§ 1. Право как цепь

По утверждению Канта — философа, на историчес­кую долю которого выпала разработка важнейших фило­софских основ перехода человечества к современному пра­вовому гражданскому обществу, право в мироздании, в существовании и в развитии человечества представляет собой цель общества, находящегося в гражданском состоянии1.

По мнению Канта, гражданское устройство, вопло­щающее право, которое "само по себе есть цель", со­ставляет "безусловный и первейший долг во всех вообще внешних отношениях между людьми"2. По его словам, право ■— это "высший принцип, из которого должны ис­ходить все максимы, касающиеся общества"3, и, стало быть, оно, право, призвано получить в обществе "вер­ховную власть"4.

1              Как полагает немецкий философ Б. Тушлинг, комментирующий фило­

софскую суть сочинений Канта, последний вообще "анализирует пра­

во как конечную цель человеческого рода" (см.: Кант И. Сочинения на

немецком и русском языках. Т. 1. С. 35).

2              Там же. С. 281.

3              Там же. С. 307.

4              Там же. С. 421.

680

Часть III. Философско-правовые проблемы

Глава 16. Право в нашей жизни, в судьбе людей

681

Надо признать, что эти суждения и оценки знамени­того философа у большинства людей не могут не вызвать по крайней мере сомнения. Если уже применима катего­рия "цель" в отношении общества, то разве не экономи­ка, не устойчивое, восходящее экономическое и соци­альное развитие, а отсюда материальное и социальное благополучие граждан составляет цель общественной жизни? К этому же, к цели общественной жизни, несом­ненно, относится демократия, решение социальных про­блем, затрагивающих все население страны. Ясно так­же, что первостепенное значение в жизни человека, "выс­шим принципом" для него являются совесть, добро, вы­сокая мораль, для многих людей — вера в Бога, Христо­вы заповеди, высшие моральные критерии поведения в соответствии с постулатами других религиозных веро­ваний.

Обратим, однако, внимание на то, что Кант, прида­вая праву столь высокое значение, говорит об обществе, находящемся в гражданском состоянии. То есть речь идет не о назначении права в отношении любого общества, назначении, также, конечно, весьма важном (обеспече­ние организованности, дисциплины, порядка, борьба с преступностью), а о гражданском обществе, которое характеризуется утверждением в нем последовательно демократических, либеральных цен­ностей и идеалов.

И вот тут, соглашаясь с идеями Канта о праве как цели, нужно видеть, что право в своих высших значени­ях, т. е. как право человека, — и только право! (и только право человека!) — способно осуществить коренную историческую миссию цивилизации на высоких ступенях развития человеческого рода — обеспечить свободу лю­дей, раскрепостить активность человека и невиданную силу Разума, а отсюда привести ко всесторонней и глубо­кой модернизации общества, всех сторон жизни людей, к достижению высокого уровня благосостояния общества, достойной жизни каждого человека на высоких гуманис-

тических началах, полной, насколько возможно, реали­зации его индивидуальности.

Есть достаточные основания полагать, что именно здесь, в своей "исторической предназначенности" стать целью общества, право в полной мере и раскрывает свои уникальные социальные возможности (способности) и, следовательно, при их практической реализации — уни­кальные, не имеющие альтернатив функции.

Таких функций у права в обществе, находящемся в гражданском состоянии, три. Это:

во-первых, право способно и призвано быть носителем и гарантом свободы человека в оптимальных разумных формах. Иного института регуляции, кроме права, способного по максимуму выразить, закрепить, гарантировать и тем самым обеспечить в соответствии с высокими требованиями цивилизации реальность индиви­дуальной свободы каждого человека, в жизни общества, в составе его институтов просто нет. Ни морали, ни кор­поративным нормам, ни обычаям и традициям, никаким иным способам социальной регуляции осуществление та­кой задачи "не дано", не под силу, не в этом их предназ­начение;

во-вторых, назначение права, определив условия и границы свободы человека, отсечь от нее "яв­ления зла и несчастья" — вольницы, злоупотреблений, преступлений во всех их разновидностях. И дело не толь­ко в том, что в праве заложена потенция противостоять произволу, насилию и вместе с тем юридические инсти­туты создают надлежащие, цивилизационные условия для профилактической и карательной деятельности пра­воохранительных государственных органов, оформляют эту деятельность с максимальным учетом прав людей, но и в значении самой формы (права как формы) кото­рая, по словам М. Мамардашвили, именно в правовом своем значении не содержит в себе "оснований зла и несчастья"1;

1 Мамардашвили М. Указ. соч. С. 93.

