2. Определение целей наказания в законе

Наказание выступает важнейшим средством осущест­вления уголовным правом своих функций. Выполне­ние основных функций уголовного права становится целями уголовного наказания, хотя не все функции осуществляются посредством установления в законе и применения наказания на практике.

Как известно, конкретных социальных целей, положенных в основу принятия того или иного зако­нодательного решения, очень много. Поэтому задача научного исследования заключается в первую оче­редь в выделении типов этих целей и определении их значения для эффективности уголовно-правовых норм42. Внимание следует обращать не только на то, какие цели наказание должно преследовать, но и на то, какие цели не должны ставиться или не могут быть достигнуты с помощью уголовного наказания.

Сформулированные в ст. 20 Основ (ст. 20 УК РСФСР) цели наказания вытекают из социальных функций уголовного права. Общепринятым является выделение охранительной, регулятивной и воспита­тельной функций этой отрасли права, однако уго­ловное право выполняет и некоторые другие функ­ции. Так, Г. А. Злобин предложил выделять соци­ально-превентивную, ценностно-ориентационную и оценочную, юридико-регулятивную, социально-ин-тегративную, системно-правовую функции и функцию

41            См.:   Материалы   Пленума   Центрального   Комитета   КПСС,

27—28  января   1987. С. 35;  Материалы XIX Всесоюзной кон­

ференции   Коммунистической   партии   Советского   Союза.   М.,

1988. С. 146.

42            См.: Эффективность правовых норм. М., 1980, С. 33,

2*            19

поддержания и укрепления престижа государствен­ной власти. Каждая из них имеет свое содержание и способы (формы) реализации43. Например, юриди-ко-регулятивная функция уголовного права заклю­чается в превращении фактического отношения меж­ду лицом, совершившим общественно опасное деяние, и государством в правовое отношение и определении наказания и иных последствий преступления в рам­ках правовых норм; системно-правовая функция за­ключается в том, что уголовное право, завершая структуру всей системы права, охраняет нормы всех отраслей от наиболее общественно опасных посяга­тельств на них44.

Соглашаясь с мнением Г. А. Злобина, полагаем, что следует различать функции, специфические для уголовного права (например, социально-превентив­ная, охранительная), и функции, присущие уголов­ному праву как разновидности социальных норм (например, оценочная, ценностно-ориентационная). Последняя группа функций присуща и иным соци­альным нормам, прежде всего нормам морали, уго­ловное же право реализует их своими, специфиче­скими способами. Так, если нормы морали устанав­ливают определенные нравственные нормы и ценнос­ти, формулируют должное в отношениях человека и общества, опираются только на внутреннюю убеж­денность личности и силу общественного мнения45, то нормы уголовного права описывают «системой своих норм и институтов иерархию „антиценностей"... давая не только качественную, но и количественную (сравнительную) оценку социальной ценности охра­няемых уголовным законом общественных отноше-1 ний»46, и опираются на возможность применения государственного принуждения.

Предлагаемое разделение функций уголовного права создает основу для научного анализа его сущности, законодательного закрепления целей всей

43            См.:  Злобин Г. А.  О  необходимости концептуального  подхо­

да   к   совершенствованию   уголовного   законодательства//Кон-

ституция  СССР  и дальнейшее укрепление законности  и пра­

вопорядка. М., 1979. С. 75—77.

44            См.: Там же. С. 77.

45            См.- Крутое   Н. Н.   Мораль в действии.   М.,  1977. С. 29, 42.

46            Злобин   Г.  А.   О   необходимости   концептуального   подхода   к

совершенствованию   уголовного   законодательства.   С.   76,   77,

20

отрасли и ее отдельных институтов. По нашему мне-» нию, в законе должны закрепляться только те задачи и цели, которые вытекают из специфических функций уголовного права.

Цели отрасли конкретизируются в основных се институтах, цели которых есть средства для разре­шения задач, стоящих перед всей отраслью47. Таковой является связь целей наказания с общими задачами уголовного права (ст. 1 Основ уголовного законода­тельства Союза ССР и союзных республик, ст. 1 УК РСФСР).

Анализ многообразных связей уголовного права с жизнью общества позволяет прийти к выводу, что социально-превентивная функция уголовного права определяет его место и значение в системе советского права и в системе социальных норм. Эта функция «состоит в общем и специальном предупреждении преступлений путем предостережения, устрашения, исправления и перевоспитания виновных, а в неко­торых случаях и лишения их физической возможно­сти продолжать преступную деятельность»48. Уголов­ное наказание способствует ее воплощению в жизнь, хотя только им ее реализация не исчерпывается.

