1. Понятие наказания и его цели

Вопросы наказания занимают большое место и в уго­ловном законодательстве, и в теории уголовного права. Внимание к ним обусловлено особым местом уголов­ного наказания в системе правовых мер борьбы с преступностью.

Общая правовая реакция государства на преступ­ность выражается в определении в уголовном законе того, какие общественно опасные деяния являются преступлениями и какие наказания применяются к совершившим преступления лицам (ст. 1 Основ уго­ловного законодательства Союза ССР и союзных ре­спублик1, ст. 1 УК РСФСР). Без установления наказу­емости преступлений и применения уголовного закона на практике он был бы лишь перечнем того, что госу­дарство считает поведением, вредным для общества, и не мог бы регулировать и охранять общественные отношения. Наказуемость преступлений делает уголов­ное право методом воздействия на социальные про­цессы, регулятором человеческого поведения.

Впервые в советском уголовном законодательстве определение наказания было дано в Руководящих на­чалах по уголовному праву РСФСР, принятых в 1919 г. В ст. 7 было установлено, что «наказание — это те меры принудительного воздействия, посредст­вом которых власть обеспечивает данный порядок об­щественных отношений от нарушителей последнего (преступников)». Однако в УК РСФСР 1922 г. уже не содержалось определения наказания, УК РСФСР 1926 г. так же не определял понятие мер социальной защиты, заменившее понятие наказания. Действующее уголовное законодательство тоже не знает понятия наказания, определенные попытки в этом направле­нии предпринимаются только в теории уголовного пра­ва.

1 Далее — Основы. б

Наиболее распространенной является позиция, авторы которой рассматривают наказание как меру государственного принуждения, применяемую судом от имени государства к лицам, виновным в соверше­нии преступлений, в целях общего и специального пре­дупреждения преступлений2. Отмечается, что «наказа­ние является лишением преступника каких-либо при­надлежащих ему благ и выражает отрицательную оценку преступника и его деятельности государством»3.

По мнению С. И. Дементьева, «наказание есть ка­ра, то есть преднамеренное причинение виновному ус­тановленных законом страданий и лишений, специаль­но рассчитанных на то, что он будет их претерпе­вать»4. Представляется, что рассмотрение сущности наказания как преднамеренного причинения виновно­му страданий и лишений противоречит принципу гума­низма5. Эта позиция приводит к далеко идущим выво­дам, например, о том, что «нельзя устанавливать зап­ретов в использовании средств воздействия на осуж­денных, содержащих в себе элементы страдания и унижения человеческого достоинства»6. Правда, дела­ется оговорка, что эти элементы должны быть целе­сообразны и не должны устанавливаться только ра­ди унижения или страдания.

Позиция С. И. Дементьева не соответствует дей­ствующему уголовному законодательству (ст. 20 Ос­нов, ст. 20 УК РСФСР) и представляется крайне опа­сной для практики борьбы с преступностью. Она поз­воляет оправдать «благими» целями предупреждения преступлений и исправления осужденных наложение на них неоправданно суровых ограничений, игнориро*

2              См.:   Наташев  А.   Е.,   Стручков  Н.  А.   Основы   теория  испра­

вительно-трудового   права.  М.,   1967.  С.   32;   Ной   И.   С.   Воп­

росы   теории   наказания   в  советском  уголовном   праве.  Сара­

тов,   1962.  С.   155;   Беляев  Н.  А. Уголовно-правовая  политика

и пути ее реализации. Л., 1986. С. 14.

3              Шаргородский  М.   Д.   Наказание,   его  цели   и   эффективность,

Л., 1973. С. 12—13.

4              Дементьев   С.   И.    Лишение    свободы.   Уголовно-правовые   в

исправительно-трудовые аспекты. Ростов, 1981. С. 45.

*См.: Кригер Г, А. Место принципов советского уголовного права в системе принципов права//Сов. государство и пра­во. 1981. № 2. С. 106; Келина С. Г. Некоторые принципиаль­ные идеи, лежащие в основе теоретической модели уголов­ного кодекса//Проблемы совершенствования уголовного за­кона. М., 1984 С. 11 — 12.

