ГЛАВА 1 ОБОСНОВАНИЕ ПРАВОСУБЪЕКТНОСТИ

 1. Правоспособность и субъективные права

1. Субъекты гражданского права-это люди (граждане) и

юридические лица - общественные образования (коллективные

субъекты).

С понятием субъекта права связаны понятия правоспособности

и дееспособности. Гражданская правоспособность - это способ-

ность или возможность иметь гражданские права и принимать на

себя гражданские обязанности (ст. 4 ГК) (*1). Дееспособность-это

способность своими действиями приобретать гражданские права

и создавать для себя гражданские обязанности (ст. 7 ГК). Право-

способность гражданина возникает с момента его рождения и

прекращается со смертью лица или объявлением его умершим

(см. гл. II). Дееспособность. гражданина возникает в полном

объеме с достижением совершеннолетия (ст. 7 ГК). Дети, не до-

стигшие 14 лет, недееспособны. Несовершеннолетние в возрасте

от 14 до 18 лет обладают ограниченной дееспособностью

(ст. 9 ГК). Однако и совершеннолетние могут быть объявлены не-

дееспособными, если они вследствие душевной болезни или слабо-

умия не способны рассудительно вести свои дела (ст. 8 ГК).

Правоспособность и дееспособность юридических лиц возни-

кают одновременно - с момента возникновения юридического

лица (см.  30).

В отличие от правоспособности субъективное право - это

принадлежащее данному субъекту - гражданину или юридиче-

скому лицу - наличное, существующее право (правомочие)

(право собственности, право требования и т. д.).

Правоспособность - необходимое условие для правооблада-

ния, т. е. необходимая предпосылка субъективного права. Право-

способность как возможность иметь любые, признанные законом

права и принимать на себя. обязанности-абстрактная, т. е. об-

щая возможность, принадлежащая всякому и каждому. Иначе

говоря, правоспособность - это только возможность быть субъек-

том всех тех прав и обязанностей, которые признаны и допу-

щены объективным правом.

(**1) Здесь и в дальнейшем имеется в виду Гражданский кодекс РСФСР.

-5-

Так, например, <право заключать договоры является не чем

иным, как формулой, суммирующей права на заключение всех

допускаемых в границах закона договоров> (*1).

2. При таком понимании правоспособности то, что именуют

ее отдельными, конкретными проявлениями, становится содержа-

нием субъективного права. Так, например, принадлежащее дан-

ному собственнику правомочие на распоряжение вещью, входит

в состав его права собственности как субъективного права; осу-

ществление этого правомочия (отчуждение вещи, сдача ее в наем,

в залог, на хранение и т. д.) является осуществлением субъектив-

ного права. Вместе с тем возможность распорядиться вещью -

это элемент правоспособности как общей способности иметь права

и принимать на себя обязанности, ибо в содержание правоспособ-

ности входит и право на совершение сделок.

Стало быть, конкретные проявления правоспособности как

правомочия, которые действительно могут быть реализованы ли-

цом, входят в содержание его субъективного права, а осуществ-

ление этих правомочий является осуществлением субъективного

права. Правоспособность же как самостоятельная категория имеет

значение и ценность лишь в качестве выражения абстрактной,

т. е. общей возможности быть носителем прав и обязанностей.

Разумеется, круг и характер этих прав и обязанностей определен

данным социально-экономическим строем, волей господствую-

щего класса. В этом смысле содержание правоспособности как

общей (абстрактной) способности иметь ' права и принимать на

себя обязанности является вполне конкретным для каждой обще-

ственно-экономической формации. Социалистическая граждан-

ская правоспособность включает в себя все те гражданские права

и обязанности, носителем которых может быть лицо как член

социалистического общества, как участник социалистических

имущественных и связанных с ними неимущественных отношений.

Таким образом, гражданская правоспособность и в социали-

стическом государстве, коренным образом отличаясь от граждан-

ской правоспособности в буржуазных странах (см.  4), является

в рамках социалистического права той общей основой, без кото-

рой невозможно отдельное конкретное проявление правоспособ-

ности, входящее в состав субъективного права лица. Признавая

отдельного человека или коллективное образование лицом, мы

тем самым признаем за ними правоспособность. Правоспособ-

ность-это право быть субъектом прав и обязанностей. Право-

способность и правосубъектность - равнозначные понятия.

3. Существует иная точка зрения на правоспособность, раз-

витая в советской  юридической литературе профессором

(**1) М. М. Агарков, Обязательство по советскому гражданскому праву,

Ученые труды ВИЮН, вып. Ill, стр. 70.

-6-

М. М. Агарковым и поддержанная другими советскими юри-

стами (*1). Эта точка зрения сводится к следующему:

Правоспособность, по мнению М. М. Агаркова, - это динами-

чески развивающееся явление. Ее следует рассматривать не ста-

тически, т. е. не как общую абстрактную предпосылку для право-

обладания, а в движении, как конкретную возможность стать

носителем определенного субъективного права. Для этого необ-

ходимы соответствующие предпосылки; к их числу относятся на-

личие у данного лица такого субъективного права, которое по-

зволяет реализовать правоспособность в указанном выше смысле,

а также возникновение определенных юридических фактов.

Приведем примеры, иллюстрирующие эти положения теории

динамической правоспособности. Не всякий может приобрести

вещь в собственность, а лишь тот, кто обладает для этого необхо-

димыми деньгами и лишь при условии согласия на отчуждение

вещи со стороны продавца. Точно также продать вещь, по об-

щему правилу, может лишь собственник этой вещи. Сдать в наем

имущество может лишь собственник или лицо, которое обладает

правом распоряжения этим имуществом на каком-либо ином осно-

вании. Не всякий может застраховать имущество и приобрести

тем самым права по договору имущественного страхования.

В силу ст. 373 ГК договор имущественного страхования может

быть заключен лишь лицом, обладающим определенными субъек-

тивными правами на это имущество, как-то: его собственником,

лицом, имеющим на это имущество иные вещные права, нанима-

телем или иным лицом, ответственным за ухудшение или гибель

имущества.

Иначе говоря, "гражданская правоспособность для каждого

данного лица в каждый данный определенный момент означает

возможность иметь определенные конкретные права и обязан-

ности в зависимости от его взаимоотношений с другими лицами" (*2).

Поэтому М. М. Агарков не считает субъективными правами те

принадлежащие лицу правомочия, которые заключаются в воз-

можности установления, изменения или отмены конкретных пра-

воотношений посредством односторонних волеизъявлений. К числу

таких правомочий, именуемых секундарными правами или <пра-

вами на правообразование>, относят такие правомочия, как

право преимущественной покупки, предложение заключить до-

говор (оферта), последующее одобрение сделки, совершенной

без полномочия другим лицом, право выбора должником или кре-

дитором предмета обязательства по альтернативному обязатель-

ству, право односторонним заявлением прекратить действие до-

говора и т. д.

(**1) В том числе и мною в учебнике гражданского права для юридических

вузов, 1944. т. 1, стр. 123.

(**2) М. М. А гарко в, Указ. соч.. стр. 70, <Гражданское право>, учебник

для юридических вузов, Юриздат, 1944, т. 1, стр. 123.

-7-

М. М. Агарков отрицает за этими правомочиями характер

субъективных прав, потому что такому правомочию противостоит

не обязанность другой стороны, что имеет место по отно-

шению к обычному, основному субъективному праву, а только

связанность другой стороны названным правомочием. Так,

например, кредитор связан выбором, принадлежащим должнику

в альтернативном обязательстве, но праву выбора должника не

соответствует обязанность кредитора совершить какое-либо дей-

ствие или воздержаться от действия. Поэтому, по мнению

М. М. Агаркова, так называемые секундарные права являются

не субъективными правами, но лишь отдельными проявлениями

гражданской правоспособности, рассматриваемой не как стати-

ческое состояние, но динамически, в ее движении. Конкретная

возможность иметь права и обязанности в этом случае зависит

от конкретной обстановки, в которой находится субъект, в част-

ности от тех юридических отношений, участником которых он яв-

ляется. Принципиально же, по мнению М. М. Агаркова, секундар-

ные права являются такими же проявлениями правоспособности,

как и возможность заключения договора продажи имущества или

право завещания (*1).

4. То или иное решение рассматриваемой проблемы зависит,

разумеется, от того или иного понимания категории субъективного

права.

Субъективное право, по мнению М. М. Агаркова, это то же,

что и притязание. Притязание же он определяет как предостав-

ляемую лицу возможность привести в действие аппарат государ-

ственного принуждения (*2).

Однако такое понимание субъективного права вызывает воз-

ражения. М. М. Агарков связывает возникновение субъектив-

ного права с нарушением обязанности, лежащей на другом лице,

и, следовательно, с государственным принуждением. Выходит,

что если нет нарушения обязанности, то отсутствует осуществле-

ние субъективного права. Но, как правильно отметил проф.