682

Часть III. Философско-правовые проблемы

в-третьих (пункт, к которому хотелось бы привлечь внимание), право оказывается способным — и это тоже качество уникального порядка — переводить "свободу вообще" в деловую активность, в творчество, в созидательное дело. Сами по себе правовые институты собственности, контрактного права, возмещения причи­ненного вреда, компенсаций и многие другие (в силу кон­структивной расстановки прав, обязанностей, ответствен­ности), втягивая людей при оформлении и реализации тех или иных отношений в соответствующие юридические конструкции, тем самым вводят их в такие социальные структуры, где оптимальным вариантом поведения явля­ется созидательная деятельность по достижению пози­тивного результата.

Достойно внимания, что уже в наше время (причем, что характерно, в годы пришествия на российскую зем­лю большевизма с его коммунистическим правом) глубо­кое единство свободы и права отмечено русскими фило­софами, правоведами-мыслителями. По мнению И. А. Иль­ина, "свобода должна быть принята, взята и верно осу­ществлена снизу" и "человек должен понять ее природу: ее правовую форму, ее правовые пределы, ее взаим­ность и совместность, ее цель и назначение", и если это­го не будет, то он 'превратит свободу в произвол, в "вой­ну всех против всех" и в хаос. И трагедия ее утраты нач­нется сначала"1. Приведу и слова И. А. Покровского, про­изнесенные в 1918 г. (как бы в подтверждение его ранее, до большевистского переворота, сформулированных идей о ценности права), о том, что любой желанный соци­альный строй (значит — сколь угодно провозглашаемый как "свободный") "должен быть оправдан как строй пра­вый и справедливый"; без этого он будет ощущаться все­ми "как голое насилие"2.

2. Есть доказательство! Существуют достаточные основания полагать, что события второй половины XX в.,

1              Ильин И. Л. Путь к очевидному. Собр. соч. М., 1994. Т. 3. С. 510.

2              Из глубины. Сборник статей о русской революции. С. 230.

Глава 16. Право в нашей жизни, в судьбе людей        683

происшедшие в демократических странах после оконча­ния второй мировой войны, дали убедительное доказа­тельство могущества современного права — права чело­века! — в решении сложнейших проблем экономического и социального развития.

Ведь во второй половине XIX — начале XX в. в ус­ловиях продолжающегося процесса перехода человече­ства к цивилизациям последовательно демократического, либерального типа, все более стали проявляться поро­ки, изъяны промышленного капитализма, базирующего­ся на экономической свободе по стандартам "вольницы". И становилось очевидным, что сами по себе существо­вавшие в то время демократические институты и граж­данские законы при всем своем позитивном значении во многом оказываются бессильными, немощными. Раскрыв широкий простор для экономической свободы, они вмес­те с тем развязывают и разрушительную стихию, не в состоянии в полной мере переключить "энергию свободы" в творческое, созидательное русло и тем самым способ­ствовать устойчивому восходящему развитию и одновре­менно стать преградой на пути разрушительных послед­ствий, нарастающих гибельных процессов, порожденных необузданным демоном "вольного", а точнее, дикого, раз­бойничьего капитализма.

Словом, человечество в конце XIX в. и в первые же десятилетия XX в. оказалось перед вызовом времени. Этот вызов во всей своей жуткой наготе выступил в виде кро­вавой бойни первой мировой войны, Великой депрессии начала 30-х гг., подведшей человеческое общество к чер­те тотального разрушения цивилизации, ее ценностей, разложения культуры и морали. Обанкротились и те те­чения общественной жизни, которые в представлении немалого числа людей, казалось бы, давали ответ на вы­зов времени, — коммунистический строй и фашистские режимы. Напротив, тот и другой варианты общественно­го развития при всем их действительном и кажущемся различии, породив некоторые приметы модернизации, а еще более видимость благополучия и даже иллюзию буд-

684

Часть III. Философско-правовые проблемы

Глава 16. Право в нашей жизни, в судьбе людей

685

то бы близкого "грандиозного будущего", обернулись на деле порядками диктатуры, беззакония и мракобесия. Режимом рабства и истребления целых народов, на­ций — по идеологии и практике фашизма.

