§ 4. Право нового тысячелетия

1. "Право цивилизованных народов". Право третье­го тысячелетия может быть названо правом цивилизо­ванных народов.

Эти слова (право цивилизованных народов) еще в первой половине прошлого века прозвучали в одной из работ немецкого правоведа, специалиста по цивилисти­ке и сравнительному правоведению, в сущности нашего современника — Эрнста Рабеля. Приведу их (оборвав фразу многоточием), в одном из оригинальных переводов с не­мецкого1:  "Переливающиеся многоцветием под лучами

солнца и трепещущие от дуновения ветра живые орга­низмы права цивилизованных народов составляют вместе единое целое..."1.

По первым впечатлениям, как будто бы фраза как фраза, некая, пожалуй, даже нарочитая красивость. Я же смею утверждать, что перед нами — одна из самых основательных, спрессованных в одну фразу характерис­тик права в современную эпоху, притом под углом зрения передовых научных взглядов,

Э. Рабель завершает приведенную фразу так. После слов "составляют вместе единое целое" он утверждает — целое, "... которое еще никому не удавалось обозреть во всей полноте". Да, при жизни Э. Рабеля действительно не удавалось. "Во всей полноте" не удалось, по имеющимся материалам, и до сей поры. Но уже то, что специалисты сумели "обозреть" к настоящему времени, и то, что уже освоено наукой, прежде всего современным сравнитель­ным правоведением, дает основание для постановки и проработки весьма существенных, на мой взгляд, пере­довых, в немалой степени прорывных идей для отвечаю­щего нынешнему времени понимания права, его приро­ды, смысла и назначения в обществе.

Важнейшей из таких идей является сама мысль о живых (и притом — вибрирующих) организмах "права цивилизованных народов", которые различны в каждой стране, в разных ареалах права и в то же вре­мя "составляют вместе единое целое". Центральный пункт этой идеи, которая, в полной мере согласуясь с самой сутью разрабатываемых в настоящей книге теоретичес­ких положений и, смею полагать, с современным уровнем и перспективой развития науки в целом, касается прин-

1 В данном фрагменте автор воспользовался переводом, сделанным проф. Ю. Юмашевым в книге К. Цвайгерта и X. Кётц (Указ. соч. Т. 1. С. 53). В отличие от дословного перевода, который будет приведен в последующем, Ю. Юмашеву удалось, на мой взгляд, теоретически и терминологически более строго выразить саму суть идей Э. Рабеля (во всяком случае в тех их гранях, которые относятся к содержанию на­стоящей работы).

1 Rahel Е. Aufgabe und Notwendigkeit der Rechtsvergleichung. Aus; Rabel E. Gesammelte Aufsatze. Band III. 1967. S. 5. Дословный перевод данного фрагмента, предложенного в приведенном ранее русском из­дании, таков: "В тысячах форм отливается и трепещет под солнцем и на ветру право каждого цивилизованного народа. Все эти вибрирую­щие организмы вместе образуют единое целое, которое еще никому не удалось охватить взглядом".

714

Часть III. Философско-правовые проблемы

Глава 16. Право в нашей жизни, в судьбе людей

715

ципиальных особенностей права на современной стадии цивилизации — "права цивилизованных народов".

Конечно, выражение "право цивилизованных наро­дов" — условное, с некоторым даже этически небесспор­ным, проблемным акцентом (потому и поставленное "в кавычки"). Но оно все же с необходимой определенно­стью обозначает особенности ныне существующих юри­дических систем, которые уже состоялись как "демокра­тические" и "правовые". Притом состоялись на достаточ­но продвинутой стадии перехода к либеральным цивили­зациям, существуют и функционируют в качестве реаль­но высокозначимого звена современного гражданского общества1.

2. Основные особенности. Три момента в таком пони­мании "права цивилизованных народов" с юридической стороны являются наиболее существенными.

