2. Обстоятельства, влияющие на общее предупреждение

Анализ норм уголовного права периода некодифици­рованного  законодательства   (1917—1922   гг.)   и   по­рядка их применения приводит к выводу, что целью . принятия   уголовных   законов   этого   периода   было! прежде   всего   общее   предупреждение   преступлений. | Устрашение,   проявляющееся   в   достаточно   суровых санкциях  и   возможности  их  немедленного  исполне­ния, сочеталось с воспитанием трудящихся масс. За­дачи   уголовной   политики   определялись   не   только ожесточенным   сопротивлением   свершуты.х   классов ^вплоть до гражданской войны и иностранной интер-

венции), но и необходимостью установления дисцип­лины и повышения классовой сознательности трудя­щихся как условия выполнения пролетариатом своих политических задач и создания новых общественных отношений.

С первых дней Советского государства уголовное право служило средством защиты складывающихся общественных отношений и носило четко выражен­ный классовый характер. К. Маркс характеризовал политический интерес как общеклассовый14. В Совет­ском государстве уголовное право как средство вы­ражения политического и государственного интере­са выражало интересы пролетариата.

Содержание уголовных законов зависело от таких политических обстоятельств, как необходимость удер­жания пролетариатом государственной власти и обо­стренная классовая борьба. В. И. Ленин выделил пять форм классовой борьбы пролетариата, а имен­но: подавление сопротивления эксплуататоров, граж­данская война, «нейтрализация» мелкой буржуазии, особенно крестьянства, «использование» буржуазии и воспитание новой дисциплины15.

До принятия в 1922 г. первого уголовного кодек­са РСФСР нормы уголовного права содержались в декретах Советской власти, однако судам была пре­доставлена возможность выносить решения, если нет соответствующей нормы, на основе революционного правосознания16.

Для подавления сопротивления эксплуататорских классов устанавливалась наказуемость контрреволю­ционных преступлений, а также невыполнения меро­приятий Советского государства. Для проведения чрезвычайных мер борьбы с преступностью были со­зданы органы, наделенные правом внесудебного при­менения наказания, среди которых следует отметить Всероссийскую чрезвычайную комиссию (ВЧК), со­зданную 20 декабря 1917 г.

В местностях, объявленных на военном положе­нии, за некоторые преступления (например, принад­лежность к контрреволюционной организации и уча­стие в заговоре против Советской власти, участие в

14            См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 8  С. 194.

15            См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 39. С  262—264

16            См.: СУ РСФСР. 1918. № 85. Ст. 889.

Контрреволюционных целях в поджогах и взрывах", бандитизм, разбой, вооруженный грабеж, сокрытие в контрреволюционных целях боевого оружия и др.) органам ЧК было предоставлено право непосредст­венного применения уголовной репрессии, вплоть до расстрела17. Хотя Руководящие начала по уголовно­му праву РСФСР 1919 г. и установили, что «совет­ское уголовное право в РСФСР применяется органа­ми советского правосудия (народным судом и рево­люционными трибуналами)»18, еще в 1921 г. в мест­ностях, объявленных на военном положении, сохра­нялась возможность применения внесудебной репрес­сии, правда, только за шпионаж, бандитизм и уча­стие в открытом вооруженном восстании19.

Саботаж мероприятий Советского государства со стороны части государственных служащих потребо­вал решительных мер для его прекращения. Так, приказ Военно-революционного комитета от 4 декаб­ря 1917 г. призывал «принять самые решительные меры к введению нормальных занятий» в государст­венном банке и всех казначействах, «не останавли­ваясь перед арестами, высылкой из столицы, а для призывных возрастов —снятием с учета»20. В поста­новлении ВРК от 9 декабря 1917 г. «чиновники го­сударственных и общественных учреждений, саботи­рующие работу в важнейших отраслях народной жиз­ни, объявляются врагами народа». Их имена долж­ны были публиковаться во всех советских изданиях, а списки — вывешиваться во всех публичных местах21. Пока эта мгра еще нечетко характеризовалась как уголовное наказание, но позднее она была включе­на в перечень наказаний22.

В период гражданской войны и иностранной ин­тервенции чрезвычайно опасными были воинские пре­ступления, особенно дезертирство, за которое уста­навливались суровые наказания. К дезертирам при­равнивались и лица, уклоняющиеся от трудовой мо­билизации23.

17            См. Там же. 1919. № 27. Ст. 301.

18            Там же. № 66. Ст. 590.

19            См.: Там же. 1921. № 51. Ст. 294.

20            История  советского  уголовного  права.  М.,   1948. С.  76.

21            См.: Там же.

22            См.: СУ РСФСР.  1917. №  12. Ст.  170; Там же.  1919. № 66.

Ст. 590.

** См.: Основания уголовно-правового запрета, С. 40,

89

После окончания гражданской войны нормы уго­ловного права начинают использоваться в борьбе с экономическими преступлениями. Новая задача уго­ловной политики ставилась обстоятельствами эконо­мического характера: потребностью в создании но­вой экономики на основе национализации земли, бан­ков, транспорта и промышленности, а также потреб­ностью в восстановлении разрушенного войной на­родного хозяйства. В этих условиях посягательства на восстанавливаемую промышленность и сельское хозяйство рассматриваются как форма классовой борьбы.

