ОБЪЕКТИВИЗАЦИЯ КРИМИНОЛОГИЧЕСКИХ ПОКАЗАТЕЛЕЙ В СИСТЕМЕ КОНТРОЛЯ НАД ПРЕСТУПНОСТЬЮ

1. Подход к проблеме. Проблема объективности показателей состояния преступности и реального контроля над ней сложна не только для России, но и для других стран. Всюду фактическая преступность многократно превышает ту, о которой осведомлены органы правосудия, а известная им преступность превышает ту ее часть, которая официально регистрируется. В свою очередь учтенная преступность намного превышает ее раскрываемую часть, а число раскрытых деяний - - число преступлений, за совершение которых виновные привлекаются к уголовной ответственности. Еще меньше деяний становится предметом судебного разбирательства. И еще меньше таких, за совершение которых суды выносят обвинительные приговоры с назначением наказания. Реальной мерой наказания виновных в России завершается лишь незначительная часть фактически совершенных преступлений По данным последних лет, на одного осужденного приходилось 3— 4 зарегистрированных преступления и около 10—20 фактически совершенных деяний (см. график).

Показатели состояния преступности и контроля над ней определенным образом взаимосвязаны. Неполнота и необъективность одних данных искажает все другие. Между сведениями о регистрируемой преступности и контроле над ней при определенных условиях может возникнуть замешан обратная корреляционная зависимость. Например, порочной практикой регистрации преступлений можно «замедлить» или «снизить» темпы прироста преступности, а если выборочным учетом еще и управлять (скажем, уходить от регистрации заведомо «глухих» преступлений), то можно добиться заметного роста раскрываемости учтенных деяний. Такие манипуляции в учете преступлений еще больше подорвут доверие населения к правоохранительным органам, что снизит заявляемость о преступлениях, а это в свою очередь приведет к «улучшению» показателей результативности борьбы с преступностью.

В СССР и в России, к сожалению, никогда не было надежных показателей о состоянии преступности и борьбе с ней, нынешнее же положение дел в этой области стало просто угр0' жаюшаш.

Будучи неполным и искаженным, официальный уголовный учет по средним статистическим показателям за последние четыре , сятилетия свидетельствовал о том, что с постепенным ослаблени>-ем тотального контроля над поведением и деятельностью люр в постсталинский период снижался уровень «политической»

Уголовно-правовой контроль преступности в России по Іанньїм І993 г.

, 3_ japemCTpHpQванная преступность (2 799 6I4J

8 Осуждено лип к чишению свободы (292 868)

увеличивался уровень уголовной преступности1. С 1956 по 1991 г уголовная преступность возросла в 5,6 раза при среднегодовом приросте 5,03%. В отдельные годы этот показатель в силу ситуативных обстоятельств имел большой разброс: от —30,2% в 1959г до +21,7 в 1983 г. и +31,8 в 1989 г. Особенно высокие темпы прироста преступности стали регистрироваться в годы перестройки, когда разрушался старый социально-правовой контроль над преступностью и не создавались его новые демократические формы и когда высшие должностные лица страны временно (их отвлекали другие проблемы) не предъявляли волюнтаристских требований к правоохранительным органам об «искоренении» преступности. МВД и прокуратура в это время более или менее удовлетворительно и без оглядки на высшее начальство регистрировали то, что без особых хлопот становилось им известно.

В первые месяцы (февраль — март) 1992 г. темпы прироста регистрируемой преступности возросли до 35—45%. Российские власти в этот период, осознав общенациональную опасность преступности, поставили ее рост в вину МВД и другим правоохранительным органам, хотя резкое ухудшение криминологической обстановки в стране лишь отчасти было связано с ослаблением их деятельности, да и само это ослабление явилось следствием системного кризиса в стране.

МВД и другие правоохранительные органы отреагировали на жесткие требования властей своеобразно, до традиционно: не имея реальных возможностей более или менее полно контролировать преступность, они существенно расширили «управляемую» регистрацию преступлений. За первое полугодие 1992 г. темпы прироста преступности снизились до 30,9%, а за год — до 27,3%. Судя по темпам прироста отдельных видов преступлений, за этим снижением скрывалась направленно-выборочная регистрация преступлений. Поэтому темпы прироста тяжких, политически актуальных, трудно скрываемых и легко раскрываемых деяний оказались очень высокими. Разбойные нападения увеличились на 66,1%, грабежи - - на 61,7, умышленные убийства - - на 43,7, кражи государственного и общественного имущества - - на 38,2, взяточничество — на 31,5, тяжкие телесные повреждения --на 30,6, хулиганство — на 13,4%; хищения же государственного и общественного имущества путем присвоения, растрат и злоупотреблений (что было повсеместным явлением) сократились на 1,3, а изнасилования — на 2,9%.

Аналогичный подход к учету преступлений сохранился и £ 1993 г. В связи с этим общие темпы прироста регистрируемой преступности составили 1,4%, а число тяжких преступлений увеличилось на 23,6%. Общие темпы прироста учтенной преступно-

1 Автор исследовал эти вопросы в работах: «Преступность в СССР: основные тенденции и закономерности» (Сов. государство и право. 1991. № < «Тенденции преступности: мировые, региональные, российские» (Государство право. 1993 № 5); «Политическая преступность» (Государство и право. 1

№ 7) и др.

%шболее распространенных и трудно раскрываемых деяний: НИЯ Н государственного и общественного имущества ( — 6,9%), мества — 3 хищений птем писвоения,

-явственно уменьшились за счет регистрационного сокраще-°ТИ °%

нічного имущества ( — 3%), хищений путем присвоения,

'^а:Нпаты и злоупотреблений ( — 6,2%). В совокупности они состави более 60%'всей регистрируемой преступности.