М. А. Гурвич в своем выступлении на Всесоюзном совещании по

обсуждению макетов учебников по теории государства и права,

<если активную сторону правоотношения понимать исключительно

как возможность принуждения, то в чем же будет заключаться

сущность этого правомочия, когда обязанность не нарушается,

а исполняется добровольно?>

М. Д. Гурвич справедливо указал, что в определении субъек-

тивного права, данного М. М. Агарковым, отсутствует момент

требования, возникновение которого не всегда предполагает на-

рушение обязанности; то, что М. М. Агарков называет субъек-

тивным правом или притязанием, должно быть определено как

(**1) М. М. Агарков, Указ. соч., стр. 70, стр. 71-73.

(**2) См. отчет о Всесоюзном совещании по обсуждению макетов учебников

теории государства и права, <Советское государство и право>, 1948, № 9,

стр. 76 и 77,

-8-

стребование в состоянии принудительного веления>. Поэтому

М. А. Гурвич секундарные права относит к категории субъектив-

ных прав (*1).

В своей работе <Право на иск> проф. М. А. Гурвич пришел

к выводу, что <способность быть осуществленным в порядке при-

нуждения является существенным, а потому неотъемлемым свой-

ством гражданского субъективного права. Особенность этого

свойства состоит, однако, в том, что оно проявляется при извест-

ных условиях, до наступления которых право имеет ненапряжен-

ный, неактивизированный, мы бы сказали - неисковый харак-

тер> (*2). Принудительная сила субъективного права, выражающаяся

в праве на иск, - это особое его состояние, особый момент его

развития. Вместе с тем <право, не способное перейти в состояние

права на иск, не есть право>. Поэтому, заключает М. А. Гурвич,

правом на иск в материальном смысле необходимо признать <гра-

жданское субъективное право в том состоянии, в котором оно

способно к принудительному в отношении обязанного лица осу-

ществлению. Способность права приходить в это состояние при-

суща всякому гражданскому субъективному праву> (*3). Однако, как

отмечает М. А. Гурвич далее, поскольку притязание или право

на иск является одним <из возможных состояний права, отсутствие

притязания не означает отсутствия права (*4).

Этот вывод является весьма плодотворным. Необходимо,

однако, путем вскрытия реального содержания конкретных субъ-

ективных прав показать правильность этого вывода. А для этого

надо итти дальше выводов, сделанных М. А. Гурвичем. Надо

показать, что субъективное право имеет своим содержанием воз-

можность совершения положительных действий управомоченным

лицом, что субъективное право нельзя определить только путем

указания на обязанность, лежащую на другом лице.

Свое понятие субъективного права М. М. Агарков строит по

модели обязательственного правоотношения, причем такого обя-

зательственного правоотношения, которое возникает в момент

нарушения чьего-либо права. Если субъективное право (притяза-

ние) проявляется в момент нарушения обязанности, ибо только

в этом случае возникает возможность привести в действие аппа-

рат государственного принуждения, то необходимо признать, что

право собственности не является субъективным правом до тех пор,

пока правомочия собственника кем-либо не нарушены. Выходит,

что до тех пор, пока собственнику никто не мешает спокойно вла-

деть, пользоваться и распоряжаться вещью, у него отсутствует

притязание, отождествляемое М. М. Агарковым с субъективным

правом.

(**1) Отчет о Всесоюзном совещании по обсуждению макетов учебников

теории государства и права, <Советское государство и право>,. 1948, № 9,

стр. 77.

(**2) М. А. Гурвич, Право на иск, изд. АН СССР, 1949, стр, 142.

(**3) Там же, стр. 145.

(**4) Там же, стр. 146.

-9-

5. Мы исходим из более широкого понимания субъективного

права и поэтому, так же как и М. А. Гурвич, полагаем, что так

называемые секундарные права являются субъективными пра-

вами. Более того, как уже было показано выше, - те юридиче-

ские действия, которые субъект как обладатель определенного

права может совершать лично или через своего представителя,

сами входят в содержание субъективного права: совершение

этих действий-это осуществление субъективного права.

Собственнику противостоит неопределенное множество лиц

в качестве субъектов обязанности, а не конкретное лицо или кон-

кретные лица. Конкретное обязанное лицо определяется только

в момент нарушения, однако право собственности является субъ-

ективным правом и до момента нарушения правомочий собствен-

ника. Праву распоряжения, принадлежащему собственнику, про-

тивостоит обязанность других лиц не мешать осуществлению рас-

порядительных актов собственником. Точно так же обстоит дело

и с правом завещать свое имущество, т. е. распорядиться им на

случай смерти. Завещательное распоряжение - осуществление

субъективного права собственника. Всякий и каждый должен воз-

держиваться от нарушения принадлежащего лицу права распо-

рядиться имуществом на случай смерти, никто не может совер-

шить завещание, кроме собственника имущества.

Поэтому сам М. М. Агарков, указывая на то, что продать

вещь по общему правилу может только собственник, равно как

и передать право требования по обязательству другому лицу мо-

жет лишь кредитор по обязательству, делает отсюда следующий

вывод: <В таком случае рассматривают соответствующую, при-

знанную законом возможность как входящую в состав опре-

деленного права>. И далее он ссылается на правомочия

собственника, принадлежащие ему в силу ст. 58 ГК(*1).

Но если конкретные проявления гражданской правоспособ-

ности входят в состав определенного субъективного права, не

следует ли притти к выводу, что то, что М. М. Агарков именует

проявлением правоспособности,-это и есть субъективное право?

Но' в таком случае следует .признать, что правоспособностью

является лишь общая или абстрактная возможность быть носи-

телем субъективных прав и обязанностей.

М. М. Агарков трактует субъективное право и субъективную

обязанность слишком узко. Обязанность заключается не только

в том, что пассивный субъект должен что-либо сделать или же

воздержаться от определенного действия, но и в том, чтобы не

препятствовать управомоченному совершить действия, составляю-

щие содержание его субъективного права.

Конечно, реализация субъективного права заключается не

только в совершении сделок (например, в продаже вещи) или

(**1) М. М. Агарков, Обязательство по советскому гражданскому праву,

Ученые труды ВИЮН, вып. Ill, стр. 70.

-10-

иных действий (например, потребление вещи), зависящих от упра-

вомоченного, но и от других юридических фактов, зависящих от

других лиц (например, согласие на покупку вещи покупателем).

Обязательственное правомочие возникает в силу юридических

фактов, которые, поскольку речь идет о сделках, входят в состав

субъективного права лиц, их совершающих; после того как обяза-

тельственное правомочие возникло, осуществление его происходит

также путем совершения сделок или наступления иных юридиче-

ских фактов, прекращающих правомочие: так, например, тради-

ция, т. е. передача вещи покупателю погашает обязанность про-

давца и является осуществлением права покупателя; уплата

суммы по денежному обязательству, являясь исполнением обязан-

ности должником, одновременно есть осуществление права кре-

дитора.

Субъективное право было определено нами в другой работе

как обеспеченная законом определенная мера поведения или,

точнее, как принадлежащая данному лицу определенная в о з -

можность и обеспеченность известного поведения в

отличие от обязанности, которая, будучи тоже мерой поведения,

означает долженствование, необходимость этого поведения со

стороны обязанного лица: иного выбора, кроме как осуществить

это поведение, у обязанного лица нет (*1).

Проф. Н. Г. Александров, в отличие от проф. М. М. Агаркова,

в своем определении субъективного права правильно подчерки-

вает момент требования. Субъективное право или правомочие, -

пишет Н. Г. Александров, - это и есть охраняемая государством

возможность для одного требовать известного поведения (дей-

ствия или воздержания от действий) от других лиц ^ Однако это

определение неполно отражает сущность субъективного права.

Последнее - это не только возможность требовать от другого

лица известного поведения, но и мера поведения самого упра-

вомоченного лица; эта мера поведения обеспечена поведением

других обязанных лиц, т. е. принадлежащей управомоченному

указанной выше возможностью требования.

Существует мнение, что определение субъективного права как

обеспеченной законом меры возможного поведения должно быть

дополнено указанием на возможность притязания, которым обе-

спечивается сфера поведения лица. Мы полагаем, что это допол-

нение является излишним, ибо обеспеченность возможностью

притязания, т. е. возможностью государственного принуждения,

уже включена в определение субъективного права как обеспечен-

ной законом меры возможного поведения, что было показано

выше; однако эта возможность привести в действие аппарат госу-

дарственного принуждения - переход субъективного права в ис-

(**1) С. Н. Братусь, Юридические лица в советском гражданском праве,

Юриздат, 1947, стр. 34.

