— 44%

— 18%

— 10%

— 3,4%

— 0,4%

— 5,3%

— 0,5%

— 14%

— 100%

— 14%

■

— 15%

— 43%

— 7%

— 3%

— 8%

— 1%

— 9%

— 100%

о — 29%

— 16%

— 10%

— 11%

— 34%

Часть II. Криминология                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                    725

6. Правильное поведение потерпевшего — 1%

7. Неизвестно и ничего не помешало бы — 24% Итого:                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                  _ юо%

Какие средства, по мнению обследуемого, существуют для предупреждения преступлений:

1. Неизвестно                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                  __40%

2. Административный контроль                                                                                                                                                                                  — 12%,

3. Общественный контроль                                                                                                                                                                                                                                                                           — 8%

4. Самоконтроль                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                            __12%

5. Неупотребление спиртных напитков                                        — 8%

6. Правовая пропаганда                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                              — 10%

7. Бдительность окружающих                                                                                                                                                                                                                        — 10% Итого:                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                 _ юо%

Из приведенного йидно, что и в сознании самих преступников довольно верно отражаются основные причины и условия корыстных имущественных преступлений в настоящее время.

Уже после того, как было закончено наше исследование, и Ученый совет юридического факультета МГУ наградил членов социологической группы премией имени профессора М. Н. Гернета, в нашем распоряжении оказалась работа французского криминолога Стансю о преступности в Париже. По ознакомлении с этой объемистой монографией трудно было удержаться от некоторого, хотя бы краткого сопоставления состояния и динамики преступности в столицах двух различных по социально-экономической системе государств.

В 1964 году в Париже было осуждено за кражи квартир — 3465 чел., за кражи в торговых учреждениях— 2176, за кражи из автомобилей — 10 865, за карманные кражи в крупных универсальных магазинах— 712, за кражи автомобилей— 7353, за разбои — 1104. Всего осуждено за указанные виды имущественных корыстных преступлений 25 675 чел., в среднем за квартал — 6419.

Коэффициент судимости за год из расчета 3-миллионного населения Парижа — 856 осужденных.

За умышленные убийства и покушения на убийства в департаменте Сена (Париж с пригородными районами) было осуждено в 1965 году 210 человек, за квартал— в среднем 52 человека, коэффициент судимости — 7.

726____________________________Н. Ф. Кузнецова. ИЗБРАННЫЕ ТРУДЫ

Уровень судимости за убийства и имущественные корыстные преступления в столице буржуазной Франции в несколько раз выше, чем в столице социалистического советского государства. При этом Франция по уровню преступности далеко уступает главным капиталистическим державам — США, Англии, ФРГ и Японии. Так, Стан-сю сравнивает коэффициент арестов в департаменте Сена и районе Метрополитен (Лондон с пригородами). Они равняются — соответственно на 100 тыс. населения — 32 и 52 арестованных, т. е. в Лондоне арестов больше в 1,6 раза.

Количество несовершеннолетних, прошедших через суды для преступников в возрасте до 21 года, в департаменте Сена в 1955 году составило 1510 человек, а в 1968 году— 5419 человек. За 10 лет произошел рост преступности несовершеннолетних в 2,5 раза.

Кражи за 10 лет с 1956 по 1965 год в департаменте Сена выросли на 17%, а кражи из автомобилей — на 76%. Убийства возросли 1964 по 1965 год на 20%.

К каким же выводам о причинах преступности в Париже приходит Стансю в результате своего обширного и в целом довольно объективного криминологического исследования?

В объяснении причин преступности Стансю следует методу современной буржуазной криминологии. Он отрицает существование причин преступности в целом, признавая, следуя теории факторов, множество конкретных причин каждых отдельных преступлений. Среди главных факторов он называет: 1) законы современной технизации общества, которые ведут к дегуманизации последнего, 2) скученность населения в индустриальных центрах (урбанизация), 3) господствующая в обществе «мораль успеха», базирующаяся на конкуренции в богатстве, 4) бедность (автор на десятках страниц приводит жуткие картины нищеты французских трудящихся), 5) фрустрация, 6) страх, 7) скука, 8) алкоголизм, 9) неадаптирован-ностъ иммигрантов из Африки и французов — не парижан (коэффициент судимости на 100 тыс. у нефранцузов в 2,5 раза выше, чем у французов), 10) создание вследствие научно-технической революции общества нивелированной массы, в которой укрепляются чувства неполноценности отдельной личности.

