§ 1. РОЛЬ ОБЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИИ В ФОРМИРОВАНИИ И ФУНКЦИОНИРОВАНИИ СОЦИАЛЬНОГО ОРГАНИЗМА

В категориальном аппарате исторического материа­лизма— общей социологической теории •марксизма-лени­низма— понятие «общественное отношение» занимает осо­бое место. Оно определяется той ролью, которую общест­венные отношения объективно играют в становлении и развитии общества. Их функция заключается прежде

25

всего в том, что они составляют, выражаясь метафори­чески, тело общества, будучи тем строительным материа­лом, из которого возводится общественно-экономическая формация, или (и это, может быть, точнее отражает суть дела) выступая в качестве «клеточек», образующих со­циальный организм. Вопреки очевидности «общество не состоит из индивидов, а выражает сумму тех связей и отношений, в которых эти индивиды находятся друг к другу»,— писал К. Маркс в «Экономических рукописях 1857—1859 годов»1.

Вторая функция общественных отношений — следствие первой и состоит в том, что их разновидности (производ­ственные, политические, нравственные, юридические и иные отношения) образуют все социальные 'институты об­щества. Капитал, частная или общественная собствен­ность, например,-—это не вещи, не средства производст­ва и не предметы потребления. Капитал мы должны опре­делить, если снова прибегнуть к высочайшему авторите­ту К. Маркса, как «общественное, принадлежащее опреде­ленной исторической формации общества производствен­ное отношение, которое представлено в вещи и придает этой вещи специфический общественный характер»2. Равным образом и политические институты. Государство, например, отнюдь не сводится ни к своим материальным атрибутам (зданиям парламента, госучреждений, тюрем), ни к политической символике (гербам, государственным флагам), ни даже к механизму властвования (госаппарат, чиновничество, ар'мия, полиция). С точки зрения марксиз­ма-ленинизма государство — прежде всего форма полити­ческой организации общества, способ антагонистической (в эксплуататорских формациях) или гармонической (при социализме) интеграции классов и социальных групп, социальное средство объединения населения, по выра­жению Ф. Энгельса, в «публично-правовой союз»3. Легко убедиться, что и здесь речь идет о системе специфичес­ких, в данном случае политических, общественных отно­шений.

Наконец, нравственность «и право-—-это не только та совокупность норм, которая представлена в моральных и юридических кодексах. Каждый общественный деятель имел возможность удостовериться, что, например, дейст­вующий закон, если он в самом деле действует, живет в сознании миллионов людей в виде правовых знаний, убеждений, иллюзий, ценностных ориентации, установок. В зависимости от своего социального положения и усло-

26

вий жизнедеятельности люди либо принимают, либо от­вергают юридические запреты и дозволения, если они во­обще осведомлены о требованиях правовых норм. Одна­ко и тогда, когда носители прав и обязанностей сообразу­ют свои действия с юридическими предписаниями, и тогда, когда люди нарушают установленные законом запреты, они выступают в роли участников общественных отноше­ний. Социальная и, в частности, правовая норма регули­руют лишь общественно значимое поведение людей, в ко­тором о>ни являются носителями социальных функций. Следовательно, и право, еслц оно 'реализуется в социаль­но значимом поведении людей, есть одна из разновид­ностей общественного отношения.

Итак, с точки зрения марксизма-ленинизма, ни один социальный институт как разновидность общественных отношений не может быть сведен ни к его материальному (например, государство), ни к его духовному (например, абстрактная социальная норма, знание требований за­кона) выражению'. Напротив, социолог-марксист имеет все основания утверждать, что общественные отношения воплощаются (реализуются) в своих и материальном, и духовном проявлениях (образованиях).

Третья функция общественных отношений состоит в том, что' их тип определяет и природу социально-эконо­мической формации как целостного общественного орга­низма, и характер всех ее элементов (социальных институ­тов, общественных классов и социальных групп, индиви­дов, входящих в эти классы или группы, и т. д.). Имен­но формационный тип общественных отношений, в основе которого лежит определенный способ производства, обра­зует 'источник того общего освещения, которое придает специфическую 'историческую окраску всему, что попадает под его лучи. «Каждая ; форма общества, — писал К. Маркс, — имеет определенное производство, кото­рое определяет место и влияние всех остальных произ­водств и отношения которого поэтому точно так же опре­деляют место и влияние всех остальных отношений»4. Вот почему одноименные ц даже, казалось бы, однопорядко-вые социальные институты (например, собственность, государство, право и т. д.) в разных формациях обладают зачастую противоположным общественным содержани­ем. Объективное существование этого явления нашло от­ражение и в языковых формах. Достаточно в ряде слу­чаев употребить в качестве прилагательных слова «фео­дальный», «буржуазный», «социалистический» для обоз-

27

начения одного и того же общественного явления, чтобы стало совершенно ясно, что речь идет о принципиально различных в социальном смысле, а иногда и прямо про­тивоположных вещах и процессах.

