§ 4.   Классификация и виды доказательств

Содержанием доказательств является информация, которая, в свою очередь, есть отраженное разнообразие окружающего мира. Поэтому доказательства столь же многообразны, как сама жизнь. Они имеют различное происхождение, содержание, внутреннюю структуру, внешнюю форму, выполняют разную роль в процессе доказывания. Поэтому доказательства нуждаются в классификации, которая является одним из инструментов научного познания. Опираясь на сход­ство и различия исследуемых объектов, она добивается их распознавания, иден­тификации, а в своей теоретически развитой форме отображает внутреннее строение исследуемой системы, позволяет выявлять ее закономерности. Клас­сификация доказательств преследует именно эти цели. Отличаясь разнообрази­ем, доказательства классифицируются по различным основаниям.

В зависимости от отношения к обвинению они разделяются на уличающие или оправдывающие обвиняемого. Так, согласно тексту присяги, приносимой присяж­ными заседателями, они обязуются «принимать во внимание все рассмотренные в суде доказательства, как уличающие подсудимого, так и оправдывающие его* (ч. 1 ст. 332 УПК). К оправдывающим доказательствам относятся и те, которые указыва­ют на наличие смягчающих наказание обстоятельств. Роль такой классификации доказательств состоит в обеспечении всесторонности исследования обстоятельств уголовного дела, предотвращении обвинительного уклона в деятельности следова­теля, дознавателя, прокурора, суда. Кроме того, она имеет значение для определе­ния порядка исследования доказательств в судебном следствии, поскольку первой должна представлять свои (уличающие) доказательства сторона обвинения, а вто­рой (оправдывающие) — сторона защиты (ст. 274).

По отношению к предмету доказывания различают прямые и косвенные доказа­тельства. Прямые доказательства сразу указывают на обстоятельства главного факта (прежде всего, на виновность лица в совершении преступления), косвен­ные же непосредственно указывают лишь на так называемые промежуточные (до­казательственные) факты, и только через них — на виновность. Практическое зна­чение этой классификации состоит в следующем. Если прямое доказательство дает основание для построения одной версии случившегося, то каждое косвенное доказательство, взятое в отдельности, всегда предполагает возможность одновре­менного построения нескольких версий. Поэтому при наличии косвенного дока­зательства необходимо искать и исследовать несколько версий случившегося. Так, например, прямым доказательством будут показания свидетеля А., который сооб­щил, что видел, как подозреваемый Б. в ссоре ударил ножом В., который от этого умер. Косвенными доказательствами по данному делу явятся показания свидете­лей Г. и Д. о том, что они видели Б. с ножом в руке недалеко от места происше­ствия во время, близкое к тому, когда произошла указанная ссора, при этом его одежда была запачкана кровью. Нахождение Б. рядом с местом происшествия и наличие крови на его одежде — это промежуточные, или доказательственные фак­ты. Сами по себе они еще не равнозначны выводу о виновности Б. в совершении убийства, поскольку допускают и иные версии случившегося, например, что Б. обнаружил тело В., уже убитого кем-то другим, и вынул из раны нож, после чего его заметили свидетели Г. и Д. Однако в совокупности с показаниями свидетеля-очевидца А. и другими доказательствами они могут изобличить Б. именно в совер­шении убийства.

В зависимости от количества источников сведений об искомом обстоятельстве доказательства делятся на первоначальные и производные. Первоначальные — это такие доказательства, когда между искомым обстоятельством и субъектом доказы­вания имеется один источник сведений, например очевидец события преступления. Производные доказательства предполагают наличие в распоряжении субъекта до­казывания источника, производного от первоначального, — например, свидетеля, ссылающегося на получение сведений об искомом обстоятельстве от другого лица; копии документа; слепка со следа, обнаруженного на месте происшествия, и т. д. Значение данной классификации тесно связано с принципом непосредственности исследования доказательств (см. о нем §7 гл. 4). В силу этого принципа при нали-" чии производного доказательства субъект доказывания непосредственности исследования доказательств должен стремиться к получению доказательства первона­чального — показаний свидетелей-очевидцев, подлинника документа и др., при условии, если только они достижимы (свидетель может явиться в суд, подлин­ник документа существует, и местонахождение его известно). Если производ­ный свидетель не может указать источник своей осведомленности, его показа­ния недопустимы в качестве доказательства (п. 2 ч. 2 ст. 75). Стороны могут потребовать в суде непосредственного допроса свидетеля, потерпевшего, подсу­димого, не ограничиваясь оглашением протоколов его предшествующих допросов, которые по отношению к устным показаниям могут рассматриваться как производ­ные доказательства (ст. 281).

Качественная характеристика источников сведений является основанием для классификации доказательств на показания подозреваемого, обвиняемого; пока­зания потерпевшего, свидетеля; заключение и показания эксперта или специалис­та; заключение и показания специалиста; вещественные доказательства; протоко­лы следственных и судебных действий; иные документы. Данная классификация получила название легальной, поскольку прямо закреплена в законе (ч. 2 ст. 74). Помимо названных видов доказательств в других нормах Кодекса указаны также показания и объяснения гражданского истца (п. 3, 5 ч. 4 ст. 44).

Значение легальной классификации доказательств особенно велико, посколь­ку закон предъявляет к каждому из их видов особые и разнообразные требования. Рассмотрим их более подробно.

1.   Показания подозреваемого и обвиняемого

Показания подозреваемого — это сведения, сообщенные подозреваемым на допросе, проведенном в ходе досудебного производства по делу (ст. 76 УПК). Показания подозреваемого получают но правилам допроса, которые действуют также в отношении свидетеля и потерпевшего (ст. 187-190), однако предмет и процессуальный режим допроса подозреваемого отличаются от предмета и ре­жима допроса указанных лиц. Дача показаний — средство защиты от подозре­ния, а потому это право, а не обязанность подозреваемого. Как и обвиняемый, он не несет ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний и поэтому не предупреждается о такой ответственности. Допрос по­дозреваемого производится не позднее 24 часов с момента его фактического за­держания (ч. 2 ст. 46) с соблюдением требований п. 3 ч. 4 ст. 46 и ч. 3 ст. 50, относящихся к участию защитника. Бремя доказывания оснований для призна­ния лица подозреваемым, а также бремя опровержения доводов, которые подо­зреваемый выдвигает в свою защиту, несет сторона обвинения.