В обобщенном виде приведенные факторы подразделяются на 3 группы: 1) социальные и психологические причины преступности, вызванные   к  жизни   научно-техническим   прогрессом  XX   века;

Часть II. Криминология

727

2) экономические факторы в виде нищеты, жилищной скученности и безработицы; 3) моральные, идеологические факторы — «мораль успеха», «дух конкуренции».

Вторая и третья группы причин преступности, наглядно подтвержденные данными уголовной статистики и многочисленными конкретно-социологическими исследованиями Стансю, названы достаточно правдиво. Однако в силу классовой ограниченности буржуазного исследователя они не доведены до логического конца, до подлинно научной абстракции — антагонистических противоречий капиталистического общества.

Что касается первой группы причин преступности, то она требует серьезной оговорки. В ее толковании Стансю следует концепции большинства буржуазных криминологов, нашедшей отражение в решениях III (1965 г.) и IV (1970 г.) международных конгрессов по предупреждению правонарушений. Сам по себе научно-технический прогресс, именно как прогресс, не может порождать регрессивного следствия, каким является преступность. Лучшим доказательством тому служат социалистические страны, где научно-техническая революция способствует искоренению преступности.

Исключительно в капиталистическом обществе, которое развивается по законам антагонистических противоречий, оказываются возможными такие нонсенсы: прогресс порождает регресс. Ни Стансю, ни другие буржуазные криминологи не доводят научного анализа и этой причины преступности до противоречий именно классово-эксплуататорских формаций до признания имманентности преступности капиталистическому обществу.

В заключение выражаем признательность профессору В. И. Ку-фаеву — участнику обследования преступности в Москве в 1923 году, автору статьи о рецидивистах в сборнике «Преступный мир Москвы», за переданные в наше распоряжение анкеты, использовавшиеся в 1923 году, и рецензирование настоящей работы. Мы благодарны профессорам В. Н. Кудрявцеву, В. Д. Меныыагину и С. С. Остроумову за полезные рекомендации в их рецензиях на наш сборник, а также работникам УМВД ИТУ СССР за содействие в проведении интервью и опросов в исправительжнгрудовых колониях.

СОВРЕМЕННАЯ БУРЖУАЗНАЯ КРИМИНОЛОГИЯ*

Глава II УЧЕНИЕ О ПРЕСТУПНОСТИ

Преступностью называется исторически изменчивое и преходящее, социальное и уголовно-правовое явление классового общества, слагающееся из всей совокупности совершенных преступлений в соответствующем государстве за тот или иной период.

Такое понятие преступности нельзя обнаружить ни в одном из учебников или монографий буржуазных криминологов. Понятие преступности ими формулируется внеисторически и внеклассово. Большинством, и в этом случае наблюдается единство позиций социологов и биосоциологов, вовсе опускается правовой признак преступности, а вместе с ним содержание преступности как совокупности преступлений.

По существу из всех признаков преступности, а именно: 1) исторической изменчивости и преходящего характера, 2) классовости, 3) социальности, 4) уголовно-правового характера, 5) совокупности преступлений, ведущая группа буржуазных криминологов признает только историческую изменчивость и социальный характер преступности. Биосоциологи при этом «уточняют»: преступность имеет смешанный, биосоциальный характер.

Понятие преступности в буржуазной криминологии является ареной острых споров между сторонниками и противниками неправового (антилегалистского) подхода к преступности. Нет единства по вопросу о том, является ли преступность совокупностью запрещенных уголовным законом преступлений или она представляет собой «отклоняющееся поведение», лишь частично совпадающее с

' © Издательство Московского университета, 1974.

Часть Л. Криминология                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                729

преступлениями. Спорен даже вопрос о полезности преступности для социального развития: нормальное либо анормальное оно явление.

Весьма наглядное представление о состоянии и мировоззренческих основах концепции преступности дают монографии профессора Нью-Йоркского университета Ричарда Квинни «Социальная реальность преступности»1 и «Проблема преступности»2. В объемистых книгах рассматривается широкий круг вопросов о понятии преступления, о понятии преступности, ее характере в человеческом обществе вообще и в американском особенно.