И уж совсем похоронным маршем общественному прогрессу стала новая мировая бойня 1939—1945 гг., по сути кровавая схватка фанатичных идей, безумия воору­женного насилия, принявшая невиданный в истории ис­требительный характер. К счастью, в согласии с логикой Истории эта новая мировая бойня завершилась в 1945 г. разгромом цитадели насилия и истребления народов, на­ций — фашизма. В какой-то мере оказалась подорванной и коммунистическая идеология, так как борьба Советско­го Союза с фашистской Германией, сыгравшего в разгро­ме фашизма решающую роль, проходила в союзе с де­мократическими странами под общими лозунгами "свобо­ды" и "демократии".

Но в целом все же многие регионы нашей планеты после второй мировой войны оказались в состоянии раз­рухи, тотального экономического упадка, морального падения.

И вдруг спустя одно-два десятилетия после оконча­ния разрушительной второй мировой войны в ряде де­мократических стран (притом оказавшихся "полем" наи­более обширных разрушений, и прежде всего стран, сбро­сивших иго фашистских диктатур — таких, как Герма­ния, Италия, Испания) началось стремительное возрож­дение, быстрое восстановление экономики, переход ее на постиндустриальную стадию, на стадию устойчивого экономического и социального развития. В чем дело? Ка­ковы причины этого поразительного феномена?

Конечно, одна из причин — это то, что еще в пред­военные годы, во время войны начал набирать силу, а в 50—60-е гг. ворвался в жизнь общества многих стран мо­гучий поток научно-технической мысли, открытий, изоб­ретательских свершений во всех сферах техники, охва­тывающих источники энергии, материалы, машинную тех­нику, электронику и т. д., а главное — технологию, ин-

форматику, управленческое дело. И это стало существен­ным фактором резкого повышения производительности труда, экономии энергии и материалов, быстрой и плодо­творной "товарной отдачи" от производительной активно­сти, предприимчивости, творчества.

Новый вопрос: каковы основания для этой производи­тельной активности, предприимчивости, творчества? И вот здесь, на мой взгляд, в условиях утверждающихся демократических институтов, ценностей, идеалов и про­явило свою творческую энергию право, которое как раз в 50—60-е гг. стало все более утверждаться в качестве пра­ва человека.

Важно то, что в условиях мощного научно-техни­ческого прогресса упрочилась объективная потребность в развитом гражданском обществе. И, что особо существен­но, упрочился настрой на право, а значит — на правовое гражданское общество. Причем такое право и такое пра­вовое гражданское общество, центром которого должен стать человек-творец и созидатель — гражданин, лич­ность с высоким статусом, достоинством и неотъемлемы­ми правами.

Вот и совпали, совместились, как это часто проис­ходит в истории, два, казалось бы, довольно отдаленных друг от друга процесса в жизни общества — мощный взлет научно-технического прогресса со всеми вытекающими из него поразительными экономико-социальными послед­ствиями и одновременно развитие культуры прав чело­века.

Получилось, стало быть, что ключевыми, поворот­ными для права в середине и во второй половине XX в. оказались события 50—60-х гг., явившиеся как результа­том общего постиндустриального прогресса общества, так' и процессом утверждения гуманистических ценностей, сво­его рода правовой реакцией на кровавый кошмар фаши­стского и сталинского тоталитаризма. Именно тогда и произошли крупные перемены в праве, оказавшие столь существенное влияние на выход экономико-социальных систем из тупика и последующее всестороннее обществен-

23   Восхождение к праву

686

Часть III. Философско-правовые проблемы

Глава 16. Право в нашей жизни, в судьбе людей

687

ное развитие. Перемены, затронувшие юридические си­стемы развитых демократических стран и означавшие, по сути дела, не что иное, как их вхождение в принци­пиально новую стадию, отвечающую требованиям новой эпохи, в стадию, как было показано ранее, права челове­ка как объективной реальности.

И главное здесь то, что культура прав человека в том виде, в каком она стала выстраиваться в 1950— 1960 гг., резко возвысила, придала новое высокое качество юридически защи­щенному статусу человека, сообщила прочность и надежность его "суверенности", самостоя­тельности и независимости, уверенность во всех сторо­нах его активного творческого поведения, персональную ответственность за него. В том числе поведения в сфе­ре современного "рынка", основанного на риске и персо­нальной ответственности человека за результаты его де­ятельности.

Словом, в экономическую и социальную жизнь обще­ства вступил надежно защищенный и высокоответствеп-ный человек со значительным потенциалом энергии, ак­тивности, гражданского долга. Человек, действующий в "поле" и в согласии с началами современного граждан­ского общества.