Наиболее опасными видами таких посягательств становятся спекуляция и хищения государственного имущества. В декрете «О спекуляции», изданном еще в 1918 г., были определены и составы преступлений, и наказания за них. Минимальным было лишение свободы на срок не ниже шести месяцев с принуди­тельными работами и конфискацией всего или части имущества (при отсутствии промысла), максималь­ным— лишение свободы на срок не ниже десяти лет с тягчайшими принудительными работами и конфи­скацией всего имущества24.

В условиях нэпа борьба со спекуляцией не пре­кращается (были приняты декреты в 1919 и 1920 гг.)25, но особенно важной становится борьба с хищениями. Ответственность за хищения и связанные с ними должностные преступления предусматривается декре­том ВЦИК. и СНК от 1 июня 1921 г. «О мерах борь­бы с хищениями из государственных складов и долж­ностными преступлениями, способствующими хище­ниям»26. При наличии отягчающих обстоятельств дек­рет устанавливал возможность применения к винов­ным расстрела, а за простые составы преступлений лишение свободы со строгой изоляцией на срок не ниже восьми лет.

Необходимость воспитания трудящихся масс, ус­тановления строгой дисциплины является социально-психологическим обстоятельством, влиявшим на со­держание уголовных законов. Рассматриваемая В. И. Лениным как форма классовой борьбы27, в ус-

24 См. «5 См. 56 См. 27 См.

90

СУ РСФСР. 1918. № 54. Ст  605.

Там же. 1919. № 53. Ст. 504;  1920. № 39. Ст.  179.

Там же. 1921. № 49. Ст. 262.

Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 39, С. 264,

ловиях восстановления народного хозяйства дисцип­лина трудящихся должна была быть установлена прежде всего на производстве. Для борьбы с нару­шениями производственной дисциплины были изда­ны декрет СНК. от 29 января 1920 г. «О порядке все­общей трудовой повинности»28 и декрет СНК от 9 мая 1921 г. «О трудовом дезертирстве»29. В этих декретах устанавливалась дисциплинарная, админи­стративная и уголовная ответственность за такие на­рушения трудовой повинности, как уклонение от уче­та и явки по трудовой повинности, дезертирство с работ и подстрекательство к нему, намеренная пор­ча орудий труда и материалов, самовольное остав­ление работы или службы, самовольный переход на службу в другое учреждение или предприятие и дру­гие.

Для характеристики наиболее важных уголовно-правовых узаконений 1917—1922 гг. показательны данные о применяемых наказаниях. По данным Ш. С. Грингауз, в 1917—1918 гг. из 112 уголовных законов и законов, содержащих уголовные санкции, лишение свободы как мера наказания встречается в 2230. Сроки лишения свободы колеблются от 7 дней до 10 лет. На практике за первую половину 1918 г. народными судами к лишению свободы было приго­ворено 30% всех осужденных, за вторую половину того же года — 21,5%31. Дополнительными наказа­ниями к лишению свободы являются принудительные работы и конфискация имущества. Среди других мер наказания следует отметить такие, как объявление врагом революции или народа, высылку из данной местности и высылку за границу (удаление из сто­лиц, отдельных местностей или пределов Советской республики), лишение всех или некоторых граждан­ских прав, лишение права занимать общественные должности, штраф и высшую меру — расстрел. Эти меры встречались как в уголовных законах исследу­емого периода, так и в законах, содержащих уголов­ные санкции.

Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919г. установили примерные виды наказаний (ст.25).

28            См.

29            См.

30            См.

31            См.

СУ РСФСР. 1920. № 8. Ст. 49.

Там же. 1921. № 46. Ст. 227.

История советского уголовного права. С. 118,

Там >::е. С. 124.

91

К ним были отнесены: внушение, выражение обще­ственного порицания, принуждение к действию, не представляющему физического лишения (например, пройти известный курс обучения), объявление под бойкотом, исключение из объединения на время или навсегда, восстановление, а при невозможности его — возмещение причиненного ущерба, отрешение от должности, воспрещение занимать ту или иную долж­ность или исполнять ту или иную работу, конфиска­ция всего или части имущества, лишение политиче­ских прав, объявление врагом революции или наро­да, принудительные работы без помещения в места лишения свободы, лишение свободы на определен­ный срок или на неопределенный срок до наступле­ния известного события, объявление вне закона, рас­стрел32.

Этот перечень приведен полностью по двум су­щественным причинам. Во-первых, за некоторыми изъятиями он был воспринят советским уголовным законодательством, начиная с УК РСФСР 1922 г. до ныне действующего УК РСФСР. Во-вторых, обра­щает внимание порядок изложения нормы: виды на­казания располагаются от наиболее мягкого до наи­более сурового. Такой порядок перечисления видов наказаний представляется более предпочтительным, чем существующий ныне (от строгих к более мягким мерам). Эгог порядок предлагался в теоретической модели >юловного кодекса и аргументировался преж­де всего тем, что такое построение нормы позволяет ориентировать суды в большей мере на применение менее суровых наказаний, поскольку они поставлены на первое место. Это предтожение включено в проект новых Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик.

Санкции в законодательстве 1917—1922 гг., как правило, были неопределенными («карать по всей строгости революционных законов», «по всей тяже­сти революционных законов») и относительно неоп­ределенными (с указанием вида наказания без точ­ного срока или же с указанием на предел наказа­ния— «не ниже»). Такая формулировка санкций пре­допределяла широту судебного усмотрения при на­значении наказания и вообще при применении уголов-

32 См.: СУ РСФСР. 1919. № 66. Ст. 590. 92

но-правовых норм, особенно в сочетании с возмож­ностью при отсутствии необходимой нормы выносить судебное решение на основе революционного право­сознания.

