§ 1.   Понятие и история суда с участием присяжных заседателей

Суд с участием присяжных заседателей — это такая форма организации суда, когда рассмотрение и разрешение в судебном разбирательстве одного дела осуще­ствляется двумя раздельными судебными составами — во-первых, жюри, состоя­щим из народных представителей, и, во-вторых, профессиональными судьями (су­дьей), причем первые разрешают вопрос о виновности подсудимого, а вторые — о применении к данному случаю норм права на основе решения (вердикта) присяж­ных. Таким образом, сущность суда с участием присяжных состоит в том, что раз­решение вопроса о виновности является исключительной прерогативой народных представителей, а не профессиональных судей.

Предтечами современного суда присяжных в истории явились афинская гелиэя и римский суд постоянных комиссий (квестий). Гелиэя (от греч. helios ~ солнце) вела свое происхождение от народных собраний, проходивших лишь днем, при све­те солнца, и выполнявших в глубокой древности помимо политических и судебные функции. Гелиэя выполняла переходную роль между судом народного собрания и судом присяжных. Она появилась и окрепла в результате реформ, проведенных в VI-V вв. до н. э. такими выдающимися политическими деятелями, как Солон, Клис-фен, Эфиальт и Перикл. В состав гелиэи включалось по общему списку 6000 при­сяжных судей — гелиастов, назначавшихся ежегодно по жребию. Все гелиасты, так­же по жребию, разделялись на 10 отделений по 500 человек в каждом и приносили присягу. Обычно председательствовали в гелиэе особые должностные лица — фес-мофеты. Судебному разбирательству предшествовала предварительная досудеб­ная подготовка, в ходе которой широко практиковалось составление документов — письменное изложение показаний свидетелей, протоколов допросов; в ряде случаев применялся арест обвиняемого. Фесмофеты при необходимости содействовали сто­ронам в собирании доказательств, но сами, по своей инициативе, не занимались до­казыванием. Затем шел этап, являвшийся, по сути, предварительным слушанием дела, в ходе которого решался вопрос о правомерности обвинения, т. е. его основа­тельности, соблюдении при его выдвижении ряда процессуальных норм, правил о 5-летнем сроке давности уголовного преследования и т. д. Судебное разбиратель­ство состояло из речей сторон — сначала обвинения, затем защиты, — в ходе кото­рых они представляли свои доказательства, а также голосования судей. Если голоса судей разделялись поровну, подсудимый считался оправданным. В случае обвини­тельного вердикта проводилось еще одно голосование о мере наказания.1

1 См.; Челъцов-Бебутов М. А. Курс уголовно-процессуального права. Очерки но исто­рии суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и буржуазных государ­ствах. С. 94-108.

В Риме суд присяжных возник во II—I вв. до н. э. как суд постоянных комиссий, или квестий (лат. quaestio — исследование, рассмотрение). Каждой из комиссий был подсуден определенный круг дел в зависимости от рода преступлений (о дол­жностных преступлениях, о подлогах, о злоупотреблениях на выборах, об отрав­лениях и т. д.). Дело рассматривалось под председательством особого претора с участием нескольких десятков присяжных (32,41,50,75), избираемых для каждо­го дела из общего годового списка (лат. album judicium — именной список судей). Состав присяжных был предметом острого политического противоборства; в ос­новном присяжными были представители высших римских сословий сенаторов и всадников. Судебному разбирательству (injudicio) предшествовала досудебная подготовка (injure), в ходе которой претор сообщал обвиняемому сущность обви­нения и выяснял его позицию по делу. При отрицании обвиняемым своей винов­ности претор рассматривал вопрос о достаточности доказательств для проведе­ния судебного разбирательства, оказывал содействие обвинителю по собиранию дополнительных доказательств и назначал время судебного заседания. Производ­ство в суде начиналось с формирования посредством жребия состава присяжных, причем стороны имели право отвода кандидатов в присяжные. Собственно судеб­ное разбирательство начиналось с речей сторон (сначала обвинения, затем защи­ты), затем следовала так называемая альтеркация (лат. — altercatio) — взаимные краткие вопросы сторон друг другу и ответы на них для более точного выяснения позиций, после чего производилось исследование доказательств и, наконец, голосо­вание присяжных и провозглашение вердикта. Голосование происходило тайно, но по требованию защиты могло производиться и открыто. В римском суде широко использовались профессиональные защитники (патроны, лаудаторы и адвокаты), причем правом на выступление в суде имели только два первых разряда.1

В Средние века суд присяжных был забыт. Народное представительство приняло сначала форму мальберга — суда, состоявшего обычно из 7—12 судных мужей (ра-химбургов, скабинов, шеффенов), которые, однако, были не присяжными заседателя­ми, а судьями, выдвигаемыми от лица общины. При этом решение выносилось ими не по внутреннему убеждению, а либо на основе очистительной присяги обвиняемого и его соприсяжников, либо на основе ордалий, в том числе судебного поединка. В даль­нейшем в качестве судных мужей стали выступать представители того сословия, к которому принадлежал обвиняемый (так называемый судравных, или пэров). Кроме того, известно так называемое обвинительное жюри, или ассиза, когда представители общины под присягой выступали, по существу, коллективными свидетелями обвине­ния перед разъездным коронным судьей (см. об этом § 2 гл. 3 учебника).