Допрос подозреваемого проводится: а) по обстоятельствам, дающим основание подозревать его в совершении преступления, а равно обстоятельствам, опроверга­ющим возникшее подозрение либо исключающим преступность и наказуемость деяния; б) по обстоятельствам, составляющим основание задержания (ст. 91) или применения меры пресечения — заключения под стражу (ст. 97, 108 и др.); в) при подтверждении подозрения — по обстоятельствам, относящимся к объему обви­нения, которое в дальнейшем может быть предъявлено данному лицу в качестве обвиняемого; г) по иным обстоятельствам, имеющим значение для дела (обстоя­тельства, характеризующие личность; характер и размер вреда, причиненного

преступлением; обстоятельства, смягчающие или отягчающие ответственность, обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной от­ветственности или наказания и др.)- Таким образом, предмет показаний подозре­ваемого в значительной части совпадает с предметом показаний обвиняемого. По­этому показания подозреваемого сохраняют свое доказательственное значение и после того, как в последующем это лицо дало показания в качестве обвиняемого. Сравнение показаний обвиняемого с показаниями того же лица, допрошенного в качестве подозреваемого, нередко помогает установлению истины но делу.

Если имеются основания, указанные в ч. 1 ст. 46, которые достаточны для при­обретения лицом процессуального статуса подозреваемого (возбуждение уголов­ного дела против данного лица, либо его задержание, либо применение к нему меры пресечения до предъявления обвинения), оно не может допрашиваться в качестве свидетеля с предупреждением об ответственности за отказ от дачи пока­заний и за дачу заведомо ложных показаний, но должно быть допрошено лишь в качестве подозреваемого. Практика искусственной отсрочки с выполнением дей­ствий, с которыми закон связывает признание лица подозреваемым (исключение из постановления о возбуждении уголовного дела указания на лицо, в отношении которого это дело фактически возбуждено; затягивание с оформлением задержа­ния в порядке ст. 92 и т. п.) с целью обеспечить его допрос в качестве свидетеля, незаконна и влечет признание добытых таким путем показаний недопустимыми доказ ател ьствами.

Показания обвиняемого — это сведения об обстоятельствах, входящих в объем предъявленного обвинения, а также иных обстоятельствах, доказатель­ствах и источниках доказательств, сообщаемые в ходе допроса лицом, привле­каемым к уголовной ответственности. Показания обвиняемого, так же как и показания подозреваемого, — не только средство доказывания обстоятельств уголовного дела, но и средство защиты обвиняемого от предъявленного обвине­ния. Поэтому наряду с показаниями (сведениями о конкретных обстоятельствах) обвиняемый вправе давать объяснения, которые могут содержать оценочные суж­дения относительно обстоятельств, версии и предположения, выдвигаемые им в свою защиту. Эти объяснения непосредственно не являются доказательствами, ибо касаются не обстоятельств, а суждений, однако, в отличие от объяснений свидетелей и потерпевших, объяснения обвиняемого имеют доказательственное значение, так как порождают юридическую обязанность следователя, дознава­теля, прокурора, суда проверить все выдвинутые обвиняемым версии, предпо­ложения и суждения, могущие иметь хоть сколько-нибудь разумное основание. Во всяком случае объяснения обвиняемого должны быть опровергнуты или под­тверждены доказательствами, собранными по уголовному делу. Показания и объяснения обвиняемого тесно связаны, поскольку могут быть даны в ходе од­ного и того же его допроса. Объяснения следует отличить от оценочных сведе­ний, которые внешне могут иметь форму предположений, но фактически являют­ся показаниями об обстоятельствах дела, например суждение о приблизительной скорости движения транспортного средства, возрасте соучастника преступления, потерпевшего и т. д.

Показания обвиняемого следует отграничивать от сведений, сообщенных этим лицом не в ходе допроса, а в рамках иных процессуальных форм: в заявлении о явке

с повинной; в признании (или непризнании) в своей виновности при ответе на воп­рос следователя, предваряющий первый допрос после предъявления обвинения (ч. 2 ст. 173), или на вопрос председательствующего после изложения в суде предъявлен­ного подсудимому обвинения (ч. 2 ст. 273); в ходатайствах, жалобах; в выступлении в прениях сторон (при отсутствии защитника) или в последнем слове подсудимого. Данные сообщения не могут заменить показаний, поэтому об обстоятельствах, сооб­щенных обвиняемым в указанных формах, он должен быть допрошен.

Дача показаний — право, а не обязанность обвиняемого, в связи с чем законом не предусмотрена его ответственность за отказ отдачи показаний, причем в отли­чие от свидетеля обвиняемый вправе отказаться от дачи показаний по любым во­просам, а не только против самого себя, своего супруга или близких родственни­ков. Более того, отказ от дачи показаний является правом обвиняемого (п. 3 ч. 4 ст. 47). По российскому законодательству обвиняемый не несет и ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Это объясняется тем, что угроза такой ответ­ственности может в критических ситуациях толкнуть невиновного на самооговор: например, при наличии внешне убедительных, хотя и не соответствующих дей­ствительности доказательств виновности в инкриминируемом преступлении, ко­торые заставляют обвиняемого опасаться своего осуждения не только за это пре­ступление, но и за дачу заведомо ложных показаний.

Уголовный закон не предусматривает такого отягчающего ответственность об­виняемого обстоятельства, как оговор заведомо невиновного лица. Поэтому обви­няемый не несет ответственности за дачу показаний, содержащих заведомо ложное сообщение о совершении преступления другим конкретным лицом. УК РФ уста­навливает уголовную ответственность за заведомо ложный донос (ст. 306) и клеве­ту, сопряженную, в частности, с обвинением другого лица в совершении тяжкого преступления (ч. 3 ст. 129). Если такой донос или клевета содержатся в показаниях обвиняемого, то он, на лаш взгляд, не может быть привлечен к уголовной ответ­ственности за эти деяния, поскольку не несет ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Иначе должен решаться вопрос, когда заведомо ложный донос или клевета исходят от обвиняемого в других формах (заявление о возбуждении уголовного дела, направление писем, устное сообщение вне рамок допроса и т. д.).

