§ 2. Классовая природа преступлений в социалистическом

обществе

• Преступность и юридическое понятие преступления при социализме не теряют своего классового характера. Следует, однако, иметь в виду два важных момента. Первый — классо­вое содержание преступного существенно изменилось сравни­тельно с одноименным понятием в эксплуататорских систе­мах. Второй — классовый характер преступлений различен на первом этапе развития социалистического общества в усло­виях перехода от капитализма к социализму и на втором этапе — при переходе от социализма к коммунизму.

При социализме классовый характер преступлений опреде­ляется по социальным корням, причинам, содержанию пре­ступности и правовому понятию преступления, а также по социальному назначению норм о преступлениях. По своему происхождению преступления остались неизменно следствием разделения общества на антагонистические классы в далекую эпоху становления рабовладельческих государств. По причи­нам преступления по-прежнему представляют собой порожде­ние классово-антагонистических противоречий эксплуататор­ского общества. Сами принципы социализма не могут по-своей сущности вызывать преступность. Преступность — наследие прошлых социально-экономических формаций. В. И. Ленин говорил про богатых, жуликов, тунеядцев и хулиганов: «Те и другие, первые и последние — родные братья, дети капита­лизма, сынки барского буржуазного общества»68.

По  содержанию  классовый характер  преступлений  и  их юридических понятий при социализме состоит в том, что пре­ступлениями признаются деяния, наносящие вред интересам рабочих и крестьян на первом этапе и всему народу — на вто­ром. Определяя круг преступных  деяний,    социалистическое уголовное право выражает волю трудящихся. Преступления в j социалистическом обществе наносят вред классовым интер- ' национальным интересам пролетариата   в деле    построения социализма и коммунизма во всем мире.

67    См. К. Маркс   и   Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 640.

68    В. И. Л е н и н. Поли. собр. соч., т. 35, стр. 67.

26

По форме также имеются различия в определении пре­ступления в буржуазном и социалистическом уголовном праве. Социалистическое право открыто закрепляет классо­вую природу преступлений в своих уголовноправовых нормах.

Наконец, по социальному назначению юридическое поня- ' тие преступления в социалистическом праве также классово. Оно направлено на защиту интересов трудящихся   и   имеет конечной целью полную ликвидацию классов   и   построение бесклассового общества.)

Четко определяет классовое назначение норм о преступле­нии первый систематизированный социалистический уголовно-правовой акт — Руководящие начала по уголовному праву РСФСР от 12 декабря 1919 г.69.

В эпоху диктатуры пролетариата классовая борьба не пре-кращается, а принимает лишь новые формы. В. И. Ленин,. имея в виду конкретные условия развития Советского госу­дарства, назвал пять форм классовой борьбы рабочих и кре­стьян с буржуазией: 1) преодоление сопротивления эксплуа­таторов, 2) гражданская война, 3) нейтрализация мелкой буржуазии, 4) использование старых специалистов и 5) вос­питание новой дисциплины.

Все виды преступных посягательств в условиях диктатуры пролетариата и в. том числе, когда они совершались предста­вителями трудящихся, в условиях, когда социализм еще не победил полностью и окончательно и в течение ряда лет ре­шался вопрос «кто — кого», рассматривались, по мысли. В. И. Ленина, как формы классовой борьбы. Конечно, клас­совой борьбы не с преступниками, ибо преступники ни в одном обществе не составляют класса, а с классом буржуазии за влияние на трудящихся и за построение социализма.

