IV. ВЫДАЧА ПРЕСТУПНИКОВ (ЭКСТРАДИЦИЯ)

Краткий исторический очерк

Среди многочисленных направлений сотрудничества государств в области борьбы с преступностью выдача преступников занимает особое место благодаря своей широкой распространенности.

Известна она с глубокой древности. Один из древ­нейших договоров — договор 1296 года до н. э., заклю­ченный между царем хеттов Хеттушилем III и египет­ским фараоном Рамсесом II, устанавливал: «Если кто-либо убежит из Египта и уйдет в страну хеттов, царь хеттов не будет его задерживать, но вернет в страну Рамсеса» '.

Немногочисленные договоры о выдаче преступников эпохи рабовладения служат иллюстрацией неразвитости межгосударственных отношений этого периода развития человеческого общества. Но на их основании все же можно сделать вывод о существовании практики выдачи преступников.

Содержание института выдачи преступников изменя­лось с ходом истории. Эти изменения тесно связаны с из­менениями института права убежища. Так, если в период рабовладения право убежища предоставлялось как уго­ловным, так и политическим преступникам, то и выдача производилась так же 2. Чаще всего выдача применялась в отношении рабов, то есть практика экстрадиции носи­ла классовый характер. Этот характер рассматриваемо­го института не изменяется и в период феодализма.

Практика выдачи преступников приобретает боль­шую определенность с приходом к власти буржуазии: она осуществляется главным образом в отношении уго­ловных преступников. Обязательной выдаче подлежат также лица, обвиняемые в совершении международных преступлений. При всем разнообразии норм, касающих­ся выдачи, договоры между государствами и межгосу­дарственная практика пошли по единообразному пути: политические деятели не выдаются 3. Это отнюдь не оз-

116

начает, что' капиталистические государства твердо при­держивались принципа невыдачи политических бегле­цов. Практика их непоследовательна, продиктована классовыми интересами и нередки случаи выдачи бор­цов за дело трудящихся, коммунистов.

Кроме того, следует отметить и изменение формы ин­ститута, который из обычного превращается в договор­ный. Преобладающее количество договоров — это до­говоры двусторонние, однако ясно видна тенденция к увеличению количества многосторонних соглашений о выдаче преступников.

Многосторонние договоры о выдаче появляются в XIX веке. Первым из них является договор, заключен­ный в Амьене в 1802 году между Францией, Испанией, Голландией и Великобританией, ст. 20 которого содер­жала положение о выдаче лиц, обвиняемых в соверше­нии убийства, умышленного банкротства и подделке де­нежных знаков4.

Наибольшее количество многосторонних договоров о выдаче было заключено на американском континенте. Так, 23 января 1889 г. в Монтевидео между Аргентиной, Боливией, Парагваем, Перу и Уругваем была заключена конвенция по международному уголовному праву, • ст.ст. 19—43 которой касались вопросов выдачи5, В 1907 году конвенцию о выдаче заключают Коста-Рика, Гватемала, Гондурас, Никарагуа и Сальвадор 6; в 1911 го­ду — Эквадор, Перу, Колумбия, Боливия и Венесуэла; Центральноамериканские государства в 1923 году подпи­сывают еще одну конвенцию о выдаче7. В 1928 году на VI международной конференции американских госу­дарств рассматривался проект Общей конвенции по международному частному праву, книга III которого под названием «Международное уголовное право» вклю­чала статьи о выдаче. Этот проект был одобрен и в на­стоящее время известен как кодекс Бустаманте8. В Мон­тевидео в 1933 году на VII международной конференции американских государств принимается конвенция о вы­даче 9.

Государства других континентов также имеют много­сторонние соглашения, касающиеся экстрадиции. В За­падной Европе действует конвенция 1957 года 10, участ­никами которой являются государства Европейского со­вета; в 1962 году государства Бенилюкса заключают между собой подобное же соглашение ",

И7

Вопросы выдачи преступников неоднократно стояли в повестке дня сессий многих международных организа­ций. Институт международного права в 1880 году принял знаменитую .Оксфордскую резолюцию 12, в которой при-ветствовал заключение договоров о выдаче и высказал ряд соображений по спорным правовым вопросам. На­пример, Институт высказался за возможность выдачи без договора, отказ в выдаче за действия политического характера и пр. Институт продолжал заниматься проб­лемами выдачи преступников на своих сессиях в Жене­ве (1890 г.) и в Париже (1894 г.).

Ассоциация международного права, собравшаяся в 1928 году в Варшаве, одобрила проект конвенции о вы­даче преступников; занималась этой проблемой Между­народная пенитенциарная комиссия; Третья конференция по унификации уголовного права (июль 1930 г., Брюс­сель) рассматривала предложения в отношении экстра­диции и продолжала изучение этого вопроса в Палермо в 1932 году13.

Обратила внимание на данную проблему и Лига на­ций. В качестве вспомогательного органа она создала 22 сентября 1924 г. Комитет экспертов по прогрессивной кддификации международного права, задачей которого было, в частности, изучение и вопроса экстрадиции. В ян­варе 1926 года Комитет одобрил представленный ему доклад и указал, что путем заключения международной конвенции желательно было бы решить следующие воп­росы:

а)             должно ли, а если должно, то на каких условиях,

третье государство разрешать транспортировку   выдан­

ного лица через свою территорию?

б)            какое из двух государств, требующих выдачи пре­

ступника, имеет преимущественное право на удовлетво­

рение своего требования?

в)             каковы ограничения при осуждении лица за дру­

гие преступления и может ли государство выдать треть­

ему государству лицо, которое оно получило путем вы­

дачи?