И в последующем уголовном законодательстве до принятия действующих Основ уголовного законода-тельства Союза ССР и союзных республик 1958 г. основное внимание уделялось общему предупрежде­нию преступлений. Интенсивность криминализации приближалась к максимуму, поскольку развитие Осо­бенной части шло по пути увеличения числа преступ­лений, а наказания и порядок их применения в Об­щей части становились все более строгими.

В 1922 г. был принят первый Уголовный кодекс РСФСР33,   в   котором   решались   вопросы   оснований уголовной ответственности и установился исчерпыва­ющий перечень наказаний (ст. 32, 33), а также была дана характеристика целей наказания (ст. 10). Весь-ма важна ст. 5 этого кодекса, определяющая его за­дачи, в которые входила защита государства трудя­щихся не только от преступлений, но и от «общест­венно опасных элементов». Опасность личности мог­ла проявляться  не только в совершении обществен­но опасных действий   («вредных для общества»), но и   в  «деятельности,   свидетельствующей   о   серьезной угрозе общественному правопорядку»   (ст. 7), а так­же в «связи с преступной средой данной местности» (ст. 49). В последней статье было установлено, что «лица,  признанные судом  по своей  преступной дея- I тельности или по связи с преступной средой данной { местности социально опасными, могут быть лишены I по приговору суда права пребывания в определенных I местностях на срок не свыше трех лет». Эта норма,  « воспринятая и УК РСФСР  1926 г.   (ст. 7), фактиче­ски  размывала  основания   уголовной   ответственно- V сти, допуская применение наказания к лицам, не ви- | новным в совершении конкретного преступления.

В законодательстве 30-х годов данная норма конк­ретизировалась путем установления ответственности совершеннолетних членов семьи военнослужащего, совершившего измену Родине в форме побега или перелета за границу. Если эти лица совместно про-

33 См.:   Сборник   документов   по   истории   уголовного  законода­тельства СССР и РСФСР. М., 1953. С. 116—143.

93

живали с изменником Родины к моменту соверше­ния преступления или находились на его иждивении, то оыи подлежали лишению избирательных прав и ссылке в отдаленные районы Сибири на пять лет34.

Все преступления по УК РСФСР 1922 г. делились на преступления, направленные против установлен­ных рабоче-крестьянской властью основ нового пра­вопорядка или признаваемые ею наиболее опасными и все остальные преступления, что подчеркивало классовый характер уголовной репрессии. За пре­ступления первой группы определенный кодексом нижний предел наказания не мог быть понижен су­дом (ст. 27). Конструкция санкций «не ниже» опре­деленного срока являлась формальным признаком повышенной общественной опасности преступлений, которые были весьма многочисленными. Так, с изме­нениями на 1925 г. из 35 статей, предусматривающих ответственность за преступления против порядка уп­равления, 20 статей имели такие санкции; из 15 ста­тей о должностных преступлениях и 19 статей о хо­зяйственных преступлениях такие санкции имели со­ответственно 13 п 16 статей35.

УК РСФСР 1922 г. ввел и институт аналогии. Он был необходим для быстрого реагирования на появ­ляющиеся новые деяния, опасные для государства. Ранее для этой цели использовалось издание много­численных декретов Советского государства, содер­жащих нормы уюловного права пли уголовные санк­ции, а также право суда выносить решения при от­сутствии нормы на основе революционного правосо­знания. Институт аналогии, первоначально преду­смотренный для применения в исключительных слу­чаях, применялся на практике довольно часто и про­существовал до 1958 года.

На введение названных норм повлияли обстоя­тельства политического характера — классовая борь­ба в условиях новой экономической политики. В.И.Ле­нин указывал, что «буржуазия у нас осталась, и борь­ба осталась»36. Условия нэпа повлияли на изменение форм классовой борьбы и, следовательно, на содер­жание норм уюловного права. Под влиянием обсто-

84            См.: Там же. С. 344.

85            См.:   История   советского  уголовного   права.   С.   253—254.

56 Ленин В. И. Поли, соСр соч. Т 42. С. 361.

94

йтельств экономического характера — необходимости восстановления народного хозяйства, борьбы с анар­хией на производстве и в сфере товарообмена — бы­ло сформулировано новое понятие контрреволюцион­ного преступления (ст. 57). Потребность государства в контроле над частным капиталом, в удержании и укреплении важнейших экономических рычагов вы­звала установление ответственности за экономиче­скую контрреволюцию, под которой понималось «про­тиводействие нормальной деятельности государствен­ных учреждений и предприятий или соответствующее использование их для разрушения и подрыва госу­дарственной промышленности, торювли и транспор­та в целях совершения деяний, предусмотренных ст. 57» (ст. 63 в редакции постановления ВЦПК от 10 июля 1923 г.)37. Контрреволюционным же призна­валось «всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению власти рабоче-крестьянских Советов» и рабоче-крестьянского правительства, а также «действия в направлении помощи той части международной буржуазии, которая не признает рав­ноправия приходящей на смену капитализму ком­мунистической системы собственности и стремится к ее свержению путем интервенции или блокады, шпи­онажа, финансирования прессы и т. п.».