Две первые из названных В. И. Лениным форм классовой борьбы — преодоление сопротивления эксплуататоров и граж­данская война — выражались в совершении бесчисленных го­сударственных преступлений: мятежей, восстаний, бунтов,, открытых военных выступлений, актов измены, предательства, террора. Использование старых специалистов также сопро­вождалось классовой борьбой. Во-первых, с теми «спецами», которые пробрались в советский государственный аппарат и хозяйственные органы, чтобы совершением  растрат,  взяточ-

69 В них говорилось: «...пролетариат должен выработать правила обуздания своих классовых врагов, создать методы борьбы со своими врагами и научиться ими владеть. Прежде всего это должно относиться к уголовному праву, которое имеет своей задачей борьбу с нарушителями складывающихся новых условий общежития в переходный период дикта­туры пролетариата. ...Этой задаче — задаче помочь органам Советской юстиции выполнить свою историческую миссию в области борьбы с клас­совыми противниками пролетариата — идет навстречу НКЮ, издавая на­стоящие Руководящие Начала по уголовному праву РСФСР».

IT

ничества наносить урон Советской власти70. Во-вторых, она выражалась в идеологической борьбе с буржуазией за поли­тическую перековку старых специалистов. Третья и четвертая формы классовой борьбы означали борьбу с той же буржуа­зией и кулачеством за идеологическое влияние на мелкую буржуазию города и деревни, а также на буржуазную интел­лигенцию.

Общеуголовная преступность, в особенности хулиганство, спекуляция, мешочничество мелкой буржуазии и крестьянства широко использовалась буржуазией для усугубления хозяй­ственных трудностей в условиях разрухи в Советском госу-да'рстве в целях реставрации капиталистического строя. На­конец, буржуазия использовала также преступность со сто­роны неустойчивых лиц из среды самих трудящихся, стремясь подорвать рабочий класс изнутри и тем самым способствовать решению исторического вопроса «кто — кого» в пользу бур­жуазно-помещичьего строя. В. И. Ленин неоднократно указы­вал в тот период, что буржуазия борется с Советской властью не только заговорами и вооруженными выступлениями, но и всячески раздувая анархию, хулиганство, спекуляцию, мо­рально разлагая трудящихся, не говоря уже о самых много­численных классах тогдашней России — мелкой буржуазии и единоличном крестьянстве.

Классово-материальное понятие преступления давала ст. 6 УК РСФСР 1922 г.: «Преступлением признается всякое обще­ственно опасное действие или бездействие, угрожающее осно­вам советского строя и правопорядку, установленному рабоче-крестьянской властью в переходный к коммунистическому строю период времени». Аналогичным образом раскрывалось содержание общественной опасности преступления в УК РСФСР 1926 г.

В системе наказаний были предусмотрены такие меры, которые использовались рабоче-крестьянской властью для по­давления главным образом классового сопротивления остат­ков эксплуататорских элементов. К ним относились: расстрел, объявление врагом трудящихся, поражение в правах, кон­фискация имущества.

Особую роль в качестве эффективного средства экономи­ческого подавления буржуазии сыграла конфискация имуще­ства. В УК РСФСР 1922 г. конфискация имущества преду­сматривалась в 55, а в УК РСФСР 1926 г. — в 39 статьях. Анализ этих статей показывает, что это, главным образом, преступления, которые совершались представителями частно­собственнических элементов (контрреволюционные преступле-

70 60% кадров советского государственного аппарата в начале 20-х го­дов составляли представители бывшей интеллигенции, чиновничества, жан­дармерии, офицерства (см. И. С. Кондурушкин. Частный капитал перед советским судом. М., Госиздат, 1927, стр. 4—21).

28

ния, преступления против государственной собственности, на­логовые преступления со стороны кулачества, ростовщичество, спекуляция, сокрытие наследственного имущества). Имущест­венные наказания на каждых 100 осужденных составляли (в процентах): в 1919 г.—2,6; в 1920 г.—30,0; в 1921 г.— 16,0; в 1922 г. (первое полугодие) —28,0; в 1923 г.—38,1; в 1924 г.— 50,6; в 1925 г. — 28,6; в 1926 г. — 30,771.

Классовый принцип проводился и при индивидуализации ответственности. Он нашел отражение в пп. «а» и «в» ст. 25 УК РСФСР 1922 г. Эта статья предлагала судам при опре­делении наказания «различать: а) совершено ли преступле­ние в интересах восстановления власти буржуазии или в ин­тересах чисто личных совершившего преступление... в) совер­шено ли преступление в состоянии голода или нужды, или нет».

