1. Понятие общего предупреждения

Общее предупреждение признается в качестве одной из целей наказания и в теории уголовного права, и в законодательстве многих стран (см., например, ч.З § 39 УК ГДР, § 37 УК ВНР, ст. 36 УК НРБ, ст. 16 УК МНР и т. д.).

Общепредупредительное воздействие наказания, как писал М. Д. Шаргородский, проявляется, во-пер­вых, в самом факте издания уголовного закона и в установлении в нем определенного наказания за кон­кретное общественно опасное деяние; во-вторых, в назначении судом меры наказания конкретному лицу, виновному в совершении преступления, и, в-третьих, в процессе исполнения назначенного наказания1. Эти положения не оспариваются в теории уголовного права2.

Разница во взглядах ученых, исследовавших проб­лему, заключается в понимании сущности общего предупреждения и в оценке круга лиц, на которых оно распространяется.

Общее предупреждение определяется как «комп­лекс государственно-правовых мероприятий, направ­ленных на удержание граждан от совершения прес­тупления», как «особое психолого-воспитательное воздействие на сознание и волю людей, оказываемое целой системой мер государственно-правового харак­тера»3, как «такое воздействие уголовно-правовой

1              См.:   Шаргородский   М.   Д   Наказание  по  советскому  уголов­

ному праву   М., 1958. С.  198

2              См.: Марцев А. И. Теоретические вопросы общего и специаль­

ного    предупреждения    преступлений:    Автореф.   дис.   ...   докт.

юрид.   наук   Свердловск,   1975.  С.   12—13,   Шмаров  И.   В.  Эф­

фективность   общенредупредигелыюго   воздействия   наказания//

Сов.  государство  и   право.   1969.  №   11.  С.  99;   Криминологи­

ческие   и   уголовно-правовые   проблемы   наказания.   Алма-Ата,

1983.  С.  32;   Анденес   И.    Наказание   и   предупреждение   пре­

ступлений. М., 1979. С. 23, 53

8 Марцев А. И. Указ. соч. С. 12—13.

38

нормы на сознание человека, которое обеспечивает в конкретной, предусмотренной законом ситуации пра­вомерное поведение лица путем воспитания у него убеждения в необходимости поступать должным об­разом либо устраняет намерение нарушить закон под воздействием реализации санкции»4.

По мнению А. А. Пионтковского, «общепревентив­ное действие наказания заключается в достижении путем угрозы наказания и его фактического примене­ния к данному преступнику, двоякого рода каратель­ных эффектов в психике всей массы граждан, не со­вершающих преступление: «воспитательного» и «мо-тивационного»5. Посредством воспитательного эффек­та вырабатывается нужное для общества «правовое убеждение». Мотивационный эффект заключается в том, что угроза и применение наказания выступают в качестве контрмотива для неустойчивых лиц, удер­живая их от совершения преступления.

Как в большей степени социально-психологичес­кую, нежели правовую проблему рассматривает об­щую превенцию И. В. Шмаров6.

Один из известных западноевропейских исследова­телей проблемы И. Анденес также считает общепре­дупредительное воздействие угрозы наказания моти­вирующей категорией и включает в ее содержание «не только мотивирующее воздействие страха перед на­казанием, но также и моральное (или воспитатель­ное) и формирующее привычку воздействие уголовно­го права»7.

В. Н. Кудрявцев полагает, что «общепревентивное действие права заключается в предупреждении всех лиц, имеющих отношение к его предписаниям, о том, что эти предписания обязательны (желательны) для исполнения и обеспечены силой государственного принуждения или влекут положительные последствия в случае правового стимулирования поведения»8. Та­ким образом, как результат действия общей превен­ции рассматриваются не только негативные, но и по-

4              Тарбагаев  А.   Н.   Понятие  и  цели  уголовной  ответственности.

Красноярск,  1986. С. 92.

5              Пионтковский   А.   А.   Меры   социальной   зашиты   и   Уголовный

кодекс РСФСР/УСов. право. 1923. № 3(6). С. 17—18.

6              См.: Шмаров И. В. Указ. соч. С. 99.