Ставя вопрос о понятии преступности, автор, как и авторы других ранее названных учебников, не может на него ответить без предварительного рассмотрения дефиниции преступления. Рассмотрение же таковой уводит Р. Квинни в обсуждение многочисленных проблем уголовного права и права вообще. Такой «путь познания» преступности типичен для теории буржуазной криминологии. Он производит впечатление попытки решения сложной арифметической задачи без знания таблицы умножения.

Рассмотрев множество точек зрения на право и правонарушения от Дюркгейма и Паунда до современных социологов (Сатерленда, Малиновского, Селлина), автор приходит к следующим релятивистским3 выводам: никогда не будет найден ответ на то, что такое право вообще и уголовное право в частности. Все толкования права ограничиваются целью, для которой они предприняты. Понятия уголовного права и его основного института — преступления неопределенны и относительны. Единственно, что можно сказать о преступлении, — это то, что оно несет вред государству . Преступление — понятие оценочное и иным быть не может, ибо, как пишет автор, «наши наблюдения базируются на наших собственных мысленных конструкциях, а не на сущности вне наших опытов» .

1              R. Quinney. The Social Reality of Crime. Boston, 1970.

2          R. Quinney. The Problem of Crime. N. Y., 1970

3               Релятивизм — это идеалистическое учение об относительности, условности и субъективизме человеческого познания. Релятивизм отрицает объективность предметов человеческого познания.

4            R. Quinney. The Problem of Crime, p 3-19.

5          R Quinney. The Social Reality of Crime, p. 4.

730________________________       Н. Ф. Кузнецова. ИЗБРАННЫЕ ТРУДЫ

Таким образом, историческую изменчивость преступности во времени и пространстве, которую марксистская криминология считает конститутивным признаком преступности, буржуазные криминологи делают основанием для релятивистского заключения об относительности понятия преступности, о невозможности сформулировать его. Вместо научного понятия преступности буржуазными криминологами предлагаются «операциональные» дефиниции, зависящие от воззрений авторов и целей исследования.

Внеисторизм концепции преступности виден и в том, что преступность признается явлением вечным, имманентно присущим всякому человеческому обществу. Вслед за Дюркгеймом буржуазные криминологи утверждают, что преступность представляет собой необходимый результат групповой динамики.

В условиях научно-технической революции она с неизбежностью оживляется за счет интенсификации процессов автоматизации на производстве и на дорогах, миграции, невротизма и урбанизации. Некоторые криминологи допускают в перспективе лишь частичное сокращение корыстных преступлений в «обществе изобилия» и так называемой преступности неадаптированности1 (вследствие нищеты и безграмотности), а также некоторых агрессивных преступлений вследствие «смягчения нравов» .

С завидным единодушием отвергается классовость преступности3 как причиняющей вред интересам господствующих классов4 и как явления классового общества. Главными аргументами против классовой природы преступности выступают два следующих положения: преступность и наказания, а равно правовые запреты суще-

1             J. Pinatel. La societe criminogene. Paris, 1971, p 126.

2          R. Quinney. The Problem of Crime, p. 191-200.

3                См. подр.: Н. Ф. Кузнецова. Преступление и преступность. Изд-во МГУ, 1969, стр. 7-25. Следует отметить, что Р. Квинни в работе «Социальная реальность преступности» довольно близко подошел к определению социальных истоков преступления: «Определения преступления описывают поведение, которое вступает в противоречие с интересами определенных частей общества, создающих социальную политику» (см. R Quinney. The Social Reality of Crime, p. 8).

4               Например, американский социолог Малиновский, исследовав первобытное общество на одном из архипелагов, предлагает следующее, как он пишет, «антропологическое» определение права: «нормы права выступают как обязательство одного лица и справедливое требование другого лица». Цит. по: R. Quinney. The Social Reality of Crime, p. 8.

Часть П. Криминология

731

ствовали в первобытнообщинном строе; в советском обществе, где нет классов, есть тем не менее преступность1.

Оба довода ошибочны. Первый покоится на очевидном смешении неправовых социальных норм, в частности норм нравственности и обычаев с правовыми нормами. Второй довод неверен потому, что и развитой социализм является классовым обществом. Уничтожены, и только внутри советского общества, а не на международной арене, лишь классовые антагонизмы. Преступность будет ликвидирована с полным устранением последних остатков классового неравенства в международном масштабе.

Социальная или биосоциальная природа преступности признается, как отмечалось, всеми буржуазными криминологами.

