2. Формы собственности и их «преобразование» в системе «смешанной экономики»

Представления сторонников «демократического социализма» о системе собственности производны от их оценки экономической основы государственно-монополистического капитализма. По их мнению, экономическая система состо-

* Отмеченное Я. Лазаром сближение и совпадение реформистских теоретических воззрений правых социалистов, социал-демократов, лейбористов и т. п. с другими вариантами буржуазной идеологии проявляется также в развитии этих последних. Даже откровенно буржуазные, консервативные и антисоциалистические теории и программке развития экономической политики и законодательства о собственности все чаще говорят о тех же «перспективах»: о «демократизации собственности», «демократическом контроле» масс и государства за осуществлением правомочий и прав собственности, участии наемных работников и потребителей в управлении производством, об ограничении и даже ликвидации эксплуатации человека человеком, о превращении наемных работников в акционеров (а тем самым — акционерных обществ в организации кооперативного характера) и т. п. Но основе подобных воззрений лежит определенная степень осознания невозможности существующего строя без хотя бы частичного учета объективных требований развивающихся производительных сил, без уступок трудящимся в их борьбе за свои классовые интересы, без принятия во внимание достижений мирового социализма, без насаждения и использования массовых иллюзий. Но в отличие от социал-реформистов авторы и сторонники таких теорий и планов не связывают их ни с созданием «социалистических элементов», ни с более обширными, но туманными обещаниями «преобразования» капитализма в социализм.

160

ит из «смешанной экономики», которая постепенно утрачивает свой капиталистический характер и мало-помалу приобретает социалистические черты.

Под «смешанной экономикой», согласно принятому в 1975 году в Мангейме съездом СДПГ программному документу «Экономико-политическая ориентационная линия. Rahmen СДПГ на 1975-1985 гг.», понимается такой экономический порядок, «в котором имеют место как автономные рыночные механизмы, так и государственное планирование и руководство». Задача государства состоит якобы в том, что оно «создает и сохраняет экономические, социальные и политические условия существования частных предприятий». Отсюда ясно, какой экономический порядок постулируют представители «демократического социализма» в форме «смешанной экономики». Без сомнения, в развитых капиталистических странах речь идет о государственно-монополистическом капитализме, для которого характерно обширное и систематическое государственное вмешательство в социально-экономическую жизнь, полностью подчиненное потребностям частных капиталистических монополий.

Такой синтез рыночного механизма и государственного планирования с точки зрения структуры собственности основывается на комбинации государственной и частной собственности. И соответственно «смешанная экономика» характеризуется наличием как «частно-правовой, так и публично-правовой форм собственности». По мнению представителей «демократического социализма», в ФРГ к публично-правовой форме собственности принадлежит прежде всего: 1) собственность федерации; 2) собственность общин и союзов общин; 3) собственность земель, т. е. членов западногерманской федерации. Объектами частно-правовой формы собственности являются: 1) коллективные предприятия, имеющие частно-правовую форму акционерных и иных обществ; 2) частные предприятия, имеющие частно-правовую форму индивидуальной собственности; 3) смешанные предприятия, в которых участвует и частный капитал, и капитал государства. Многообразие «форм собственности и предприятий»4 в обоих секторах экономики якобы позволяет обеспечить оптимальные меры и эффективность как конкуренции на рынке, так и государственному планированию экономики согласно одному из принципов программы СДПГ, принятой еще в 1959 году: «Конкуренция — насколько возможно, планирование — насколько необходимо»5.

161

В такой экономической системе различные секторы экономики, а также многочисленные формы собственности и предприятий влияли бы друг на друга; в итоге образовался бы действенный «противовес» одностороннему господству на рынке частных монополий и олигополии. Государственный сектор собственности и хозяйственная деятельность империалистического государства якобы активно противодействуют частным монополиям. Определенная «позитивная роль» приписывается также мелким и средним предприятиям, в которых, в отличие от частных монополий, индивидуальные собственники будто бы самостоятельно распоряжаются средствами производства.

Рассуждая подобным образом, теоретики «демократического социализма» идеализируют и защищают государственно-монополистический капитализм в целом и его систему собственности, включая его основу — частную капиталистическую собственность.