7              Анденес И. Указ   соч. С. 22.

8              Кудрявцев В. Н. Право и поведение. М., 1978. С. 139.

39

зитивные последствия правового поведения. Такой подход создает предпосылки для рассмотрения кате­гории общего предупреждения в рамках концепции позитивной уголовной ответственности.

Точка зрения В. Н. Кудрявцева оспаривается В. С. Устиновым, который считает, что в уголовном законодательстве «нет норм, которые бы оказывали стимулирующее воздействие на неустойчивых лиц»9. Поэтому общее предупреждение понимается им «как устрашающее воздействие уголовного закона и прак­тики его применения на неустойчивых граждан, не совершивших преступлений»10. Сходным образом оп­ределяет общее предупреждение и И. С. Ной11.

Более предпочтительной, по нашему мнению, явля­ется позиция В. Н. Кудрявцева, хотя в целом кон­цепция позитивной уголовной ответственности пред­ставляется спорной. Включение позитивных послед­ствий правового поведения в механизм действия об­щей превенции позволяет, на наш взгляд, исследовать это понятие более полно. В. С. Устинов ошибается, полагая, что в уголовном праве нет норм, стимули­рующих желательное поведение лиц. Теории уголов­ного права и законодательству такие нормы извест­ны. Они называются поощрительными и закреплены как в Общей, так и в Особенной части УК (например, ст. 16, ч. 5 ст. 27, п. 1 и 9 ст. 38 УК РСФСР, примеча­ние к ст. 174 УК РСФСР)12.

По мнению Н. С. Таганцева, угроза наказания имеет значение наставительно-предупредительной ме­ры по отношению к лицам, склонным к совершению преступлений, а для прочих членов общества угроза «укрепляет сознание неприкосновенности правопоряд­ка»13. Сходные функции, по его мнению, выполняет и правоприменительная деятельность.

Можно    заметить,   что,   хотя   некоторые    авторы

3 Устинов В. С. Система предупредительного воздействия на преступность и уголовно-правовая профилактика. М., 1983. С. 51.

10            Там же.

11            См.:   Ной  И.   С.  Сущность   и   функции   уголовного   наказания

в Советском государ:тве  Саратов, 1973  С. 152.

12            Подробнее   см.1    Коняхин   В.   П.    Нормы    Общей    части    УК

РСФСР:   содержание,   виды,  функции:   Автореф.  дис.   ...  канд.

юрид. наук   М., 1985.

13            Таганцев  Н.  С.  Русское уголовное  право.  СПб.,   1902. Т.  II.

С. У17.

40

включают в содержание общего предупреждения, по­

мимо устрашения, и воспитание, все же первому эле­

менту   отдается   предпочтение.   Поэтому   в   качестве

одного из ведущих элементов механизма действия об-1

щей превенции рассматривается страх перед наказа-!

нием14. :

В течение длительного времени устрашение рас­сматривалось как самостоятельная цель всякого на­казания. Причем ей придавалось ведущее значение: «чтобы на то смотря иным не повадно было так де­лать», «сжечь во страх иным», казнигь «без всякой милости», «дабы чрез то другим страх подать и оных от таких неприятностей удержать»— так было запи­сано в русских законах XVII—XVIII вв.15.

Начиная с XVIII в. в теории уголовного права по­явились и получили в дальнейшем свое развитие гуманистические представления о наказании16, но полностью от устрашения и страха перед наказанием как параметра устрашения, рассматриваемых ныне в рамках теории общего предупреждения, ни наука, ни уголовный закон не отказались.

Устрашение будущих преступников всегда имеется в виду при определении характера и размера нака­зания в уголовном законе. И если ученые спорят о том существует ли общее предупреждение, на кого и при каких обстоятельствах оно влияет, то законода­тель исходит из презумпции существования устраша­ющего воздействия уголовного закона и наказания. Стремясь радикально повлиять на преступность мето­дом уголовной репрессии, законодатель устанавливает строгие наказания за опасные или распространенные преступления. Однако усиление наказания, «как пока­зывает история и подтверждают многократные иссле­дования, не только не приводит к желаемому резуль­тату, но и способно усугубить те отдаленные отрица­тельные социальные последствия, которые с неизбеж-

14 См.: Марцев А. И. Указ. соч. С. 22—23; Карпец И. И. Нака­зание: Социальные, правовые и криминологические пробле­мы. М., 1973. С. 114—115; Анденес И. Указ. соч. С. 22—23 и след.; Шаргородский М. Д. Наказание, его цели и эффек­тивность. Л., 1973. С. 33.