Показания обвиняемого могут быть признательными (уличающими) или оправ­дывающими, что является разновидностью уличающих и оправдывающих доказа­тельств. Различают полное признание, т. е. подтверждение обвиняемым всего объема предъявленного обвинения, и признание частичное. При частичном при­знании обвиняемый может, например, отрицать свое участие в отдельных эпизо­дах преступной деятельности, свою особо активную роль в совершении преступ­ления, его умышленный характер, возражать против правильности квалификации его действий, данной в предъявленном обвинении, и т. д. Если же обвиняемый

признает объективную сторону своих действий, но отрицает их виновный (умыш­ленный или неосторожный) характер либо по иным основаниям не соглашается с оценкой этих действий как противоправных, его показания не могут рассматри­ваться как признательные.

Уголовно-процессуальный закон относится к признательным показаниям обви­няемого как к любому другому доказательству, требуя подтверждения его совокуп­ностью иных доказательств, собранных по данному уголовному делу (ч. 2 ст. 77).

Основанием данного требования является принцип свободы оценки доказательств, согласно которому никакие доказательства не имеют заранее установленной силы (ч. 2 ст. 17). При этом достаточной может являться лишь совокупность таких под­крепляющих признание обвиняемого доказательств, которые своим первоисточни­ком имеют не только признание обвиняемого, но и другие, независимые от показа­ний обвиняемого, источники доказательственной информации.

2.   Показания потерпевшего и свидетеля

Показания потерпевшего — это сведения, сообщенные им на допросе, проведен­ном в ходе досудебного производства по уголовному делу или в суде (ст. 78). Предмет показаний потерпевшего во многом сходен с предметом показаний сви­детеля, в связи с чем процедура их допроса почти совпадает (ст. 187-191, 277). Вместе с тем. показания потерпевшего являются не только средством установле­ния истины по делу, но и средством отстаивания потерпевшим своих интересов в уголовном деле. Поэтому, в отличие от свидетеля, дача показаний — не только обязанность, но и право потерпевшего. Кроме того, особое значение в показаниях потерпевшего могут иметь сведения о субъективном восприятии им некоторых обстоятельств события преступления, например реальности угрозы со стороны лица, совершавшего преступления; о характере и размере вреда, причиненного преступлением (особенно при определении размера вреда). Следует иметь в виду, что потерпевший может заявить гражданский иск в уголовном судопроизводстве для возмещения ему не только имущественного, но и морального вреда (ч. 1 ст. 44), поэтому показания потерпевшего о нравственных и физических страданиях и пе­реживаниях, перенесенных им в результате совершения в отношении него пре­ступления, также имеют особую ценность.

Потерпевший относится к участникам уголовного судопроизводства со сторо­ны обвинения (гл. 6 УПК). Таким образом, он является обвинителем, что опреде­ляет значение даваемых им показаний и особенности их оценки, а именно:

показания потерпевшего есть в первую очередь средство поддержания им об­

винения и защиты своих интересов как пострадавшего от преступления;

поскольку бремя доказывания обвинения лежит на стороне обвинения (ч. 2

ст. 14), а значит, и на потерпевшем, выдвигаемое им обвинение (в форме об­

винительных показаний) должно быть подтверждено совокупностью других

доказательств, полученных из иных источников. Таким образом, по УПК РФ

одних только показаний потерпевших недостаточно для признания лица ви­

новным в совершении преступления точно так же, как в гражданском про­

цессе одних лишь объяснений истца недостаточно для обоснования иска.

Показания свидетеля — это сведения, сообщенные им на допросе, проведенном в ходе досудебного производства по уголовному делу или в суде (ст. 79). Свидетель может быть допрошен о любых относящихся к уголовному делу обстоятельствах. Однако закон устанавливает или предполагает ряд ограничений на использование или получение показаний свидетеля, касающихся определенных вопросов:

•               недопустимы показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке,

предположении, слухе, а также показания свидетеля, который не может ука­

зать источник своей осведомленности (п. 2 ч. 2 ст. 75). Запрет на показания

по слуху относится только к тем сведениям, источник которых не может быть определенно указан свидетелем. Если же свидетель ссылается на конкретное лицо, от которого он услышал относящиеся к делу сведения, его показания допустимы. Данная норма, на наш взгляд, исключает догадки, предположе­ния и слухи лишь из предмета показаний свидетеля как доказательства, но не из предмета его допроса. Сообщаемые свидетелем предположения и слу­хи, не будучи доказательством, тем не менее могут играть роль ценной ори­ентирующей информации, позволяющей определить направление расследо­вания или судебного следствия;

предметом показаний свидетеля не могут быть его выводы и разъяснения,

основанные на использовании специальных познаний, поскольку они отно­

сятся к предмету экспертизы, показаний эксперта (ст. 80) или показаний спе­

циалиста (ст. 58, ч. 4 ст. 271). При необходимости получения таких выводов

и разъяснений лицо должно быть привлечено в качестве эксперта или специ­

алиста. Вместе с тем это не исключает получения показаний от так называе­

мых сведущих свидетелей, т. е. свидетелей, обладающих специальными зна­

ниями, которые, благодаря им, имели возможность при наблюдении за

происходящим событием правильнее его понять и обратить внимание на су­

щественные обстоятельства, могущие ускользнуть от непосвященных. Отли­

чие сведущих свидетелей от экспертов и специалистов состоит, во-первых, в

том, что они дают показания об искомых по делу обстоятельствах, которые

ими наблюдались или воспринимались случайно либо по их собственной

инициативе вне уголовно-процессуальной деятельности, а не но поручению

сторон или суда. Во-вторых, сведущие свидетели не должны производить

каких-либо специальных исследований; они не могут также давать разъясне­

ний, которые выходят за пределы наблюдавшихся ими вне уголовного про­

цесса обстоятельств;

в предмет свидетельских показаний не могут входить обстоятельства, состав­

ляющие судейскую, адвокатскую тайну, тайну исповеди, обстоятельства,

ставшие известными адвокату, защитнику в связи с обращением к нему за

юридической помощью или в связи с ее оказанием (и. 1-4 ч. 3 ст. 56). Только

с согласия членов Совета Федерации, депутатов Государственной Думы, а

также лиц, обладающих полномочиями разрешать изъятия из дипломатиче­

ского, консульского или иного международного свидетельского иммунитета,

могут быть предметом свидетельских показаний сведения, защищаемые со­

ответствующим служебным либо дипломатическим иммунитетом. Таким же

образом решается вопрос о включении в предмет свидетельских показаний

сведений, защищаемых правом лица не свидетельствовать против самого

себя, своего супруга или близких родственников (п. 1 ч. 4 ст. 56).