(**2) Н. Г. Александров, Юридическая норма  и правоотношение,

Юриздат, 1947, стр. 16-17, см. так же стр. 18.

-11-

ковое состояние - возникает только на определенном этапе раз-

вития субъективного права.

О. С. Иоффе полагает, что <специфика содержания субъектив-

ного права состоит не в дозволенности действий... а в возмож-

ности этих действий, возникающей вследствие обеспечения

определенного поведения обязанных лиц> (*1).

О. С. Иоффе указывает, что важна именно возможность,

а не дозволенность действий, ибо дозволено все то, что не запре-

щено законом; дозволенность же поведения, которое не нуж-

дается в качестве средства своего обеспечения в поведении дру-

гого лица или других лиц, не является субъективным правом.

Соглашаясь с тем, что специфика субъективного права со-

стоит в возможности для данного лица совершения определенных

действий, обеспеченной поведением обязанного лица, мы пола-

гаем, в отличие от О. С. Иоффе, что такое определение субъек-

тивного права мало чем отличается от определения его как меры

дозволенного поведения.

О. С. Иоффе правильно указывает на то, что потребность

в субъективном праве возникает тогда, когда совершение дей-

ствий, дозволенных данному лицу, <оказывается невозможным

без обеспечения содействия или устранения противодействия

(реального или возможного) других лиц> (*2).

Но он не прав, полагая, что для совершения действий, не за-

прещенных и поэтому общим образом дозволенных законом, необ-

ходимость такого содействия или устранения противодействия

отпадает. Совершение дозволенных действий (например, свобод-

ное передвижение по стране или даже гулянье в воскресенье

в парке) во всех случаях возможно только при обеспечении содей-

ствия или воздержания от действий других лиц (в приведенном

примере-при условии, если. другие лица будут воздерживаться

от нарушения права гражданина на свободное передвижение).

То, что дозволено, то и юридически обеспечено.

Начав с утверждения, что специфика содержания субъектив-

ного права состоит в возможности определенного поведения,

О. С. Иоффе в дальнейшем определяет субъективное право через

поведение обязанного лица: <Субъективное право, - пишет он, -

сводится не к дозволенности собственных действий управомочен-

ного, а к обеспечению возможности совершения этих действий>.

Поэтому, в конечном счете, субъективное право определяется

О. С. Иоффе как <юридическое средство обеспечения определен-

ного поведения обязанных лиц, обусловливающее для управомо-

ченного реальную, гарантированную материальными условиями

жизни социалистического общества, возможность совершения

собственных действий> (*3).

(**1) О. С. Иоффе, Правоотношение по советскому гражданскому праву,

изд-во Ленинградского Государстренного университета, Л., 1949, стр. 49.

(**2) Та м же, стр. 53,

(**3) Там же.

-12-

В этом определении субъективного права центр тяжести пере-

носится на обеспеченность определенного поведения обязанных

лиц. В соответствии же с ранее сказанным мы подчеркиваем

положительное содержание субъективного права, т. е., что субъ-

ективное право - это мера возможного поведения данного лица,

обеспеченная законом и тем самым соответствующим поведе-

нием обязанных лиц.

6. В результате нашего анализа мы приходим к выводу, что

правоспособность - это лишь суммарное, общее выражение все-

возможных проявлений субъективных прав, существование кото-

рых допущено законом. Правоспособность - та общая основа,

без которой невозможны конкретные правомочия. Отдельные же

проявления конкретного субъективного права (например, права

собственности) входят в его содержание, их реализация является

предпосылкой для возникновения другого субъективного права.

Однако это обстоятельство не может служить основанием для

отделения охарактеризованных выше проявлений конкретного

субъективного права (например, права распоряжения вещью как

проявления права собственности) от самого субъективного права

(т. е. права собственности на вещь) (*1).

7. Отличие социалистической гражданской правоспособности

от гражданской правоспособности при капитализме заключается

в том, что правоспособность в СССР имеет принципиально иное

содержание, - является социалистической правоспособностью, и,

как следствие этого, в том, что фактическое ее существование

гарантировано социалистическим строем, существующим в СССР.

Социалистическое содержание гражданской правоспособности

определяется социалистическим характером общественных отно-

шений. Этим обусловливается тот круг гражданских прав и обя-

занностей, носителем которых может быть советский гражданин

как член социалистического общества.

Это, прежде всего, - право на труд как возможность для

гражданина приложить свой труд к общественным средствам

производства и связанная с этим правом обязанность трудиться.

Это-вытекающая из осуществления принципа вознаграждения

за труд возможность для гражданина стать личным собственни-

ком предметов потребления, возможность удовлетворения на

основе бурного роста производительных сил социалистического

общества разнообразных материальных и культурных потребно-

стей. <Ибо социализм, марксистский социализм, - писал товарищ

(**1) Поэтому нельзя согласиться с тем определением правоспособности, кото-

рое дает в своей работе проф. Н. Г. Александров (<Юридическая норма н пра-

воотношение>, Юриздат, 1947). <Правоспособность,-пишет он,-состоит в

том, что ее обладатель при наличии известных юридических фактов может

требовать известного поведения от других лиц, опираясь на возможную под-

держку со стороны государственного аппарата> (стр. 16). При таком пони-

мании правоспособности ее Трудно отграничить от субъективного права.

-13-

Сталин, - означает не сокращение личных потребностей, а все-

мерное их расширение и расцвет, не ограничение или отказ от

удовлетворения этих потребностей, а всестороннее и полное удов-

летворение всех потребностей культурно-развитых трудящихся

людей> (*1).

Это - предусмотренное ст. 126 Сталинской Конституции

право на объединение в общественные организации, а также

права, обеспечивающие развитие творческой индивидуальности

гражданина в соответствии с задачами, возникающими в период

постепенного перехода от социализма к коммунизму в области

науки, техники, литературы и искусства (права авторства).

В содержание гражданской правоспособности входят и другие,

обусловливаемые социалистическим строем гражданские имуще-

ственные и личные права, субъектом которых может стать совет-

ский гражданин. Перечень этих прав являлся бы перечнем всех

допускаемых нашим законодательством гражданско-правовых

институтов, регулирующих имущественные и личные отношения,

(см.  5).

В СССР каждый гражданин действительно имеет равные

с другими гражданами конкретные возможности стать обладате-

лем тех или иных, признанных законом субъективных прав.

Этих возможностей нет и не может быть у трудящихся в ка-

питалистических государствах. В буржуазном обществе право-

способность для подавляющего большинства населения - для

трудящихся, - является лишь формальной способностью к при-

обретению прав, так как необходимые предпосылки для облада-

ния субъективными правами, предусмотренными буржуазным

законодательством, у трудящихся отсутствуют. Маркс и Энгельс

в <Манифесте Коммунистической партии>, обличая капиталисти-

ческое общество, писали: <Но в вашем нынешнем обществе част-

ная собственность уничтожена для девяти десятых его членов;

она существует именно благодаря тому, что не существует для

девяти десятых> (*2).

В СССР для того, чтобы быть субъектом допускаемых и защи-

щаемых советским законом гражданских прав и обязанностей,

необходимо лишь честно трудиться и честно выполнять обязан-

ности по отношению к государству. Например, советский гражда-

нин не только обладает абстрактной возможностью стать личным

собственником предметом потребления в соответствии со ст. 10

Конституции СССР, но и становится им в действительности, ибо

право личной собственности является одним из самых существен-

ных последствий осуществления права на труд. Право же на труд

обеспечивается социалистической организацией народного хозяй-

(**1) Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11-е, стр. 473.

(**2) Маркс и Энгельс, Манифест Коммунистической партии, 1948,

стр. 69-70.

-14-

ства, неуклонным ростом производительных сил советского обще-

ства, устранением возможности хозяйственных кризисов и ликви-

дацией безработицы (ст. 118 Конституции СССР)  (*1).

 2. Обоснование правосубъектности

1. Выше были даны определения правоспособности, дееспо-

собности, субъективного права и охарактеризовано соотношение

гражданской правоспособности и гражданских субъективных

прав. Однако мы еще не исследовали социальное содержание

этих явлений, не установили, почему люди с момента рождения

становятся лицами, т. е. субъектами права, и каково поэтому со-

отношение между правоспособностью и дееспособностью, иначе

говоря, еще не дали обоснования правосубъектности.

Мы полагаем, что правильное истолкование роли и значения

общеклассовой или - при социализме - общенародной воли и

общеклассового или общенародного интереса имеет значение для

раскрытия природы не только права в объективном смысле, но и

права в субъективном смысле, а в связи с этим и категории

субъекта права.

Только правильное применение марксистско-ленинской мето-

дологии позволяет определить понятие субъекта права, дать его

социально классовое обоснование и показать, почему правовые

понятия, его характеризующие, необходимым образом отражают

те <сущностные> отношения, которые скрываются за понятием

лица.