' Дементьев С. И. Указ. соч. С. 45.

вание прав личности. Ссылками на целесообразность можно оправдать и причинение физических страданий осужденным, и использование унижающих их достоин­ство методов якобы исправительного воздействия.

Все авторы, определяющие понятие наказания, считают принуждение его социальным содержанием. Однако указание только на эту содержательную ха­рактеристику не позволяет провести качественного различия между наказанием в эксплуататорском и со­циалистическом обществе. А ведь наказание, как и преступность, — классово обусловленное понятие. Его содержание «зависит от того, в рамках какой общест­венно-экономической формации оно существует, ка­кие социальные, политические, культурные,моральные взгляды, т. е. какая идеология, господствуют в обще­стве»7. От господствующей идеологии зависят как це­ли наказания, так и его виды.

Следует поддержать И. И. Карпеца, полагающего, что непосредственно в содержании наказания как од­ного из средств борьбы с преступностью сочетаются убеждение и принуждение8. Исследование соотноше­ния убеждения и принуждения позволяет выявить ка­чественное отличие наказания в социалистическом об­ществе от наказания в эксплуататорских формациях. Это отличие, выражающееся прежде всего в видах на­казаний и общих принципах (началах) их назначения и применения, в свою очередь обусловлено целями, стоящими перед наказанием.

К исследованию целей наказания обращались мно­гие ученые, работающие в области уголовного права. Не обходили вниманием эти проблемы и ученые-кри­миналисты прошлого. Современные представления о целях наказания базируются и во многом являются переосмыслением существовавших в русской (и не только в русской) уголовно-правовой литературе раз­личных теорий наказания.

Все теории наказания по отношению к решению ими главного вопроса: что есть наказание — возмез­дие за преступление или орудие предупреждения пре­ступлений? — условно можно разделить на две группы.

Сторонники  теорий,  считавшие  устрашение глав-

' Карпец И. И.  Наказание-   Социальные,  правовые  и  крнмино-

•пгнческие проблемы. М., 1973. С. 10. ' См.: Там же. С. 63.

ным в содержании наказания и главной его функцией, представляли наказание как возмездие за преступле­ние. Устрашение, по их мнению, было прямо пропор­ционально силе и количеству страданий, заключенных в наказании. На практике это приводило к широкому применению смертной казни, членовредительским и телесным наказаниям и к публичности его исполнения. Идея материального воздаяния равным злом за при­чиненное зло лежало в основе уголовного законода­тельства до XVIII в. Так, в Уложении 1649 г. прямо указывалось: «казнити смертью безо всякия пощады, чтобы на то смотря иным не повадно было так де-лати»9. Воинский устав Петра I (1716г.), по меткому замечанию Н. С. Таганцева, смертную казнь расто­чает «такой щедрой рукой, что далеко оставляет за собой уложение царя Алексея Михайловича»10, уста­навливая при этом жестокие квалифицированные виды смертной казни и членовредительские наказания.

Гуманистические идеи Монтескье и Беккариа за­ложили основу нового взгляда на наказание и его це­ли. Написанный под влиянием этих идей Наказ Екате­рины II на первый план выдвигал идею предупрежде­ния преступлений: «предупреждение преступлений есть намерение и конец всякого хорошего законоположни-чества, которое ничто иное есть, как искусство приво­дить людей к самому совершенному благу, или оста­влять между ними, если всего искоренить не возмож­но, самое малейшее зло»11.

В русской науке уголовного права теории возмез­дия справедливо критиковались. Вслед за Бекка­риа С» В. Познышев отмечал, что если наказание ре­ально применяется, то его сдерживающий эффект мо­жет быть достигнут и без лишней жестокости, а если не применяется, то даже самая страшная угроза ос­танется мертвой буквой12. Он отмечал и отрицательное влияние жестоких наказаний на общественное соз­нание: в обществе, применяющем в законе и на прак­тике такие наказания, личность гражданина не ува-

9              См.: Таганцев Н. С. Лекции по русскому уголовному праву,

Часть Общая. СПб., 1887. С. 147.