Указанные обстоятельства обусловили и установ­ление суровых мер наказания за взяточничество (ст. 114, 114а УК РСФСР в редакции декрета ВЦИК и СНК от 9 октября 1922 г.). Опасность взяточничества усилилась «в связи с попытками капиталистических элементов путем подкупа завладеть государственны­ми ценностями и обеспечить условия развертывания частнокапиталистических форм хозяйства в ущерб Советскому государству и социалистическому хозяй­ству»38. Получение взятки должностным лицом, за­нимающим ответственное положение, при наличии прежней судимости за взятку или неоднократности получения взятки, при вымогательстве, а также если в результате взятки был нанесен государству или мог быть нанесен материальный ущерб каралось ли­шением свободы со строгой изоляцией на срок не

87            Сборник  документов   по   истории  уголовного  законодательст­

ва СССР и РСФСР. С. 161.

88            И**ория советского уголовною права. С. 291.

95

ниже трех лет, а при особо отягчающих обстоятель­ствах—высшей мерой наказания с конфискацией иму­щества. Строго карались и дача взятки, и посредни­чество во взяточничестве, и оказание какого-либо со­действия или непринятие мер противодействия взя­точничеству39. Ст. 114 и 114а в этой редакции была придана обратная сила40.

Самым распространенным наказанием по УК РСФСР 1922 г. было лишение свободы (со строгой изоляцией или без таковой). Первоначально мини­мальный срок был установлен в 6 месяцев, а макси­мальный—в 10 лет. В 1923 г. минимальный срок был снижен до 1 месяца, а в 1924 г.— до 7 дней. Санкции были в основном относительно-определенные с ука­занием пределов наказания («не ниже», «до»). Смерт­ная казнь не включалась в перечень наказаний и ее применение было ограничено как статьями Особенной части, предусматривающими ее в санкциях, так и под­судностью только по делам, находящимся в произ­водстве революционных трибуналов (ст. 33).

Кодекс просуществовал до 1926 г. За это время, по данным Г. Л. Кригер, в него было внесено 159 изме­нений и дополнений (51 — в Общую часть, 108 — в Особенную). 78 из них были направлены на расшире-•ние сферы преступного и усиление репрессивности отдельных институтов и санкций, а 67 носили проти­воположный характер41.

В 1924 г. был принят первый общесоюзный зако­нодательный акт по уголовному праву — Основные начала уголовного законодательства СССР и союз­ных республик42. В дальнейшем на основе отнесения к компетенции СССР не только установления Основ общесоюзного уголовного законодательства, но и обеспечения единства уголовно-правовой борьбы с наиболее опасными преступлениями преобладающее значение в развитии уголовного права получило об­щесоюзное законодательство.

Основные  начала    уголовного    законодательства

39            См.: СУ РСФСР. 1922. № 63. Ст. 808.

40            См.: Там же. № 65. Ст. 852.

41            См.:   Основания   уголовно-правового   запрета.   С.   80,   88.   Не­

совпадение   общего   числа   изменений   и   их   числа   при   оценке

тенденций   вызвано   тем,   что   во   втором   случае   не   учитыва­

лись редакционные или структурные  уточнения,  вноосившиеся

в нормы и не влиявшие на их содержание.

42            См.: СЗ СССР. 1924. № 24. Ст. 205.

96

1924 г. примечательны тем, что они полностью отка­зались от термина «наказание» и заменили его поня­тием «меры социальной защиты» (ст. 4). Тем самым подчеркивался отказ от возмездия и кары как целей наказания.

Такое законодательное решение по-разному оце­нивалось в литературе. Одни авторы считали его чисто терминологическим, не меняющим содержания самих мер, другие же говорили о принципиальном характере такого изменения43.

С одной стороны, в перечень мер социальной за­щиты судебноисправительного характера были вклю­чены в основном все наказания, ранее известные со­ветскому уголовному праву (ст. 13)44. Кроме того, их применение допускалось лишь в отношении лиц, дей­ствовавших виновно (ст. 6), что отличало основания применения этих мер от оснований применения мер социальной защиты медицинского (ст. 7) и медико-педагогического характера (ст. 8). С другой сторо­ны, ст. 22 допускала применение мер социальной защиты судебно-исправительного характера без со­вершения конкретного общественно опасного деяния или даже при оправдании в совершении определенно­го преступления, что не позволяет однозначно оценить отказ от понятия «наказание».

Конечно, это изменение уголовного закона отра­жало влияние социологической школы уголовного права на советское уголовное законодательство ана­лизируемого периода, поэтому нельзя считать его толь­ко формальным. Но сам перечень мер социальной защиты судебно-исправительного характера, их сроки и основания применения не позволяют расценивать это изменение как принципиальное. Следует согласить­ся с А. А. Пионтковским, что эта замена терминов отражала незрелость уголовно-правовой теории45. К этому следует добавить, что эта замена носила уго­ловно-политический характер и вызывалась социаль­но-психологической потребностью молодого Советско-

II.

43 См.: Уголовное право: История юридической науки. М., 1978. С. 125—128; Курс советского уголовного права. (Часть Об­щая.) Л., 1970. Т. 2. С. 574; История советского уголовного права. С. 320—321.

« См.: Ст. 33 УК РСФСР 1922 г. в редакции постановления ВЦИК от 10 июля 1923 Г.//СУ РСФСР. 1923. № 48. Ст. 479.

45 См.:   Уголовное  право:   История  юридической  науки.   С,   128.

7 С. В. Полубинская

97

го государства в создании собственной концепций угб-ловного права, чтобы подчеркнуть отказ от основных идеологических понятий предшествующей формации46.

В ноябре 1926 г. был принят новый Уголовный кодекс РСФСР, вступивший в действие с 1 января 1927 г. и просуществовавший до 1958 г.47.

