§2. Субъективное вменение как стадия правоприменения

Предназначение принципа субъективного вменения не исчерпы­вается только тем, что на его основе и с учетом его формируется уго-

' Основы уголовного законодательства Союза ССР и республик. Известия за 20 июля, 1991, с. - 2; УК России. М. 1996, с. - 5. Эта позиция разделяется многими учеными-криминалистами. См..например, Малков В.П. Совокупность преступлений. Казань, 1974, с. - 191; Николаев З.А. Квалификация преступлений, совершенных на территории иностранных государств. Правоведение, 1993, №2, с. - 105; Головлев Ю.В. Подборка откликов на опубликованный проект УК. Гос-во и право, 1992, №6, с. - 93.

Компромиссную позицию по этому вопросу занимает Э.Т.Борисов. См.:

Квалификация продолжаемых и длящихся преступлений, совершенных на территории нескольких союзных республик. В кн.: Совершенствование уголовного законодательства и практика его применения. Красноярск. 1989. с.-57

ловно-правовая доктрина и осуществляется процесс правотворчества, законодательная деятельность. Не менее важное, но значительно чаще проявляемое, предназначение его в обеспечении правопорядка.' В этой своей сфере жизнедеятельности принцип субъективного вмене­ния проявляется двояко, имеет двухсторонний характер.

С одной стороны, он адресован гражданам и дает им гарантию в том, что если ими не будет совершаться общественно опасное деяние, что если оно и совершается, но к нему нет соответствующего психи­ческого отношения в определенных формах, что если такое деяние не предусмотрено уголовно-правовой нормой, то никто не может быть привлечен к уголовной ответственности и подвергнут уголовному наказанию. Это исключительно важное направление "работы" прин­ципа субъективного вменения.

Мы полагаем, что аксиологическая значимость данного принци­па заключается не только в том, что он выступает гарантом граждан от необоснованной уголовной репрессии, но и в том, что он форми­рует и укрепляет позитивные начала в личности: ответственное от­ношение к обществу, природе и самому себе, взвешенность при при­нятии решений, должного, в соответствии с требованиями права, по­ведения и т.д.

Представляется, что своей другой стороной при обеспечении пра­вопорядка принцип субъективного вменения адресован правоприме-нительным органам. Н.А. Беляев совершенно правильно отмечает, что на основе принципов определяется направление деятельности "...правоприменяющих органов и организаций... по... избранию спра­ведливых и целесообразных мер воздействия ... в отношении лиц, признанных виновными в совершении преступлений."2 На основе принципа субъективного вменения можно наиболее полно осуще­ствить демократические начала во взаимоотношениях! между граж­данами и государством в лице его правоохранительных органов. И оно касается прежде всего того, чтобы ни один невиновный не был бы осужден, а ни один преступник не избежал бы ответственности.

' В этой связи совершенно правильно пишет Е.А. Лукашева: "Правовые принципы - это ведущие начала не только формирования правовой системы. Они являются определяющей ценностной основой реализации правовых норм." - Лукашева Е.А. Социалистическое правосознание и законность. М.,

1973, с.- 108

' Беляев Н.А. Уголовно-правовая политика и пути ее реализации.

Ленинград, ЛГУ, 1986, с. - 23

Действительность показывает, что принцип субъективного вме­нения при обеспечении правопорядка порой не только не является основой и руководством для деятельности правоохранительных ор­ганов, а игнорируется или невольно нарушается ими. По данным И .Л. Петрухиной 56% всех ошибок, связанных с неправильным установ­лением доказывания, приходится на субъективную сторону.'

По нашим данным из 1802 извлечений по уголовным делам, опуб­ликованных в Бюллетенях Верховного Суда Российской Федерации (и РСФСР) с 1978 по 1997 год включительно (без учета 64 примеров из обзора судебной практики в Бюллетенях 1997 года) по причинам неправильного установления признаков субъективной стороны (вина,

мотив, цель) состава преступления приговоры были отменены в 193 случаях, а изменены в 231 случае.

Правоохранительные органы, как субъекты правопорядка, чаше всего обеспечивают правопорядок посредством правоприменитель-ной деятельности. Правоприменительная деятельность, в основе ко­торой лежит правоприменение, - сложное и многогранное явление, неоднозначно трактуемое в юридической науке. То она рассматри­вается как второе средство (после правотворчества) регулирования общественных отношений2, то представляется специфической фор­мой реализации права3, то раскрывается как разновидность индиви­дуально-правового регулирования общественных отношений соот­ветствующими органами4 и т.д. Думается, что это несерьезные рас­хождения в понятии данного явления. Каждая из приведенных харак­теристик правоприменения есть лишь ее срез, какая-то грань.

