшим половой зрелости (ч. 1 ст. 119 УК), мужеложстве (ч 1 ст. 121 УК), нарушении тайны переписки, телефонных переговоров и телеграфных сообщений (ст. 135 УК), отказе в приеме на работу или увольнении беременной женщины или кормящей матери (ст. 139 УК) не получают своего выражения и посредством упомянутых деяний, его воздействие на санкции перечисленных норм носит преимущественно качественный характер. Иными словами, в преступном деянии презюмируется лишь качество ущерба, наносимого поставленным под охрану нематериальным интересам, без его количественных градаций, ибо последние либо не характерны для ■объекта посягательства либо несущественны, незначительны настолько, что ими можно пренебречь. Причем такое качество способно воплотить в себе только деяние с неизменной интенсивностью, так как от ее величины в немалой мере зависит глубина повреждения объекта преступления — одного из критериев качественной определенности последствий. Более того, »™ в связи с необходимостью точнее отразить общест->,' венную опасность нематериальных последствий в де-$, янии диспозиция нормы с формальным составом £ преступления обладает существенным субъективным

f содержанием64. Неопределенность нематериального вреда при качественном воздействии на санкцию % предполагает определенность формы вины, а нередко "' и конкретизацию вида умысла, иначе границы состава преступления размываются, и общественная опас-

64 По этому поводу интересно высказывание Г. А. Злобина

■и Б С Никифорова о том, что «уголовное законодательство

"і почти не знает терминов или слов, которые означали бы или

f' должны были означать именно и только объективную сторону

преступления» (Злобин Г. А.Никифоров Б. С Умысел

и его формы. М., 1972. С. 145).

111

ность последствий становится неоднородней. Например, ответственность за причинение всех выраженных деяниями последствий в преступлениях против, правосудия65 по общему признанию наступает лишь при наличии прямого умысла. Представим теперь, что совершение этих посягательств возможно и по неосторожности. Это приведет, прежде всего, к резкому возрастанию ■ числа охраняемых уголовным законом общественных отношений, криминализации поступков, по сути не являющихся преступными, созданию положения, при котором любая следственная или судебная ошибка, любое неправильное сообщение в компетентные органы о преступлении или всякое добросовестное заблуждение об обстоятельствах его совершения оказывались бы уголовно наказуемыми. Говоря по-другому, неоправданно широкое понимание субъективной стороны данных преступлений повлечет за собой изменение социальной сущности последствий, что лишит уголовную ответственность разумного и объективного основания. Устойчивость внутривидовых показателей опасности преступления (одинаковая интенсивность преступных деяний, неизменность причиняемого ущерба, высокая степень вины субъекта преступления), наблюдаемая при качественном воздействии последствий на санкцию нормы, не позволяет сомневаться в ограничивающем, сужающем рамки между максимальным и минимальным размерами наказания, характере этого воздействия. Поэтому не удивительно, что в нормах, сформированных под таким влиянием последствий, рамки санкций достаточно узки (см., к примеру: ч. 1 ст. 130, ч. 1 ст. 131, ч. 1 ст. 119, ст. 135, 137, 138 УК)66- Узки еще и потому, что функциональная

66 Из всех преступлений против правосудия в качестве самостоятельного признака состава преступления ущерб включен только в диспозицию нормы о вынесении заведомо неправосудного приговора, решения, определения или постановления, повлекших тяжкие последствия (ч. 2 ст. 177 УК).

в6 Другое проявление устойчивости величины опасности подобного рода преступлений состоит в том, что эти посягательства даже в случаях их небольшой типовой общественной опасности за очень редким исключением могут быть признаны на основании ч. 2 ст. 7 УК малозначительными, ибо такое признание по существу будет отрицанием социальных оснований установления уголовной ответственности за вид преступления, доп^4-тим, за клевету (ч. 1 ст. 130 УК), оскорбление (ч. 1 ст. 131 УК), нарушение тайны переписки, телефонных переговоров и телл-графных сообщений (ст. 135 УК).