, 1994 г. апробированная методика «снижения» преступнос-еще более усовершенствовалась. В связи с этим регистрируе-*1я преступность в целом даже сократилась по сравнению с предыдущим годом на 6,0%. Тяжкие преступления за первое полуго-Le возросли лишь на 2,3%. В «юле их прирост равнялся 3,9%, августе — 30,2, а за весь год он составил 91,1%. Небывалый скачок тяжких преступлений в значительной мере был связан с расширением их перечня Законом от 1 июля 1994 г. путем включения в ст. 71 УК терроризма, краж, мошенничества, вымогательства и других посягательств на чужую собственность. Тем не менее на фоне общего снижения преступности и в 1994 г. продолжали расти не только «новые», но и «старые» тяжкие преступления: контрабанда ( + 1208,3%), изготовление и сбыт поддельных денег (4-110,8), незаконные сделки с валютными ценностями (4-59,8), разбой при отягчающих обстоятельствах (4-12,7), умышленное убийство (4-10,5) и др.

Таким образом, за два последних года (с середины 1992 г. до 1995 г.), несмотря на углубляющийся в это время социально-экономический кризис, обнищание народа, рост инфляции и безработицы, при практически открытых границах, очевидном преступном беспределе во всех сферах деятельности, криминализации всех общественных, экономических и даже политических отношений, при устаревшем уголовном законодательстве, крупных организационных, кадровых, профессиональных, материально-технических и финансовых недостатках в самих правоохранительных органах и постоянно растущем страхе населения перед наглеющей преступностью, темпы прироста учтенной преступности сократи-более чем в 50 раз, с 4-35—45 до —6,0%. Наряду с этим стественно» увеличивался показатель раскрываемости преступлений (с 46,9% в 1992 г. до 50,6% в 1993 г. и 59,6% в 1994 г.)".

Есть определенные основания полагать, что за анализируемые

за года органы правоохраны вышли из коматозного состояния,

в котором они находились в 1991 г., и активизировали свою дея-

тельность. Несколько стабилизировалась и социалыю-зкономиче-

î ситуация в стране. Но нет никаких объективных доказа-

^ств, подтверждающих пятидесятикратное снижение темпов

роста преступности, увеличение раскрываемости фактически

свершенных Деяний и сколько-нибудь заметное улучшение конт-

Р ля со стороны правоохранительных органов за криминологиче-

•становкой в стране. И это подтверждается учетными дан-

'95 г. Дело в том, что «снижать» преступность регистра-

5 несколько лет подряд при ее фактическом росте трудно.

-сяцев 1995 г. отмечается увеличение всей преступности на

4,6%, а тяжкой -- в 2—3 раза. Анализируемые данные подтверждают крепнущее в обществе убеждение, что МВД и другие пра-воохранительные органы контролируют преступность в значительной мере лишь на бумаге, чем вводят население, общество и фе. деральные власти в опасное заблуждение.

2. Уровень и структура неучтенной преступности. В структуре скрытой преступности по механизму ее образования выделяется несколько частей:

— незаявленные преступления, когда потерпевшие, свидетели

должностные лица и другие граждане, осведомленные о совер

шенном преступлении, не сообщают об этом в правоохранитель

ные органы;

неучтенные преступления, когда правоохранительные органы, получившие заявление (сообщение) о совершенном преступлении) не регистрируют и не расследуют его;

— неустановленные преступления, когда правоохранительные

органы были осведомлены о реально совершенном преступлении,

осуществили его первичную регистрацию, формально предприни

мали какие-то меры к его расследованию, но в силу недостаточ

ного желания, слабой профессиональной подготовки или ошибоч

ной уголовно-правовой квалификации не установили в содеянном

события или состава преступления и исключили его из учета.

Масштабы скрытой преступности, как правило, в точности не известны. По некоторым международным оценкам, незаявленные преступления составляют около 60 и более процентов от фактически совершенных. По определенным видам преступлений этот показатель колеблется в больших пределах. Считается, что чем серьезнее категория преступлений, тем ниже для нее коэффициент скрытости2.

Действительно, доля незаявленных тяжких преступлений может быть ниже, а малозначительных — выше. Однако эта зависимость не является абсолютной и бесспорной.

Например, наиболее тяжким преступлением является умышленное убийство, и нередки утверждения, что это самое низколатентное деяние. Так ли это на самом деле? Умышленное убийство чаще всего продумывается до мельчайших деталей, включая сокрытие трупа и других следов преступления. Нет трупа^, нет регистрации убийства, а есть только без вести пропавший человек. Заявление об этом не является достаточным основанием для возбуждения уголовного дела об убийстве.

В России в 1993 г. без вести пропало 83956 человек. 20 из них не было найдено. Кроме того, 151497 человек скрылись от следствия, дознания и суда, 48005 из которых также не уста-

2 См: Understanding Crime Experiences of Crime and Crime Control. Ac-of the International Conference Rome, 18—20 Nov. 1992. UNICRI. Publica No. 49. Rome. August 1993. P. 1—77; Звекич У. Сравнение с обзорами виет зации в странах Восточной и Центральной Европы: Докл. на междунар семиння ре «Латентная преступность: познание, политика, стратегия:». M , 3 — 5 1 1993. С 2

Всего же разыскивалось 313063 человека, из которых 'ись неразысканными 92696 человек (29,6%). Одновременно 'зводстве правоохранительных органов в 1993 г. находилось „п л/гтянпилрнию личности пп неопознанным TDvnaM.

088 дел по установлению личности по неопознанным трупам, ость установлена по 5424 делам, включая 546 человек без І пропавших. 4664 трупа остались неопознанными. Квалифи-ия деяния в этих случаях в силу разных причин может быть "3 пуднена. Поэтому они чаще всего не включаются в статистику оеступлений вообще и умышленных убийств в частности. Асколь-) убитых среди без вести пропавших, трупы которых надежно спрятаны? Никто этого не знает.