Все эти и другие характерные черты правоприменения подчерки­вают лишь главное, основное в этом явлении. А оно состоит в том, что Правоприменительная деятельность - это властная, управленчес­кая деятельность5 уполномоченных на то органов, организаций и лиц, призванная продолжить в казуальной форме правовое регулирова-

' См.: Право и социология, М., 1978, с. - 269

2 См.: Алексеев С.С. Проблемы теории государства и права. М., 1987, с. - 359;

Он же: Общая теория государства и права. М., 1981, т. 1, с. - 322

3 См.: Алексеев С.С. Проблемы теории государства и права. М., 1987, с. - 357

4 См.: Фаткуллин Ф.Н. Проблемы теории государства и права. Казань,

1987,с.-296;РешетовЮ.С. Реализация норм советского права. Системный анализ. Казань, 1989, с. - 62

5 См.: Лазарев В.В. Социально-психологические аспекты применения права. Казань. 1982, с. - 123

ние путем разрешения конкретных дел на основе реализации право­вых предписаний норм и идей-принципов. "Правоприменительная деятельность, - писал А.М. Васильев, -как часть общественной прак­тики имеет решающее значение для реализации правовых идей - прин­ципов (подчеркнуто нами. - В.Я.) и конкретизирующих их юриди­ческих норм, для устойчивого правопорядка."21

В процессе правоприменительной деятельности по претворению в жизнь положений развитых правовых систем (уголовное право отно­сится к таковым) правовые принципы неотделимы от юридических норм, они существуют и функционируют в единстве с ними, конкре­тизируются в них, но в то же время играют и самостоятельную роль ".. .в качестве высоко значимых регулятивных элементов (подчеркну­то нами.-В.Я.) в структуре права." И как таковые они способны "... определять линии судебной или иной юридической практики (под­черкнуто нами. - В.Я.)..." .2

Мы полагаем, что из этих положений следует вывод о том, что принцип субъективного вменения и нормы, в которых он конк­ретизируется, определяют не только содержание, но и форму, и уров­ни реализации правовых норм. Если говорить о формах реализации этого принципа, то она может выступать как стадия, разновидность (подвид) правоприменения и называться "субъективное вменение". Это и есть определяемая принципом субъективного вменения специ­фическая линия судебной или иной юридической практики. Осуще­ствляется субъективное вменение в пределах правоприменения. Это вид, отдельная линия правоприменения, осуществляемая в рамках уго­ловного права уполномоченным на то органом.

Как известно, Правоприменительная деятельность многогранна и многоаспектна.3 Она представляет собой целую систему действий, существующих ради воплощения в жизнь тех предписаний, которые закреплены и выражены в нормах права. В юридической литературе выделяют не только различные виды, но и различные способы при-

' Васильев А.М. О правовых идеях-принципах. - Сов.гос-во и право, 1975, №3, с.- 18

2 Алексеев С.С. Общая теория права. М„ 1981, т. 1, с. - 261. В этой связи вряд ли можно согласиться с мнением, что "...есть нормы-принципы...не реализующие конкретные варианты человеческого поведения,..." -Правоприменение в советском государстве. М., 1985, с. - 22

менения права "...организационно-распорядительный, правосудия, общественно-юрисдикционный.административно-юрисдикционный, следственный, контрольно-надзорный и т.д."'

Нетрудно заметить, что можно выделить и иные, как виды, так и способы правоприменительной деятельности. Все определяется тем, какой классификационный признак положен в основу деления пра­воприменения на виды и способы осуществления. Мы полагаем, что, с учетом характера и направленности, правоприменительная деятель­ность может быть подразделена на два основных типа.

Первый тип правоприменительной деятельности характеризуется тем, что субъекты правоприменения, наделенные властными полно­мочиями и осуществляющие их, управляют подчиненными им звень­ями, структурами, образующими в своей совокупности систему орга­на правоприменения. Например, утверждение правительства, форми­рование комитетов Госдумы самой Госдумой.

Второй тип правоприменительной деятельности характеризуется тем, что субъекты правоприменения на основе предоставленных им полномочий устанавливают юридические факты, конкретизируют права и обязанности объекта правоприменения, конкретизируют меру ответственности в рамках норм права и т.д. При этом в процессе пра­воприменения не изменяется норма права, а уточняются условия ее применения.

Второй тип правоприменительной деятельности можно подразде­лить на два основных вида. Первый вид связан с процедурой уста­новления юридических фактов. Этот вид правоприменения носит вспомогательный характер. Это своего рода процедурно-процессу­альная форма правоприменения2.

Второй вид правоприменения - это действия по разрешению на казуальном уровне вопросов о правах и обязанностях предусмотрен­ных правовой нормой материальной отрасли права.

Процессуальные действия в системе правоприменительной деятель­ности выполняют двоякую функцию. С одной стороны, с помощью этого вида деятельности обосновывается законность и целесообраз­ность применения норм материального права3, а с другой - "...су-

' Алексеев С.С. Проблемы теории государства и права. М., 1987, с. - 361

2 См.: Алексеев С.С. Общая теория права. М., 1981, т. 1, с. - 336; Фаткуллин Ф.Н. Проблемы теории государства и права. Изд-во Казан.ун-та. 1987, с. - 298

3 См.: Горшенев В.М. Способы и организационные формы правового регулирования в социалистическом обшестве. М.. 1972. с. - 190-191

ществование подобных норм является психологической преградой на пути чрезмерной относительной самостоятельности сословия право-

применителей"'.