15            См.: Латкин  В.  Н. Учебник истории  русского права  периода

империи (XVIII и XIX ст.). СПб., 1909. С. 485.

16            См.:   Беккариа  Ч.   О  преступлениях  и  наказаниях.  М.,  1939.

41

ностью влечет за собой уголовное наказание»1?. В связи с этим можно заметить, что излишняя право­вая регламентация, равно как и поспешное обраще­ние к уголовно-правовым санкциям, часто более вред­ны для общества, чем само преступление18.

Публичное исполнение наказаний, служащее цели устрашения, является показателем того, что «право­судие не дремлет и всегда готово умножить их коли­чество (казненных преступников. — С. П.) за счет са­мих зрителей»19. Некоторое время тому назад в Китае вывешивались плакаты с объявлениями о предстоя­щих казнях, а перед расстрелом связанных преступ­ников проводили по улицам провинциальных городов с большими плакатами, где детально описывались их преступления. Казням обычно предшествовали круп­ные митинги на стадионах, где публично выносились приговоры, хотя сами казни публично не соверша­лись. Одной из причин такой практики (.в числе про­чих, естественно) послужило, вероятно, то обстоя­тельство, что преступность, особенно экономическая, связанная с коррупцией, превратилась в стране в по­литическую проблему20. Кроме того, на наказание, его виды, исполнение всегда влияют национальные особенности, идеология, религия и т. д. Как известно, в Китае с древности существовали учения, обосновы­вающие применение жестоких наказаний. В условиях таких стран, как Китай (и вообще Восток) недооце­нивать традиции, складывающиеся с древности, нель­зя.

К сожалению представления об эффективности суровых мер наказания и требования ужесточения уго­ловной ответственности весьма распространены среди граждан и даже ученых-юристов. В результате кон-, тент-анализа предложений по совершенствованию уголовного законодательства, собранных во ВНИИ советского законодательства, нами было установле­но, что 96% из них направлены на криминализацию общественно опасных деяний и ужесточение наказа-

17            Яковлев А.  М.   Принцип  социальной  справедливости  и  осно­

вания   уголовной   ответственности//Сов.   государство   и   право.

1982. № 3. С. 92.

18            См.:  Маркс К.,  Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.  13. С. 744.

19            Ковалев М. И. Советское уголовное право. Свердловск,  1971.

С  43

20            Т1тез. 1983. Ос1. 16, 17.

42

ний. В большинстве эти предложения принадлежат ученым. Эти данные совпадают с результатами ана­логичного исследования, проведенного Н. Ф. Кузне­цовой и Г. А. Злобиным21.

Если обратиться к другим социологическим иссле­дованиям, то угроза уголовного наказания, по дан­ным А. Ф. Мицкевича, удерживает от совершения преступлений 14% совершеннолетних граждан22. По данным других авторов, количество лиц, удерживаю­щихся от совершения преступлений под влиянием страха перед наказанием, колеблется от 20% до 24 %23.

В литературе дискуссионным остается вопрос о том, на кого же влияет общее предупреждение прес­туплений, т. е. угроза наказания. Сторонники одной точки зрения полагают, что общепревентивное воз­действие уголовного наказания осуществляется в от­ношении всех членов общества24. По мнению других, это воздействие распространяется только на лиц не­устойчивых, склонных к совершению преступлений25. Неясно и число таких лиц, т. е. объект общего пре­дупреждения26.