2. В чем же находит свое обоснование понятие субъекта права?

В <Немецкой идеологии> Маркс и Энгельс указывают, что

господствующие индивиды, проводя свою волю в форме закона,

делают ее в то же время независимой от личного произвола, т. е.

от такой индивидуальной воли, которая отклоняется от обще-

ственно-необходимых условий существования господствующего

класса, противоречит его интересам (*2).

Обеспеченное юридическими нормами, По выражению Маркса

и Энгельса, личное господство или личная сили индивида - это

общественное отношение, которое необходимым образом не свя-

зано с индивидуальной (психологической) волею человека, с осо-

знанием им общеклассовых или общенародных (при социализме)

интересов, защищаемых правом, с действительной позицией ин-

дивида в общественном процессе производства.

(**1) М. М. Aaapков, Указ. соч., стр. 72 - правильно отмечает, что... <каж-

дый советский гражданин фактически может в любой момент обладать со-

вокупностью конкретных гражданских прав (личная собственность на опре-

деленные вещи, соответствующие права требования и т. д.), необходимых

для удовлетворения его материальных и культурных потребностей в соот-

ветствии с трудом, который он дает социалистическому обществу (от каж-

дого по способности, каждому - по его труду)>.

К тем же выводам приходит Н. Г. Александров, <Трудовое право-

отношение>, Юриздат, 1948, стр. 181.

(**2)  См. Маркс и Энгельс, Соч., т. IV, стр. 311.

-15-

Личная сила индивида, выраженная в его правоспособности

и в его субъективных правах, основывается на жизненных усло-

виях, которые развиваются как общие для многих других инди-

видов. Вот почему материальные условия существования закреп-

ляются законом, хотя далеко не все члены господствующего

класса осознают их общезначимость и в состоянии фактически,

на деле их реализовать и достичь тех результатов, которых дости-

гает данный господствующий класс в целом. Разумеется, для

членов подчиненных классов в обществе, где существует классо-

вый антагонизм, эти общие условия, поскольку они выражены

в объективированной в правилах поведения воле господствующего

класса, - главным образом лишь общие условия, при которых

осуществляется их (членов подчиненных классов) подавление.

Обеспечиваемая объективным правом за индивидом или опре-

деленным образом организованным коллективом (юридическим

лицом) мера возможного поведения, именуемая субъективным

правом, - не является волей в психологическом смысле. Носите-

лями прав и обязанностей являются лица: лица же - это не

только индивиды, но и их объединения (юридические лица).

Отметим лишь, что в настоящей работе мы отказались от при-

менения к субъективному праву термина <власть> во избежание

смешения понятия субъективного права как признанной законом

возможности и обеспеченности определенного поведения с вла-

стью в государственно-правовом смысле этого слова (*1).

3. Способность иметь права и обязанности (правоспособ-

ность) и субъективные права, на ее основе возникающие, отра-

жают позицию индивида или коллектива людей в общественной

организации труда, в процессе производства материальной и ду-

ховной жизни. В <Немецкой идеологии> Маркс и Энгельс писали:

<Существовавшие до сих пор производственные отношения инди-

видов должны выражаться также в качестве правовых и полити-

ческих отношений... В рамках разделения труда эти отношения

должны приобрести самостоятельное существование по отноше-

нию к индивидам> (*2).

Маркс и Энгельс имели в виду антагонистические обществен-

ные формации. Коренное отличие экономических законов социа-

листического общества от законов капитализма заключается

в том, что экономические законы при социализме осуществляются

посредством организованных действий строителей социалистиче-

ского общества; эти организованные действия направляются и

определяются Советским государством и коммунистической пар-

тией, руководящей всей деятельностью трудящихся масс. Но и

(**1) В работе <Юридические лица в советском гражданском праве> (Юр-

издат, 1947) мы именовали субъективное право властью в юридическом

смысле или частицею социальной власти, закрепленной за лицом, считая

это определение равнозначным с приводимым в той же книге определением

субъективного права как меры поведения (стр. 32-34).

(**2) Маркс и Энгельс. Соч., т. IV, стр. 348.

-16-

экономические законы социализма (план, закон стоимости, воз-

награждение по труду и др.) являются выражением объективной

необходимости '.

Эта объективная необходимость осознана, прошла через со-

знание и волю тех, кто организует осуществление законов разви-

тия социалистической экономики в жизни.

4. И в социалистическом государстве производственные и со-

ответствующие им юридические отношения приобретают само-

стоятельное существование по отношению к людям. Однако пла-

новое ведение хозяйства, основанное на социалистической соб-

ственности на орудия и средства производства, и уничтожение

эксплоатации человека человеком, устраняют фетишизацию этих

отношений; эти отношения осознаются как необходимые членами

социалистического общества. То обстоятельство, что экономика

при социализме развивается по плану, что государство овладевает

законами общественного развития и что при этом используется

право как важнейшее средство организации и развития социали-

стических отношений, не устраняет объективности существования

права. За каждым гражданином социалистического государ-

ства закреплен определенный объем правоспособности, незави-

симо от того, способен он или нет своими действиями, т. е. воле-

выми актами, ее осуществить, и независимо от того, располагает

ли он в данный момент необходимыми условиями для того, чтобы

стать субъектом всех тех прав, носителем которых он может быть

на основании закона.

В отличие от правоспособности как общей предпосылки воз-

никновения конкретного субъективного права, последнее является

обеспеченной законом определенной мерой возможного поведения

не для всякого, но для данного конкретного лица. Это озна-

чает, что носитель субъективного права обладает реальной воз-

можностью осуществить указанное поведение как посредством

совершения определенных положительных действий лично (или

через представителя), так и посредством совершения определен-

ных действий (или воздержания от действий) обязанным лицом

(или обязанными лицами).

Конечно, способность своими действиями приобретать права

и обязываться, именуемая дееспособностью, предполагает нали-

чие воли в психологическом смысле. Воля как психологический

акт составляет  необходимую  предпосылку осуществления

права. Во-первых, без нее невозможно появление юридических

норм, в которых выражается воля господствующего класса, а в

социалистическом обществе - общенародная воля, поскольку

потребности данного общества должны пройти через сознание и

получить свое отражение в соответствующих волевых актах

(**1) См. редакционную статью <Некоторые вопросы преподавания поли-

тической экономии> в журнале "Под знаменем марксизма", 1943, № 7-8,

стр. 66.

-17-

компетентных органов государственной власти, осуществляющих

законодательную, административную и судебную деятельность;

стало быть, без волевых актов невозможен процесс образования

государственной воли. Во-вторых, в конечном счете без волевых

актов невозможно осуществление того поведения, которое со-

ставляет содержание субъективного права: в конечном счете

потому, что осуществлять свои права, например, пользоваться

вещью, может недееспособный собственник, т. е. лицо, неспособ-

ное к волевым актам, имеющим юридическое значение.

Но осуществление права лицом, лишенным или не достигшим

зрелой воли, будучи гарантировано государством, обеспечивается

поведением других способных к волевым актам лиц - законных

представителей и всех тех, кто обязан воздерживаться от пося-

гательств на чужую вещь. Поэтому лицами, или субъектами

прав и обязанностей являются и недееспособные. От их имени

действуют, т. е. совершают волевые акты, люди, достигшие физи-

ческой и духовной зрелости. Однако возможность и обеспечен-

ность определенного поведения (мера возможного поведения)

признается в этих случаях не за представителем, а за недееспо-

собным представляемым. Принадлежащее представителю полно-

мочие тоже, с нашей точки зрения, является субъективным пра-

вом, но представитель действует от имени недееспособного и со-

здает для него своими действиями права и обязанности.

Различие между субъективным правом и волею можно оха-

рактеризовать следующим образом. Воля приводит в движение

поведение, обеспеченное правопорядком за субъектом. Мера воз-

можного поведения, предоставляемая объективным правом

лицу,-это возможность не фактическая, а юридическая. Обес-

печенная законом мера возможного поведения, принадлежащая

лицу, обслуживает его интересы. Речь идет об интересах, при-

знанных законодателем достойными охраны. Достоин же охраны

общий, типический интерес, и тем самым сочетаемый с ним Инди-

видуальный интерес. Индивидуальные интересы, противоречащие

общему интересу, не подлежат охране.

5. Правоспособность - это определенное общественное свой-

ство, вытекающее из необходимости обеспечить как преемствен-

ность гражданских прав и обязанностей, так и возможность воз-

никновения новых прав и обязанностей, независимо от возраста

и психологического состояния, за всеми и у всех членов данного

общества в целях сохранения и укрепления преемственности и

устойчивости отношений, выгодных и угодных господствующему

классу. Поэтому хотя ребенок и умалишенный недееспособны,

они могут быть наследниками, собственниками и т. д., тогда как

от их имени действуют другие лица (родители, опекуны).