Следует иметь в виду также то, что значительное число «умер-их~> особенно в сельской местности, не подвергается какому-либо патолого-анатомическому исследованию и даже серьезному ме-Іицинскому осмотру. Акты о патолого-анатомическом вскрытии или врачебные свидетельства о смерти умершего ныне легко покупаются без производства самого вскрытия. Более того, по данным Генеральной прокуратуры, только в Москве и только в мае 1994 г. из бюро судебно-медицинских экспертиз ею было изъято оптом 4 тыс. актов о вскрытии тел, направленных туда правоохранительными органами, которые, однако, результатами вскрытия даже не поинтересовались.

Есть и другие пути искажения сведений об умышленных убийствах. Например, как одно умышленное убийство регистрируется убийство нескольких человек, квалифицированное по п. <о» ст. 102, тогда как в других странах, например в США, регистрация убийства производится не по фактам, а по жертвам. Не включаются в число умышленных убийств посягательства на жизнь работника милиции (ст. 1912) и тяжкие телесные повреждения (ч. 2 ст. 108), повлекшие смерть потерпевших. Можно привести аналогичные примеры и по другим тяжким преступлениям. Поэтому есть основания считать, что удельный вес незаявленных тяжких преступлений также высок.

Проведенное в 1991—1992 гг. НИИ МВД РФ при содействии «регионального института ООН по проблемам преступности и эавосудия (UNICRI) выборочное изучение латентности отдельных видов преступлений (нанесение телесных повреждений, угро->а или покушение на убийство, сексуальные инциденты, грабежи, эои, различные виды краж, угоны автотранспорта) путем оп-°са граждан, специалистов и осужденных в шести областях евро-искои части России показало, что в год, предшествующий опро-чае°зНИ Н6 со°бщали об этих опасных преступлениях в 40% слу-

от ^заРегистРиР°ванные преступления. Сокрытие преступлений ^правоохранительными органами наблюдается

во многих

Ние

MePbt 6oDKfi оря"яов К. К. Латентная преступность: результаты исследования и Нир политі, : Докл на междунар. семинаре «Латентная преступность: позна-итика, стратегия». 3—5 июня 1993 г. С. 4.

странах, но в силу определенных причин оно было очень широк распространено в СССР, а ныне — в России.

Некоторым ориентиром в этом отношении может быть разни ца между числом поступивших в правоохранительные органы за' явлений и сообщений о совершенных преступлениях и числом з регистрированных деяний. В 1992 г. в органы правоохраны посту" пило 3617250 заявлений и сообщений о преступлениях. Из них было зарегистрировано 2760652 деяния. По 856598 только учтенных заявлений и сообщений (23,7%) было отказано в возбуждении уголовного дела и регистрации преступлений. В 1993 г. это число возросло до 993407, или до 25,8% от всех поступивших и учтенных заявлений и сообщений. Абсолютное число отказов следует полагать, было обоснованным. Но эти предположения нельзя распространять на все отказные материалы. Кроме того значительное число заявлений и сообщений вообще «е принималось во внимание, что, естественно, не нашло никакого отражения не только в учете преступлений, но и в учете заявлений и сообщений. Опрошенные при упомянутом выше изучении граждане пояснили, что каждое пятое-шестое сообщение о преступлении осталось без какого-либо реагирования. Конечно, не во всех сообщениях говорилось о реальных признаках какого-то преступления. Но опрос самих работников органов внутренних дел показал, что более чем десятая часть сообщений вообще никак не учитывается. По отдельным преступлениям эта доля во много раз выше. Число случаев официального установления укрывательства преступлений работниками внутренних дел невелико. В 1993 г. их было 488, или 0,02% от общего числа зарегистрированных преступлений. Прокуроры вскрывают таких фактов больше. В том же году ими было отменено 35 940 постановлений об отказе в возбуждении уголовных дел, в том числе 34412 --в органах внутренних дел.

Упомянутое изучение отказных материалов свидетельствует о том, что по каждому четвертому материалу отказ был недостаточно обоснован, не установлен виновный (что дает возможность «повышать» раскрываемость), не выяснены в полном объеме необходимые обстоятельства. Это коррелирует и с результатами рассмотрения жалоб граждан. Каждая третья проверенная МВД России жалоба, в которой сообщалось о сокрытии милицией преступлений, подтверждается. Общий уровень скрываемых органами правоохраны от регистрации преступлений достигает 30% от ; явленных. По отдельным видам преступлений эти показатели ко-леблятся в широких пределах4.

Сокрытие преступлений должно оцениваться как наибол! опасная манипуляция, так как оно совершается из карьеристских, корыстных и иных лжеслужебных мотиваций и серьезно подрыв-ет доверие граждан к правоохранительным органам и к государ' ству в целом. Минимизация этой части латентной преступности будет способствовать и уменьшению незаявленной ее части.

4 См.: Там же. С. 6. 40

нь зарегистрированных, но не установленных по вине до-

° ей и следователей преступлений колеблется в пределах

зна„о'Т от числа зарегистрированных деяний. Они растворены в

'ных материалах, в уголовных делах, прекращенных за отсут-

события или состава преступления, и даже в делах с оп-

я"течьными приговорами. С уголовно-правовой точки зрения

ВДчасть латентной преступности в значительной мере является

3 мально законной. С сущностной же, криминологической точки

рния реально совершенные, но не доказанные деяния не пере-

'ают быть латентными преступлениями.