По мнению большинства сторонников этого направления, в так называемой «смешанной экономике» под влиянием научно-технического прогресса и регулирующей деятельности государства, через «развитие» отдельных форм собственности дело постепенно идет к «преобразованию» всей системы собственности современного капитализма. Оно состоит в том, что данная система утрачивает капиталистические элементы и так-де движется вперед процесс «самоликвидации» капитализма. Эту мысль пытался обосновать еще в 40-е годы И. Шумпетер6. Ныне в качестве носителей «социалистических элементов» рассматриваются в первую очередь возрастающий государственный сектор1 экономики и государственное регулирование. Некоторые представители «демократического социализма» сделали даже вывод об «отсутствии существенных различий» между государственной собственностью при капитализме и при социализме». «Государство просто заменяет капиталистов. Происходит ли эта замена путем насилия, посредством структурных реформ или с помощью государственных инвестиций — вопрос формы, выбор которой зависит от местных условий. Важным фактором является сама замена частной собственности публичной собственностью»8*.

* В подобных утверждениях содержится' также попытка изобразить реальный социализм в качестве системы, в той или иной мере аналогичной современному, капитализму с его социальной несправедливостью, классовой борьбой и т. д.; идеологический смысл таких попыток столь же очевиден.

162

В высокоразвитых капиталистических странах заметно растущая доля государственного сектора во всей экономике достигла 20-30%, а иногда и больше (например, в Австрии). Усилилось и вмешательство государства в дела частного сектора. Но это не означает, что внутри капиталистической экономики образовался социалистический сектор хозяйства. Капиталистическое огосударствление, в отличие от социалистического, сохраняет и укрепляет господство монополистической буржуазии. Характеристика государственной собственности при капитализме как якобы «некапиталистической» есть результат ненаучного, идеалистического, формально-юридического подхода к природе собственности. Поборники «демократического социализма» сосредоточивают свое внимание на изменениях правовых форм собственности или на вызванных огосударствлением части средств производства изменениях в субъекте права собственности.

Однако определение характера и типа собственности не может быть выведено из ее правовой формы или из элементов правовых отношений. Еще К. Маркс обращал внимание на то, что сущность и характер собственности могут быть объяснены лишь исходя из ее экономического и социального содержания. Конкретно характер государственной собственности определяется характером способа производства, при котором она существует. Это означает, что с правовой точки зрения собственность, переходя от частного собственника к буржуазному государству и обретая «коллективную» правовую форму, тем не менее остается составной частью капиталистического способа производства. Это одна сторона проблемы.

С другой стороны, решающее значение имеет характер субъекта, к которому переходит право собственности, и в чьих интересах он реализует правомочия собственника. Капиталистическое государство, становясь «новым» субъектом права собственности на средства производства, остается инструментом экономического и политического господства класса капиталистов над подавляющим большинством общества. По Ф. Энгельсу, такое государство, какова бы ни была его форма, есть по самой своей сути «идеальный совокупный капиталист». Вот почему особое значение для понимания собственности имеет следующая мысль Ф. Энгельса: «Чем больше производительных сил возьмет, оно в свою, собственность, тем полнее будет его превращение в совокупного капиталиста и тем большее число граждан будет оно эксплуатировать»9.

163

Собственность на обобществленные средства производства остается в сфере, подвластной капиталистам. С точки зрения характера и типа собственности вообще не важно, кто в рамках правящего класса капиталистов является субъектом собственности на средства производства в правовом смысле, идет ли речь об отдельном капиталисте, об их группе или обо всем классе капиталистов, организованном в буржуазное государство. В любом случае собственность остается капиталистической собственностью, основанной на эксплуатации наемных работников. Изменяется только конкретная форма эксплуатации.

Осуществляемое капиталистическим государством огосударствление в силу своей сущности никоим образом нельзя идентифицировать с национализацией после революционного взятия власти рабочим классом. Ф. Энгельс подчеркивал, что «пока у власти остаются имущие классы, любое огосударствление будет не уничтожением эксплуатации, а только' изменением ее формы»10.

Основополагающей предпосылкой для квалификации национализации как социалистической есть превращение непосредственных производителей, организованных в государство диктатуры пролетариата, в собственников на средства производства. Следовательно, дело заключается именно в классовой сущности государства-собственника. Поэтому вообще не может быть и речи о том, что посредством частичного огосударствления в условиях государственно-монополистического капитализма возникают какие-то социалистические элементы, которые в состоянии качественно изменить этот общественный строй.