Центральное место института наказания в реали­зации этой специфической функции уголовного пра­ва требует такого законодательного определения его целей, при котором общее и специальное предупреж­дение выступят на первый план.

Цели правовых институтов в свою очередь кон­кретизируются в целях правовых норм, выступающих средствами для достижения целей институтов. Для института уголовного наказания такими средствами являются нормы об общих началах применения на­казания, о его видах и т. п. Существенную роль играют и нормы исправительно-трудового права, в которых положения, содержащиеся в уголовном за­конодательстве, получают свою конкретизацию, не­обходимую для применения.

Предлагаемая иерархия целей отрасли, ее инсти­тутов и конкретных правовых норм представляет со­бой общий и, на наш взгляд, необходимый подход к

47 См.: Эффективность правовых норм. С. 34. *8 Злобин   Г.   А.   О   необходимости   концептуального  подхода   к совершенствованию   уголовного   законодательства.   С.   76.

81

определению целей наказания. Он был реализован при подготовке соответствующей статьи теоретиче­ской модели уголовного кодекса49.

Теперь, определив границу законодательного фор­мулирования целей наказания, следует обратиться к их конкретному содержанию. Уже отмечалось, что традиционно наиболее важными целями уголовного наказания считаются общее и специальное преду­преждение преступлений. Они являются воплощением социально-превентивной функции уголовного права. Существенно и то, что эти цели конкретны и их достижение пли недостижение имеют вполне объек­тивные показатели. Ограниченность же отражения в уголовном законе всех социальных целей наказания определяется именно тем, что объективные показате­ли, позволяющие судить о достижении или недости­жении этих целей, пока не найдены или трудны для измерения. Законодательная формулировка целей наказания должна предполагать (или же прямо ука­зывать) объективные и легко определяемые показа­тели степени их достижения.

Из всех проанализированных позиций относитель­но целей наказания для потребностей законодатель­ства наиболее применимой представляется позиция М. Д. Шаргородского. Он считает кару сущностью наказания, общее и специальное предупреждение — его основными целями, а исправление и перевоспи­тание — средствами для достижения этих целей, от­мечая, что воспитание сознательного гражданина социалистического общества не является специфиче­ской задачей ни уголовного права, ни тем более на­казания. Цель воспитания (в ее специфическом вы­ражении для уголовного права) выступает как сред­ство предупреждения преступлений50.

В этой связи целесообразно сделать несколько уточняющих замечаний. Во-первых, хотя общее и специальное предупреждение преступлений — веду­щие цели уголовного наказания, нельзя в законе ограничиваться только ими для реализации специ­фической социально-превентивной функции уголовно­го права, поскольку она осуществляется не только

49 См.:   Уголовный   закон:   Опыт  теоретического   моделирования.

М., 1987. С. 139—143. 60 См.: Шаргородский М. Д. Указ. соч. С. 22—24, 31,

22

путем предупреждения преступлений, но и путем ли­шения преступника возможности продолжать прес­тупную деятельность.

Во-вторых, воспитательная функция уголовного права все же выполняется им как частью правовой системы социалистического общества. Воспитатель­ная задача стоит перед всей правовой системой и вы­полняется всеми отраслями права, средствами, спе­цифическими для них. В уголовном праве — это принятие законов (установление «антиценностей»), определение наказаний и их применение, что в сово­купности оказывает воспитательное воздействие на граждан (как средство в механизме общего преду­преждения преступлений). Применение же направ­ленного воспитательного воздействия на осужденных в процессе исполнения наказания представляет собой средство в механизме специального предупреждения преступлений, что и позволяет рассматривать воспита­ние как средство предупреждения преступлений в целом.

По признаку неспецифичностн для уголовного права не может быть закреплена в законе цель вос­становления общественных отношений, нарушенных преступлением51. Вряд ли возможно в действитель­ности восстановить нарушенные общественные отно­шения (например, при преступлениях против лич­ности, должностных и т. п.). Там, где это возмож­но, уголовное право должно стремиться оказать восстановительное воздействие — обеспечивать возме­щение материального ущерба, причиненного престу­плением, защищать нарушенные права личности и т. п., однако эта деятельность более специфична для гражданского права, где она носит всеобщий харак­тер. В уголовном праве такого всеобщего характера она не имеет.

Из-за трудности измерения показателей степени достижения цели восстановления справедливости не может быть закреплена в законе и эта цель.