Субъективное вменение как элемент, подвид правоприменитель­ной деятельности прослеживается в обоих ее видах. Но если у про­цессуалистов субъективное вменение выступает в качестве действий по установлению факторов, доказывающих и подтверждающих как фактическую, так и психическую принадлежность тех или иных об­стоятельств к совершенному преступлению (в плане обратной связи это понимается как основа деятельности по презумпции невиновнос­ти), то у "материалистов" это действие по оценке фактических обсто­ятельств совершенного деяния и выборе тех из них, которые нашли отражение в психике лица, его совершившего и, в свете требований нормативных предписаний норм материальной отрасли права, мо­гут быть предъявлены этой личности надлежащими на то органами.

Субъективное вменение в рамках процессуальной деятельности, в том числе и такой его аспект как презумпция невиновности, является предметом науки уголовного процесса и заслуживает самостоятель­ного научного исследования2. Поэтому при всей значимости этой сто­роны субъективного вменения, как действия в рамках процессуаль­ной деятельности, она не является предметом нашего внимания. Нас интересует "материальный" спектр субъективного вменения и в даль­нейшем, говоря о правоприменении, мы имеем ввиду применение норм

материального права.

В связи с тем, что в юридической литературе выделяют стадии

правоприменения, правоприменительной деятельности, возникает вопрос о том, на какой стадии правоприменения осуществляется субъективное вменение. Без рассмотрения стадий правоприменения ответить на этот вопрос будет сложно. В общетеоретической и уго-ловно-правовой литературе высказаны различные суждения как в отношении количества, так сути и названий стадий правопримени­тельной деятельности.

Наиболее распространенной является точка зрения о том, что це­лесообразно выделять три основных стадии применения норм права

' Лазарев В.В. Социально-психологические аспекты применения права.

Изд-во Казан.ун-та, 1982, с. - 72

2 См.: Например, Савельев К.А. Презумпция невиновности и возвращение уголовных пел на дополнительное расследование.   В сборнике

при решении любого юридического дела. К ним относят: 1) установ­ление и исследование фактических обстоятельств дела; 2) выбор и анализ правовых норм (по А.В. Наумову - установление правовых норм), подлежащих применению; 3) принятие решения (иногда назы­вают - решение дела по существу) с его оформлением в акте примене­ния права (документальное оформление).'

Некоторые ученые, наряду с указанными стадиями применения права, называют дополнительные стадии. По мнению А.П. Коренева это действия по исполнению акта применения правовой нормы2, а С.А. Комаров к таковым относит: 1) уяснение смысла и содержания нормы; 2) разъяснение нор мы права компетентным государственным органом или иным субъектом.3

В свою очередь, С.В. Курылев выводит из стадий применения права установление фактических обстоятельств дела.4 Некоторые ученые объединяют ряд стадий правоприменительной деятельности в одну. Например, П.Е. Недбайло и Я.С.Михаляк, объединяют стадии уста­новления фактических обстоятельств дела и выбора правовой нор­мы в единую исходную стадию применения права.5

Как уже отмечалось, среди юристов нет согласия и единого под­хода не только в отношении числа стадий правоприменительной де­ятельности, но и их сути, а так же названия стадий. Так, еще в 1947 году, а потом и в более поздних работах, М.Е. Строгович отмечал,

' См.: Алексеев С.С. Общая теория права. М., 1982, т.2, с. - 330, 332; Он же:

Проблемы теории государства и права. М., 1987, с. - 373 (в этих работах автор выделяет и дополнительные стадии правоприменения: подготовка дела, выработка проекта решения, восполнение пробелов в праве и др.); Лазарев В.В. Применение советского права. Изд-во Казан.ун-та, 1972, с. - 39; Он же:

Социально-психологические аспекты применения права. Изд-во Казан.ун-та. 1982, с.-18-19 (автор выделяет и дополнительные стадии); Дюрягин И.Я. Применение норм советского права. Свердловск, 1973, с. - 45

2 См.: Коренев А.П. О совершенствовании правоприменения в административной деятельности милиции. - ТМВШМ, вып,2, М., 1978, с. -26; Он же Нормы административного права и их применение. М., 1978, с. -121

3 См.: Комаров С.А. Указ.работа, с. - 221

4 См.: Курылев С.А. Установление истины в советском правосудии:

Автореф.диссертации д.ю.н. МГУ. М., 1967, с.-6-7

5 См.: Недбайло П.Е. Применение советских правовых норм. М., 1960, с. -223; Теория государства и права. М., 1967, с. - 336

что применение имеет две стадии: юридическую и общественно-по­литическую оценку (квалификация преступления) и определение на­казания - само решение по делу.'