Использование в судебном разбирательстве протоколов показаний свидетелей и потерпевших, данных ими ранее, ограничено правом каждого допрашивать по­казывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены. Указанные права для лиц, обвиняемых в совершении уголовно­го преступления, предусмотрены подп. «d» п. 3 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав и основных свобод человека от 04.11.50 г. Согласно ч. 1-2 ст. 281

УПК РФ оглашение показаний потерпевшего и свидетеля, ранее данных при про­изводстве предварительного расследования или судебного разбирательства, до­пускается в случае неявки потерпевшего или свидетеля, как правило, лишь с со­гласия сторон.

3.   Заключение и показания эксперта

Заключение эксперта — представленные в письменном виде содержание иссле­дования и выводы но вопросам, поставленным перед экспертом лицом, ведущим производство по уголовному делу, или сторонами (ч. 1 ст. 80). Заключение экс­перта как доказательство обладает следующими признаками: а) оно представляет собой результат экспертизы, которая назначается по поручению следователя, до­знавателя, прокурора или суда и проводится с соблюдением особого процессуаль­ного порядка, б) исходит от лиц, обладающих специальными познаниями в инте­ресующей производство по данному делу области, в) является итогом проведения этими лицами самостоятельного исследования собранных по делу доказательств и иных материалов, г) имеет форму доказательства особого вида. Основная задача эксперта — дать ответы на вопросы, поставленные ему в постановлении (опреде­лении) о назначении экспертизы. Однако если при производстве судебной экс­пертизы эксперт установит обстоятельства, которые имеют значение для уголов­ного дела, по поводу которых ему не были поставлены вопросы, то он вправе указать на них в своем заключении (п. 4 ч. 3 ст. 57, ч. 2 ст. 204).

Эксперт дает заключение либо на основе непосредственного исследования ма­териальных объектов экспертизы, либо на основе такого исследования с привле­чением сведений, известных из материалов дела, либо только на основе таких све­дений. В то же время эксперт не вправе самостоятельно собирать материалы для экспертного исследования, в том числе без ведома следователя и суда вести пере­говоры с участниками уголовного судопроизводства по вопросам, связанным с проведением экспертизы (п. 1, 2 ч. 4 ст. 57). Оценка достоверности материалов, представляемых на экспертизу, является прерогативой лица, ведущего процесс. Вместе с тем, если получение образцов для сравнительного исследования являет­ся частью методики судебной экспертизы, то оно производится экспертом. В этом случае сведения о производстве указанного действия эксперт отражает в своем заключении (ч. 4 ст. 202).

Заключение эксперта может быть: 1) категорическим — положительным или отрицательным (например, след протектора оставлен на асфальте шинами только данного либо другого автомобиля); 2) вероятным, или некатегорическим; 3) о не­возможности решить поставленный вопрос (например, установить, кем оставле­ны отпечатки пальцев на орудии преступления не представилось возможным). В постановлении пленума Верховного Суда СССР от 16.03.71 г. «О судебной экс­пертизе по уголовным делам» разъяснялось, что вероятное заключение эксперта не может быть положено в основу приговора. В соответствии с этим разъяснением приобрела распространение точка зрения о том, что вероятностный (некатегори­ческий) вывод эксперта не может быть доказательством по уголовному делу.1

1 Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации/Под ред. В. М. Лебедева, В. П. Божьсва. М., 2002. С. 178.

В юридической литературе высказана, однако, и иная и, на наш взгляд, более при­емлемая точка зрения: «Если эксперт установил ряд совпадений или различий в сравниваемых объектах, комплекс которых, однако, не позволяет прийти к катего­рическому заключению о тождестве или о его отсутствии, доказательственное зна­чение имеет не вероятный вывод эксперта о тождестве или различии, а совпадение частных признаков, определенно указанных экспертом... Заключение эксперта, содержащее косвенные данные о тождестве, направляет работу следователя на установление тождества с помощью других способов доказывания. После того как другие доказательства данного обстоятельства найдены (например, получены показания о том, что след оставлен данным лицом), их оценка производится с уче­том тех фактических обстоятельств (например, совпадений или различий), кото­рые обнаружил эксперт в процессе исследования. Совокупность показаний свиде­телей и обвиняемых о том, что определенный след оставлен данным лицом или предметом, заключение эксперта, которым установлены совпадения некоторых признаков, может оказаться достаточной для достоверного вывода следователя (суда) об искомом обстоятельстве — в данном случае о тождестве».1 Следует отме­тить, что ни прежнему уголовно-процессуальному закону, ни УПК РФ не известен запрет на использование вероятностных выводов эксперта в качестве доказа­тельств по уголовному делу. Аргумент о том, что признание вероятного заключе­ния эксперта доказательством противоречит указанию закона: «Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях...» (ч. 4 ст. 302), неубедите­лен, ибо приговор должен быть основан не на одном только экспертном заключе­нии, а на совокупности доказательств — к ней и обращено требование закона о недо­пустимости предположений. Оценка доказательств в совокупности обеспечивает их взаимную проверку, в том числе проверку вероятных выводов эксперта, и общий вывод в результате итоговой оценки доказательств может быть, достоверным, не­смотря на то что отдельные доказательства в собранной совокупности содержат лишь вероятные данные. Более того, УПК РФ недвусмысленно устанавливает прин­цип свободы оценки доказательств, прямо запрещая придавать тем или иным видам доказательств (в том числе, очевидно, и категорическим или некатегорическим за­ключениям экспертов) заранее установленную силу (ч. 2 ст. 17).