10            Там же. С. 156.

11            Там же. С. 162—163.

12            См.: Познышев С. В. Основные вопросы учения о наказании.

М.. 1904. С, 262—263.

жается и, более того, воспитывается привычка к жес­токости.

Кроме теорий возмездия, были широко распрост­ранены теории целесообразности наказания, которые можно разделить на три вида: признающие целью на­казания только общее предупреждение; признающие целью наказания только специальное предупреждение (так называемые простые теории) и сложные теории, признающие равнозначными целями как общее, так и специальное предупреждение преступлений.

Приверженцы одних теорий считали главной целью наказания предупреждение рецидива. Эта цель, по их мнению, могла быть достигнута как уничтожением для преступника физической возможности совершать преступления, так и устрашением преступника, вызы­вающим его юридическое исправление. Другие авто­ры ставили перед наказанием цель нравственного пе­ревоспитания преступника и делали вывод о невоз­можности сразу определить ту меру наказания, кото­рая необходима для нравственного перевоспитания конкретного преступника.

Виднейший представитель классической школы уголовного права в России Н. С. Таганцев считал, что наказание должно по возможности загладить причи­ненный преступлением нравственный вред. Он пола­гал, что разнообразие преступлений влечет и разно­образие средств борьбы с ними. Отсюда «разные прак­тические задачи будет преследовать государство, при­меняя, например, смертную казнь и денежное взыска­ние, каторгу и арест и т. д.»13

Представитель социологической школы уголовно­го права в России И. Я. Фойницкий видел цель на­казания в том, «чтобы воздерживать от дальнейших преступных деяний». Эта цель может быть поставле­на и по отношению к лицу, совершившему преступ­ление, и по отношению ко всему обществу, а дости­гается она как угрозой применения наказания, так и самим его исполнением14.

Другой представитель социологической школы уголовного права Ф. Лист рассматривал угрозу на­казанием в законе как показатель значимости охра-

13            Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Часть Общая. СПб.,

1902. С. 914.

14            См.:  Фойницкий  И,  Я.  Учение о  наказании в связи с тюрь-

моведением. СПб., 1889, С. 53—54,

10

няемых общественных отношений для лиц, не склон­ных к совершению преступлений, и как показатель возможных неблагоприятных последствий для лиц, склонных к совершению преступлений. Исполнение наказания, по его мнению, выполняло три функции: устрашало склонных, поддерживало и укрепляло не­склонных, удовлетворяло пострадавших и действова­ло на самого преступника, исправляя его юридиче­ски, устрашая и обезвреживая. Поскольку Ф. Лист полагал, что наказание должно определяться сооб­разно особенностям преступника, постольку «соот­ветственно с тем, какая из целей наказания имеется в виду в данном случае, выполнение наказания при­нимает различные формы»15.

Известный исследователь наказания С. В. Позны-шев считал, что наказание имеет только одну цель — предупреждение преступлений, которое возможно в форме физического удержания (для преступников) или в форме психологического противодействия пре­ступлению (для других членов общества). Им же были выработаны принципы уголовного законода­тельства, необходимые для достижения наказанием своей цели. Среди них выделялись такие, как доста­точная репрессивность наказания, его определенность в уголовном законе и возможно более полное при­менение16. И в настоящее время они признаются ус­ловиями достижения целей общего и специального предупреждения17.

Рассмотрение истории взглядов на наказание и его цели, анализ понимания этих вопросов представи­телями различных школ уголовного права представ­ляется важным для понимания современных пред­ставлений, поскольку в сфере права историческая преемственность очень сильна не только в выборе методов регулирования общественных отношений, но и в теоретическом осмыслении этих методов18.

Советская наука уголовного права продолжила развитие гуманистических идей в понимании наказа-

15            Лист  Ф. Учебник  уголовного  права.  Общая часть.  М.,   1903.