Эти положения не играли роли классовой мести со сто­роны органов диктатуры пролетариата. Они прямо соответ­ствовали принципам индивидуализации наказания по совет­скому уголовному праву: наказание должно учитывать мо­тивы, характер и степень общественной опасности преступного деяния, характеристику личности. Наказание преследовало цель перевоспитания виновного. Понятно, что представителям буржуазных паразитических классов требуется большее время для приобретения трудовых навыков.

Основные начала уголовного законодательства СССР и союзных республик 1924 г. отступили от правильной трак­товки классового принципа при индивидуализации наказания, поэтому они вызвали оживленную дискуссию среди советских теоретиков и практиков. Большинство советских криминали­стов72 считали ошибочным п. «б» ст.ст. 31 и 32 Основных на­чал. На V съезде деятелей советской юстиции Н. В. Крыленко говорил: «Не вопрос голой классовой принадлежности должен решать дело, а основной критерий — опасность совершенного преступления».

Дискуссия о понимании классового принципа в советском уголовном праве носила отнюдь не академический характер. Она была связана с пониманием самих принципов советского права. Советское уголовное право всегда считало, что классо­вая принадлежность имеет правовое значение лишь постольку,

71    См. А.  Пионтковский. Советское  уголовное  право, часть  об­

щая. М., Госиздат, 1929, стр. 213.

72    См.,  например, Н.  В.  Крыленко. Доклад  о  проекте  новой  ре­

дакции Уголовного кодекса РСФСР. ВЦИК, II сессия XII созыва, стеногр.

отчет. М.,  1925,  стр. 348—354;  его   же. Доклад на V съезде деятелей

советской юстиции  10—15 марта 1924 г. «Карательная политика и усиле­

ние в ней классового принципа»; М. Исаев. Классовое начало в пени­

тенциарной    политике.    «Проблемы    преступления»,    вып.   I.   M.,    1926,

стр. 31—39; С. Булатов.    Классовый момент при определении мер со­

циальной защиты. «Советское право», 1926, № 2.

29

поскольку она проявилась в конкретном преступлении, его причинах и личности виновного. Результаты дискуссии могли прямо повлиять на карательную политику Советского госу­дарства в условиях диктатуры пролетариата. Вот почему острая полемика о понятии классового принципа в уголовном праве разгорелась не только на страницах журналов и на ка­федрах научных конференций, но и на заседаниях II сессии ВЦИК РСФСР, которая обсуждала проект УК РСФСР 1926 г.

На II сессии ВЦИК РСФСР XII созыва победили пра­вильные взгляды на понятие классового принципа в социа­листическом праве. Выступавшие на сессии депутаты отме­чали, что само по себе классовое положение и происхождение не могут служить основанием для усиления или смягчения ответственности. Наказывая преступников из пролетарской среды, Советское государство защищало весь рабочий класс в целом, оберегая его от возможности морального разло­жения.

Сессия ВЦИК признала вопрос о понимании классового принципа в уголовном праве «в высокой степени принципи­альным». ВЦИК РСФСР вошел с ходатайством в ЦИК СССР о необходимости соответствующих изменений Основных начал. Постановлением ЦИК СССР от 25 февраля 1927 г. «Об из менении Основных начал уголовного законодательства СССР и союзных республик» п. «б» ст. 31 и п. «б» ст. 32 были исключены.

Это решение Советского правительства внесло полную ясность в понимание столь существенного вопроса, каким является понятие классового принципа в социалистическом праве73.

Классовая природа преступления, определяемая общим по­нятием преступления, конкретизировалась нормами особенной части УК-

Даваемый в соответствующих главах УК 1922 и 1926 гг. и Положении о преступлениях государственных 1927 г. пе­речень составов контрреволюционных преступлений содержал в себе все основные виды антисоветской деятельности. При этом, однако, несмотря на бесчисленные заговоры, мятежи, восстания, вооруженные интервенции классовых врагов, со­ветское уголовное право никогда, во-первых, не становилось на точку зрения буржуазного законодательства, выделяющего в особую группу политические преступления, на которые мало распространяются уголовноправовые принципы, во-вторых, не осуществляло борьбы с классовыми врагами только за их антисоветские убеждения и классовую принадлежность74.