В соответствии с п. 4 ч. 2 ст. 57 эксперт не вправе выходить за пределы своей специальной компетенции, т. е. делать выводы по вопросам, которые не могут быть разрешены на основе его специальных познаний. Уголовно-правовая оценка фак­тических обстоятельств дела является исключительным правом следователя, доз­навателя, прокурора и суда. Так, например, судебно-медицинский эксперт не впра­ве определять характер насильственной смерти — убийство, самоубийство или несчастный случай, — он может давать лишь медицинскую характеристику причин смерти. Он вправе установить лишь факт повреждений, которые потерпевший фи­зически не смог бы причинить себе своей собственной рукой, однако не может сде­лать противоположный вывод о том, что ранения являются результатом действий самого пострадавшего, так как всякое ранение, которое тот в состоянии причинить себе сам, может быть с равным успехом причинено ему и другим лицом. Также не входят в предмет судебно-медицинской экспертизы вопросы о наличии «особой

1 Теория доказательств в советском уголовном процесса. М,, 1973. С. 714-715.

жестокости» убийства, «обезображения» лица потерпевшего, поскольку данные понятия являются не медицинскими, а правовыми. Эксперт может определить лишь характер и тяжесть повреждений, в том числе и решить вопрос о невозмож­ности изгладить обезображение лица. Вместе с тем могут относиться к предмету экспертизы правовые нормы, в которых содержатся относящиеся к предметной компетенции эксперта технические и профессиональные правила (нормы, устанав­ливающие правила дорожного движения, медицинские критерии оценки тяжести вреда здоровью, содержащиеся в правилах судебно-медицинской экспертизы по определению тяжести вреда, причиненного здоровью, и т. д.),

С заключением эксперта тесно связан такой вид доказательств, как показания эксперта. Они даются им только после получения его заключения и в связи с ним, в целях разъяснения или уточнения данного заключения. Если требуется допол­нить заключение эксперта, т. е. провести дополнительные специальные исследова­ния для более полного или глубокого ответа на поставленные ему вопросы, должна быть назначена дополнительная экспертиза. Разъяснения и уточнения заключения даются экспертом в форме показаний только тогда, когда это возможно без прове­дения самостоятельных исследований.

4.   Заключение и показания специалиста

Заключение специалиста — это представленное в письменном виде суждение по вопросам, поставленным перед специалистом (ч. 3 ст. 80). Заключение специа­листа представляет собой письменные ответы на поставленные перед ним вопро­сы. Специалист привлекается сторонами или судом к участию в деле: для содей­ствия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов в ходе любых следственных действий; применения технических средств в исследовании материалов уголовного дела; постановки вопросов эксперту; для разъяснения вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию (ч. 1 ст. 58). Соответ­ственно в своем заключении он может высказать суждения: а) относительно ранее выполненных им действий в процессе обнаружения, закрепления и изъятия пред­метов и документов; б) о вопросах, которые, с его точки зрения, следует поставить перед экспертом; в) по другим специальным вопросам, разъяснения которых тре­буют стороны. Однако, как уже отмечалось ранее (§ 17 гл. 5 учебника), специа­лист, в отличие от эксперта, не вправе проводить каких-либо самостоятельных специальных исследований, и его заключение может содержать ответы только на такие вопросы, которые не требуют проведения подобных исследований. Други­ми словами, эти ответы должны иметь характер разъяснений специалиста, напри­мер: о свойствах веществ, предметов или явлений, о характере протекания при­родных, социальных и других процессов, о необходимости обратить внимание на те или иные обстоятельства и т. д. Заключение специалиста не может заменить собой заключения эксперта.

Показания специалиста — сведения, сообщенные им на допросе об обстоятель­ствах, требующих специальных познаний, а также разъяснение своего мнения (ч. 4 ст. 80). Сказанное относительно заключения специалиста относится и к его показа­ниям. Их отличие от заключения состоит в том, что если заключение может быть истребовано или представлено сторонами для приобщения к делу в «готовом» пись­менном виде, то показания даются специалистом устно в ходе его допроса.

По буквальному смыслу ч. 3 ст. 80, письменное заключение специалиста предо­ставляется только по инициативе сторон («Заключение специалиста — представ­ленное в письменном виде суждение по вопросам, поставленным перед специали­стом сторонами». Курсив мой. — А. С), но не суда. Таким образом, суд не может истребовать по собственной инициативе письменное заключение специалиста, а в соответствии с принципом непосредственности исследования доказательств и уст-ности судебного разбирательства должен получить его разъяснения в форме дачи показаний специалиста в судебном заседании.