По мнению Е.В. Благова "...стадии применения права следует ис­кать в самом процессе вынесения решения" .2 Иной подход противо­речит понятию применения права, в котором присутствует родовой признак, что это "...деятельность по разрешению юридического дела (подчеркнуто нами.-В.Я.)" Апоскольку "...разрешение уголовного дела включаетв себя два основных компонента: 1) юридическую оцен­ку (квалификацию) установленных фактических обстоятельств... и 2) определение уголовно-правовых последствий соответствующей оценки этих обстоятельств..., то стадиями применения норм уголов­ного права целесообразно считать: 1) квалификацию обстоятельств дела (общественно опасного деяния) и 2) определение ее уголовно-правовых последствий".' Из этого делается вывод о том, что ни уста­новление фактических обстоятельств дела, ни выбор уголовно-право-вой нормы нельзя считать стадиями правоприменительной деятельно­сти.

Дополнительными аргументами в пользу такого подхода Е.В.

Благов выдвигает то, что сторонники выделения установления фак­тических обстоятельств дела и выбора правовой нормы в качестве стадий правоприменения сами заявляют о том, что эти стадии есть необходимая предпосылка, условие правильного применения уго­ловного закона4; что применение права не сводится только к реше­нию5 и т.д. Отсюда "...правоприменение осуществляется после уста­новления фактов, и, следовательно, - делает вывод автор, - после­днее неспособно быть стадией первого" .6

В то же время, видимо, прекрасно понимая, что, напрмер, квали­фикацию как стадию правоприменения нельзя "втискивать" только

' См.: Например, Строгович М.Е. Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе. М., 1955, с. - 64

2 Благов Е.В. Стадии применения норм уголовного права и процессуальная терминология. В кн.: Гарантии прав личности и проблемы применения уголовного и уголовно-процессуального законодательства. Ярославль, 1989, с. -19

3 Там же

4 См.: Наумов А.В. Применение уголовно-правовых норм. Волгоград, 1973,

с. - 45,88

5 См.: Сабо И. Основы теории права. М., 1974, с. -122

6 Благов Е.В. Указ.работа, с. - 18

35

в рамки "материального" правоприменения, Е.В. Благов отмечает, что с одной стороны она является стадией применения нормы права, а с другой - "...может осуществляться независимо от применения уго-ловно-правовой нормы".' Например, при возбуждении уголовного дела должна быть указана статья, по признакам которой оно воз­буждается (ст. 112 УПК РФ).

Применение права, как проявление его реализации, сложный со­циально-психологический процесс, который стоит между правовы­ми предписаниями и объектом ихприменения, "Применение права, -пишет В.В. Лазарев, - выполняет посредническую роль между нор­мами и их основными адресатами" .2 Из этого следует, что если нор­ма и ее предписания понимаются одним образом, то соответственно ему трактуется и правоприменение. Если же, существует иное много­аспектное понимание нормы и ее предписаний, то будут иными и по­среднические роли. (Мы специально не затрагиваем вопрос о звенно-сти норм, а оттеняем лишь их содержательные аспекты.) Мы полага­ем, что содержание, функции, а отсюда и стадии правоприменитель-ной деятельности, нужно выводить не только из того, что правопри­менение это властное, управленческое и т.д. действие по разрешению юридического дела, но и из того, каково содержание и функции пра­вовых предписаний элементов структуры самой нормы, которые на уровне правоприменения и предписывают посреднику (правоприме-нителю) как, что, когда и почему необходимо предъявить объекту применения права - тому конечному адресату, ради которого эти предписания и существуют. Такое влияние правовых предписаний на определение содержания и функций правоприменительной деятель­ности объясняется тем, что "...право в целом не находится где-то "меж­ду" государством и обществом, а охватывает всю социальную систе­му, выполняя как бы троякую роль: регулирует жизнь объекта уп­равления; определяет характер и параметры самого управления (под-черкнуто нами. - В.Я.); регулирует "внутреннюю жизнь" управляю­щего субъекта (государства и его органов)" .3

Сторонники трехстадийного понимания применения права с дву­мя первыми стадиями действительно находятся в затруднительном

' Благов Е.В. Указ.работа, с. - 20

2 Лазарев В.В. Социально-психологические аспекты применения права. Изд-во Казан.ун-та, 1982, с. - 17

3 Кудрявцев Ю.В. Нормы права как социальная информация. М„ 1981, с.-12 36

пожении не потому, что этих стадий нет в природе правопримене-"ия а потому, что норма права у них "срабатывает" в целом. А "сра-йятывает" она при таком подходе действительно только тогда, когда на основе нормы во исполнение ее предписаний выносится решение. Ппи таком понимании реализации правовых предписаний нормы поавы те, кто утверждает, что ни установление фактов, ни выбор пра­вовой нормы к стадиям применения относить нельзя, т.к. норма в целом не работает. При этом аргументы, что нельзя применять нор­му по правилам дедуктивного силлогизма' и что "...доктрина, пред­ставлявшая правоприменение как логическое подведение конкретных отношений под абстрактные нормы, была сориентирована в основ­ном на схематический анализ конечной операции"2, и т.д. - не состо­ятельны, ибо норма в целом действительно не проявляет себя.