С. 70—71.

16            См.: Познышев С. В. Указ. соч. С. 371—397.

17            См.:  Анденес  И.  Наказание  и   предупреждение преступлений.

М., 1979. С. 68—81 и след.

18            См.:   Неновски  Н.   Преемственность   в   праве.  М.,   1977;  Зло-

бин  Г.  А.  Основания   и   принципы   уголовно-правового запрв-

та//Сов. государство и право, 1980. № 1. С. 70—76.

Н

ния. Большинство советских ученых полагают, что целями наказания являются исправление и перевос­питание осужденных, а также общее и специаль­ное предупреждение преступлений19. По мнению М. Д. Шаргородского, целями наказания могут быть признаны только общее и специальное предупреж­дение преступлений20.

И наконец, существует группа ученых, которые считают, что, помимо названных целей, наказание преследует еще и цель кары21.

Нельзя не отметить позиции авторов, считающих, что перед наказанием стоят и некоторые другие це­ли. Указывается на восстановление справедливости22 и восстановление дезорганизованных преступлением общественных отношений как главную интегратив-ную цель наказания23.

Традиционно наиболее важными целями наказа­ния считаются общее и специальное предупреждение преступлений. В этом сходятся все авторы, исследо­вавшие проблему. Наиболее распространенную среди советских криминалистов точку зрения на цели на­казания можно сформулировать следующим образом; наказание, являясь по своей сущности карой, имеет гуманные цели — исправление и перевоспитание осужденных, предупреждение совершения осужденны­ми новых преступлений (специальное предупрежде­ние), предупреждение совершения преступлений дру­гими лицами (общее предупреждение).

Наибольшие же споры вызывает вопрос о призна­нии или непризнании кары целью уголовного нака­зания.

Самым последовательным сторонником того, что кара есть цель наказания, является И. И. Карпец. По его мнению, наиболее ярко цель кары проявляет*

19            См.: Ной И. С. Указ. соч. С. 37.

20            См.: Шаргород(.кий М. Д. Указ. соч. С. 22.

21            См.:   Беляев  Н. А.  Цели   наказания  и  средства  их достиже­

ния в исправительно-трудовых учреждениях. Л., 1963. С. 25—•

26;  Карпец И.  И.  Указ.  соч.  С.   138  и др.;  Тарбагаев А.  Н.

Понятие и цели уголовной ответственности. Красноярск. 1986.

С. 102.

12 См.: Беляев Н. А. Уголовно-правовая политика и пути ее реализации. Л„ 1986. С. 64.

23 См.: Похмелкин В. В. Достижение справедливости при на­значении наказания по советскому уголовному праву: Авто-реф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1985. С. 13, 14.

12

ся в смертной казни и в длительных сроках лишения свободы24. Н. А. Беляев в своей последней работе, говоря о постепенном сближении уголовно-правовых норм с нормами морали и замене уголовного наказа­ния мерами общественного воздействия, уже не вз­вывает кару среди целей наказания25. С. И. Демен­тьев, хотя и признает доводы сторонников кары как дели наказания не лишенными смысла, однако по­лагает, что «подобная цель может иметь место только в отношении отдельных категорий преступников, то есть в тех случаях, когда размер наказания зависит от тяжести наступивших последствий, по отношению к которым вина преступника выступает в форме неос­торожности, а также при применении исключитель­ной меры уголовного наказания — смертной казни»26.

И. И. Карпец прав, утверждая, что при   примене­нии смертной казни некого исправлять и    перевоспи­тывать, однако, по нашему   мнению,   это   наказание имеет прежде всего цель общего предупреждения. С        л одной стороны, смертная казнь   устрашает    потенци-         ' альных преступников, а с другой — воспитывает„всех членов общества и укрепляет    положительное    соци­альное поведение. Пока по вопросу о реальном устра-     ) шающем воздействии смертной    казни    нет    единого мнения, основанного на эмпирических данных, но    в этом направлении должны проводиться исследования, тем более, что полученные результаты не вполне кор« ректны и подвергаются справедливой критике27.