5.   Вещественные доказательства

Согласно ч. 1 ст. 81 УПК вещественными доказательствами признаются любые предметы, которые: служили орудиями преступления или сохранили на себе сле­ды преступления; на которые были направлены преступные действия; имущество, деньги и иные ценности, полученные в результате преступных действий либо на­житые преступным путем; иные предметы и документы, которые могут служить средствами для обнаружения преступления и установления обстоятельств уго­ловного дела. Таким образом, законодательное определение вещественных дока­зательств имеет казуистический характер, т. е. представляет собой открытый пе­речень возможных их разновидностей, что затрудняет выяснение сущности данного вида доказательств и в ряде случаев не позволяет достаточно четко отгра­ничить их от некоторых других видов доказательств, прежде всего, иных доку­ментов и образцов для сравнительного исследования. Поэтому необходимо дать теоретическое понятие вещественных доказательств. В общем виде вещественные доказательства можно определить как предметы, которые объективно, в силу сво­их собственных качеств, а также связей с иными обстоятельствами, могут служить средством к установлению искомых по делу обстоятельств. Признак объективно­сти — ключевой для понимания природы вещественных доказательств. Он под­разумевает, что содержащаяся в них информация, имеющая значение для дела, формируется отнюдь не для доведения ее до сведения органов расследования и суда, а с какими-либо иными (иногда прямо противоположными) целями либо вообще независимо от воли и желания людей. Так, например, записка, в которой подозреваемый обращается к другим лицам с просьбой укрыть похищенное, по­влиять на свидетелей и т. п., является вещественным доказательством в силу своего объективного характера по отношению к уголовно-процессуальной дея­тельности, ибо подозреваемый не желал, чтобы данная информация попала к сле­дователю или в орган дознания, а намеревался достичь противоположного резуль­тата. Орудие преступления сохраняет на себе его следы не потому, что этого хотел правонарушитель, а потому, что таково объективное положение вещей. Деньги и ценности, нажитые преступным путем, могут рассматриваться как вещественные доказательства лишь постольку, поскольку выявлена их объективная связь с пре­ступными источниками обогащения обвиняемого или подозреваемого. Другими словами, обстоятельства возникновения и появления в деле вещественных дока­зательств есть не что иное, как доказательственные факты, неразрывно связан­ные с соответствующими предметами и, в определенном смысле, являющиеся ча­стью вещественных доказательств. Например, факт обнаружения при обыске в жилище подозреваемого денег, хранившихся в тайнике, придает этим деньгам

смысл вещественных доказательств; факт написания лицом предсмертной запи­ски перед совершением самоубийства делает эту записку, оставленную на месте происшествия, не просто документом, а документом — вещественным доказатель­ством и т. п. При этом сами предметы иногда могут непосредственно и не содер­жать в себе информации, имеющей значение для дела, — основное значение имеет их связь с сопутствующими доказательственными фактами. Отсутствие инфор­мации о доказательственных фактах, связанных с предшествующими обстоятель­ствами возникновения, местонахождения, положения и функций относительно других предметов либо использования предмета, лишает его качества веществен­ного доказательства. Поэтому предмет, происхождение которого неизвестно (на­пример, нож с отпечатками пальцев подозреваемого, подброшенный следователю неизвестными лицами), не может быть признан вещественным доказательством, если не будет выяснена его предшествующая история. Неприемлемо также ис­пользование взамен утраченных или необнаруженных вещественных доказа­тельств так называемых предметов-аналогов (например, направление на экспер­тизу вместе-необнаруженного ножа, являвшегося орудием убийства, другого ножа подобного типа). Хотя происхождение предмета-аналога известно, оно непосред­ственно не связано с тем событием, которое является предметом расследования, и значит, необходимый доказательственный факт отсутствует.

Из неразрывной связи вещественных доказательств с обстоятельствами про­шлого вытекает практический критерий их отграничения от иных, смежных, дока­зательств. Этот критерий — незаменимость вещественных доказательств. Утрата или необратимое повреждение, включая нарушение необходимой процессуальной формы, означает невозможность воспроизведения вещественного доказательства, ибо для этого пришлось бы вернуться в прошлое, когда формировался сопутству­ющий доказательственный факт. Копирование же вещественного доказательства в той или иной форме (фотографирование, изготовление слепков, макетов) не мо­жет восполнить этой утраты, так как ведет к возникновению другого, производно­го, доказательства, обладающего иной доказательственной силой. Напротив, утра­та так называемого иного документа (ст. 84) может быть восполнена получением из того же источника нового документа, имеющего точно такую же доказатель­ственную силу.

Вещественным доказательством является не сам предмет как таковой, а предмет с его определенными качествами и связями с доказательственными фактами. Без восприятия этих качеств и связей субъектом доказывания предмет не имеет дока­зательственной ценности. Поэтому вещественное доказательство есть не просто предмет, а система: предмет — доказательственный факт (факты) — субъект дока­зывания, причем система правовая, требующая соблюдения определенной процес­суальной формы. Поэтому необходимыми элементами понятия вещественного до­казательства являются его осмотр и решение субъекта доказывания о приобщении к делу. Осмотр предмета (ч. 2 ст. 81) производится на месте производства того следственного действия, в ходе которого предмет был обнаружен (ч. 2 ст. 177). Это может быть не только собственно осмотр, но и обыск, выемка, проверка показаний на месте. Невыполнение этого требования ведет к недопустимости данного пред­мета как доказательства (например, извлеченная из тела пуля, не подвергнутая осмотру с отражением его результатов в соответствующем протоколе). Оформление процесса получения вещественных доказательств и описание их без составле­ния протоколов следственных действий (например, путем составления таких не известных уголовно-процессуальному закону документов, как акты проверочных закупок, протоколы «добровольных выдач» и т. п.) неправомерно, ибо это не обес­печивает достаточных гарантий достоверности полученной информации. В этих случаях необходимо проводить следственное действие, включающее в себя осмотр полученного предмета. В протоколе перечисляются все изымаемые предметы и до­кументы, указываются количественные и качественные характеристики предме­тов, все другие индивидуальные признаки, позволяющие выделить объект из чис­ла ему подобных и обусловливающие его доказательственное значение.

На практике при изъятии большого числа предметов и документов составляет­ся специальная опись, прилагаемая к протоколу и являющаяся его неотъемлемой частью. В протоколе или в прилагаемой к нему описи указываются точные наиме­нования, количество, мера, вес, серия и номер, другие отличительные признаки каждого изымаемого объекта, а также места их обнаружения. Копия протокола и описи выдаются на руки лицу, у которого произведено изъятие имущества, цен­ностей или документов. Если опись изымаемых предметов и ценностей составить иа месте невозможно из-за большого их количества, они помещаются в упаковку, которая снабжается бирками с удостоверительными надписями и подписями сле­дователя, понятых и лица, у которого произведено изъятие. В таких случаях со­ставление описи изъятых объектов производится по месту проведения следствия, дознания или судебного разбирательства с участием понятых (по возможности тех же) и отражением в протоколе сохранности печатей и удостоверительных над­писей на упаковке, в которую были помещены изъятые объекты.

Иногда между осмотром предмета и признанием его вещественным доказатель­ством необходимо произвести и другие следственные действия (опознание, экс­пертизу и т. д.). Недопустимость предмета может быть следствием и отсутствия постановления (определения) о признании его вещественным доказательством и приобщении к делу.

