§ 9.   ПОНЯТИЕ ОШИБКИ И ЕЕ ВЛИЯНИЕ НА ОТВЕТСТВЕННОСТЬ

Ошибка — это неверная оценка лицом, совершившим преступление, своего поведения, его последствий или фактических   обстоятельств   содеянного.

В уголовно-правовой литературе ошибки классифи­цируются различно.74 По действующему праву следует выделить два вида ошибок.

73            См.: Бюллетень Верховного суда РСФСР,  1964, № з, стр. 7.

74            См.,  например:  Уголовное  право.   Общая  часть.  М,   Госюр-

издат, 1948, стр. 352; Советское уголовное право. Часть Общая. М.,

1962, стр. 159, и др.

15     Зак.  1452      449

1. Юридическая ошибка (error juris) пред­ставляет собой заблуждение лица по поводу уголовной наказуемости тех деяний, которые оно совершало. В ли­тературе иногда такое заблуждение называют ошибкой в праве.75 Человек полагает, что действующее законо­дательство не предусматривает ответственности за его деяние, в то время как в действительности оно при­знается преступлением. В этом случае уголовная ответ­ственность наступает на общих основаниях, поскольку сознание противоправности (см. § 4 данной главы) не является элементом вины. Например, если человек из озорства остановил поезд стоп-краном, полагая, что нет уголовного закона, по которому караются такие дейст­вия, он несет за свои -действия уголовную ответствен­ность.

Но если гражданин полагает, что его действие яв­ляется преступлением, в то время как в действительно­сти закон его таковым не признает, го уголовная ответ­ственность в соответствии с требованиями ст. 7 УК РСФСР исключается. Например, лицо, получив от своего товарища на хранение пальто, присвоило его и полагает, что совершило преступление. В действитель­ности же в Особенной части УК. РСФСР нет такой нор­мы, которая предусматривала бы уголовную ответствен­ность за присвоение личного имущества граждан. По­этому уголовная ответственность в данном случае исклю­чается. В литературе подобные деяния именуются мнимыми преступлениями.76 Исключение уголовной от­ветственности за мнимое преступление вместе с тем не означает полной безответственности. За мнимое пре­ступление в соответствующих случаях наступает ответ­ственность как за гражданский деликт.

Юридическая ошибка может касаться также видов и размеров наказания за конкретное преступление. Так, например, гражданин полагает, что высший предел на­казания за то или иное преступление — 3 года лишения свободы, в то время как по закону он равен 10 годам лишения свободы, или считает, что данное преступление может быть наказано только штрафом, а закон допу­скает применение исправительных работ или ссылку и т. д. Такая ошибка никак не влияет на ответственность,

75            См.:  В.  Ф, Кириченко.  Значение  ошибки  по  советскому

уголовному праву, стр. 35

76            См, там же, стр. 31—32,

450

поскольку вид и размер наказания не являются элемен­тами состава преступления.

2. Фактическая ошибка (error facti) пред­ставляет собой заблуждение лица относительно факти­ческих обстоятельств содеянного. Но для уголовной от­ветственности существенны не любые фактические ошибки, а лишь те, которые относятся к элементам со­става преступления. Например, участники бандитского нападения на сберкассу полагали, что в кассе находятся лишь два работника, а их оказалось трое. Поскольку для состава преступления бандитизма безразлично, сколько лиц подверглось нападению банды, постольку такая ошибка не имеет значения для привлечения к уго­ловной ответственности.

Уголовное право различает следующие виды факти­ческих ошибок, относящихся к элементам состава: ошибки в объекте, причинной связи, средствах, месте и времени преступления, отягчающих и смягчающих об­стоятельствах.