Методологически неверно выделять и закреплять в законе конечную цель уголовного закона — ликви­дацию преступности, предлагая при этом определять через нее и эффективность уголовного закона52. Прес-

51 См : Похмелкин В. В. Указ. соч. С. 15—16.

62 См,:  Афиногенов Ю, А.  Эффективность уголовного закона и

23

тупность имеет социальные корни, и уголовное право по отношению к ней, и тем более к ее социальным корням, вторично. Уголовное право может незначи­тельно влиять на структуру и динамику преступности, однако «не только полное искоренение преступности, но и сколько-нибудь существенное изменение ее тен­денций находятся за пределами непосредственных возможностей одного лишь уголовного права; они требуют глубоких преобразований и в материальной жизни общества, и в общественном сознании»53.

Для законодательного определения целей наказа­ния несомненный интерес представляет опыт зару­бежных государств. Социалистическая наука уго­ловного права исходит из того, что кара, возмездие не является целью наказания, на первое место выдви­гается охрана общества, общее и специальное преду­преждение, воспитание виновных лиц54. Так, ст. 36 УК НРБ устанавливает, что «наказание назначается с целью: 1) исправления и перевоспитания осужден­ного в духе соблюдения законов и правил социали­стического общежития; 2) оказания предупредитель­ного воздействия на него и лишения возможности со­вершения им других преступлений и 3) оказания воспитательного и предупредительного воздействия на других членов общества». В соответствии с п. 2 ст. 5 Уголовного закона СФРЮ 1976 г. «общая цель вынесения и применения уголовных санкций есть предупреждение общественно опасной деятельности, которая нарушает и угрожает общественным ценнос­тям, защищаемым уголовным законодательством». В § 37 УК ВНР 1978 г. дается определение наказания («наказание есть правовой ущерб, определенный законом за совершение преступного действия») и его цели как предупреждения в интересах обороны общества совершения преступного действия.

Надо заметить, что в уголовных кодексах соци­алистических стран выделяются общие цели уголов­ной ответственности или уголовного закона и специ­альные цели наказания, а в УК ЧССР (гл. 1) ука-

общая превенция/ДТроблемы правового регулирования воп­росов борьбы с преступностью. Владивосток, 1977. С. 19.

и Злобин Г. А. О необходимости концептуального подхода к совершенствованию уголовного законодательства. С. 78.

и См.: Современные тенденции развития социалистического уголовного права. М., 1983. С. 76—84.

24

еаны еще и средства достижения целей уголовного вакона— «угроза наказаниями, назначение и испол­нение наказаний и мер безопасности» (§ 2). Таким образом, прямо в законе закреплена связь между целями отрасли и целями ее институтов.

В УК ГДР выделяются цели наказаний, не свя­занных с лишением свободы (п. 3 § 30) и цели лише­ния свободы (п. 3 § 39)55.

Авторы Примерного уголовного кодекса США, определяя общие цели норм, регулирующих вынесе­ние приговоров и иное воздействие на правонаруши­телей, обозначили 8 положений, среди которых — предупреждение совершения посягательств, содейст­вие исправлению и социальному восстановлению личности правонарушителей, дифференциация право­нарушителей с точки зрения справедливой индиви­дуализации воздействия на них, содействие примене­нию общепринятых научных методов и знаний при назначении наказаний и воздействии на правонару­шителей и др.56 Не отвергая значимости выделенных положений для политики в области применения на­казаний и иных мер воздействия, отметим, что они более подходят для научного комментария уголовно­го закона, а не для документа, который должен, по замыслу авторов кодекса, «послужить штатам образ­цом для моделирования ими собственного законода­тельства»57.

По нашему мнению, можно выделить следующие общие предпосылки для законодательного определе­ния целей наказания:

в уголовном    законе   должны    фиксироваться

только те цели, которые вытекают из специфических

функций уголовного права и могут быть достигнуты

уголовно-правовыми средствами;

показатели степени достижения целей, закреп­

ленных в уголовном законе, должны существовать в

объективной    действительности и быть    измеримыми

с помощью доступных   современной   науке   методов

(например, статистических);

55 Подобные предложения высказывались и в советской науке, см.. Ткешелиадзе Г. Т. Судебная практика и уголовный за« кон: Автореф. дис. ... д-ра юрид наук М, 1981.

86 См.:  Примерный   уголовный    кодекс    (США).    М.,    1969.  С,

о 2—Зи.