Вещественные доказательства, как правило, должны храниться при уголовном деле или в месте, указанном дознавателем или следователем (если по причине их громоздкости и иных причин они не могут храниться при уголовном деле). Ис­ключение составляют лишь случаи, когда хранение вещественных доказательств затруднено или издержки по обеспечению специальных условий хранения соиз­меримы с их стоимостью (п. 1 ч. 2 ст. 82). Когда обеспечить хранение предмета невозможно, а приобщение к делу лишь его образца для сравнительного исследо­вания нецелесообразно, такой предмет не признается вещественным доказатель­ством, даже если фактически он выполняет в доказывании такую же роль (на­пример, дерево в лесу, с которым столкнулся автомобиль). Фиксация подобных предметов производится другими способами — путем описания их в протоколе осмотра места происшествия и фотографирования. Не признаются вещественны­ми доказательствами и трупы людей.

При вынесении приговора, а также определения или постановления о пре­кращении уголовного дела подлежат конфискации, или передаются в соответ­ствующие учреждения, или уничтожаются орудия преступления, принадлежа­щие   обвиняемому.   Использованные   в   качестве   орудия   преступления

предметы, законными владельцами которых являются другие лица, должны быть возвращены этим лицам. Сложившаяся судебная практика исходит из того, что не подлежит конфискации автомобиль — орудие преступления, кото­рым обвиняемый пользовался по доверенности. Он передается собственнику или титульному владельцу. Не признаются орудием преступления и не могут быть конфискованы транспортные средства, если они использовались не как средства умышленного преступления против личности или совершения хище­ния, а при нарушении правил дорожного движения и эксплуатации транспорт­ных средств.

Имущество, деньги и иные ценности, полученные в результате преступных дей­ствий либо нажитые преступным путем, по приговору суда подлежат возвраще­нию законному владельцу либо обращению в доход государства в порядке, уста­новленном Правительством Российской Федерации.

Вещественные доказательства, подпадающие под категорию предметов, запре­щенных к обращению, подлежат передаче в соответствующие учреждения или уничтожаются. К их числу относятся предметы, изготовление, приобретение, хра­нение, сбыт и распространение которых полностью запрещены законом (порно­графические издания, приспособления для некоторых видов азартных игр, под­дельные денежные знаки, незаконно изготовленные наркотические вещества и т. д.). Их необходимо отличать от вещей с ограниченной оборотоспособностью, к которым принадлежат:

вещи, изъятые из гражданского оборота, которые согласно закону не могут

быть предметом гражданско-правовых сделок, но могут быть переданы по

другим основаниям (например, архивные материалы);

вещи, ограниченные в обороте, которые могут приобретаться в собствен­

ность лишь по особым разрешениям (оружие, сильнодействующие яды, ра­

диоактивные вещества, наркотические средства и т. д.). На территории РФ

определенные ограничения установлены также для оборота валютных цен­

ностей — иностранной валюты, ценных бумаг в иностранной валюте, дра­

гоценных металлов и природных драгоценных камней в любом виде и со­

стоянии, за исключением ювелирных и других бытовых изделий, а также

лома таких изделий.

Только предметы, полностью запрещенные к обращению, а также предметы, изъятые из гражданского оборота, могут быть безвозмездно изъяты у владельцев и переданы в соответствующие учреждения или уничтожены, так как не могут являться собственностью физических и юридических лиц. Вещи, ограниченные в обороте, могут быть собственностью указанных лиц. Следует иметь в виду, что ч. 3 ст. 35 Конституции РФ установлено не допускающее никаких исключений правило: «Никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда».

Когда вещественное доказательство представляет собой ограниченно оборото-способную вещь, которая в силу закона не может принадлежать ее собственнику, если у него отсутствует особое разрешение на приобретение и владение ею (напри­мер, охотничье огнестрельное оружие, полученное по наследству), то в соответствии с гражданским законодательством оно подлежит возмездному отчуждению самим собственником или (при невыполнении им этой обязанности в течение года с момента возникновения права собственности) — принудительно, по решению суда в порядке, установленном ст. 238 ГК РФ. До решения вопроса о наследовании иму­щества и получения лицензии на приобретение оружия оно подлежит изъятию для ответственного хранения органами внутренних дел.

Предметы, изъятые в ходе досудебного производства, но не признанные веще­ственными доказательствами, подлежат возврату лицам, у которых они были изъяты (ч. 4 ст. 81). Это правило служит важной гарантией против произвольного удержания органами предварительного расследования предметов, не имеющих отношения к уголовному делу, но необходимых их законным владельцам. Однако оно не распространяется на предметы, полностью запрещенные к обращению либо ограниченно оборотоспособные, если собственники последних не имеют необхо­димого разрешения на их приобретение.

6.   Протоколы следственных действий и судебного заседания

Протоколы следственных действий и протоколы судебных заседаний являются доказательствами по уголовному делу. Отличительными признаками этого вида доказательств являются:

фиксация в них результатов следственных действий, производимых как в

досудебных, так и в судебных стадиях уголовного процесса;

удостоверение ими непосредственного восприятия фактических обстоя­

тельств дознавателем, следователем, прокурором, судом и другими участни­

ками следственного действия;

составление их в письменной форме в соответствии с требованиями уголов­

но-процессуального закона.

Не являются доказательствами протоколы процессуальных действий, не отно­сящиеся к категории следственных, т. е. не направленных на собирание и про­верку доказательств, — например, протокол об ознакомлении подозреваемого, обвиняемого, защитника с постановлением о назначении судебной экспертизы и разъяснении им прав (ч. 3 ст. 195), протокол ознакомления со всеми материала­ми уголовного дела при окончании предварительного расследования (ст. 218, ч. 2 ст. 225), а также протоколы судебных действий в той их части, которая фиксирует ход и результаты иных производимых в суде процессуальных действий, помимо следственных. В УПК РСФСР (ст. 87) к протоколам, являющимся доказатель­ствами, не были отнесены протоколы допросов свидетелей, потерпевших, обвиня­емых, подозреваемых, которые рассматривались лишь как средства фиксации по­казаний. В новом Кодексе такого ограничения не содержится, и протоколы допросов могут быть использованы в качестве доказательств на всех стадиях уго­ловного процесса (с ограничениями, установленными ст. 276, 281 УПК РФ).