г)             может ли осуществляться выдача   в  том  случае,

если лицо обвиняется   в   совершении   преступления или

уже осуждено в стране, где оно  находится,  за  другое

преступление?

д)             общепризнанным ли является правило, что расхо­

ды по выдаче должно нести требующее государство? н

118

Социалистические государства в своей практике ис­пользуют институт выдачи, осуществляя последнюю на основании двусторонних договоров о правовой помощи, заключенных между ними, и двусторонних договоров о выдаче с капиталистическими государствами.

В соглашениях между социалистическими государст­вами отсутствует оговорка о невыдаче политических пре­ступников. Из этого можно сделать вывод, что правило о невыдаче данной категории лиц в отношениях между социалистическими государствами не применяется. И для этого имеются глубокие основания: одинаковая полити­ческая основа, общность цели не может не делать пре­ступниками в глазах социалистических стран лиц, поку­шающихся на политический и экономический строй одной из них. Уголовный характер подобных деяний зафикси­рован в уголовном законодательстве этих государств 15.

Определение выдачи преступников

Существует огромное количество определений инсти­тута выдачи преступников. Вот некоторые из них:

«Выдача — это процесс, которым беглецы от право­судия одного государства, ищущие убежища в другом государстве, передаются последним первому» 1б.

«Выдача является актом, по которому государство пе­редает лицо, обвиняемое в совершении преступления . или деликта' или осужденное, государству, которое имеет право его судить и наказывать» 17.

Это «формальная передача лица одним государством другому для обвинения или наказания» 18.

«Выдача преступников есть передача обвиняемого или осужденного лица тому государству, на территории которого это лицо считается совершившим преступление или осужденным за него, тем государством, на террито­рии которого находится предполагаемый преступник в данное время» 19.

«Выдача преступников — это передача преступника государством, на территории которого он находится, дру­гому государству для суда над ним или для применения к нему наказания» 20.

Во всех приведенных определениях при всем их раз­

нообразии отмечаются следующие черты института вы­

дачи преступников:           . -

119

1

Все вопросы, связанные с выдачей, входят в ком­

петенцию государства. Только государства издают зако­

ны о выдаче, заключают договоры, осуществляют прак­

тическую деятельность по  вопросам  экстрадиции.  Это

характерно для всей многовековой истории развития рас­

сматриваемого института и является естественным след.

ствием наличия у государства  территории.  Однако  это

не означает, что, кроме государства, другие образования

не могут решать этих вопросов. История свидетельству­

ет, что в древности и в средние века вопросы выдачи рег­

ламентировала и церковь. В настоящее же время воз­

можно решение вопросов выдачи нациями, борющимися

за свое освобождение.

Субъектом выдачи является физическое лицо, на­

ходящееся вне- территории государства, требующего вы­

дачи. Иногда в договорах   термин   «выдача»   употреб­

ляется в отношении вещей  (например, ст. 72 Договора

между СССР и СРР об оказании правовой помощи по

гражданским, семейным и уголовным делам, 1958 г.), од­

нако в этом случае речь идет, конечно, не о выдаче, а о

передаче каких-то предметов.

Выдача возможна только после  совершения   пре­

ступления. Правонарушения, которые  влекут  за  собой

гражданскую или административную ответственность, не

могут служить основанием для требования о выдаче ка­

кого-то лица.

Выдача предполагает последующее уголовное на­

казание выданного лица.

Доктрина единодушна в утверждении, что экстра­

диция представляет собой процесс. Из приведенных вы­

ше определений видно, что авторы говорят об «акте»,

«передаче», «процессе». С этим мнением нельзя не согла­

ситься. Означает ли это, однако, что   институт   выдачи

представляет собой совокупность норм только процессу­

ального права? Анализ законодательства отдельных  го­

сударств показывает, что нормы о выдаче преступников

содержатся и в уголовных, и в уголовно-процессуальных

кодексах21, а это означает, что институт выдачи   носит

комплексный характер. Более   того,   кроме   внутригосу­

дарственного    законодательства    выдача    регулируется

также и международными договорами, что еще раз под­

тверждает сказанное и означает, кроме того, что инс­

титут  выдачи  не относится  к какой-то одной  области

права.

120

Для определения сущности рассматриваемого инсти­тута принципиальное значение имеют несколько вопро­сов. Выдача — это право или обязанность государств? Возможна ли выдача без договора?

Что касается проблемы обязательного характера вы­дачи, то необходимо отметить, что речь идет о наличии или отсутствии обязанности выдавать бежавших пре-■етупников у государств, на территории которых они на­ходятся. Только некоторые авторы прошлого полагали, что выдача — это обязанность государств22. В настоя­щее же время общепризнанной является противополож­ная точка зрения 23. Представляется, что она полностью ■ отвечает принципу уважения государственного суверени­тета и нашла подтверждение в межгосударственной практике. Каждое государство в силу своего территори­ального верховенства обладает правом решать вопрос о наказании лиц, находящихся на его территории. Обязан­ность выдачи наступает только при наличии договора, да и то с большими оговорками, которые будут рассмотре­ны ниже.

Исходя из того, что в наказании уголовных преступ­ников заинтересованы все государства, некоторые авто­ры делают вывод о том, что выдача — это моральное право одних государств и соответствующая обязанность других24. Конечно, подобный взгляд является только иным выражением отрицания обязательного характера за институтом выдачи.

Необходимо отметить, что удовлетворение требования о выдаче уголовного преступника означает, что данное государство само считает незаконным деяние, совершен­ное правонарушителем. Однако сама по себе выдача яв­ляется не наказанием, а только мерой, способствующей применению наказания. Вполне обоснованным является утверждение, содержащееся в ст. 1 Оксфордской резо­люции, что выдача в определенной мере является мерой предупреждения преступности.