67 Там же. С, 13,

— в уголовном законе следует закрепить основ­ные средства достижения целей наказания как звено всей системы института наказания и элемент связи уголовного и исправительно-трудового права.

В нормах исправительно-трудового права главные средства достижения целей наказания конкретизиру­ются. Например, в ст. 7 Исправительно-трудового кодекса РСФСР закреплены основные средства исправления и перевоспитания осужденных (режим отбывания наказания, общественно полезный труд, политико-воспитательная работа, общеобразователь­ное и профессионально-техническое обучение).

Кроме того, по нашему мнению, следует дать законодательную формулировку понятия наказания, что позволит провести в законе границу между на­казанием и иными мерами уголовного воздействия и логически дополнит всю систему норм Общей части уголовного законодательства.

Таким образом, можно предложить следующую формулировку стг.тьи уголовного закона о целях наказания:

«Цели наказания:

1.             Наказание есть мера принуждения, применяе­

мая от имени государства по   приговору   суда   и   в

соответствии с законом к лицу, признанному винов­

ным в совершении преступления.

2.             Наказание применяется в целях воспрепятство-

/вания осужденному продолжать преступную деятель-

! ность, а также предупреждения    совершения    новых

преступлений как осужденным, так и другими ли­цами.

3.             Цели наказания достигаются посредством исп-

| равления  осужденного  и  оказания    воспитательного

воздействия на осужденного и других лиц в духе честного отношения к труду, точного исполнения законов, уважения к правилам социалистического общежития».

Следует пояснить, что отсутствие в приведенной норме правила, содержащегося ныне в ч. 2 ст. 20 Основ и устанавливающего, что наказание не имеет целью причинение физических страданий или униже­ние человеческого достоинства, объясняется тем, что это правило в теоретической модели уголовного кодек­са, для которой была подготовлена предлагаемая формулировка, стала составной частью общего прнн-

ципа гуманизма. Провозглашение основных принци­пов предшествует конкретным институтам и нормам модели. Тем самым правило ч. 2 ст. 20 УК РСФСР поднимается на более высокий уровень и звучит в теоретической модели следующим образом: «Наказа­ние и иные меры уголовной ответственности не имеют целью причинение физических страданий или униже­ние человеческого достоинства»58.

Надо заметить, что хотя в проекте новых Основ нашла свое отражение идея законодательного за­крепления принципов уголовного законодательства, все же они не были сформулированы так, как пред­лагалось в модели. Они перечислены в одной статье проекта (ст. 3) и частично раскрываются при регу­лировании отдельных институтов. Поэтому положе­ние ч. 2 ст. 20 действующих Основ включено как ч. 3 в статью о целях наказания (ст. 30 проекта).

Предлагаемая законодательная формулировка целей наказания опирается на сформулированные выше предпосылки для такого определения: сформу­лированные цели могут быть достигнуты специфиче­скими для уголовного права средствами (например, законодательными предписаниями о преступности и наказуемости общественно опасных деяний и их применением), а результаты их достижения могут быть измерены. Так, показателем степени достижения цели общего предупреждения может служить общее количество преступлений, совершаемых впервые. Аналогичным показателем для специального преду­преждения и для третьей цели будет уровень реци­дивной преступности. В литературе отмечалось, что данные исследований рецидива по видам преступле­ний, категориям преступников и по отдельным мес­там лишения свободы могут служить параметрами для формирования критерия эффективности специ­ально-предупредительного воздействия наказания59.

Что    касается      исправления    и    перевоспитания

Уголовный закон: Опыт теоретического моделирования. С. 27—28.

См.: Злобин Г. А. О методологии изучения эффективности уголовного наказания в советском уголовном праве и кри-минологии//Вопросы предупреждения преступности. М., 1965. Вып. 1. С. 64, 65; Карпе'ц И. И. Указ, соч' С. 158; Курс со­ветского уголовного права. Часть Общая. Л., 1970. Т. 2. С, 234.

271

осужденных, которые закреплены в действующем уголовном законодательстве в качестве целей нака­зания, то предлагаемые в науке показатели достиже­ния этих целей представляются неудовлетворитель­ными или трудными для измерения. Так, И. В. Шма-ров полагает, что выполнение задачи исправления и перевоспитания означает, что «в процессе исполнения наказания достигнуто качественное изменение взгля­дов, убеждений, привычек и навыков осужденного»60. По его мнению, «надежность исправления и перевос­питания осужденного означает, что он не совершает нового преступления не потому, что боится наказа­ния, а в силу определенных моральных принципов, привитых ему в процессе исполнения наказания»61.