Однако уже по вопросу социальной вредности преступности существует разногласие. Ряд криминологов вслед за Дюркгеймом считают преступность нормальным, более того, даже прогрессивным явлением. Как без зла нет добра, так и без преступности якобы нельзя дать положительную оценку правопослушному поведению людей2. Преступность дает работу системе юстиции и полиции, снижает безработицу, имеет другие «положительные следствия». Заключительное положение раздела «Будущее преступности» Р. Квинни можно считать своего рода панегириком преступности: «Преступность является столь существенной частью общества, что общество без преступности невообразимо. До тех пор, пока люди будут делать законы, преступность будет существовать, формы преступности несомненно также будут изменяться по мере того, как будут изменяться человеческие ценности. Но до тех пор, пока люди будут ценить и оберегать, прощать и осуждать, на поступки всегда будет вешаться ярлык преступности. И до тех пор, пока общество включает как одну из своих взлелеянных ценностей особое мерило индивидуальной свободы, до тех пор там будет нарушаться закон. Обществом без преступности может быть только общество, которое находится в неизменном статичном состоянии, или общество, в котором люди перестанут оценивать и домогаться, наконец, общество более тоталитарное в контроле, чем можно себе вообразить»3.

1             Levi-Brul. La sociologie du droit. Paris, 1964.

2            J. Conrad. Crime and its correction. Berkeley and Los Angeles, University of Califor-

nia Press, 1965, p 301.

3 R. Quinney. The Problem of Crime, p. 202.

732____________________________Н Ф. Кузнецова. ИЗБРАННЫЕ ТРУДЫ

Привести столь пространную цитату понадобилось потому, что в ней предельно сконцентрированы основные методологические и теоретические пороки концепции преступности в буржуазной криминологии. Внеклассовый и внеисторический подходы приводят к оценке преступности как феномена некоего абстрактного «человеческого общества». Между тем человечество имело доклассовое общество, где не было преступлений, государства и права. Ныне мир разделен на капиталистическую и социалистическую системы. Термин «человеческое общество» в условиях классово антагонистических противоречий разных социальных формаций годится для сопоставления земной и внеземной цивилизаций или для противопоставления человеческого общества животному миру или неживой природе, но не для анализа преступности и ее причин.

Приведенное положение Р. Квинни, следовательно, ненаучно, потому что оно, во-первых, явно смешивает аморалитет с преступностью, во-вторых, явление и понятие в нем ставятся с ног на голову. Преступления будут существовать не потому, что будут издаваться уголовные законы, а наоборот, издание законов производно от объективной реальности преступлений.

Аналогичные соображения должны быть высказаны и относительно изменений преступности. Субъективное отношение людей к различным социальным ценностям лишь частично определяет содержание законодательного понятия преступности. В основном оно также производно от реальности опасного поведения, причины которого носят социальный характер.

Глухие же намеки Р. Квинни на «тоталитарное общество» неясны, ибо в истории человечества были диктатуры монархические, фашистские, но уровень преступности был в них гораздо выше, чем не в тоталитарных государствах.

Но, пожалуй, самое неожиданное, что нью-йоркский профессор берет в соавторы К. Маркса. Цитируя положение из «Теорий прибавочной стоимости» о том, что преступник производит не только преступление, но и уголовный закон, профессоров уголовного права, учебники уголовного права, способствует развитию таких отраслей промышленности, как производство замков и т. д., Р. Квинни пытается доказать, будто К. Маркс писал о полезности преступности.

В действительности К. Маркс остро критикует точку зрения о производительности всех без исключения профессий, в том числе и

Часть II. Криминология                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                 733

преступных. Приведя положение Рошера о том, что преступник производит и профессора, читающего курс уголовного права, и его лекции, К. Маркс пишет: «Этим достигается-де увеличение национального богатства, не говоря уже о том личном наслаждении, которое рукопись ... господина профессора Рошера ... доставляет самому автору ... могли ли бы без них возникнуть сами нации?»1.

Далее автор «Капитала» отмечает неоригинальность суждений Рошера, ибо о полезности морального зла писал уже Мандевиль в «Басне о пчелах». «Только Мандевиль, — отмечает К. Маркс, — был, разумеется, бесконечно смелее и честнее проникнутых филистерским духом апологетов буржуазного общества»2.