Первое — это то, что в них уже состоялась или во всяком случае с достаточной строгостью определилась перенастройка юридической системы в соответствии с началами права человека. Состоялась или определилась не в декларациях, лозунгах, объявленных намерениях, а на деле, в самом "живом организме права", т. е. в действую­щих юридических механизмах, принципах, нормах, в конечном итоге в решениях судов, иных юрисдикцион-ных органов по конкретным жизненным ситуациям. Сле­довательно, "право цивилизованных народов" — это по своей общей социальной характеристике последова­тельно гуманистическое право (в том значении понятия "гуманистическое", когда оно означает приоритет и выс-

1 Хотя — тут же замечу — вряд ли было бы оправданно точно, "по­именно", в исчерпывающем перечне обозначить "списочный состав" стран, в которых в большей или меньшей мере сформировались юри­дические системы указанного уровня. Даже в самых развитых в де­мократическом и правовом отношениях странах "право цивилизован­ных народов" в полном значении рассматриваемого понятия еще не утвердились и, реально существуя в тех или иных проявлениях де­мократически развитых стран, так или иначе уживается с иными эле­ментами и структурами предшествующих эпох, не столь высокого цивилизационного, гуманитарного уровня.

шую юридическую значимость неотъемлемых прав и сво­бод человека).

Такое значение, по всем данным, имеют, как мы видели, решения судебных инстанций Великобритании в 1998—1999 гг. по делу Пиночета (а в 2000 г. также и Вер­ховного Суда Чили), аналогичные по значимости реше­ния Конституционного Суда и других высших судебных инстанций Германии. Как отмечается в литературе по сравнительному правоведению, в Германии вообще ука­занное понимание права связывается не только с право­нарушениями; оно касается права в целом, распростра­няется и на частное право. Так "в решениях Верховного федерального суда... развивается принцип посильного воз­мещения ущерба в случае нарушения основных прав че­ловека". Примечательно (и это в полной мере согласу­ется с идеей права цивилизованных народов), что "этот принцип Верховный федеральный суд (Германии. — С. А) защищал ссылкой на то, что (дальше приводится выдер­жка из решения суда. — С. А.) "почти во всех правовых системах, в которых, как и в нашей, ценности отдельной личности отводится центральное место, возмещение мо­рального ущерба за оскорбление и унижение, физичес­кое и моральное, признается в качестве гражданско-пра­вовой санкции"1. Вот и сейчас, в наши дни, судебные и иные государственные инстанции Германии с опорой на требования права человека решают правовую ситуацию, связанную с компенсациями за рабский труд, использо­ванный немецкими фирмами и иными организациями при фашистском режиме.

Второе, что характеризует "право цивилизован­ных народов" с юридической стороны, — это централь­ное положение права как регулятора в обществе.

Центральное и с точки зрения признания общезначи­мости права во всем обществе, во всем "народе" (когда только и возможно гбворить о "праве народа" или "наро­дов"). И одновременно центральное с точки зрения поло-

1 Цвайгерт К., Кётц X. Указ. соч. Т. 1. С. 34.

716

Часть III. Философско-правовые проблемы

Глава 16. Право в нашей жизни, в судьбе людей

717

жения права во всем комплексе институтов и средств со­циальной регуляции. Прежде всего (и притом с атрибута­ми — "абсолютно", "безусловно") в сфере принуждения, особенно государственного, которое в гражданском об­ществе в условиях демократического режима должно выступать исключительно в виде правового принужде­ния, со всеми присущими ему характеристиками — от­ветственностью за персональную вину на единых для всех субъектов юридических основаниях, реализуемой только в строгих процессуальных процедурах, и т. д. Здесь тре­буется такая отработанность и главное — такое состоя­ние действующих юридических форм, которые исключа­ют из жизни общества произвол, и в особенности наси­лие, не допуская ни под каким видом и предлогом лега­лизацию и использование насилия для решения жизнен­ных проблем, в том числе и применение методов войны с использованием регулярной армии и ее тяжелой техники для решения внутригосударственных дел, конфликтов (за исключением, понятно, пресекательных и оперативных полицейских действий и военных действий в действитель­ных ситуациях войны, впрочем, жестко "обставленных" законодательными ограничениями и процедурами).