Разница этих позиций заключается в подходах к пониманию общего предупреждения. Авторы, полага­ющие, что общее предупреждение действует на всех граждан, по сути, исходят из того, что угроза нака­зания для всех одинакова. Сторонники другой пози­ции вводят важный параметр общего предупрежде­ния — неустойчивость (устойчивость) к совершению преступлений, тем самым неявно вводя и ее степень. Поскольку все люди разные, то и степень их неустой­чивости к совершению преступлений различна (очень

21            См.:   Кузнецова  Н.  Ф.,  3 юбнн Г.  А.  Социальная обусловлен­

ность   уголовного   закона   и   научное   обеспечение   нормотвор-

чества//Сов. государство и право. 1976. № 8. С. 79.

22            См.:   Мицкевич   А.   Ф.   Принцип   соответствия   наказания   об­

щественной   опасности   преступления   в   советском   уюловном

праве   (понятие,   обоснование,   законодательное   закрепление):

Автореф.  дне.   ...  канд.  юрид.   наук. Томск,   1985. С.   13.

23            См.: Кудрявцев В. Н. Указ. соч. С. НО, 142.

24            См.:  Марцев А. И. Указ. соч. С.  14,  Тарбагаев А. Н. Указ,

соч. С. 91 и др.

25            См.:   Карпец  И.  И.   Указ. соч.  С.   ИЗ;    Беляев  Н.  А.   Цели

наказания   и   средства   их   достижения   в   исправительно-тру­

довых учреждениях. Л., 1963. С. 56.

56 См.:   Шмиров   И.   В.   Критерии   и   показатели   эффективности наказания//Сов. государство и право.  1968. № 6. С. 62.

43

неустойчивы, менее неустойчивы, еше менее неустой­чивы, неустойчивость близка к нулю, т. е. устойчивы). Таким образом, устойчивость есть граничный случай неустойчивости.

Второй подход представляется более плодотвор­ным, так как его сторонники проводят параметриза­цию общего предупреждения, хотя бы и самую прос­тую. Общее предупреждение рассматривается ими как изменяющаяся в зависимости от степени устойчи­вости лица категория. Для сторонников первой пози-нии общее предупреждение есть константа. Кроме то­го, введение параметра, от которого зависит обще­предупредительное воздействие уголовного права, создает предпосылки для эмпирических исследований.

В. Н. Кудрявцев выделяет три основных элемента представлений о негативных юридических последст­виях поведения. Это знание о том, что за данное деяние установлена ответственность; знание о степени строгости этой ответственности; предвидение неотвра­тимости, т. е. реальности наступления этой ответст­венности27. Такой подход представляется нам вполне обоснованным.

Первый элемент представлений, важных для об­щего предупреждения, тесно связан с проблемой зна­ния права. Презумпция знания права и основанный на ней принцип «незнание закона не освобождает от ответственности» весьма существенны для правового регулирования. Однако в связи с современной пере­груженностью информацией «действие этого принци­па... осложняется» 28. Наблюдается определенное противоречие, заключающееся в важности этого прин­ципа для правового регулирования, с одной стороны, и объективной невозможности знания всего права — с другой. В литературе были высказаны аргументы в пользу тою, что в сфере уголовного права принцип работает, поскольку надо реально знать ограничен­ное количество нормативного материала. Однако исследования показывают, что «уровень и содержа­ние осведомленности населения по вопросам уголов­ного права далеко не всегда отвечают требованиям, которые обеспечивают нормальное, бесконфликтное

27            См.- Кудрявцев В   П. Указ  соч. С. 139.

28            Общественное  мнение  и   преступление.  Тбилиси,   1981.  С.   111;

см.  также   Личность  и  уважение к  закону.  М.,   1979. С. 89.

44

действие презумпции знания закона в уголовно-пра­вовой сфере»29.

По данным выборочных исследований, на вопрос «Какое значение имеет тот факт, что лицо, совершив­шее преступление, не знало о наказании?» около '/з опрошенных законопослушных граждан ответить не смогли, 37% согласились с принципом «незнание за­кона не освобождает от ответственности», 21% ска­зали, что это должно смягчать ответственность, а 1 °/о—освобождать от нее. По данным В. И. Каминс­кой, 41,7% опрошенных утверждали, что незнание закона смягчает вину, 3,6% указали на то, что это обстоятельство освобождает от ответственности, а 9,6% не ответили на вопрос. По данным Т. Г. Шав-гулидзе, 54,7% опрошенных учеников школ и студен­тов техникумов и институтов думали, что незнание закона смягчает, а 8,2%—освобождает от ответст­венности. Среди опрошенных преступников 13% со­гласились с принципом, 13% не согласились, а 35% думали, что возможно смягчение наказания30.