Ошибка в объекте (error in objekto) означает неправильное представление о тех общественных отно­шениях, на которые посягает преступник. В этом случае возможны пять основных ситуаций:

1. Человек хотел посягнуть на более важный объект, а посягнул на менее важный. Например, если виновный посягал на жизнь представителя власти, но по ошибке принял за него другое лицо, то в соответствии с направ­ленностью умысла он должен отвечать за особо опасное государственное преступление (если при этом, конечно, была цель подрыва или ослабления Советской власти), за покушение на террористический акт.77

77 Иного мнения придерживался А. Н. Трайнин. Он писал: «...в умышленно совершаемых преступлениях ошибка лица в факте, не являющемся элементом состава преступления, не меняет квали­фикацию этого преступления; напротив, в преступлениях, совершае­мых по неосторожности, ошибка в факте, лежащем вне состава пре­ступления, обычно и является основанием для квалификации этого преступления как неосторожного», (А. Н. Трайнин. Состав пре­ступления по советскому уголовному праву. М., Госюриздат, 1951, стр. 322.) С нашей точки зрения, А. Н. Трайнин смешивает в дан­ном случае два самостоятельных вопроса: какие фактические ошибки влияют на ответственность" и какая за ошибку наступает ответственность? Утверждая, что в неосторожных преступлениях ошибка в факте, находящемся вне состава, влияет на ответствен­ность, автор подрывает по существу значение состава как основания уголовной ответственности. В действительности же и при неосторож-

15*          45L

2.             Гражданин хотел посягнуть на объект, охраняемый

менее строго, но по ошибке посягнул на объект, охра­

няемый более строго.  В этом случае он должен  нака­

зываться   за   преступление,   направленное   против   пер­

вого объекта. Например, гр-н Долженков 11 июля 1963 г.

на   пляже   Тимирязевского   пруда   познакомился   с   М.

Вечером того же дня  в лесопарке он  изнасиловал  ее.

Московский городской суд признал его виновным в со­

вершении  преступления при  отягчающих  обстоятельст­

вах,   так  как   потерпевшая   была    несовершеннолетней

(17 лет и 4 месяца).

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР сочла приговор неправильным. При зна­комстве М. сказала Долженкову, что ей 18 лет. Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы М. по те­лосложению выглядела совершеннолетней. Следова­тельно, Долженков не знал, что она несовершеннолет­няя. Это значит, что Долженков, полагая, что он посяга­ет на половую неприкосновенность взрослой женщины, допустил ошибку в объекте, посягнув на половую непри­косновенность несовершеннолетней, что само по себе является более тяжким преступлением. Но поскольку более тяжкое преступление было совершено по ошибке, виновный не может нести за него ответственность как за умышленное преступление.78 Поэтому Верховный суд РСФСР переквалифицировал преступление и привлек Долженкова к ответственности по статье об изнасило­вании совершеннолетней.

3.             Субъект по ошибке посягает на другой объект, яв­

ляющийся однородным по отношению к первоначально

намеченному   для   нападения    (например,   желая огра­

бить склад колхозного  имущества,  в  действительности

ограбил   склад   совхозного   имущества).   Поскольку  и

колхозное,  и  совхозное имущество  являются  формами

единой социалистической  собственности,  постольку эти

объекты  могут  быть  признаны  однородными.  Ошибка,

выразившаяся в посягательстве на однородные объекты,

не изменит ответственности преступника.

ных преступлениях субъект ошибается также в фактах, относящихся к составу преступления. Но поскольку эта ошибка характеризуется виной в "форме небрежности, ответственность и наступает за неосто­рожное преступление.

78 См.: Бюллетень Верховного суда РСФСР, 1964, № 8, стр. 10.

452

Преступник намеревался посягнуть на один объ­

ект, но посягнул на два или более объектов. Например,

хулиган,  оказывая   сопротивление  задерживавшим   его

дружинникам,  открыл  стрельбу,  в  результате  которой

тяжело   ранил   дружинника   и   случайного  прохожего.