Третье, что характеризует современное право, — это концентрация в юридических системах развитых де­мократических стран оптимальных юридических средств и механизмов, в том числе соединение "чистых" правовых форм с культурой прав человека, а в итоге явление круп­номасштабного порядка, которое может быть охарактери­зовано как процесс правовой конвергенции.

Это значит, что развитие правовых систем (в осо­бенности в странах, "продвинутых" по пути модерниза­ции, демократического развития, на Западе — в романо-германском праве и в общем, прецедентном праве) идет, хотя в разных темпах и с различными вариациями, но все же в одном направлении. Причем так, что происхо­дит взаимное обогащение права в различных ареалах и в конечном итоге своеобразная интеграция в праве, при которой соединяются в единые правовые образования, в

целостные юридические конструкции преимущества и достижения различных сфер права, разных систем. Под­час такие преимущества и достоинства, которые, каза­лось бы, отличаются чуть ли не полярной противополож­ностью, несовместимостью.

Происходящая в настоящее время правовая конвер­генция имеет общую для всех демократически развитых стран исходную "причину" мирозданческого порядка — глобальный перелом в развитии человеческой цивилиза­ции, развитие и утверждение цивилизаций последова­тельно демократического, либерального типа и, зна­чит, современного гражданского общества, центром и смыслом которого является человек, его достоинство и высокое положение в социальной системе, его неотъем­лемые права.

Весьма отчетливо эта обусловленность в развитии права глубинными процессами развития общества в ны­нешнее время может быть прослежена в сфере публич­ного права. И в странах с традиционно монархической формой правления, и в странах с республиканским госу­дарственным устройством, при всем, казалось бы, каче­ственном различии существующих здесь государственных систем вместе с развитием демократии складываются в принципе однотипные юридические режимы, основанные на принципах народовластия, свободных выборов, разде­ления властей, приоритета прав и свобод человека и граж­данина.

Аналогичные процессы происходят в сфере частного права. Здесь наукой раскрыто в общем-то поразительное явление, которое получило название презумпция иден­тичности. Дело в том, что при всем многообразии, уни­версальности правовых средств в частном праве суще­ствуют на каждом этапе развития общества "единые пра­вовые потребности"1, которые обусловливают необходи-

1 Например, как подмечено специалистами, все развитые правовые системы мира должны содержать нормы, защищающие права приоб­ретателя или залогодержателя недвижимости в первую очередь от ущерба, который может быть нанесен этим правам законными, но не­известными им притязаниями на данную недвижимость третьих лиц.

24   Восхождение к праву

718

Часть III. Философско-правовые проблемы

Глава 16. Право в нашей жизни, в судьбе людей

719

мость выработки адекватных правовых решений. И вот поразительное явление (называемое подчас "основным законом сравнительного права). Суть этого явления в том, что "различные правопорядки, несмотря на все разли­чия в своем историческом развитии, доктринальных взгля­дах и стилях функционирования на практике, решают очень часто одни и те же жизненные проблемы, вплоть до мельчайших деталей, одинаково"1.

Понятно, при этом нужно принять во внимание, что на содержание юридического регулирования оказывают влияние различные факторы, нередко сугубо субъек­тивные или этические, религиозно-философские. Но "...если исключить эти сугубо субъективные и этически обусловленные вопросы — преимущественно семейного и наследственного права, — а к остальным областям права применить в сравнительном плане "неполитичес-кое"частное право, то вновь подтвердится констатация: одни и те же юридические проблемы одинаково или в значительной мере сходно решаются во всех развитых правовых системах мира". Это и позволяет говорить о "презумпции идентичности" (presumptio similitudinis), причем даже "как инструменте для принятия практи­ческих решений"2.