Сторонники реализации правового предписания, как проявления нормы в целом, понимают, что установление, например, фактичес­ких обстоятельств дела в реальности предшествует правоприменению, но надлежащего объяснения, почему она является стадией правопри­менительной деятельности, не дают. Так, С.С. Алексеев пишет:

"Установление фактических обстоятельств дела представляет со­бой в значительной степени подготовительную стадию в процессе применения права. Фактические обстоятельства являются той осно­вой, фактической базой, в отношении которой затем применяются юридические нормы"3 (разрядка наша. - В.Я.) Далее автор подчерки­вает, что компетентные органы имеют дело со множеством фактов, например, в уголовно-процессуальном праве "главный факт"и т.д.

Может быть в таких случаях при установлении, к примеру, фак­тических обстоятельств дела речь идет о применении норм уголовно-процессуального, а не материального права, о процессуальной пра­воприменительной деятельности? И, следовательно, при применении материальных норм таких стадий как установление фактических об­стоятельств дела и выбора уголовно-правовой нормы быть не может.

Отрицающие данные стадии правоприменения авторы ничего об этом не говорят. Однако подобный ход их рассуждений допустим.

' См.: Наумов А.В. Применение уголовно-правовых норм. Волгоград, 1973,

с.-46

2 Лазарев В.В. Социально-психологические аспекты применения права. Изд-во Казан. Ун-та, 1982, с. -16

3 Алексеев С.С. Общая теория права, М., 1982, т.2, с. - 333

37

Интересно отметить, что предложенное соотношение процессуаль­ного и материального правоприменения, исходя из концепции цело­стности проявления правовых предписаний норм, подметил еще Ге­гель. Он писал: "В деле осуществления права как применения (под­черкнуто нами. - В.Я.) закона к отдельному случаю различаются две стороны: во-первых, знание характера случая в его непосредствен­ной единичности ...в уголовном праве - рефлексия как определения действия по его субстанциональному, преступному характеру...; во-вторых, подведение данного случая под закон, восстанавливающий право, в уголовном праве сюда относится и наказание. Решение по этим двум сторонам -различные функции".' Далее Гегель конкрети­зирует, в чем же еще заключается специфика первой и второй сторон правоприменения. "Введение всего хода расследования, затем право­вые действия сторон -две функции,...". Но все это одна сторона су­допроизводства по Гегелю (мы бы сейчас сказали - уголовно-про-цессуальное применение). А вот "...вторая сторона судопроизводства, - пишет Гегель, - ...вынесение судебного решения... случай должен быть подготовлен (двумя функциями первой стороны. - В.Я.), чтобы его можно было подвести под определенный закон, т.е. возвести его данный в явлении эмпирический характер до признанного факта и все­общей квалификации."1 (разрядка наша. - В.Я.)

Более того, если исходить из целостного подхода к проявлению предписания правовой нормы и понимать правоприменение как фор­му реализации только санкции (подразумевая под этим применение наказания), с помощью которой решается одна из задач (охранитель­ная) уголовного права, то деятельность органов по установлению фактических обстоятельств дела и уяснению правовой нормы, подле­жащей применению (даже если эту деятельность признать процессу­альным правоприменением) незаконна. Нет юридической основы для такой деятельности. При этом ссылаются, правда, на нормы уголов­ного процесса, что они, хотя и форма существования уголовного пра­ва, но имеют самостоятельное бытие и как таковые определяют про­цессуальное правоприменение и т.п.

Однако является уже аксиомой, что форма не может возникнуть без содержания и вне его. То есть, без материальных уголовно-пра-вовых отношений и вне предписания уголовно-правовых норм не

' Гегель Г. Философия права. М., 1990, с. - 260 2 Гегель Г. Там же, с. - 261

38

могут возникнуть процессуальные отношения, а тем более осуществ­ляться процессуальная правоприменительная деятельность. Поэтому представляются ошибочными суждения о том, что нормы матери­ального уголовного права (речь идет о реализации санкции, а, следова­тельно, и нормы в целом) могут не применяться, а уголовно-процессу-альные отношения и процессуальное правоприменение - иметь место.'

Целостное понимание реализации норм не позволяет в принципе менять некоторые статьи Общей части уголовного права, поскольку они существуют, по мнению сторонников целостного подхода, в ка­честве самостоятельных норм со всеми своими структурными элемен­тами и их содержанием. А поскольку не применяется санкция нормы Особенной части (а по их мнению - не реализуется и норма в целом), то в сферу ее действия по этому же вопросу иная норма "вклинивать­ся" не может. Поэтому, если стоять на этой позиции нельзя освобож­дать лицо от уголовной ответственности, например, на стадии пред­варительного следствия. И ссылки на то, что нельзя "...сводить при­менение уголовно-правовых норм лишь к применению их санкций"2, что существует применение ст.37 или, например, ст.39 УК РФ, неубе­дительны.