Говоря о цели смертной казни, нельзя забывать я о том, что уголовное право и уголовное наказание имеют иные социальные цели, помимо названных в уголовном законе. Так, Б. С. Никифоров указывал на цель восстановления нарушенного преступлением социально-психологического порядка в обществе (как интегративную цель) и на удовлетворение чувства справедливости как сторону этой интегративной це­ли28. Полагаем, что это достаточно важные социаль-

24 См.: Карпец И. И. Указ. соч. С. 141—148.

ь См.: Беляев Н. А.   Уголовно-правовая    политика   и   пути   ее реализации. С. 64.

26            Дементьев С. И. Указ. соч. С. 26—27.

27            КдЬегег   Ц7.  Ьазз!  51сп  Оепега1ргауепиоп  те55еп?//М5СпгК.пт.

1982  ^. 65, Н. 4. 5  200—218.

28            См.:   Никифоров   Б.   С.  Наказание  и  его  цели//Сов.  государ­

ство и право. 1981. № 9. С. 67.

13

ные цели наказания, которые могут отчасти оправдать применение смертной казни.

Это обстоятельство не учитывается С. И. Демен­тьевым, который считает именно кару основой ис­правления лица, осужденного на десять-пятнадцать лет за нарушение правил дорожного движения29. Вряд ли вообще изначально правильно назначать длительное лишение свободы за нарушение правил безопасности движения, хотя и повлекшее тяжкие последствия. С. И. Дементьев, правильно почувство­вав проблему — какова цель суровых наказаний за не­осторожные преступления? — неправильно сводит эту цель к каре. По нашему мнению, здесь проявляется необозначенная в уголовном законе цель, определен­ная Б. С. Никифоровым.

Как показывает анализ литературы, вряд ли мож­

но решить вопрос о признании или непризнании кары

целью уголовного наказания на логико-юридическом

уровне. И сторонники, и противники кары как цели

в этом споре обосновывают свои позиции достаточно

аргументированно, однако к единому мнению не при-

/ходят. По-видимому, ответ надо искать на социально-

и индивидуально-психологических уровнях. Исследо­

вание того, воспринимается ли общественным созна­

нием и самими осужденными кара как цель, к кото­

рой стремится государство, применяя уголовное на­

казание, даст дополнительные, эмпирически обосно­

ванные аргументы той или другой стороны. При по­

добных исследованиях могут быть выявлены и ре­

зервы правовой пропаганды в этой области.              '

Не предрешая этого вопроса, мы не рассматрива?м

кару как цель уголовного наказания и присоединя-

емся к мнению тех авторов, которые считают кару

сущностью, неотъемлемым свойством наказания30.

Кара в этом смысле заключается в лишении осужден­

ного каких-либо благ — материальных или иных (сво­

боды передвижения, выбора места жительства, воз­

можности заниматься определенной деятельностью,

части заработанных денег и т. п.). В таком виде

кара есть необходимая предпосылка для достижения

29 См.: Дементьев С. И. Лишение свободы как мера уголовно­го наказания. Краснодар, 1977. С. 24—25.

80 См.: Стручков Н. А Уюловная ответственность и ее реали­зация в борьбе с пре^инисгъэд. Саратов, 1978. С, 57—63.

14

наказанием    целей    предупреждения     преступлений. Кроме того, кара выступает и средством,лишающим осужденных   возможности  совершать  новые    престу­пления. Б. С. Никифоров, анализируя социальное на­значение кары, рассма!ривает ее и как важное и ни­чем не заменимое средство    заставить    преступника «прочувствовать»  неправильность своего  поведения31. Что же касается других членов общества,   то   кара­тельная   сущность    наказания   в   понимаемом    нами ) смысле служит и средством устрашения, и средством/ воспитания. В связи с этим важно не просто устано-1 вить наказание за преступление в уголовном   законе,! а реально применять уголовный закон, о чем должно быть известно населению.