Спорным является вопрос о доказательственном значении протоколов получе­ния образцов для сравнительного исследования (ст. 202). Они могут составляться с соблюдением требований к протоколам следственных действий (ст. 166,167), одна­ко сами образцы имеют доказательственное значение только в рамках сравнитель­ного экспертного исследования, т. е. через заключение эксперта. Не относятся к дан-

ному виду доказательств и различного рода протоколы и акты, составленные вне уголовного процесса (например, в ходе административной деятельности). Такие материалы могут считаться иными документами в смысле ст. 84.

Проведение следственных действий может сопровождаться изготовлением планов, схем, слепков, оттисков следов, рисунков, фотографированием, проведе­нием звуко- и видеозаписи и т. п. Такие материалы являются приложением к про­токолу соответствующего следственного действия и не имеют без него доказа­тельственного значения. Подобные приложения следует отличать от материалов фото- и киносъемки, аудио- и видеозаписи, обладающих признаками веществен­ных доказательств или иных документов.

7.   Иные документы

Иные документы являются самостоятельным средством доказывания (ст. 84). Кроме них форму документов могут иметь также протоколы следственных и судеб­ных действий, заключения экспертов и некоторые вещественные доказательства. Документы, о которых идет речь в ст. 84, имеют ряд специфических особенностей, позволяющих отграничивать их от других документальных средств доказывания:

иные документы фиксируют фактические обстоятельства, ставшие извест­

ными не в результате следственных действий, а за их пределами;

они могут иметь не только письменную, но и любую другую форму (аудио- и

видеозапись, запись на носителях компьютерной информации и т. п.), предна­

значенную для сохранения и передачи информации. Важно, чтобы такие доку­

менты содержали сведения о лицах, от которых они исходят, с удостоверением

последними изложенных в документе данных;

они составляются и удостоверяются не органами, ведущими уголовный

процесс, а иными лицами (должностными лицами, гражданами), которые

могут и не быть участниками судопроизводства. Следователь, дознаватель,

прокурор и суд не могут быть источниками иных документов, поскольку

должны фиксировать ставшие им известными сведения по делу в форме

протоколов следственных и судебных действий, где отражаются данные,

воспринятые ими непосредственно в ходе названных действий. Поэтому не

имеют значения доказательств такие документы, как, например, справки

следователя о результатах его телефонных разговоров или личных бесед по

обстоятельствам дела, о прослушивании им информации по радио или те­

левидению и т. п.;

сведения, изложенные в документах, всегда имеют определенное целевое на­

значение, а именно направлены на доведение до сведения официальных ор­

ганов обстоятельств, имеющих значение для производства по уголовному

делу. Если цель изложения лицом в документе сведений была иной (напри­

мер, организовать совершение преступления, скрыть его следы, сообщить о

нем своим знакомым и т. д.), то такой документ должен расцениваться как

вещественное доказательство. Обстоятельства, сопровождающие составле­

ние иных документов (время, место их изготовления, обстоятельства полу­

чения следователем и т. д.), не обладают значением доказательственных

фактов, как это имеет место в случае вещественных доказательств. Поэтому

иные документы, как правило, заменимы, т. е. без ущерба для их доказатель­ственной силы могут быть замещены другими документами того же содер­жания (дубликатами), исходящими из того же источника. В противном слу­чае документ приобретает значение вещественного доказательства.

К числу иных документов относятся: документы официальные (исходящие от государственных органов, должностных и юридических лиц) и неофициальные (исходящие от лиц физических); документы письменные и документы на кино-, фото- и электронных носителях; документы, составленные вне рамок процессу­альных отношений, и документы, фиксирующие процессуальные действия (за­явление или сообщение о совершении преступления, письменная явка с повин­ной).

Иные документы собирают путем их истребования или представления. Они не могут быть получены в результате следственных действий по данному уго­ловному делу. Если же при проведении следственного действия были обнару­жены и изъяты какие-либо документы, то они приобретают значение веще­ственных доказательств (например, изъятая при осмотре места происшествия предсмертная записка, хотя бы она и была адресована правоохранительным органам).

Документы, приобщенные к уголовному делу или представленные в судебном заседании, могут быть оглашены полностью или частично, если в них изложены или удостоверены обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела. Иные документы оглашаются стороной, которая ходатайствовала об их оглашении, либо судом (ст. 285). Оглашение документов производится на основании опреде­ления или постановления суда. Если документ не был оглашен, а значит, и иссле­дован в судебном заседании, он не может быть положен в основание приговора или иного судебного решения (ст. 240). Вместе с тем, в силу принципа непосред­ственности исследования доказательств, неофициальные, т. е. исходящие от фи­зических лиц, документы не могут заменить их показаний, полученных от перво­источника. Что же касается официальных документов, то здесь необходимо отметить следующее. Если они содержат информацию, получение, обработка и предоставление которой целиком охватываются компетенцией соответствующе­го органа или организации, то первоисточником представленных в документе све­дений должен считаться этот орган или организация, поэтому и получение в суде показаний автора документа необязательно. Когда же сведения, изложенные в официальном документе, выходят за пределы специальной компетенции соответ­ствующего органа или организации, автор документа (физическое лицо), как пра­вило, должен быть допрошен в качестве свидетеля. Например, содержание рапор­та сотрудника милиции, в котором он сообщает не только о времени, месте и основаниях задержания подозреваемого, но и о конкретных особенностях его по­ведения до и после задержания, обстановке места происшествия, описывает ха­рактер следов преступления и т. д., лишь частично охватывается компетенцией органа дознания, полномочного проводить задержание, но не могущего непосред­ственно воспринимать сопутствующие этому конкретные обстоятельства. Поэто­му такого сотрудника милиции следует допросить по этим обстоятельствам в ка­честве свидетеля.