Наконец, четвертая функция общественных отношений состоит в том, что они обусловливают общественное по­ложение, а следовательно, и социальную судьбу, био­графию каждого индивида. С точки зрения нашего сов­ременника процесс распределения индивидов по социаль­ным позициям проще всего был в родовом обществе и лишь несколько осложнился в условиях сословного строя. В те времена распределение людей по сословиям обуслов­ливалось их происхождением. Биологический акт рожде­ния, опосредствуясь общественным положением родителей, определял сословную принадлежность индивида и тем самым его дальнейшую личную судьбу. Последняя, сле­довательно, не зависела от индивидуальных способностей человека. При таких условиях индивид являлся лишь средством персонификации заранее данной, юридически закрепленной социальной позиции, не занять которую он не мог, не отлучив себя при этом от общества. «Так как рождение дает... человеку лишь индивидуальное бытие и прежде всего жизнь лишь как природному индивиду, го­сударственные же определения... являются социальными продуктами, детищами общества, а не порождениями при­родного индивида, — писал К. Маркс, — то непосредствен­ное тождество... между рождением индивида и индиви­дом в качестве индивидуализации определенного социаль­ного положения, определенной социальной функции и т. д., представляется чем-то поразительным, чудом. В этой сис­теме природа непосредственно производит королей.., пэров и т. д., подобно тому как она производит глаза и носы»5. Здесь и заключено объяснение, почему К. Маркс охарактеризовал средние века как животный период в ис­тории человечества, как «человеческую зоологию».

Тот факт, что при сословном строе дворянин, священ­ник, ремесленник, крепостной — любой из них рожда­ется и на всю жизнь остается дворянином, духовным ли­цом, ремесленником, крепостным крестьянином, представ­ляется простым лишь человеку Нового времени, когда освобожденный от сословной зависимости индивид как будто бы имеет возможность занять любую социальную позицию. Но и в Новое время возможность эта абстрактна. Реальные возможности человека ограничены местом его .класса в капиталистическом производстве и вытекающи-

28

ми отсюда индивидуальными общественными свойствами (социальным происхождением, партийной принадлежно­стью, специфическим кругом личных связей и т. д.). Ко­нечно, благодаря личным способностям или случайным для .капитализма обстоятельствам отдельной личности иногда удается выйти за пределы своей среды, хотя и эти воз­можности ограничены тем набором социальных позиций, который предоставляет человеку социальная действитель­ность, т. е. современная ему система общественных отно­шений. Однако единство возможности и действительности, с точки зрения диалектической логики, есть общественная необходимость. Остается случайным, кем станет индивид А, займет ли. он социальную позицию «а» или «б». Но является необходимым то, что все индивиды будут рас­пределены по социальным позициям, представляющим социальную структуру современного им общества. По словам К. Маркса, уже «ближайшее исследование этих внешних отношений, этих условий показывает, что инди­виды известного класса и т. д. не могут преодолеть эти условия еп таззе, не уничтожив их. Отдельное лицо мо­жет случайно с ними справиться, но не масса закабален­ных ими людей, ибо само существование такой массы вы­ражает 'подчинение... индивидов этим отношениям»6. Вот почему не личностные свойства индивидов, если даже они статистически обобщены, определяют специфику обще­ственных классов, а наоборот, место класса в обществен­ной структуре обусловливает социальные свойства входя­щих в него людей. Вот почему все личностные качества человека суть лишь функции занимаемых им социальных позиций. Рассуждать иначе «равносильно тому, как если бы кто-нибудь захотел сказать: с точки зрения общества не существует ни рабов ни граждан; и те и другие—• люди. На самом же деле людьми они являются вне об­щества. Быть рабом или быть гражданином — это обще­ственные определения, отношение человека А к человеку Б. Человек А как таковой — не раб. Он—раб в обществе и посредством общества»7. Не индивиды с их биологичес­кими и психологическими свойствами и не население с его демографическими характеристиками, а совокупность общественных отношений образует действительную суб­станцию общества, которая во взаимодействии своих проявлений есть конечная причина всех социальных яв­лений. И, как указывал Ф. Энгельс, «мы не можем пой­ти дальше познания этого взаимодействия именно потому, что позади его нечего больше познавать»8.

29