Н. А. Беляев раскрывает понятие перевоспитания как создание у заключенного сознания, характерного для настоящего строителя коммунизма62. М. А. Ефи­мов утверждает, что если заключенным в процессе труда движут прежде всего и главным образом ма­териальные соображения, то его отношение к труду нельзя считать в полной мере честным63.

Декларативность последних утверждений очевид­на. Непонятно, почему к осужденным следует предъ­являть более высокие требования, чем к прочим гражданам. Вряд ли всем правопослушным гражда­нам присуще сознание настоящих строителей ком­мунизма и все они согласятся трудиться, не имея материальной заинтересованности.

Постановка перед наказанием цели перевоспита­ния осужденных является данью представлениям о всемогуществе уголовного права, преувеличением его реальных возможностей. По нашему мнению, эта цель вообще недостижима средствами уголовного права. Основными методами уголовного права яв­ляются принуждение и убеждение, причем принужде­ние - пока остается ведущим. Социологические и психологические исследования показывают, что в стимуляции желаемого поведения более значимо

60 Шмаров И, В. Критерии и показатели эффективности нака< зания//Сов государство и право. 1968. АЪ 6. С. 57—58.

81 Там же. С. 58

62 См : Беляев Н. А, Цели наказания и средства их достиже­ния в исправительно-трудовых учреждениях. С. 46,

м См.: Шаргородский М, Д. Указ. соч. С, 66.

28

поощрение по сравнению с наказанием64. Естественно предположить, что если таковым является путь воспитания, то сходным должен быть и путь пере­воспитания.

Каждое наказание, как отмечает Н. А. Стручков, «травмирует психику человека... несет с собой негативное влияние на самого осужденного»65, что вряд ли может рассматриваться в качестве предпо­сылки формирования требуемых моральных принци­пов. Для создания определенных убеждений, взгля­дов и привычек необходимо длительное и целенаправ­ленное воспитательное воздействие. Задача же изменения уже сложившихся у взрослого человека убеждений и привычек еще сложнее. Возможности качественно изменить в условиях ограниченного вре­мени взгляды и навыки людей, подвергая их серьез­ным правоограничениям, вырывая из привычных со­циальных условий, изолируя от родных и семьи, представляются весьма сомнительными. Конечно, мож­но поставить вопрос об увеличении сроков наказания для того, чтобы иметь достаточно времени не только для формирования, но и для укоренения в сознании осужденных новых взглядов и привычек. Однако результаты научных исследований показывают, что многие лица, осужденные на длительные сроки ли­шения свободы, по истечении 5—8 лет ведут себя хуже. При рецидиве они совершают более серьезные преступления, и быстрота совершения нового престу­пления после освобождения прямо зависит от дли­тельности отбытого срока66. При длительном пребы­вании в местах лишения свободы ухудшаются возможности адаптации человека к обычной жизни, разрываются семейные и иные полезные социальные связи. Сам же педагогический процесс, как показы­вают результаты исследования С. В. Бородина, ста­новится малоэффективным, поскольку у осужденных теряется надежда на будущее, наступает привыкание к местам лишения свободы, возникает состояние безнадежности67.

64            См:  Кудрявцев В   Н   Право и поведение. М,  1978   С.  1-55,

156

65            Стручков  Н.  А    Наказание  как  средство  борьбы  с  преступ­

ностью  С. 93

66            См •   Общественное   мнение   и   преступление.   Тбилиси.   1984.

С. 155.

" См.: Там же. С, 156.

29

Вряд ли могут быть предложены иные объектив­ные показатели степени достижения целей исправле­ния и перевоспитания, кроме поведения человека после освобождения. В настоящее время применяют­ся некоторые указания общего характера, как, напри­мер, содержащиеся в постановлении Пленума Вер­ховного суда СССР от 19 октября 1971 г. «О судеб­ной практике условно-досрочного освобождения осужденных от наказания и замены неотбытой части наказания более мягким», где говорится, что доказа­тельствами исправления осужденных служат пример­ное поведение и честное отношение к труду, а для несовершеннолетних — и к обучению68.

Перед исследователем, пытающимся найти иные, кроме поведения людей, объективные показатели степени достижения целей наказания стоят большие трудности. «Практически трудно, если вообще возможно, провести разграничение, когда один освобожденный не совершает нового преступления из-за страха перед наказанием, а другой—вследст­вие изменения взглядов и убеждений»,— отмечает И. В. Шмаров69, предлагая рассматривать поведение осужденных и освобожденных от наказания в качест­ве объективных критериев оценки эффективности достижения целей наказания.

