§ 4. Понятие и правовая природа третейского суда

Третейский суд — форма разрешения правовых споров, осущест­вляемого не государственным судом, а третьими по отношению к сто­ронам спора частными физическими лицом или лицами (третейскими судьями), избранными самими сторонами либо избранными (назна­ченными) в порядке, согласованном сторонами или определенном за­коном, международным договором. Третейские суды не включаются в судебную систему Российской Федерации, установленную в гл. 7 «Судебная власть» Конституции РФ, и не являются органами, осу­ществляющими правосудие. Третейский суд для рассмотрения спо­ров, вытекающих из внешнеэкономической деятельности, в россий­ском законодательстве называется «международный коммерческий арбитраж», «иностранный арбитраж».

Существует четыре теории правовой природы третейского суда: 1) договорная; 2) процессуальная; 3) смешанная; 4) автономная.

Одни сторонники «договорной» («концессуальной») теории рассматривают третейский суд как обычное гражданско-правовое от­ношение. Соглашение о передаче спора в третейский суд является, по их мнению, обычным гражданско-правовым договором, порожда­ющим для сторон гражданско-правовые обязательства, в том числе обязательство подчиниться вынесенному третейским судом решению, ибо стороны как бы заранее отказываются от своего права и признают право другой стороны в споре, если таковым будет решение третей­ского суда. Другие сторонники этой теории объявляют третейских судей «мандатариями» сторон, действующими по их поручению, а вынесенное решение — заключенным по поручению сторон догово­ром. В случае неисполнения такого договора в государственный суд может быть предъявлен обычный иск по договору.

Другое объяснение правовой природы третейского суда дают при­верженцы процессуальной теории, трактующей третейский суд как особую форму государственного правосудия, все элементы и стадии третейского разбирательства, включая и соглашение о передаче спора в третейский суд — как предмет процессуального права, а вынесенное решение — как тождественное решению государственного суда. Но мнению процессуалистов, деятельность третейских судей тождествен­на деятельности судей государственных судов.

Основное практическое значение договорной теории состоит в ре­шении всех вопросов организации и деятельности третейского суда на базе гражданского права. Процессуальная теория, наоборот, ведет к применению по всем вопросам, касающимся третейского суда, про­цессуального права.

О неспособности как договорной, так и процессуальной теорий правовой природы третейского суда дать их стройную аргумента­цию писали в своих работах современные отечественные ученые С.Н. Лебедев, Л.А.Лунц, Н.И. Марышева, А.И. Минаков, И.О. Хлестова*.

* См.: Лебедев С.Н. Международный торговый арбитраж. М., 1965. С. 22-34; Лунц Л.А., Марышева Н.И. Курс международного частного нрава. Т. 3. Международ­ный гражданский процесс. М., 1976. С. 217-219; Минаков А.И. Арбитражное соглаше­ние и практика рассмотрения внешнеэкономических споров. М., 1985. С. 77 85; Хлестова И.О. Арбитраж во внешнеэкономических отношениях стран-членов СЭВ. М., 1980. С.7-17.

В качестве основного порока договорной теории называется не­тождественность третейских судей «мандатариям» сторон, посколь­ку, хотя решение и выносится ими с согласия сторон, при этом не выполняется, как это имело бы место в случае договора поручения, воля поручителя относительно содержания решения третейского суда. Неубедительными признаются и доводы «процессуалистов», квали­фицирующих соглашение о передаче споров в третейский суд как имеющее исключительно процессуальный характер, а также об асси­миляции решений третейского и государственного судов.

Отечественные ученые в области международного частного права практически единодушно признают теорию «смешанной» правовой природы (sui generis), квалифицирующую третейский суд как соче­тающий материально-правовые и процессуально-правовые элементы. Оформление этой теории связывают с именем швейцарского профес­сора Дж. Саиссэ-Холла и его докладом на 44-й сессии Института меж­дународного права в апреле 1952 г.*

* См.: Лебедев С.Н. Указ. соч. С. 82.