112

задача этих санкций —обеспечение справедливости: наказания при совершении почти тождественных преступлений проще, нежели стоящая перед санкциями,, гарантирующими справедливое наказание при совершении отличающихся друг друга в рамках вида преступлений. Естественно, в последнем варианте в санк-* ции должен быть богаче выбор средств, значительнее дистанция между максимумом и минимумом наказания. В связи со сказанным, думается, есть основания предположить, что содержание санкции ч. 1 ст. 121 УК не соответствует реальной опасности неквалифицированного мужеложства. Если опасность данного преступления сравнить с опасностью весьма близких к нему по объективным и субъективным чертам полового сношения с лицом, не достигшим половой зрелости (ч. 1 ст. 119 УК), и развратных действий (ст. 120 УК), то окажется, что опасность последних ничуть не ниже,, а скорее выше опасности неквалифицированного мужеложства, поскольку ими наносится ущерб половому и нравственному развитию подростков (интересы которых уголовный закон охраняет строже, чем интересы взрослых лиц) в отличие от вреда, причиняемого укладу половых отношений совершеннолетних. Между тем, при одинаковых минимумах и видах наказания его максимум в санкции ч. 1 ст. 121 УК больше максимумов санкций ч. 1,ст. 119, ст. 120 УК на два года лишения свободы. Причем каких-либо специфических >» признаков, заметно повышающих опасность этого ви-

* да мужеложства относительно полового сношения с \ лицом, не достигшим половой зрелости, и развратных ; действий, просто нет. Не увеличивает опасности му-v желожства и то обстоятельство, что при его соверше-! нии здоровью одного из педерастов может быть нане-I сен урон, так как он причиняется по желанию постра-,|'' давшего и, следовательно, ничем не отличается от ^ ущерба, наносимого взрослым человеком своему здо-\ ровью злоупотреблением спиртными напитками, куре-? нием, неправильным образом жизни. Однако, охраняя

половую свободу женщин, половую неприкосновенность, правильное половое и нравственное развитие несовершеннолетних, было бы неосмотрительно оставить общество без уголовно-правовой защиты от мужеложства без отягчающих обстоятельств, которое

* опасно и само по себе, ибо причиняет серьезный вред ' укладу половых отношений, к тому же, прекращение

113

уголовно-правовой борьбы с ним, безусловно, ослабит общую нравственную основу норм, регулирующих ответственность за половые преступления, затруднит осуществление мер по предупреждению заражением вирусом СПИД. Поэтому мы не разделяем сомнений «в целесообразности сохранения уголовной ответственности за неквалифицированное мужеложство»67. Вместе с тем, санкция ч 1 ст 121 УК, предусматривающая наказание в виде лишения свободы на срок до пяти лет, непригодна и подлежит изменению. На наш взгляд, она могла бы выглядеть аналогично санкции ч. I ст. 209 УК, согласно которой занятие бродяжничеством, попрошайничеством либо ведение иного паразитического образа жизни наказываются «лишением свободы от одного года до двух лет или исправительными работами на тот же срок». При этом в Общей части уголовного права необходимо оговорить возможность лицам, осужденным к лишению свободы за совершение неквалифицированного мужеложства, отбывать наказание в воспитательно-трудовом профилактории. В такой редакции санкция ч. I •ст. 121 УК отражала бы реальную опасность мужеложства без отягчающих обстоятельств, в целом уступающего опасности деяний, описанных в ч. 1 ст. 119 и ст. 120 УК, и устойчивость, неизменность его признаков, фактически устраняющих потребность в