По конкретному вопросу об ответственности за мелкое хулиганство 48,5% лиц с высшим образова­нием ответили правильно, 33,4 — неправильно, а 18,1 % затруднились ответить. Среди лиц с неполным сред­ним образованием ответившие правильно составили 53,3%, а среди лиц со средним образованием — 49,7%31. Разброс правильных ответов на этот вопрос по регионам страны составил 43,5% в Ярославской области и 50,9% в Латвийской ССР. Среди город­ских жителей правильно ответили 45,3% опрошен­ных, а среди жителей села — 48,7%32.

Эти данные свидетельствуют о противоречивости в реальном действии презумпции знания закона, что не может не влиять на поведение людей и уровень их правовой культуры.

Вторым существенным элементом представлений, значимых для общей превенции, является знание ха­рактера и степени строгости ответственности за прес­тупления. Как заметил Ю. В. Кудрявцев, «включение в норму наряду с информацией о требуемом поведе-

29 Общественное мнение и преступление. С. 113—114.

80 См.: Там же. С. 114—115.

31 См.: Кудрявцев Ю.  В. Нормы права как социальная инфор-

мания. М., 1981. С. 22, 23. 82 См.: Личность и уважение к закону. С, 117, 120.

45

нии санкции, т. е. сведений о последствиях неиспол­нения предписания, есть своеобразное обеспечение выполнения предписания»33.

Как показали результаты исследования И. И. Кар-пеца, 40% опрошенных не знали, что максимальный срок наказания в виде лишения свободы составляет 15 лет. 60% взрослых полагали, что в законе есть и 20- и 25-летние сроки лишения свободы. 65% опро­шенных ничего не знали о дифференцированном от­бывании наказания в виде лишения свободы. 80% опрошенных подростков полагали, что самое суровое наказание для них — это лишение свободы на срок до 3 лет, и были удивлены, узнав о возможности приме­нения к ним этого наказания на срок до 10 лет. Под­ростки также не могли правильно указать возраст уголовной ответственности34.

По данным А. И. Марцева, 90 преступников из 147 опрошенных в момент совершения преступления не боялись наказания или думали о нем безразлично35.

Исследование осужденных в Актюбинской облас­ти Казахской ССР показало, что 9% опрошенных не знали, что совершают преступление, 12% надеялись на безнаказанность, 29% — на то, что никто не узна­ет, а 50% не думали о наказании. Данные аналогич­ного опроса, проведенного в г. Саратове, показали, что 64% опрошенных не думали о наказании, а 7% не знали, что совершают преступление36.

Приведенные результаты во многом характеризу­ют существующий уровень правовой культуры насе­ления и свидетельствуют о резервах для повышения качества правового воспитания и правовой пропаган­ды, существенных для эффективности общей превен­ции.

Третий элемент, весьма значимый для общей пре­венции,— это представление о неотвратимости или реальности наступления ответственности. Для конк­ретизации знания о норме права — абстрактном слу­чае— требуется реализация нормы в практике, в ре­зультате которой знание права конкретизируется в

33            Кудрявцев Ю. В. Указ. соч. С. 35.

34            См.: Карпец И. И   Указ. соч. С. 130—131.

35            См.:  Марцев  А    И.  Задачи   исправительно-трудовых   учрежде-

ний//Проблемы борьбы с преступностью. Иркутск, 1970. С. 53.

36            См.:   Криминологические   и   уголовно-правовые  проблемы   на­

казания. С. 32.

46

знании конкретных примеров из жизни. Кроме того, просто знание нормы вряд ли станет руководством к определенному поведению, особенно к воздержа­нию от определенного поведения. Знание должно превратиться в убеждение, «чтобы стать стимулом и регулятором поведения»37, чему во многом способ­ствует реальное применение нормы и деятельность системы уголовной юстиции в целом.