Проанализированное понимание кары как сущнос­ти наказания создает предпосылки для эмпирических исследований в этой области.    Правильно    отмечает Н. А. Стручков, что кара может быть оценена с точ­ки зрения качественного (комплекс правоограничений, присущий конкретному виду наказания)   и  количест­венного   (размер  кары, присущий конкретному нака­занию— срок наказания, процент удерживаемых де­нег из заработка и т. и.) показателей 32. Таким обра­зом, исследователю дается определенный набор пара­метров, которые могут быть использованы при оцен­ке восприятий карательного содержания видов нака­зания как   лицами, к которым   оно   применено   или применялось ранее, так и теми, кто никогда не под­вергался уголовному  наказанию. Использование  ко­личественных и качественных показателен кары, по нашему мнению, необходимо   в исследованиях   вос­приятия   общественным   сознанием    и    отдельными людьми сущности    и   целей   применения   уголовных наказаний.

Спорным является и вопрос о целях наказания за неосторожные преступления. Выше приводилась позиция С. И. Дементьева, считающего этими целями общее предупреждение и кару. Другие авторы рас­сматривают как основную цель наказания за неосто­рожные преступления только общее предупреждение преступлений33. Свою позицию они аргументируют

31 См.: Никифоров Б, С. Указ. соч. С. 65—66. 82 См.: Стручков Н. Л. Указ. соч. С. 62—63.

33 См.:   Квашис  В.   Е.   Преступная   неосторожность:   Социально* правовые и криминологические проблемы.  Владивосток,  1986.

тем, что за неосторожные преступления, повлекшие тяжкие последствия, предусмотрены и применяются максимальные сроки лишения свободы, а некоторые санкции равны или даже превышают санкции за сход­ные умышленные преступления. К коллизии целей здесь приводит разрыв между характеристикой лич­ности виновного и причиненными тяжкими послед­ствиями, а также недостатки законодательного регу­лирования ответственности за неосторожные престу­пления, в частности, разница в санкциях между ними и умышленными преступлениями.

Хотя делается оговорка, что приоритет общего предупреждения не исключает взаимосвязи этой це­ли с другими целями наказания34, трудно согласиться с этой точкой зрения. Ее сторонники пытаются объ­яснить уже сложившееся в уголовном законодатель­стве положение, при котором за нарушение правил безопасности движения транспорта, повлекшее при­чинение тяжких телесных повреждений, наступает более суровая ответственность, чем за умышленное тяжкое телесное повреждение, поэтому преступнику выгоднее доказывать в этой ситуации, что он действо­вал умышленно35. Совершенно очевидно, что такого положения в законе быть не должно, санкции за не­осторожные и сходные умышленные преступления нуждаются в унификации. Следует более точно опре­делить и понятие тяжких последствий, поскольку для применения максимального наказания сейчас не важ­но, погибло 3, 50 или 150 человек. Видимо, макси­мальное наказание может быть установлено только за те неосторожные преступления, которые повлекли особо тяжкие последствия (гибель многих людей, причинение серьезного вреда окружающей среде). На это указывают и результаты выборочных исследова­ний: почти две трети следственных работников и су­дей и 70 % работников исправительно-трудовых уч­реждений положительно ответили на вопрос, целесо­образно ли снизить наказания за неосторожные пре­ступления, установленные в уголовном законе, а 50 % опрошенных считали возможным снизить наказание

С. 145—146; Стручков Н. А. Наказание как средство борьбы с преступностью//Сов государство и право. 1969. № 11. С. 97,

24 См.: Квашис В. Е. Указ  соч. С. 145.

55 См.: Злобин Г. А., Никифоров Б. С. Умысел и его формы, М., 1972. С. 136.

18

по ч. 2 и 3 ст. 211 УК РСФСР,  установив в качест­ве верхнего  предела  санкции соответственно 5 и 10 лет36.

По нашему мнению, законодательно закрепленны­ми целями наказания за неосторожные преступления являются общее и специальное предупреждение. Здесь проявляется и социальная цель наказания — восста­новление нарушейного^Тгреступлением социально-пси­хологического порядка в обществе.