Своими действиями он объективно причинил вред двум

объектам: общественной безопасности и интересам лич­

ности. Субъективно же он действовал в отношении пер­

вого объекта — общественной  безопасности — умышлен­

но и второго объекта — здоровья граждан— неосторож­

но.^ Поскольку в действиях  хулигана  имеется  вина  по

отношению  к  двум  объектам,  ответственность  должна

наступать по совокупности преступлений:  за умышлен­

ное покушение на жизнь дружинника и за неосторожное

ранение прохожего. Однако подобная конструкция при­

емлема лишь тогда, когда второй и последующие объек­

ты    охраняются   в   уголовном   порядке   не   только   от

умышленных, но и от неосторожных преступлений. В про­

тивном  же случае  причинение  второму объекту ущер­

ба не повлечет инкриминирования этого деяния винов­

ному.

Человек намеревался посягнуть на несколько объ­

ектов,   но   допустил   ошибку,   фактически посягнув на

один объект. Так, преступник намеревался похитить из

помещения клуба социалистическое и личное имущест­

во, но, по ошибке приняв аккордеон, принадлежавший

клубу,    за   личную   собственность,   фактически   украл

только государственное имущество.

В подобных случаях ответственность должна насту­пать в соответствии с направленностью умысла преступ­ника— за посягательство на тот и на другой объекты, т. е. за умышленное преступление против двух объек­тов. Тот же факт, что второму объекту ущерб не был причинен, повлечет за собой изменение лишь квалифи­кации преступления в сторону признания посягатель­ства на личную собственность не оконченным преступ­лением, а только покушением 79.

От ошибки в объекте следует отличать ошибку в предмете преступления, которая не имеет значе-

79 Кроме разобранных, возможны и другие ошибки в объекте (посягательства на отсутствующий объект и пр.), которые пред­ставляют собой частные случаи вышеуказанных ситуаций и должны рассматриваться в соответствии с изложенными выше принципами.

453

ния для определения ответственности. Так, если вор по­лагал, что в похищенной им сумке находятся деньги, в то время как там были вещи, это не меняет харак­тера ответственности за кражу.

Ошибка в средствах выражается в использо­вании иного, чем было запланировано, средства для со­вершения преступления. При ошибке в средствах воз­можны четыре ситуации:

Для  совершения  преступления  по ошибке  было

использовано другое, но не менее пригодное для совер­

шения   преступления   средство.   Например,  преступник

полагал, что стреляет в потерпевшего из пистолета си­

стемы браунинг, а в действительности применил писто­

лет системы вальтер. Такая ошибка в средствах не име­

ет значения для ответственности.

Для совершения преступления было использовано

средство, сила которого по ошибке представлялась ви­

новному заниженной.  Например,  владелец фруктового

сада,   огороженного   проволокой,   подключил   к   прово­

локе электрический ток, полагая, что напряжение тока

не создает опасности для  жизни тех,  кто прикоснется

к проволоке,  однако случайно дотронувшийся  до про­

волоки человек был убит током. Ответственность в этом

случае наступает как за неосторожное преступление.

Для совершения преступления было использовано

средство, считавшееся преступником вполне пригодным,

но оказавшееся в конкретном случае непригодным для

достижения преступных целей. Так, например, для со­

вершения убийства вместо боеспособного пистолета был

использован   пистолет  со   спиленным   бойком, из кото­

рого выстрелить нельзя. Ответственность в таком слу­

чае должна наступать за покушение на убийство.

Так, Сучков, решив по мотивам мести убить Шев­ченко, управляющего третьим отделением совхоза «Ста­ромайский», навел на него ружье и нажал на спусковой крючок, но ввиду неисправности спускового механизма выстрела не произошло. Президиум Верховного суда РСФСР признал преступление Сучкова покушением на убийство и указал, что «покушение с негодными сред­ствами, по общему правилу, влечет за собой уголовную ответственность, так как такие действия представляют общественную опасность»В().