И именно здесь (наряду и в связи с гигантским взле­том научно-технического прогресса) следует видеть одно из главных оснований, которое вслед за стабилизацией политической жизни, упрочением демократических цен­ностей, необходимыми упорядочивающими государствен­ными мерами стало решающим фактором для преодоле­ния тупика, порожденного промышленным капитализмом, а затем и для нынешнего экономического и социального успеха в демократических странах.

Выходит, в действительности передовую экономичес­кую и социальную значимость имеет не "просто рынок", а рынок, развивающийся на основе научно-технического прогресса, в условиях утверждающегося современного гражданского общества и потому облагороженный совре­менным правом, единым с культурой прав человека (ког-

да корректнее утверждать не о рыночной экономике", а о частноправовой организации народного хозяйства, о чем еще в начале XX в. говорил замеча­тельный русский правовед-мыслитель И. А. Покровский).

Благодаря "такому" праву экономическая свобода (сво­бода защищенной, уверенной, ориентированной на право личности) не соскальзывает по некоему общему бесовско­му проклятию в базарно-разбойничью вольницу, а в пол­ной мере оказывается способной раскрыть природные твор­ческие силы человека: его производительную активность, нацеленность на напряжение сил и ума, нацеленность идти на риск во имя экономического успеха, персональную от­ветственность за результаты собственного дела.

Если промышленный капитализм определяет при по­мощи демократических институтов и классических граж­данских законов главным образом "рамки" для произволь­ного экономического поведения со всеми возможными и, увы, сбывающимися отрицательными последствиями, то гражданские законы на новой стадии развития права — законы, возвышенные культурой прав человека, играют для экономики социальной жизни более глубокую и при­том изначально позитивную роль. Здесь экономическая свобода по своим потенциям и "настроенности" перево­дится в созидательную активность, напряжение сил и ума, экономический риск и творчество, соединенные с персональной ответственностью за результаты собствен­ного дела. Да и необходимое упорядочение, "обуздание" экономической свободы происходит в этом случае не толь­ко через внешние государственно-властные меры, а пре­имущественно через самого человека, его творческую активность, которая сама по себе представляет собой мощное внутреннее регулирующее начало.

В итоге поразительные результаты частноправовой экономики демократически развитых стран во второй по­ловине XX в. — это эффект, надо сказать еще раз, не просто "рынка", а результат функционирования рыноч­ной экономики как составной части современного право­вого гражданского общества (в соединении с гигантским

688

Часть III. Философско-правовые проблемы

Глава 16. Право в нашей жизни, в судьбе людей

689

научно-техническим прогрессом), где на первое место вышел человек, его достоинство и неотъемлемые права.

4. Роковой просчет. В связи с изложенными положе­ниями о роли права в современной модернизации обще­ства — о главной (с точки зрения автора этих строк) при­чине неудач реформирования России.

По-видимому, важнейший из просчетов при развер­тывании в 1991—1992 гг. "кардинальных рыночных преоб­разований" состоял прежде всего в недоучете того обсто­ятельства, что к этому времени основные условия и фак­торы естественного, частноправового развития общества оказались в России, как это и планировали коммунисты, "до основания" разрушенными, изничтоженными строем коммунизма. И это при вдумчивом, основательном науч­ном подходе к сложившейся ситуации требовало не стре­мительного рывка в процветающий капитализм, а в пер­вую очередь аккуратного восстановления условий и фак­торов нормального, естественного частноправового разви­тия — воссоздания производительной, пусть пока мелкой и средней, частной собственности, элементов конкуренции, предпринимательского дела, формирования хотя бы пер­вичных элементов гражданского общества1.

1 Но дело не только и, пожалуй, даже не столько в разрушенности, порой в полном отсутствии после многодесятилетнего коммунистичес­кого господства условий и факторов естественного, частноправового развития общества. А в том еще (что вскоре, как только начались "кар­динальные реформы", приобрело решающее значение), что на их месте в советском обществе в результате насилия и фанатизма, упорной работы по "строительству социализма и коммунизма" была создана искусственная, уродливая и вместе с тем всеохватная огосударствлен­ная экономико-социальная система, названная строем "победившего социализма". То есть в сущности утвердилась система "одной фабри­ки", где отдельные предприятия представляют собой не более чем "единицы" одного хозяйственного организма. Где его основой под име­нем "всенародной государственной собственности" стало присвоение властью всего прибавочного неоплаченного продукта каторжного тру­да людей, которым через бюджет, как и природными ресурсами, ины­ми богатствами, бесконтрольно распоряжались высшие круги парток-ратической власти. Где в плотном единении с такой "одной фабрикой" функционировала уже упомянутая ранее гигантская социальная инф­раструктура, настроенная на предоставление социалистических льгот, благодатных милостей от "партии и государства", И где господствовали не персональные инициатива, реальный успех в труде и ответствен-

А вот теперь (в связи с только что сказанным) — о наиболее существенном просчете. О наиболее роковой

причине неудач.