Что касается проблемы выдачи в отсутствие догово­ра, то, исходя из уже высказанного взгляда об отсутст­вии у государств обязанности выдавать уголовных пре­ступников, можно утверждать, что каждое государство вправе поступать по своему усмотрению в этом случае. Подтверждением может служить решение суда по делу Greeneet al. v. United States (1907), в котором содержа­лось заключение об отсутствии   обязанности   выдачи   в

121

отсутствие договора25. Данное воззрение находит под­держку и в доктрине 26.

Международное право не имеет специальных установ­лений в отношении обратной силы договоров. Каждый договор конкретно разрешает эту проблему. Но она при­обретает огромное значение при выдаче преступников, ибо одним из основных принципов уголовного законода­тельства многих государств является отрицание обрат­ной силы аа законами, устанавливающими более суровое наказание.

Практика знает случаи выдачи лиц по договорам, за­ключенным после совершения ими преступления или еще не вступившим в силу. Например, Федеральный трибу­нал Швейцарии в своем решении от 25 июня 1875 г. при­менил германо-швейцарский договор 1874 года для вы­дачи преступника в то время, когда этот договор еще не вступил в силу27.

Оксфордская резолюция в ст. 17 рекомендует: «Закон или договор о выдаче может применяться к преступлени­ям, совершенным ранее его вступления в силу». Иногда обратная сила прямо обусловлена в договоре, например ст. 10 англо-швейцарского договора 1880 года, ст. 5 до­говора 1883 года между Сальвадором и Швейцарией.

На основании изложенного можно дать следующее определение: выдача — это процесс передачи преступни­ка, в соответствии с нормами международного права, другому государству для применения уголовного нака­зания.

Субъект выдачи

Как уже отмечалось выше, экстрадиции подлежат только физические лица. При решении вопроса о выда­че весьма существенное значение имеет гражданство ли­ца, в отношении которого поступило требование. Догово­ры обычно решают вопрос о выдаче граждан договари­вающихся сторон, а также включают положения, касаю­щиеся собственных граждан.

В большинстве государств законы запрещают выда­чу собственных граждан 28. Иногда это запрещение фик­сируется в конституциях 29. Находим мы его и в двусто­ронних договорах 30.

Многосторонние же договоры оставляют вопрос о вы­даче собственных граждан на усмотрение сторон31,

122

Но все Же практику невыдачи собственных граждан нельзя считать общепризнанной, так как несколько го­сударств придерживаются противоположной точки зре­ния. К ним относятся Австралия, Великобритания, Изра­иль, Индия, Канада и США. Однако выдачу собствен-; ных граждан эти государства оговаривают несколькими условиями:

а)             необходимо наличие договора, в котором подобная

выдача предусмотрена (ст. 1 договора между США и Ве­

ликобританией от 22 декабря  1931   г.;   ст.   4   договора

между США и ЮАР от 18 декабря 1947 г.; ст. 1 догово­

ра между Великобританией и Израилем   от   4   апреля

1960 г.);

б)            другая сторона договора должна придерживаться

той же практики. Именно поэтому в договорах со стра­

нами, которые не выдают собственных граждан, указан­

ные выше государства включают нормы об их невыдаче

(ст. 1 договора между Великобританией   и   Данией   от

15 апреля 1862 г.; ст. 3 договора между Великобритани­

ей и Грецией от 24 сентября 1910 г.) или указывают, что

решение вопроса отдается на усмотрение стороны, к ко­

торой обращено требование (ст. 3 договора между Вели­

кобританией и Чехословакией от 11 ноября 1924 г.);

в)             выдача осуществляется только на условиях взаим­

ности (ст. 1 договора между   США   и   Швейцарией   от

14 мая 1900 г. с добавлениями от 10 января 1935 г. и

31 января 1940 г.).

Все сказанное выше свидетельствует, что выдача собственных граждан представляет собой явление весь­ма ограниченное. Интересно отметить, что Американский институт международного права на своей сессии в 1927 году в Монтевидео одобрил резолюцию, одно из положений которой гласило, что гражданство обвиняе­мого лица не должно служить основанием для отказа в его выдаче32. Тем не менее ни одно государство Латин­ской Америки не придерживается этой практики, что видно из законодательства этих государств, их двусто­ронних и многосторонних соглашений.

Если принцип невыдачи собственных граждан в при­менении к уголовным преступникам не вызывает возра­жений, то он, безусловно, совершенно не применим в отношении лиц, совершивших международные преступ­ления. Впервые об этом было сказано на III междуна­родной конференции по унификации   уголовного   права

123

(Брюссель, 1930 г.), а затем это исключение нашло щи. рокое подтверждение в ряде документов периода второй мировой войны и в мирных договорах, заключенных пос­ле ее окончания.

Несколько иной практики в отношении выдачи соб­ственных граждан придерживаются государства в том случае, если гражданство было получено определенным лицом уже после совершения преступления, за которое предусмотрена выдача. Как правило, такие лица выда­ются (см., например, п. 1 ст. 5 французского закона о выдаче 1927 года; ст. 8 договора между США и Грецией от 6 мая 1931 г.).

Но и эта практика не всеобща. Ряд государств не до­пускает выдачу подобных лиц. Например, ст. 10 бель­гийского закона о выдаче от 15 марта 1874 г. устанав­ливает для них такой же режим, как и для остальных своих граждан. Подобное же правило находим в законо­дательстве и договорах Нидерландов, Уругвая и других государств.

Если поступает требование о выдаче гражданина третьего государства, то препятствий в выдаче не имеет­ся, и каждое государство поступает в соответствии со своими нормами. Обязанности выдачи в этом случае не имеется 33.