Первоначальной редакции кодекса уровень уго­ловной репрессии был несколько снижен. Так, напри­мер, в нем не было ни одного состава, предусматри­вающего смертную казнь в качестве единственной меры уголовной ответственности. В определении задач уго­ловного законодательства РСФСР не было задачи ох­раны социалистического государства рабочих и крес­тьян от общественно опасных элементов (ст. 1). Однако УК РСФСР 1926 г. воспринял нормы о при­менении мер социальной защиты судебно-исправитель-ного, медицинского или медико-педагогического ха­рактера в отношении лиц, представляющих опасность по своей связи с преступной средой или по своей прошлой деятельности (ст. 7).

В перечне мер социальной защиты судебно-испра-вительного характера появилась такая мера, как объ­явление врагом трудящихся с лишением гражданства Союза ССР и обязательным изгнанием из его преде­лов. Лишение свободы устанавливалось, как и рань­ше, со строгой изоляцией и без строгой изоляции; расстрел был назван исключительной мерой охраны государства трудящихся и вынесен за пределы общего перечня наказания (ст. 20, 21). Сроки лишения свобо­ды колебались от одного дня до десяти лет и обяза­тельно соединялись с работами (ст. 28).

Однако в дальнейшем были приняты общесоюз­ные акты, направленные на усиление репрессии, сре­ди которых чрезвычайно важными были Положение о преступлениях государственных (контрреволюцион­ных и особо для СССР опасных преступлениях про­тив порядка управления) 1927 г.48 и новое Положение о воинских преступлениях49.

Усиление уголовной репрессии вызывалось прежде всего обстоятельством политического характера —

46            См.: Там же  С. 127.

47            См :   Сборник   документов   по   истории   уюловного   законода­

тельства СССР и РСФСР. С. 256—288.

48            См : СЗ СССР. 1927. № 12. Ст. 123.

49            См.: Там же. Лв 50. Ст. 505.

63

ошибочным представлением об обострении классовой | борьбы  при построении социализма. Сталин ечитал, ' что  работа  по социалистической  реконструкции  на­родного хозяйства не может не вызвать отчаянного сопротивления со стороны сил старого мира. Влияли« и   обстоятельства   экономического   характера — свер­тывание  нэпа,  индустриализация  промышленности и коллективизация   сельского хозяйства,   в   проведении которых  уголовному закону было отведено  большое место,  поскольку  уголовная   репрессия  рассматрива­лась как  необходимый    элемент    социалистического наступления.

Под влиянием обстоятельств политического и эко­номического характера в УК РСФСР 1926 г. начиная с 1928 г. вводятся такие составы преступлений, как нарушение законов о национализации земли (ст. 87а), учреждение, руководство деятельностью и участие в лжекооперативе (ст. 129а), содействие должностны­ми лицами организации лжекооперативов (ст. 111а), совершение насильственных действий в отношении об­щественников-активистов и колхозников в связи с их производственной или общественной деятельностью (ст. 73'), выпуск недоброкачественной и некомплект­ной продукции из промышленных и торговых пред­приятий (ст. 128а), нарушение правил об охране по­рядка и безопасности движения, охране имущества транспорта (ст. 751) и др.

Внимание государства направлялось на борьбу с вредительством и хищениями социалистического иму­щества. Очень показательным законом этого периода является закон от 7 августа 1932 г. «Об охране иму­щества государственных предприятий, колхозов и ко­операции и укреплении общественной (социалистичес­кой) собственности»50. За хищение колхозного и ко­оперативного имущества и хищение грузов на желез­нодорожном и водном транспорте были установлены суровые меры ответственности—расстрел с конфис­кацией всего имущества (с заменой, при смягчающих обстоятельствах, лишением свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией всего имущества). К лицам, осужденным за эти преступления, нельзя было при­менять амнистию, они объявлялись врагами народа.

В этом законе не давалось определения хищения,

60 Там же. 1932. № 62. Ст. 360.

7'             99

его форм, а также не устанавливались обстоятельст­ва, смягчающие ответственность. При этом в качест­ве наказаний устанавливались самые суровые меры, известные советскому законодательству в то время. Такая неопределенность общих положений закона де­лала применение суровых наказаний (особенно, в пе­риод массового голода) не справедливым и просто жестоким. Фактически осужденные по закону от 7 ав­густа 1932 г. приравнивались к осужденным за контр­революционные преступления, поскольку также объ­являлись «врагами народа».

Постановление СНК СССР от 11 июля 1934 г. «О борьбе с расхищениями денежных доходов на желез­нодорожном транспорте» устанавливало применение закона от 7 августа 1932 г, и в отношении лиц, винов­ных в хищениях денежных средств, растратах и зло­употреблениях на железных дорогах СССР51.

Ужесточению репрессии послужило и постановле­ние ЦИК СССР от 8 июня 1934 г. «О дополнении Положения о преступлениях государственных (контр­революционных и особо для Союза ССР опасных преступлениях против порядка управления) статьями об измене Родине»52. В этом постановлении измена Родине определялась как «действия, совершенные гражданами Союза ССР в ущерб военной мощи Союза ССР, его государственной независимости или непри­косновенности его территории» и давались формы из­мены Родине (шпионаж, выдача военной или госу­дарственной тайны, переход на сторону врага, бегство или перелет за границу). За измену Родине устанав­ливалась высшая мера наказания — расстрел с кон­фискацией всего имущества, а при смягчающих об­стоятельствах— лишение свободы на срок 10 лет с конфискацией всего имущества. Измена Родине, со­вершенная военнослужащим, наказывалась только расстрелом с конфискацией всего имущества. В этом же законе устанавливалась и ответственность совер­шеннолетних членов семьи изменника Родине (воен­нослужащего, совершившего побег или перелет за границу), «если они чем-либо способствовали готовя­щейся или совершенной измене или хотя бы знали о ней, но не довели об этом до сведения властей», в ви-

61            См.: Там же. 1934. № 40. Ст. 320.