Неполнота сведений о регистрируемой преступности обуслов-ена также разобщенностью криминологических показателей, собираемых различными ведомствами, которые обладают правом возбуждения уголовных дел, ведения дознания и следствия. В настоящее время более или менее полные сведения в едином статистическом массиве собираются милицией и прокуратурой, включая в определенной мере спецмилицию и спецпрокуратуру. Отдельно учитываются преступления военными прокуратурами, а это около 30 тыс. преступлений. Никогда не представляли сведений в общую статистику КГБ, МБ, ФСК, а ныне ФСБ. Неполные данные о регистрируемой преступности представляются в ГИЦ МВД налоговой милицией и таможенной службой. Есть и другие причины существенной неполноты сведений о регистрируемой преступности. Например, четыре года не представляла данных о преступности Чечня, где регистрировалось только до 10 тыс. преступлений, а совершается во много раз больше. В общую статистику преступности не попадают преступления по делам частного обвинения, возбуждаемые судами. По некоторым небезосновательным подсчетам, латентность различных преступлений является чрезвычайно высокой. Если принять зарегистрированные деяния по видам за единицу, то латентность по убийствам составит 2, по изнасилованиям - - 6, по тяжким телесным повреждениям - - 4,9, улиганству — 27,9%, по разбойным нападениям — 33,8, по гра->ежам -- 57,7, по кражам личной собственности -- 151,7, по кражам государственной собственности - - 73,2. по мошенничеству — •, по обману покупателей — 1625, по должностным хищениям УДарственного имущества - - 925,8, по взяточничеству — 2935, о вымогательству — 175005.

Іаким образом, нынешнее состояние государственной статис-

зарегистрировапной преступности нельзя признать удовлет-

Рительным. Народ, общество, государство не знают действитель-

и криминологической обстановки в стране и в связи с этим не

г принять адекватных мер по контролю за ней. к Практическая потребность в объективных криминологичес-зказателях. Негативное влияние растущей преступности на - в стране социальных, экономических и даже политичес-

г°Род, 1993 г Єв ^' ^' Преступность в России и ее реальное состояние Н. Нов-

ких задач, на проведение рыночных реформ и демократизацию обществе выдвигает проблему борьбы с преступностью на одно первых мест, на что неоднократно указывали Президент Рф другие высшие должностные лица. При этом, однако, следует иметь в виду, что преступность как социальное явление вторично и производно от целостного состояния общества.

Эффективность контроля над преступностью зависит от pea-листичности предпринимаемых усилий. А это возможно на основе объективного знания фактического состояния преступности и реальных достижений правоохранительных органов.

Совокупность постоянно отслеживаемых реалистических показателей о состоянии преступности и борьбе с ней должна составить минимально необходимую фактическую базу для решения двух групп задач.

Первая группа:

реальная оценка криминологической обстановки (текущей,

годовой, многолетней) и причиняемого преступностью физическо

го, морального и материального ущерба людям, обществу, госу

дарству;

определение основных тенденций преступности в целом и ее

различных видов;

установление взаимосвязей между криминологическими по

казателями и сведениями о социальных, экономических, демогра

фических, политических, правовых процессах в стране;

составление многовариантных краткосрочиых и долгосроч

ных прогнозов преступности и возможных результатов борьбы с

ней;

оптимизация расчета сил, средств и бюджета, необходимых

для удержания преступности на социально терпимом уровне.

Вторая группа:

реальная оценка деятельности правоохранительных органов;

определение и корректировка главных направлений право

охранительной деятельности;

разработка и уточнение федеральных и региональных про

грамм борьбы с преступностью и ее отдельными видами;

планирование законотворческой деятельности по совершен

ствованию законодательства, на основе которого осуществляется

контроль над преступностью, борьба с ней и ее предупреждение.

4. Обстоятельства, способствующие искажению криминологических показателей. Неполнота, искажение и даже фальсификация криминологических показателей в России неслучайны. О«и обусловлены комплексом объективных и субъективных причин, уело вий и предпосылок: исторических и идеологических (политиче ких), организационных, кадровых, материальных, психологических и технических.

Исторические и идеологические предпосылки связаны в перву10 очередь с традиционным приспосабливанием уровня регистрирУ6^ мых преступлений к ложно понятым интересам правоохраните^ ных органов, а не к задачам реального контроля общества и г

над преступностью. Разумеется, эти важные задачи то-

ва ь и хорошо или плохо решались, но при их оценке

план, как правило, выдвигался не реальный контроль

'ступностью, а показатели о достижениях правоохрани-

пРе Органов по ее «снижению». Приобретая самодовлеющий

•г эти показатели определенным образом «руководили»

аКльностью всей системы уголовной юстиции сверху донизу и

яизу доверху.

Такая порочная практика утвердилась во времена, когда на ком партийном и государственном уровнях преступность по-І тась лишь как временное явление, не имеющее под собой в Іалистическом обществе социальной базы и закономерно «отми-|Щее» по мере движения к светлому будущему. При таком ходе на правоохранительные органы прямо или косвенно взва-[валась задача по постепенному «искоренению» преступности. Не имея объективной возможности реально ликвидировать преступность (особенно в условиях постепенной либерализации режима в постсталинский период), эти органы приучились к приукрашиванию всеми возможными способами криминологической реальности. В формируемых ими же сведениях они старались представить себя в лучшем свете. К сожалению, от этого мы пока еще не избавились. Это тесно связано с идеологическими (политическими) предпосылками, до сих пор подкрепляемыми субъективистскими требованиями высоких должностных лиц о снижении преступности, не обеспеченными объективными условиями и возможностями правоохранительных органов.

Ныне очевидно, что преступность является неотъемлемой частью социальной жизни и деятельности. Она не связана с «изма-ми», хотя и неодинакова в различных странах и существующих в них режимах. Наиболее высокий уровень преступности и ее прирост регистрируются в самых демократических и экономически развитых странах. Относительно низкие регистрируемые уровни преступности отмечаются в странах с полицейским тотальным .онтррлем за повседневной жизнью, деятельностью и поведением -ей, т. е. когда с преступностью борются ее же методами. По-Ітическая, экономическая и личная свобода в демократических !ах, обеспечивая достойную жизнь и саморазвитие народа, гшно используется и преступниками. Демократический кон-над преступностью яе сводится к ужесточению деятельности эхранительных органов. Он намного сложнее, многообразнее комически дороже. Демократическое развитое общество име->зможность определенным образом защищаться от преступ-Ст в> а там> где государство не справляется со своими обязанно-тью в' °H°D как пРавило, компенсирует причиняемый преступнос-Россин разрушен тотальный контроль над антиобще-ым поведением, но не создано широкого, жесткого, демо-

контроля над преступностью. Политические же при-изменились.