В условиях капитализма огосударствленные предприятия хозяйствуют по капиталистическим принципам. Отношения между капиталом и наемным трудом продолжают функционировать для получения прибавочной стоимости, создаваемой неоплаченным трудом*. Конкретные правомочия собственности, реализуемые посредством распоряжения и пользования объектами государственной собственности,

* Отношения между трудом и капиталом сохраняют свой капиталистический характер. Вместе с тем в результате непрекращающейся борьбы за свои экономические и социальные интересы трудящимся удалось вынудить монополии и государство пойти на ряд более или менее существенных уступок в области трудовых отношений. Эти завоевания являются предметом классовой борьбы между трудящимися, стремящимися их защитить и расширить, и силами реакции, пытающимися ограничить и свести на нет все уступки этого рода.

164

осуществляет государственная бюрократия в тесном взаимодействии с наиболее влиятельными частными монополиями. Значительная часть прибылей, получаемая в государственном секторе с помощью многочисленных правовых и внеправовых средств, попадает из рук буржуазного государства в руки крупнейших монополий. Кроме того, частные монополии прямо используют предприятия государственного сектора для повышения своих доходов.

В условиях государственно-монополистического капитализма государственный сектор полностью подчинен материальным интересам правящей буржуазии. Однако необходимо обратить внимание на то, что государственная собственность- наиболее развитая форма капиталистической собственности. В рамках этой формы собственности классовые антагонизмы между рабочим классом и капиталистами не ослабевают, а усиливаются. Повышается степень обобществления производства при- сохранении частного присвоения его продукта все уменьшающейся прослойкой крупных капиталистов. Развитие капиталистического способа производства достигает границ его возможностей. Возникают благоприятные и реальные предпосылки для революционного перехода к социализму. По этому поводу В. И. Ленин писал, что государственно-монополистический капитализм с его обширным государственным сектором «есть полнейшая материальная подготовка социализма, есть преддверие его, есть та ступенька исторической лестницы, между которой (ступенькой) и ступенькой, называемой социализмом, никаких промежуточных ступеней нет»11.

Переход от капиталистического строя к социалистическому может быть достигнут только посредством социалистической революции. Из этого исходят марксистско-ленинские партии при обсуждении вопроса национализации в капиталистических странах. Марксистские партии в целом поддерживают огосударствление средств производства при капитализме, которое, однако, вовсе не означает' переход к социализму. Огосударствление средств производства при капитализме создает лишь более благоприятные условия для борьбы против монополий и для революционного перехода к социализму. Поэтому коммунисты требуют наряду с огосударствлением монополий также и демократизации управления огосударствленным сектором.

Отношение теоретиков «демократического социализма» к огосударствлению и к его значению для рабочего класса в последние годы изменилось по сравнению с первыми го-

165

дами после второй мировой войны. В основе происшедшего изменения лежит «новый» тезис о том, что частная собственность утратила или все более утрачивает свое значение, в связи с чем вопрос о собственности, в особенности требование экспроприации капиталистов, якобы более не является центральным вопросом социалистического движения. Вот почему из документов социал-демократии исчезло требование всеобщего огосударствления. Передачу средств производства государству они защищают лишь постольку, поскольку она «целесообразна и необходима». В ряде документов западногерманской социал-демократии прямо говорится, что изменение правового титула собственности ничего не дает для преодоления противоречий между общественными потребностями и автономными решениями отдельных хозяйственных единиц.

Тезис об изменении сущности капиталистической собственности, провозглашаемый представителями «демократического социализма», вовсе не нов. Он был выработан буржуазной экономической и правовой наукой уже давно, а затем взят на вооружение правыми социалистами и приспособлен к политике и идеологии, в частности к доктрине «демократического социализма»12.