Ситуация совершенно меняется и в отношении стадий правопри-менительной деятельности, и в отношении применения положений Общей части УК, если на предписания нормы права и их реализацию посмотреть иначе. Мы полагаем, что правы те авторы, которые от­мечают, что каждый элемент структуры уголовно-правовой нормы имеет и несет в себе специфическое, присущее только ему правовое предписание, и по своим каналам направляет его адресатам.3 Ю.В. Кудрявцев пишет, что "...в этих трех элементах в концентрирован­ном виде представлен принцип регулирования поведения с помощью права, его, так сказать, юридический механизм".4

Если исходить из этой посылки, тогда понятно, почему уголовно-процессуальное законодательство не просто обязывает соответству­ющие органы возбудить уголовное дело по признакам преступления,

' См.: Наумов А.В. Применение уголовно-правовых норм. Волгоград, 1973, с.-44

2 Наумов А.В. Указ.работа, с. - 43

3 См.: Например, Кленова Т.В. Уголовно-правовые нормы в системе уголовного законодательства. В кн.: Реализация уголовной ответственности:

уголовно-правовые и процессуальные проблемы. Куйбышев, 1987, с. -36

4 Кудрявцев Ю.В. Норма права как социальная информация. М., 1981, с.-55

но и конкретизирует эту обязанность, предписывая органу при воз­буждении уголовного дела указывать статью уголовного закона, по признакам которого оно возбуждается (ч.2 ст. 112 У ПК).

Указание на конкретную статью уголовного закона есть опреде­ление того материального основания, в виде предписаний уголовно-правовой нормы, которое с одной стороны разрешает, а с другой -обязывает правоприменителя выполнять действия по реализации это­го предписания.

Если взять, к примеру, обычные (классические) гипотезы, то мно­гие из них еще до реализации собственно санкции предписывают пра-воприменителю проверить (установить) и оценить место, время, об­становку совершения преступления, действие уголовного закона и т.д. И уже на основе этого материально-правового предписания возни­кают действия по применению процессуальных норм права - процес­суальная правоприменительная деятельность. Однако предписание, например, гипотезы выступает не только основанием для осуществ­ления процессуального правоприменения и этаким толчком для дан­ного вида деятельности, но имеет и собственно материально-право­вое содержание, которое должно быть подтверждено или опроверг­нуто в результате оценки и сопоставления установленных в ходе осу­ществления процессуальной деятельности фактических и юридичес­ких обстоятельств. А это уже аспект применения материального пра­ва.

Предписания, содержащиеся в элементах структуры норм, иначе говоря, несут своим адресатам властную информацию. "Применитель­но же к конкретному адресату они приобретают четко очерченное содержание. Ориентирующей для него является вся информация, со­держащаяся в гипотезе норм,..."' Если же учитывать, что правовые предписания элементов структуры нормы, несущие властную инфор­мацию своим адресатам, выполняют не только ориентирующую, но и программную, и прагматическую функции2, то можно сказать, что в рамках правоприменительной деятельности следует и нужно выде­лять три стадии.

' Кудрявцев Ю.В. Норма права как социальная информация. М., Изд-во Юрид.лит-ра, 1981, с. - 86

2 См.: Кудрявцев Ю.В. Указ.работа, с. - 86-87. В литературе правильно отмечается, что "...первый, рабочий, цикл механизма уголовно-правового регулирования...заключается в установлении программы действий субъектов права...". - Прохоров В.С., Кропачев Н.М., Тарбагаев А.Н. - Механизм уголовно-правового регулирования. Изд-во Красноярск.ун-та, 1989, с. - 56

В юридической литературе совершенно правильно отмечается, что следует отличать стадии применения права от стадий разбиратель­ства дела (стадий процесса), например, в уголовном процессе это:

предварительное следствие, судебное разбирательство, исполнение приговора. Стадии процесса это этапы движения дела. Стадии же применения права - логически взаимосвязанные этапы правоприме­нительной деятельности, отличающиеся друг от друга характером этой деятельности и реализацией тех предписаний, которые вытека­ют из элементов структуры правовой нормы.

В литературе правильно отмечено, что о стадиях правопримени­тельной деятельности можно говорить на всех стадиях процесса.' И хотя подчеркивается, что не нужно сводить стадии правоприменения к формальному логическому выводу из двух посылок (нормы права и знаний о фактических обстоятельствах)2. Это вовсе не означает, что ненужно отличать стадии применения норм материального права от процессуальной правоприменительной деятельности, в которой так же можно выделить стадии правоприменения.

В этой связи возникает вопрос, можно ли установление фактичес­ких обстоятельств дела и установление нормы, подлежащей приме­нению, рассматривать в качестве стадий применения норм матери­ального, а не процессуального права?