Практика же свидетельствует, что государства выда­ют граждан третьих стран. Государственный секретарь США в своей ноте министру Мексики от 22 октября 1855 г. писал: «Если мексиканский гражданин совершит преступление в Англии и убежит в США, нет сомнения, что это правительство будет иметь право выдать его как беглеца по просьбе Великобритании согласно нашему договору о выдаче»34. В 1919 году США выдали Канаде германского гражданина, обвиняемого в совершении пре­ступления на территории Канады35, а в 1940 году также германский гражданин был выдан США Великобрита­нии Зб.

При выдаче граждан третьего государства возникает вопрос о согласовании этого акта с государством граж­данства. В некоторые договоры включаются положения, согласно которым выдающая сторона должна получить предварительное согласие от государства гражданства. Но это добровольно взятое на себя обязательство, встре­чающееся довольно редко. Как правило, государства не предусматривают никаких обязательств по отношению к

124

третьему государству в случае выдачи гражданина по­следнего и поступают по своему усмотрению.

Рассматривая вопрос о субъекте выдачи, необходи­мо отметить, что выдаче могут подлежать не все граж­дане договаривающихся сторон, а только лица, обвиняе­мые в совершении преступления или осужденные за его совершение. Эти две категории физических лиц обычно фигурируют во всех договорах о выдаче (например, до­говор между СССР и ЧССР 1957 г., договор, заключен­ный латиноамериканскими государствами в Монтевидео .в 1933 г., и др.).

Экстрадиционные преступления

Как уже отмечалось, выдача может последовать только после факта совершения преступления. Но за со­вершение всех ли преступлений следует выдача преступ­ника? Ответ на этот вопрос можно дать только отрица­тельный.

Прежде всего выдаче не подлежат лица, обвиняемые в совершении политических преступлений, которым госу­дарства предоставляют право убежища. Правда, само понятие политических преступлений является довольно сложным и особенно сложно определить характер пре­ступления в том случае, если оно сопряжено с соверше­нием уголовного деяния. Определение характера пре­ступления— дело внутренней компетенции государства, на территории которого находится беглец. Это общеприз­нанная норма международного права, находящая широ­кое отражение в договорной практике 37. Однако имеют­ся преступления, которые по соглашению между госу­дарствами исключены из категории политических. К ним относятся прежде всего международные преступления 38, борьба с которыми предусмотрена в многосторонних со­глашениях (работорговля, незаконное распространение наркотиков, незаконный захват воздушных судов и пр.). Выдача лиц, обвиняемых в совершении подобного рода деяний, правомерна.

В то же время в договорах капиталистических госу­дарств о выдаче часто содержатся установления, кото­рые неоправданно сужают круг лиц, не подлежащих вы­даче из-за характера совершенного ими деяния. Напри­мер, договор о выдаче между США и Бразилией от 17 декабря 1964 г. в ст. V говорит о возможности выдачи

125

тех лиц, «преступные деяния которых носят явные про. явления анархизма или предусматривают разрушение основ всех политических учреждений» 39.

Кроме того, выдаче подлежат не все уголовные пре­ступники. Как правило, их выдача оговаривается целым рядом условий.

Рассмотрение договоров о выдаче позволяет прийти к выводу, что государства для определения экстрадици-онных преступлений применяют три системы:

1.             В договоре дается перечень всех преступлений, за

совершение которых государства обязуются выдавать ви­

новных в них лиц. Анализ договоров показывает, что этот

перечень имеет тенденцию   к   расширению. Рассмотрим

это на примере британских экстрадиционных договоров.

Первым соглашением, заключенным Великобританией в

отношении   выдачи,   был   договор   1794   года   с   США.

Статья 27 его говорила о выдаче за совершение только

двух преступлений — убийства и подделки денежных зна­

ков. Амьенский договор (ст. 20) называл уже три соста­

ва — убийство, подделка денежных знаков   и   злостное

банкротство. Договор Вебстера — Ашбуртона 1842 года

перечислял шесть составов. К 1870 году Великобритания

в число экстр адиционных  преступлений  включала  уже

19 наименований, а договор между США и Великобрита­

нией 1932 года насчитывал их уже 27 40.

Очень многие авторы указывали, что применение данной системы имеет ряд неудобств, так как в различ­ных государствах существует различная правовая терми­нология, и, кроме того, изменение внутреннего законода­тельства, как правило, влечет изменение международно­го договора 41.

Именно это определило применение иных систем, хо­тя ряд действующих в настоящее время договоров содер­жит перечень экстр адиционных преступлений (напри­мер, ст. 2 Конвенции о выдаче преступников между США и Аргентиной от 26 сентября 1896 г.; ст. 2 Договора меж­ду США и Австрией от 31 января 1930 г.).

2.             Государства вообще не дают перечня экстрадици-

онных преступлений, а применяют критерий тяжести на­

казания. В этом случае  указывается,  что  совершенное

деяние должно влечь за собой наказание в виде лишения

свободы на срок свыше одного года или более тяжкое

наказание (ст. 53 Договора 1957 г. между СССР и ЧССР;

ст.   1   Конвенции   1933  г.,  заключенной  в  Монтевидео,

126

й др.). В договорах об экстрадиции могут указываться в качестве минимума наказания различные сроки лишения свободы, иногда же указывается максимум. (О макси­муме наказания говорит французский экстрадиционный закон 1927 г.; законодательства Перу и Эквадора в ка-■ честве минимума указывают два года.)