Бюллетень Верховього суда  РСФСР,  1963, № 4,  стр. 6,

454

4. При совершении преступления используется вооб­ще непригодное для этого средство. Например, для пося­гательства на здоровье другого человека субъект при­бегает к помощи заклинаний гадалок и т. п. В подоб­ных случаях он не несет ответственности за свои действия.

В определении по делу Сучкова президиум Верхов­ного суда РСФСР указал: «Только в редких случаях негодное покушен'ие не влечет уголовной ответствен­ности (когда оно не представляет общественной опас­ности в силу малозначительности, а также в силу суе­верия или явного невежества субъекта, пытавшегося по­средством сверхъестественных сил причинить кому-либо вред)». Оно расценивается как своеобразное обнаруже­ние умысла, что ненаказуемо81.

Ошибка в причинной связи состоит в непра­вильном представлении лица о причинной связи между последствием и деянием. Это вовсе не означает, что от виновного требуется, чтобы он сознавал все детали и особенности развития причинной связи. Наоборот, тео­рия уголовного права и судебная практика исходят из того, что сознанием виновного должны охватываться лишь наиболее общие закономерности развития причин­ной связи. Но если и эти общие закономерности винов­ный представляет неправильно, налицо ошибка. Ошиб­ка в причинной связи конкретно может выразиться в том, что субъект не знает, к каким последствиям ве­дет порожденная его действиями причинная связь. На­пример, малоопытный водитель во время гололеда за­тормозил, вследствие чего автомобиль занесло силой инерции на тротуар, где был сбит пешеход, который от полученных травм скончался. Поскольку водитель не представлял такого развития причинной связи, которое привело к смерти пешехода, он не может нести ответ­ственность за умышленное лишение его жизни. Налицо вина в форме неосторожности, если он мог и должен был предвидеть такое развитие причинной связи.

Другой вид ошибки состоит в том, что лицу известен один ход развития причинной связи, но он изменился, вследствие чего преступный результат не наступил. На­пример, преступник поджег дом, чтобы его уничтожить, но огонь был своевременно замечен, пожар потушен, и

81 Бюллетень Верховного суда РСФСР,  1963, N° 4, стр. 6.

4 55

дом спасен от огня. Преступник Должен отвечать за по­кушение на умышленное уничтожение имущества.

В отличие от приведенных видов ошибок в причин­ной связи существуют и ошибки, при которых лицо по­лагает, что порожденная его действиями причинная связь вызовет незначительные последствия, в то время как фактически наступают тяжкие последствия. Например, разглашая сведения, составляющие государственную тайну, лицо понимало, что это причинит вред государ­ству, но не знало, что это повлечет тяжкие последст­вия. В подобных случаях возможны два решения. Если тяжкие последствия находятся в необходимой причин­ной связи с действиями виновного лица, то вина по от­ношению к этим последствиям выступает в форме не­осторожности.

Но действия лица могут оказаться с тяжкими по­следствиями лишь в случайной причинной связи, в то время как необходимая причинная связь может быть вызвана и другими действиями. Тогда эти последствия не должны инкриминироваться тому, чьи действия на­ходятся в случайной причинной связи с тяжкими по­следствиями.

Ошибки в месте, времени совершения преступления, а также в отягчающих и смяг­чающих обстоятельствах выражаются в том, что преступник заблуждается по поводу наличия или от­сутствия соответствующих фактов или обстоятельств. При таких заблуждениях ответственность также долж­на строиться в соответствии с виной. Это значит, что если преступник осведомлен о наличии тех или иных конкретных факторов: месте совершения преступления, отягчающих обстоятельствах и т. д. — и при их нали­чии созершает преступление, то они должны быть по­ставлены ему в вину. Если же он ошибся по поводу их наличия, то он должен отвечать за фактически содеян­ное и за покушение на совершение преступления при тех факторах, которые он считал существовавшими. Например, браконьер, ранее подвергавшийся за брако­ньерство административному воздействию, полагал, что незаконно охотится на зверей и птиц, охота на которых полностью воспрещена, что в соответствии с ч. 2 ст. 166 УК РСФСР является отягчающим обстоятельством. В действительности же на подстреленную им дичь охо­та   в   то   время   была   разрешена.   Поэтому браконьер