6. Признаваемая объективным правом за советским гражда-

нином определенная мера возможного поведения, именуемая

субъективным правом, является, как было уже показано выше

(см.  1), одним из способов обеспечения начал социалистиче-

-18-

ского демократизма в сфере удовлетворения материальных и

культурных потребностей граждан.

Признание субъективных прав за государственными хозяй-

ственными организациями, будучи одним из важнейших принци-

пов демократического централизма в управлении хозяйством,

способствует обеспечению выполнения государственного плана в

соответствии с целями, предусмотренными ст. II Конституции

СССР. Имущественная и оперативная самостоятельность госу-

дарственных предприятий как юридических лиц составляет со-

держание их субъективных гражданских прав. Это правильно и

в тех случаях, когда государственное предприятие в соответствии

с плановым актам обязывается к заключению договора с другой

социалистической организацией или когда правоотношение непо-

средственно возникает в силу планового акта, обязательного для

обеих сторон. И в этом случае - после того как обязательство

возникло - право хоэоргана-кредитора требовать исполнения

обязанности от хозоргана-должника является именно правом, а

не обязанностью. Однако это право, - например, принадлежащее,

хозоргану-заказчику правомочие на истребование продукции от

хозоргана-поставщика,-одновременно выступает и как обязан-

ность, лежащая на хозоргане-заказчике по отношению к госу-

дарству. Предприятие обязано выполнить плановое задание, пре-

поданное ему компетентным государственным регулирующим

органом. Поэтому действия, которые составляют содержание

субъективных правомочий предприятия, вместе с тем являются его

обязанностью по отношению к государству.

Собственниками кооперативно-колхозного имущества являются

сами кооперативные объединения и колхозы (ст. ст. 5 и 7 Консти-

туции СССР). Каждая кооперативная организация, будучи фор-

мой выражения организационно-хозяйственной самодеятельности

коллектива трудящихся, является юридическим лицом. Субъек-

тами имущественных прав и обязанностей в той мере, в какой это

необходимо для разрешения стоящих перед ними задач, являются

и иные, предусмотренные ст. 126 Конституции СССР, обществен-

ные организации. Субъективные права кооперативных и обще-

ственных организаций используются ими для развития организа-

ционной самодеятельности граждан в целях содействия социали-

стическому строительству и выполнения плановых предначерта-

ний Советского государства.

Поэтому Закон о судоустройстве, определяя задачи правосу-

дия в СССР, указывает на то, что последнее имеет своей задачей

защиту от всяких посягательств не только <политических, трудо-

вых, жилищных и других личных и имущественных прав и инте-

ресов граждан СССР>, но и <прав и охраняемых законом инте-

ресов государственных учреждений, предприятий, колхозов, ко-

оперативных и иных общественных организаций> (ст. 2).

7. Из сказанного ранее следует, что субъективное право не

может быть сведено ни к воле, ни к интересу. Едва ли можно со-

-19-

гласиться с проф. А. В. Бенедиктовым, который ведущим элемен-

том в правоотношении считает интерес, понимаемый им, конечно,

как классовый интерес. <Признание интереса ведущим элементом

правоотношения находится в полном соответствии с тем фактом,

что во всех действующих системах гражданского права субъек-

том права является каждый носитель интереса, регулируемого

и охраняемого <общей волей> (законом) господствующего класса,

хотя бы у него отсутствовала та психологическая воля, которая

является, в виде общего правила, предпосылкой юридической воли

(власти), признаваемой законом за носителем интереса. Там, где

эта психологическая воля отсутствует (у малолетних или у ду-

шевнобольного), закон заменяет ее волей другого дееспособного

субъекта гражданского права, не нарушая тем самым основных

принципов действующей в данном обществе системы граждан-

ского права> (*1).

На той же позиции стоит и О. С. Иоффе: <...содержание

субъективного права, - пишет он, - сводится не только к обес-

печению определенного поведения обязанных лиц и возможности

совершения известных действий управомоченным, но и к инте-

ресу, удовлетворение которого обусловливается его осуществле-

нием> (*2).

Мы полагаем, что при всей важности типического интереса,

охраняемого субъективным правом, оно - это определенная мера

возможного поведения, закрепленная за данным лицом. Носите-

лем субъективного права, независимо от возраста и состояния

психики, является человек как общественное существо. Пра-

вильно, что определенная мера возможного поведения предостав-

ляется для защиты и осуществления определенного интереса, -

на то и существует право, - но интерес сам по себе не является

субъективным правом, а его предпосылкой и целью.

Характерно, что О. С. Иоффе, включающий интерес в содер-

жание субъективного права, в дальнейшем неоднократно сам

подчеркивает, что субъективное право является средством,

способом, правовой предпосылкой и т.д. <удовле-

творения интересов советских граждан, совпадающих с интереса-

ми социалистического государства или не противоречащих им> (*3).

Подобно тому как гражданское право, будучи формой выра-

жения экономических отношений и будучи определяемо этими

отношениями, не может быть сведено к этим отношениям, по-

добно этому и субъективное право, опираясь на интерес, само

интересом не является, хотя утеря социально значимого интереса

(**1) А. В. Венедиктов, Государственная социалистическая собствен-

ность, 1948, стр. 38.

(**2) О. С. Иоффе, Правоотношение по советскому гражданскому праву,

стр. 50: эта же точка зрения изложена О. С. Иоффе в рецензии на мою

книгу <Юридические лица в советском гражданском праве> в <Вестнике

Ленинградского университета>, 1948, № 2, стр. 157.

(**3) О. С. Иоффе, Правоотношение по советскому гражданскому праву,

стр. 54.

-20-

и может повести к тому, что субъективное право утратит свое

значение и свою ценность.

8. Проф. М. М. Агарков категорически возражает против

определения субъективного права как власти, считая, что такое

определение сводит юридическое отношение, являющееся урегули-

рованным нормою права общественным отношением, к отноше-

нию субъекта к вещи. Обязанный субъект, по мнению М. М. Агар-

кова, в этом случае рассматривается как объект, как вещь, что

недопустимо и неправильно (*1).

Как уже отмечалось, М. М. Агарков сводит субъективное

право к притязанию. Критический разбор этой точки зрения был

дан выше (см.  1).

М. М. Агарков сводит субъективное право к возможности при-

нуждения и, критикуя определение субъективного права как юри-

дической власти, по существу приходит к тому же определению,

вкладывая, однако, в него иной смысл. Сторонники определения

субъективного права как юридической власти прежде всего

имеют в виду возможность или дозволенность поведения,

М. М. Агарков же определяет субъективное право через нару-

шение обязанности, лежащей на пассивном субъекте, в связи

с чем субъективное право превращается в возможность приве-

сти в действие аппарат государственного принуждения. При таком

понимании субъективного права на сцене действительно появ-

ляется юридическая власть.

 3. Буржуазные теории правосубъектности и их критика

1. Общей чертой, характеризующей различные буржуазные

теории правосубъектности, является защита ими капиталистиче-

ского строя и личности буржуа - частного собственника. Теоре-

тические конструкции, созданные буржуазными юристами, имеют

своей целью оправдать капиталистические производственные от-

ношения. Однако обычно защита и оправдание эксплоатации

трудящихся осуществляется буржуазными правоведами не в от-

крытой, а в глубоко завуалированной форме - с <надклассовых>

позиций. Классовое содержание правосубъектности игнори-

руется, она превращается в абстрактную категорию.

На различных этапах развития капитализма указанной выше

цели служат различные теории. Однако, несмотря на расхождения

между ними и даже споры между сторонниками различных тече-

ний буржуазной юридической мысли, классовая направленность

этих теорий одинакова: защита и увековечение капиталистиче-

ского общества. Объективно эти споры и даже <борьба> различ-

ных теорий маскируют классовую сущность буржуазного права,

создают видимость свободы мнений, за которой скрывается слу-

жение интересам капитала.

(**1)  М. М. Агарков. Обязательство по советскому гражданскому праву.

М., 1940, стр. 21.

Но если буржуазные теории, появившиеся в период подъема

и расцвета капитализма, пытались опереться в своих построе-

ниях на такие реальные понятия, как воля и интерес, то теории

периода загнивания и упадка капиталистического общества -

эпохи империализма, либо полностью порывают с попытками

связать право с бытием для того, чтобы поглубже замаскировать

классовую сущность буржуазного <правопорядка> (нормативист-

ские теории), либо оправдывают неравенство и эксплоатацию

якобы общественно-служебным характером деятельности капита-

листических собственников (теория социальных функций), либо,

наконец, погружаются в ползучую эмпирику и апологетику

неприглядной буржуазной действительности (англо-американ-

ский прагматизм).