Обязательное условие при этом — тяжесть наказания определяется по законодательству обеих сторон догово­ра. Требование, касающееся критерия тяжести наказа­ния, применяется только к обвиняемым лицам; если же ' речь идет о выдаче уже осужденного лица, то оно теря­ет свой  смысл.

3. Применяется комбинация перечисления с критери­ем тяжести наказания (см. Договор между Швейцарией и Уругваем от 27 февраля 1923 г.; Конвенцию между Соединенными Штатами Америки и Аргентиной от 26 сентября   1896 г.).

Рассматривая эту систему, нетрудно заметить, что она принципиально не отличается от первой: ведь здесь налицо тот же перечень, только он содержит еще допол­нительное условие о тяжести наказания. Это означает, что выдаче подлежат не все лица, совершившие одно из указанных в перечне преступлений. Эта система, пожа­луй, столь же неудобна, как и первая, ибо она сохрани­ла все ее недостатки.

Из указанных трех систем наиболее удачной, по на­шему мнению, является вторая, позволяющая выдавать преступников без сложных правовых исследований отно­сительно состава преступления, действующего законода­тельства и т. п.

Но какой бы практики ни придерживались государ­ства, общепризнанным является положение, что выдача осуществляется только в том случае, если деяние счи­тается преступным по законам обеих сторон (так назы­ваемый «принцип двойной преступности»). Этот принцип находит свое подтверждение и в практике государств (см. Конвенцию по международному уголовному праву 1889 г., Договор 1922 г. между Бразилией и Парагваем, Договор 1923 г. между Финляндией и Швецией). Это же положение можно найти во внутригосударственных зако­нах — во французском экстрадиционном законе 1927 г. и др. и в судебной практике, и в доктрине42.

Однако при установлении факта двойной преступно­сти могут иметь место следующие ситуации:

127

а)             государство, у которого требуют выдачи преступ­

ника, определяет, что деяние   является   преступным   По

законам обоих государств. В этом случае выдача сомне­

ний не вызывает;

б)            устанавливают, что деяние не является преступ­

ным по законам государства, у которого выдача требует­

ся. В этом случае правомерен отказ в выдаче. Иллюстра­

цией этой ситуации может служить дело Самуэля Инсул-

ла, выдачи которого требовали США у Греции (1932 г.).

Греческая апелляционная палата отказала в его выдаче

на том основании, что совершенное С. Инсуллом деяние

не является преступным по законодательству Греции43.

Еще один пример: в 1948 году британский суд отказал

США в выдаче Герхарда Эйслера — известного антифа­

шиста, обвиненного в лжесвидетельстве, на том основа­

нии, что указанное  деяние не считается   уголовнонака-

зуемым по британскому праву 44.

Правда, встречаются случаи, когда в подобной ситу­ации выдача все же производится. Так, в 1933 году Вер­ховный суд США по делу Factor v. Laubenheimer отка­зался следовать этому принципу и согласился на выдачу лица, хотя деяние, в котором оно обвинялось, не счита­лось уголовнонаказуемым по законам штата Иллинойс, где оно было взято под стражу 45;

в)             деяние  является   преступным по законам выдаю­

щего государства и не является   таковым   по   законам

требующей стороны. В подобной   ситуации   правомерен

отказ в выдаче46. Правомерность   отказа   не   вызывает

сомнений, ибо государство, требующее выдачи, не имеет

оснований для подобного требования.

В связи с принципом двойной преступности возника­ет и проблема наименования преступления. Дело в том, что одни и те же деяния по-разному называются в раз­личных странах. Например, состав преступления грабе­жа не совпадает в законодательстве СССР и Румынии (соответственно ст.ст. 145 и 529—530 УК). Статья 530 УК СРР под грабежом понимает и такие деяния, кото­рые в УК РСФСР квалифицируются как вымогательство (ст. 148).

Судебная практика государств решает эту проблему довольно единообразно: требуется совпадение деяний, а не наименований 47.

Рассмотренные проблемы не исчерпывают вопросов, требующих ответа при решении об экстрадиции: оно за-

128

висит от проблем давности, амнистии, помилований, вы­несения оправдательного приговора.

В договорах эти вопросы обычно специально огова-| риваются. Например, Конвенция о выдаче, подписанная государствами американского континента в Монтевидео I в 1933 году, в ст. 3 устанавливает: «Выдача не произво-|дится: а) если перед арестом обвиняемого лица деяние I перестало носить уголовный характер или истек срок I, действия приговора по законам требующего или выдаю-■ щего государства; в) когда его (обвиняемого. — Л. Г.) I оправдали или амнистировали».

В соглашениях о правовой помощи социалистических I стран указывается, что выдача не может иметь место, если по законам страны, к которой обращено требова-i ние, истек срок давности или по иному законному осно­ванию не может быть возбуждено уголовное преследова-;   ние или приведен в исполнение приговор (см., например, [ п. «в» ст. 54 договора 1957 г. между СССР и ЧССР).

Социалистические государства исключают из выдачи

лиц, преследуемых в порядке частного обвинения. (Дан-

,ное условие отсутствует в договорах   СССР   с  КНДР,

ЧССР, СРР, Албанией, в договорах между Румынией и

Чехословакией, Венгрией и Румынией.)

Проблема взаимности

В договорах о выдаче и экстрадиционных законах очень часто встречается положение о возможности осу­ществления выдачи на условиях взаимности (см. ст. 646 аргентинского УПК, п. 2 ст. 8 УК Венгрии 1961 г.). На взаимность широко ссылаются суды в своей практике при решении вопросов о выдаче преступников. Так, в 1950 году Верховный суд Венесуэлы по делу Felix Var­gas Chacon решил одобрить выдачу, ссылаясь на взаим­ность, а Верховный суд Чили в этом же году отказал в выдаче из-за отсутствия взаимности 48.