67 Курс советского уголовного права Л., 1973. Т. 3. С 646 См., также Осипов П П Половые преступления Автореф. дис.-канд. юрид. наук. Л, 1967. С. 11, Яковлев А. М. По-ловые преступления Душанбе, 1969 С 328, Игнатов А Н. Квалификация половых преступлений М., 1974. С. 233-235. Главные аргументы сторонников отмены уголовной ответственности за добровольное мужеложство, пожалуй, направлены в защиту основного и, думается, весьма уязвимого тезиса о том, что «проблема гомосексуализма — это проблема, в первую очередь, медицинская, социальная, а не юридическая Лица, обладающие непреодолимым извращенным половым влечением, не смогут изменить его под страхом наказания» (Игнатов А Н. Указ соч С. 235). Уязвим этот тезис прежде всего с точки зрения борьбы с мужеложством как проявлением разврата — опоры всякого полового преступления — поскольку меры общественного воздействия (см там же С 235) из-за специфики этих деяний будут неэффективны и кроме вреда, связанного с неоправданным вмешательством общественности в интимную сферу жизни гомосексуалистов, их применение ничего не даст Что касается лиц, совершивших мужеложство по причине непреодолимого полового влечения, то их как не руководящих своими действиями в соответствии со ст 11 УК надо признавать невменяемыми и лечить.

114

конкретизации опасности этого преступления в случае его совершения и сужающих рамки санкции до предела, впрочем, достаточного для индивидуализации уголовной ответственности с учетом личности преступника. Отбывание лишения свободы за неквалифицированное мужеложство в воспитательно-трудовом профилактории (допустим, в порядке ст. 341 УК наряду с осужденными за бродяжничество или попрошайничество либо ведение иного паразитического образа жизни) соответствовало бы специфике его опасности, определяемой наличием у виновных извращенно-половой направленности, нейтрализация которой в условиях их отдельного содержания от наиболее отрицательной части осужденных, поддерживающей1 тюремные традиции в области гомосексуальных отношений, была бы эффективнее и гуманнее. Количественно-качественный тип воздействия на санкции норм присущ последствиям преступлений против здоровья, собственности, ряда других посягательств. В предыдущем параграфе обосновывалась необходимость выделения самостоятельных составов неосторожного-тяжкого и менее тяжкого телесных повреждений, наносимых нескольким лицам. Предлагалось диспозицию части втрой ст. 114 УК изложить в следующей редакции: «неосторожное тяжкое телесное повреждение, причиненное двум и более лицам», часть вторую считать частью третьей этой статьи, включив в последнюю часть четвертую с диспозицией такого содержания: «неосторожное менее тяжкое повреждение, причиненное двум и более лицам». Санкции гипотетических частей второй и четвертой ст. 114 УК могли бы выглядеть приблизительно так: «наказывается лишением свободы на срок от двух до четырех лет» (часть вторая), «наказывается исправительными работами на срок от одного года до двух лет» (часть четвертая). Не повторяя аргументов, приведенных нами при анализе предполагаемой санкции за совершение неосторожного убийства двух и более потерпевших, большинство из которых сохраняет свое значение и в ситуациях неосторожного причинения телесных повреждений нескольким лицам, добавим, что дифференциация ответственности за неосторожные преступления против здоровья согласуется с требованием партии о первостепенном внимании к правовой защите личности, выраженном в резолюции XIX Все-

115

союзной конференции КПСС «О правовой реформе»68 и обосновывается побочными, негативными последствиями научного прогресса, все возрастающей опасностью причинения вреда здоровью многих люден технически оснащенным субъектом. Правовая защищенность от неосторожных деяний одного из важнейших интересов личности — здоровья — в действующем уголовном законодательстве (ст. 114 и специальные нормы, предусмотренные, к примеру, ст. 214, 215, 216, 217 УК), поэтому представляется нам не полной, не достаточной (особенно при использовании источников повышенной опасности и техники в быту), а значит, и подлежащей совершенствованию. Влияние последствий на санкции отчетливо проявляется в нормах о хищениях социалистического имущества. Строгость санкций этих норм в целом определяется тяжестью ущерба, причиняемого социалистической собственности. Однако указанный принцип выдержан не до конца. Так, чем можно объяснить максимумы санкций в пятнадцать лет лишения свободы, установленные в законе за совершение хищений социалистического имущества в крупных размерах, либо причинивших крупный ущерб государству или общественной организации (ч. 4 ст. 89, 90, ч. 3 ст. 92, 93 УК), при наличии нормы о хищении в особо крупных размерах (ст. 931 УК)? Санкции упомянутых норм похожи. Фактически их отличие лишь в том, что санкция ст. 931 УК, предусматривает и смертную казнь. Между тем, как писал Г. А. Кригер, изучавший практику назначения смертной казни за хищения в особо крупный размерах, эта мера «применяется обычно в тех сравнительно редких случаях, когда сумма похищенного и причиненный государству ущерб очень велики, превышая во много раз тот предел, начиная с которого возможна квалификация хищения по ст. 931 УК РСФСР...»69. Если санкции данных норм почти равны, то никак нельзя признать равным ущерб, с которым связано их применение.