2. Теория естественного права, выражавшая идеологию иду-

щей к власти буржуазии, провозгласила естественные и неотчу-

ждаемые права человека и гражданина. Естественно-правовые

идеи нашли свое воплощение в известном документе француз-

ской революции - <Декларации прав человека и гражданина>

1789 г., в которой было записано, что <люди рождаются свобод-

ными и равными в правах>. Принцип формальной свободы -

свободы в буржуазном смысле этого слова (свободы распоряже-

ния частной собственностью, свободы эксплоатации трудящихся

на основе <свободного> договора трудового найма, свободы кон-

куренции) и формального равенства граждан перед законом -

таковы те идеи, отправляясь от которых буржуазная юриспруден-

ция эпохи промышленного капитализма создавала учения о субъ-

екте права как <волеспособно.м> индивиде и субъекте частных

интересов.

Необходимо, однако, отметить, что захватившая власть бур-

жуазия очень быстро отказывается от естественно-правовой фра-

зеологии в своих законодательных актах из боязни, что она мо-

жет быть использована трудящимися в борьбе за демократиче-

ские права.

Во французском гражданском кодексе (Кодексе Наполеона,

принятом в 1804 г.) ничего не говорится о <прирожденных> пра-

вах гражданина: следы естественно-правовой идеологии сохра-

нились только в ст. 16 австрийского гражданского кодекса

в связи с запретом рабства и крепостного состояния.

3. И так называемая волевая теория, и теория <интереса>,

равно как и созданные на их основе комбинационные теории, сое-

диняющие в себе черты обеих названных теорий, обслуживают

потребности капиталистического оборота главным образом в пе-

риод промышленного капитализма. Эти теории отражают различ-

ные стороны деятельности буржуа, различные черты, характери-

зующие его положение как частного собственника.

4. Волевая теория правосубъектности, отчетливо сформулиро-

ванная еще в первой половине XIX века в Германии главой

исторической школы романистом Савиньи, считала, что един-

-23-

ственным реальным субъектом права является только человек

как <волеспособная личность> и что субъективное право - это

сфера проявления волевой мощи <свободы> индивида (*1). Немец-

кий юрист конца XIX - начала XX в. Гельдер довел до логиче-

ского конца основной тезис волевой теории о субъекте права как

волеспособной и разумной личности и признал субъектом права

только дееспособного человека, того, кто может быть участником

имеющей юридическое значение деятельности. Вместе с тем,

заботливо охраняя недееспособного собственника-капиталиста,

Гельдер трактует полномочия законного представителя - опекуна

как должностную его компетенцию, а имущество подопечного,

находящееся в управлении опекуна, как должностное иму-

щество (*2).

Волевая теория в ее различных вариантах явилась правовым

обоснованием позиции частного собственника как участника ка-

питалистического оборота; она утверждала господство буржуаз-

ной личности. Вспомним известное высказывание Маркса о том,

что товаровладельцы должны признать друг в друге частных

собственников, ибо, <чтобы данные вещи могли относиться друг

к другу как товары, товаровладельцы должны относиться друг

к другу как лица, воля которых распоряжается этими вещами> (*3).

В этих словах Маркс дает характеристику того, как отображается

в сознании товаровладельцев - частных собственников их роль

в процессе обращения товаров. Это восприятие товаровладельцем

своей позиции в товарном обороте нашло свое отражение в кон-

цепции Савиньи и других представителей волевой теории. Вместе

с тем идея, что <всякое право существует ради нравственной,

каждому человеку присущей свободы> (Савиньи) была призвана

завуалировать капиталистическую действительность, прикрыть

жестокую эксплоатацию трудящихся, фактическое подавление и

порабощение личности пролетария, мелкого трудового собствен-

ника.

Любопытно, однако, что Савиньи в другом месте своей работы

сбрасывает сотканное им идеологическое покрывало с имуще-

ственных отношений капиталистического общества и откровенно

замечает, что осуществляемые даже аморально имущественные

права все же подлежат защите, ибо возможность произвола за-

ключена в самом существе частного права (*4).

5. Эгоистические интересы собственника нашли также свое

идеологическое обоснование и выражение в трактовке субъекта

права как носителя интереса, а субъективного права - как юри-

дически защищенного интереса (теория Иеринга и его школы).

Субъект права, согласно этой теории, - не волевой субъект,

(**1) Savigny, System des heutigen romischen Re-chts. т. If. 1940, стр. 2.

(**2)  Hi1der, Naturliche und juristische Personen, 1905, стр. 117-119,

124, 126, 128, 129 и др.

(**3) Маркс, Капитал, т. 1, 1949, стр. 91 (подчеркнуто мною>.--С. Б.).

(**4) Savignу, Указ. соч., т. 1, стр. 371.

-23-

а субъект пользования, поэтому дети и умалишенные-также

субъекты права (*1).

Теория интереса возникла во второй половине XIX века -

в период бурного развития германского капитализма и упрочения

юнкерско-буржуазной Германии. Борьба германской буржуазии

эа свое место под солнцем в капиталистическом мире, милитари-

зация Германии нашли свое отражение в теории интереса Ие-

ринга, в его лозунге о том, что право обретается в борьбе, что оно

несет в себе следы железа и крови и является принудительной

силой.

В России в восьмидесятых и девяностых годах прошлого сто-

летия теория интереса нашла своего оригинального представителя

в лице крупного буржуазного государствоведа и теоретика права

Коркунова. Основываясь на том, что юридические нормы яв-

ляются нормами разграничения людских интересов и поэтому при-

менимы только к отношениям между людьми, Коркунов пришел

к выводу, что юридические отношения возможны только между

людьми как носителями разграниченных интересов. Субъектив-

ное право или правомочие (что по Коркунову одно и то же) он

определял как <возможность осуществления интереса, обуслов-

ленная соответствующей юридической обязанностью> (*2).

Взгляды Коркунова отражали устремления российской бур-

жуазии, требовавшей реформы полуфеодального царского зако-

нодательства - его приспособления к нуждам развивавшегося

капитализма. Отсюда идея о том, что право призвано разграничи-

вать сталкивающиеся эгоистические, индивидуальные интересы,

под которыми подразумевались интересы буржуа.

Другой видный юрист Гамбаров (конец XIX - начало XX в.)

также исходил из интереса как решающего признака правосубъ-

ектности. Понятие субъекта права, по Гамбарову, покрывается

понятием человеческой личности (*3). Однако Гамбаров придает

значение и волевому моменту равно как и моменту принудитель-

ности в формировании субъективного права. <Интерес, -

пишет Гамбаров, - превращается в субъективное право только

тогда, когда защита его и самый объем этой защиты опреде-

ляются индивидуальной волей, получающей в свое распоряжение

и необходимые средства (иск, возражение и т. п.) для осуществле-

ния защиты (*4).

Позиция Гамбарова, являвшегося представителем так назы-

ваемого социологического направления в русской буржуазной ци-

вилистике отражает более поздний этап развития капитализма

(**1)  Ihering, Gelst des romischen Rechts, dritter Teil, erste Abteilung,

Leipzig, 1888, стр. 326, 338.

(**2)  Н. М. Коркунов, Лекции по общей теории права, изд. 9-е, СПБ,

1914, стр. 151.

(**3)  Ю. С. Гамбаров, Курс гражданского прева, т. 1, часть Общая,

СПБ., 1911, стр. 452.

(**4) Там же, стр. 377.

-24-

в России, чем позиция Коркунова. Этот этап характеризуется

все большим срастанием буржуазии с помещичьим строем на

основе иллюзорного, куцого конституционализма, представлен-

ного Государственной думой. Отражая чаяния либеральной бур-

жуазии, стремившейся расширить конституционную основу своего

господства, Гамбаров включает в понятие субъективного права,

помимо интереса, и индивидуальную волю и отказывается при-

знать источником правосубъектности только государство и твори-

мое им объективное право. Он критикует тех юристов, которые

думают, что <объективное право служит источником юридиче-

ской личности и может произвольно отказывать в ней и наделять

ее качествами кого угодно и что угодно>(*1).

6. Для укрепившейся в своем господстве буржуазии право-

субъектность давно уже перестала быть прирожденным правом.

Поэтому ее идеологи начинают рассматривать положительное за-

конодательство как единственный источник юридической лич-

ности. Момент волевой и момент интереса, которые были зало-

жены в определении субъекта права в качестве его конститутив-

ных признаков и которые соответствовали периоду, когда

капиталист являлся не только собственником средств производ-

ства, но и руководителем своего предприятия, - если не выпа-

дают из теоретических построений буржуазной юриспруденции, то

перестают играть в них доминирующую роль. Развиваются пози-

тивистские теории, согласно которым государство наделяет инди-

видов правоспособностью, приписывает им качество субъектов

права (теория делегированных прав).