причины неполноты и искаженности уголов-

ного учета в основном обусловлены ведомственной статистической разобщенностью прокуратуры, МВД, ФСБ, 'налоговой полиции, таможенного комитета, органов военной юстиции и др. Большинство из перечисленных служб являются самостоятельными ведомствами, претендующими на собственный автономный и своеобразный учет преступлений. Особое место в системе уголовной юстиции занимает суд. В действующей инструкции о едином учете преступлений прямо сказано, что преступления, дела о которых возбуждаются судом в порядке частного обвинения, учитываются только судами. ФСБ, военная прокуратура, отчасти налоговая полиция и таможенный комитет также не представляют сведений в ГИЦ МВД, где практически концентрируется криминальный учет. Генеральная прокуратура, на которую ранее возлагалась координирующая функция не только по борьбе с преступностью, но и по ее учету, сейчас выполняет ее лишь номинально, поскольку не имеет для этого необходимой правовой базы. Не может выполнить эту роль и Госкомстат РФ, где практически нет для этого ни соответствующих подразделений, пи квалифицированных кадров, ни материально-технических возможностей.

Кадровые причины неполноты и искаженное™ уголовного учета связаны с физической и профессиональной невозможностью переработать огромное количество уголовных дел. Кадровая ситуация в органах внутренних дел, на плечах которых лежит основная работа по борьбе с преступностью и другими правонарушениями, остается наиболее напряженной. Увеличивающиеся «ножницы-> между нарастающими профессионализмом и организованностью преступного мира, с одной стороны, и недостаточным уровнем подготовки, опыта и неукомплектованностью противостоящих ему органов внутренних дел - - с другой, сдерживают выход из критической криминальной ситуации, что непосредственно отражается на учете преступлений.

В 1993 г. на службу в МВД было принято 224,5 тыс. тювыа сотрудников. Неукомплектованными остались 78.2 тыс. должностей рядового и начальствующего состава. В погоне за снижением некомплекта на службу было принято значительное число лиц, не отвечающих предъявляемым требованиям. В результате из всех оставивших службу треть была уволена по профессиональной непригодности, а в некоторых краях, областях и республиках •— более половины. Не приостановлен отток квалифицированных кадров из ведущих служб в коммерческие и иные структуры. В 1993 г. за нарушение законности привлечено к ответственности 4,3 тыс. (5,8%) сотрудников внутренних дел. Более трети из них наказаны за укрытие преступлений от учета, фальсификацию доказательств, за необоснованные отказы в возбуждении уголовных дел, более 500 оперативных работников уволены и наказаны за сотрудничество с преступными группировками. Самими работниками внутренних дел совершено 2.2 тыс. преступных посягательств. Возросло и число тяжких преступлений, совершенных ими.

Аналогичные недостатки существуют и в других правоохранительных органах.

Таким образом, рост реально совершаемых преступлений, заявлений и сообщений о них и недостаток кадров в органах пра-воохраны, их большая перегруженность работой, низкая квалификация и противоправное поведение значительной части сотрудников объективно предопределяют уход органов внутренних дел от регистрации менее опасных деяний, от возбуждения трудно раскрываемых или иных «невыгодных» и трудоемких дел.

Материальные причины неполноты и искаженности уголовного учета связаны с недостаточным финансированием и слабой материально-технической базой правоохранительных органов, хотя в этом деле и есть определенные сдвиги. В 1993 г. только МВД на укрепление материально-технической базы выделило 174,6 млрд. руб. против 14,5 млрд. в 1992 г. (при росте цен в среднем в 10 раз). С учетом увеличения действующих норм уровень обеспеченности легковым автотранспортом в органах внутренних дел составляет лишь 47,7%, автомобилями оперативно-служебного назначения — 44,9, передвижными криминалистическими лабораториями — 21,5, радиостанциями -- 78%. Подразделения по борьбе с организованной преступностью оснащены транспортными средствами менее чем наполовину, вычислительной, ви-деокинофототехникой -- на 40%. Между тем преступные сообщества, не испытывающие затруднений в средствах, пополняют свои арсеналы самым современным оружием и средствами личной безопасности, приборами электронного наблюдения и контроля связи, лучшими образцами транспорта импортного производства6.

Таким образом, растущая преступность и жесткие субъективистские требования властей по ее снижению, накладываясь на ограниченные возможности МВД и других правоохранительных органов и их разобщенность в деле регистрации преступлений, предопределяют неполный, искаженный и «управляемый» учет преступлений.

Социально-психологические и психологические причины неполного учета преступлений связаны в основном с общественным и личным недоверием населения вообще и пострадавших от преступлений в частности к органам правоохраны. Это недоверие обусловлено различными мотивами: неверием в способности правоохранительных органов, нежеланием связываться с ними («затаскают») , опасением мести со стороны преступников, нежеланием огласки факта изнасилования или нападения, компромиссом с преступником, незнанием того, кто является жертвой преступления, и др. Эти причины хорошо изучены в мировой литературе7.

6 Сведения о кадровых и материальных проблемах в органах внутрен-"и* дел взяты из обзора «Состояние правопорядка в России и результаты ра-ооты органов внутренних дел в 1993 году» (М., 1994. С. 32—35). _.. 7 Criminal Justice Systems in Europe and North America HEUNI. Helsinki inland, 1990. P. 31—94

Технические причины обусловлены почти ежегодной сменой форм учета и отчетности, что не дает возможности получать надежные и сопоставимые по многим важным параметрам статистические ряды. В значительной мере это связано с постоянно меняющимся уголовным и уголовно-процессуальным законодательством, с принятием других новых нормативных актов и организационными преобразованиями. Но нельзя исключить и политически конъюнктурные изменения учета и отчетности.