2. Непреходящие правовые ценности. Отмечая прин­ципиально новые черты права нового тысячелетия, не­обходимо вместе с тем обратить внимание на следую­щее.

Высокое положение права в жизни общества предпо­лагает в целях обеспечения строго правового порядка, в том числе прежде всего по вопросам государственного принуждения, сохранение и упрочение непреходящих, "вечных" юридических ценностей, максимальное исполь­зование всего богатства юридической культуры, всех на-

1              Цвайгерт К., Кётц X. Указ. соч. Т. 1. С. 58—59.

2              Там же. С. 59. При этом авторы специально обращают внимание на то,

что эта презумпция "неприменима в тех областях права, которые не­

сут слишком сильный отпечаток политических и моральных представ­

лений данного общества" (С. 60).

копленных человечеством достижений в области юриди­ческих гарантий и юридических средств, обеспечиваю­щих действительную реализацию правовых идеалов и цен­ностей. А отсюда признание на практике твердыми и не­зыблемыми действующих юридических принципов и ме­ханизмов, выражающих такого рода правовые идеалы и ценности.

Первое место среди таких идеалов и ценностей зани­мает принцип законности.

Здесь мы по ряду пунктов помимо всего иного (в сложном переплетении социально положительного и не­гативного) вновь возвращаемся к глубокой драме права. Это, как уже отмечалось, возможность произвольного в ответ на факты геноцида югославских властей (притом в правосудном порядке не констатированных) применения вооруженной силы в отношении суверенного государства.

Отсюда необходимость более точной, более коррект­ной характеристики передовых правовых форм, свойствен­ных "праву цивилизованных народов", — праву человека как объективной реальности и в особенности принципу правозаконности.

Надо полагать, что как бы ни были значительны основания для реакции на факты нарушения права чело­века, указанные соображения ни на йоту не устраняют фундаментальную значимость основных достижений ми­ровой юридической культуры — начал законности как таковой, других "вечных" правовых ценностей, включая требования правосудия, изначального равенства всех в праве, действующие юридические порядки (в том чис­ле действующий порядок применения вооруженной силы в международных отношениях). А в итоге при игнориро­вании этих правовых ценностей и порядков перед людь­ми, всем обществом вновь открывается, быть может, са­мая страшная в жизни людей беда, несчастье и прокля­тие — бездна произвола, а значит, и насилия. Со всеми губительными последствиями, имеющими здесь, как и в иных случаях игнорирования глубинных законов чело-

720

Часть III. Философско-правовые проблемы

Глава 16. Право в нашей жизни, в судьбе людей

721

веческого бытия, неизбежный характер, такими, в час­тности, последствиями, как безвинные людские жерт­вы, гигантские материальные потери, экологические беды.

И вот на данной стадии мирового правового разви­тия, когда на первый план выступают гуманистические характеристики современного права ("права цивилизован­ных народов", или, что то же самое, гуманистического права), его существенной неотъемлемой чертой, наряду с рассмотренными ранее передовыми юридическими фор­мами должны остаться, в частности, и требования стро­жайшей законности как таковой. А также, следует доба­вить, и иные аналогичные принципы, коренящиеся в сложных, противоречивых явлениях прошлого, такие прежде всего ведущие правовые начала, как принцип правосудия (при установлении истинности фактов и опре­делении юридических последствий), принцип равенства в праве, презумпция невиновности.

4. Правовые ценности и материя права. И еще за­мечание общего характера. По тем же, только что оха­рактеризованным основаниям, касающимся парадоксаль­ной противоречивости правовых реалий прошлого, надо видеть, что авангардные, вырывающиеся вперед дости­жения юридической культуры на соответствующем эта­пе исторического развития лишь тогда имеют реальное юридическое значение, когда они находят то или иное строго конструктивное выражение в институтах дей­ствующего права, его принципах, началах правосудия (на­пример, таких, как равенство в праве, необходимость правосудного фиксирования фактов для признания их истинности и достаточности как основы применения го­сударственно-принудительных действий). И такого рода юридические институты и правовые принципы имеют непреходящее значение, сохраняют свое значение, свою юридическую силу и в новых условиях, в том числе и тогда, когда на первое место ("впереди всего другого")

самой логикой жизни и общественным сознанием выдви­нуты неотъемлемые права и свободы человека1.