Без применения уголовного закона вряд ли вооб­ще можно говорить о его общепредупредительном воздействии, в механизме которого весьма значимы субъективные оценки вероятности задержания и осуж­дения.

По данным К. Е. Игошева, 30,7% опрошенных подростков не задумывались при совершении преступ­ления о возможном наказании38. Исследование, про­веденное О. Л. Дубовик, показало, что 24,5% опро­шенных убийц воспринимали угрозу наказания как абстрактную, 6,3% рассчитывали на недоказуемость их вины, а 3,6% надеялись, что о преступлении вооб­ще не станет известно. Из опрошенных осужденных, совершивших разбойные нападения, 20,4% воспри­нимали угрозу как абстрактную, 13,2% рассчитывали на неразоблачение, а 7,2% надеялись, что их не при­влекут к ответственности (из-за малоценности похи­щенного имущества)39.

Эти данные, кроме иллюстрации степени мотива-ционного воздействия угрозы наказания, содержат и своеобразную оценку деятельности органов уголов­ной юстиции. Только от них зависят индивидуальные оценки риска задержания и осуждения, поэтому дея­тельность этих органов и соответствующая широкая информация о ней являются значимыми для дейст­вия общей превенции.

Информации о деятельности органов следствия, суда и в особенности об исполнении наказаний пока недостаточно. Расширение этой информации затруд­нительно из-за отсутствия постоянных открытых пуб­ликаций данных о преступности и судимости в стране.

37            Карпец И. И., Ратинов А. Р. Правосознание и причины пре­

ступности//*^,   государство   и   право.   1968.   №  2.   С.  52.

38            См.: Кудрявцев В. Н. Указ. соч. С. 145.

39            См.: Дубовик О. Л. Принятие решения в механизме преступ­

ного   поведения   и   индивидуальная   профилактика   преступле­

ний. М, 1977. С. 45.

47.

Между тем, проведенные исследования свидетельству­ют о том, что 39,1% опрошенных граждан испыты­вают потребность в получении информации о состоя­нии борьбы с преступностью и, следовательно, о де­ятельности правоприменительных органов40. Совре­менные условия гласности во всех сферах обществен­ной жизни настоятельно требуют широкой информа­ции населения о состоянии преступности и судимости в стране, о работе всех правоохранительных органов, включая и органы, ведающие исполнением наказаний.

1

Проведенный анализ теоретических представлений и некоторых результатов эмпирических исследований приводит к выводу, что общее предупреждение мож­но и нужно рассматривать в двух аспектах: в узком (как уголовно-правовую категорию) и в широком, в контексте общей социализации личности.

Понимаемое в узком смысле общее предупрежде­ние преступлений заключается в оказании в большей I мере устрашающего, а в меньшей мере воспитатель­ного воздействия на лиц, склонных к совершению преступлений (мотивационное воздействие оказыва­ется в этом случае угрозой наказания).

Общее предупреждение, включаемое в процесс социализации личности41, состоит в воспитательном воздействии на всех членов общества, в усвоении ими норм и ценностей, охраняемых специфическими сред­ствами уголовного права (мотивационное воздействие при этом оказывают усвоенные нормы и ценности).

Общее предупреждение, понимаемое в широком смысле, уже не является только целью уголовного наказания, выходя за эти рамки, что дает возмож­ность говорить об общепредупредительном воздейст­вии всего уголовного права, складывающегося из суммарного воздействия запрета (его содержания) и наказания (как показателя оценки определенного по­ведения). Для общего предупреждения в широком смысле требуются исследования содержания и соци­альной обусловленности уголовно-правовых запретов.

40            См.: Кудрявцев Ю. В. Указ. соч. С. 103.

41            Под  социализацией  личности   мы  понимаем   «процесс   усвое­

ния   человеком   норм   и   ценностей  окружающей   его  социаль­

ной  среды,  вхождение  человека   в  социальную среду ... про­

цесс   становления   человеческой   личности»     (Яковлев   А.   М.

Индивидуальная   профилактика   преступного   поведения.   Горь­

кий, 1977. С. 59).