5. Способы объективизации показателей преступности. Первая группа общих и, можно сказать, радикальных способов объективизации показателей преступности связана с устранением причин, условий и предпосылок, которые реально предопределяют неполноту, искажение и фальсификацию уголовного учета. Для этого необходимо предпринять ряд мер.

1) Последовательно избавляться от исторического и идеологического (политического) наследия статистических фальсификаций. Желательно, чтобы Президент, Федеральное Собрание, Правительство и другие субъекты федеральных и региональных властей, во-первых, воздерживались от прямого или косвенного вовлечения правоохранительных органов в политическую борьбу, оградили их от необходимости «демонстрировать» свою политическую лояльность и предоставили им в жестких рамках действующего законодательства полные права в борьбе с преступлениями, кем бы оіни ни совершались; во-вторых, не на словах, а на деле осознали социальную предопределенность преступных проявлений, которая имеет не только объективную основу, но и формируется криминологически не просчитанными и не подконтрольными правоохранительным органам действиями законодательных, исполнительных й судебных властей; в-третьих, предъявляли к органам правоохраны жесткие, но реалистичные требования, обеспеченные правовыми, организационными, кадровыми, финансовыми и материально-техническими возможностями.

2) Преодолевать организационно ведомственную разобщен

ность по учету преступлений, осуществляемому различными орга

нами, которые обязаны при наличии соответствующих оснований

регистрировать заявления (сообщения) о преступлениях, возбуж

дать уголовные дела, проводить дознание и предварительное

следствие. Учет должен быть единым, сопоставимым, открытым и

формируемым в одном учетном учреждении.

3) По возможности уменьшать «ножницы» между реально рас

тущей преступностью и объективно отстающим социально-право

вым контролем над ней, его правовыми, кадровыми, профессио

нальными, финансовыми и материально-техническими возможно

стями. Только на этом пути можно достичь более или менее оп

тимальной нагрузки правоохранительных органов. Ныне же они

работают на износ, в опасных для жизни и здоровья условиях.

Уход от регистрации преступлений с их стороны в значительной

мере является средством выживания, так как на них возлагается

и выявление, и регистрация, и расследование, и раскрытие прес-

туплений, а также ответственность за их рост, который им мало подконтролен.

4) Повышать доверие населения к органам правоохраны. Это в первую очередь связано с улучшением работы милиции, прокуратуры и всего уголовного правосудия, с законным реагированием их на заявления и сообщения граждан о преступлениях. Серьезную помощь в повышении доверия населения к правоохранительным органам могут оказать средства массовой информации. С ними милиции, прокуратуре и другим правоохранительным органам следует сотрудничать не только по сенсационным уголовным делам, сведения о которых, раздуваемые прессой, лишь повышают страх населения перед преступностью. СМИ должны всесторонне оповещаться о различных сторонах деятельности правоохранительных органов.

Вторая группа способов объективизации показателей преступности связана с содержательным, организационным и техническим совершенствованием единого учета преступлений и разработкой единой и объединенной отчетности по всем органам правоохраны.

Система единичного учета преступлений и лиц, их совершивших, существует с 1961 г. и основывается на регистрации преступлений по месту возбуждения уголовного дела и лиц, совершивших преступления, по моменту утверждения прокурором обвинительного заключения при последующей корректировке этих данных в пределах отчетного года в зависимости от результатов расследования и судебного рассмотрения дела.

Инструкция о едином учете преступлений, утвержденная Генеральным прокурором СССР, неоднократно изменялась и дополнялась. 4 декабря 1994 г. было утверждено ее 3-е издание. По ныне действующей инструкции правила единого учета распространяются не только на прокуратуру и органы внутренних дел, как было ранее, но и на налоговую полицию и таможенную службу. За пределами единого учета остаются сведения по ФСБ и военной прокуратуре.

Учет преступлений, лиц, их совершивших, и жертв преступных посягательств (потерпевших) должен быть оптимизирован и соотнесен с государственной статистикой. Ныне действующая отчетность чрезвычайно раздута, смещена к формальным показателям и далеко не всегда сопоставима< с другими блоками социальной статистики. При разработке новой системы учета и отчетности после принятия нового уголовного и уголовно-процессуального законодательства необходимо добиваться главного — объективного отражения криминологических реалий. В этих же целях при анализе преступности следует использовать вторичные комплексные группировки и обобщающие показатели, полученные расчетным путем. Существуют, например, более или менее устойчивые структурные распределения удельных весов различных видов преступлений: насильственных, корыстных, тяжких и т.д. Если резко меняется удельный вес насильственных или иных преступлений, то

эти cTpys'/ктурные сдвиги требуют специального анализа, так как могут свшдетельствоватъ об искажении учета. Например, не может бьгшь такого положения, когда такие опасные и открытые преступления, как грабеж или разбой, оказываются более пред-почтителпьными для преступников, чем тайные кражи, которые практически не раскрываются, но первые по статистике растут, а вторьіеіе сокращаются. На деле же растут все преступления, а кражи - - даже интенсивнее, так как они «безопаснее», однако в силу имеїенно невысокой раскрываемости их регистрация невыгодна.