456

должен отвечать за незаконную охоту по ч. 1 ст. 166 УК РСФСР и за покушение на незаконную охоту при отяг­чающих обстоятельствах по ч. 2 ст. 166 УК РСФСР. Месте, время совершения преступления, а также другие отягчающие или смягчающие обстоятельства, о суще­ствовании которых преступник не знал и не мог знать, не влияют на его ответственность.

К фактическим ошибкам примыкают случаи так на­зываемого отклонения действия (aberratio ictus), когда в силу определенных обстоятельств фактический ущерб причиняется не тому, против кого было направ­лено преступление. Так, например, во время драки один из дерущихся намеревался убить своего противника, но промахнулся и случайно задел разнимавшего их дружинника. В этом случае виновный должен отвечать за покушение на жизнь своего противника и за не­осторожное ранение дружинника. По существу эти слу­чаи представляют собой ошибку в причинной связи.

В юридической литературе в качестве самостоятель­ного вида фактической ошибки рассматривают ошибку в деянии82. В качестве примера приводится факт сбыта фальшивых денег взамен настоящих83. С такой точкой зрения согласиться нельзя, ибо ошибка в деянии не является по действующему законодательству само­стоятельным видом ошибки, каковым она признавалась по старому законодательству, когда в понятие умысла не входило сознание общественной опасности деяния. В настоящее же время согласно ст. 8 Основ сознание общественной опасности деяния является элементом умысла. Поэтому подобные ошибки свидетельствуют просто об отсутствии у субъекта сознания обществен­ной опасности деяния.

Так, например, субъект, сбывая в результате добро­совестного заблуждения фальшивую монету, не сознает общественной опасности своих поступков и потому дей­ствует без умысла. Поскольку сознание общественной опасности деяния является признаком не только умыс­ла, но и самонадеянности, можно прийти к выводу, что применительно к этим трем формам вины  бессмыслен-

82            См.,        например:  Советское   уголовное   право.   Часть   Общая.

Изд. ЛГУ,              1960. стр. 328—329.

83            См.:        Советское  уголовное   право.   Часть   Общая.   М.,   1962,

стр. 160.

457

но говорить об ошибке в деянии. В этих случаях ответ­ственность за преступления, совершенные с прямым либо косвенным умыслом или при вине в форме самона­деянности, исключается.

Некоторые авторы подразделяют ошибки на извини­тельные и неизвинительные. Так, Б. С. Утевский отно­сит к извинительным ошибкам по существу случаи не­виновного причинения84. Против введения понятия из­винительных и неизвинительных ошибок выступил В. Ф. Кириченко85. Следует полностью согласиться с В. Ф. Кириченко, поскольку так называемые «извини­тельные» ошибки представляют собой искусственно со­зданную категорию, имеющую своим содержанием не­виновное причинение.

Таким образом, ответственность за фактическую ошибку должна определяться в соответствии с виной, т. е. исходя из того, что преступник сознавал или дол­жен был сознавать в момент совершения преступления.