Субъективный идеализм, внеисторизм и внеклассовость отражают в буржуазной концепции преступности антагонизм империалистического и социалистического правовых воззрений. Борьба же антилегалистского (отрицание правового признака преступности и понимание ее как отклоняющегося поведения) с легалистским (признание преступностью только совокупность уголовно наказуемых деяний) понятием преступности отражает противоречие внутри самой буржуазной правовой идеологии. Поэтому позиции обеих дискутирующих сторон в равной мере грешат непоследовательностью, устранить которую, однако, в рамках буржуазной науки невозможно.

Суть дискуссии, о которой частично говорилось в главе о предмете криминологии, сводится к следующему. Большая часть криминологов социологического и все криминологи биосоциологического направления считают, что преступность нельзя признавать совокупностью преступлений и уголовно-правовым явлением. Уголовные кодексы (имеются в виду буржуазные) охватывают далеко не все вредные поступки, совершенные в обществе. Не признаются преступлениями в своем большинстве «беловоротничковая» преступность, т. е. преступность буржуазии. Во многом остается безнаказанной организованная преступность. Не объявляются преступными антиобщественные акции тред-юнионов, церквей и других юридических лиц, опасные действия невменяемых и малолетних. Не преступны многочисленные аморальные проявления. Однако все эти

1             К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. I, стр. 393, 394.

2          Там же, стр. 395.

734____________________________Н. Ф. Кузнецова. ИЗБРАННЫЕ ТРУДЫ

действия наносят обществу ущерб, поэтому они должны стать предметом изучения криминологии. Дефиниция «преступления» заменяется более расплывчатым понятием «преступного поведения» или «вредоносным воздействием на социальные интересы». Понятие же преступности заменяется понятием «отклоняющегося поведения». Отклоняющимся признается любое поведение, отступающее от требований любых норм — правовых и неправовых, просоциальных и антисоциальных1.

Английский профессор криминологии Уокер пишет, что преступление есть «поведение, нежелательное для народа»2. Преступным, по его мнению, может быть и невиновное поведение лица и акции юридических лиц, а наказанием любые санкции социальных общностей. Западногерманский криминолог Г. Кайзер считает преступностью «массовое социальное явление, приносящее вред»3. Кому, каким классовым интересам этот вред причиняется, остается, разумеется, неизвестным.

Немногочисленные противники антилегалистского понятия преступности, главным образом представители уголовного права, обоснованно отмечают непоследовательность концепции отклоняющегося поведения. Так, профессор Индианского университета И. Холл считает, что с Сатерлендом и его многочисленными сторонниками можно было бы согласиться в оценке действующего уголовного законодательства, если бы предлагалась альтернатива усовершенствования законов. Например, если бы предлагалось включить в УК преступные действия бизнесменов, которые ныне признаются лишь гражданскими, административными или дисциплинарными правонарушениями либо просто аморальными проступками. Однако такие предложения «антилегалистами» не делаются. Замена же понятия преступления и преступности положениями о «вредоносных деяниях», «общей морали», о «социальных интересах» представляет собой не более как «спекулятивное жонглирование»4.

1                А. К. Cohen. Deviance and Control. N. J., 1966, его же. Отклоняющееся поведение и контроль над ним. В сб.: «Американская социология». М., «Прогресс», 1972, стр. 282-296.

2             W. Walker. Crime and Punishment in Britain. Edinburg, 1965, p. 3-6.

3                G. Kaiser. Moderne Kriminologie und ihre Kritiker; «Kriminologie— Morgen». Hamburg, 1964, S. 88.

4           J. Hall. Principles of Criminal Law. N.Y., 1961, p. 611 -627.

Часть II. Криминология                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                               735

Другой американский юрист П. Таппен также отмечал: «Неопределенные, многозначные концепции преступления — это роковой порок как правовой системы, так и системы социологии, стремящейся сохранить объективность. Они дают возможность судье, администратору, а может быть и социологу легко и свободно по своему усмотрению причислить к категории преступников любое лицо или класс, если они сочтут его нечестивым. Это никак — ни политически, ни социологически — не может содействовать достижению желаемой цели»1.