Мнение, что общее предупреждение есть основная цель наказания за неосторожные преступления, весь­ма уязвимо с позиций этики. Вряд ли оправдано на­казание конкретного лица только для того, чтобы устрашить других. Кроме того, во взглядах некото­рых авторов, отдающих предпочтение цели общего предупреждения, имеются определенные противоре­чия. Так, В. Е. Квашис перспективу совершенствова­ния ответственности за неосторожные преступления видит в ее дифференциации как в уголовном законе, так и в практике его применения37. По сути это при­знание цели специального предупреждения, посколь­ку дифференциация ответственности является пред­посылкой для достижения именно этой цели.

Анализ позиций ученых относительно целей нака­зания приводит к выводу о необx^димости проводить различие между исследованиями уголовного наказа­ния как социального института (для понимания его сущности и целей) и исследованиями, направленны­ми на совершенствование уголовного закона. Напри­мер, Б. С. Никифоров ярко показал различные со­циальные цели, к достижению которых должно стре­миться наказание и посредством его применения все уголовное право38. Эти цели обусловливаются соци­альными функциями уголовного права, его сложной взаимозависимостью с общественным сознанием. При этом он указал на недостаточность учета всех этих целей в законодательстве, полагая, что это и нужно, и возможно. Эту точку зрения разделяют и не­которые другие авторы, выделяющие общие, социаль­ные цели наказания39.

Квашис В. Е. Указ. соч. С. 156. Там же. С. 147, 151—152. Никифоров Б. С. Указ. соч. С. 63—71. Похмелкин В. В, Указ. соч. С, 13, 14.

3 С. В, Полубинска»

Нам же возможности законодательного закрепле­ния всех социальных целей наказания представляют­ся весьма ограниченными. Это связано    с   тем,    что критерии, позволяющие судить о достижении или не­достижении  законодательно  определенных  целей  на­казания, должны быть объективными и измеримыми. В противном случае никакие выводы    об    эффектив­ности или неэффективности уголовного наказания и уголовного   права   в целом   не   будут   эмпирически обоснованными. Поэтому, не отрицая наличия у на­казания общих,  социальных   целей,  представляется, что в уголовном законе должны получить закрепле­ние только те из них, результаты   достижения кото­рых выражаются  в объективной действительности и могут быть познаны с помощью доступных современ­ной науке методов.

Важность правильного определения целей нака­зания в уголовном законе обусловлена тем, что цели наказания выражают принципиальную политику Со­ветского государства в области борьбы с преступнос­тью. Пути же и средства их достижения могут изме­няться в связи с изменениями социальных условий.

Цели наказания являются и основой вынесения справедливого приговора, на что указал Верховный Суд СССР. В постановлении Пленума Верховного суда СССР от 3 декабря 1986 г. «О дальнейшем укреплении законности при осуществлении правосу­дия» прямо говорится, что «с учетом принципа соци­альной справедливости судам необходимо строго соблюдать требования закона об индивидуализации наказания, не допускать случаев назначения как чрезмерно суровых, так и необоснованно мягких мер наказания, учитывая при этом, что законное, обосно­ванное и справедливое наказание не только является карой за совершенное преступление, но и имеет целью исправление и перевоспитание осужденных, а также предупреждение совершения новых престу. плений как осужденными, так и иными лицами»40.

Определение целей наказания в законе необходи­мо и для научных исследований эффективности уго­ловного права, для осмысления результатов приме­нения наказания и эмпирически обоснованных выво­дов.

40 Бюл. Верхов. Суда СССР. 1987. № 1. С. 11. 18

В настоящее время осуществляется разработка нового уголовного законодательства. Была постав­лена задача создать законодательство, полнее отве­чающее современным условиям развития советского общества, более эффективно защищающее права граждан41. В подготовленном проекте новых Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик нашли свое отражение результаты иссле­дований и предложения по совершенствованию уго­ловного законодательства.