1 Так что, хотя на современной стадии развития цивилизации права че­ловека становятся юридической реальностью и напрямую входят в пози­тивное право, они, до тех пор пока еще не нашли конструктивного выражения в тех или иных юридических институтах (а такова генераль­ная тенденция правового развития в демократических странах), оста­ются общими началами, определяющими, базовыми ориентирами для действующего права. Не более того! Они призваны быть основой право­вой политики страны, направлять правотворческую деятельность, уси­лия по воплощению прав человека во всем комплексе юридических норм, правовых порядков и процедур. Они имеют значение в качестве крите­рия при толковании права, еще более в формировании правосознания, общего отношения к праву со стороны всех субъектов, прежде всего всех граждан, должностных лиц, государства в целом.

Но они, права человека как таковые (т. е. не выраженные в дей­ствующих юридических институтах, в юридических конструкциях), не могут быть достаточной юридической основой для совершения юри­дически значимых действий управленческими, исполнительными орга­нами власти. И прежде всего, как это ни парадоксально, именно по фактам, свидетельствующим од их, правах человека, нарушениях, даже таким фактам, как геноцид, преступления против человечности. То есть фактам, по самой своей сути требующим жесткой реакции, при необходимости — мер государственного принудительного, даже вооруженного воздействия.

В соответствии с принципом законности есть только один путь (кро­ме, понятно, законодательных нововведений) для того, чтобы такого рода факты приобрели значение достаточного основания для юриди­чески значимых действий. Это их признание в качестве юридически значимых и в этом отношении юридически достаточных органами пра­восудия. Именно суд, действующий в надлежащих процессуальных про­цедурах, по своему месту в юридической системе, статусу и возмож­ностям может устанавливать истину по данной ситуации и именно ему дано непосредственно определять юридические последствия по дан­ным, в правосудном порядке установленным фактам — ситуациям, требующим правового реагирования.

Следовательно, права человека как таковые могут служить не­посредственной юридической основой для вынесения юридически зна­чимых решений только для органов правосудия. А уже затем эти ре­шения могут или, скажем жестче, должны стать достаточным юриди­ческим основанием и для надлежащих действий управленческих, ис­полнительных органов всех рангов.

Мы видели, что именно так, именно таким путем, т. е. через суды права человека как идеологическая категория реально "входят" в дей­ствующее право, свидетельствуя об его глубокой "перенастройке", об обретении действующей юридической системой качества права челове­ка как объективной реальности, о фактической реализации требова­ний правозаконности.

Причем и в деятельности судов в рассматриваемом отношении мо­гут быть отмечены некоторые важные особенности.

Одна из них заключается в том, что органы правосудия развитых демократических стран принимают указанные решения, ориентиру-

722

Часть III. Философско-правовые проблемы

Глава 16. Право в нашей жизни, в судьбе людей

723

И, конечно же, должен прочно утвердиться в совре­менном правосознании и в действующих правовых поряд­ках такой жесткий настрой, связанный с приданием не­посредственного юридического значения правам челове­ка, когда бы абсолютно (на уровне безоговорочного "табу") исключалась сама возможность с одной лишь ссылкой на "права человека" и другие гуманитарные мотивы внесу­дебного применения государственно-принудительных мер и в особенности использования по одному лишь усмотре­нию управленческих, исполнительных органов вооружен­ных сил для решения внутригосударственных политичес­ких и иных проблем.