68 В ней, в частности, сказано «Первостепенное внимание необходимо уделить правовой защите личности, упрочить гарантии осуществления политических, экономических, социальных прав и свобод советских людей» (Материалы XIX Всесоюзной конференции Коммунистической партии Советского Союза М, 1988 С 146)

69 Кригер Г А Квалификация хищений социалистического имущества. С 311-312.

116

Складывается парадоксальное несправедливое поло- жение, когда за хищение, скажем, на сумму в три тысячи рублей по ч. 3 ст 92 УК может быть назначено наказание до пятнадцати лет лишения свободы, а за хищение на сумму в пятнадцать тысяч рублей по ст 931 УК — сроком на восемь лет. И все это, под- черкнем, в рамках закона! Причина такого парадок- са в следующем. Вначале ответственность за хище- ния на сумму десять тысяч рублей и выше наступала по нормам ч. 4 ст. 89, 90, ч. 3 ст. 92, 93 УК, и максимумы санкций были обоснованы. Однако довольно скоро введение в Уголовный кодекс (после его издания) ст. 931 сузило сферу действия ранее принятых норм о хищениях. Уголовная ответственность за ущерб, обусловливающий максимальные пределы санкций ст. 89, 90, 92, 93 УК, стала наступать в соответствии со ст. 93' УК, величина же указанных санкций тем не менее осталась прежней. Следовательно, максимумы санкций просто утратили свое социальное основание. В связи со сказанным считаем, что верхние предельные сроки лишения свободы в санкциях ч 4 ст. 89, 90, ч. 3 ст. 92, 93 УК должны ' <5ыть снижены и, думается, не меньше, чем до двенадцати лет. Качественным, определяющим жесткость наказания и объективно сдвигающим рамки его предусмотревшей санкцци, и количественно-качественным, обусловливающим степень пенализации и реально расширяющим границы санкции, типами не исчерпываются воздействия последствий на содержание санкций уголовно-правовых норм.

Суровость санкции нормы, ее конструкция зависят не только от глубины, тождественности или изменчивости наносимого деянием^ущерба, но и от числа подвергающихся посягательству правоохраняемых объектов. Именно последнее обстоятельтво подчас игнорируется законодателем, не всегда учитывается в теоретических концепциях, обосновывающих тот или иной вариант санкций уголовно-правовых норм. В литературе уже критиковалась неудачная, ослабляющая правовую защищенность работников милиции и народных дружинников, по сравнению с п «в» ст. 102 УК (умышленное убийство, совершенное в связи с выполнением потерпевшим своего служебного или общественного долга) редакция статьи 1912 УК (посягательство на жизнь работника милиции или

117

народного дружинника)70. Конечно, издавая Указ от 15 февраля 1962 г. «Об усилении ответственности за посягательство на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции и народных дружинников»71, Президиум Верховного Совета СССР, судя хотя бы по названию Указа, моделировал ситуацию прямо-противоположную существующей. Однако она не возникла и во многом потому, что не была выявлена исходная посылка данного, нормотворческого акта, выражающаяся в необходимости всемерного укрепления гарантий деятельности работников милиции и народных дружинников по охране общественного порядка. Укрепления, происходящего б той степени, в какой изменение правового регулирования этой деятельности из обстоятельства, отягчающего умышленное убийство в основной непосредственный объект посягательства отражает сущность этого деяния и раскрывает направленность правовой нормы, описанной в ст. 1912 УК. Поэтому, вопреки утверждению Г. А. Злобина72, объем криминализации в связи с Указом от 15 февраля 1962 г. изменился. Указом поставлены под уголовно-правовую защиту два (в отличие от одного, охраняемого, предусмотренной в п. «в» ст. 102 УК нормой) важнейших объекта: деятельность работников милиции и народных дружинников по охране общественного порядка и их жизнь. Причинение же ущерба двум правоохраняемым объектам опаснее, нежели одному из них, а значит, и наказание виновным лицам в первом случае должно быть строже, чем во втором. Касаясь вопроса совершенствования статьи 1912 УК, отметим, что достижению целей упомянутого Указа Президиума Верховного Совета СССР способствовало, бы увеличение минимального размера санкции этой статьи до восьми лет лишения свободы и замена в ней слов «а при отягчающих обстоятельствах — смертной казнью»