Третыьей группой способов объективизации показателей преступности) является применение социологических методов установления и отслеживания уровня и тенденций латентной (незаявленной и сокрытой) преступности и ее отдельных видов. Одним из таких меїетодов, используемых во многих странах, является систе-матичеснкий (1—2 раза в год) опрос граждан о совершенных против них . и их близких преступлениях, о заявлении или незаявлении об эетом в правоохранительные органы, о реагировании последних на осообщение о преступлении и т. д. В США, например, дважды в годд выборочно опрашивают граждан по аналогичным вопросам. Анйалитики приходят к выводу, что фактическая преступность наа 50—75% выше зарегистрированной8. Аналогичные опросы приводятся и в других странах. В нашей стране такой опрос проводимся всего лишь один раз (о нем говорилось выше).

Опроосы граждан могут дополняться опросами специалистов, работнийков правоохранительных органов, осужденных. Опрос осужденных профессиональных воров, например, показал, что они отбываюют наказание, как правило, за 1—3 последние кражи, которые были раскрыты, тогда как, находясь на свободе по нескольку лет, они совершали по 20—25 краж в месяц9. Для установленная уровня скрытых насильственных преступлений, например, могут быть использованы сведения о без вести пропавших, неопознианных трупах, самоубийствах, патолого-анатомических исследованиях, умерших, лечившихся по поводу травм, отравлений и гг. д.10

8 BloVck С. R., Block R. L. Crime Definition. Crime Measurement and Victim

Surfeys/yj. Soc. Issues. New York. 1984. Vol. 40. No 1. P. 137—160.

9 См*.: Конев А. А. Указ. соч. С. 206.

10 В 70—80-е годы в период разгула «дедовщины» в Вооруженных Силах

(а она разрослась в первую очередь в связи с ее укрывательством со сторо

ны комайндования) хирургические отделения военных госпиталей были пере-

полнеяы солдатами и сержантами с переломами челюстей, ребер, разрывами

печен» и-І селезенки, с другими травмами. Командование, как правило, скры

вало преступное происхождение этих повреждений, а сами потерпевшие, боясь

расправь*! и со стороны преступников, и со стороны командиров, объясняли

причинение повреждений случайными падениями и другими бытовыми причи

нами. Предложения об изучении травмированных в госпиталях не получило

тогда пооддержки Министерства обороны и Главного политического управле

ния.

Изучать латентную преступность во всей ее полноте трудно, дорого и вряд ли целесообразно. Особое внимание следует обращать на скрытые преступления против жизни, здоровья, чести, достоинства и имущества граждан, которые непосредственно затрагивают интересы всего населения, сказываются на доверии к властям, формируют страх граждан перед преступностью. Ла-тентность этих преступлений должна отслеживаться регулярно и доводиться до сведения всего общества.

Россия переживает переходный период. Изживаются некоторые формы преступлений и появляются новые виды общественно опасного, но не криминализированного еще поведения. По мере осознания новых общественно опасных деяний законодателем в действующие законы вносятся соответствующие изменения и дополнения. Этот процесс до сих пор не упорядочен, стихиен и фрагментарен. Жизнь требует системного мониторинга новых общественно опасных, но еще «е криминализированных действий, анализа н прогноза этих действий, а также причин, их породивших, изучения возможностей борьбы с ними. Отсутствие системного мониторинга и криминологического анализа таких явлений затрудняет своевременное на них реагирование. Печальным примером могут служить более чем пятилетние разговоры о криминализации организации преступных сообществ.

6. Способы объективизации показателей о контроле над преступностью. Правоохранительные органы собирают огромное количество информации о своей деятельности, но эта информация не всегда востребуется. Чаще всего она используется в узковедомственных интересах. Однако показатели установления фактов совершения преступлений, раскрываемости учтенных деяний, сведения о законности деятельности системы уголовной юстиции, демократичности ее функционирования, о зависимости бюджета (штатов) правоохранительных органов от их реальной нагрузки заслуживают внимания общества.

Показатели установления фактов совершения преступлений имеют особое значение. Их неточность и неполнота вызывает искажение всех других сведений о преступности и контроле над ней. Главным ориентиром при установлении этих фактов являются •нормы ГК и УПК. Но они, как известно, общи, а жизнь конкретна, в ней много оценочных категорий. Различные аспекты квалифицированных оценок устанавливаемых фактов — процесс творческий, его значительная часть находится в сфере дискреционных полномочий и ведомственных указаний. В Вооруженных Силах, например, во всех случаях самоубийства возбуждается уголовное дело, изучаются причины и другие важные обстоятельства. Это, однако, не означает, что при расследовании данных дел Всегда устанавливается истина. Но выявить ее в уголовном процессе есть достаточно возможностей. В гражданских же условиях Уголовные дела по очевидным случаям самоубийства не возбуждаются, хотя есть ст. 107 УК о доведении до самоубийства и су-ществ'ует давняя практика «обставлять» убийства под самоубий-

4—1359 49

ства. Подобных форм дискреционного оценочного поведения и ведомственных особенностей очень много.

Вопрос о раскрываемости преступлений является самым болезненным для российских правоохранительных органов, поскольку она считается важным показателем их работы. В советское время официальная раскрываемость преступлений достигала 95— 98%- Но это было очевидной фальсификацией. В настоящее время она составляет около 60%, а по отдельным регионам - - 80 и более, что также вызывает сомнение. В США, например, при их профессиональной, мобильной и технически оснащенной полиции раскрываемость только восьми видов серьезных преступлений не превышала за последние 30 лет 21—22%, а раскрываемость краж была в 2 раза ниже. В Англии этот показатель колеблется в пределах 32—40%, в Германии -- 45—46%, в Японии он составляет около 60%. Правовые и организационные основы деятельности правоохранительных органов России несопоставимы с условиями в названных государствах, и рост раскрываемости преступлений в нашей стране в последние годы обусловлен не чем иным, как увеличением скрытой преступности.