62            См.: Там же. № 33. Ст. 255.

100

де лишения свободы на срок от 5 до'10 лет с конфис­кацией всего имущества (ст. 1—3). Во второй части этой же статьи содержалась норма о лишении ос­тальных совершеннолетних членов семьи изменника, совместно с ним проживающих или находившихся на его иждивении, избирательных прав и ссылке их в отдаленные районы Сибири на 5 лет.

Закон от 8 июня 1934 г. примечателен также и тем, что в нем вместо термина «меры социальной защиты» употребляется термин «меры уголовного наказания».

До Великой Отечественной войны существенным изменениям были подвергнуты и нормы Общей части уголовного права. Так, 7 апреля 1935 г. было принято постановление ЦИКиСНК СССР «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних»53. Это по­становление снизило возраст уголовной ответственнос­ти с 14 до 12 лет за кражи, причинение насилия, те­лесных повреждений, увечий, убийство и попытки к убийству. Одновременно отменялась ст. 8 Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и со­юзных республик о применении к малолетним и не­совершеннолетним мер социальной защиты медико-педагогического характера54 и устанавливалась воз­можность применения всех мер уголовного наказания к несовершеннолетним, начиная с 12-летнего возрас­та. В 1940 г. с 12 лет стали привлекать к уголовной ответственности и за совершение действий (развинчи­вание рельсов, подкладывание на рельсы разных предметов и т. п.), могущие вызвать крушение поез­дов55.

Снижение возраста уголовной ответственности за наиболее распространенные преступления, соверша­емые несовершеннолетними, следует оценить отрица­тельно. Тем более что оно было связано с распростра­нением на несовершеннолетних всех наказаний и с из­менениями порядка отбывания лишения свободы. Так, в 1929 г. постановлением ЦИК и СНК «Об изме-

53            См.: Там же. 1935. № 19. Ст. 155.

54            В   соответствии    со   ст.   12   УК РСФСР    1926 г.     (в  редак­

ции  до   1935  г)   малолетними,  к  которым  применялись лишь

меры   социальной   защиты   медико-педагогического   характера,

считались  подростки  до   14 лет.  К  несовершеннолетним  от   14

до   16 лет  меры  социальной  защиты  судебно-исправительного

характера   могли   быть   применены   лишь   при   невозможности

применить меры медико-педагогического характера.

65 См.: Ведомости Верхов. Совета СССР, 1940. № 52.

101

нении ст, 13, 18, 22 и 38 Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик»56 было отменено деление лишения свободы на соеди­ненное со строгой изоляцией и без таковой. Вместо этого в новой редакции ст. 18 Основных начал уста­навливались два вида лишения свободы: в исправи­тельно-трудовых лагерях в отдаленных местностях Союза ССР (на срок от 3 до 10 лет) и в общих мес­тах заключения (на срок до трех лет). Лишение сво­боды в общих местах заключения, по общему правилу, отбывалось в исправительно-трудовых колониях.

7 апреля 1930 г. было принято Положение об ис­правительно-трудовых лагерях57. В нем определялись задачи ИТЛ: охрана общества от особо социально опасных правонарушителей путем изоляции их, сое­диненной с общественно полезным трудом, и приспо­собления их к условиям трудового общежития; осно­вания классификации осужденных; 3 вида режима и иные правила, относящиеся к организации работ, питания; меры поощрения и взыскания.

Если к осужденным в качестве дополнительного наказания применялось удаление из пределов союзной республики или отдельных местностей с поселением в тех или иных местностях или без таковой, то в со­ответствии со ст. 22 Основных начал (в редакции по­становления ЦИК. и СНК от 6 ноября 1929 г.) после отбытия лишения свободы они поселялись в районе лагеря с наделением землей или предоставлением оплачиваемой работы.

Удаление из пределов союзной республики или от­дельных местностей назначалось на срок от 3 до 10 лет. Это же наказание с запрещением проживать в тех или иных местностях назначалось на срок от 1 до 3 лет. Эти меры могли применяться судом (по предложению прокурора) к лицам, признанным по своей преступной деятельности или связям с преступ­ной средой в данной местности социально опасными. Устанавливалась возможность их применения к ука­занной категории лиц независимо от привлечения их к судебной ответственности за совершение определен­ного преступления, а равно и в тех случаях, когда

66            См.: СЗ СССР. 1929. № 72. Ст. 686.

67            См.: Там же. 1930. № 22. Ст. 248.

102

они будут по обвинению в преступлении оправданы, но признаны социально опасными.

Великая Отечественная война потребовала пере­смотра норм уголовного права, с тем чтобы привес­ти их в соответствие с условиями военного времени.