Объективная тенденция отделения капиталистической собственности от ее функции интерпретируется представителями «демократического социализма» и буржуазными теоретиками аналогично — как «фактическое лишение капиталистических собственников власти», как переход власти к менеджерам. Так, в Годесбергской программе социал-демократии ФРГ говорится, что в крупных предприятиях частная собственность в значительной степени утратила свое право распоряжаться, перешедшее в основном к менеджерам, которые в свою очередь также подчинены не собственникам, а анонимным органам акционерного общества и т. д.13

Все соображения относительно «трансформации» форм собственности при «смешанной экономике» сливаются в однозначное подтверждение частной собственности14, якобы имеющей «право на защиту и поддержку». Как пишет. И. Фечер, демократия (читай: — капитализм. — Авт.) и частная собственность «проявляются как связанные друг с другом»15. Г. Барч полагает, что виновником бед является не частная собственность на средства производства, а низкий уровень производительных сил. К бесклассовому обществу ведет не преобразование отношений собственности, а неограниченное развитие производительных спо-

166

собностей людей и возможности техники. Марксисты этого не признают, пишет он далее, а поэтому они и впредь будут требовать ликвидации частной собственности16. Свою апологию частной собственности представители «демократического социализма» часто обосновывают с помощью демагогического тезиса, будто частная собственность на средства производства есть условие индивидуальной свободы и, наоборот, что при реальном социализме, где частная собственность заменена социалистической общественной собственностью, якобы не может существовать индивидуальная свобода. «Где имеется частная собственность на средства производства, — говорит Фечер, — там… существует множество экономических и политических сил, которые, пусть даже и в ограниченных размерах, делают для населения возможными свободу выбора рабочего места, участие в осуществлении политической власти и т. д.»17.

Даже без подробного рассмотрения категории «свобода» ясно, что такие рассуждения не выдерживают научной критики. На деле свобода отдельной личности и целых классов в обществе детерминируется отношениями собственности. Исследование связей между собственностью и свободой показывает, как это уже сделали в Манифесте Коммунистической партии К. Маркс и Ф. Энгельс, кто — обладает свободой в капиталистическом мире, в чем она состоит и для чего используется. Реализация отношений частной собственности на средства производства в капиталистическом обществе закономерно ведет к тому, что на одной стороне существует буржуазия как класс собственников и носителей власти, располагающих свободой эксплуатировать наемных работников, а на другой — класс наемных работников, которые имеют лишь свободу предлагать капиталистам свою рабочую силу для покупки в качестве товара. В. И. Ленин неоднократно разъяснял, что защитники частной собственности (на средства производства) под предлогом индивидуальной свободы в итоге ратуют за свободу собственников, т. е. буржуазии; такой свободой трудящиеся, лишенные собственности на средства производства, не располагают18.

Аналогично применяется в буржуазном обществе и правовой принцип равенства; в условиях существования частной собственности он полностью иллюзорен… 'Представители «демократического социализма», защищая частную собственность, используют и тезис о ее социальной функции. Как утверждает Фечер, «демократический социализм» исходит из того, что необходимо — и, как

167

правило, также возможно — обеспечить социальную связанность собственности посредством соответствующих законодательных предписаний. «Законы такого рода… будут все больше ограничивать право собственности, но они не отменяют его». Такие мысли отражают тот факт, что в условиях государственно-монополистического капитализма изменилась роль государства по отношению к экономике. Правые социалисты, сторонники ее интенсивного государственного регулирования, исходят из представления, что империалистическое государство посредством осуществляемых с помощью права вмешательств в экономику может «сковать» частную собственность, «ограничить» правомочия собственников и устранить все противоречия и негативные явления, порождаемые частной собственностью. Такого рода вмешательства должны побуждать частные предприятия, как пишет далее Фечер, «к уважению общего блага»19 и ставить частную собственность на службу общества. Благодаря все более интенсивным вмешательствам государства в экономику и собственность дело якобы идет к устранению основного противоречия капитализма, к «замене индивидуального присвоения общественным присвоением производимых общественным способом товаров и услуг»20.

Но фактически возрастающая роль империалистического государства и его активность имеют совсем другой характер. Государственные вторжения в сферу частной собственности служат не обществу, а частным собственникам. Государству не удалось с помощью вмешательств в экономику преодолеть присущие капитализму противоречия. Основное противоречие — между общественным характером производства и частным способом присвоения — вытекает из факта существования частной собственности и капиталистического способа производства, поэтому и с помощью самых эффективных мер государственного регулирования экономики империалистическое государство не может превратить индивидуальное присвоение в общественное, даже в рамках государственной собственности. Результаты совместного труда присваиваются не всем обществом, а правящими монополиями, тесно связанными с государством. О других формах капиталистической собственности нечего и говорить.