70 См., например: Основания уголовно-правового запрета (криминализация и декриминализация). С. 236-237.

71 См.: Ведомости Верховного Совета СССР. 1962. № 8, Ст. 83.

72 Г. А. Злобин писал: «Из содержания новеллы (статьи 1912 УК — В. М.) видно, что ни по объекту, ни по субъекту, ни по признакам объективной или субъективной стороны состава, объем криминализации в связи с рассматриваемой новеллой никак не изменился. Следовательно, весь ее смысл заключался в изменении интенсивности криминализации, в усилении санкции» (Основания уголовно-правового запрета. С. 237).

118

словами «или смертной казнью». В теории уголовно-то права сложилось ясное представление о завышен-иости санкций статьи 211 УК (нарушение правил бе-зопзсности движения и эксплуатации транспортных -средств лицами, управляющими транспортными сред-•ствами)73. Вместе с тем вряд ли можно считать, что выработан единьГй, научно обоснованный, отвечающий современным задачам уголовного права подход к определению конкретных параметров санкций этой нормы. Так, Ф. Хейфец предлагает санкцию части второй ст. 211 УК привести в соответствие с санкцией ст. 106 УК, считая, что характер этих преступлений, по сути дела, одинаков74. По мнению А. Коробе-ева, поскольку уголовный закон не устанавливает ответственности за неосторожное легкое телесное повреждение, нет «никакой логики в том, чтобы трактовать как преступление причинение легкого телесного повреждения путем неосторожного обращения •с транспортными средствами»75. Почти полное отрицание в указанных высказываниях самостоятельной социальной ценности общественной безопасности — основного объекта преступления, предусмотренного ст. 211 УК (при определении- меры ответственности он просто не принимается во внимание)76, игнорирование

73 См. подробнее, например: Дагель П. С. Неосторожность. Уголовно-правовые и криминологические проблемы. М., 1977. С. 139-141; Квашне В. Е. Теоретические основы профилактики неосторожных преступлений. М., 1977. С. 17; К о р о-

6 е е в А. К системе норм о транспортных преступлениях // Советская юстиция. 1988 № 12. С. 26-27; Куринов Б. А. Автотранспортные преступления. Квалификация и ответственность. М., 1976. С. 167-175; Лукьянов В В. Проблемы квалификации дорожно-транспортных преступлений. М., 1979. С. 112-122; Мальцев В В. О диспозиции и санкции статьи 211 УК // Уголовный закон и совершенствование мер борьбы с преступностью. Сведловск, 1981. С. 1 ЗОЛ38.

74 См.: Хейфец Ф. После происшествия // Известия. 1970.

7 окт.

75 Коробеев А Указ. соч. С. 27.

76 «Признавая отношения общественной безопасности самостоятельным объектом уголовно-правовой охраны,— пишет М. С. Гринберг,— теория уголовного права не сопровождает это признание тем, что можно было бы назвать теоретическим освоением объекта ». По его мнению, существует «искаженное представление об явлениях, исследованием которых можно выйти на •содержание данных отношений: последствия преступлений в области техники отождествляются с последствиями преступлений против личности и против собственности... (Гринберг М. С. Преступления против общественной безопасности в сфере взаи-