Нам представляется, что сам процесс установления как фактичес­ких, так и юридических обстоятельств дела - это процессуальная пра­воприменительная деятельность. Как отмечалось, ее нормативной основой являются предписания гипотез норм материального права. Конкретизируется, уточняется и развивается эта основа диспозицией уголовно-процессуальных норм. Процессуальная правоприменитель­ная деятельность (кроме процессуальной стадии исполнения), как процесс познания действительности и установления истины по делу, осуществляется, как минимум, для того, чтобы: 1) доказать наличие или отсутствие какого-либо фактического или юридического обсто­ятельства, имеющего отношение к совершаемому деянию; 2) опреде­лить психическое отношение личности к этим обстоятельствам (об этих двух стадиях и можно говорить, в плане установления, обнару­жения обстоятельств дела); 3) вменить лицу нашедшие отражение в его психике фактические и юридические обстоятельства дела; 4) дать уголовно-правовую оценку объективным и субъективным призна-

' См.: Алексеев С.С. Общая теория права. М., 1982,т.2, с. - 329 2 См.: Алексеев С.С. Проблемы теории государства и права. М., 1987, с. - 385

кам совершенного деяния (квалифицировать деяние).' Вменение лич­ности фактических и юридических обстоятельств дела, нашедших отражение в психике лица, совершившего это деяние, и уголовно-пра-вовая оценка (квалификация) этого деяния являются двумя стадиями процессуального правоприменения и первыми стадиями материаль­ной правоприменительной деятельности. Здесь раскрывается содер­жание различных гипотез уголовно-правовых норм. А сами эти ста­дии, в конечном итоге, служат'основой для определения вида и раз­мера наказания (уголовно-правовое последствие совершенного дея­ния), то есть базой, основой для осуществления следующей стадии правоприменения. Если изобразить соотношение стадий процессуаль­ной правоприменительной деятельности и стадий применения норм материального права с помощью кругов Эйлера, то их можно пред­ставить в следующем виде.

1 - установление фактических и юридических обстоя­тельств дела - является стадией только процессуальной правоприменительной деятельности;

2 - вменение личности обстоятельств дела, нашедших отражение в психике лица (раскрытие содержания неко­торых гипотез - в обосновании формулы "если") - стадия правоприменения имеющая место как в процессуальном, так и материальном правоприменении;

3 - уголовно-правовая оценка (квалификация) фактических и юридических об­стоятельств дела и деяния в целом (раскрытие содержания специальных диспозици-онных гипотез - нарушенных диспозиций) - стадия, которая имеет место как при расследовании уголовного дела, так и при рассмотрении его в суде;

4 - определение уголовно-правового последствия (собственно санкции) - стадия применения реализующая предписания элементов норм материального права.

' Процессуальное правоприменение и позволило в свое время Б.А. Куридову различать и "неправильную квалификацию", и "квалификацию, не соответствующую действительному характеру преступного деяния". Последняя, с изменением объема и характера фактических обстоятельств, может быть изменена. - См.: Курилов Б.А. Научные основы квалификации преступлений. М., Изд-во Моск.ун-та, 1984, с. - 25. Это же позволяет говорить о полной и неполной квалификации, предварительной и окончательной и т.д. Мы не имеем цели раскрыть понятие квалификации - установление ли это соответствия (А.А.Герцензон), утверждение тождества (А.И.Санталов), констатация тождества (В.С.Прохоров), тождество и оценка (И.Я.Козаченко) и т.д. - не это важно в данном случае, а то, что как стадия правоприменения она возможна и при расследовании уголовного дела, и при рассмотрении его в суде.

Таким образом, стадиями правоприменения норм материального права являются: 1. вменение личности фактических и юридических обстоятельств дела, нашедших отражение в психике лица, совершив­шего обшественно-опасное деяние; 2. уголовно-правовая оценка (ква­лификация) этого деяния; 3. определение собственно уголовно-пра­вовых последствий за деяние. В своей совокупности эти стадии и пред­ставляют разрешение дела. Нельзя стадию субъективного вменения, как полагает Е.В.Благов, выносить за рамки этого разрешения. Из этого следует и то, что не входит в стадию применения уголовно-пра­вовых норм действия по исполнению приговора. Исполнение есть осуществление, выполнение акта правоприменения. Оно находится за пределами правоприменения и является следствием, а не причиной и, следовательно, не может быть элементом и содержанием последней.'

В процессе правоприменения предписания элементов структуры уголовно-правовой нормы выполняют и информационные функции, раскрытие которых происходит в стадиях правоприменительной де­ятельности. Так, на стадии субъективного вменения эти предписания выполняют ориентирующую функцию для правоприменителя и по­казывают, что необходимо вменить личности и в каких пределах для того, чтобы сделать вывод о том, что есть все условия для констата­ции того, что совершенное лицом деяние можно считать преступле­нием. На стадии сопоставления и оценки вмененных личности обсто­ятельств дела происходит раскрытие предписаний некоторых обыч­ных ("классических") и специальных, диспозиционных гипотез (на­рушенных диспозиций) и в результате квалификации деяния выпол­няется программная функция этих предписаний. На стадии опреде­ления уголовно-правовых последствий за совершенное деяние (при определении вида и размера наказания) раскрываются предписания санкции и, по сути дела, они выполняют для правоприменителя праг­матическую функцию.

Разумеется, что деление на стадии правоприменения, точно так же как и разграничение материальной и процессуальной правопри­менительной деятельности, относительно. Это же можно сказать и в отношении информационных функций правовых предписаний. Од­нако стадии правоприменения показывают, какие действия домини­руют на том или ином этапе этой деятельности и предписания каких элементов структуры норм в большей мере проявляют себя. В про-

' См.: Алексеев С.С. Проблемы теории государства и права. М„ 1987. с. - 372

цессе разрешения дела существует и обратная связь между стадиями правоприменения. Например, при определении уголовно-правовых последствий порой возникает необходимость уточнения, конкрети­зации вмененных обстоятельств, уточнения уголовно-правовой оцен­ки и т.д.