Согласно теории sui generis, третейский суд базируется на граж­данско-правовом договоре, который влечет процессуальные послед­ствия. Основное практическое значение этой теории заключается в том, что вопросы, касающиеся правоспособности и дееспособности сторон, заключающих соглашение о передаче спора в третейский суд, о форме и действительности такого соглашения квалифицируются как материально-правовые, решаемые на общих основаниях колли­зионного права с отсылкой в случае необходимости к применимому иностранному материальному праву. Что же касается правил третей­ского разбирательства, вынесения и исполнения решений третейского суда — это предмет норм процессуального права страны, где проис­ходит третейское разбирательство.

Теория третейского суда как института sui generis, сформулиро­ванная применительно к третейским судам для разрешения споров, вытекающих из внешнеторгового оборота и иных видов внешнеэко­номической деятельности, в начале 90-х гг. получила в нашей стране применение и к отношениям, возникающим в связи с организацией и деятельностью третейских судов для разрешения гражданско-пра­вовых споров экономического характера, возникающих между рос­сийскими организациями и гражданами-предпринимателями.

Таким образом, третейский суд для разрешения экономических споров — это сложное комплексное явление, основой которого явля­ется материальное, в том числе гражданское, право и которое получает процессуальный эффект в соответствии с национальным процессу­альным законодательством.

Из сказанного вытекает очень важный вывод о том, что вопросы правоспособности и дееспособности сторон, заключающих соглаше­ние о передаче спора в третейский суд, действительности такого со­глашения квалифицируются как материально-правовые.

Что же касается правовых последствий заключения сторонами со­глашения о третейском суде, определения правил третейского разби­рательства и исполнения решений третейского суда — это предмет норм процессуального законодательства.

«Автономная» теория правовой природы третейского суда по­явилась сравнительно недавно. Характеризуя позицию ее авторов, А.И. Минаков пишет, что они отрицают и договорную, и процессу­альную, и смешанную теории. По их мнению, третейский суд — ори­гинальная система, свободная как от договорных, так и от процессу­альных элементов. Это — институт, юридическая природа которого и совершенствование регулирующего его законодательства отражают практические потребности торговли и зависят лишь от прагматичес­ких экспериментов некоего «сообщества» деловых людей*.

* См.: Минаков А.И. Указ. соч. С. 84-85.

Представляется, что «автономная» теория третейского суда не яв­ляется теорией его правовой природы и имеет право на самостоя­тельное существование наряду с признанием теории sui generis.

Примерами, подтверждающими правомерность постановки во­проса о разработке автономной теории третейского суда являются Мо­дельный закон «О международном коммерческом арбитраже» 1985 г., подготовленный Комиссией ООН по праву международной торговли (ЮНСИТРАЛ), а также Арбитражный Регламент Комиссии ООН по праву международной торговли (ЮНСИТРАЛ), принятый Гене­ральной Ассамблеей ООН 15 декабря 1976 г.

Как отмечают разработчики этих документов, при их составлении были приняты во внимание многие факторы, в том числе многие меж­дународные конвенции и соглашения в области третейского суда, а также необходимость применения в разных странах, относящихся к различным правовым системам.

Что касается проявления «автономной» теории на уровне локаль­ных нормативных актов, то содержание положений и регламентов практически всех постоянно действующих третейских судов выраба­тываются в том числе и путем отбора и адаптации к условиям кон­кретного учредителя постоянно действующего третейского суда наи­более удачных норм и положений из ранее принятых аналогичных актов.

Представляется, что в научном плане развитие автономной теории третейского суда, как изучающей закономерности и тенденции изме­нения правовых основ его организации и деятельности на междуна­родном, национальном и локальном уровнях, позволило бы вывести теоретические положения как основу моделирования законодатель­ных и иных нормативных актов о третейском суде.