119

гораздо большей вероятности и распространенности последствий транспортных преступлений по сравнению с последствиями неосторожных преступлений против жизни и здоровья77, делают приведенные доводы не столь убедительными. Как отмечает М. С. Гринберг: «положение о пониженной опасности неосторожных преступлений истинно лишь применительно к «традиционным преступлениям» и неприменимо к преступлениям в области техники»78. На наш взгляд, нарушения правил безопасности движения по тяжести превосходят 'Соответствующие неосторожные преступления против жизни, здоровья, собственности, входя в систему преступлений против общественной безопасности, во многом сопоставимы с другими разновидностями таких преступлений и заметно уступают умышленным посягательствам на жизнь, здоровье, собственность79. Санкции статьи 211 УК, таким образом, должны не только отражать качественные особенности указанного в этой норме преступления, но и органически вписываться в общую систему санкций уголовно-правовых норм80. Попытаемся с этих

модействия человека и техники. Автореф. дне.. д-ра юр. наук. Свердловск, 1973. С. 8).

77 «Посягая на свой специфический объект, преступления в области техники характеризуются и своими специфическими последствиями — снижением уровня организации общественных отношений, обеспечивающих безопасное использование техники» (Там же С. 14).

78 Там же. С 22.

79 И сейчас, после Чернобыльской трагедии, законодатель последовательно и твердо проводит линию на разграничение опасности умышленных и неосторожных, пусть и в области использования техники, преступлений Характерен в этом отношении Указ Президиума Верховного Совета СССР от 3 марта 1988 г. «Об уголовной ответственности за незаконные действия с радиоактивными материалами», по которому наказание за нарушение правил хранения, использования, учета, перевозки радиоактивных материалов и других правил обращения с ними, повлекшие гибель людей или иные тяжкие последствия, не превышает десяти лет лишения свободы (см.: Ведомости Верховного Совета СССР 1988. № 10. П. 4. Ст. 152).

80 «Следует отметить,— пишет И. Я. Козаченко,— что одной из подсистем уголовно-правовой системы в целом 'как раз и выступает система санкций, которая сочетается с последней как часть с целым, причем такая часть, без которой существование целого является немыслимым. При таком взгляде на уголовные санкции можно заметить, что уголовно-правовую систему они «обслуживают» как каждая в отдельности, так и в своей совокупности, в силу чего каждая норма уголовного права функционально обеспечивается соответствующей санкцией» (Указ. соч. С 81)

120

позиций применительно к ранее высказанным нами соображениям и предложениям по совершенствованию уголовного законодательства установить оптимальное соотношение между верхними и нижними пределами санкций статьи 211 УК и выявить виды наказаний, приемлемые как в аспекте социальной справедливости, так и с точки зрения эффективного предупреждения транспортных преступлений данной категории. С учетом всех проанализированных в литературе аргументов и Указа Президиума Верховного Совета РСФСР от 30 марта 1988 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы РСФСР», которым Уголовный кодекс был дополнен ст. 2235 (нарушение правил хранения, использования, учета, перевозки радиоактивных материалов и других правил обращения с ними)81, максимальный срок лишения свободы за нарушение правил безопасности движения и эксплуатации транспортных средств лицом, управляющим транспортным средством, носящее злостный характер ^и повлекшее гибель нескольких лиц (в нашем варианте ч. 4 ст. 211 УК), не должен превышать десяти лет. За совершение деяния, близкого по объективным и субъективным признакам к нарушению правил безопасности движения, больше того, в своих крайних проявлениях по громадности, масштабам ущерба практически с ним несоизмеримого, законодатель счел возможным и достаточным установить наказание в виде лишения свободы сроком до десяти лет. В свете такого решения максимум санкции ч. 3 ст, 211 УК. равный пятнадцати годам лишения свободы, выглядит подлежащим устранению анахронизмом82. Минимум санкции гипотетической ч. 4 ст. 211 УК должен быть поднят с трех до пяти-шести лет лишения свободы, что обусловливается более высокой степенью ви-

61 См • Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1988 № 14. П. 1. Ст. 396

82 «Максимальные пределы этих санкций, как показывают полученные данные и опросы работников юстиции,— делает вывод В Е. Квашис,— вполне могли бы быть снижены (применительно к ч 2 и ч 3 ст. 211 УК — соответственно до 5 и 10 лет). Именно за эти пределы в основном и не выходит судебная практика, и именно эти пределы во многом согласуются с уровнем общественного правосознания .» (Квашис В Е. Наказание за неосторожные преступления // Совершенствование мер борьбы с преступностью в условиях научно-технической революции. М., J980. С. 197).