ЛИТЕРАТУРА

Н. С. Алексеев. Основы уголовного права Германской Де­мократической Республики. Изд. ЛГУ, 1960; С. Бородин. Значение мотива преступления. Комментарии к новым кодексам. «Советская юстиция», 1962, № 6; Я. М. Б р а й н и н. Уголовная ответственность и ее основание в советском уголовном праве. М., Госюриздат, 1963; Б. А. Викторов. Цель и мотив в тяжких преступлениях. М., Гос­юриздат, 1963; Б. С. Волков. Проблема воли и уголовная ответ­ственность. Изд. Казанского ун-та, 1965; М. С. Гринберг. Понятие преступной самонадеянности. «Правоведение», 1962, № 2; Его же. Понятие умысла в советском уголовном праве. «Советская юсти­ция», 1966, № 20; П. С. Д а г е л ь. Криминологическое значение субъ­ективной стороны преступления. «Советское государство и право», 1966, № 11; О. С. Иоффе и М. Д. Шаргородский. Критика современных буржуазных теорий права. Изд. ЛГУ, 1961; О. С. И о ф -фе, М. Д. Шаргородский. Вопросы теории права. М., Госюр­издат, 1961; В. Ф. Кириченко. Значение ошибки по советскому уголовному праву. М., Изд. АН СССР, 1952; Его же. Смешанные формы вины._«Советская юстиция», 1966, № 19; В. Н. Кудрявцев. Объективная сторона преступления. М., Госюриздат, 1960; Его же. Теоретические основы квалификации преступлений. М., Госюриздат, 1963; Б. Л. Куринов. Понятие неосторожности в Основах уголов­ного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. Вестник МГУ, 1960, № 3; Н. В. Л я с с. Нормативная теория в со-

84            См.: Б. С. У т е в с к и й. Вина в советском уголовном праве,

стр. 316.

85            См.:  В.  Ф.  Кириченко. Значение  ошибки  по  советскому

уголовному праву, стр. 79—80.

458

временном буржуазном уголовном праве. Изд. ЛГУ, 1963; В. Г. М а -к а ш в и л и. Уголовная ответственность за неосторожность. М., Гос-юриздат, 1957; Его ж е. О разграничении эвентуального умысла и самонадеянности. «Правоведение», 1965, № 2; Е г о же. Волевой и интеллектуальный элементы умысла. «Советское государство и пра­во», 1966, № 7; Б. С. Маньковский. Проблема ответственности в уголовном праве. М., Изд. АН СССР, 1949; Б. С. Никифоров. Об умысле по действующему уголовному законодательству. «Совет­ское государство и право», 1965, № 6; Е го ж е. Применение общего определения умысла к нормам Особенной части УК. «Советское го­сударство и право», 1966, № 7; А. А. П и о нтк о в с к и й. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. М., Госюриздат 1961; И. С. Самошенко. Понятие правонарушения по совет­скому законодательству. М., Госюриздат, 1963; Т. Л. Сергеева. Основания уголовной ответственности по советскому уголовному праву. Уч. зап. ВЮЗИ, вып. 1 (18) М., 1964; Современное зарубеж­ное уголовное право. М, ИЛ, т. 1, 1957; т. 2, 1958; т. 3, 1961; Н. Стручков. Установление судом субъективной стороны состава преступления. «Советская юстиция», 1963, № 20; К. Ф. Тихонов. К вопросу о разграничении форм виновности в советском уголовном праве. «Правоведение», 1963, №'3; А. Н. Т р а й н и н. Общее учение о составе преступления. М., Госюриздат, 1957; Б. С. Утевский. Вина в советском уголовном праве. М., Госюриздат. 1950; М. Д. Шаргородский. Современное буржуазное уголовное за­конодательство и право. М., Госюриздат, 1961,

Вопросы уголовного права стран народной демократии. Сб. М., ИЛ, 1963; Д. Вапцаров (Болгария). К вопросу о вине и осно­ваниях уголовной ответственности. «Социалистическое право», 1955, № 8; Ион Лекшас (ГДР). Вина как субъективная сторона пре­ступного деяния. М, Госюриздат, 1958; Lekschas, Loose, Ren-neb е г g. Verantwortung und Schuld im neuen Strafgesetzbuch. Ber­lin, 1965.

Г. С. Фельдштейн. Учение о формах виновности в уголов­ном праве. СПб., 1902; М. П. Ч у б и н с к и й. Мотив преступной дея­тельности и его значение в уголовном праве. Ярославль, 1900.