5. У нас, в России. Отмеченные выше процессы раз­вития права в современную эпоху, в том числе процессы правовой конвергенции затрагивают в основном передо­вые, демократически развитые страны, которые суще­ственно продвинулись в утверждении ценностей последо­вательно демократических, либеральных цивилизаций. Да и здесь, как это проявилось в связи с событиями в Юго­славии 1999 г., еще немало сбоев, явлений, выбивающихся из общего потока такого рода процессов. Передовые ин­тегрированные правовые структуры довольно быстро

ясь при этом на общее состояние утверждающегося в таких странах "права цивилизованных народов". Здесь можно привести выдержки из решений Федерального суда Германии, где возмещение морального ущерба, связанного с нарушением прав человека, обосновывалось, помимо иных аргументов, общей линией правовых систем, "в кото­рых, как и в нашей (речь идет о современном немецком праве. — С. А.), ценности отдельной личности отводится центральное место". С этой точки зрения становится понятным, почему в другом решении суд ограничил возмещение морального ущерба лишь случаями особо тяжелого нарушения прав личности. По данному вопросу Федераль­ный суд ФРГ ссылался на швейцарское право, которое при сравнении с законами других стран, в том числе Германии, "...придает правовой защите личности большее значение, чем ГК ФРГ../' (см.: Цвайгерт К., Кётц X. Указ. соч- Т. 1. С. 34).

Другая особенность судебной практики по проблемам прав челове­ка состоит в том, что высшая юридическая значимость прав человека (по сравнению с некоторыми формальными установлениями, иными юридическими реалиями) неизменно придается в ситуациях, когда судом фиксируются грубые нарушения прав людей, их попрание, такие» как пытки, геноцид, иные факты, дающие основания видеть в этих фак­тах преступления против человечности.

утверждаются и в ряде других стран, прежде всего мо­лодых" государственных образований, твердо вставших на путь современного демократического и правового раз­вития.

В немалом же числе стран, особенно экономически и социально отсталых, указанные процессы только наме­чаются. Либо даже в лучшем варианте могут рассматри­ваться в качестве более или менее отдаленной перспек­тивы.

Особо сложной в этом отношении является ситуация в государствах, которые не имеют прочных, укоренив­шихся во всем строе и образе жизни людей, перспектив­ных правовых традиций; тем более, если в этих странах естественный ход цивилизационного развития оказался прерванным, произошел сброс в обстановку тоталитар­ных фанатичных режимов и ныне идет трудный и мучи­тельный процесс освобождения от наследия прошлого и освоения институтов и ценностей современного граждан­ского общества.

Из этих стран, быть может, наиболее сложной явля­ется обстановка в России. В связи с этим несколько крат­ких замечаний о возможностях и перспективах восприя­тия и реализации в российском обществе процессов, ха­рактерных для идущего в настоящее время мирового правового развития. В том числе тех процессов, которые выражают утверждение в жизни общества права челове­ка, институтов, принципов и идеалов "права цивилизо­ванных народов".

Прежде всего было бы опрометчивым и губитель­ным для перспективы цивилизационного развития Рос­сии встать на путь ускоренного, одним по-большевистски мощным броском, выхода в области права на уровень пе­редовых демократических стран. Результаты проведенных в подобном темпе и устремлениях в 1992—1996 гг. "карди­нальных" экономических реформ, которые привели не к формированию свободной конкурентной рыночной эконо­мики с устойчивым постиндустриальным экономическим развитием, а к одному из вариантов номенклатурного

724

Часть III. Философско-правовые проблемы

Глава 16. Право в нашей жизни, в судьбе людей

725

полукриминального капитализма, должны быть для нас горьким поучительным уроком.

Вместе с тем сама логика перехода от тоталитарного строя советского образца к современному гражданскому обществу требует известных "опережающих" акций имен­но в области права — авангардного достижения тех рубе­жей, которые могли бы стать ориентиром и надежной основой для плодотворного экономического и социально­го продвижения вперед в общем направлении демократи­ческого реформирования.