73    См. М. И. Калинин. О социалистической законности. М., «Изве­

стия», 1959, стр. 175—176.

74    «Из истории ВЧК». М., Госполитиздат, 1958, стр.  107—108.

30

Экономические формы классовой борьбы буржуазии с ра­боче-крестьянской властью выражались, помимо контрреволю­ционных выступлений, также в виде налоговых преступлений, спекуляции, нарушения правил охраны труда, ростовщиче­ства и т. д. Советское государство вынуждено было издать соответствующие уголовноправовые нормы для искоренения этих форм классового сопротивления капиталистических эле­ментов.

Так, важную роль в подавлении классового сопротивления городской и сельской буржуазии сыграли нормы об ответст­венности за ростовщичество75.

По данным НКЮ РСФСР число осужденных за ростов­щичество в республике в 1927 г. составило 0,47% от общего числа осужденных за имущественные преступления, в то вре­мя как на разбой падало 0,42%. О ярко выраженном классо­вом характере ростовщичества свидетельствует тот факт, что с ликвидацией кулачества как класса сразу произошло резкое падение этой категории преступлений: в 1929 г.— 0,09%, в 1930 г. —0,07%, в 1931 г. —0,02%, в 1932 г. — 0,003%,76.

В ст. 137 УК РСФСР 1922 г. предусматривалось наказа­ние до десяти лет лишения свободы, конфискация имущества и запрещение права торговли за «искусственное повышение цен на товары, путем сговора или стачки торговцев между собой или путем злостного невыпуска товаров на рынок». Еще в начале 30-х годов классово враждебные элементы — тор­говцы, кулаки, деклассированные элементы, лица без опреде­ленных занятий — составляли около 50% всех осужденных за спекуляцию77.

На защиту интересов трудового народа от эксплуататоров ■были направлены нормы, содержавшиеся в ст.ст. 133, 134, 135 УК РСФСР 1926 г.78. В РСФСР в 1924 г. за преступления в области охраны труда было осуждено  14061  человек. Соци-

75    Ст.  173 УК гласила: «Ростовщичество, т. е. взимание в виде про­

мысла процентов за данные взаймы   деньги  или  имущество   в   размере

сверх    дозволенного   законом, — лишение  свободы  на  срок  до  двух  лег

с конфискацией части имущества или без таковой.

Предоставление в пользование или в виде ссуды орудий производ­ства, скота, семян или денежных средств за вознаграждение, явно пре­вышающее обычный для данной местности размер, с использованием нужды или стесненного положения получающего, — лишение свободы на срок до одного года».

76    См. Г. И. Волков. Классовая природа преступлений и советское

уголовное право. М., ОГИЗ, 1935, стр. 85.

77    См. А. А б о л и н. Органы юстиции в борьбе со спекуляцией на со­

временном этапе. «Классовая борьба и поеступность на современном этапе»

Л., 1934, стр. 148.

78    Названные  статьи  предусматривали  уголовную  ответственность  за

нарушение   нанимателями   законов  и правил применения  труда,   правил

охраны труда и социального страхования и злонамеренное нарушение на­

нимателем заключенных коллективных договоров, воспрепятствование дея­

тельности профсоюзных организаций.

31

альный состав осужденных по Москве характеризовался сле­дующими данными: торговцы и промышленники — 68,4%, служащие—19,0, ремесленники — 4,2, лица свободной про­фессии— 2,3 и прочие — 6,1% 79-

Жилищные права рабочих и крестьян охраняла от пося­гательств со стороны частнособственнических элементов ст. 97 УК РСФСР 1926 г. — взимание квартирной платы с преду­смотренных ст. 156 ГК категорий трудящихся выше установ­ленного соответствующими органами власти размера, а равно принудительное выселение их не иначе, как по приговору суда80.