Изложенное позволяет сделать вывод о том, что субъективное вменение в уголовном праве есть стадия правоприменительной дея­тельности, характеризующаяся тем, что лицу, совершившему преступ­ление, предъявляются фактические и юридические обстоятельства дела, нашедшие отражение в его психике и предусмотренные уголов­ным законом, влияющие на юридическую оценку (квалификацию) содеянного и определение уголовно-правовых последствий за него.

Несмотря на то, что принцип субъективного вменения (равно как и другой правовой принцип) определяет собственную линию юриди­ческой практики (субъективного вменения), а в этом проявляется "...своего рода "резюме", "сгустки" того, что образует содержание данной правовой системы,"' этим не исчерпывается полностью акси-ологическое значение данного принципа.

Исключительная значимость его и определяемой им линии юри­дической практики - субъективного вменения - заключается в том, что они обладают интегрирующим началом, выступают в качестве "интегративных элементов"2, "носителями интегративного"3.

Интеграционные начала субъективного вменения (как принципа и как определяемой им линии юридической практики) проявляются в том, что позволяют представить и рассматривать явления в их вза­имосвязи, чаще всего в виде бинарных связей: деяние и норму; пре­ступление и уголовную ответственность4; личность и деятельность соответствующих органов и т. д. Действительно, с момента соверше­ния лицом преступления, у него возникает обязанность претерпевать неблагоприятные последствия личностного или имущественного ха­рактера, которые закон связывает с совершенным деянием. С другой же стороны, у государства (в лице его органов) возникает право (и

' Алексеев С.С. Общие дозволения и общие запреты в советском праве. М.:Юрид.лит-ра, 1989, с. - 232 1 См. Там же, с. - 238

3 См. Алексеев С.С. Общая теория права. М., 1982, т.2, с. - 51

4 См. Демидов Ю.А. О закономерностях развития и принципах советского уголовного права. - Правоведение, 1968. № 2, с. - 84

44

требование) заставить, принудить это лицо выполнить возлагаемую обязанность.

Разумеется, содержание уголовно-правовых отношений не исчер­пывается только этим правом и только этой обязанностью. Оно го­раздо богаче и разнообразнее. Однако уже в этой связи видны интег­рационные начала субъективного вменения, как стадии правоприме­нительной деятельности, как предъявления требований. С одной сто­роны они касаются лица, совершившего преступление, а с другой -самого субъекта правоприменения, "ему можно действовать только в рамках закона. У правоприменителя, - пишет С.С.Алексеев, - нет и не может быть свободы от закона при осуществлении правопримени­тельной деятельности."' То есть "требование" субъективного вмене­ния касается не только личности, нарушившей запрет, но и органа правоприменения (делать все в рамках закона).2

Следует отметить, что "степень" интегративности принципов и определяемой ими линии юридической практики неодинакова в раз­личных отраслях права. Как нам представляется, степень интегриро-ванности субъективного вменения определяется не только характе­ром "...юридического регулирования тех или иных общественных отношений..."3, но и характером, спецификой, особенностью и зна­чимостью самих общественных отношений. Представляется, что ин­теграционные начала субъективного вменения в уголовном праве настолько сильны, что образуется единство между различными уго-ловно-правовыми институтами, а порой и противоположностями. Например, норма и деяние настолько неразрьюно связаны друг с дру­гом, что их рассмотрение возможно только в совокупности. Это и понятно, ибо норма "...устанавливается для индивида мерой его по­ведения и для общества - масштабом оценки этого поведения" .4 Иначе говоря, преступление и ответственность за него, запреты и дозволе­ния в уголовном праве приближены друг к другу настолько, что одно невозможно без другого.5 Это касается и соединения посредством

' Алексеев С.С. Проблемы теории государства и права. М., 1987, с. - 388

2 См.: Ткаченко Ю.Г. Методологические вопросы теории правоотношений. М., 1980, с.- 146-148

3 Алексеев С.С. Общие дозволения и общие запреты в советском праве. М., 1989.С.-67

4 Яковлев А.М. Социология экономической преступности. М., Наука. 1988,

с.-54

5 См.: Алексеев С.С. Там же, с. - 70; Он же, Общая теория права. М., 1982,

т.2, с.-60                                                           45

субъективного вменения различных институтов уголовного права-вины и назначения наказания; действия уголовного закона во време­ни и пространстве и квалификации преступлений; возраста и преде­лов уголовной ответственности и т.д.

Иначе говоря, при субъективном вменении возникает необходи­мость исследования как его субъективных начал и основ - формы и содержания вины, так и объективных его сторон - юридических и нравственно-этических аспектов деятельности субъектов правопри­менения. Кроме того возникает необходимость анализа тех обстоя­тельств, которые, в соответствии с требованиями права, определяют правоприменителю пределы их вменения личности виновного.