Таким образом, только общее и специальное пре­дупреждение преступлений как цели наказания име­ют объективные (поведенческие) показатели степени их достижения. При этом мы согласны с теми авто­рами, которые не рассматривают цель специального предупреждения недостигнутой, если преступник перестал совершать преступления только из-за страха перед наказанием70.

Высказанные аргументы приводят к выводу о не­обоснованности постановки перед наказанием в за­коне цели перевоспитания осужденных. Что же ка­сается цели исправления, то по своей сути это есть метод, средство для предупреждения новых престу­плений, что позволяет рассматривать исправление среди средств достижения сформулированных выше законодательных целей наказания. Это может бьнь

68            См.:  Бюл.  Верхов   суда  СССР.  1971. аь 6.  С. 20.

69            Шмаров И. В  Указ. соч. С. 61.

70            См.: Карпец И. И. Указ. соч. С. 157.

30

как исправление в юридическом смысле (уверенность осужденного в неизбежной связи преступления и наказания), так и нравственное исправление (воспи­тание привычки к труду, повышение образователь­ного уровня и т. п.)71.

В предлагаемой редакции статьи уголовного зако­на, кроме уже известных законодательству целей общего и специального предупреждения преступле­ний, специально выделяется такая цель наказания, как воспрепятствование осужденному продолжать преступную деятельность. Хотя эта цель имеет оди­наковые со специальным предупреждением показате­ли степени ее достижения (уровень рецидивной пре­ступности), все же целесообразно самостоятельно закрепить ее в законе. Это снимает встающие перед теорией и практикой вопросы применения наказаний к особо опасным рецидивистам, к лицам, неоднократ­но совершающим преступления, своим поведением не дающим оснований считать их исправившимися.

Цель воспрепятствования осужденному продол­жать преступную деятельность вытекает из общих задач уголовного права, а точнее — из задачи защиты общества от преступных посягательств. Прав И. И. Карпец, отмечая, что если к многократно суди­мому человеку, совершившему тяжкое преступление, применяется максимальный срок наказания в виде лишения свободы, то тем самым общество защищает себя от этого преступника на длительный срок (на­ряду, конечно, с целями предупреждения преступле­ний)72. Некоторые существующие ныне виды нака­заний — лишение свободы, ссылка, высылка, уволь­нение от должности, лишение права занимать опреде­ленные должности или заниматься определенной деятельностью — своим содержанием, т. е. присущим им Комплексом правоограничений, прямо направлены на лишение преступника возможности совершать другие преступления.

Правильность и эффективность применения к рецидивистам повышенных сроков лишения свободы— особая проблема, требующая самостоятельного ис­следования. Не останавливаясь на ней специально, заметим, что вряд ли верно объяснять целью общего

71            Подробнее см.: Познышев С. В. Указ. соч. С. 380—388,

72            См.: Карпец И. И. Указ. соч. С. 140.

предупреждения применение к рецидивистам нака­заний, связанных с длительной изоляцией от общест-ства. По существу наказание в этом случае направ­лено на длительное лишение осужденных возможнос­ти совершать новые преступления, что должно ос­новываться на законе, для чего и предлагается зак­репление цели воспрепятствования осужденному про­должать преступную деятельность.

Теоретическая модель уголовного кодекса послу­жила базой для подготовки проекта Основ уголов­ного законодательства. Предлагаемая формулировка целей наказания, как и другие статьи модели, обсуж­далась комиссией. В итоге предложение о дополнении статьи о целях понятием наказания было принято. Наряду с общим и специальным предупреждением остались как цели наказания исправление и перевос­питание осужденных, а кара была исключена. Та­ким образом, статья теоретической модели частично воспринята в новом уголовном законодательстве.

Говоря об определении целей наказания в уго­ловном законе, следует подчеркнуть, что оно создает предпосылки для измерения эффективности уголов­ного наказания.

Наказание, т. е. самостоятельный институт уго­ловного права, можно рассматривать как систему. Эффективность такой системы — это объективная мера ее целенаправленности, определяющая сущест­вование наказания, перспективу и место его в более общей системе — системе уголовного права.