Преодоление сопротивления хозяйственным мероприятиям социалистического государства осуществлялось, в частности, с помощью ч. II ст. 60 УК РСФСР, введенной в кодекс по­становлением ВЦИК и СНК от 30 марта 1930 г. В ней пре­дусматривалась уголовная ответственность за неплатеж в установленные сроки налогов и сборов по обязательному окладному страхованию лицами, принадлежащими к хозяй­ствам, отнесенным специальным законом к числу кулацких. Ст. 79 (3) УК РСФСР, введенная общесоюзным законом от 7.12. 1931 г., предусматривала лишение свободы и высылку за незаконный (без разрешения органов ветеринарного над­зора) убой лошадей, а также умышленное изувечение лоша­дей и иные злостные действия, которые повлекли за собой гибель лошади или привели ее в непригодное состояние, со-вершинные кулаками или частными скупщиками, а равно подстрекательство ими к этим действиям других лиц.

Функции классового подавления со стороны государства диктатуры пролетариата сопротивления эксплуататорских элементов выполняли не только названные и им подобные уголовноправовые нормы, где субъектами выступали частни­ки, но и все иные нормы УК, в том числе и устанавливающие наказуемость за общеуголовные преступления. Статистика того времени показывала, что и общеуголовные преступления совершались нередко представителями торгово-промышлен­ного городского и сельского капитала, а более всего деклас­сированными элементами. Так, в составе всего населения ра­бочие в 1924 г. составляли 28,2% и на их долю приходилось 20,9% общеуголовных преступлений. Кустари-частники со­ставляли 9,0% населения и на их долю падало 9,7% преступ-

79    См. А. Пионтковский   Советское уголовное право, ч.  II.  М.,

Госиздат, 1928, стр. 174.

80    Ст. 156 ГК РСФСР говорила о наемных рабочих и служащих, уча­

щихся государственных учебных заведений, лицах, состоящих на иждивении

красноармейцев,  инвалидов труда и  войны.  Взимание квартирной  платы

свыше установленного размера с нетрудовых элементов не влекло уголов­

ной ответственности, а вызывало лишь гражданскоправовые последствия.

32

лений. Торгово-промышленные элементы составляли 0,7% и ими совершалось 2,0% преступлений81.

Львиная доля — до одной трети—-всех общеуголовных преступлений приходилась на деклассированные элементы, которые часто смыкались с представителями эксплуататор­ских классов и вместе с ними совершали бандитские налеты, устраивали массовые беспорядки, учиняли групповое хулиган­ство и оказывали сопротивление представителям власти.

Даже тогда, когда преступления совершали представители рабоче-крестьянской массы, состав которой был тогда крайне неоднороден, уголовное право в борьбе с этими преступле­ниями выполняло роль орудия классовой борьбы государства диктатуры пролетариата с буржуазией82. В. И. Ленин писал в то время: «Разве классовая борьба в эпоху перехода от капитализма к социализму не состоит в том, чтобы охранять интересы рабочего класса от тех горсток, групп, слоев рабо­чих, которые упорно держатся традиций (привычек) капита­лизма и продолжают смотреть на Советское государство по-прежнему: дать «ему» работы поменьше и похуже,—-со­драть с «него» денег побольше»83.

Вопрос о том, является ли преступность в период государ­ства диктатуры пролетариата формой классовой борьбы, а уголовное право соответственно—орудием классовой борьбы, стал в юридической литературе 30-х годов предметом дискус­сии 84. Мнения советских криминалистов разделились. Одни считали, что все преступления суть проявление классовой борьбы в соответствии с учением В. И. Ленина о пяти ее фор­мах. Другие полагали, что классовая борьба буржуазии с ра­боче-крестьянской властью ограничивалась лишь рамками контрреволюционной преступности и некоторых преступлений в области хозяйства и социалистической собственности. Что же касается преступлений, совершаемых представителями некапиталистических классов, то сами эти преступления и нор­мы о них не носят характера классовой борьбы85.