Субъект права и право в субъективном смысле трактуется

как продукт правопорядка. По мнению дореволюционного рус-

ского цивилиста Шершеневича, <субъект права - это тот, кому

объективное право присваивает в юридическом отношении субъ-

ективное право... Субъект права есть искусственный продукт

творчества объективного права> (*2).

В это же время с других позиций, но по существу к тому же

выводу пришел и запоздалый представитель волевой теории в ее

гегельянской интерпретации в России Трубецкой, определявший

субъективное право как сферу внешней свободы, которая предо-

ставляется лицу нормами объективного права (*3). Трубецкой под-

черкивает, что эта внешняя свобода не является физическим или

психическим состоянием или свойством какого-либо реального

субъекта, что понятие субъекта права не совпадает с понятием

конкретного, живого индивида, что объективным правопорядком

за лицом признается лишь условная возможность самоопреде-

ления (*4).

(**1) Ю. С. Гамбаров, Курс гражданского права, т. 1, часть Общая,

СПБ. 1911, стр. 453.

(**2) Г. Ф. Шершеневич, Общая теория права, вып. Ill, 1913,

стр. 574,

(**3) Е. Трубецкой. Лекции по энциклопедии права, М., 1917, стр. 165.

(**4) Там же, стр. 170, 168.

-25-

Лицо рассматривается как проекция объективного права,

а субъективное право - как абстрактная возможность внешнего

самоопределения личности.

Оригинальное обоснование правосубъектности как явления,

порожденного объективным правом, но обусловленного суще-

ствующими имущественными, т. е. основанными на частной соб-

ственности отношениями, еще в конце XIX века дал русский

цивилист Дювернуа. Будучи, конечно, буржуазным юристом,

оставаясь целиком на почве буржуазного восприятия действи-

тельности, он, однако, сумел уловить зависимость понятия пра-

восубъектности от экономического оборота и в связи с этим

определить первую как некое абстрактное, присущее каждому

участнику оборота, общественное свойство. <Представление лица,

правоспособного субъекта, - писал Дювернуа, - есть абстрак-

ция всегда и везде, где речь идет об организованном цивильном

быте. Это - юридическая переработка живого явления не только

там, где правоспособна община, союз людей, установление, но

и там, где правоспособен отдельный человек>. Понятие лица, по

Дювернуа, связано с постоянством, распознаваемостью, опреде-

ленностью юридических отношений, правообладателем поэтому

, является всякий, кто бы он ни был, - <дитя, зрелый, здра-

вомыслящий, предусмотрительный, легкомысленный, сумасшед-

ший, отдельный человек, группа людей, сословия, товарищества,

казна и проч.> (*1). Поэтому, заключает Дювернуа,... <вовсе нет не-

обходимости, чтобы каждый отдельный правообладатель был

волеспособен, разумен и проч.> (*2).

Позитивистские теории, возникшие в тот период, когда совер-

шался переход от промышленного капитализма к империалисти-

ческой стадии его развития в условиях нарастающей борьбы рабо-

чего класса за свое освобождение, имели своей целью укрепить

начавшееся шататься буржуазное государство; революционному-

марксизму, вскрывшему классовую сущность права и показав-

шему, что буржуазное право является формой опосредствования

отношений капиталистической эксплоатации, буржуазные право-

веды пытаются противопоставить идеи абстрактного правопо-

рядка и авторитарного надклассового государства.

7. Однако в эпоху империализма, в связи с дальнейшим обо-

стрением классовой борьбы, а затем и прорывом империалисти-

ческой цепи - победой пролетарской революции в России, - эти

идеи уже не могли удовлетворить крупную буржуазию - магна-

тов финансового капитала. В буржуазной юриспруденции наме-

чается два основных течения-нормативистское и <социологиче-

ское> (важнейшей разновидностью последнего является теория

<социальных функций> Дюги).0ба эти течения, исходя, на пер-

вый взгляд, 113 различных методологических позиций, приводят

(**1)  Н. Л. Дювернуа, Чтения по гражданскому праву, т. 1, Введение

и часть общая (вып. II)., изд. 3-е, 1898, стр. 370,

(**2) Там же, стр. 271.

-26-

к одним и том же результатам-к отрицанию категорий субъ-

екта права и субъективного права. Понятие субъективного права

и лица как носителя права начинает мешать монополистической

буржуазии, ее стремлению к безудержной эксплоатации и подав-

лению трудящейся личности.

8. Последователи неокантианства в праве - представители

нормативного направления - явились непосредственными пре-

емниками позитивизма. Отражая в своих построениях страх пе-

ред обостряющейся классовой борьбой пролетариата против бур-

жуазии и пытаясь завуалировать действительность и помочь

буржуазному государству продлить свое существование, норма-

тивисты оторвали понятие субъекта права от социальной реаль-

ности, от воли, интереса и т. д. Этот отрыв был совершен Кель-

зеном и его последователями.

По Кельзену, субъект права - это искусственное мыслитель-

ное средство - <персонифицированное выражение единства для

комплекса юридических обязанностей и правомочий, т. е. для

комплекса норм>. С точки зрения Кельзена, выражение <человек

имеет права и обязанности> означает лишь, что поведение этого

человека является содержанием юридических норм (*1).

Нормативизм Кельзена окончательно изгоняет всякое реаль-

ное содержание из понятия субъекта права, превращая послед-

него лишь в момент осуществления правопорядка.

Характерно, что теория Кельзена была подхвачена многими

юристами в США; скудная в смысле оригинальных конструкций

юридическая идеология американской буржуазии готова вос-

принять любую <теорию>, целью которой является оправдание и

апологетика буржуазной действительности.

Вслед за Кельзеном и другие представители нормативного

понимания права создают сложные конструкции юридической

личности и субъективного права, в основе которых в конечном

счете лежит все та же трактовка лица как <пункта вменения>

(Zurechnungspunkt'a), т. е. как <отнесения> к определенной

точке того поведения, которое составляет содержание юридиче-

ских норм.

9. Иными средствами защищаются капиталистические порядки

так называемой теорией социальных функций права. Эта теория

была сформулирована в начале XX столетия французским юри-

стом Дюги. Дюги пытается оправдать капиталистическую эк-

сплоатацию и господство монополистических объединений в

эпоху империализма путем замены понятия субъективного права

понятием <социальной функции> - обязанности, носителем ко-

торой якобы является каждый человек сообразно занимаемому

им положению в обществе.

По <теории> Дюги, капиталист только выполняет возложен-

ную на него обществом функцию, эксплоатируя рабочих, обога-

(**1) Kdsen, Reme Rechtslehre, Einleitung in die rechtswissens^aftliche

Problematik, 1934, стр. 52, 53.

-27-

щаясь за их счет, последние же, работая на капиталиста, тоже

выполняют свою <социальную функцию>. Капиталист де - это

слуга общества, который, используя свое имущество в соответ-

ствии с общественными целями, получает поэтому защиту от

государства. Право частной собственности, по Дюги, превра-

щается в <социальную функцию>; различные функции, выполняе-

мые индивидами, находящимися на различных ступенях об-

щественной лестницы, покоятся на взаимозависимости этих

индивидов, обусловлены их <социальной солидарностью>. По

заявлению Дюги <...возникает общество, откуда метафизическая

концепция субъективного права изгнана, уступила место поня-

тию объективного права, налагающего на каждого со-

циальную обязанность исполнять некоторую миссию и дающего

власть совершить акты, потребные для выполнения этой мис-

сии> (*1). Объективное право, по утверждению Дюги, гарантирует

акт воли, определяемый социальной целью, в действительности

же нет ни субъективного права, ни субъекта права (*2)

Теория <социальных функций права> имеет своей целью пу-

тем явного извращения действительности и грубой подтасовки

фактов не только оправдать эксплоатацию пролетариата бур-

жуазией и увековечить капиталистическое рабство, но и обос-

новать ограбление мелких и средних частных собственников

крупными воротилами финансового капитала. Дюгизм был по-

ставлен на службу капиталистическим монополиям: мелкий

буржуа и отдельный средний предприниматель, разоряемые мо-

нополистическими организациями, не могут претендовать на за-

щиту их правопорядком - они де не в состоянии выполнить воз-

ложенную на них <социальную функцию>; их интересы прино-

сятся в жертву картелям и трестам, во главе которых стоят

крупные капиталистические хищники.

Теория <социальных функций> была широко использована

представителями течения <хозяйственного права> в дофашист-

ской и фашистской Германии, демагогически провозглашавшими

<социализацию> гражданского права, что практически означало

приспособление гражданского законодательства к обслуживанию

нужд капиталистических монополий.