Взаимность предполагает единообразное поведение государств: если одна сторона удовлетворяет требование о выдаче другой, то последняя может претендовать на такое же поведение своего контрагента.

Условие взаимности требует некоторого анализа именно вследствие своего широкого употребления,

129

Прежде всего необходимо отметить, что взаимность о которой говорится в договорах, употребляется в раз-' личных значениях:

а)             стороны    договора,    придерживаясь    различных

взглядов по отдельным проблемам выдачи преступников,

предусматривают в договоре отступление от своей обыч­

ной практики в случае такого же поведения другой сто­

роны. Например, государство обычно не выдает собст­

венных граждан, однако предусматривает возможность

выдачи в случае такой же практики второй стороны до­

говора;

б)            стороны договора, не оговорив подробно правила

выдачи, включают в договор   норму  о  взаимности  для

единообразного решения возникающих вопросов. Напри­

мер, договор не содержит исчерпывающего перечня экс-

традиционных преступлений и выдача в спорных ситуа­

циях решается на основании взаимности.

Из сказанного видно, что взаимность, зафиксирован­ная в договоре, способствует единообразной практике государств.

Иного рода ситуация складывается в том случае, ес­ли внутренний закон содержит клаузулу о взаимности, а договора между требующим государством и государ­ством убежища не имеется. По сути дела, государство, которому предъявлено требование о выдаче, должно ре­шить вопрос не только о том, имеет ли место взаимность, но и решить принципиальную возможность выдачи кон­кретного лица (преступно ли совершенное деяние, не прошли ли сроки давности и т. д.).

Собственно рассмотрение первого вопроса имеет смысл только при установлении возможности выдачи ли­ца. Если выдача невозможна по формальным основани­ям (например, в силу правила о невыдаче собственных граждан), то теряет значение рассмотрение вопроса о взаимности.

Но и при положительном ответе на него определить наличие взаимности не очень просто. Как определять наличие взаимности, если дело возникло впервые или уже имели место случаи выдачи, но по другим основа­ниям (например, выдавали за совершение убийства, а теперь речь идет о грабеже).

Если дело о выдаче возникло впервые в отношении между какими-либо двумя государствами, то, безуслов­но, решение зависит от усмотрения государства, у кото-

130

рого эта выдача испрашивается. Именно поэтому можно [согласиться со ст. 5 Оксфордской резолюции Института

международного права, которая относит   взаимность   к (области политики, а не права 49.

Представляется, что взаимность никогда не может ■быть абсолютно полной, ибо для этого необходимо сов-юадение многих элементов (один и тот же состав пре­ступления, единая терминология, процедура выдачи [и пр.), что практически вряд ли возможно. Вероятно, ■этого и не требуется. Существенным является только ■факт совершения уголовного преступления и наличие ос-[нований требовать выдачи преступника.

Процессуальные вопросы выдачи преступников

Выдача преступников чаще всего осуществляется ди-' [пломатическим путем, однако возможны   и   непосредст­венные отношения между министерствами юстиции и дру­гими высшими правовыми   органами   заинтересованных I государств.

Иногда выдачи требует не одно государство, а не­сколько. Это возможно, если:

а)             преступление совершено  на   территории несколь-

| ких государств;

б)            преступление было совершено на территории госу­

дарства А, но направлено против государства В;

в)             преступление на территории государства А совер­

шил гражданин государства В;

г)             преступник совершил преступление на территории •

государства X, оно направлено   против   государства   А,

указанное лицо преследуется или осуждено в государст­

ве своего гражданства   В,   а   находится на территории

государства С;

д)             преступление совершено   на   территории государ­

ства А гражданином государства В и направлено против

последнего, преступник же находится на территории го­

сударства С 50.

Какое государство имеет преимущественное право по­лучить преступника для осуществления правосудия?

Уголовное законодательство государств содержит различные нормы о действии уголовных законов в про­странстве. Одни закрепляют территориальный принцип,

131

то есть устанавливают правило подсудности лица закону места совершения преступления и. Это правило в равной мере распространяется и на собственных граждан, и на иностранцев. В настоящее время территориальный прин­цип в чистом виде в законодательстве государств почти не встречается. Обычно он дополняется национальным принципом, то есть правилом о распространении дейст­вия уголовных законов данного государства на деяния, совершенные собственными гражданами за границей52, а также реальным принципом, то есть правилом о рас­пространении действия уголовных законов данной стра­ны на деяния, совершенные за границей и направленные против интересов данного государства, независимо от гражданства преступника 53.

Но этими тремя принципами не ограничивается дей­ствие уголовных законов в пространстве. Ряд государств применяет так называемый универсальный принцип, со­гласно которому считается возможным карать всех лиц, независимо от их гражданства и места совершения пре­ступления 54.       i

Естественно, что столь большое расхождение в зако­нодательстве отдельных государств порождает наличие конкурирующей юрисдикции и в результате этого мно­жественность требований о выдаче одного и того же ли­ца. И решение вопроса о выдаче в подобной ситуации может быть различным. Межгосударственная практика отдает все же предпочтение государству места соверше­ния деликта (см. ст. 2 Договора между Турцией и Швей­царией от 1 июня 1933 г.; Ст. 347 Кодекса Бустаманте и др.). Доктрина также склоняется к подобному реше­нию вопроса 85.