При этом обращает на себя внимание одно внут­реннее для понимания эффективности противоречие. С одной стороны, эффективность — неотъемлемое, имманентное качество самого наказания. С дру­гой — эффективность связана со свойствами системы уголовного права и потому является внешней харак­теристикой наказания (именно поэтому вопрос об эф­фективности уголовного права сводится в конечном счете к вопросу об эффективности уголовного нака­зания). Противоречие это имеет диалектический ха­рактер, стимулируя развитие представлений об эф­фективности, но вместе с тем порождает препят­ствия к пониманию существа эффективности нака­зания и взаимопониманию исследователей, которые нередко отрицают одни и отстаивают другие пози­ции, отнюдь не всегда противоречащие друг другу.

»2

Понимание и способы измерения эффективности наказания зависят от исследовательских задач. Так, если задачей исследования является изучение эф­фективности лишения свободы сравнительно с нака­заниями, не связанными с лишением свободы, для последующих законодательных изменений, опреде­ляющих направления уголовной политики, то, види­мо, наказания должны изучаться в широком соци­альном контексте (каких материальных затрат тре­бует исполнение того или иного наказания, какие людские ресурсы должны быть к этому привлече­ны, насколько применение того или иного наказания соответствует представлениям общества о справед­ливости и т. д.). В этом случае для измерения эф­фективности должен быть выбран комплексный кри­терий, состоящий как минимум из следующих пока­зателей: степень достижения целей, экономичность наказания, относительная простота исполнения, оценка наказания общественным мнением.

На практике показатели эффективности в опре­деленной степени могут противоречить друг другу, так что решение, эффективное по одному из них, мо­жет оказаться неудовлетворительным по другим по­казателям. В то же время для правильного выбора оптимального решения должны учитываться все предложенные показатели.

В литературе высказывались мнения о необходи­мости использования комплексного критерия эф­фективности наказания. Такой критерий был пред­ложен И. В. Шмаровым и должен, по его мнению, включать, кроме достижения целей, и «качествен­ную сторону достижения целей наказания, т. е. на­сколько оптимально, надежно, с затратой каких средств, человеческой энергии и времени они достиг­нуты»73. Таким образом, он предлагает учитывать следующие показатели: достижение целей наказа­ния, затраты ресурсов, оптимальность и надежность.

Показатель оптимальности требует самостоятель­ного критерия — критерия оптимальности, о кото­ром автор не говорит вообще. А под надежностью он понимает, по существу, смену мотивов воздер­жания от совершения преступления, которые хотя и влияют на надежность, отнюдь не эквивалентны ей.

" Шмаров И. В. Указ. соч. С. 57.

8 С. В. Полубинская           д

Видно, что в предлагаемом И. В. Шмаровым опре­делении эффективности наказания по комплексному критерию смешиваются следующие подходы: 1) оп­ределение эффективности на множестве целей; 2) определение эффективности на множестве объек­тов; 3) определение эффективности на множестве условий; 4) определение эффективности в динамике (на множестве этапов).

Представляется возможным предложить методи­ку измерения эффективности наказания, и исходя из задач нашего исследования, а именно определения того, какие цели должны ставиться перед наказани­ем в уголовном законе, чтобы были выполнены спе­цифические функции уголовного права (социально-превентивная и охранительная).

Иначе говоря, можно определять эффективность только на множестве целей, поскольку «эффектив­ность права, его институтов и норм измеряется сте­пенью достижения в процессе их применения тех целей, которые преследовались законодателем при создании этих норм и институтов»74.

Поскольку эффективность — измеримая кате­гория, то в первую очередь необходимо обосновать способ обобщения всех локальных характеристик наказания (показателей эффективности), чтобы об­разовать некую единую величину — критерий эффек­тивности наказания.

Предлагаемые выше для закрепления в уголов­ном законе цели наказания имеют два показателя степени их достижения: уровень первичной преступ­ности (для общего предупреждения) и уровень ре­цидивной преступности (для специального предуп­реждения). Следует оговориться, что выбор этих показателей обусловлен задачами нашего исследова­ния, поскольку в реальности на уровень и первич­ной, и рецидивной преступности влияет значитель­ное число внешних по отношению к уголовному пра­ву факторов.

Что касается третьей цели, предложенной для законодательного закрепления, а именно воспрепят­ствования осужденному продолжать преступную де­ятельность, то по существу ее достижение имеет об­щий показатель с целью специальной превенции —

74 Кудрявцев В. Н. Право и поведение. М,  1978. С. 16?. 34

уровень рецидива. Это позволяет ограничиться дву­мерным комплексным критерием эффективности.