Но такое "опережение" — внимание! — должно про­исходить все же в соответствии с существующим состоя­нием правового развития страны (в том числе в области правовой культуры, правосознания), а главное — в согла­сии с позитивными юридическими реалиями, которые выражают уже определившиеся в прошлом и вошедшие в жизнь типовые характеристики, принадлежность к той или иной семье права. Пусть даже эти юридические реа­лии и характеристики, как это произошло в России, во многом, а при советском строе — чуть ли не исключи­тельно, имели преимущественно внешний характер, не очень-то затрагивающий реальную политическую и соци­альную жизнь.

Это значит для российского общества в условиях, когда оно только-только начинает выходить из строя все­поглощающего коммунистического тиранического режи­ма, не осуществление некой "правовой конвергенции", во всяком случае в полном ее объеме, а в первую оче­редь максимальное, насколько это возможно, использо­вание ценностей на одном из магистральных направлений мирового правового развития, ценностей права романо-германского (в основном германского) типа. На этот путь Россия твердо уже встала и стала развиваться начиная с XVIII—XIX вв. И на этом пути, надо доба­вить, в результате реформ Александра II и самой логики общественного развития Россия достигла ко времени боль­шевистского переворота пусть и скромных, но все же

заметных успехов (что и было использовано для внешне престижного антуража, характерного для "византийства" советского коммунистического режима).

С этих позиций нужно видеть, что те скромные до­стижения в направлении "опережающего" правового раз­вития, которые можно отнести к "плюсам" проходящих ныне российских реформ (это, по многим данным, Кон­ституция 1993 г. в основном с ее гуманитарно-правовой стороны, Гражданский кодекс, ряд других законодатель­ных документов, первые шаги реформирования судебной системы), — это главным образом реализация ценностей "права, выраженного в законе". А отсюда в полном соот­ветствии с первыми фазами такой реализации, которую прошли или проходят все страны, где утвердилось пра­во романо-германского типа — возвеличение закона, при­знание его абсолютного и безусловного верховенства (вплоть до проповедования в качестве некоего высшего правового идеала порядков, обозначаемых как "диктату­ра закона"). И одновременно настороженное или прямо отрицательное отношение к судебным прецедентам, све­дение назначения суда к одной лишь функции строгого и неукоснительного проведения в жизнь "воли законода­теля".

С этих же позиций следует признать, что и на бли­жайшее, быть может, и на более отдаленное время имен­но культура закона при всех "коварствах" закона, дру­гих его недостатках останется при благоприятных поли­тических и социальных условиях (и это, скажу еще раз, неизбежная фаза правового развития страны с юриди­ческой системой романо-германского типа) оптимальным направлением отечественного правового прогресса. Именно здесь, на таком направлении отечественного правового прогресса, произойдет, будем надеяться, интеллектуаль­ное обогащение права, повышение его структурирован­ности, наращивание его особенностей как объективной реальности — все то, что необходимо для твердой за­конности и одновременно для постепенного обретения

726

Часть III. Философско-правовые проблемы

Глава 16. Право в нашей жизни, в судьбе людей

727

российской юридической системой качеств права чело­века.

Вместе с тем такого рода направленность современ­ного правового развития России, ориентированного на максимальное использование потенциала культуры зако­на, вовсе не исключает известных шагов также и в на­правлении повышения значимости судебной практики, подготовки к тому, чтобы в перспективе поставить на службу формирования современной юридической систе­мы России также и достижения прецедентного права. И, конечно же, и на "сегодня", и на "завтра" задача пер­востепенной важности — это возвышение права, прида­ние ему значения цели и идеала социального развития.

А как на некоторый кульминационный пункт или клю­чевое звено перспектив правового развития в россий­ском обществе следует указать на важнейшее звено са­мой первоосновы права —правоведение и правоведов. Имен­но от уровня социальной и профессиональной значимости нашего правоведения, от его состояния и реального мес­та в жизни общества, а в этой связи — от усилий, граж­данственности и мужества российских правоведов реша­ющим образом зависит как решение всех упомянутых выше задач, составляющих суть предстоящей действи­тельной российской правовой реформы, так и в целом судьба права в России.