Пионером возрождения суда присяжных была Англия, где суд присяжных по уголовным делам появился в XIII в., придя на смену обвинительному жюри, или ассизе, набрал силу в XV столетии, а к XVII в. принял вид, близкий к современно­му. В XVIII — XIX вв. именно он послужил образчиком для создания судов при­сяжных в странах континентальной Европы. Историческая миссия суда присяж­ных состояла в том, чтобы служить гарантией гражданского общества против

1 Чельцов-Бебутов М. А. Курс уголовно-процессуального права. Очерки по истории суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и буржуазных государствах. С. 140-151.

политических преследований и злоупотреблений со стороны государства. По мере того как общественная жизнь входила в условия конституционализма, и разделе­ние властей становилась гарантированным и необратимым, необходимость в клас­сическом суде присяжных, где представители народа решают судьбу дела без уча­стия коронных судей, стала уменьшаться.

XX в. во многих странах являлся свидетелем временной потери внимания к суду присяжных со стороны законодателей. Начиная с 20-х — до начала 90-х гг. прошлого столетия суд присяжных постепенно сдавал свои позиции везде, за ис­ключением англоязычных государств, хотя и там целесообразность его сохране­ния порой ставилась под сомнение. Во Франции и Германии суд присяжных признается номинально, однако «присяжные» участвуют в рассмотрении дела фактически как шеффены, т. е. заседатели, участвующие вместе с профессиональ­ными судьями в принятии всех основных решений по делу. В Италии суды первой инстанции состоят из единоличного судьи-претора, а окружные суды — из трех профессиональных судей, в Япония также не предусматривается участие в со­ставе суда народного элемента. Финский уголовный суд состоит из юриста-председателя и трех заседателей-шеффенов, в объемных делах к рассмотрению дела может быть привлечен еще один юрист и один (четвертый) заседатель. На континенте суд присяжных наиболее долгое, время продолжал существовать лишь в Австрии, где он состоял из двух раздельных коллегий — трех профессио­нальных судей и восьми присяжных заседателей. Однако с 1993 г. в России и с

1995        г. в Испании суд присяжных, который был упразднен в этих странах соответ­

ственно в 1917 и 1939 г., был восстановлен.1 В отличие от российского суда, кото­

рый состоит из жюри, включающего двенадцать присяжных и одного профессио­

нального судьи, испанский суд присяжных, наряду с одним коронным судьей

ограничивается девятью присяжными. Таким образом, можно говорить о возрож­

дении в континентальной Европе конца XX века определенного интереса к этому

судебному институту. Это связано с тем, что суд присяжных рассматривается как

важнейшая конституционная гарантия прав человека, в первую очередь, на до­

ступ к справедливому правосудию. Профессиональные судьи в силу принадлеж­

ности к государственному аппарату всегда остаются ближе к государственному

обвинению, чем к защите, а потому профессиональный судья находится «под по­

дозрением» в некоторой пристрастности и склонности к первоочередной защите

именно государственных интересов. Напротив, жюри присяжных свободно от та­

кого упрека, и условия для состязания сторон обеспечивается здесь более полным

и справедливым образом.

В России в 1996 — 1997 гг. судом с участием присяжных было вынесено соот­ветственно 19,1 и 22,9 % оправдательного приговора от общего число дел, рассмот­ренных в этой форме. В то же самое время, всеми остальными судами оправдано: в

1996        г. — 0,4%, а в 1997 г. — 0,43% подсудимых2. То есть в среднем жюри присяж-

1              См.: Федеральный закон от 20 августа 2004 г. № 113-ФЗ «О присяжных заседателях

федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации*. Принят Государствен­

ной Думой 31 июля 2004 года. Одобрен Советом Федерации 8 августа 2004 г. Опублико­

ван 25 августа 2004 г.

2              Судебная статистика: преступность и судимость (современный анализ данных уго­

ловной судебной статистики России 1923-1997 гг.)/Под ред. И. Н. Андрюшсчкилой, М,

1998. С. 54.

ных более чем в 50 раз реже соглашалось с требованиями государственного обви­нения, чем обычные суды, особенно если учесть, что количество подсудимых боль­ше, чем количество уголовных дел. Такое колоссальное расхождение не может быть объяснено ни «ошибками» присяжных, ни «проницательностью» професси­оналов. Оно продиктовано различным восприятием правосудия присяжными и профессиональными судьями. Последние фактически более склонны отождеств­лять свои задачи с задачами правоохранительных органов (прокуратуры и пред­варительного расследования), а справедливость правосудия видеть главным об­разом в достижении высшей цели — избавления общества от преступности, в то время как присяжные заседатели чаще рассматривают правосудие как индивиду­альную справедливость, т. е. эквивалентное воздаяние подсудимому за содеянное, при условии доказанности его виновности в результате равного спора сторон.