Перевод всего народного хозяйства на военные рельсы, необходимость в сжатые сроки наладить ра­боту промышленности и транспорта выдвинули на первый план дисциплину и организованность трудя­щихся. Еще в 1940 г. был принят указ Президиума Верховного Совета СССР, устанавливающий уголов­ную ответственность за самовольный уход с предпри­ятия или организации и за прогул без уважительных причин58. В условиях военного времени общественная опасность таких нарушений увеличивалась, поэтому суды ориентировались на неукоснительное осуждение виновных в них. В 1941 г. был издан указ Президиу­ма Верховного Совета СССР «Об ответственности рабочих и служащих предприятий военной промыш­ленности за самовольный уход с предприятий»59. Эти действия приравнивались к дезертирству и могли по­влечь наказание в виде тюремного заключения на срок от 5 до 8 лет. Кроме того, в 1943 г. было введе­но военное положение на железнодорожном и водном транспорте. Работники транспорта объявлялись моби­лизованными и на них распространялись законы, при­меняемые к военнослужащим60.

Чрезвычайно существенной в военное время была ответственность за уклонение от трудовой мобилиза­ции или самовольное оставление мобилизованными места работы61. Поскольку для промышленности и строительства не хватало рабочих рук, были уста­новлены нормы о мобилизации трудоспособного насе­ления, за небольшими изъятиями, для работы на производстве и в строительстве. За нарушение этих норм сразу же была установлена уголовная ответст­венность. Для колхозников уголовная ответственность была установлена за невыполнение обязательного минимума трудодней без уважительных причин. В су­дебной практике встречались случаи привлечения к

68 См. Б9 См.

60            См.

61            См.

Ведомости Верхов. Совета СССР. 1940. № 20.

Там же. 1942. № 2.

Там же. 1943. № 15; 1943. № 18.

Там же. 1942. № 6,

103

Ответственности за это преступление пбдросткбй МО-ложе 16 лет и лиц старше 60 лет, правда, эти случаи рассматривались как судебные ошибки62.

Суровые наказания влекли в условиях войны хи­щения социалистической собственности, должностные преступления, спекуляции. Народный комиссар юсти­ции СССР прямо указывал, что суды должны бес­пощадно карать спекулянтов, играющих на руку вра­гу и дезорганизующих государственную, кооператив­ную и колхозную торговлю63.

В 1941 г. была установлена суровая ответствен­ность за распространение ложных слухов, возбужда­ющих тревогу среди населения. Эти действия могли повлечь применение наказания в виде тюремного за­ключения на срок от 2 до 5 лет, если не будет реше­но, что в них содержится более тяжкое преступле­ние64.

Как и в условиях гражданской войны, существен­ными стали такие преступления как отказ или укло­нение в условиях военного времени от внесения нало­гов или выполнения повинностей65.

В это же время была создана Чрезвычайная Госу­дарственная комиссия по установлению и расследо­ванию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников66. Эти преступления объявлялись тяг­чайшими. Указ о создании Чрезвычайной Комиссии стал первым среди ряда законов, регулирующих рас­следование таких преступлений и устанавливающих ответственность за них.

После окончания Великой Отечественной войны опять наблюдалось некоторое смягчение уголовной политики: отменялись законы военного времени, в 1947 г., «идя навстречу пожеланиям профессиональных союзов рабочих и служащих и других авторитетных организаций, выражающих мнение широких общест­венных кругов» Президиум Верховного Совета СССР издал Указ об отмене смертной казни67.

62            См.:   Исаев  М.   М,   Утевский  Б.  С.,  Гродзинский М.  Л1.  За­

конодательство   по   уголовному   праву   и   процессу   в   период

войны. М., 1942. С. 19.

63            См.: Там же. С. 25—26.

64            См.: Ведомости Верхов. Совета СССР. 1941. № 32.

65            Подробнее    см:    Исаев   Л!.   М.,    Утевский   Б.   С.,    Гродзин­

ский М. М. Указ. соч. С. 5—9.

66            См.: Ведомости Верхов. Совета СССР. 1942. № 40.

67            См.: Там же. 1947. № 17.

104

Однако в том же году принимаются и чрезвычайно жесткие указы «Об усилении охраны личной собст­венности граждан» и «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного иму­щества»63. Санкции статей этих указов были весьма высоки. Так, «простая» кража личного имущества каралась только лишением свободы на срок от 5 до 6 лет, а кража личного имущества, совершенная по­вторно,— на срок от 6 до 10 лет. Кража, присвоение или растрата без квалифицирующих признаков нака­зывались лишением свободы на срок от 7 до 10 лет с конфискацией или без таковой. Эти же преступле­ния, совершенные группой лиц, наказывались лише­нием свободы на срок от 10 до 25 лет с конфискацией имущества.

Санкции этих указов в основном содержали лише­ние свободы без альтернативных наказаний. Это об­стоятельство, как и отмеченная завышенность сроков наказания, приводило к тому, что суды широко наз­начали наказание ниже низшего предела69.

УК РСФСР 1926 г. просуществовал 35 лет. За это время в него были внесены серьезные новеллы как в Общую, так и в Особенную часть. Под влиянием обстоятельств жизни страны и распространенного представления об эффективности суровых мер ответ­ственности основным направлением этих новелл была криминализация общественно опасных деяний и ужес­точение наказаний. Так, если на декриминализацию и смягчение санкций было направлено 27 изменений и дополнений, большая часть из которых приходится на период с 1927 по 1930 г., то на криминализацию новых деяний, расширение составов преступлений и усиление наказаний было направлено 161 изменение и дополнение. При этом наибольшее их количество приходится на период с 1931 по 1940 г.70

После принятия Основ уголовного законодательст­ва Союза ССР и союзных республик 1958 г. и кодек­сов союзных республик в 1960—1961 гг. на некоторое время ведущей стала линия на смягчение ответствен­ности. Был сокращен максимальный срок лишения свободы, повышен возраст уголовной ответственнос-

68            См.: Там же. № 19.