В связи с этим может возникнуть вопрос о понятии территории. Сразу же следует оговорить, что территория и юрисдикция — понятия не идентичные. Под территори­ей государства понимается «принадлежащая данному го­сударству и находящаяся под его исключительной властью часть земного пространства, состоящая из суши с ее недрами, вод и воздушного пространства над сушей и водами»56, а под юрисдикцией — «полномочие давать правовую оценку фактам, назначать санкции, разрешать споры о праве, решать какие-либо правовые вопросы» 57. Поэтому, когда мы говорим о территориальной юрисдик­ции, подразумевается, что речь идет не только о терри­тории государства, но и об объектах, находящихся под

132

■его верховенством, то есть о морских судах, воздушных | судах, сооружениях на континентальном шельфе.

Преступление считается совершенным на территории государства и в том случае, если на ней наступает пре­ступный результат, хотя преступник физически не нахо-|дился на ней. В 1884 году Великобритания выдала Гер-|мании некоего Ниллинса, который посылал из Саутгэмп-I тона подложные векселя своему контрагенту   в   Герма-' нию в качестве уплаты за заказанные товары 58. Анало-[ гичное же решение было принято в США в 1932 году по 1 делу «Ex parte Hammond» 59.

Преступник может совершить несколько правонару­шений на территории ряда государств (или в пределах юрисдикции нескольких государств). В этой ситуации могут приниматься различные решения. Так, француз­ский закон от 10 марта 1927 г. (ст. 6) отдает предпочте­ние государству, на территории которого было соверше­но наиболее тяжкое преступление, учитывая при этом дату получения требования о выдаче.

Статья 10 Оксфордской резолюции Института меж­дународного права также содержит предложение приме­нять критерий тяжести совершенного деяния, а в случае сомнительности этого критерия отдавать предпочтение тому государству, которое первым направило требование о выдаче60.

Каждое государство самостоятельно решает вопрос о наделении конкретных органов правомочием в случае выдачи преступников. Как правило, этими правомочия­ми наделяются судебные или административные органы. Например, в странах англосаксонской системы вопросы выдачи решают судебные органы, в социалистических странах — административные.

Требующее государство должно оформить соответст­вующим образом направляемое требование. Прежде все­го оно должно быть в письменной форме. Можно утверж­дать, что это общепризнанное положение, ибо оно зафик­сировано во многих двусторонних и многосторонних до­говорах (см., например, п. 1 ст. 10 Договора между Бельгией и ФРГ от 17 января 1958 г.; п. 1 ст. 12 Евро­пейской конвенции 1957 г. и др.). Но даже если данное требование в договоре прямо не зафиксировано, косвен­ными свидетельствами требования именно письменной формы являются такие, например, фразы, содержащиеся в тексте, как «к требованию о выдаче прилагаются», «до

133

получения требования о выдаче» и др. (см. ст. ст. 57 и 60 Договора 1957 г. между СССР и ЧССР).

К требованию должны быть приложены соответству­ющие документы, которые говорят о факте совершения преступления, личности преступника и пр. Перечень этих документов в договорах различен, но все же можно ука­зать основные, наиболее часто встречающиеся:

I.              Документы, касающиеся преступного деяния. Тре­

бующее государство должно обосновать свое требование

данными о составе преступления, месте  и   времени  его

совершения, размере причиненного материального ущер­

ба. Эти данные должны содержаться в подлиннике или

копии постановления об аресте, приговора, обвинитель­

ного заключения. Кроме того,   необходимо  сообщить  о

квалификации   преступного   деяния,   для   чего   обычно

представляется текст соответствующего закона (см. ст. 57

Договора между СССР и ЧССР 1957 г.; ст. 11 Договора

стран Бенилюкса от 27 июня 1962 г.).

II.            Сведения о личности   преступника.   При   выдаче

большое значение имеет идентичность конкретной лично­

сти с лицом, выдачи которого требуют. Именно поэтому

государства предусматривают необходимость обязатель­

ного сообщения полного имени правонарушителя, а так­

же его вымышленных имен, возраста и иных данных о

его личности, описание внешности, документов и сведе­

ний о его местожительстве или местопребывании. В ряде

договоров обусловлено представление фотографий   пре­

ступника, отпечатков его пальцев, сведений о граждан­

стве и пр. (см. ст. 7 Договора между Бельгией и Турцией

от 9 февраля 1938 г.; п. 4 ст. 8 Договора между Австрией

и Израилем от 10 октября 1961 г.; п. «с» ст. 7 Договора

между Ираком и Турцией от 29 марта 1946 г.).

III.           Если речь идет о выдаче осужденного лица, ко­

торое уже отбыло часть наказания, то необходимо ука­

зать размер неотбытого наказания, приложив также ори­

гинал или копию приговора.

В том случае, если для решения вопроса о выдаче необходимы еще какие-то сведения, то государство, к которому обращено требование о выдаче, может затре­бовать дополнительную информацию. При этом догово­ры или прямо устанавливают срок ее представления 6I, или этот срок указывает затребующая сторона (см. ст. 12 Договора между Бельгией, Голландией и Люксембургом 1962 г.).

134

Получив требование о выдаче, государство должно принять меры к тому, чтобы лицо, о выдаче которого идет речь, не скрылось. Обычно государства в договоре фиксируют обязательство взятия под стражу такого ли­ца (см. ст. 59 Договора 1957 г. между СССР и Болгари­ей). Но если даже в договоре такого положения нет, то выдающее государство должно принять необходимые ме­ры для обеспечения присутствия требуемого лица. Это может быть задержание, взятие подписки о невыезде и пр.

В договорах очень часто предусматривается примене­ние подобных предупредительных мер и в том случае, если требование о выдаче еще не поступило. Взятие под стражу в этом случае производится только после полу­чения об этом ходатайства, которое может быть переда­но по почте, телеграфу, телефону или радио. В ходатай­стве должна быть ссылка на постановление о взятии под стражу или на вступивший в законную силу приговор, а также указание на то, что требование о выдаче будет представлено дополнительно.