В советской науке исторического материализма вопрос о формах классовой борьбы в период    перехода от капита-

81    См.   А.   Герцензон.   Общеуголовная   преступность   и   классовое

начало уголовной политики СССР. «Советское право», 1926, № 6, стр. 45.

82    «Строительство коммунизма и развитие общественных отношений».*

М., «Наука», 1966, стр. 34.

83    В. И. Л е н и н. Поли. собр. соч., т. 37, стр. 90.

84    Б. С. Маньковский даже в  1937 г. писал, что вопрос о классовой

борьбе и преступности еще неясен в советской литературе. Б. С. Мань­

ковский. Против антимарксистских теорий в уголовном праве. «Социа­

листическая законность», 1937, № 8, стр. 43—44.

85    См.  А.  Шляпочников.   Ликвидация   безработицы   в  СССР   и

преступления. «Советское государство»,  1932, № 9, стр. 46;   Г. И. Во л-

к о в. Классовая природа преступления и советское уголовное право. М.,

ОГИЗ, 1935, стр. 13—105.

2    Н. Ф. Кузнецова    33

лизма к социализму единодушно решается в соответствии с ленинским учением о пяти формах классовой борьбы86.

Через четверть века вопросы о соотношении преступности и классовой борьбы возникли в теории и практике Герман­ской Демократической Республики. Дискуссия, начавшаяся в 1956 г., продолжалась не один год. Она нашла отражение в решениях Государственного совета ГДР и VI съезда СЕПГ87.

В результате дискуссии криминалисты ГДР пришли к вы­воду, что все преступления имеют классовую природу, однако в условиях мировой системы социализма, обеспечивающей окончательную победу социализма даже в странах, где он полностью еще не построен, лишь контрреволюционные акты представляют собой прямое проявление классовой борьбы империализма с социализмом.

На втором этапе развития социалистического государства, когда Конституцией СССР была юридически закреплена пол­ная победа социализма в СССР в связи с ликвидацией по­следнего эксплуататорского класса — кулачества, индустриа­лизацией промышленности и кооперированием сельского хо­зяйства, произошли кардинальные общественно-экономиче­ские изменения в стране. Они не могли не сказаться на таком социальном явлении, как преступность и ее классовое содер­жание.

Вопрос о классовой природе преступлений, к сожалению, в современной советской уголовноправовой литературе решен неясно88.

В советской теории государства и права большинство ав­торов высказывают правильные соображения о классовой природе общенародного права, отраслью которого является советское уголовное право с его центральным понятием пре­ступления89. «Общенародное право представляет собой клас­совое явление — оно служит интересам трудящихся, осознан­ным ими в качестве общенародных интересов. Это — возве-

86    См., например, К. Келле, М. Ковальзон. Исторический мате­

риализм. М., «Высшая школа», 1962, стр. 212; Д. И. Чесноков. Исто­

рический материализм. М., «Мысль», 1965, стр. 216.

87    «Klassenkampf und Strafrecht». Berlin, VEB, 1956; «Grundfragen des

neuen Strafgesetzbuches   der   DDR». Berlin,  1964; «RechtspflegeerlaS — be-

deutsame Weiterentwiklung unserer   sozialistischen   Demokratie». Schriften-

reihe des Staatsrates der DDR, 1963, Nr. 2, S. 51; «Protokoll  der Verhand-

lung des VI. Parteitages der SEPD 15—21/1 1963». Berlin, 1963, SS. 69—70.

88    См.  А.  А.  Пионтковский.   Учение  о   преступлении.   М,   Гос-

юриздат, 1961, стр. 21—24; его   же. Уголовное право, часть общая. М.,

«Юридическая литература», 1966, стр. 95—97.