Теоретики «демократического социализма» вынуждены признавать очевидный факт: подавляющее большинство общества при современном капитализме лишено собственности на средства производства. Но они пытаются ослабить

168

его значение и даже оправдать его в условиях «социального правового государства» и «социальной функции» собственности. Противоречивость их рассуждений и выводов показывает бесплодность этой концепции собственности. Так, на 4-м политико-правовом конгрессе СДПГ (6 — 8 июня 1975 г.) Б. Г. Симон выдвинул в качестве новой черты «новейшего общества обслуживания» следующий тезис: «Так как громадное большинство граждан государства получает средства к жизни не от частного владения имуществом, а на основе трудового договора, то их свобода и независимость зависят от того, как с точки зрения права расцениваются и обеспечиваются рабочее место, трудовой договор и забота при неблагоприятных изменениях жизненных обстоятельств» (т. е. социальное страхование и т. п. — Ред.) Вместо того, чтобы, учитывая вышесказанное дать правильный ответ на вопрос, кому принадлежит собственность на средства производства и соответственно как обстоит дело со свободой, Симон умаляет значение собственности и пытается замаскировать действительное состояние и последствия отношений собственности при современном капитализме. Он определяет развитие «как переход от общества в буржуазном правовом государстве, структура которого основана на собственности, к обществу в демократическом и социальном правовом государстве, структура которого опирается на труд»21. Подобные утверждения порождают иллюзию!, будто предшествующие этапы развития капитализма совершенно изменили собственность. Но отличие современного капитализма от прежних этапов его развития состоит в том, что процесс капиталистической экспроприации становится более интенсивным, а доля масс в общественном богатстве уменьшается также и при новых правовых формах крупной капиталистической собственности.

Одновременно теоретики «демократического социализма» предлагают политико-правовое «решение», которое, не, из, меняя реальные социально-экономические отношения, создавало бы формально-юридическую иллюзию превращения трудящихся, лишенных собственности на средства, производства, в собственников других, важных объектов. Например, на 4-м политико-правовом конгрессе СДПГ было предложено рассматривать «права, вытекающие из социального страхования, как новые формы обеспечивающей свободу собственности», т. е. включить эти права в конституционное понятие собственности и защищать их в  смысле ст. 14 Основного закона22 средствами, предназ-

169

наченными для правовой охраны собственности*. Речь идет о новом способе дезориентации трудящихся; согласно этой логике, в конце концов все общество якобы будет состоять из собственников. Но капиталисты и далее будут оставаться собственниками (индивидуальными или групповыми) средств производства, а наемные работники будут субъектами новой формы «собственности», охватывающей их социальные права, добытые в суровой классовой борьбе. На намерения, скрывающиеся за этой теоретической конструкцией, указал Й. Г. Фогель. Включение социальных прав в конституционно-правовое понятие собственности могло бы «придать новую достоверность мысли об обеспечении свободы собственностью» и вместе с тем вести к уменьшению остроты и повышению активности дискуссии о собственности. По его мнению;, такой подход облегчил бы трудящимся их самоотождествление с конституционным строем и, вероятно, усилил бы «интеграционное воздействие»23, т. е. «органическое» включение трудящихся в отношения «социального партнерства» с буржуазией. Таким образом, речь идет о старых целях, осуществляемых с помощью новых средств и аргументов.

Данная теоретическая конструкция имеет ясно выраженный демагогический характер. С ее использованием никаких изменений в социальном положении трудящихся при развитом капитализме не происходит.

Например, так обстоит дело с важнейшим из социальных прав человека — правом на труд, которое включается в число социальных прав и теоретиками «демократического социализма»24. Остается это право с формально-юридической стороны вне понятия собственности или становится составной частью понятия собственности и защищается соответствующим образом, с точки зрения реальных прав трудящихся безразлично; подобным образом удовлетворить социальные интересы трудящихся невозможно. Об этом убедительно свидетельствует и все предшествующее, и в особенности нынешнее, развитие социально-экономического строя капиталистических стран.

* Аналогичным образом право на заработную плату (и иные доходы) также все чаще рассматривается как разновидность «права собственности».

170