69            См.:   Основания  уголовно-правового  запрета.  С.  98—99.

10 См.: Там же, С, 100,

109

ти, декриминализировано около 40 составов преступ­лений.

Широкое развитие получила возможность при­менения к лицу не уголовного наказания, а мер об­щественного воздействия. В литературе отмечалось, что если в 1947—1952 гг. возобладала тенденция обес­печения общепредупредительной цели наказания, что проявлялось в больших сроках наказания, то в 1958— 1960 гг. наметилась практика исправления и перевос­питания лиц, виновных в совершении преступлений, посредством мер общественного воздействия71.

Однако с 1962 г. опять началась деятельность по изменению и дополнению уголовного законодательства, выражающаяся в расширении круга преступного и усилении ответственности за отдельные преступления (например, устанавливается ответственность за хи­щение государственного или общественного имущест­ва в особо крупных размерах, где в санкции наряду с длительным лишением свободы содержится смерт­ная казнь; усиливается ответственность за взяточни­чество, изнасилование, особо опасные государствен­ные преступления). До 1978 г., по данным С. Г. Ке-линой, из 246 статей Особенной части исключена была 1, введено вновь 40 и изменено 6072.

В 70-е годы законодательные новеллы касаются преступлений против общественной безопасности, об­щественного порядка и здоровья населения, в част­ности существенно изменилась ответственность за все преступления, связанные с наркотиками. В 80-е годы появились такие составы, как незаконное обучение каратэ (ст. 2191 УК РСФСР), получение незаконно­го вознаграждения от граждан за выполнение работ, связанных с обслуживанием населения (ст. 1562 УК РСФСР), нарушение правил торговли (ст. 1563 УК РСФСР), незаконный отпуск бензина или других горюче-смазочных материалов (ст. 1564 УК РСФСР), преследование граждан за критику (ст. 1391 УК РСФСР) и ряд других.

По данным А. И. Коробеева, за период действия УК РСФСР (по состоянию на 1 января 1986 г.) была

71 См.: Наташев А. Е., Стручков Н. А. Основы теории испра» 7а вительно-трудового права. М., 1967. С. 21.

См-: Основания уголовно-правового запрета, С. 110,

106

установлена или расширена уголовная наказуемость К деяний, предусмотренных более чем 50 статьями УК73. |

Так1ш образом, цель общего предупреждения ре­ализовывалась в действующем законодательстве глав­ным" обра'зтагПосредством изменений и дополнений норм" "Особенной части. По данным Н. Ф. Кузнецовой, «почти из 100 уголовных норм последних 14 лет (до 1977 г.— С. П.) 2/3 усиливают или расширяют уго­ловную ответственность»74. Это свидетельствует об укоренившемся в правовом и общественном сознании| представлении о всесилии уголовного права и эффек-! тивности суровых наказаний. Вместо того, чтобы попы­таться при решении проблемы обратиться к иным средствам — экономическим, воспитательным, нако­нец, средствам других отраслей права, законодатель или устанавливает уголовную ответственность за но­вое деяние, получившее распространение или ставшее более опасным в определенный период времени, или усиливает наказание за уже известные закону прес­тупления. Между тем 17% норм УК РСФСР сопри­касаются со сферой административного права, а 22% — со сферой дисциплины на транспорте, произ­водстве и военной службе75, что позволяет поставить вопрос об использовании в борьбе с ними мер адми­нистративной и дисциплинарной ответственности.

Серьезным недостатком изменений и дополнений действующего уголовного законодательства является то, что они, по сути, есть частичные усовершенствова­ния отдельных статей Особенной и Общей части. Речь же в современных условиях должна идти «о создании целостной системы уголовно-правовых ин­ститутов и норм, воплощающих принципы социализ-^. ма и коммунистические идеалы общественного раз-1' вития с качественно новой полнотой, невозможной в I прежних условиях»76. Это обстоятельство во многом 1 определило решение о подготовке нового уголовного I законодательства.

73            См.:   Коробеев   А.   И.    Уголовная   наказуемость   общественно

опасных деяний. Хабаровск, 1986. С. 57.

74            Кузнецова Н. Ф. Социальная обусловленность уголовного за-

кона//Правовые исследования. Тбилиси, 1977. С. 41;

75            См.: Коробеев А. И. Указ. соч. С. 38.

76            Злобин  Г.   А.   О   необходимости   концептуального   подхода   к

совершенствованию   уголовного    законодательства//Конститу-

ция  СССР   и  дальнейшее  укрепление  законности  и  правопо­

рядка. М., 1979. С, 75,

10?

В современных условиях общественно-экономичес­кого развития при повышении уровня правового и политического сознания населения и совершенствова­нии работы органов уголовной юстиции уголовное за­конодательство «сохраняет строгость... в отношении опасных рецидивистов и лиц, виновных в совершении тяжких преступлений, и существенно расширяет на­бор средств, с помощью которых можно добиться эф­фективного перевоспитания лиц, виновных в соверше­нии менее опасных преступлений или уже вставших на путь исправления»77. Такое изменение в соотноше­нии общей и специальной превенции обусловлено эко­номическим развитием страны, расширением демок­ратии во всех сферах общественной жизни, повыше­нием правовой и политической активности населения. Эта тенденция сохранена и в проекте нового уголов­ного законодательства.