Предварительный арест ограничен во времени, кото­рое обычно точно указывается в договоре62. Если в те­чение данного срока не поступит требование о выдаче, то арестованное лицо подлежит освобождению. Но это освобождение не является препятствием для взятия под стражу вторично, если требование о выдаче все же по­ступит 63.       I

В договорах иногда предусматривается возможность взятия под стражу лица даже в том случае, если не имеется ни требования о выдаче, ни ходатайства об аре­сте, однако существует обоснованное подозрение, что это лицо совершило на территории другого государства, с которым имеется договор о выдаче, преступление, влеку­щее экстрадицию (см. п. 2 ст. 60 Договора 1957 г. между СССР и Болгарией). О таком аресте немедленно сооб­щают заинтересованному государству. Так как до выда­чи лицо может провести значительное время под стра-' жей, то возникает проблема зачета срока заключения за границей. Американский федеральный закон решает ее следующим образом:

«Приговор о тюремном заключении любого лица, об­виняемого в совершении преступления, будет считаться текущим со времени, когда такое лицо поступило в ис­правительный дом, исправительное заведение для мало-

135

летних преступников или тюрьму для приведения при-говора в исполнение. Прокурор будет засчитывать в счет исполнения приговора этому лицу дни, которые он про-вел в заключении в 'связи с преступлением или действия­ми, за которые был вынесен приговор..,

Если для заключения лица в тюрьму или другое ме­сто заключения, в котором будет исполняться приговор, требуется транспортировка от места, где был вынесен приговор, его приговор будет считаться текущим с даты, когда лицо прибыло в такую тюрьму или иное место за­ключения.

Никакой приговор не будет предусматривать иной метод исчисления срока» 64.

Федеральный статут не требует, чтобы время, про­веденное в тюрьме, было проведено именно в США. Эта проблема в США не обсуждалась и дел в связи с этим не возникало. Во Франции же такое дело слушалось в октябре 1969 года — дело Frechengues.

28 декабря 1967 г, Frechengues был арестован в Ис­пании и находился в тюрьме, ожидая решения властей о выдаче его Франции. 16 мая 1968 г, его передали Фран­ции. Суд вынес приговор, определив дату наказания с 16 мая, но обвиняемый потребовал учесть время, прове­денное в заключении в Испании. Но Кассационный суд отклонил его ходатайство, считая, что, согласно ст, 24 Уголовного кодекса, считается только время, проведен­ное в заключении во Франции е5,

Бельгия, Голландия и Люксембург в договоре пре­дусмотрели, что все проведенное в заключении время до выдачи засчитывается в «срок наказания.

В том случае, если поступает требование о выдаче лица, которое обвиняется и в совершении преступления на территории государства, к которому обращено это требование, то выдача его может быть отложена до кон­ца отбытия наказания. В некоторых же случаях при подобной ситуации предусматривается возможность вы­дачи на время. Обоснованием такой временной выдачи могут быть какие-то особые обстоятельства, например скорое истечение срока давности уголовного преследо­вания и т. д. (см. ст. 63 Договора 1957 г. между СССР и Болгарией; ст. 64 Договора 1958 г. между СССР и Ру­мынией). Выданное на время лицо возвращается после проведения того действия по уголовному делу, для кото­рого оно было выдано.

136

Г

 Возможна и повторная выдача, если каким-то обра­зом выданное лицо уклонится от уголовного преследова­ния и возвратится на территорию государства, которое fero выдало. Процедура выдачи в этом случае упрощает­ся, то есть не требуется представления материалов, ко­торые обычно прилагаются к требованию о выдаче (см. |т. 67 Договора 1957 г. между СССР и КНДР).

Государство, которому выдан преступник, принимает Ьа себя ряд обязательств в отношении пределов пресле­дования данного лица:

а)             его нельзя судить за преступление, которое не фи­

гурировало в требовании о выдаче. Исключение может

рыть сделано только в том случае, если на это будет по-

иучено явно выраженное согласие (см. ст. 8 Договора от

Е6 сентября 1896 г. между США и Аргентиной; ст. 7 До­

говора от 6 января 1909 г. между Францией и США; п. I

Ьт. 65 Договора 1957 г. между СССР и КНДР);

б)            выданное лицо нельзя передать третьему государ­

ству за преступление, не указанное в требовании о вы-

иаче (см. п. 1 ст! 68 Договора 1957 г. между СССР и

ГДР);

в)             в том случае,   если за совершенное  преступление

выданное лицо может быть приговорено к смертной каз­

ни, а смертная казнь за подобное преступление не при­

меняется в государстве, которое его выдало (или вооб-

вце не применяется в практике   этого   государства),   то

смертная казнь должна быть заменена другим наказа­

нием  (см. ст.  10 Конвенции стран Бенилюкса  1962 г.);

г)             не судить и не наказывать лицо за политическое

преступление, совершенное им до выдачи (п. «в» ст. 17

Конвенции 1933 г., заключенной в Монтевидео).

Выданные лица должны быть доставлены на терри­торию требующего государства. Иногда такая доставка гопряжена с пересечением территории третьего государ­ства. Для этого необходимо получить разрешение от третьего государства. В некоторых договорах предусмат­ривается, что заинтересованное государство направляет кодатайство о разрешении провоза преступника, которое подается и рассматривается в том же порядке, как и [требование о выдаче (см. ст. 69 Договора 1957 г. между СССР и КНДР). Третье государство при этом имеет право отказать в разрешении, если испрашивается про-(воз лица, которого это государство не выдало бы.

Б   Зак. 303