89    См.,  например,  С.  С.  Алексеев.    О   сущности   общенародного

права. «Советское государство и право»,  1963, № 4, стр.  58;  В. М. С е-

м е н о в. Принципы советского социалистического права. «Правоведение»,

1964, № 1, стр. 17; «Вопросы общей теории права», под ред. С. Н. Бра­

туся и И. С. Самощенко. М., «Юридическая литература»,  1966, стр. 3—6.

34

денная в закон воля всего народа, борющегося под руковод­ством рабочего класса за победу коммунизма и ликвидацию всяких классов вообще»90.

Несколько нечетко, как представляется, решается данный вопрос А. Ф. Шебановым. Он полагает, что сделать вывод о том, сохраняет ли общенародное право классовую природу, можно лишь при двустороннем подходе к его анализу: с точ­ки зрения внутренних и внешних классовых отношений. «С точки зрения внутренних классовых отношений, — отме­чает он, — наше социалистическое право современного перио­да не имеет классового характера, поскольку оно не предназ­начается для подавления, угнетения какого-либо класса и не является средством государственного руководства обществом со стороны какого-либо класса...»91. Как нетрудно заметить, А. Ф. Шебанов отождествляет не совпадающие в действитель­ности понятия «классовая природа» и «орудие классовой борьбы». Далее же он правильно пишет, что «было бы невер­ным говорить о нашем праве как о праве, имеющем надклас­совый характер...»92.

А. С. Пиголкин считает, что «классовый характер любой правовой нормы выражается в следующем: а) все правовые нормы издаются или санкционируются государственными ор­ганами; б) соблюдение предписаний правовых норм контро­лируется и обеспечивается соответствующими органами госу­дарства; в) предписания правовой нормы выражают тот или иной интерес господствующего класса, но даже если из фор­мулировки правовой нормы трудно вывести ее классовой ха­рактер, то он может быть обнаружен при осуществлении нормы» 93.

Как ранее отмечалось, классовая природа преступлений выражается в таких основных признаках, как происхождение, причины, содержание преступлений и их правовых понятий, а также социальное назначение законодательного определе­ния преступления.

^По происхождению классовая природа преступлений в ус­ловиях победившего социализма не изменилась; они остались продуктом раскола первобытнообщинного общества на анта­гонистические классы. И при победе социализма сохранилось прежнее социальное содержание преступности, как рудимен­та классово-антагонистических и антагонистических противо-

90    См. также И. С. Самощенко.   О нормативноправовых средствах

регулирования поведения людей. «Правоведение», 1967, № 1, стр. 33.

91    А. Ф. Шебанов. Советское социалистическое общенародное пра­

во. М., изд. Университета дружбы народов им. Патриса Лумумбы,  1963.

стр. 43.

92    Там же, стр. 44.

93    А. С. Пиголкин.  Нормы советского социалистического права  и

их структура. «Вопросы общей теории советского права». М, Госюриздат,

1960, стр. 158.

2*    35

речий эксплуататорского общества. Что касается всех осталь­ных преступлений, то сам факт их существования есть анта­гонистическое противоречие коренным принципам социализ­ма, который не порождает собственных, так сказать, «социа­листических» причин преступности. Эти причины и их след­ствия — преступления — сохранялись в социалистическом об­ществе как «родимые пятна» старого общества, из недр кото­рого вышла социалистическая формация. Таким образом, в отличие от государственных все иные преступления порож­даются частнособственнической психологией, бытующей еще в общественном сознании при социализме, а также влиянием буржуазной идеологии извне.

Классовая природа преступлений сохраняется также и в силу того, что ими причиняется вред интересам строитель­ства социализма и коммунизма. Общественная опасность преступлений в классовом обществе носит классовый харак­тер94. Однако остальные признаки, характеризующие клас­совое содержание преступлений, с ликвидацией эксплуатато­ров не могли не измениться. Во-первых, в условиях общена­родного государства преступления причиняют вред не только классу рабочих и крестьян, а всему советскому народу. Во- вторых, преступность в целом не является более формой  классовой борьбы буржуазии с трудящимися!)В этом плане следует различать две группы преступлений: особо опасные государственные, а также отдельные преступления, являю­щиеся прямым выражением острой классовой идеологической борьбы между социализмом и капитализмом (ст.ст. 70, 190', 1902, 1903 УК РСФСР), и все остальные преступления. Пер­вая группа преступлений сохранила характер формы классо­вой (идеологической, политической, экономической) борьбы между странами социалистического содружества и империа­листическим лагерем95. Особенно актуальна идеологическая классовая борьба.