Теперь необходимо определить область компро­миссов между показателями. Противоречие между показателями эффективности наказания относитель­но, имеется некоторая область, где этого противоре­чия нет. Соотношение уровней первичной и рецидив­ной преступности для общества по сути является не простым. Если мы ставим задачу сокращения реци­дивной преступности, то в условиях роста преступ­ности или сохранении ее уровня в целом другой стороной этого будет увеличение первичной и, сле­довательно, приток в ряды преступников новых лю­дей.

С социальной позиции это не самый лучший ре­зультат, который может быть получен. Значитель­но более предпочтительным для общества (опять же при условии роста или стабильности общего уровня преступности) представляется случай, если будет снижаться первичная преступность и расти рецидив. Тогда одни и те же лица будут продол­жать совершать преступления. Со временем оли естественным путем уйдут из общества и преступ­ность начнет снижаться без дополнительных обще­ственных усилий.

Таким образом областью компромиссов будет об­ласть снижения первичной преступности.

Отсюда становится ясно, что приоритет должен отдаваться снижению уровня первичной преступ­ности.

Далее необходимо привести все показатели эф­фективности наказания к единому масштабу, т. е. нормализовать их. В качестве единого масштаба для показателей эффективности целесообразно выб­рать максимально возможные отклонения показа­телей за определенный период времени (по регио­нам, видам преступлений и т. п.). Для этого может быть использован диапазон колебаний первичной или рецидивной преступности по годам (регионам, видам преступлений и т. п.), который обычно изве­стен из практики. Этот способ представляется на­иболее удобным для измерения эффективности це­лей наказания, так как значения максимума и ми­нимума уровней первичной и рецидивной преетуп-

3*            35

ности могут быть получены из уголовной статисти­ки.

Значение нормализованных показателей общего и специального предупреждения может быть под­считано с помощью данных уголовной статистики. Например, нормализованный показатель для обще­го предупреждения может быть вычислен как отно­шение числа первичных преступлений за определен­ный год к показателю динамики первичной преступ­ности за выбранный промежуток времени. Анало­гичным способом можно вычислить и нормализован­ный показатель для рецидивной преступности. Важ­но только, чтобы данные собирались по одной и той же статистической программе, чтобы быть сопоста­вимыми.

После этого из нормализованных показателей об­щего и специального предупреждения можно сфор­мировать общий критерий эффективности наказа­ния на множестве целей. Традиционный способ — вы­бор в качестве критерия эффективности взвешенной суммы показателей эффективности. Трудность этого способа состоит в том, что выбор весовых коэффи­циентов зависит от исследовательских оценок. Про­ще всего положить их равными, однако выше мы уже определили, что в нашей методике приоритет должен быть дан снижению уровня первичной пре­ступности.

Приоритетность нормализованного показате­ля общего предупреждения можно учесть иначе: при выборе в качестве критерия эффективности наказа­ния отношения нормализованных показателей его целей показатель общего предупреждения следует поместить в знаменатель, а числителем будет норма­лизованный показатель специального предупрежде­ния.

Таким образом, по предложенной нами методике при понижении уровня первичной преступности эф­фективность наказания возрастает, при понижении уровня рецидива эффективность наказания, соответ­ственно, понижается из-за повышения уровня пер­вичной преступности. Напомним еще раз, что расчет производится, исходя из предпосылки отсутствия снижения общего уровня преступности.

В зависимости от исследовательских задач и представлений приоритеты могут быть изменены,

что не умаляет значения предложенной методики. Так, если задачей исследователя станет измерение эффективности деятельности системы уголовной юстиции, то приоритет должен быть отдан борьбе с рецидивной преступностью. Как отмечал В. Н. Куд­рявцев, «если доля рецидивной преступности высо­ка, то это свидетельствует о недостаточной эффек­тивности уголовной юстиции в части исправления и перевоспитания преступников»75. По его мнению, «устойчивый уровень рецидивной преступности, а тем более повышение (при отсуклвии снижения числа преступлений, совершенных впервые), могут рас­сматриваться как одна из характеристик недоста­точной эффективности системы уголовной юстиции в целом», другим показателем может служить уро­вень латентной преступности76.

Предложенный нами критерий эффективности позволяет оценивать достижение целей наказания, используя официальные статистические данные. При этом он имеет смысл при числе измерений, превы­шающем единицу, т. е. в сравнении. Сравниваться может эффективность наказания как по периодам времени, так и по регионам или по видам преступ­лений. Критерий может применяться при измере­нии эффективности и отдельных видов наказания. Оценка по предложенному критерию производится в условных безразмерных единицах.

75            Кудрявцев В. Н. Закон, поступок, ответственность. М.,  1986.

С. 317.

76            Там же.