Понятие раскрываемости имеет большое значение и, видимо, не без умысла неоднократно изменялось. До 1988 г. нераскрытым считалось преступление, дело о котором приостановлено за неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого, а процент нераскрытых деяний исчислялся по отношению к общему числу расследованных преступлений. С 1988 г. к нераскрытым стали относить преступления, дела о которых приостановлены за нерозыском лица, а процент нераскрытых преступлений стал рассчитываться по отношению к числу расследованных преступлений, совершенных в условиях неочевидности, т. е. когда в момент возбуждения уголовного дела было неизвестно лицо, совершившее противоправное деяние. Процент раскрываемости, естественно, резко упал, с чем не могли согласиться органы внутренних дел. В настоящее время от такого порядка определения раскрываемости отказались. В официальных статистических сборниках о преступности ныне вообще не дается никаких сведений о раскрываемости преступлений. Этот термин, принятый в мире, признается ненаучным и подменяется множеством других: предъявление обвинения, направление дела в суд и т.д. В оперативных целях раскрываемость рассматривается как отношение всех раскрытых преступлений ко всем расследуемым. Однако этот показатель тоже необъективен. В 1993 г., например, было зарегистрировано 2799614 преступлений, тогда как число преступлений, дела и материалы по которым находились в производстве в связи с остатком от прошлого года, составило 3275139. Таким образом, и в число раскрытых преступлений, и в число расследуемых входят дела прошлых лет. Поэтому более объективным показателем является отношение числа раскрытых преступлений (этот термин требует четкой правовой оценки на основе этапов уголовного процесса) к числу зарегистрированных деяний

в одном и том же году, поскольку имен-но год считается законченным отчетным периодом. И такова мировая практика". Раскрытые дела прошлых лет можно учитывать отдельно.

Законность деятельности правоохранительных органов на практике трактуется очень широко. Это понятие охватывает не только нарушения законодательства сотрудниками таких органов в процессе уголовного судопроизводства, но и совершение ими преступлений, не связанных со служебной деятельностью. Данные об этом собираются по отдельным органам, но не существуют в обобщенном виде, а потому разрозненны и несопоставимы. В плане рассматриваемого вопроса особое значение имеют сведения о таких нарушениях, как непринятие заявления (сообщения) о преступлении, сокрытие преступления от учета, незаконный отказ в возбуждении уголовного дела, необоснованное прекращение уголовного дела за отсутствием события или состава преступления, незаконное привлечение невиновного к уголовной ответственности, фальсификация доказательств виновности или невиновности.

Сведения о демократичности (репрессивности) функционирования системы уголовной юстиции в нашей стране практически не собираются. Одним из таких показателей, используемых в обзорах ООН, является коэффициент убывания, раскрывающий в комплексном виде процесс убывания числа лиц (в расчете на 100 тыс. населения) по этапам уголовного судопроизводства от подозреваемого до заключенного12. Чем больше этот коэффициент, тем демократичнее система уголовной юстиции, тем она шире применяет альтернативные лишению свободы меры уголовного наказания. Данный показатель в российской криминальной статистике не употребляется. И для этого есть свои основания: расчет показывает, что демократичность нашего правосудия по данному параметру весьма низка.

И последний показатель деятельности правоохранительных органов, который следовало бы ввести в официальную статистику.— это уровень оптимальной нагрузки на одного оперативного работника, превышение которой влечет увеличение бюджета и штатной численности сотрудников. В настоящее время для того, чтобы показать, какая работа проделана, иногда подсчитывается реальная средняя нагрузка на одного работника. Однако это редко отражается на бюджете и штатной численности правоохранительного органа. Установление такого показателя может серьезно стимулировать работу уголовной юстиции и способствовать объективизации криминологических сведений. Подобная практика существует во многих странах. Правда, этим стимулируется другая крайность — приписки. Но такой недостаток менее опасен, чем укрывательство преступлений, тем более что он подконтролен _суду.

11 Uniform Crime Reporting Handbook. Wash. (D. S.), 1984. P. 41—44, 86.

12 См.: Тенденции в области преступности и функционирование уголовного

правосудия на региональном и межрегиональном уровнях. Нью-Йорк, 1993. С. 18;

Trends in Crime and Criminal Justice, 1970—1985, in the Context Socio-Economie

Chenge. N. Y, 1992. P. 25—66.

Таким образом, если мы действительно хотим знать правду о состоянии правопорядка в стране, то было бы целесообразно:

разработать программу минимизации причин, условий и

предпосылок, способствующих существованию латентной преступ

ности и искажению показателей о контроле над ней;

создать межведомственный информационный центр по со

ставлению единых отчетов о регистрируемой преступности в орга

нах прокуратуры, внутренних дел, службы безопасности, военной

юстиции, налоговой полиции, таможенной службы, спецпрокурату

ры и спецмилиции с постепенным переходом «а безбумажную

технологию учета;

организовать социологическую службу по отслеживанию

фактического уровня виктимизации населения и его доверия к

правоохранительным органам;

создать независимый от правоохранительных органов центр

по мониторингу, анализу и прогнозу реальной и регистрируемой

преступности и уровня контроля над ней для обеспечения объек

тивной информацией и населения, и властей.

Решение этих вопросов потребует определенных расходов. Однако преступность в настоящее время представляет самую большую (после военной) опасность для демократического развития. Удержание ее на социально терпимом уровне потребует усилий всего общества. Объективизация криминологических показателей является первым шагом в борьбе с преступностью. Общество вправе знать действительную криминологическую обстановку в стране и действительные результаты борьбы с преступностью.

Доктор юридических наук, профессор С. В. БОРОДИН, кандидат юридических наук Н. А. НОСКОВА

«все книги «к разделу «содержание Глав: 10 Главы: 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9. 10.

5rik.ru

Материалы для учебы и работы

ОБЪЕКТИВИЗАЦИЯ КРИМИНОЛОГИЧЕСКИХ ПОКАЗАТЕЛЕЙ В СИСТЕМЕ КОНТРОЛЯ НАД ПРЕСТУПНОСТЬЮ