Л. И. Брежнев отмечал: «... идеологическая борьба в на­ше время — это острейший фронт классовой борьбы... Всяко­го рода антисоветские организации, созданные империали­стами, выискивают морально неустойчивых, слабых, полити­чески незрелых людей... Наши враги в стане империализма с исключительной цепкостью хватаются за любые проявле­ния идейной незрелости и шатаний у отдельных представи-

94    См. Н. М а н ч е в. Преступление и противообществена проява. Со­

фия, 1967, стр. 50.

95    Приведенное положение ошибочно было бы толковать таким обра­

зом, что все субъекты особо опасных государственных преступлений явля­

ются  классовыми  врагами  социалистического  государства.   Как  правило,

советские граждане, совершающие эти преступления, действуют не по мо­

тивам  классово-идеологической ненависти к социалистическому строю, а

по корыстным, рваческим, карьеристским побуждениям.

телей интеллигенции. Империалисты пытаются использовать эти явления в своих интересах в идеологической борьбе про­тив мира социализма»96.

Судебные процессы по обвинению в антисоветской агита­ции и клевете Синявского, Даниэля, Гинзбурга и других, волна провокаций в связи с этими процессами в ряде зару­бежных государств — прямое доказательство остроты идео­логической классовой борьбы.

Остальная часть преступлений не представляет собой уже непосредственно форм классовой борьбы, ибо внутри социа­листического общества нет более антагонистических классов. Вопрос «кто—кого» решен окончательно и бесповоротно в пользу социализма. Применительно к этой группе преступле­ний следует говорить как о своего рода отголосках классовой борьбы, которую ныне ведет социалистический лагерь на международной арене и былой классовой борьбы внутри со­циалистического общества97. Советское общество, строящее коммунизм, это еще классовое общество. И поэтому право остается классовым регулятором общественных отношений98. ("Правовое понятие преступления, отражая отмеченные со­циальные изменения в содержании преступности, стало выра­жением воли не только рабочего _класса и руководимых им

НепрОЛетарСКИХ   МаСС" ТРУДЯЩИХСЯ   И   КреСТЬЯН,   НО   И   В£ЄГО_СО-

ветского народа. В статьях 1 и 7 Основ уголовного Законо­дательства СССР и союзных республик 195S-J1-, в отличие от Основных начал 1924 г., не говорится о защите интересов государства рабочих и крестьян, а говорится об охране со­циалистических общественных отношений в целом.)

В особенной части действующего ныне республиканского уголовного законодательства нельзя найти норм, которые со­циальным назначением имели бы преодоление классового сопротивления частнособственнических элементов. Отсутству­ют также нормы, которые создавали бы определенные пре­имущества в охране жилищных, имущественных и иных прав рабочего класса и трудящегося крестьянства перед охраной интересов других социальных слоев общества. Полностью уравнена охрана интересов как рабочего класса, так и кол­хозного крестьянства. Социалистическое уголовное право спо­собствует построению бесклассового коммунистического об­щества на земле. Такова классовая интернациональная мис­сия социалистического права.

96    Доклад Л. И. Брежнева    на    XIX    конференции    московской    го­

родской организации КПСС 29 марта 1968 г. «Известия», 30 марта 1968 г.

97    «Строительство коммунизма и духовный мир человека». М., «Нау­

ка», 1966, стр. 46.

98    См.  С.  С.  Алексеев.    Социальная   ценность   социалистического

права как регулятора  общественных отношений.  «Советское  государство

и право», 1968, № 3, стр. 14.