Теория <социальных функций>-это открыто империалисти-

ческая теория. Неслучайно она была поднята на щит и исполь-

зована германскими и иными фашистами в качестве идеологи-

ческого оружия против социализма и демократии.

10. Таким образом, для идеологов эпохи монополистического

капитализма субъект права-физическое лицо-это уже не

реальная человеческая личность, а либо <пункт вменения>, либо

определенное юридическое состояние - рефлекс действия <со-

(**1) Дюги, Социальное право. Индивидуальное право, 1909, стр. 8.

(**2) См. Дюги, Общие преобразования гражданского права, М" 1919,

стр. 61.

-28-

циальной нормы> - объективного права. И нормативизм и дю-

гизм единодушны в своем отрицании категорий субъекта права

и субъективного права. Такая трактовка правсюубъектности при-

крывала господство монополистических объединений рассужде-

ниями о субъекте права как некоей 'математической точке-

<пункте вменения> или 'как о носителе обязанности--инстру-

менте выполнения <социальной функции>.

Однако деловые запросы, возникавшие и возникающие перед

буржуазной цивилистикой, наличие предписаний позитивного

права о правоспособности и дееспособности, практика применения

этих предписаний судами удерживают буржуазных юристов от

применения абстрактных положений нормативизма в области

гражданского права. На основе нормативистских выкрутасов

невозможно построить технику делового капиталистического обо-

рота. Категория субъекта права - необходимая категория вся-

кого общества, в котором существует право.

Большим успехом 'в этом отношении пользуется теория со-

циальных функций права, которая, как уже отмечалось, была

широко использована фашистскими юристами в их учениях о за-

мене <индивидуалистического> гражданского права <социаль-

ным> хозяйственным правом, а также проникла в законодатель-

ство и в судебную практику. Однако предлагавшиеся Дюги за-

мена понятия субъективного права понятием <юридического по-

ложения (состояния)> и исключение понятия субъекта права из

юридического лексикона и законодательства не нашли большого

количества защитников среди буржуазных цивилистов, занимаю-

щихся разработкой конкретных проблем гражданского права.

Капиталистический гражданский оборот не может обойтись без

категории правосубъектности как юридико-технической катего-

рии, обеспечивающей разграничение ответственности по обяза-

тельствам и индивидуализацию субъектов присвоения прибавоч-

ной стоимости.

11. Поэтому в учебниках и иных работах, посвященных гра-

жданскому праву, наибольшее распространение получила так на-

зываемая комбинационная или компромиссная теория. Она за-

ключается в том, что субъективное право рассматривается как

сочетание воли (власти) и интереса, как сфера господства, в ос-

нове которого лежит интерес, а субъект права-как существо,

которое либо само обладает соответствующей волей, либо имеет

к своим услугам волю другого лица, могущую реализовать

власть, принадлежащую субъекту права.

Несмотря на эклектизм этой теории, заключающей в себе те

логические противоречия, которые характеризуют как волевую

теорию, так и теорию интереса, комбинационная теория обычно

используется для догматического анализа правосубъектности,

поскольку она больше, чем охарактеризованные выше новейшие

империалистические теории соответствует букве гражданских ко-

дексов, изданных в эпоху промышленного капитализма (француз-

-29-

ский кодекс) или в начальной стадии развития империализма

(германский гражданский кодекс 1896 r.j. Вместе с тем комби-

национная теория, определяя субъективное право как власть,

принадлежащую субъекту и опирающуюся на интерес, тем самым

рассматривает других лиц в качестве объектов этой власти, что

и соответствует буржуазным порядкам-господству капитали-

ста над трудящимся, продавшим свою рабочую силу капита-

листу.

12. Современные англо-американские теории правосубъектно-

сти основываются в своих построениях на вульгарной философии

прагматизма, вполне удовлетворяющей практическим потребно-

стям крупной буржуазии. Англо-американские прагматисты (пред-

ставители так называемой социологической и так называемой

реалистической школ) ниспровергают понятие субъективного

права, а вместе с ним и понятие субъекта права, поскольку по-

следнее трактуется лишь как выражение некоей субстанции, с ко-

торой ассоциируется применение публичной силы к лицам, чье

поведение не соответствует этой субстанции. Исходя из общей

установки, что <право - это - предсказание поведения судов и

ничего больше>, автор этого высказывания Холме приходит к

заключению, что то, что именуют субъективным правом, - это

лишь олицетворение точного предсказания.

Характерной чертой англо-американских теорий является их

стремление оправдать максимальную свободу усмотрения бур-

жуазного суда. Этой тенденцией проникнуты рассуждения о пра-

восубъектности Холмса и иных американских юристов. Процессу

отдается предпочтение перед материальным правом. Характерно,

что американский прагматизм в этом вопросе перекликается с

германскими процессуальными теориями права на иск (Паген-

штехера и др.), исходившими из того, что субъективное право

создается на суде - в процессе судебного рассмотрения дела и

что поэтому решение суда об удовлетворении иска означает не

признание правомочия, существовавшего до предъявления иска,

а акт создания этого правомочия (*1).

Классовое содержание этих конструкций англо-американского

прагматизма совершенно очевидно. Как и охарактеризованные

выше европейские <континентальные> теории эпохи империализ-

ма, эти конструкции свидетельствуют о загнивании буржуазного

права, о том, что буржуазия рвет с созданной ею законностью.

Утверждение примата суда над законом соответствует духу

англо-американского common law (обычного права) как основ-

ного источника права. Неудобный и невыгодный с точки зрения

интересов крупной буржуазии судебный прецедент может быть

отброшен и заменен новым. Этим узаконяется судебный произвол,

обеспечивается возможность крючкотворства и обхода закона в

(**1) Об этих теориях си. работу М. Ад Гурвича <Право на иск>, М.,

изд. АН СССР, 1949, стр. 29-37.

-30-

тех случаях, когда этого требуют интересы тузов финансового

капитала. Свобода судебного усмотрения бьет по трудящимся,

создает для эксплоататоров добавочные возможности ограбле-

ния рабочего класса и мелких собственников, санкционирует на-

ступление на остатки демократических прав и свобод, завоеван-

ных пролетариатом в длительной и упорной борьбе с буржуа-

зией. Реакционная практика Верховного суда США является

ярким подтверждением правильности этих выводов (*1).

ЛИТЕРАТУРА

а) Руководящая

1. Маркс и Энгельс, Немецкая идеология, Соч., т. IV^

2. Маркс, Капитал, т. 1, гл. II.

3. Маркс, Критика Готской программы, Соч., т. XV.

4. Ленин, Государство и революдия, гл. V, Соч., т. XXI.

5. Ленин, Предисловие к речи <Об обмане народа лозунгами сво-

боды и равенства>, Соч., т. XXIV.

6. Ленин, Первоначальный набросок тезисов по национальному и ко-

лониальному вопросам. Соч., т, XXV.

7. С талин, О проекте Конституции СССР, <Вопросы ленинизма>,

изд, 11-е.

8. Сталин, Отчетный доклад XVII съезду ВКП(б), раза. <Вопросы

идейно-политического руководства>, Вопросы ленинизма, изд. 11-е.:

9. Сталин, Беседа с английским писателем Уэллсом, <Вопросы лени-

низма>, изд. 10-е.

10. Сталин, Беседа с Рой Говардом, Сборник произведений к изуче-

нию истории ВКП(б), т. III.

б) Специальная

II. Теория государства и права, учебник для вузов, составленный кол-

лективом авторов Института права АН СССР, М., Юриздат, 1949 г., гл. XIII.

12. А.. И. Денисов, Теория государства и права, М., Юриздат, 1948 г.

13. М. М. Агарков, Обязательство по советскому гражданскому праву,

Ученые труды ВИЮН, вып. III,  5, гл.. II.

14. Н. Г. Александров, Юридическая норма и правоотношение, М.,

1947 г.

15. А. В. Венедиктов, Государственная социалистическая собствен-

ность, М.-Л., изд.-во АН СССР, 1948, гл. 1.

16. М. А. Г урвич, Право на иск, М.--Л., изд.-во АН СССР, 1949 г.,

гл. III.

17. С. Н. Б ратусь, Юридические лица в советском гражданском праве,

М., Юриздат, 1947 г., гл. II.

18. О. С. Иоффе, Правоотношение по советскому гражданскому праву,

Л., изд-во Ленинградского государственного университета, 1949, гл. III.

19. Карева и Айзенберг. Правовые нормы и правоотношения, Все-

союзный юридический заочный институт, М., 1949 г.

(**1)  О реакционном характере деятельности верховного суда США см.

брошюру проф. Л. А. Лунца <Суд в Соединенных Штатах Америки на

службе монополистического капитала>, Юриздат, 1948.

ЧАСТЬ I

ГРАЖДАНЕ