ность, а преданность вождям и руководителям, угодничество, фор­мальные показатели "успехов", бумажная отчетность и рапорты.

Главное же — все эти элементы всеохватной огосударствленной экономико-социальной системы основательно укоренились в жизни. Со­ветские люди в основном приспособились ко всевозможным гарантиям и минимуму благ, которые они во многом получали независимо от реальных результатов труда и персональной ответственности (пусть этот "минимум" и не более чем некая "пайка", квартирка в блочном доме да участок в коллективном саду) и к тому же при отсутствии действительных гражданских прав и свобод.

А наиболее существенное с точки зрения сути и перспективы ре­форм вот что. Скромные политические преобразования в конце 80-х гг. в СССР, затем более решительные, в ходе всплеска демократического движения и борьбы за власть в начале 90-х гг. в РСФСР (России) не затронули указанную махину, само содержание грандиозной экономи­ко-социальной системы в целом. Эта система по главным свои парамет­рам и элементам сохранилась, да и в силу своей укорененности в со­знание, в нравы и образ жизни большинства людей не могла не сохра­ниться, причем, по всем данным, на относительно долгое время, во всяком случае до той поры, пока ей на смену не придут более благо­приятные условия для нормальной жизни человека.

При такого рода обстоятельствах самые что ни на есть "кардиналь­ные меры" по "созданию рынка" сами по себе ничего не могли ре­шить. Более того, первая и наиболее решительная из таких мер — введение в январе 1992 г. "свободных цен", породив рыночную вольни­цу, привела к такому положению дел в огосударствленной экономике, когда при отсутствии необходимых законов возобладало "право силь­ного" — фактическое господство в хозяйстве номенклатуры и крими­нала, сосредоточивших в своих руках основные устои национального богатства, собственности. Неудачной оказалась и позднее проведенная официальная приватизация, она не затронула основу государственной собственности — саму налогово-бюджетную систему; плюс позор вау­черов и сплошное акционирование, заведомо ущербное, так как акци­онерные общества — правовая форма, вообще не приспособленная и по самой своей сути- не способная быть способом приватизации. И потому приводящая по преимуществу к одной смене вывесок да к бесконтрольному хозяйствованию чиновников и директоров, неваж­но — "красных" или "белых".

В такой обстановке поначалу успешное дело — стабилизация руб­ля, как продемонстрировал август 1998 г., в конце концов не дало ожидаемых результатов. Неудачная приватизация не привела к росту производства, курс рубля пришлось поддерживать внешними заим­ствованиями да финансовыми пирамидами типа ГКО. Бюджетные же расходы по поддержанию сохранившейся грандиозной социальной ма­хины (дабы еще более не углубить обнищание людей, не вызывать еще большего всплеска страстей в итоге того страшного, что именуют "социальным взрывом") оказались столь значительными, что надежды и на финансовую стабилизацию в полной мере не оправдались.

690

Часть III. Философско-правовые проблемы

Глава 16. Право в нашей жизни, в судьбе людей

691

На мой взгляд, главная причина неудачи идущих в нашей стране реформ наряду с упречным пониманием либерализма вообще и отсутствием действительно науч­ного подхода к реформам, — это недооценка права. Права как решающего средства и важнейшего элемента формирующегося гражданского общества. А от­сюда и как решающего средства формирования и опреде­ляющего элемента современной рыночной экономики (ча­стноправового хозяйства).

Это значит, что в России не оказалось необходимой социально-правовой основы для сколько-нибудь существен­ных, действительно демократических преобразований, для свободной конкурентной цивилизованной рыночной эко­номики. Той основы, которая выражается как раз в фак­тическом прочном утверждении в реальной жизни со­временного гражданского законодательства, построенного на частном праве.

Ибо к 1991—1992 гг., хотя и было издано несколько "рыночных" законов, но вся укорененная в реальном бы­тии махина огосударствленной экономико-социальной си­стемы сохранилась. Когда же в 1994—1996 гг. Граждан­ский кодекс РФ (в двух основных своих частях) был из­дан, он уже не сыграл (и не мог сыграть) той роли, кото­рая уготована ему историей и самой логикой формирова­ния современного гражданского общества.