«Антилегалисты» правы в оценке действующего буржуазного законодательства как неполного, в критике произвола органов юстиции, неодинаково относящихся к преступности представителей разных классов, рас и национальностей. Их заслуга, отмеченная в советской криминологии, состоит в том, что они, и в первую очередь Э. Сатерленд, приоткрыли перед миром темную завесу преступности буржуазии и латентной преступности. Однако их позитивные предложения о замене понятия преступности «отклоняющимся поведением», которые слагаются из любых аморальных и антисоциальных действий, независимо от уголовно-правовой оценки, совершенно не приемлемы.

«Легалисты» уязвимы в своем крайнем нормативизме, в непризнании «беловоротничковой» преступности. Однако в критике отрицания «антилегалистами» правового признака преступности они достаточно последовательны.

Таким образом, дискуссии о понятии преступности в буржуазной криминологии не могут быть завершены каким-либо правильным конструктивным решением. В их основе лежат непримиримые противоречия буржуазной правовой идеологии, отражающие объективные антагонизмы капиталистической системы.

Возросший в последнее время на Западе интерес к проблемам латентной преступности и эффективности уголовной юстиции, обусловленный ростом преступности в буржуазном обществе, с одной стороны, и попытки решения этих проблем на методологической основе релятивизма и субъективного идеализма — с другой, привели буржуазных криминологов к еще одной, ныне модной теории ин-

1 П. Таппен. Кто такой преступник? Сб.: «Социология преступности», стр. 66-67.

736____________________________Н. Ф. Кузнецова. ИЗБРАННЫЕ ТРУДЫ

теракционизма и стигматизации. Ее обсуждению было уделено основное внимание VII Международного конгресса по криминологии.

Суть данной теории сводится к следующему: все члены общества совершают преступления. Однако преступниками признается лишь часть лиц, которая подверглась стигматизации (клеймению) со стороны органов социального контроля (законодателя, правоприменительных органов, прессы). Механизм клеймения: признания деяний преступными, а совершивших преступление преступниками — относителен и произволен. Он определяется интересами господствующих в обществе социальных групп.

Стигматизация приводит на практике к презумпции виновности, нарушению правил реабилитации, к теории опасного состояния. Так, по данным Дж. Фримена в английских тюрьмах в 1971 г. находилось 2602 лица, которым не было предъявлено обвинения в каком-либо преступлении. Согласно «Акту о детях и несовершеннолетних» 1969 г. ребенок из бедной семьи, совершивший проступок, отсылается в исправительный приют или колонию. В то же время ребенок из «хорошего дома» за тот же проступок получает разрешение остаться дома. «Акт о бродяжничестве» 1824 г., дополненный «Актом об уголовном праве» 1967 г., предусматривает, что если лицо имеет «репутацию вора или вообще подозрительного», то оно может быть арестовано без предъявления обвинения и осуждено, если суду покажется, что в его «намерение входило совершить преступление»1.

Теория интеракционизма и стигматизации подверглась обоснованной критике на VII Международном конгрессе по криминологии со стороны главного докладчика на конгрессе, вице-президента Международного общества криминологов, профессора Белградского университета и директора Института криминологии и социальных исследований в Югославии М. Милутиновича2, советских криминологов, а также ряда буржуазных ученых.

Советские криминологи, положительно оценив критический подход сторонников теории стигматизации к современной практике системы социального контроля в капиталистических государствах, признали совершенно неприемлемой и методологическую основу

1               J. Freeman. The delinquent stereotype and stigmatisation. 7 international congress on criminology. Belgrad, September 17-22, 1973.

2               M. Милутинович Основные тенденции в современной криминологии 7. Международный съезд по криминологии. Белград, 17-22 сентября 1973.

Часть II. Криминология

1У1

данной теории и ее выводы о сущности уголовного права и преступности. Релятивизм и субъективный идеализм привел защитников концепции стигматизации к мнению о чисто волюнтаристской природе уголовного права и преступности. Между тем еще более ста лет назад в «Манифесте Коммунистической партии» была дана предельно четкая характеристика права в капиталистическом обществе. «Ваше право, — писал Маркс, обращаясь к буржуазии, — есть лишь возведенная в закон воля вашего класса, воля, содержание которой определяется материальными условиями жизни вашего класса».

Уголовный закон, как и практика его применения выражают, во-первых, волю не просто господствующей социальной группы, а экономически и политически господствующего класса, во-вторых, эта воля определена материальными условиями функционирования этого класса. Отсюда преступность не чисто субъективное, оценочно-нормативное, но объективно обусловленное социальными закономерностями общества явление и понятие.

24 Зак 4470