121

ны лиц, злостно нарушающих правила безопасности движения, по сравнению с теми, кто не исполняет правила в силу экстремальности обстановки или иных заслуживающих снисхождения причин Нетрудно заметить, что по срокам лишения свободы санкция ч. 4 ст 211 УК совпадает с санкцией ст. 103 УК в нашей редакции. Не стираем ли мы тем самым грань, отделяющую неосторожные преступления от умышленных? Думается, нет Этот вид нарушения правил безопасности движения, уступая умышленному убийству без отягчающих и смягчающих обстоятельств в степени вины83, превосходит его в тяжести причиняемого ущерба и по числу поврежденных пра-воохраняемых объектов. Рамки санкций ч. 4 ст. 211, ст. 103 УК, следовательно, отражали бы примерно одинаковую опасность соответствующих им преступных деяний. Специфика же опасности неосторожного преступления проявляется здесь в таком содержащемся в санкциях ст. 211 УК дополнительном наказании, как лишение права управлять транспортными средствами. Кроме этого вида наказания в санкциях указанной нормы по опыту Грузинской СССР целе-, сообразно было бы предусмотреть возможность изъятия у лица, совершившего одно из преступлений, предусмотренных ст. 21il УК, транспортного средства, принадлежащего ему на праве личной собственности84. «Эта мера,— подчеркивает заместитель прокурора Грузинской ССР Р. Гилигашвили,— имеет важ-

83 В привеценной ситуации нельзя абсолютизировать различие умышленной и неосторожной форм вины Злостность нарушения правил безопасности движения свидетельствует как раз о том, что самонадеянность пица, совершившего транспортное преступление, почти сомкнулась с косвенным умыслом убийцы Так, несмотря на имеющиеся на этот счет разъяснения высших судебных инстанции, норой невозможно объяснить, почему, допустим, действия лица, управляющего транспортным средством, повлекшие из-за его сильного опьянения гибель нескольких потерпевших, должны рассматриваться как неосторожные' Не лишено поэтому оснований утверждение В В Лукьянова о том,. что «формами вины водителей в отношении последствий дорожно-транспортных преступлений могут быть неосторожность и косвенный умысет » (Указ соч. С 111)

84 Статья 341 УК ГССР гчасит «Изъятие транспортного средства состоит в принудительном изъятии и последующей реализации в установленном порядке принадлежащего на праве личной собственности виновному лицу транспортного средства с передачей вырученной суммы бывшему собственнику за вычетом расходов по реализации »

122

ное значение для профилактики нарушений, связанных с управлением транспортными средствами в состоянии опьянения ...Виновному приходится расплачиваться немалой суммой за увлечение спиртным»85. Серьезный недостаток санкций ч. 2 и ч. 3 ст. 211 УК — неоправданно низкие минимумы, что в сочетании с их излишне высокими максимумами приводит к необоснованно широким границам санкций. В структуре опасности неосторожного преступления ущербу принадлежит особое место, значит, и в санкции нормы он должен получать адекватное этому месту вы-ражение. В то же время различие в степени грубости нарушения правил безопасности движения при наличии почти тождественных особо тяжких (ч. 3 ст 211 УК) или однородных тяжких ( ч. 2 ст. 211 УК) последствий, ограничивающих разнообразие возможностей в выборе наказания за их причинение, не может обусловить разрыв между минимумом и максимумом наказания, предусмотренный в санкциях ч 3, ч. 2 ст. 211 УК, в двенадцать и без трех месяцев десять лет лишения свободы86. Тем более это не обусловят и любые данные о личности неосторожного преступника Санкция уголовно-правовой нормы, конечно, должна позволять суду принять во внимание указанные обстоятельства, но лишь в той мере, в какой это допускают жесткие рамки общественной опасности деяния и тяжести наступивших последствий. Иначе учет свойств личности виновного из средства достижения социальной справедливости при назначении наказания превратится в свою противоположность Поэтому пределы санкций предложенных нами частей третьей, второй, первой статьи 211 УК следовало бы установить соответственно' от четырех до восьми, от трех до шести и до трех лет лишения свободы. Нарушение правил безопасности движения, повлекшее гибель нескольких лиц, либо такие же действия,

