РАЗУМ

Классическая традиция отличать рассудок с его ориентированностью на ограниченные социальные цели от разума с его нацеленностью на безусловное и абсолютное, предполагает противоречивые отношения между этими двумя модусами рациональности. В отличие от рассудка, твердо убежденного в достаточном, исчерпывающем характере своих объяснительных концептов и моделей, разум полагает себя постоянно находящимся на границе понимания

и непонимания. Неудовлетворенность наличной схематикой, сколь бы изощренной ни была ее логическая аргументированность, превращает его духовную активность в подобие ненасытимой, не ведающей полного утоления фаустовской страсти.

Разум отличается от рассудка не только настойчивой устремленностью на проникновение в сущность интересующих его социальных феноменов, на обнаружение их внутренних противоречий, но также умением использовать гностические рефлексы этих противоречий в качестве побудительных импульсов дальнейшего развития своего аналитического потенциала.

В отличие от рассудка, оперирующего конечными определениями, разум ориентирован на отыскание всеобщих определений духовно-практического бытия человека. «Микрокосм» внутреннего мира, выстраиваемый его усилиями, устремлен к достижению максимально возможной степени изоморфности универсуму мировой культуры. Разум позволяет личности сознавать свое пребывание не только в мировом социуме, но и в идеальном мировом культурном универсуме.

Разум непосредственно связан с таким качеством личности, как духовность. Если витальность и социальность человека предполагают его несамостоятельность, подчиненность естественным и социальным детерминантам, то духовность выступает как способность подниматься над естественной и социальной ограниченностью, выходить в сферу свободы.

Человек в качестве разумного и свободного духовного существа — это субъект, который одновременно сознает и свою уникальность, самоценность своего внутреннего мира, и собственную причастность к универсальным началам бытия, представленным в общечеловеческих ценностях культуры. Духовность в ее высшем смысле возникает там, где универсум мировой культуры концентрируется в пределах микроуниверсума человеческого «Я», а само «Я» делает все возможное, чтобы укоренить свое бытие в бытии культуры, неустанно выстраивая связи между тем и другим.

Личность, поднявшаяся при посредстве разума до постижения всеобщих, родовых оснований человеческого бытия, тем самым возвышается до уровня нравственного и естественно-правового мироотношения. Преодолевая границы единичного, частного и особенного, стремясь духовно подняться над теми естественными и социальными ограничениями, что налагаются на человеческое существование природными факторами и общественными обстоятельствами, разум готов воспринимать и трактовать каждую коммуникативную акцию как общение родовых субъек-

тов, являющихся обладателями равных естественных прав, носителями однотипных социокультурных сущностей, гражданами общего целого — мирового социума.

Сложность и затрудненность разумно-нравственного и естественно-правового мироотношения обусловлена в значительной степени тем, что в силу не зависящих от него обстоятельств человек вынужден пребывать одновременно в составе ряда локализованных социальных сфер национального, демографического, политического, экономического, профессионального и т. д. характера. Кроме того, антропологически заданная относительная автономия человеческой телесности, ее эгоцентрическая ориентированность также возводят задачу нравственного и естественно-правового отношения к сущему в ранг одной из труднейших.

Поэтому на разум возлагается ответственность за умение человека преодолевать собственными духовными усилиями границы между социальными общностями и отыскивать приемлемые пути разрешения возникающих при этом мотивационных противоречий. А залогом такого разрешения смогла бы выступать способность разума усматривать в людях не частичных индивидов, но самоценных субъектов, в сущности каждого из которых нет никаких принципиальных препятствий для их духовно-практической интеграции в единое всечеловеческое сообщество.