48

На эту сторону общей превенции обратил внима­ние И. Анденес, предлагая для лучшего понимания проблемы рассматривать «не вообще все преступления, а каждую значительную группу преступлений в от­дельности»42. В этой связи он проанализировал эф­фективность правового принуждения, установленно­го в законе или применяемого на практике, за раз­личные правонарушения (например, за нарушение разнообразных правил, экономические преступления, преступления против собственности, против нравст­венности, убийства и т. д.)43. И. Анденес исходил из предпосылки, что различные виды преступлений от­личаются и по мотивам, и по социальным обстоятель­ствам, влияющим на их совершение (например, экс­прессивные и инструментальные нарушения). Естест­венно, отличаются и люди, «выбирающие» то или иное преступление, что не может не влиять на общую пре­венцию преступлений.

В механизме общепредупредительного воздействия уголовного закона существенную роль, по нашему мнению, играет социальная обусловленность уголов­но-правовых запретов, т. е. их соответствие экономи­ческим, политическим и социально-психологическим принципам криминализации, вытекающим из требова­ний общественной жизни44.

Уголовное право обладает общепредупредитель­ным воздействием в трех видах: «оно может иметь эффект устрашения, может усиливать моральные за­преты (моральный эффект) и может стимулировать привычное поведение законопослушных граждан»45. Следует согласиться с И. Анденесом в том, что «для законодателя более важно добиться не просто уст­рашения, а формирования запрета и привычки»46. Интересно, что, по свидетельству Плутарха, подоб­ные представления были у знаменитого законодателя древности Ликурга. Он не стал записывать законы и свою деятельность в конечном счете свел к воспита­нию, полагая, что «главнейшие начала, всего более

42            Анденес И. Указ. соч. С. 32.

43            См.: Там же. С. 33—51, 99—123.

44            Подробнее см.: Основания уголовно-правового запрета:   (Кри­

минализация   и   декриминализация).   М.,   1982.   С.   189—242;

Кузнецова Н. Ф., Злобин Г. А. Указ. соч.

45            Анденес И. Указ. соч. С. 30.

46            Там же. С. 30—31.

4 С. В. Полубинская           49

Способствующие процветанию государства и доблести, обретают устойчивость и силу лишь укоренившись в нравах и поведении граждан, ибо для этих начал бо­лее крепкой основой, нежели необходимость, является свободная воля, а ее развивает... воспитание, испол­няющее в душе каждого роль законодателя»47.

Здесь мы выходим на проблему связи общего пре­дупреждения и правомерного поведения, представ­ляющего собой «ту наиболее эффективную форму реализации права, к которой прежде всего стремится законодатель»48. В конечном счете на сокращение неправомерного поведения направлена советская уго­ловная политика, где сокращение преступности есть одна из целей деятельности уголовной юстиции49.

Предлагаемое нами широкое понимание общей превенции может быть использовано в исследованиях правомерного поведения, что представляется важным в условиях дальнейшего укрепления социалистичес­кой законности и правопорядка. Это программное требование, как справедливо отмечает В. Н. Кудряв­цев, «предполагает расширение и укрепление сферы правомерного поведения граждан, коллективов, дол­жностных лиц и сокращение, постепенную ликвида­цию сферы противоправных поступков»50. В этой свя­зи он указывает на основные направления научных исследований: «выяснение степени знания норм пра­ва и отношения к ним со стороны субъектов право­мерного поведения; анализ мотивации правомерных поступков; изучение причин следования правовым предписаниям при их расхождении с правовым и мо­ральным сознанием» и другие51. Нетрудно заметить, что практически по всем этим вопросам следует учи­тывать общее предупреждение как один из факторов правомерного поведения.

47            Плутарх.    Сравнительные    жизнеописания.    М.,    1961.   Т.   1.

С. 62.

48            Кудрявцев   В.   Н.   Правовое  поведение,   норма   и   патология.

М, 1982. С. 93.

49            См.:   Эффективность   правовых   норм.   М.,   1980.   С.   123—127.

50            Кудрявцев   В.   Н.   Правовое   поведение:   норма   и   патология.

^. 5.

51            Там же, С. 92.

50