85Гилигашвили Р Новые меры борьбы с автотран спортными преступлениями // Социалистическая законность 1988 Ко 3 С 10 По данным Р Гилигашвили, «применение нового за конодательства в совокупности с организационными мерами привели к некотором> сокращению нарушений правил дорожпвго движения и в частности автотранспортных преступлений» (Там же С И)

8е Не лучше ли в таком случае санкции, фактически вобравшие в себя лишение свободы как вид наказания сконструировать по типу ссылочных указав в них, что наказание назначается согласно ч 1 ст 24 УК"

123

носящие злостный характер и повлекшие смерть потерпевшего или причинение тяжких телесных повреждений нескольким лицам (ч. 3 ст. 211 УК), в силу двуобъектности и гораздо большей распространенности в целом опаснее неосторожного убийства двух или более лиц, однако из-за меньшей степени вины, скорее всего, по опасности не превосходят умышленного тяжкого телесного повреждения (ч. I ст. 108 УК), поэтому с одной стороны санкция ч. 3 ст. 211 УК суровее санкции ч. 2 ст. 106 УК, а с другой — ее максимум равен максимуму санкции ч. 1 ст. 108 УК-Максимум санкции за нарушение правил безопасности движения, повлекшее смерть потерпевшего, либо носящее злостный характер и причинившее потерпевшему тяжкое телесное повреждение или менее тяжкие телесные повреждения нескольким лицам (ч. 2 ст. 211 УК), если основываться на уже приведенных аргументах, должен превысить максимум санкции неосторожного убийства (ч. I ст. 106 УК), а минимум — соприкасаться с максимумом санкции ч. I ст. 211 УК, обеспечивая тем самым справедливость наказания, в так называемых «переходных ситуациях». Из анализа санкций норм, предусматривающих ответственность за неосторожное уничтожение или повреждение имущества (ст. 99, 150 УК), неосторожное причинение тяжких и менее тяжких телесных повреждений

(ст. 114 УК), видно, что санкция за нарушение правил безопасности движения, повлекшее причинение потерпевшему тяжкого или менее тяжкого телесного-повреждения или причинившее крупный имущественный ущерб либо носящее злостный характер и причинившее легкие телесные повр£ждения нескольким потерпевшим (ч. I ст. 211 УК), не должна быть меньше трех лет лишения свободы. При назначении наказания за совершение относительно менее опасных транспортных преступлений, в том числе и предусмотренных частью первой ст. 211 УК, нет необходимости отказываться от таких его видов как исправительные работы и штраф.

Исследование механизма воздействия общественно опасных последствий на диспозиции и санкции норм Особенной части Уголовного кодекса, выявление весьма устойчивой зависимости нормы от основных параметров последствий, обнаружение в связи с этим характерных приемов, правил конструирова-

124

ння ее диспозиций и санкций позволяет считать достаточно точно установленным существование нормо-образующей функции общественно опасных последствий, игнорирование- которой не только осложняет процесс создания оптимальной, технически совершенной уголовно-правовой нормы, но и нередко служит предпосылкой нарушения социальной справедливости при реализации нормы. Нельзя не заметить, что влияние последствий на одну из стадий применения нормы — квалификацию преступления — этим не ограничивается, оно гораздо значительнее.

«все книги «к разделу «содержание Глав: 9 Главы: 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9.

5rik.ru

Материалы для учебы и работы

ГЛАВА III ОЦЕНКА ОБЩЕСТВЕННО ОПАСНЫХ ПОСЛЕДСТВИИ ПРИ КОНСТРУИРОВАНИИ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ НОРМЫ